Берег любви

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Следующим утром, ровно в десять, Том припарковался за домом Мэгги. Его грузовик был забит до отказа. Накупил кучу инструментов у Алекса.

У парадной двери Том снова столкнулся со Смайли. Впрочем, пес уже начал привыкать к знакомому своей хозяйки.

Том почесал его за ухом.

— А где наша Мэгги?

Смайли засеменил в дом, увлекая за собой Кэмпбелла.

Леди Брайс разглядывала свою новую картину, можно сказать, любовалась ею.

А Том залюбовался художницей.

Она отлично смотрелась. Ей очень шли и желтая курточка с капюшоном, и красная бандана, и стильные джинсы.

Оценив вид Мэгги, Том воззрился на ее картину. Она выглядела точно так же, как совсем недавно. Но почему тогда настроение мисс Брайс изменилось в лучшую сторону? Да какая разница! Лишь бы она вышла из депрессии. Надоел ее мрачный вид.

Но откуда браться хорошему настроению? Молодая, красивая женщина, а живет в таком уединении. Существование скрашивает лишь преданный пес. Но разве Мэгги Брайс не хочет изменить свой образ жизни, разве ей не хочется общаться с друзьями, родственниками, разве не хочется обрести семью, наконец, обставить дом хорошей мебелью? Кстати, а почему в особняке ее практически нет? Непонятно.

— Доброе утро, мисс, — громко произнес Кэмпбелл, словно пытаясь разбудить хозяйку дома.

— Доброе утро.

Он заметил у нее под глазами темно-серые полукружья. Может, не спала всю ночь? И конечно, выпила много кофе.

— Мэгги, не слишком ли ты увлекаешься этим напитком? — Он показал рукой на кофейные чашки.

— Нет, не слишком, — заявила она спокойно.

— Ну, тогда я тоже не откажусь от чашечки. Заваришь мне кофейку?

Она пошла в кухню, бросив на ходу:

— Конечно. Ради бога.

Пока грелась вода, Брайс и Кэмпбелл стали обсуждать текущие дела. Разговор сам собой перешел на щепетильную тему. Том назвал примерную сумму денег, которую собирался потребовать за работу в «Бельведере».

Мэгги остолбенела. Она не ожидала, что этот милый мужчина такой крохобор. Но своего возмущения не выказала, лишь вытащила чековую книжку из ящика обшарпанного стола.

Том поднял руки.

— Только не суетись, пожалуйста. Никаких чеков мне пока не нужно. И вообще, чем меньше говоришь про деньги, тем лучше отношения. Верно? Мы же должны стать друзьями? Как ты считаешь?

— Ну, если ты этого хочешь… — Мэгги закрыла чековую книжку. — Я… мы… Мы действительно могли бы подружиться…

— И, к примеру, вместе отобедать. Как ты относишься к такому предложению?

Она широко раскрыла глаза.

— Да нормально в принципе.

— А знаешь, мы с моим братом Алексом и его женой Мэрианн раньше устраивали такие пирушки, накрывали такие столы… Было очень весело…

— Понимаю. Здорово, — отчего-то печально произнесла Мэгги.

В этот момент на ноги Тома плюхнулся тяжелый пушистый ком.

— Смайли, хватит. — Мэгги щелкнула пальцами. — Ты зачем беспокоишь гостя?

Но хитрый пес сделал вид, будто ничего не слышит.

— Извини, — обратилась Мэгги к Тому. — Порой эта собака бывает очень упрямой. Гони ее во двор.

Не тут-то было. Смайли, положив морду на передние лапы, будто превратился в сфинкса. Пес был неподвижен и никуда не собирался уходить. Он уже привык к Тому.

Кэмпбелл, почувствовав расположение Смайли, дружелюбно улыбнулся.

— Лежи, лежи, псина. Никто тебя никуда не прогонит.

Но Мэгги снова защелкала пальцами. Ей вдруг захотелось… побыть с Томом наедине. Она подошла к молодому человеку поближе.

И Кэмпбелл разволновался. Его снова окутал аромат духов Мэгги.

А может, пригласить ее еще и на ужин? Кажется, неплохая мысль. Только время они должны провести наедине друг с другом. Без свидетелей. Разговоры при свечах, поцелуи при лунном свете, нежные объятия… Том прикрыл глаза, погружаясь в свои фантазии.

