Бешеная скорость

Глава 16

Дилан спускался вниз, размышляя о том, что только что сказал Дженнифер. Он действительно считал, что они смогут преодолеть абсолютно любые испытания. Действительно думал, что их чувства наделяют их для этого определенными силами. Но мысли о том, через что именно им придется пройти и сколько разрушений понести за собой, не оставляли его ни на минуту. Да, он не говорил об этом девушке, хрупкий мостик уверенности которой был расшатан практически полностью. Он предпочел поступить как мужчина, а именно, – разобраться во всем самому.

Зачем было надламывать ещё больше то, что и так держалось из последних сил?

- Я уже и не думал, что когда-либо снова увижу тебя, - раздался тихий голос, - а особенно после того, что было, - Дилан замедлил свой шаг и осторожно поднял глаза вверх. Стенли сидел в кресле у подножия лестницы. Его глаза были закрыты, а лицо расслабленно и умиротворенно. Казалось бы, ничто в этом человеке не изменилось, однако, Дилан знал, что изменилось абсолютно всё.

Он сунул руки в карманы джинсов и осторожно ступил на коврик, сходя с последней ступеньки.

- Наши планы редко совпадают с Его.

- Да, ты прав, - он даже слегка улыбнулся уголками губ. – И нам остается лишь следовать Его воле.

Дилан выдохнул, понимая, что должен перешагнуть через неприязнь, которую чувствовал все эти годы, переживая за своего лучшего друга, видевшего от отца лишь ненависть и ярость. И знал, что сейчас для этого самое время.

- Стенли, мне жаль… искренне.

- Не стоит жалеть, - он открыл свои глаза и их взгляды встретились. - Я грешил слишком много, и теперь пришла пора расплатиться за боль, которую я причинил людям, в то время находившимся рядом со мной. И в особенности, моей семье.

- И Максу? – Тихо спроси он, мгновенно встречая печальный взгляд голубых глаз.

- А ему в первую очередь, - тяжело прохрипел Стенли, с усилием делая следующий вдох. Его болезнь прогрессировала, и прогрессировала быстро. Дженнифер упоминала что-то о том, что её отец не хочет принимать никаких лекарств и что ей стоит очень большого труда заставить его хотя бы в критических ситуациях, когда дышать становится уже просто невозможно, использовать ингалятор. Стенли Пирс был одним из самых характерных людей, которых он когда-либо встречал, и если уж этот человек что-то решил, то его не сможет переубедить абсолютно ничто. И это переняла у него его горячо любимая дочь.

- Ты наделал много ужасных вещей, - неожиданно сказал Дилан, вспоминая, как впервые увидел Стенли «в деле», - тех, которые уже никогда не исправляют, - мужчина печально улыбнулся, делая утвердительный кивок и заставляя Дилана ощутить что-то вроде сожаления, - но я никогда не желал тебе такого конца. Никто из нас не желал.

После его слов, которые, по всей видимости, Стенли никак не ожидал услышать, он поднял свою голову вверх. В его глазах было столько боли, что Дилан даже невольно содрогнулся. Этому человеку было плохо. Он был истощен и практически сломлен физически, но гораздо больше, чем это, его убивало то, что находилось внутри него – в самой глубине его души. Дилан всегда знал о выражении: «глаза – зеркало души», но никогда не придавал ему какого-либо значения, считая, что это одна из тех фразочек, которыми забавляются романтичные особы или мечтательные писатели, желающие привлечь к себе как можно больше читателей. Но Боже, как же сильно он ошибался. Сейчас он отчетливо видел душу человека, который окончательно смирился с неизбежностью своей участи. Душу истерзанную, замученную и пропащую. Душу больную, отчаявшуюся и умирающую. Душу, спасти которую могло лишь избавление.

- Я заслужил то, что имею, - уверенно сказал Стенли, поднимаясь со своего кресла и отходя в сторону окна, - и приму это с достоинством. Моя дочь никогда не запомнит меня, как труса и подлеца. Она никогда не увидит мои страхи и мою боль. Я просто хочу, чтобы она знала, что я рядом, и чтобы любила меня точно так же, как в детстве, когда считала своего папочку отважным и благородным героем. Хочу, чтобы она любила меня по-настоящему.

Дилан сделал несколько шагов по мягкому темно-зеленому ковру и встал рядом с человеком, с которым раньше вряд ли вынес бы и минуты в одной комнате.

- Она никогда и никого не будет любить сильнее, чем тебя, - сказал он, смотря в окно на соседний дом на той стороне улицы. Стенли повернул голову к нему, но Дилан не сделал того же, - я не могу объяснить этого. Не могу сказать, почему она готова отдать свою жизнь за человека, который причинил её семье столько боли. Почему готова простить тебе слезы Пэгги и синяки на теле Макса. Почему готова забыть все, что ты сделал и защищать тебя перед любым, кто посмеет сказать что-то дурное. Я не знаю много, но в одном я уверен, как ни в чем больше, - он развернулся и посмотрел Стенли в глаза, – её чувства к тебе самые настоящие. И они никогда не изменятся.

Он заметил, как дрогнула его нижняя губа и как его глаза затуманила такая знакомая ему пелена. Он увидел искренние чувства, рушить которые не имел никакого права.

- Почему ты говоришь мне все это?

- Не знаю, - замотал головой Дилан, - возможно, это совсем не то, что я ожидал сказать тебе при следующей встрече, но это то, что я хотел сказать. А я привык следовать своим желаниям.

Стенли коротко кивнул, снова отворачиваясь к окну. В воздухе повисло недолгое, но все же продолжительное молчание, во время которого двое мужчин, таких похожих, но в то же время таких разных, пытались осознать слова друг друга. Они даже не подозревали, насколько одинаковыми были. Нет, не внешне. Внутренне. Их страхи, мечты, стремления, ошибки, убеждения и сила духа… - все это было таким идентичным, словно находилось в душе и сердце одного единственного человека, а не двух, на первый взгляд, казалось бы, таких разных личностей. Это было невозможным, но удивительным и неоспоримым фактом.

- Я рад, что с моей семьей будет такой человек, как ты, - Дилан замер, совсем не ожидая услышать от Стенли такое. - И пусть мои слова совершенно ничего не изменят ни между нами, ни в жизнях каждого из нас, но я скажу то, что думаю, потому что это важно для меня. – Он сглотнул и сделал несколько тяжелых вдохов, стараясь преодолеть очередной приступ удушья, которые случались с ним все чаще и чаще. – Я люблю Дженнифер больше всего на свете. Она единственное, что осталось у меня. И каким бы мерзавцем ты не считал меня, за свою дочку я готов не просто умереть, я готов долгие годы гореть в аду. Я готов вынести все, лишь бы видеть на её лице улыбку и знать, что она счастлива, - Стенли закашлялся, но когда снова восстановил дыхание, продолжил, как ни в чем не бывало. – Я никогда не позволил бы ей выбрать неправильный путь. И никогда не допустил бы, чтобы рядом с ней находился кто-то, кто мог бы причинить ей боль. И я счастлив, что в этом мы с тобой думаем одинаково.

Дилан неотрывно смотрел на человека, которого совершенно не узнавал. Что случилось с безжалостным алкоголиком, принимавшим лишь собственные желания и эмоции? Неужели близость смерти может так сильно менять мысли и желания людей? Или, возможно, он просто не видит того, что скрывается по другую сторону?

- Откуда тебе знать? Почему ты так уверен, что я не причиню ей боль?

- Потому что ты лучший друг моего сына, - прошептал Стенли, поворачиваясь к Дилану лицом. - И потому, что ты любишь мою дочь.

- Чувства заставляют нас быть слабыми. Я видел, что такая любовь делает с людскими жизнями.

- Именно поэтому ты никогда не выберешь мой путь, - просто сказал он. – Потому, что ты сильнее меня.

Они очень долго просто смотрели друг на друга, молча, не шевелясь, позволяя друг другу увидеть самые потаенные, самые глубокие свои мысли. Дилану казалось, что он чувствует все то, что в данную секунду ощущает Стенли. Что он испытывает абсолютно те же эмоции, и что разделяет с ним его страхи, в то же время смиренно принимая то, что уже никак нельзя изменить.

- Так, поехали, иначе, меня точно уволят, - раздался сзади веселый голос Дженнифер, быстро сбегающей вниз.

Не успел Дилан толком опомниться, как Стенли тут же ошарашил их своим вопросом.

- Почему ты не сказала мне, что вы вместе? – Его взгляд был направлен точно на дочь, словно он чувствовал, что в недосказанности и скрытности виновата была именно она. Дилан даже спиной почувствовал, как Дженнифер напряглась, совершенно не ожидая подобного вопроса. Она внимательно посмотрела на него, будто бы пытаясь проверить внезапную догадку относительно «излишней болтливости своего парня», но, по его не менее удивленному взгляду поняла, что Дилан и словом не обмолвился.

- Как ты понял? – Тихо спросила она, сдаваясь перед очевидностью ситуации.

- Детка… - покачал головой Стенли, - ты никогда не умела обманывать. А особенно меня.

Дженнифер вновь мельком взглянула на Дилана, и он понял, что она пытается увидеть его реакцию на происходящее. Он стоял со спокойным, равнодушным выражением, всем своим естеством показывая и Стенли и ей самой, что не собирается изворачиваться и лгать.

Черт возьми, он хотел быть с этой женщиной. И ему плевать, если об этом станет известно всему миру.

- И… ты совсем не против этого? – Внезапно замявшись, поинтересовалась Дженнифер, засовывая руки в передние карманы своих джинсов. – Ты… не осуждаешь нас?

- Осуждаю? – Брови Стенли взлетели вверх. – Что за глупости сидят в твоей голове?

