Бесстрашный рыцарь

Глава 9

Кристиан был разгневан. Он гневался на Авизу с той минуты, как они покинули замок Оркстед. Авиза несколько раз пыталась завязать с ним беседу. Он отвечал, но его колкий и холодный тон не способствовал разговору.

Болдуин ехал рядом с ним, и его юное лицо было обеспокоенным. Пажа ничуть не волновала ярость Гая, способного орать и брызгать слюной, но спокойный гнев Кристиана пугал его. Как, впрочем, и Авизу.

Авиза хотела извиниться. Она должна была бы воздержаться от вопросов, но предупреждение лорда Делиля о возможном нападении разбойников взволновало ее. Как только они выехали из замка, она попыталась попросить прощения, но Кристиан молча отверг эти попытки.

С закатом ветер усилился. Он был таким холодным, каким бывает только ветер с Северного моря. Лошади опустили головы, а Авиза сгорбилась, завернувшись в плащ. Тучи над их головами сгущались, предупреждая о надвигающейся буре.

Слева послышался шорох. Авиза потянулась к мечу, но тотчас же увидела пару кроликов, прыснувших через дорогу. Кристиан посмотрел на нее, но ничего не сказал. Ей стало стыдно, что она так испугалась зверьков, не представлявших опасности.

Гай подъехал к ней ближе:

– Теперь я начинаю понимать, почему Мурберг смог победить твою семью.

– К чему ты это говоришь?

– Ты была готова броситься нам на помощь! Ты – женщина! – Его губы изогнулись в презрительной усмешке. – Если мужчины в доме твоего отца были готовы позволить своим женщинам вмешиваться в дела за пределами замка, то Они были способны пренебречь своими обязанностями воинов.

Пальцы Авизы сжали поводья, но она попыталась не выдать голосом своего волнения.

– И какая же связь между тем и другим?

– Мир женщины – это ее дом, семья и муж.

– Я это слышала, хотя и не могу понять, почему такой порядок справедлив для всех женщин. – Она улыбнулась ему через силу. – На меня он не распространяется.

– О, вот как! – ответил Кристиан тем же ледяным голосом, каким говорил с ней с момента, когда они покинули замок Оркстед.

– Интересно знать, не было ли там несогласия. Как ты убедила оружейника твоего отца сделать для тебя оружие?

Ей бы не хотелось говорить с Кристианом на эту тему. Спорить с Гаем было просто, потому что он отвечал эмоционально и за его речью не стояло рациональной мысли.

– Таково было желание моего отца.

Правда была столь же освежающей, как легкий ветерок после жаркого летнего дня.

– Я была счастлива повиноваться ему и обучиться рыцарским искусствам.

– Значит, ты подчинила свои желания воле мужчины?

– Да, я согласна на это, когда требования разумны.

Ей бы следовало смолчать. Она поняла это, увидев, что губы Кристиана снова упрямо сжались. Продолжать раздражать его означало только усилить возникшее между ними напряжение.

– Надеюсь, что остаться на ночь в том коттедже разумно?

– Кристиан, я не...

– Помолчи, Авиза! – Он поднял руку. – Не спеша следуй за мной.

Ее восхитила осторожность, с которой они приблизились к коттеджу, обнесенному высокой каменной стеной, поднимавшейся выше ее вытянутой над головой руки.

Большинство обитателей этого дома, должно быть, были фермеры, пользовавшиеся короткими осенними днями для того, чтобы отдохнуть после сбора урожая. Но до тех пор, пока путники не узнали этого наверное, им надлежало проявлять осторожность.

Длинный и узкий коттедж был в лучшем состоянии, чем остальные строения в деревне. Бревна были сверху крыты соломой и глиной, но в некоторых местах выглядывали наружу деревянные перекрытия.

Во дворе стояла телега на колесах. Авиза догадалась, что на этой телеге ездили недалеко. За весь день, пока они путешествовали, по-зимнему краткий, им не встретилось ни одного человека. Даже деревня, через которую они проезжали, казалась покинутой. День был холодный, и в такую погоду никому не хотелось удаляться от очага. Хлева были пусты – животных загнали в дома.

