Бессмертная и невозвратная

Глава 14

Как только я собралась оттащить Синклера в сторону и накостылять ему за…ну, за все; как только я собралась оттащить Джесс в сторону, чтобы узнать правду — в дверь позвонили.

— Джессика, я бы очень хотел продолжить нашу беседу, — сказал Эрик, — Но ты должна извинить нас.

— Ооооо, — ответила она. — Вампирские делишки, да? — Этот вечер, видимо, полон сюрпризов, потому что я давненько не слышала столько охов и вздохов. — Кто там?

— Никто, — спокойно ответил Синклер. — Кого бы я желал тебе повстречать. — Он кивнул головой в сторону лестницы. — Будь любезна.

Я не знала, что сказать, и Джессика была в таком же состоянии. После пары неловких секунд молчания, она пожала плечами и засеменила из комнаты.

— Ты поорешь на меня за это, — сказал Синклер, подходя ко входной двери, — позже.

Я немного боялась увидеть того, кто был за дверью, и, как обычно, мое воображение меня подвело, потому, что это была абсолютно нормальная (даже красивая, правда) женщина в возрасте. Она выглядела как библиотекарша в своей лиловой блузке, серой юбке, скромных колготках и черных туфлях. Они были кожаные и даже не потертые.

Судя по внешности, ей можно было дать около пятидесяти: черные волосы пронизывала седина, а вокруг обоих глаз была сетка мимических морщинок.

Ее глаза.

Что-то было в ее глазах. У Синклера иногда такие бывают. Когда он бесится от того, что происходит (точнее, когда вампиры пытаются убить меня), у него глаза становятся такими же. Они так темнеют, что невозможно их рассмотреть: вроде тех очков, что носят федеральные полицейские. Смотришь в них и — сложно объяснить — видно только себя. Почти все время я вижу нежную сторону Эрика, его любовь и заботу обо мне, его веселье — все только лучшее. Но иногда, когда всего этого нет, значит — мне есть о чем волноваться.

Я уставилась на женщину, немного испуганная, а она поклонилась и произнесла что-то, кажется, на беглом французском.

Синклер улыбнулся ей, что выглядело процентов на восемьдесят пять искренним.

— Добрый вечер, Марджори.

— Ваши Величества.

— Приятно снова вас увидеть.

— И вас, сир.

Синклер наклонился и поцеловал ей руку (так по-европейски), но прежде, чем кто-либо мог поцеловать мою, я вытянула ее для рукопожатия. Что она и сделала, улыбаясь мне, что почти заставило меня отпустить ее руку. Вампирша была холодной, как я и ожидала, но я не могла увидеть в ее глазах ничего, кроме себя, чего уж я не ожидала совсем.

Она стара, решила я. Вампирша, которая видела абсолютно все — все. И ей на все было пофиг. На все. Я таких жалела и так же боялась. Мне было их очень-очень жаль.

— Приятно познакомиться, — соврала я.

Она наклонила голову.

— Величество, мы встречались и раньше.

— А вот и нет. — я бы не забыла такие глаза. Даже у Ностро таких не было. Нет, мы не встречались. И после сегодняшнего дня, надеюсь больше не встретимся.

— Я была среди тех, кто пришел отдать дань уважения после…ах, происшествия с Ностро. Возможно, вы меня не заметили.

— Да уж, точно нет. — затем, потому что мне показалось, что она была разочарована (но кто мог сказать? она была просто как робот), я добавила, — Простите, если не обратила внимания на вас в толпе.

— Ничего, моя королева. В последнее время…вы были очень заняты другими делами.

Я невольно рассмеялась. Робот был запрограммирован выдавать остроумные замечания.

— Можно и так сказать.

— Налить вам что-нибудь выпить? У нас есть Шато Левиль Пойфэр, если желаете.

Да ну?

— Мой король, это самое заманчивое предложение, которое я получила за весь год, но мне необходимо вернуться к своим обязанностям. Я пришла сюда только для того, чтобы просить у королевы одолжения.

Вот как? По крайней мере, я начала ее понимать.

— Что ж, — сказала я, — проходите.

— Спасибо, моя королева.

Чтобы сэкономить время, мы заняли ближайшую ко входу гостиную, и старушка Марджи приступила сразу к делу.