- Нет… - она явно теряла способность говорить трезво, - я не… это… - Дженнифер выдохнула и покачала головой, - пап, все сложно.

Стенли немного помолчал, внимательно изучая выражение на её лице, а затем резко развернулся в сторону Дилана.

- Бейли, почему моя дочь думает, что кто-то будет настроен против ваших отношений?

Дилан посмотрел на Дженнифер. Её глаза были опущены вниз и закрыты. Она напоминала ему напуганную и провинившуюся школьницу, стоявшую перед родителем, который должен был вот-вот озвучить самое страшное наказание в жизни. Чего она так боялась? Почему думала, что никто не поддержит их решения? Отчего ей казалось, что они могут совершить ошибку?

Он не был уверен, что и сам знает ответы на эти вопросы.

Хотя догадка об истинной причине постоянно вертелась в его голове.

- Возможно, это моя вина, - признался Дилан..

- Объяснись, - грозно потребовал Стенли, сложив руки на груди. Сейчас он не выглядел ослабевшим человеком, которого сильно потрепала неизлечимая болезнь. Сейчас он напоминал ему обычного среднестатистического отца, готового вот-вот вышвырнуть друга своей единственной и горячо любимой дочери за эту дверь ко всем чертям.

- Я поступил не честно по отношению к человеку, который долгое время был рядом со мной.

- Девушка? – Заключил Стенли.

- Да, - кивнул Дилан, замечая, как дернулась Дженнифер. - Алисия.

Стенли молча смотрел ему в глаза, а Дилан не смел отводить взгляда в сторону. Как и Дженнифер, он ждал ответа, но не боялся того, что может последовать за ним. Разве уже свернув на этот путь, он имел право отступать?

- Ты ведь никогда не любил её, - прошептал мужчина так, словно это было черным по белому написано на лице его оппонента и не требовало подтверждения. Дилан снова утвердительно кивнул, плотно сжав свои зубы. Он ненавидел себя за то, что такое долгое время обманывал Алисию. Что позволил себе играть с её чувствами. И ни разу не попытался подумать о том, через что ей придется пройти. Это были отношения без обязательств, без любви и каких-либо сантиментов – так они договаривались. Но неужели он всерьез рассчитывал на то, что она не влюбится в него? Что не захочет большего и не попытается нарушить когда-то данное ею обещание? Эта грань очень тонка. И он знал, на что шел. Черт возьми, он знал.

Стенли лишь мельком посмотрел на него, а затем положил руку на его плечо и покинул комнату, больше ничего не сказав. Он знал свою дочь. Знал, как никто другой и видел, что она сомневается. Видел, что мечется от одного решения к другому. Именно поэтому дал им возможность поговорить. Разобраться во всем раз и навсегда.

- Я скажу ей сегодня, - неожиданно твердо произнес Дилан, когда они остались одни, - и остальным тоже.

- Что? – Выдохнула Дженнифер, внезапно задрожав. – Ты с ума сошел?

- Я больше не хочу играть, - он подошел ближе. - Мы должны сказать всем правду.

- Нет! – Прикрикнула она, словно не веря своим ушам. – Нет, Дилан, мы не можем!

- А что мы можем? – Застонал он, не веря в то, что они снова возвращаются к тому, с чего начали. – До конца своих дней притворяться, будто бы между нами ничего нет? Надеяться, что никогда не пройдем через это?

- Нет… я не знаю, - тихо ответила она, стараясь дышать и запуская руки в волосы. – Но я не готова все изменить прямо сейчас. Не так…

- А как? – Не унимался Дилан, понимая, что начинает заводиться. – Под звуки фанфар, за праздничным столом и с бутылкой шампанского?

- Ты не понимаешь… - шептала она, отворачиваясь в сторону и делая несколько шагов к окну.

- О, ну конечно, прости! Куда мне до того, чтобы понять тебя, верно? – Он не сдержал смешка. – Я забыл, что не можешь принять ни одного решения, не посоветовавшись со своей головой! Тебе так необходимо взвесить варианты и понять, что мы не совершаем ошибку? Неужели ты все ещё сомневаешься в правильности нашего решения?!

- Да, я сомневаюсь! – Неожиданно закричала она, заставляя Дилана замереть. – И прости, что я так много думаю, но иначе я просто не могу! Мне нужно думать, взвешивать и анализировать! Мне необходимо быть уверенной в том, что ждет меня. Что ждет нас.

- Господи, но так не бывает, - теперь руки в волосы запустил он. – Люди рискуют, Дженни, понимаешь? Когда они любят, то не анализируют, а просто идут велением сердца.

- Я не умею так жить! – Закричала она.

- Ты просто не хочешь так жить, - ответил он за неё, чувствуя, что никогда в жизни не был так прав, - и пока ты сама не поймешь обратного, я ничего не смогу изменить.

На мгновение между ними повисла тишина. Она давила, душила и уничтожала, но была необходима им так же сильно, как и этот разговор.

Для того, чтобы все понять.

Все осознать.

Или снова запутаться.

- Тогда, наверное, нам лучше повременить с отношениями, - сделала вывод она, отводя глаза в сторону, - сейчас в них нет совершенно никакого смысла.

Дилан лишь коротко кивнул, а затем бросил на стол связку ключей, которые все это время лежали у него в кармане, и наклонился к ней

- Твоя машина у дома, - тихо сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно холоднее. - Хорошего дня.

А затем покинул дом, так ни разу и не оглянувшись.

***

Дилан сильнее вдавливал педаль газа, вжимаясь в сидение и разгоняясь до максимальной скорости. Он старался выжить из двигателя все, на что тот был способен и будь проклят человек, который попытается его остановить. Дилан резко вывернул руль, огибая крутой поворот, и улыбнулся, когда чуть не вылетел за его пределы. Безумие. Сумасшествие. Опасность. Адреналин. Страсть. Страх. Удовлетворение. Все это проходило сквозь него, оставляя ни с чем несравнимое чувство спокойствия. Чувство, которое помогало ему не сорваться.

Он знал, что за ним наблюдали. Знал, что когда он приезжал сюда, садился за руль и гонял, как чокнутый придурок, абсолютно все смотрели за этой картиной, написанной художником без имени. Через окна, сидя на трибунах, облокотившись о перила, смотря в экраны мониторов… - люди выбирали любой доступный им способ, чтобы учиться у одного из лучших. Впитывать его энергию, его тягу к безрассудству и любовь к риску. Дилан Бейли был легендой этого места. А это место было его домом.

Он крутился на трассе около часа. Выделывая самые опасные и сложные трюки и желая ощутить опасность ещё ближе, чем когда-либо. Он ускорялся на поворотах и несколько раз тормозил на волосок от вылета. И это были лучшие ощущения за этот день.

- Рад, что ты снова с нами, - улыбнулся Маркус, когда Дилан остановился и вылез из автомобиля.

Он облокачивался о перила около трибун, и все это время наблюдал за очередным сенсационным заездом своего «подопечного».

- Я бросил гонки, - ответил Дилан, снимая шлем и расстегивая перчатки.

- Но это не мешает тебе возвращаться сюда снова и снова, - сказал он, подходя к нему.

- Привычка, - резко сказал Дилан, а затем посмотрел на Маркуса, - но я буду от неё избавляться.

- Тебе это не нужно, - покачал головой Грант. – Здесь твой дом, Дилан. Твоя семья. А семья всегда принимает своих сыновей обратно, особенно, когда они нуждаются в этом. – Он промолчал, оставив его слова без ответа, и тогда Маркус улыбнулся. – Ты ведь тоже чувствуешь это, не так ли? Что только здесь и только с нами можешь ощущать себя нужным. И что скорость – это единственная женщина, которая всегда будет рядом.

- Единственное, что я сейчас чувствую – это жажда, - ответил он, снова уклоняясь от ответа, - прости Маркус.

Дилан подал знак ребятам, чтобы они отогнали гоночный автомобиль, а затем направился в раздевалку.

- Ты самый упрямый гонщик на свете, Бейли, - рассмеялся Грант. – И мне кажется, что во многом именно твое упрямство сможет привести тебя к славе.

- А точнее, тебя, я прав?

Маркус улыбнулся, когда Дилан повернулся к нему.

- Какой отец не хочет, чтобы о нем говорили: «это сделал его мальчик! Это он привел его к победе!»

Каким бы тщеславным и эгоистичным не был Маркус Грант, Дилан все же чувствовал, что привязан к нему. Именно его учитель и наставник, а позже и менеджер был с ним в те моменты, когда ему было особенно тяжело, и несмотря на то, что в какой-то степени, он преследовал и свои собственные цели, Дилан все же видел, что многие его действия были искренними и исходили из глубины сердца. Тем более, что Маркус был одним из самых доверчивых людей на свете, что казалось таким невероятным, зная род его деятельности.

- Маркус… - Дилан улыбнулся и покачал головой.

- Ты должен дать мне шанс. Последний, - каким-то невообразимым образом он приобнял Дилана, хотя и был намного ниже его. – Тебе нужна эта гонка. Тем более, что он очень хочет, чтобы она состоялась.

- Он? – Дилан остановился и заглянул Гранту в глаза. – Кто он?

- Да не важно! Главное, что тебе нашли такого соперника! – Маркус даже подпрыгнул от восторга и снова повел Дилана вперед. – Его репутация огромна! Он сильный, уверенный в себе и думает, что является самым лучшим!

Дилан выдохнул.

- Я очень рад за этого парня, правда. Пусть он будет лучшим. Я не стану ему мешать.

- Ты не понимаешь, какой это шанс для тебя! Ты можешь раз и навсегда доказать своим родным и в частности самому себе, что равных Дилану Бейли просто не существует!

- Маркус, мои родные любят меня не за то, что я отличный гонщик.