«Разбудил» его голос Мэгги.

Она все-таки согнала собаку с ног Кэмпбелла. Но Смайли не обиделся. Устроился в дверях кухни.

Том инстинктивно рванулся к художнице. Ему так хотелось прижать эту очаровательную женщину к своей груди. Но он вдруг резко остановился. Успеет еще нафлиртоваться, а сейчас нужно вернуться к работе.

К тому же вряд ли он сумеет до конца завоевать сердце этой дамочки. Она слишком надменна, слишком язвительна, вспыльчива, по натуре явно нигилистка. С ней будет трудно общаться. Том все это прекрасно понимал. Но если бы порывы наших душ были хоть наполовину благоразумны!

Кэмпбелл допил кофе, вымыл кружку, поставил ее возле раковины и вышел из кухни. Он будто пытался убежать от леди Брайс.

— В котором часу ты предпочитаешь ленч? — Мэгги не хотела отпускать его.

Он повернулся и, слегка волнуясь, произнес:

— Тогда же, когда и ты.

Затем Том поспешил к черному ходу. Больше возбужденный мужчина не оглядывался. Но он чувствовал за своей спиной пристальный взгляд огромных серых глаз. Значит, Мэгги Брайс к нему неравнодушна? Кэмпбелл не мог в это поверить.

Работа у Мэгги шла медленно. Но ведь художница практически каждый день с утра и до вечера созерцала один и тот же пейзаж. За своими окнами. Так что откуда взяться вдохновению? И вообще, она ведь не Микеланджело и не Леонардо да Винчи. Шедевров не создаст. Но надо стремиться к вершинам мастерства всеми Силами.

Кстати, портреты у нее получаются очень даже неплохо. Первый, между прочим, написала в четыре года. Изобразила своего папочку. Все были в восторге.

А потом, повзрослев, Мэгги поступила в художественную школу, затем стала выставляться в известных галереях. Но что-то пошло не так.

А уж в Портси пребывающая в депрессии Мэгги сникла окончательно. Хорошо хоть избавилась от нескольких типов, портреты которых ей ну совершенно не хотелось писать. Брайс взялась за пейзажи. Однако создать хоть одну стоящую картину бедняжке никак не удавалось.

Мэгги потерла уставшую от напряжения шею. Настроение молодой женщины снова ухудшилось. Но вдруг Брайс услышала энергичную мелодию. Музыка доносилась откуда-то из сада.

Хозяйка дома пошла на звук. Ее тянуло вперед будто магнитом.

А потом она увидела Тома, сидящего на платформе своего грузовичка. Молодой мужчина точил садовые ножницы. Рядом же стоял маленький радиоприемник, по которому передавали одну из первых песен группы INXS.

Мэгги спряталась в тень и стала исподтишка наблюдать за Томом.

Он так профессионально работал. Вот уж действительно мастер. И такой деловитый, такой уравновешенный.

А она вот совершенно другая. Слишком эмоциональная. И никакое успокоительное, никакая лечебная гимнастика, ничего не помогает. Как же снимать стресс? Порой Мэгги хотелось или мчаться по шоссе на безумной скорости, или орать со страшной силой на судей во время какого-нибудь матча. Да. Именно такой она была женщиной. Кстати, по мнению ее подруги Фреи, Мэгги следовало винить во всем своего отца. Это якобы он испортил характер своей дочери излишней заботой. Сама же Мэгги частенько отшучивалась в разговорах с приятельницей. Говорила, что страдает в основном из-за разлуки с булочками, набитыми вишнями, и белым шоколадом, которые она часто покупала в кафе, находившемся под их квартирой.

Но к чему вспоминать о прошлом? Мэгги снова взглянула на Тома.

Этот парень из Сиднея такой обаятельный. Однако и загадочный.

Почему вдруг переехал в маленький, провинциальный городок? Только ли из-за смерти бедняжки сестры?

Она снова потерла уставшую от работы шею, и в этот момент под ее ногой хрустнула ветка.

Том резко поднял голову, затем повернулся.

Мэгги вышла из укрытия.

В карих глазах мужчины сверкнул игривый огонек. Кэмпбелл расправил плечи и улыбнулся.