— Как вы знаете, я — глава библиотеки в центре города.

Она библиотекарь! Я притворилась, будто знаю, и кивнула.

— Я начинаю выпускать рассылку для вампирского сообщества.

— Правда?

— Это была ваша идея, моя королева: «Батюшки, может вам просто рассылку сделать или что-то подобное, чтоб вас всех».

Синклер ухмыльнулся.

— Звучит очень знакомо.

— Когда это я сказала такое?

— При нашей первой встрече, которую вы не припоминаете.

— Ну извините, у меня было о чем подумать в тот день! Если вы не подходите, чтобы представиться, так не нойте потом, что я вас не помню!

— Я еще раз прошу прощения, — ровным голосом сказала Марджори, — за все свои недостатки.

— Вы цитируете «Унесенные Ветром»!

Наконец-то, робот немного расслабился. Даже слегка улыбнулась.

— Вы видели фильм?

— Всего-то восемь тысяч раз. В книге этого нет, но момент получился великолепный…там, где Ретта почти вызывают на дуэль, но он не идет драться, потому что знает, что может всем надавать, а убить Чарльза Гамильтона только вызвало бы раздражение и потерю времени, так что он откланивается и уходит.

— Думаю, это попадает под категорию обсуждения фильма и книги, которое может занять долго время, — разумно заметила Мардж, скрестив лодыжки как настоящая леди. — Потому что мы часто видим плохую сторону Ретта, но обычно он ведет себя хорошо только по отношению к Скарлетт.

— Ага, типа когда он принес ей шляпку, после начала блокады, и украл лошадь, чтобы она могла выбраться из города и увидеть мать. Которая умерла. Но Скарлетт ведь этого не знала.

Маржди терпеливо улыбалась, пока я возбужденно ее перебивала.

— И вот у него появилась возможность убить мужчину из ненавистного ему класса плантаторов, путем, которое признает общество, но вместо этого он…

— Удирает в библиотеку, где встречает Скарлетт и все такое.

— Любовь. Смерть. Война. — вздохнула она. — Вот это было время.

Я проигнорировала пугающе жуткое замечание сдвинутой библиотекарши и продолжила гнуть…эээ, свою линию.

— А знаете, я никогда об этом не думала! Что с самого начала, он мог исправиться.

Марджори пожала плечами.

— Я читаю эту книгу с тех пор, как она была впервые опубликована, и каждый раз нахожу что-то новое. Невероятно!

Вот блин! Каждый, кто любит «Унесенных», не может быть настолько плох. Верно? Верно.

— Слушайте, мне жаль, что у нас все так получилось. Я плохо запоминаю лица и имена, и сожалею, что не вспомнила вас.

— Все в порядке, моя королева, — ответила она, и в этот раз, кажется, искренне. — Я здесь, чтобы просить вас об услуге, так что мне не пристало обижаться.

— А, ну да. Меня это никогда не останавливало. В чем дело?

— Что ж, как я упомянула ранее, я — библиотекарь местного округа.

Местный? А что, здесь библиотек больше, чем одна?

— Конечно, конечно, я помню.

Синклер сверкнул мне глазами, но я сделала вид, что не заметила. Он и слова не сказал последние пару минут, но кажется, расслабился, когда понял, что мы не будем выцарапывать друг другу глаза.

— И как я сказала, я начинаю рассылку. Электронные письма, доступные только вампирам, которые знают нужные пароли, и тому подобное.

— Вы не боитесь, что кто-нибудь может взломать письма?

Она слегка улыбнулась.

— Нет.

— Верно. Ладно, продолжайте.

— Я бы хотела, чтобы вы внесли свой вклад, моя королева.

— Вклад…в смысле, написать что-то типа статьи?

— Да, мэм. Каждый месяц.

— Но…да ладно, Марджи..

— Марджори, — Синклер и Мардж одновременно поправили меня.

— …да есть ведь куча народу, который сделает это для вас.

— Дело не в этом, моя королева. Как вы, конечно же, сами обнаружили, многие из нас испытывают…ммм… сложности…привыкая к вашему…титулу.

— Деликатно выразились.

Еще полуулыбка.

— Спасибо, моя королева. Я считаю (и многие из моих коллег согласны), что это будет отличным способом, чтобы познакомить вас с общественностью. Возможно, они начнут ценить те….лучшие качества, которые не…так очевидны при первом знакомстве.