- А кто говорит про любовь? – Теперь остановился Маркус. – Я говорю про признание. Они верят в тебя, как в человека, но не как в гонщика. И ты должен показать им, что с самых ранних лет боролся за такую жизнь не из упрямства, а потому что знал, что это твое призвание.

Дилан долго смотрел Маркусу в глаза и понимал, что этот человек всегда мог выйти абсолютно из любой ситуации, потому что прекрасно знал, на какие точки давить. И вот сейчас он очень верно подбирал слова, осознавая, что каждое из них возымеет свой эффект.

- Я обещал сестре, что больше не буду участвовать в гонках, - только и сказал он, надеясь, что Маркус согласится с ним и отпустит восвояси. – Ты же знаешь, что такое мое обещание Саре.

- Знаю, - ответил Маркус, - но она поймет тебя, потому что будет испытывать гордость за своего брата.

- Я не могу, - наконец, прошептал он, - прости.

- И нет совершенно никакого шанса, что ты согласишься? Скажи, кого мне попросить, и он уговорит тебя.

Дилан снова улыбнулся забавным попыткам Маркуса склонить его на свою сторону и крепко, по-сыновьи, сжал его плечо.

- Я всегда буду считать это место своим домом. А тебя своим первым и лучшим учителем. Но вряд ли на свете есть человек, который заставит меня снова выехать на трассу.

- Даже, если это буду я? – Внезапный голос, прозвучавший со стороны входа, заставил Дилана замереть. Он ощутил, как участился пульс, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Костяшки на них побелели, а ногти до боли впились в кожу, заставляя её покраснеть. Он закрыл глаза, пытаясь успокоиться и убедить себя в том, что это всего лишь дурной сон. Или чья-то неудачная шутка. Но никак не хотел верить в то, что все это может быть реальностью. – Ты что же, совсем не рад меня видеть? – Снова спросил голос. На этот раз Дилан с усилием стиснул челюсть и развернулся.

- Ты…

- Как видишь, - он развел руками и, улыбнувшись, покрутился вокруг себя, - Кристофер Поуз воплоти.

- Как ты посмел придти сюда после всего… - Дилану казалось, что ещё чуть-чуть, и он совсем перестанет себя контролировать. – Как посмел показаться мне на глаза…

- Эй, да ладно тебе, сколько лет прошло? Год? Два?

- Три, - сквозь зубы произнес он, - и пройди даже десять лет, это ничего не изменит.

- Слушай, я не заставлял этого парня садиться в машину, - выдохнул Кристофер и сунул руки в карманы. – И если твой друг не уследил за своим импульсивным мальчишкой, в этом нет моей вины.

- Его звали Калеб, - дрожа от ярости, сказал Дилан. – И ему было всего девятнадцать.

- Гоночная трасса – это опасное место, которое не подходит для любителей, - твердо сказал Кристофер, делая несколько шагов ему навстречу, - и тебе известно это не хуже, чем мне. Садясь за руль и участвуя в профессиональных гонках, этот парень уже заочно подписал себе смертельный приговор, - тихо сказал он, смотря ему прямо в глаза. – Он был мертв ещё задолго до того, как сошел с трассы.

Дилан резко схватил его за шиворот, больше не в силах сдерживать то, что таким грузом сидело у него внутри, и резко припер Кристофера к стенке.

- Он был бы жив, если бы ты не перерезал провода, - прошипел он, пока яростная дрожь сотрясала все его тело. – Этот мальчик был бы со своей семьей, если бы ты не убил его!

- Это абсурд, - прошептал Поулз, державшийся на удивление спокойно. – Я даже не знал Калеба…

- Не произноси его имя, - Дилан ударил его об стенку и сильнее прижал к холодному камню, - не смей даже думать, что ты имеешь на это право.

- Не из-за меня он сел в эту машину, - улыбнулся Кристофер, а затем, когда Дилан замер, мерзко прицокнул, - упс, я напомнил тебе о чем-то нехорошем? Неужели воззвал к чувству вины? – Он усмехнулся. – Это очень просто, когда человек сам не может простить себя. А ты не можешь. Нееет. И никогда не сможешь.

- Я докажу, что это ты виновен в его смерти, - яростно ответил Дилан. - Ты и только ты, мразь, повинна в том, что его родные плакали у его могилы.

- Ты никогда не докажешь этого, - тихо сказал Кристофер. - Не смог тогда, не сможешь и сейчас.

Дилан хотел уже было разбить ему об стену все лицо, заставляя почувствовать, что такое настоящая боль, но знакомый голос заставил его вовремя придти в себя, и Кристофер не мог не заметить этого.

- Бейли! Поулз! Что вы, мать его, творите?! – Закричал Такер, заставляя Кристофера самодовольно улыбнуться, а затем и вовсе тихо рассмеяться.

- Я клянусь, что в этот раз ты не уйдешь от наказания, - прошипел Дилан, сильнее вжимая его в стенку, - клянусь, Поулз. В этот раз не уйдешь.

Он отпустил его как раз в тот момент, когда к ним подошел Эдриан.

- Вы что, совсем обезумели?! - Он по очереди оглядел Дилана и Кристофера, а затем остановился на своем подопечном. – Ты в порядке?

- Просто давно не виделись, - все еще улыбаясь, ответил Кристофер, и одернул куртку, - мой добрый друг не смог сдержать приветственных объятий. Правда, Дилан?

Такер внимательно посмотрел на Дилана, ожидая его ответа, как и сам Кристофер и даже Маркус, который стоял неподалеку с растерянным и ничего не понимающим лицом. Дилан осознавал, что у Кристофера слишком влиятельный покровитель, и чувствовал, что тот в курсе совершенно всего, что между ними произошло. А даже если и нет – то он просто сам даст ему необходимую информацию, которую он может легко использовать против него самого. Начать открытую войну против Поулза - значило бы завести себе множество других врагов, которые, как уже догадывался Дилан, привыкли бесследно и не напрягаясь устранять тех, кто им мешал. А Дилан сейчас был огромной помехой, как для Кристофера, так и для Такера.

Но он не собирался играть в их игру.

И они не вынудят его сделать первый ход.

- Да, - ответил Дилан, - а сейчас простите, но у меня дела.

- Был рад видеть тебя, Бейли, - весело крикнул Кристофер Дилану вслед, заставляя его яростно стиснуть челюсть и до боли сжать кулаки.

Клянусь тебе, Кристофер Поулз. Это не конец.

Вот увидишь.

Это только начало.

Глава 17

Люди очень странные существа.

Они думают, что являются властелинами мира, но настолько слабы и непостоянны в своих мыслях и желаниях, что не в состоянии устроить даже собственную жизнь. Каждый день им предоставляются миллионы шансов для того, чтобы стать счастливыми, но они не видят ни единого, предпочитая закрывать глаза и проходить мимо. Они кричат, чтобы окружающие не влезали в их жизнь, и что они со всем разберутся сами, но потом всеми силами, абсолютно теми же способами, стараются уберечь тех, кто им дорог. Они пытаются убедить самих себя в том, что могут быть другими, но только благодаря тем, кого встречают на своем пути, понимают, что всегда, при любых обстоятельствах, остаются теми, кем впервые увидели этот мир.

Мы привыкли думать, что можем абсолютно всё. Привыкли считать, что в мире нет силы, которая может быть сильнее нас. Что есть чувства, способные справиться с любой угрозой, способные построить целые города, возродить целые эпохи, воссоздать целые вселенные.

Мы верим в это. Живем этим. Но как же ненадолго нас хватает. Всего через каких-то несколько недель, месяцев или лет, мы возвращаемся к тому, с чего начинали. Мы оступаемся. Разрушаем то, что с таким усердием возводили, ломаем, уничтожаем, растаптываем… Оглядываясь на весь тот ужас, который создали собственными силами, мы думаем, что ещё не поздно все исправить, но неизбежно, раз за разом, берем в руки кинжал и вонзаем его ещё глубже, причиняя боль тем, кого всем сердцем любим и тем, кого так же сильно ненавидим.

Наверное, в этом и есть наше предназначение.

А его, как известно, не может изменить абсолютно ничто.

- Эй! Ты снова в своих мыслях? – Дженнифер сморгнула и посмотрела на подругу, которая смешно подперла руки в бока. – Уже, наверное, в десятый раз за полчаса.

- Прости, - улыбнулась она. – Я просто думала о том, как сильно тебе идет беременность.

- Да, - усмехнулась Меган, - я стала похожа на глобус, который всегда стоял у миссис Шраутер в кабинете. И чувствую себя так же.

- Как планета, вмещающая в себя шесть материков?

- Как огромный шар, который кто-то постоянно крутит! – Меган тяжело опустилась на диван, а затем застонала. – Меня тошнит почти постоянно!

- Тошнота на поздних сроках – это не редкость, - Сара вошла в гостиную с большой вазой цветов, - твоя малышка просто пытается обезопасить себя от вредных токсинов нашего мира.

- Моя малышка просто пережимает мои внутренние органы, - констатировала Меган, - простите за подробности. У тебя есть ещё шоколадные конфеты? – обратилась она к Саре.

- Что? – Рассмеялась та. – Опять? То есть, сколько ещё коробок в тебя влезет?

- Я съела всего лишь две, - крикнула Меган подруге, когда она пошла за очередной порцией шоколадных конфет. – И эта будет последняя, обещаю.

- Я думала, что ты будешь пачками поедать соленые крекеры, - улыбнулась Дженнифер.

- На самом деле примерно 45% беременных женщин тянет именно на сладкое, - поучительно сказала она, - я многое узнала из журналов о беременных.

- А меня с Уолли жутко тянуло на морепродукты, - сказала Сара, передавая подруге очередную коробку с конфетами. – В особенности на мидии, которые я с детства терпеть не могла.