— Привет!

— При-вет! — с придыханием произнесла Мэгги.

— В чем дело?

Она подошла к нему, стараясь не наступать на валявшиеся повсюду колючки.

— Я услышала бодрящую музыку.

Том шутливо закрыл один глаз, а другим покосился на стерео.

— Слишком громко?

Она покачала головой.

— Нет, нет. Все нормально. Тем более что я очень люблю эту песенку. Давно не слышала ее.

Том включил приемник еще громче. И Мэгги почувствовала, как напористый ритм отдается в ее венах.

Однако Брайс все-таки предпочитала классические произведения.

— Знаешь, когда я раньше работала, то всегда одновременно слушала симфонии композиторов прошлых веков. Не выключала музыку до позднего вечера. Правда, всем остальным это действовало на нервы…

Она ждала, что Том спросит, кто же это «все остальные», но он только молча глядел на нее, беззаботно улыбаясь.

Но какое же у парня красивое лицо, вдруг подумала она. И глаза. Такие умные глаза. Нужно написать портрет Кэмпбелла. Хотя еще недоработан пейзаж…

Мэгги в очередной раз осмотрелась. Нет, надо как-то выбираться из замкнутого пространства. Для картин не хватает фактуры.

— О чем ты думаешь? — Том слегка приглушил музыку. — А хочешь, я дам тебе этот компакт-диск напрокат? — спросил он.

— Спасибо. Не откажусь. Отличная мелодия. Хотя и слегка тревожащая…

Мэгги замолчала. Она вдруг вспомнила, как покидала Мельбурн, как торопилась в дорогу. Очень хотела распрощаться с прошлым…

Но ведь практически распрощалась. Живет на новом месте, пишет новые картины. Черт, только ничего не получается. Брайс прикусила губу.

— Мне кажется, тебя что-то угнетает.

— У меня ничего не выходит… Мои картины — примитивная мазня. Ох, не могу поверить, что произнесла это вслух. До сих пор я никому не рассказывала о своих творческих неудачах.

— Значит, не было рядом умного человека, с которым ты могла поговорить по душам.

— У меня весьма образованные, мудрые подруги. Но… Я всегда чувствовала себя такой одинокой. А сейчас и вовсе попала в сложное положение. Родственники далеко, мои приятельницы приезжают лишь раз в неделю. К тому же, я почти разорена. Так получилось, что у меня практически не осталось денег…

— Допиши картину, продай ее.

Мэгги тяжело вздохнула.

— Да кто же купит такое…

— Кто-нибудь купит обязательно. Кстати, мне твой синий пейзаж очень нравится. — Том жестом пригласил Мэгги подняться в кузов грузовичка. — Но что ты там стоишь? Залезай сюда. Ведь на расстоянии неудобно разговаривать. — Он протянул руку и помог художнице взобраться наверх. — Вот теперь можно беседовать нормально.

Но Мэгги разволновалась. Молодой красивый мужчина с темно-карими глазами находился от нее слишком близко. Однако она старалась не выдавать своих эмоций. Разговор продолжила спокойным тоном:

— Моя последняя работа не заслуживает внимания. Картина получается слишком мрачной…

— Ну, ты не права. Мне так совсем не кажется. В синем цвете такая философская глубина. И вовсе он не мрачный. И вообще, синий — мой любимый цвет. Если тебе это, конечно, интересно. — Он мило улыбнулся. — Правда, пока, ты уж извини, я не совсем понял, что ты пытаешься изобразить на своей картине, но со временем-то пойму. Не совсем дурак.

Мэгги рассмеялась, немного расслабившись.

— Я пытаюсь запечатлеть вид, открывающийся из моего окна.

Художница лукавила. Она с помощью кисти пыталась материализовать свои мысли, свои мечты, свои размышления. Господи, как трудно все объяснить этому парню. Разве он сможет действительно понять ее?

— Значит, тебе нравится синий цвет? — как-то отрешенно спросила она. — Ну что ж. Может, я когда-нибудь подарю тебе эту картину…

— Отлично. Вот таким образом и расплатишься за работу, которую я выполню на территории твоего особняка. Вместо денег — «Большая синева». Меня такой вариант устроит.