Тонкие струйки дыма просачивались сквозь соломенные крыши, и это означало, что в очаге разведен приветливый огонь. За неплотными ставнями был свет.

– Если бы мы двинулись прямо в Кентербери вместо того, чтобы повернуть назад, мы бы сейчас сидели у огня Буаверта, – сказал Гай, подъезжая ближе к Кристиану.

Между ними клубился снег.

Кристиан снова оглядел двор. Ему было приятно, что хоть раз Авиза подчинилась его приказу. – Я уже думал об этом.

Его брат вздрогнул от холода.

– В таком случае донеси эту мысль до тех из нас, у кого нет какой-нибудь прекрасной Авизы, способной сберечь от холода.

Прежде чем Кристиан успел ответить, зазвенел смех Авизы, как сосульки на ветках, колеблемых ветром. Она скрестила руки на седле и улыбнулась его брату. Кристиан подумал, что надо бы предупредить Гая, чтобы тот остерегся, потому что ум Авизы был острее и быстрее ветра. Однако это разгневало бы их обоих, а его брату следовало уже знать, что он не может тягаться с Авизой в искусстве спора и острословия.

– Какой-нибудь Авизы? – Она поправила капюшон. – Я думала, что Авиза только одна, и это я.

Рот Гая округлился, и запинаясь он произнес:

– Я в-вовсе н-не имел в в-вид-ду...

– Не имел?

– Я не стал бы произносить слов, которые ты могла бы счесть неуважительными, прекрасная Авиза.

Гай обрел равновесие быстрее, чем мог ожидать Кристиан. Может быть, он наконец возмужал и стал взрослым. Но эта надежда иссякла, как только Гай продолжил свою речь:

– Я только хотел сказать, что у тебя под рукой ее сладостное тепло.

– Я прекрасно поняла, на что ты намекаешь. – Она спрыгнула с коня с такой же грацией, какой были исполнены все ее движения. – Если ты ищешь тепла, то можно спросить идущего к нам фермера, нет ли у него козы или коровы, рядом с которой ты мог бы спать ночью.

Гай кипятился и искал достойного ответа.

– Прикрой лицо, Авиза, – приказал Кристиан злобным шепотом.

– Что?

– Не спорь со мной!

Кристиан попытался скрыть свое изумление, оттого что она подчинилась. И тут он заметил, как сжались ее пальцы вокруг рукояти меча, когда она прикрыла лицо полой плаща, и понял, что она не смирилась. Авиза была готова к бою. Неужели она во всем видела опасность? Не было ли это уже чересчур? Она могла обнаружить свое намерение перед врагом раньше времени.

В планы Кристиана входило получить ночлег. Если бы фермер знал, что они путешествуют с женщиной, то цена за гостеприимство выросла бы. Для любого фермера было бы честью приветствовать под своим кровом человека короля, но сейчас, когда наступала холодная ночь, это могло стоить намного дороже.

Фермер оказался человеком, изможденным тяжкой работой и скудным заработком. Хотя волосы его еще хранили богатый каштановый цвет, лицо было иссушено долгими часами работы на солнце и под ветром. Грязь впиталась в его ладони, а от одежды исходил запах навоза. Но в поступи его была заметна гордость, что свидетельствовало о том, что свой бедный коттедж он считал не менее роскошным, чем замок лорда.

– Добро пожаловать, милорд, – сказал фермер, кланяясь.

– Я не лорд. Я Кристиан Ловелл, рыцарь, поклявшийся служить королю Генриху по прозвищу Короткий Плащ. Я путешествую с тремя спутниками.

Фермер расслабился.

– Добро пожаловать, сэр. Мой кров – ваш кров, и так долго, сколько времени вы пожелаете здесь провести.

– Мы принимаем ваше гостеприимство. – Кристиан извлек из-под плаща небольшой мешочек, встряхнул его, чтобы слышен был звон двух монет внутри, и бросил фермеру, который с улыбкой его поймал.

– Позади коттеджа найдется место для ваших лошадей. Пока вы займетесь ими, я приготовлю для вас ужин.