- Дети заставляют нас совершать невероятные вещи, - пробормотала Меган с полным ртом шоколада, - но я пытаюсь противостоять этой силе, как могу, - повисло небольшое молчание, а затем Дженнифер и Сара одновременно рассмеялись.

- Что? – Не поняла она. – Почему вы смеетесь? Я что, смешная? – Когда её подруги не ответили, а лишь упали на диван и залились еще большим смехом, Меган нахмурилась. – Эй! Потешаться над беременными – это грех, вы знали? Это очень большой грех! Я не шучу!

- Мы так сильно любим тебя, так любим, так любим, - Сара кинулась обнимать подругу, и Дженнифер последовала её примеру.

- И тебя мы безумно любим, малышка Даяна, - громко сказала она, прижимая ладони к огромному животу Меган. – И когда ты выйдешь оттуда, тетя Дженни обещает тебе, что будет тайно хранить все твои секреты, давать советы по поводу мальчиков и водить тебя в лучшие бутики на свете.

- Что…

- А я обязательно научу тебя всем хитростям притворства, - перебила Сара хотевшую возмутиться Меган, - чтобы ты без труда могла справляться с трудностями нашей жизни.

Будущая мамочка снова попыталась возразить, но Дженнифер выступила раньше.

- Мы с тетей Сарой покажем тебе, как нужно развлекаться! О, милая, мы расскажем такие истории о вечеринках, на которых мы были, - улыбнулась она.

- И какие глупости мы на них совершали, - добавила Сара.

- Расскажем про первый выпитый бокал коктейля.

- И про первую крупную ложь.

- И первую кражу, - кивнула Дженни.

- Про первую подставу.

- И первую плохую оценку в школе.

- Про первую драку.

- И первую любовь.

- Про первый поцелуй, - мечтательно растянула Сара.

- Первое свидание.

- Первые минуты наедине с ним.

Меган широко распахнула свои глаза, когда настала очередь Дженни пугать её своими обещаниями, и её подруга слабо улыбнулась, сильнее прижимая руку к животу.

- Мы обещаем, что будем оберегать тебя ото всех бед, - уже тише сказала она. - И что ты всегда сможешь рассчитывать на нашу помощь.

- И мы обещаем, что не выполним ничего из вышеперечисленного, - Сара театрально подняли ладони вверх, а затем улыбнулась, - ну, кроме пунктов про магазины.

- Мы хотим, чтобы уже сейчас ты знала: что бы ни случилось, что бы ни произошло – рядом с тобой всегда будет твоя семья. Всю твою жизнь.

Меган всхлипнула, не сумев сдержать поток слез.

- Кто-то из вас резал сегодня лук? У меня стала очень чувствительная роговица, - она часто заморгала, пытаясь остановить слезы. Дженнифер и Сара крепко обняли её, и она прижала их к себе. – Беременность делает из меня неуравновешенную психопатку.

- Ты всегда ею была, - улыбнулась Сара.

- Алекс тоже так говорит, - Меган зарыдала сильнее, - ненавижу вас.

- Не правда, ты нас любишь.

- Да, люблю! Но беременные всех любят, потому что они беременные! Это из-за вас я плачу, вы делаете меня такой! Хватит обниматься, прекратите!

- Не прекратим, пока ты не скажешь, что сильно-пресильно любишь нас, и что это не потому, что ты выглядишь, как большой неуклюжий шарик, - Дженнифер сильнее прижалась к ней, и Сара последовала её примеру.

- Скажиииии.

- Вы задушите меня!

- Скажи, что любишь своих подруг, - не унималась Дженнифер, - иначе я приму меры.

- Что? – Меган уже улыбалась. – Я беременная! Со мной нужно особое обращение!

- Ты умеешь по-особому щекотать? – Повернулась Сара к Дженнифер.

- Конечно, - улыбнулась она. – У нас с Максом это врожденное.

- Что? Нет! Вы не посмеете! Прекратите!

- Готова? Раз…

- Вы не решитесь сделать это со мной! Я на последнем месяце! – Смеялась Меган.

- Два…

- Хватит, - во весь голос хохотала она, больше не в силах выдерживать такой напор. – Я уже сказала, что люблю вас!

- Скажи, что это не связано с гормонами!

- Хорошо! – Прикрикнула Меган, пытаясь успокоиться. – Я люблю вас и это не связано с гормонами! Вы довольны?

- Да! – Они одновременно кинулись обнимать её, и Меган обессилено опрокинула голову на подушку.

- Когда ты забеременеешь, я так же воспользуюсь твоим положением! – Пообещала она Дженнифер. – И тогда, пощады от меня не жди! Тебя не спасет даже побег из города!

- Предлагаю забыть про вашу месть друг другу хотя бы на сегодня, - сказала Сара. – Как насчет мороженого и слезливого девчачьего фильма?

- Я соглашусь только при условии, что мы посмотрим фильм, который выберу я, - Меган подняла руку вверх, - я потерпевшая.

- О, да неужели? – Рассмеялась Дженнифер. – То есть это не ты угрожала мне буквально только что?

- Я? – Театрально спросила она. – Никогда!

- Ладно, - улыбнулась Сара, - предлагай.

- «Призыв 2»!

Дженнифер чуть не свалилась с дивана, а Сара расширила глаза.

- Ты хочешь посмотреть ужастик?

- Пожалуйста, прошу вас, он совсем не страшный!

- Ну уж нет, - замотала головой Сара. – Во-первых, ты знаешь, что я не люблю фильмы про демонов, перевоплощения и проклятия, а во-вторых, ты беременна! А вдруг ты испугаешься настолько, что начнешь рожать!

- О, прошу тебя, - выдохнула Меган, - я буду только рада родить Даяну.

- Нет, врач сказал тебе мучиться ещё две недели. И я не собираюсь идти ему наперекор.

Меган умоляюще посмотрела на Дженнифер, но та лишь вопросительно подняла бровь.

- Что? Алекс просил не позволять тебе смотреть ужасы, он убьет нас.

- Это несправедливо! Вы должны быть на моей стороне, а не на стороне моего мужа!

- Мы на стороне благоразумия.

Меган обиженно надулась и посмотрела на своих «палачей».

- Вы ещё хуже, чем он! Не будь я беременна, то уехала бы от вас в какой-нибудь Хэмптонс!

- Не будь ты беременна, мы бы посмотрели твой фильм, - улыбнулась Сара, а затем неожиданно повернулась в другую сторону, не давая Меган возможности возразить. – И кстати, насчет какого-нибудь Хэмптонса, - начала она, - ты так и не рассказала мне, как прошли ваши выходные.

Дженнифер замерла, прекрасно понимая, к кому именно был направлен этот вопрос. Она напряглась, и это вряд ли ускользнуло от внимательных глаз женщин, находящихся в этой комнате.

- Выходные в Хэмптонсе? – Оживилась Меган, совершенно забыв свои обиды. – С кем ты была в этом райском месте? И почему я до сих пор ничего об этом не знаю?

Дженнифер хотела было сказать, что все это неважно, как её опередила Сара.

- С моим братом, - уточнила она, а когда брови Меган взлетели вверх, продолжила, - мне надоело, что эти двое не могут найти общий язык, поэтому пришлось пойти на крайние меры. Мы с Максом заманили их в Хэмптонс под предлогом вашего с Алексом приезда, а затем уехали, оставив их там в гордом одиночестве. По нашему плану они должны были все обсудить и помириться.

- Да, Бей, я, конечно, знала, что ты чертовски умная, но оказывается, в тебе погибает заслуженный гений, - рассмеялась Меган. – И чем же все закончилось? Я хочу знать, что было!

В комнате тут же воцарилась тишина, и Дженнифер, уже предчувствуя, что именно происходит, медленно и осторожно стала поднимать свою голову вверх. На неё смотрели две горящих от любопытства, проникающих прямо в душу, пары глаз, от которых вряд ли можно было бы скрыться. Даже если очень сильно постараться.

- Что? – Тихо спросила она.

- Ты ничего не хочешь нам рассказать? – Ненавязчиво и очень аккуратно спросила Сара, растягивая каждое слово и рассчитывая на то, что до её подруги быстро дойдет.

- Что? – Повторил Дженнифер.

- Ты верно шутишь, - выдохнула Сара, - я всю неделю пытаюсь поймать тебя, но ты то убегаешь на работу по срочным делам, то на важную деловую встречу, то забываешь зарядить телефон, то не слышишь, что тебе звонили, а сообщения с просьбой перезвонить теряются в твоей почте. Когда я приезжаю к тебе на работу, мне говорят, что ты уехала, а за те несколько раз, что я заставала тебя дома, ты не открывала мне, потому что якобы была в ванной. Но сегодня пятница. Ты здесь и поэтому я хочу спросить тебя, Дженнифер Пирс, «что, черт возьми, происходит»?

Дженнифер беспомощно открыла рот, пытаясь найти оправдание своему поведению, но понимала, что не в силах больше лгать, придумывать и изворачиваться. Она действительно бегала от Сары всю неделю, потому что просто не знала, как будет смотреть подруге в глаза. Она не знала, как сказать ей, что поддалась чему-то необъяснимому и переспала с её братом, не знала, какую причину назвать и поэтому в тайне надеялась на то, что спустя какое-то время все просто забудут о том, что они были в Хэмптонсе. Нелепо? Даже не описать. По-детски? Ещё как. Особенно глупо было ждать внезапного приступа беспамятства от самого любопытного человека на свете, который к тому же являлся её лучшей подругой и по совместительству автором «этого романа».

- Ничего, - сказала Дженнифер, понимая, что молчание затягивается, - все нормально. Прости, что тебе показалось, будто бы я избегаю тебя, но у меня и правда было очень много работы. Сейчас у журнала не самые лучшие времена, и мы пытаемся встать на ноги до того, как Эмма приедет и убьет меня, - слабо улыбнулась она.