— Ух ты, — я потрясла головой в восхищении, — Да вам бы в ООН работать. Серьезно. Вот когда он пытается так сделать, я начинаю беситься.

Старушка Марджи скромно склонила голову. Синклер опять сверкнул глазами, но ничего не сказал.

— И что мне написать?

— Ох, что пожелаете. Наблюдения за окружающими, эссе на тему вечной борьбы человечества против вампиров, плюсы и минусы содержания овец.

— Я поняла!

— Ах, вопрос об овцах. Признаюсь, это может вызвать вопросы…

— Да заткнитесь вы со своими овцами, Мардж, — Синклер поморщился, но мне было наплевать. — Нет, я начну колонку «Дорогая Бетси». Что первое, чего мне хотелось, после того, как я проснулась мертвой?

— Овцу?

— Марджори, хватит! Нет, мне хотелось, чтобы рядом был кто-то, с кем можно было обсудить все эти вампирские делишки, и начистоту, черт возьми. Без дерьмовой политики, без «о нет, это нормально — убивать людей, если ты поддерживаешь этого или того». Как сказала бы Джесс «уаааааааау!» Я так рада, что не могу сидеть спокойно.

Синклер потер глаза. Марджори посмотрела на него, словно прося помощи, и угадав, что ее не будет, вновь обратилась ко мне.

— Эээ, моя королева, я признаю, что я думала о более консервативном подходе…

— Ха, тогда вы не в тот дом пришли. Я даже колледж не закончила.

— Ой.

— Могу поспорить, что вы-то закончили.

— У меня четырнадцать дипломов.

— Блин, что? — Черт! Четырнадцать! Неудивительно, что я приняла ее за робота. — Ну, ладно, вернемся ко мне. Когда вам нужна моя первая статья?

— Эээ…когда пожелаете. Рассылка будет опубликована согласно вашему расписанию, конечно же, и …

— Она будет готова к концу недели. Не хочу терять ни секунды! Только подумайте, новообращенные вампиры прямо в эту минуту гуляют себе, совершенно без понятия, что им делать!

— И вы всех их заразите.

— Что?

— Я говорю, замечательная идея. Я немедленно пойду в библиотеку и … все подготовлю.

— Отлично! — подпрыгнула я. Синклер, не торопясь, поднялся, словно старик. Марджори встала аналогично — это смотрелось странно. Оба выглядели подавленными и одновременно понимающими.

Он снова поцеловал ей руку.

— Благодарю.

— Мой король, я всего лишь исполняю свои обязанности.

— За то, что пришли.

— Сир, я ваша слуга.

— Ну да, спасибо, — ввернула я, потому что меня угнетала мысль, будто они говорили совсем не о том, о чем мне казалось. — Пришлите мне свой электронный адрес, и я выдам вам статью через несколько дней. Мой адрес TheQueen1@yahoo.com.

Она что — поежилась? Неее. Это мое воображение работает сверхурочно. Кстати, о работе сверхурочно — я услышала, как Марк припарковал свое ведро и уже поднимался по тропинке к дому. Мне не дано было понять, откуда, после пятнадцатичасового дежурства в отделении скорой помощи, у него еще оставались силы.

Марк распахнул парадную дверь и заметил нас в коридоре. Он, своим коронным длинным шагом, быстро покрыл расстояние между нами, зеленые глаза его светились.

— Привет, ребята!

Я разрывалась. С одной стороны, так как обычно он был в депрессивном состоянии из-за своих огромных проблем (будучи геем, с умирающим отцом и ранней залысиной), я всегда была рада видеть его счастливым. Мы встретились, когда он был в секунде от того, чтобы спрыгнуть с крыши больницы, в которой, работая, проводил слишком много времени. Я уговорила его не прыгать и взяла к себе домой. Он был с нами с тех самых пор. В последние несколько месяцев он поместил отца в частный приют (или хоспис, кажется), в котором живущие там медсестры заботились каждая только о трех пациентах. Так что это, вроде как, и не дом престарелых. Все равно, с его отцом было все улажено, и Марк навещал его так часто, как мог это выдержать (кажется, они в натянутых отношениях), на работе появился новый начальник, волосы Марк отращивал и в последние пять недель у него даже свидание было.