– Благодарю вас.

– Ральф.

Фермер поспешил к дому.

Кристиан повернулся к своим спутникам и сделал знак, чтобы лошадей отвели на указанное место, но сам не пошевелился, пока Гай с ворчанием не пошел впереди Болдуина. Авиза подошла к нему, и он протянул руку, удерживая ее.

– Что я опять сделала не так? – спросила девушка, и он почувствовал ее раздражение.

– Не ты, а я.

Она открыла лицо, и он подумал, что солнце решило снова взойти, чтобы прогнать тучи и бурю. Ее глаза были скрыты в тени, но даже в темноте он мог видеть выразительные губы и скулы, обрамленные вьющимися волосами, оттеняющими нежную кожу.

– Я и понятия не имела, что ты мог совершить ошибку, – проговорила она. – Что ты сказал мне? «Я знаю, как лучше».

– Неужели тебе так хочется бросить мне в лицо мои необдуманные слова?

Авиза не сразу ответила, потому что ветер пронесся по двору, бросая в лицо острые льдинки. Кристиан был удивлен, потому что обычно она тотчас же отвечала на любую его реплику.

– Я не очень в этом уверена, – сказала она наконец. Кристиану хотелось, чтобы она прикоснулась к нему.

Он желал всем своим существом, чтобы между ними не оставалось ни рубахи, ни плаща, никакой одежды. Ему хотелось исследовать ее плечи, груди, бедра, все ее тело, прижимавшееся вчера к нему во время их езды.

– Авиза...

Он хотел сказать ей так много, но еще больше хотел бы, чтобы она в экстазе шептала его имя, когда он станет частью ее. Он снова подпал под ее обаяние.

И ему было все равно. Он не хотел бежать. Он хотел ее. Прикрыв своей маленькой ладонью его более широкую руку, Авиза что-то вложила в нее и заставила его сжать этот предмет в пальцах. Прежде чем Кристиан успел спросить, что это, она тихо сказала:

– Пожалуйста, верни это кольцо брату. Я не желаю быть у него в долгу больше, чем была до сих пор из-за того, что он согласился освободить мою сестру.

– Как и у меня, Авиза? – Он опустил кольцо в мешочек на поясе. – Считаешь, что ты и у меня в долгу?

– Нет, – улыбнулась она, и сердце его запрыгало, как взбесившаяся лошадь. – Ты тоже мне кое-чем обязан. Ведь я спасла тебя от стрелы твоего брата.

Его ладони тотчас же оказались у нее на щеках, и он привлек ее к себе, закутав в складки своего плаща.

– Гай не примет твоего отказа спокойно. Он будет продолжать добиваться своей цели.

– Я это чувствую.

Он привлек ее ближе. Ее лицо оказалось почти рядом.

– Во многих отношениях мы с братом различны. Наше сходство только в одном: мы оба хотим тебя.

– Кристиан, у меня есть обязательства по отношению к семье. Я не могу думать ни о чем другом.

Он прижался губами к ее правой щеке. Ее кожа была прохладной и соблазнительной. Он не мог противиться искушению. Особенно теперь, когда его язык ласкал ее ухо. Медленно и тщательно он проводил кончиком языка по всем его извилинам. Она, склонившись к нему, схватила его за руки.

– О чем ты думаешь сейчас? – спросил он шепотом. Она отпрянула, дыша так тяжело, будто пробежала через всю Англию.

– Это нечестно.

– Почему?

– Холодно. Нельзя ли нам обсудить это в доме? Он взял ее руки в свои и прижал их к своей груди.

– Мы сможем обсудить все, где ты захочешь, Авиза.

– Не пытайся улестить меня красивыми словами.

– Я пытаюсь ухаживать за тобой с помощью этих красивых слов.

– Гай тоже пытается.

Кристиан выпустил ее руки. Ее ответ был как удар под дых. Может быть, он был все-таки больше похож на брата, чем соглашался признать?

Его брат использовал сладкие, как мед, слова, чтобы заманивать женщин в свою постель, а теперь Кристиан делал то же самое, пытаясь обольстить Авизу. Неужели она решила, что он столь же неразборчив в средствах, как Гай?