- Ты поступила правильно, когда не побоялась проявить себя, как настоящий руководитель, - тихо сказала Сара, беря её за руку, - ты доверилась своей интуиции, а это самое главное.

- Так, погодите-ка, - прервала их Меган, - вы серьезно? Я мельком знаю о том, что ты разорвала контракт с самым старинным партнером «HappyStyle», и это, безусловно, создало тебе определенные сложности, - откомментировала она, поворачиваясь к Дженнифер, - я всегда готова выслушать и поддержать, и мы обязательно обсудим это, но я не понимаю, почему ты переводишь тему?

- Я не…

Она выставила ладонь вперед.

- Я забеременела, а не отупела, - перебила Меган. – Мои инстинкты только обострились, как и интуиция. Я всегда вижу, когда Алекс что-то скрывает от меня, неужели ты и правда думаешь, что можешь обмануть женщину, внутри которой сейчас миксованный салат из гормонов?

- Меган, я не пыталась обмануть тебя, - Дженнифер отчаянно завертела головой, а затем перевела взгляд на Сару. – Я доверяю вам обеим, но сейчас все очень сложно.

- Ты всегда можешь рассказать нам о своих проблемах, - не медля, сказала Сара. – Даже если думаешь, что мы можем не понять.

- Потому что это просто невозможно, - добавила Меган. – Понимаешь, о чем я говорю? Каждая из нас уже сталкивалась с этим. Сара боялась говорить нам о Максе, а в особенности тебе, я боялась распространяться насчет ситуации с Джерри, но мы ведь справились, верно? Разве ты до сих пор не поняла, что нет ничего, о чем ты не могла бы сказать? – Тихо спросила она, тоже беря Дженни за руку.

Они обе сжали её руки в своих ладонях, и Дженнифер мельком улыбнулась, осознавая, что они правы. Они вместе пережили уже слишком многое, разве стоит бояться и молчать в том, что вовсе и не составляет такой большой проблемы? Её лучшие подруги, которые прошли, наверное, уже все круги ада и которые всегда были рядом, когда она больше всего в этом нуждалась, сейчас держали её за руку и поддерживали, даже толком ни о чем не зная. Многие скажут, что дружба – понятие относительное: ведь ты никогда не знаешь, с какой стороны может больнее всего кольнуть. Но разве нет такой связи, которую считаешь нечто большим? Это когда ты знаешь, что находишься в кругу семьи. Семьи, которая всегда поймет, поддержит и никогда не осудит.

Даже если ты совершишь самую большую ошибку в жизни.

- Я начну издалека, - прошептала Дженнифер, наконец, взяв себя в руки. – Я знаю, что вы обе уже давно замечаете, что между нами с Диланом словно черная кошка пробежала. С твоей свадьбы, - сказала она, глядя Саре в глаза. – Я многого не могла сказать вам, по большей части потому, что думала, что все смогу решить сама, - она пожала плечами. – Ну, знаете, как это бывает: ты думаешь, что произошло что-то незначительное, что ты просто оступилась, но сможешь встать самостоятельно и идти дальше. И твоей семье не обязательно знать, что ты спотыкалась. – Они внимательно слушали её и не торопили, когда Дженнифер на несколько секунд замолчала. – Я выпила очень много алкоголя в тот вечер. Вы знаете, что для меня это большое табу, но я просто не понимаю, что на меня вдруг нашло. Это как… наваждение. Что-то, что ты не в силах объяснить. И не в силах проконтролировать, - она опустила глаза вниз, а затем выдохнула. – В общем… тогда все были под влиянием чего-то волшебного, и Хэмптонс… я с самого детства любила это место. Океан завораживает, - улыбнулась она, - и я поддалась его очарованию, совершенно забыв о том, что моей головой правит здравый смысл. – Она осторожно забрала свои руки и запустила их в волосы, пряча голову в коленях. – Я переспала с ним, - на одном дыхании протороторила она приглушенным голосом, а затем зажмурилась, не смея поднимать своих глаз и слушая неминуемую тишину дома. Она уже сделала это. Она призналась. Осталось лишь храбро принять то, что уже неизбежно произойдет.

- С кем?

- С чертовым засранцем! – Вдруг сказала она, поднимая голову. – С человеком, которого я всю жизнь терпеть не могла! Он портил мои свидания, порочил мою репутацию, позорил перед друзьями, вечно подтрунивал! А я взяла и занялась с ним сексом! И как это называется?! – Слабо кричащим голосом спросила она, переводя взгляд на подруг.

- Возможно, тебе не понравится мой ответ, - улыбнулась Сара.

- Почему ты вообще улыбаешься? – Не понимала Дженнифер. – А ты почему? – Спросила она, переводя взгляд на Меган, которая изо всех сил старалась сдержать улыбку. – Вы должны были сказать, что я полная дура и что вы не ожидали от меня такого, а не улыбаться!

- Так такой реакции ты от нас ждала? – Весело спросила Сара. – Нет, я, конечно, могу сказать, что ты дура, потому что боялась сказать нам это, но милая, если ты думаешь, что мы удивлены – ты глубоко заблуждаешься.

Дженнифер внимательно оглядела сначала одну свою подругу, потом другую, потом снова повторила это действие, а затем замотала головой, сдаваясь во власть «Капитана Очевидности».

- Я не понимаю… так вы догадывались?

- Нет, - саркастично усмехнулась Сара, - я просто так заперла вас в Хэмптонсе. Чтобы вы в куличики поиграли и помирились, скрестив пальчики.

- О, Боже… не могу поверить, что все это время пыталась скрыть то, что все итак уже знали..

- Не будем утверждать, что мы знали обо всем наверняка, - вмешалась Меган, - но ваше странное поведение при виде друг друга можно было объяснить только так.

Дженнифер кивнула, понимая, что ей необходимо некоторое время в тишине. Необходимо несколько секунд молчания.

- И ты не злишься на меня? – Тихо спросила она.

- Злюсь? – Улыбнулась Сара. – Почему я должна злиться на тебя? Мой братец, конечно, далеко не подарок, но я рада, что вы нашли друг друга точно так же, как и мы с Максом в свое время.

- Сомневаюсь, что эта история найдет свое продолжение, - еле слышно сказала она, отводя глаза в сторону.

- В каком смысле? Разве вы не поговорили?

- Поговорили, - печально улыбнулась Дженнифер, - и даже сказали друг другу то, чего говорить совсем не стоило.

- Мне одной кажется, что нам необходима тяжелая артиллерия в виде бутылки вина? – Тихо спросила Сара, практически не шевелясь.

- Мне тоже, - поддержала Меган, которая точно так же не отрывала взгляд от Дженнифер, - жаль, что беременным нельзя проводить дружескую алкотерапию.

- Со мной все в порядке, - уверенно заявила Дженнифер. – Давайте не будем пить, а просто посмотрим какой-нибудь фильм, ладно? – Она попыталась весело улыбнуться. – Мы так давно не собирались вместе, неужели мы будем тратить время на грусть, слезы и отчаяние?

- Будем, если это поможет тебе, - сказала Меган.

- Я не уверена, что разговоры помогут мне, но спасибо за попытку.

- Что он натворил? – Не выдержала Сара. – Забрал свои слова обратно? Сказал, что ему нужно время?

- Нет. Это я, - сказала она, практически дрожа, - я сказала, что мне нужно время.

- Мы все делали это, - застонала Меган, - стоило догадаться.

- Я просто запуталась… - завертела Дженнифер головой, сжимая свои трясущиеся руки. – Мне кажется, что все это неправильно. Что с ним я становлюсь другой.

- Так этого ты боишься? Измениться?

Дженнифер кивнула.

- Много лет я жила именно так, и привыкла быть такой. Логичной, рациональной, ставящей сердце не на первое место. В моей голове всегда был четко прописан каждый шаг. Всегда заранее обдуманно каждое совершенное действие и каждое сказанное слово. Я просто боюсь потерять себя.

- Или ту легкость, которую имеешь, - тихо сказала Меган, и Дженнифер подняла на неё свои глаза. Меган выдохнула, мельком посмотрев на Сару, а затем вернулась глазами обратно. – Милая, ты уверена, что знаешь, какая ты на самом деле? Я имею в виду, мы с Сарой приводили те же доводы, когда просто не хотели признавать очевидного. Я стала собой только рядом с Алексом. А без него была просто тенью, бегущей от собственного прошлого, - Дженнифер попыталась ответить, но Меган перебила её, - я знаю, что ты хочешь сказать. Что наши истории отличаются. Но если бы ты копнула немного глубже, то поняла бы, как сильно они похожи. Мы все убегали, пытаясь достичь своей главной цели, но лишь потом понимали, что наша финишная прямая осталась позади. Мы хотим, чтобы ты тоже поняла это, и чтобы для твоего возвращения не стало слишком поздно.

- Я просто боюсь, что это ошибка, - шептала она, понимая, что ещё немного, и она не сможет сдержать потока слез. – Как вы поняли, что поступаете правильно? Откуда знали, что не идете на риск?

- А мы и не знали, - ответила Сара. – Мы просто слушали свое сердце.

- Мы не будем давить на тебя, - Меган заправила локон за её ухо, - это будет только твое решение. Но прежде чем сделать окончательный выбор, подумай, чего ты на самом деле хочешь. И скажи это в первую очередь самой себе, а мы поддержим тебя при любом раскладе.

Дженнифер потянулась к подругам и те крепко обняли её в ответ.

- Спасибо.

- Ты всегда можешь рассчитывать на нас, - прошептала Сара, обнимая её сильнее.