С другой стороны, не хотелось мне, чтобы он был рядом с Марджори. Марк вел себя словно щенок рядом с вампирами…не имел никакого понятия о том, насколько они охренительно опасны.

— Так, как делишки? Чем занимаетесь? В чем дело?

Гав, гав, фырк, фырк, фырк.

Ноздри Марджори раздулись.

— Твое домашнее животное пахнет кровью.

— Ага, мальчишка упал с домика на дереве, здорово навернулся, — ответил Марк радостно, игнорируя — или просто не услышав — «домашнее животное». — Весь меня кровью залил. Пришлось новый халат одеть, черт возьми, но в душ все равно надо. Приветик, кстати, — добавил он, протягивая руку, — Я Марк Спанглер. Живу здесь с Бетси и Эриком.

Мардж посмотрела на его руку так, словно он предложил ей мертвую змею (в оригинале — змею рода подвязочных Thamnophis), у меня глаза распахнулись, едва не выкатившись из глазниц. Я уже была готова ей была вставить по полной — да что такое с этими вампирами и их дерьмовым отношением к людям? — как вдруг Синклер резко сжал мою руку.

Я взвизгнула, и в это время Марджори решилась пожать Марку руку.

— Ты живешь здесь с ними? — спросила вампирша.

— Ага, — радостно ответил он. — Не дом родной, но очень похож. Кстати, это Оливия Голдсмит так говорила.

— Ммммм. Это она умерла от липосакции, да?

— Нет, — поправил Марк. — Она умерла от осложнений после.

— Понятно. Раз ты живешь здесь, с ними, зачем ходить на работу?

— Эээ, — Он и правда задумался на секунду. — Потому что я не паразит какой-нибудь?

— Ммм, — она поймала его за ворот рубашки и потянула на себя; пискнув, он наклонился. Марк был выше ее на фут и тяжелее на тридцать фунтов, но она резко, по-мужски (без шуток!), притянула его к себе, словно манекена, сделанного из перьев.

— Но ты не укушен, — сказала она ему в шею, — Пока. Мммм…

Я открыла рот. «Сейчас же убери от него свои поганые руки " звучало в моих мыслях, и они почти вырвались наружу, как вдруг Синклер снова сжал мне руку. Я застонала, почувствовав, как скрипят мелкие кости моей ладони. Больно не было, но мне не хотелось бы провести так весь день.

— Марджори, вам разве не нужно было идти по делам? — спокойно спросил Эрик.

Совершенно отвлеченная, она подняла глаза, и я в шоке заметила, что ее клыки удлинились.

— А? Ох. — Когда она отпустила Марка, и он резко выпрямился, стало понятно, что она жутко разочарована. — Да, конечно. Простите меня. Я еще не ужинала этим вечером, отчего забыла про хорошие манеры. Я сейчас же вас покину.

— Приятно познакомиться! — пискнул Марк. Как только она откланялась и вышла в парадную дверь, я посмотрела на Марка и поняла: он не помнил последней минуты. Не почувствовал никакой опасности, неуместности или жестокости со стороны Марджи. Насколько Марк понимал, он просто встретил приятную пожилую женщину, когда вошел, и теперь он пойдет и примет душ.

— Пойду-ка я приму душ, — сказал он. — Увидимся, ребята.

До меня начало доходить, почему Синклер: а) избавился от Джесс; б) был невероятно вежлив при таких вызывающих обстоятельствах; в) не позволил мне вмешаться.

— Надеюсь, ты хорошо ее рассмотрела, дорогая, — сказал Эрик, прислушиваясь к шуму отъезжающей машины, — Потому что это был самый старый вампир, которого ты когда-либо видела или увидишь.

— Она просто сволочь.

Он пожал плечами.

— Она стара. Ее…очень сложно удивить. Но ты удивила. — Он улыбнулся, и это было словно лучик солнца в последний день зимы. — Ты была молодцом.

— Сложно ненавидеть того, кто любит хорошие фильмы. Хотя, если бы она взялась за Марка, мне точно пришлось бы ее отшлепать как следует.

У него на лице снова возникло странное выражение, словно он в ужасе, но ему также хочется рассмеяться.