Мэгги открыла рот, собираясь возразить. Мол, как же так? Она ведь должна оплатить труд мастера наличными. Иначе какой смысл ему тут вкалывать? Но раз он сам отказывается от денег, значит, ему есть на что жить. Почему бы тогда не согласиться на предложенную сделку?

— Но вдруг я не смогу дописать картину? — пролепетала она. — Мне не хватает вдохновения… — Мэгги, смутившись, прикрыла глаза.

— А ты возьми себя в руки, сосредоточься. Кстати, ты дала мне две недели на расчистку двора вокруг твоего дома. Даю тебе такой же срок. В смысле завершения работы над картиной. Договорились?

— При моих темпах я могу возиться с красками года два…

— Понятно. Тебя некому подгонять. Ты раньше ведь работала под чьим-то контролем?

Мэгги съежилась.

— Неужели я тебе об этом говорила?

— Говорила, говорила. В общем, я понял одно: тебя нужно держать в ежовых рукавицах, тогда и будет толк. И хватит постоянно глушить кофе. Чтобы плодотворно работать, тебе нужно как следует высыпаться. А ты принимаешь бодрящий напиток на ночь. Знаешь, милая, я берусь за твое воспитание. Вот такой я смельчак. Что же касается синей картины, надеюсь, скоро повешу ее в своем скромном доме в Сорренто. Но если твоя работа над ней действительно затянется, в любом случае подожду окончательного результата. А понадобится для этого два года — не беда. Многие шедевры создавались и дольше…

Мэгги растерянно моргнула.

Странно. И зачем Тому Кэмбпеллу ее картина? На любителя живописи он как-то не очень похож. И зачем он хочет поддерживать с ней знакомство? Неужели у такого красавца нет подруг?

Брайс вспомнила… о своем муже. У того-то было полно любовниц. Последняя — совсем молоденькая. Ну да бог с ним. Есть воспоминания другого, положительного плана. Ведь некоторое время назад Мэгги Брайс буквально носили на руках. Она была настоящей героиней Мельбурна. Ее картины продавались моментально. Мэгги входила в число самых лучших художников Австралии. Правда, потом, когда семейная жизнь молодой женщины стала рушиться, у нее исчезло вдохновение. Брайс впала в депрессию. Очухаться не могла до сих пор…

Мэгги тяжело вздохнула. Господи, сколько она пережила за последнее время!

Но может, хватит кукситься? Слабые духом люди вызывают лишь раздражение.

Художница сжала губы. Она обязательно поднимется, она возьмет себя в руки.

Молодая женщина прислушалась к крику чаек. Этим птицам ведь порой тоже бывает нелегко, но они расправляют крылья и живут во имя своих целей.

А какие цели у тебя, Мэгги? — задала себе вопрос Брайс.

Написать очередную потрясающую картину, потом другую, и еще, и еще.

Но как же личная жизнь?

Видимо, с этим ничего не получится. Мэгги вздохнула. Отношения с мужчинами у нее не ладились.

Брайс вылезла из грузовичка Кэмпбелла и направилась к дому. И с этим парнем у нее ничего не получится, подумала она. Пусть лучше уезжает отсюда побыстрее.

Но Том пока не собирался покидать территорию особняка.

— Леди, вы бросаете меня? Но я ведь еще не закончил свою работу. Так что терпите мое присутствие. — Он сверкнул темными глазами.

Она обернулась.

— А ты терпи мою несостоятельность. Неужели ты веришь в то, что я смогу дописать эту картину за две недели? У меня нет моральных сил…

Он широко улыбнулся.

— Однажды кто-то мне сказал, что назначенный предельный срок для выполнения какого-либо задания автоматически вызывает вдохновение и заставляет полностью собраться. По-моему, так оно и есть.

Мэгги неопределенно кивнула.

— Знакомые у тебя, конечно, мудрые. Но в творчестве не все так просто. Ладно, продолжай свою работу, а я пойду. — Она махнула рукой. — И постарайся не беспокоить меня. А то я измажу тебя краской.

— Не понимаю, из-за чего ты так нервничаешь? Это ведь замечательно.

Мэгги заморгала, пытаясь отвлечься от созерцания холста. Золотистые мазки вперемешку с облаками цвета индиго вызывали у нее легкое головокружение.