- Так, ладно, не забывайте, что я уже не такая худая, как раньше, и что мне нужно больше воздуха и больше пространства.

Все рассмеялись, но отодвинулись от Меган, которая тут же счастливо заулыбалась.

- Что? – Усмехнулась Дженнифер. – Хочешь признаться, что любишь нас?

Она нахмурилась.

- Вам мало признаний за сегодня? Нет, - снова загадочно улыбнулась она, - я жду, пока вы кое-что скажете.

Дженнифер и Сара переглянулись, пытаясь сдержать смех.

- Что ты хочешь услышать?

- Не заставляйте меня снова умолять вас! – Застонала Меган. – Я не переживу!

Дженнифер прикрыла лицо ладонью и тихо засмеялась, после чего взглянула на свою «подругу по несчастью» и пожала плечами.

- Боже, ладно! – Сдалась Сара, улыбаясь и роняя голову на диван. – Включай свой дурацкий фильм.

- Аааа я так люблю вас! – Радостно заверещала Меган и потянулась за ноутбуком, удобно устраиваясь посередине. – Обещаю, вы не пожалеете!

- Сомневаюсь, - улыбнулась Дженнифер, испуганно закутываясь в теплое покрывало, - но чего только не сделаешь ради дружбы.

И чтобы просто не думать о нем, - мысленно добавила она и сосредоточилась на кино.

***

Дилан сидел за стойкой в баре и крутил в руке уже шестой стакан с виски. Он давно не пил алкоголь, а особенно в таких количествах, но сегодня это чертово пойло было необходимо ему, как никогда ранее.

Он смотрел на золотисто-янтарную жидкость, которая просачивалась сквозь тающие кубики льда, и чувствовал, как внутри с каждой пройденной минутой становиться теплее. Легче. Спокойнее.

Он никогда не думал, что спиртное может каким-то магическим образом приковать к себе взгляд, но то, как оно медленно и бережно обволакивало прозрачное стекло, когда он вертел его в руках, лишь заставляло его неизбежно убеждаться в обратном.

Утренняя встреча окончательно выбила Дилана из колеи. Окончательно разбила. Он не мог думать больше ни о чем и ни о ком, кроме одного единственного человека, вызывающего у него чувство неконтролируемой ярости. Слова, которые Поуз так самоуверенно бросал ему в лицо, прочно засели в его голове. Он не мог избавиться от них, погрузившись в рабочую суматоху или сев в свой автомобиль и вдавив педаль до максимума, потому что знал, что каждую секунду будет думать о них все сильнее и становиться все злее. А вот виски помогал ему. Возможно, и не до конца убить в себе всю ту боль, которую он испытывал, но уменьшить её. Приглушить. Остановить её распространение.

Самодовольная ухмылка Кристофера всплывала в его памяти каждый раз, когда он делал очередной глоток. Каким же уверенным в себе он был. Словно ничего не произошло. Словно он не был виноват в смерти молодого парня. Словно…

Дилан прикрыл глаза и плотно сжал зубы. Его пальцы сильнее стиснули стакан. Он пытался успокоиться, пытался контролировать свою ярость и свои эмоции, но, раз за разом, прокручивая в своей голове ту картинку, понимал, что сил для этого у него становится все меньше.

Почему он просто ушел? Почему согласился играть в его чертову игру? Почему не предпринял хотя бы одной попытки к тому, чтобы доказать Кристоферу Поулзу, что он будет бороться так, как обещал три года назад? Почему? Разве он не знал, почему? Нет, он знал. Знал ответ на каждый чертов вопрос в своей голове. Он просто боялся переступать черту. Боялся выходить за грань. Боялся подвергать опасности тех, кого любил. И причинять им боль.

И это разрывало его изнутри.

- Эй, - со спины раздался знакомый голос, заставляющей его отвлечься от токсичных мыслей, - я по всему городу тебя ищу, почему ты не отвечаешь на звонки?

- А зачем? Ты все равно меня нашел, - он сделал ещё несколько глотков, но головы не повернул.

- Что происходит? – Макс сел рядом за стойку. – И с каких пор ты стал пить в одиночку?

Дилан слабо усмехнулся.

- Если хочешь, можешь присоединиться. Я не жадный.

Макс немного помолчал, а затем обратился к бармену.

- Один виски, – парень кивнул, а Дилан снова пригубил алкоголь, смотря в одну единственную точку на стене и даже не собираясь отводить взгляда. Он уже не понаслышке знал, что судьба слишком хитрая и коварная штука: иногда она не предоставляет нам совершенно никакого выбора, а иногда кидает его нам в лицо. Со всей силой. – Я знаю, что Кристофер в городе, - неожиданно сказал Макс, заставляя Дилана непроизвольно замереть. Но всего на мгновение. Он на несколько секунд задержал обжигающую жидкость во рту, а затем проглотил её и выдохнул, чувствуя, как она обволакивает горло и проникает все глубже внутрь. Он сглотнул, переводя взгляд на почти опустевший стакан, а затем повертел его в руках.

- Слухи всегда быстро распространяются.

- Поэтому ты здесь, так? Вы виделись?

Он усмехнулся.

- Да, виделись, - а затем одним большим глотком выпил все содержимое своего стакана, - этот сукин сын предложил мне гонку.

- Гонку? – Шепотом переспросил Макс. – Тебе?

- Он заявляет, что не виноват, - злость внутри Дилана начала разрастаться с новой силой. – Ты можешь поверить, что он делает это? Перекладывает вину на нас? Говорит, что у него не было мотива, и что я не смогу доказать обратное. Но ведь ты не хуже меня знаешь, что если бы он не вывел из строя машину…

- Дилан…

- Он обвинил трассу, - нервно усмехнулся он, - представляешь? Сказал, что приняв решение выехать неподготовленным, Калеб собственноручно подписал себе смертельный приговор. Но ведь если бы на него не давили… если бы не задирали, он был бы жив.

- Тогда мёртв был бы кое-кто другой, - прошептал Макс. – Он спас Алекса.

- И теперь в смерти Калеба себя винят уже двое, - слабо улыбнулся Дилан. – А тот, кто повинен по-настоящему, уходит от ответственности.

Макс немного помолчал, а затем положил свою руку ему на плечо.

- Чем я могу помочь тебе? Есть что-то, от чего тебе станет легче?

Дилан криво усмехнулся и отчаянно завертел головой. Он чувствовал боль даже сейчас, когда влил в себя практически целую бутылку крепкого алкоголя. Он ощущал, как все горело внутри. Возможно, от виски, которое безжалостно обжигало каждый участочек его тела, а возможно и от потери, которую он всеми возможными способами пытался забыть. Пытался, но безуспешно. Он мог бы выпить втрое или вчетверо больше, чем сейчас, сесть за руль и гнать на самой максимальной скорости, но вряд ли то, что он чувствовал, можно было так просто выкинуть и памяти.

- Постарайся не распространяться насчет приезда Кристофера, а я постараюсь убрать его из города до того, как все СМИ начнут писать о его триумфальном возвращении на трассу.

- Это меньшее, что я могу сделать.

Дилан кивнул.

- Сейчас, как никогда в жизни, я рад, что Алекс в Филадельфии. И что оттуда он не узнает о том, что человек, которого он всем сердцем ненавидит, вернулся, думая, что избежит наказания.

Рука Макса сжала плечо Дилана, а затем он позволил ей безвольно скатиться вниз. Дилан всегда, все долгие годы, что они знали друг друга, прекрасно понимал все, о чем хотел сказать Макс ещё до того, как слова слетали с его языка. И этот момент не стал исключением. Догадки в его голове уже танцевали сальсу, но он не хотел поддаваться их ритму, потому что где-то глубоко внутри себя надеялся, что просто ошибается.

- Они с Меган приехали сегодня утром, - тихо сказал Макс. – Мы вместе поехали искать тебя.

- Теперь он точно узнает. Если уже не узнал, - выдохнул Дилан, обессилено прикрывая глаза. Его виски ныли, а голова кружилась от выпитого алкоголя, его клонило в сон, но, несмотря на это, мыслил он ничуть ни хуже, чем раньше. – Погоди, - внезапно оживился он, переводя глаза на Макса, - но если вы оба поехали искать меня, то где же он?

- Когда мы выбирали, куда именно поехать, то решили разделиться, - объяснил он. – Я поехал сюда, а Алекс в какой-то бар через три квартала отсюда. Он сказал, что так мы быстрее найдем тебя, ну, а если нет, то хотя бы одному из нас, наконец, повезет, и он поможет другу обрести покой, - он усмехнулся, прокручивая этот диалог у себя в голове, и даже не заметил, как Дилан внезапно замер.

- Он поехал в бар через три квартала отсюда?

- Он так сказал, - пожал плечами Макс. – Точно не знаю, что там за бар, Ты ведь знаешь, я не частый гость в таких местах, - усмехнулся он, - я и в Kinkle то бываю только чтобы поддержать тебя или целого и невредимого довезти до квартиры.

- А улица? – Нервно спросил Дилан, не обращая внимания на усмешки друга. – Улицу ты помнишь?!

Макс немного замялся, но уже через секунду начал вспоминать адрес.

- Кажется где-то на пересечении Ратленд-роуд и…

- …Бедфорд авеню? – перебил его Дилан.

- Да, - удивленно ответил Макс, - а откуда ты…

- Быстро, поехали, - Дилан резко вскочил со своего места и бросил несколько купюр на стойку.

- Куда? - Все ещё ничего не понимая, спросил Макс, хватая свой пиджак со стола и, тем не менее, ускоряя свой шаг.

- Спасать друга.

Макс гнал как сумасшедший, и в напряжении, которое образовалось между ними в машине, они не смогли придумать абсолютно никакого плана. Да и какой план мог придти на ум в сложившейся ситуации? Они оба просто надеялись, что с Алексом все в порядке.