— Ты…не делай этого. Или, если вдруг решишься, должна сначала обсудить это со мной. Никогда не начинай ничего с ней одна. Никогда, поняла?

— Да ладно, Синклер. Как будто я всегда так и делаю. Может, сформируем комиссию и будем голосовать по каждому вопросу?

Он прищурил глаза, но не перестал улыбаться.

— Слушай, прошу тебя. Она стара, как я уже сказал, и у нее много друзей. Друзей, которых она сама создала, если ты понимаешь, о чем я. Она…Можно сказать, она привыкла все делать по-своему. По-старому.

— Да, я поняла. Она старая, она упрямая сволочь, и думает, что люди — это такие тупые пакетики с едой, у нее миллион друзей и если я ей не понравлюсь, у меня будет куча неприятностей.

— У нас, — поправил он. — Очень важно, чтобы Марджори и подобные ей были на нашей стороне. Когда я был в Европе прошлой осенью…

Он никогда не рассказывал многого об этой поездке: привез мне красивый подарок и упомянул, что встречался с друзьями, только и всего.

— Ну?

— Скажем так, я ужаснулся тому, сколько вампиров было не на нашей стороне.

— Да, но ты же все исправил, верно? Ты всегда все налаживаешь. Как сегодня. И, кстати, ой — я согнула и разогнула руку: если бы я была жива, она бы сильно болела. — В следующий раз просто помахай мне, ладненько? Мне эта рука еще пригодится.

— Чтобы писать статьи в колонку «Дорогая Бетси».

— Это ты что, глаза закатил? — спросила я. — Эрик Синклер, ты что сейчас глаза закатил?

— О нет, возлюбленная. Я бы никогда не проявил неуважение к своей королеве.

Я засмеялась.

— В тебе столько дерьма, даже глаза коричневые.

— Они и так коричневые. — Признался он, сжимая меня в объятиях. Он так долго и так нежно меня целовал, что я забыла о Маргарет. Марджи. И вообще обо всех.

— Вообще-то, сейчас не время и не место, — пробормотала я ему в рот, пока он укладывал меня на одну из феноменально неудобных диванов в гостиной.

— Я сразу же замечу, если кто-то будет подходить, — ответил он, сдергивая с меня блузку и стаскивая штаны вниз, до колен.

— А что, если это я буду на подходе? — поддразнила я, лаская бугор в его штанах.

Он застонал.

— Не делай этого, если не хочешь, чтобы мы закончили, прежде, чем начать.

— Эрик, это звучит как слова мужчины, которым пренебрегают.

Он нашел силы откинуться на спинку дивана, расстегнуть штаны, откинуть мои трусики в сторону, и скользнул в меня с ловкостью фокусника.

— Мной пренебрегают, — прошептал он мне на ухо. — Если я не в тебе — значит мной пренебрегают.

— Какая банальность, — прошептала я в ответ. Схватившись за подлокотник дивана, я двинулась навстречу его выпадам. — А ведь мы диван сломаем.

Хрен с ним, с диваном.

И эта мысль — холодная и небрежная, но в то же время возбуждающая — взяла надо мной верх; я услышала, как что-то сломалось в диване, а потом я кончила, вцепившись в Эрика, пока его голос звучал в моей голове пылким шепотом желания:

О, моя родная, моя Элизабет, моя Королева, я люблю, люблю, люблю…

Надеюсь, он любит и диваны ремонтировать, потому что, кажется, это у нас было следующим в списке дел.

Он застонал и обмяк надо мной, я тоже издала стон.

— Убиваешь меня, — пробормотал он, — я же старик, а ты пытаешься убить меня.

— Эй, не я это начала, приятель. А ты все еще в расцвете лет. Мертвый парень в своем бессмертном расцвете лет, — хихикнула я.

— Ты смеешься надо мной, любимая?

— Нет, Эрик, — могильным голосом ответила я, прикусив губу, чтобы снова не рассмеяться.

— Это сломило бы мою тонкую душевную организацию, если бы я узнал, что ты смеешься надо мной в такой уязвимый момент.

— Я бы никогда так не поступила, Эрик. Так как это было — когда изобрели телеграф?

Он погнался за мной вверх по лестнице, а я мысленно сделала себе пометку: на этой неделе попросить кого-нибудь починить тот диван.