Том принес художнице малюсенькую чашечку крепкого ароматного кофе.

— Сейчас тебе это не повредит. До вечера еще далеко.

— Спасибо за заботу, — кивнула Брайс.

Она сделала один глоток и снова схватилась за кисть.

— Все так мило получается. — Кэмпбелл попытался приободрить художницу.

И Мэгги почувствовала, что вдохновение вновь коснулось ее своим волшебным крылом. Картина стала преображаться. Дело продвигалось вперед.

Художницу даже не отвлекало то, что рядом стоял очень красивый мужчина. Впрочем, не отвлекало до поры до времени. Когда Том подошел к ней чуть ли не вплотную, Мэгги вздрогнула. Она словно почувствовала невероятное тепло, исходящее от загорелой кожи Кэмпбелла. Леди Брайс растерялась. Молодой человек не сводил глаз с картины, но будто заглядывал в душу ее автора.

Мэгги испытала глубокое волнение.

— Твоя работа мне нравится все больше и больше, — спокойно сообщил Том. — Она обязательно украсит интерьер моего домика.

У Мэгги вырвался нервный смешок.

— Если ты собираешься повесить эту картину в каком-нибудь дальнем углу, то наша сделка расторгается.

— Значит, расторгается? Мэгги, ты — глупышка. — Том вдруг решил слегка позлить леди Брайс. — Да скажи спасибо, что хоть я заберу у тебя этот пейзаж. Думаешь, найдется много желающих?

Мэгги сморщила лоб.

— Вот ты и раскрылся. Значит, все твои утешения — сплошная игра. Ты просто издевался надо мной. Что ж. Бог тебе судья. Добавлю только одно: хорошо, что эту мазню не увидит мой агент.

— А у тебя и агент есть?

Она окинула Тома свирепым взглядом.

— Вот идиотка-то, поверила, что ты считаешь меня действительно уважаемой всеми художницей.

Он рассмеялся.

— Извини. Но к нам в Сорренто приезжают художники не хуже. Рисуют такие закаты! Однако потом никак не могут продать свои творения…

Мэгги пожала плечами.

— И зачем ты все это мне говоришь?

Том заглянул ей в глаза.

— Затем, чтобы ты не обольщалась на предмет собственной гениальности. Это мешает в работе…

— Возможно, ты и прав. — Она повертела в руках кисть.

Кэмпбелл немного помолчал, а потом вдруг попросил:

— А дай попробовать и мне. Дай и я сделаю пару мазков.

Мэгги автоматически уронила кисть на его раскрытую ладонь.

— Какая длинная. Наверное, ею не слишком удобно рисовать, — сморщился Том.

— Профессиональные художники справляются с этой задачей.

— Но я-то ведь не Рафаэль и не Веласкес…

— Тогда учись. — Мэгги взяла другую кисть и нанесла на холст несколько сочных штрихов.

— Потрясающе. Вот это класс!

Молодая женщина внимательно посмотрела своему новому знакомому в глаза.

— Опять издеваешься? — Ее рука задрожала.

— Нет, конечно. И до твоей картины дотрагиваться не буду. Только все испорчу.

— А хочешь, покажу свой коронный номер?

Мэгги вдруг захотелось порезвиться.

— Давай.

Она взмахнула кистью, подбросила ее в воздух и поймала у себя за спиной.

Кэмпбелл захлопал в ладоши.

— Ты еще и циркачка. Какое мастерство! Но концерт ведь окончен? Мне пора идти работать по-настоящему.

Мэгги сразу сникла.

— Иди. Только прими хотя бы одну кисточку в дар. Тебе нужно практиковаться.

В глазах Тома появилось вопросительное выражение.

— Но я ведь не собираюсь становиться великим художником. Зачем мне эта кисть?

— Пригодится.

— Ну хорошо. Спасибо за подарок. В ответ я приглашаю тебя на завтрашний ленч.

— Согласна, — просто ответила Мэгги.

Том отсалютовал ей кистью-подарком и вышел из комнаты.

Мэгги обреченно вздохнула. Она поняла, что теперь будет думать о Томе Кэмпбелле постоянно. Она влюбилась в него? Брайс очень боялась признаться себе в этом.