- Какого хрена он поехал туда один?! – Орал Макс, резко выкручивая руль вправо.

- А я знаю?! Я вообще думал, что он в Филадельфии!

- Ты знал бы, что он вернулся, если бы отвечал на чертовы звонки! – Макс снова сделал резкий поворот и Дилан инстинктивно вцепился в ручку двери.

- Да, прости! Я виноват, что игнорировал тебя! Но давай сейчас сосредоточимся на нашем общем друге, который, возможно, в эту самую минуту, совершает огромную ошибку на почве всепоглощающей ярости.

- Черт! – Макс со всей силой стукнул по рулю автомобиля. – Как он вообще узнал, куда нужно ехать?!

- Лучше спроси, что он собирается делать, - почти прошептал Дилан. – Потому что лично мне в голову не приходит ничего хорошего.

Макс сильнее вдавил педаль газа, ловко огибая встречные машины, пока Дилан пытался мысленно молиться о благоразумии своего лучшего друга. Он не мог просто взять и сорваться. Не мог сделать этого после всего, через что им пришлось пройти. После всего, через что самому Алексу пришлось пройти. Он помнил тот вечер слишком отчетливо. Резкий разворот. Визг колес. Вылет. Удар. Ещё один. И ещё. Взрыв. Огонь. Крики. Они не могли поверить в происходящее, не могли принять то, что случилось за реальность и слишком долго пытались делать вид, что это просто чья-то злая шутка. Что с Калебом ничего не случилось. Что вот, сейчас, через минуту, он выйдет из-за угла, весело улыбнется и скажет, что его не было в той машине. Что он обнимет своих наставников и заверит их, что никогда не поступил бы так, никогда не поддался бы на уговоры человека, который слишком сильно его ненавидел. На уговоры человека, для которого понятия семьи никогда не существовало. Но этого не произошло. И Калеб больше уже не пришел.

Дилан услышал, как Макс со всей силы ударил по тормозам, заставляя свой белый BMW с визгом прокатиться по асфальту, а затем, практически спотыкаясь, выпрыгнул из салона автомобиля и помчался к дверям здания.

- Ты уверен, что он здесь? – Крикнул его друг, догоняя у самого порога.

- Поверь, - выдохнул Дилан, - я очень хотел бы ошибаться, - он резко распахнул дверь и практически вбежал внутрь, совершенно не замечая удивленных возгласов людей, которых он, можно сказать, в прямом смысле того слова, сбивал с ног. – Мне нужен номер, в котором остановился Кристофер Поулз, - быстро отчеканил он, практически врезаясь в стойку ресепшена. Администратор лет за пятьдесят оторвался от компьютера, чтобы оглядеть своих гостей, а затем одарил их взглядом полным подозрения и смятения.

- Простите, сэр, но я не уверен, что это в моих полномочиях.

- Мне плевать, что в ваших полномочиях, ясно? – Дилан чувствовал, что вот-вот готов сорваться. – Мне нужно знать, где остановился Поулз, иначе здесь всем будет очень и очень плохо.

Глаза мужчины слегка расширились, и по ним было понятно, что он уже готов был подозвать охранников, которые стояли около входа и ждали, пока им подадут очередной сигнал. Когда его взгляд задержался на одном из людей в форме, Макс решил не ждать, пока их с позором и без попытки какого-либо объяснения вышвырнут отсюда, и взять все в свои руки.

- Извините, мистер… Клейтон, - сказал он, прочитав фамилию администратора на его бейдже, - я знаю, что слова этого человека звучат не лучшим образом, но он от рождения не думает, прежде чем что-то сказать, - Дилан не успел возмутиться такой вопиющей наглости, потому что Макс продолжил. – Перед вами стоит один из самых лучших гонщиков в мире, - указал он на своего друга, - и я даже не сомневаюсь, что вы узнали Чемпиона, потому что и сами увлекаетесь автогонками, я прав? Не могу не подчеркнуть вашу задумчивость по поводу того, какие ставки сделать на ближайшее соревнование, - встретив на себе недоумевающий взгляд администратора, Макс пояснил, - монитор вашего компьютера отражается в зеркале. – Мужчина совершенно определенно был сбит с толку, что было им только на руку. – У Дилана и Кристофера скоро будет крупнейшая гонка в истории, и если вы сейчас не позволите им поговорить, то боюсь, просто поспособствуете её отмене, - Макс покачал головой и перешел на шепот, - не думаю, что после этого Эдриан Такер, один из самых могущественных и влиятельных людей этого непростого мира, который, кстати, и является организатором сего мероприятия, погладит вас по головке. Как и много миллионов зрителей, которые отвалили неприличную кучу денег за билеты в первых рядах.

Клейтон задержал на них свой взгляд, и Дилан понял, что он узнал его. Узнал Чемпиона Мира. Слова Макса попали ровно туда, куда должны были, и это было просто невероятно.

- Я рискую своей головой, - начал говорить мужчина, - если вы меня обманываете…

- Мы просто поговорим. Даем слово, - заверил его Макс, выдавливая из себя улыбку.

Клейтон немного помедлил, а затем опустил свои глаза на монитор компьютера. Дилан вдруг осознал, что его сердце ещё никогда не билось с такой скоростью вне трассы. Сейчас он боялся только одного – что они не успеют.

***

Алекс шел вдоль коридора, сжимая пальцы в кулаки и пытаясь контролировать всеобъемлющее желание избить этого ублюдка до полусмерти. Он не собирался приходить сюда сегодня. Он вообще никогда не собирался приходить, но воспоминания того дня не оставляли его в покое слишком долгое время. Слишком долгое время он мучился от чувства вины, пока тот, кто по-настоящему виновен в случившемся три года назад, не испытывал ни единой капельки сожаления. Этот человек не чувствовал ответственности за произошедшее, и слишком долго уходил от наказания, которого заслуживал. Если только закон имеет право судить за совершенные поступки, то почему он не может стать тем, кто подобьет его хренову уверенность в себе?

Кто ещё, если не он?

Алекс остановился перед дверью с табличкой «1896» и постучал. Ему казалось, что секунды перетекали в долгие минуты, а минуты в мучительные часы ожидания. Желание посмотреть этому человеку в глаза было настолько сильным, что ярость, которая закипала в нем при одной лишь мысли об этом, заставляла его лишаться собственного рассудка. Шаги из номера становились все отчетливее, а когда дверь, наконец, открылась, его встретила недоумевающая пара глаз.

- Ты?

- Привет, Кристофер.

- Вот уж кого-кого, а тебя я совсем не ожидал тут увидеть, - усмехнулся парень, отступая назад и впуская своего гостя внутрь. – Но раз уж ты пришел, то тебе точно есть, что сказать мне.

- Да, - ответил Алекс, делая несколько шагов вперед, - и уверенный в том, что ты знаешь, о чем именно пойдет речь, я удивляюсь, что ты так быстро меня впустил.

- А почему я должен был заставлять своего гостя ждать? – Улыбнулся Кристофер, закрывая дверь. – Я знаю, что вы с Диланом вините меня в случившемся, и, в связи с этим, у тебя есть причины ненавидеть меня, но ты не настолько глуп, чтобы рискнуть своей семьей и причинить мне какой-либо вред. – Он прошел внутрь и подошел к столику с графинами. – Не желаешь чего-нибудь выпить?

- Не хочу тратить на это свое время.

- Что ж, а я с твоего позволения, налью себе немного виски. У меня был трудный день.

- Не сомневаюсь, - сквозь зубы ответил Алекс.

- Я слышал, что ты строишь новую карьеру за чертами любимого города, - сказал Кристофер, пропуская мимо ушей его язвительное замечание. - Не думал, что ты вернешься в Нью-Йорк.

- Видимо, мы оба не можем жить без этого места.

Он усмехнулся и на мгновение замолчал, наливая себе виски в стакан. Они оба слушали тишину какое-то время, а затем Кристофер её нарушил.

- Я приехал не для того, чтобы развязывать войну.

- Для этого уже слишком поздно, - как можно спокойнее ответил Алекс. – Эту войну ты начал много лет назад.

- А ты, по всей видимости, пришел сюда, чтобы её продолжить. – Догадливо сказал он, кивая головой.

- Вот документы, - Алекс небрежно кинул бумажный конверт на стол. – Если ты подпишешь их, никаких проблем больше не будет. Все получат то, что заслужили.

Кристофер не без любопытства взял конверт в свои руки и достал пачку листов, скрепленных тяжелой металлической скрепкой. Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы понять, что находится в этих документах, а затем на его губах заиграла веселая улыбка.

- Ты верно шутишь.

- Только одна подпись, Поулз, - продолжал стоять на своем Алекс. – И ты избавишь нас и себя в частности от множества проблем.

- Я ни за что не подпишу это, - он бросил конверт обратно на стол, теперь улыбки и след простыл. – Ты ошибаешься, если считаешь, что я полный идиот. И если ты рассчитывал придти сюда, и, бросив эти бумаги мне в лицо, вот так вот просто получить липовое признание – то ты все же глупее, чем я думал.

- Я был глуп, когда дал тебе шанс выступить с повинной, считая, что в твоей мерзкой голове ещё остались здравые мысли, - сказал Алекс, забирая документы со стола. – Но я должен был сразу понять, что такой человек, как ты, не заслуживает шанса на искупление.

- Шанс на искупление нужен не мне, - мерзко улыбаясь и делая шаг вперед, внезапно сказал он. – Ведь это не мой подопечный захотел вылететь из-под уютного крылышка, которое всегда защищало и оберегало его. И уж точно не я виноват в том, что в тот день он сел в твою машину, - Кристофер сделал ударение на слове «твою», - и принял на себя твою судьбу.