– Прости меня, Авиза, – сказал он. – Ты доверилась мне, отдала себя под мое покровительство. Мне не следовало так говорить с тобой.

– Я хочу, чтобы ты был честен со мной.

– По временам избыток честности может быть столь же опасным, как и недостаток.

Авиза рассмеялась, потому что тон его был неуместно мрачным. Она не смогла сдержаться. Кристиан был гордым человеком, и смирение совсем не подходило ему.

Она отважно протянула к нему руки и обняла его.

– Поговорим и на эту тему в доме, где не так холодно. Он снова закутал ее в свой плащ, и вместе они направились к коттеджу.

– Ты неуклонно стремишься к своей цели.

– И в этом мы с твоим братом единодушны.

Он ответил громоподобным смехом, способным соперничать с ревом ветра. Авиза положила голову ему на плечо, наслаждаясь и шумом ветра, и его громким голосом. У него был такой удивительный смех – искренний и неподвластный бремени стыда, оставленного ему в наследство отцом.

Они вошли в маленький внутренний дворик и направились к двери коттеджа.

Свистел ветер, вздымая в бешеном танце хлопья снега. Авизе захотелось ворваться внутрь, но она медлила, зная, что должна задать ему вопрос там, где никто не мог бы ее подслушать.

– Как ты назвал короля? – спросила она.

– Куртмантл. Разве ты никогда не слышала, что его так называют?

– Нет.

– Это его прозвище широко известно, потому что он предпочитает короткие плащи. Странно, что ты этого не знаешь.

Ветер, яростно просвистевший в ушах и взметнувший хлопья снега во дворе, избавил ее от необходимости отвечать. Она натянула плащ на лицо, потому что рев ветра напомнил ей крик раненого животного.

Это был не просто вой ветра. Она услышала в нем вой волка, соревнующегося с бурей. Кристиан протянул руку к мечу, взял девушку за руку и велел ей следовать за ним. Она последовала охотно. Пусть волки наслаждаются этой суровой ночью.

Коттедж был обставлен просто. Люди сгрудились возле ямы с угольями в центре комнаты. Должно быть, эта комната была не единственной, потому что Авиза заметила занавешенную дверь в дальней стене. Обходя вокруг стола, высокий Кристиан почти задевал головой низко нависающие балки. Возле двух постелей с соломенными матрасами и меховыми одеялами на полу были сложены шкуры. Единственное тканое одеяло занимало самое почетное место в комнате, находясь на единственном, кроме кроватей, предмете мебели – сундуке.

Четверо мужчин сидели по одну сторону ямы с угольями, а их женщины и дети расположились по другую ее сторону. Все мужчины были примерно одного возраста и сложения, и Авиза догадалась, что они братья. Воздух был густым от дыма, и она гадала, что мешает ему выходить сквозь соломенную кровлю.

– Вы пришли как раз вовремя, – сообщил Гай, сделав им знак приблизиться к огню.

Авиза откинула с лица капюшон и движением плеч сбросила плащ. В коттедже было немногим теплее, чем снаружи, но зато почти не ощущалось ветра.

Все глаза обратились к ней. Женщины смотрели на нее холодно и оценивающе, мужчины тоже оценивали, но по-другому. В их лицах она не заметила холода. Один из них облизнул губы и улыбнулся. И когда Кристиан оказался между ней и похотливыми взглядами мужчин, заслонив ее от них, она была ему благодарна.

Он положил руку на плечо Авизы:

– Вот наш хозяин, Авиза, Ральф Фармер.

– Спасибо за то, что приютил нас в своем доме.

Она с теплотой улыбнулась дородному мужчине, и он ответил ей улыбкой, хотя женская половина семьи пристально наблюдала за ним.

– Приютить такую красивую женщину в доме – большая честь, – сказал фермер. – Если желаешь...

– Леди Авиза, – тихо подсказал Кристиан.

Улыбка хозяина поблекла.

Авиза добавила:

– Ты оказал мне честь как своими комплиментами, так и гостеприимством. И все же не сочти за оскорбление, если второе я ценю гораздо больше, особенно в такую ночь, как эта.