- Но ты виновен в том, что он погиб, - с неконтролируемой яростью в глазах и трясущимися от злости руками, ответил Алекс. – Ты виновен в том, что он слетел с трассы.

- Меня не было рядом с ним, - прошептал Кристофер, не забывая противно ухмыляться. – Я шел первым, а парень болтался где-то в хвосте. Я не был виновен в том, что твой непрофессиональный малолетний гонщик сошел с полосы.

- Это именно ты ввел машину в неисправное состояние, - кипя от злости, бросал ему в лицо Алекс, - и не пытайся доказать мне, что не знаешь, о чем я говорю. Ты боялся той гонки. Боялся, что я отниму у тебя звание Чемпиона. Ты боялся проиграть мне, и именно поэтому тебе больше не оставалось ничего другого, кроме как подстроить аварию.

Кристофер долго смотрел ему в глаза, а затем его губы начали медленно расползаться в улыбке. Он начал громко смеяться, совершенно не осознавая, что злит этим Алекса лишь сильнее.

- Ты действительно думаешь, что я хотел убить тебя, потому что боялся, что ты победишь? – Он покачал головой. – В гневе ты ещё забавнее, чем твой дружок, который винит меня абсолютно в тех же грехах. Мне не нужно было избавляться от тебя, Алекс, пойми же ты это, наконец, - его лицо снова стало серьезным. - Я знал, что выиграю. И поэтому не было необходимости выводить из строя двигатель своего конкурента. Наоборот, я был бы рад показать тебе, что я намного быстрее, чем ты. И чем кто бы то ни было на этом свете.

- Ты знаешь, что это не так. И знаешь, что никогда не выиграл бы ту гонку, если бы я участвовал.

- Если бы ты участвовал, если бы он не сел за руль, если бы я не боялся… так много «если», Алекс, тебе не кажется? Слишком много для человека, отлично знающего, что трасса – не место для детских игр. На ней играют только взрослые. Твой парень вступил в схватку не с теми фигурами. Не обойдя целый ряд пешек, он замахнулся на короля, окруженного огромным количеством сильных защитников, и именно поэтому ему легко объявили шах и мат. И за это ты должен винить только самого себя.

- Но я не был виноват в его гибели, слышишь?! – Не выдержал Алекс, резко хватая Кристофера за рубашку. – Я не был виноват!

- Он был твоим учеником! – Закричал Поулз, делая ударение на слово «твоим». – И если бы он не хотел показать тебе, что достоин твоего внимания, то никогда не сел бы за руль! Парню просто нужен был его кумир, но ты был слишком сильно занят мной, чтобы заметить это, - Алекс замер, с примесью ярости и шока, смотря на своего врага. – Он приходил ко мне перед гонкой, просил моего совета.

Это признание, казалось, окончательно выбило почву из-под его ног.

- Это не правда, - шептал он. – Это просто не может быть правдой.

- Может, - зло утверждал Кристофер, - если не веришь, можешь спросить у Дилана, он видел нас вместе в тот день.

- Он не мог просить твоего совета, - вертел головой Алекс, просто не веря в то, что слышит, - он никогда не пришел бы к тебе. Он пришел бы…

- … к тебе? – Закончил за него Кристофер, а затем усмехнулся. – Человек, в котором он больше всего нуждался, просто забыл о нем.

- Я не… - Алекс ощущал, как горло что-то сдавило с неистовой силой, а затем ему показалось, как комната начала внезапно вращаться. Сам того не желая, он переносился в воспоминания того дня, чтобы лишь убедиться в том, что единственный человек, виновный в смерти Калеба – это он сам.

***

- Этот хренов лифт собирается приезжать или нет?!

- Давай по лестнице, - предложил Макс.

Дилан кивнул, и уже собирался было развернуться, как вдруг раздался знакомый сигнал и двери открылись.

- Алекс? – Тот поднял голову, а Дилан даже облегченно выдохнул, когда собственными глазами увидел своего друга целым и невредимым. – Ну и заставил же ты нас понервничать, дружище!

- Что вы тут делаете? – Спросил он, выходя из лифта.

- И я рад тебя видеть, - усмехнулся Дилан.

- Ты в своем уме? – Макс не стал церемониться. – Какого черта ты поехал сюда, да ещё и совсем один?!

- Мне нужно было решить одну проблему, - практически безэмоционально ответил Алекс.

- Проблему по имени «Кристофер»?

Алекс немного помолчал, а затем на его лице появилось твердое выражение, совсем такое, когда он пытался скрыть что-то, что чувствовал или знал.

- Что бы это ни было, я был не прав, что приехал сюда.

Макс хотел было что-то сказать, но Дилан перебил друга, заметив, как тот, за кого они только что сильно волновались, мнет что-то в своих руках.

- Что это? – Он кивнул на бумажный конверт.

- Ерунда, - Алекс хотел убрать документы в задний карман своей куртки, но Дилан внезапно выхватил их из рук друга. - Дилан, что ты…

Алекс хотел отобрать его, но ловкий гонщик уже пробегался глазами по бумагам.

- Это что, чистосердечное? – Макс подошел ближе, а Дилан поднял глаза на Алекса. – Ты хотел заставить его подписать признание? – Его друг отвел глаза в сторону и подпер руками бока, понимая, что врать и изворачиваться, смысла нет.

- Если бы он подписал бумаги, то ему помогли бы смягчающие обстоятельства, - прокомментировал Макс, внимательно изучая бумаги.

- Но он не подписал, - сказал Дилан, все ещё не отводя взгляда от Алекса. – Почему?

- Потому что не считает себя виноватым, - ответил он, заглядывая другу в глаза.

- Это не новость, - спокойно отозвался Дилан. – Других аргументов у него не было?

Алекс хотел было что-то сказать, но не смог произнести ни единого слова. Дилан видел, как что-то очень тяжелое и болезненное невыносимым грузом лежит на его плечах, заставляя его чувствовать не только физические муки, но и муки, терпеть которые было намного труднее. И он по собственному опыту знал, какого рода была эта боль.

- Что этот урод вбил тебе в голову? – Спросил Дилан, делая шаг вперед и чувствуя, как злость начинает закипать в нем с новой силой. - Во что заставил тебя поверить?

- Это не важно…

- Нет, важно, черт возьми! – Он подошел к другу практически вплотную. – Ты не смеешь винить себя в его смерти, слышишь? Я не позволю тебе думать, что кто-либо, кроме Кристофера был виноват в той аварии!

- Он просто нуждался во мне! – Не выдержал Алекс. – Я был нужен ему, как друг! Как наставник! А я думал лишь о предстоящей гонке и о том, как скину Кристофера Поулза с пьедестала!

- О чем ты говоришь? Ты всегда был рядом с ним!

- Не в тот день! – Закричал он. – Не когда был нужен ему больше всего.

- Давайте просто уйдем отсюда, хорошо? – Вмешался Макс, больше не в силах смотреть на то, как страдают два его лучших друга. – Мы разберемся с этим позже.

- Думаю, Макс прав, - тихо сказал Алекс, - по крайне мере, здесь нам больше делать нечего.

Он осторожно взял из его рук свой конверт, а затем опустил глаза вниз и направился прямиком к выходу. Дилан принял решение моментально. И знал, что оно будет самым верным. Он резко и со всей силой ударил по кнопке лифта и, когда двери открылись, практически залетел внутрь.

- Дилан, какого черта ты творишь?! – Он услышал голос Макса, а затем увидел, как он бежит к нему, поэтому спешно нажал на нужную цифру.

- Я не доставлю ему подобного удовольствия, - сказал он в закрывающиеся двери, а затем услышал, как руки его друга шлепнулись о холодную сталь. Он знал, что они последуют за ним, поэтому понимал, что действовать нужно предельно быстро. Когда двери лифта раскрылись на нужном этаже, Дилан выбежал из них и направился к номеру 1896.

Прошло всего несколько секунд, во время которых он практически не осознавал, что делает, но когда увидел знакомую ухмыляющуюся рожу, открывающую ему дверь, плюнул на все последствия своего поступка и сделал то, о чем мечтал уже слишком долгое время.

- Дилан, как я ра…

Его кулак прилетел ему в лицо так молниеносно и неожиданно, что Кристофер даже покачнулся и инстинктивно согнулся, прислоняя обе руки к своему разбитому и кровоточащему носу. Он отошел на несколько шагов назад, в то время, как Дилан победно наблюдал за поражением липового Чемпиона.

- Дилан… - Макс запнулся, когда заметил, что для любых уговоров и успокоений с его стороны уже слишком поздно. Дилан уже сделал то, чего они больше всего боялись, и повернуть время назад уже не представлялось возможным.

- Ты ведь понимаешь, что теперь он может подать на тебя в суд? – Тихо спросил Алекс.

- Не подаст, - уверенно ответил Дилан. – А если и попытается, то весь мир узнает, что это он перерезал провода у твоего автомобиля, и что именно из-за него погиб невинный парень. И поверь мне, Кристофер, я сделаю всё для того, чтобы это доказать. Если нужно, я поверну время вспять, но ты никогда не уйдешь безнаказанным.

Поулз все ещё прижимал свои ладони к разбитому носу, но это не помешало ему посмотреть Дилану прямо в глаза – впервые за очень долгое время он позволил ему увидеть свой страх. Страх, который теперь ничто не в состоянии было скрыть. Страх, который появляется в глазах человека, который понимает, что игры, какими бы забавными они не казались, всегда подходят к концу. Что маски, которые надевают для того, чтобы скрыть свои истинные мысли и чувства, можно сорвать одним движением руки. И теперь Дилан был абсолютно уверен в одном – он больше никогда не позволит этому человеку устанавливать свои собственные правила, потому что отныне, в их игре на выживание, правил больше нет.

***