Фермер уставился на нее, потом рассмеялся. Должно быть, это было сигналом, потому что остальные члены семьи вторили ему. Смех был натужным, но это дало Авизе возможность выбрать место и сесть рядом с Гаем.

Когда Кристиан опустился на пол у ее ног, еду уже подали. Она оказалась лучше, чем Авиза предполагала. Им подали ржаной хлеб с сыром и по кружке эля. Она ела, благодарная тому обстоятельству, что хлеб был не из желудевой муки. Должно быть, урожай у этих фермеров был таким же хорошим, как в аббатстве Святого Иуды.

Мужчины почтительно расспрашивали Кристиана о новостях. Женщины заговаривали, только когда требовалось утихомирить детей. Похоже, никого в этом доме не интересовало возвращение архиепископа, и Авиза сообразила, что едва ли это событие может оказать влияние на жизнь крестьян за пределами Кентербери.

Гораздо больше их заинтересовало то, как Гай пытался обольстить самую молодую из женщин. Похоже, ее весьма впечатлило его внимание, но она отвечала слишком тихо, и Авиза не могла ее расслышать. Человек, которого Авиза сочла отцом девушки, внимательно наблюдал за этой сценой. Если девушка не отвечала на едва завуалированные намеки Гая, он толкал ее локтем, вынуждая ответить.

Авиза опустила глаза на деревянный поднос, на котором еда подавалась ей и Кристиану. Она знала, что иногда отцы используют своих дочерей, чтобы получить блага от лиц более высокого положения.

Кристиан похлопал ее по руке, и она едва заметно улыбнулась ему. И только тогда заметила, что и он наблюдает за действиями брата. Как наследник имени, он нес ответственность за брата и должен был удержать его от необдуманных поступков и неуместных обещаний, которые могли наложить на семью определенные обязательства.

Она доедала последние крошки ужина, когда Ральф сказал:

– Вы должны проявлять осторожность во время своей поездки на запад. На этой дороге путники исчезают.

– Лорд Делиль говорил нам о людях, которые, как это ни глупо, пытаются вернуться к древним обычаям, – ответил Кристиан с удивившей ее небрежностью.

Хозяин плюнул в огонь со столь же небрежным видом.

– Лорд Делиль укрыт за стенами своего замка, а эти разбойники и бродяги обитают в лесах и на реке.

Авиза прикусила губу, чтобы не произнести вопрос, обжигавший ее язык.

Она сочла своим долгом не смущать Кристиана и не высказываться в то время, как остальные женщины хранили молчание.

– Разбойники и бродяги? – спросил Кристиан, потянувшись за следующим ломтем хлеба. – И ты думаешь, это обычные бродяги?

Она ждала ответа Ральфа, потому что Кристиан задал как раз тот вопрос, который хотела задать она. Ральф оглядел остальных мужчин. Должно быть, они обменялись безмолвными вопросом и ответом, потому что он сказал:

– Мы ничего не можем с ними поделать, и пока что они оставили нас в покое.

– Ты мудр.

Ответ Кристиана понравился мужчинам, и они предложили ему еще эля.

Мужчины продолжали разговаривать, а Авиза пытаясь подавить зевоту.

Женщины поднялись с мест и повели детей в другую комнату, отделенную от этой занавешенной дверью. Они вернулись, чтобы расстелить на полу меховые шкуры. Вскоре дети уснули. Женщины устроились на меховых подстилках. Одна держала в руках веретено и принялась прясть с легкостью и сноровкой, недоступными Авизе. Она отвела глаза, когда почувствовала, что кружение веретена ее завораживает и она не может противиться сну.

Несмотря на усилия, ей не удалось сдержать зевоту, на пыталась замаскировать ее, прикрыв рот ладонью, но Кристиан поднялся на ноги и протянул ей руку.

– Леди Авиза устала. Если ты укажешь место, мы бы легли спать. Она была бы всем вам признательна за вашу доброту.

Ральф Фармер вскочил на ноги и почтительно проводил их до двери, куда раньше женщины увели детей. Его деревянные подошвы стучали по полу, но ни один ребенок не проснулся и не изменил положения.

Ральф отдернул занавес, прикрывавший дверной проем, и с поклоном пригласил их войти. Авиза кивнула в знак благодарности и вошла в крохотное помещение, пропахшее плесенью. Буря, должно быть, закончилась, потому что лунный свет лился в окно и освещал грязный пол. Масляная лампа едва ли давала больше света. Здесь не было места для очага или камина. И все же она предпочитала сырость и холод удушающему дыму.

Когда хозяин задернул занавес, Кристиан потряс постель с матрасом из сена. Она дрогнула, но не обрушилась.

– Тебя, Авиза, она выдержит. Остальные предпочтут спать на полу.

Болдуин расстелил поверх матраса свой плащ и кивком пригласил Авизу занять кровать. Паж старался быть галантным.

Гай не был расположен к галантности.

– Предпочтем спать на грязном полу? Думаю, я найду лучшее место для ночлега.

– Сегодня ты будешь спать здесь.

Гай строптиво выпятил подбородок:

– Я взрослый мужчина и буду спать, где пожелаю.

– Нет. Ты будешь спать здесь. Девушка еще не вошла в возраст.

– Она в самом подходящем и привлекательном возрасте.

Кристиан презрительно фыркнул.

– Она крестьянка, а эти крестьянские девицы теряют невинность рано. Не так ли, Авиза? – проговорил Гай.

Она видела, как его глаза заговорщически сузились, и поспешила ответить:

– Думаю, к этому времени она, вероятно, провела уже много часов под кустом с каким-нибудь похотливым фермером.

– Значит, еще больше оснований оставить ее в покое, – сказал Кристиан, хлопая брата по спине. – Почему не подождать? У Соммервиля наверняка найдутся очень привлекательные дочери.

– Но он станет настаивать на браке, – возразил Гай, по-детски надувшись.

– Откуда тебе знать, чего хочет девушка? – шепотом спросила Авиза и молча произнесла молитву, опасаясь его реакции на то, что собиралась сказать. Ей была ненавистна мысль о том, чтобы плохо говорить о девушке, оказавшейся в ловушке и вынужденной считаться с амбициями отца и желаниями Гая.

– Она, должно быть, счастлива, что привлекла внимание брата рыцаря.

– Кто знает? Возможно, она захочет свалить на тебя вину какого-нибудь другого мужчины?

– Она вела себя как девственница, – возразил Гай.

– Именно так, – подтвердил его брат.

Гай грязно выругался. Авиза повернулась к нему спиной, не в силах сдержать улыбки. Она хотела выразить свое сочувствие Кристиану: го брат требовал большего внимания и надзора, чем юный паж.

Болдуин, стоявший у двери, отозвался, будто она окликнула его по имени:

– Я буду спать по ту сторону занавеса. Здесь нет места для нас всех.

– Здесь достаточно места, – сказал Кристиан. – Пусть россказни о разбойниках и бродягах не пугают тебя, мальчик.

Даже в тусклом свете можно было заметить румянец Болдуина.

– Сэр, я бы предпочел бодрствовать. Кто знает, кому еще придет в голову просить здесь ночлега?

Кристиан хлопнул его по плечу.

– Вспомни, что завтра нам предстоит дальняя дорога.

– Я помню.

Когда Гай поднялся и направился к двери, Кристиан нахмурился.

– Посторонись, брат! – крикнул Гай. – Если не хочешь, чтобы я опорожнился на глазах у нашей прекрасной Авизы. – Он ослепительно ей улыбнулся.

Кристиан кивнул:

– Не задерживайся.

– Я же сказал тебе, что не лягу в постель с девицей.

– Как и с любой другой женщиной. – Кристиан схватил брата за руку. – Я не желаю угодить на фермерские вилы из-за того, что ты попытаешься соблазнить его жену.

Гай стряхнул его руку.

– Я тоже не желаю. Все, чего я хочу, это найти место, где мне не придется спать одному на земле. – Он хмуро посмотрел на Кристиана и прошел в дверь, не произнеся больше ни слова.