Без ума от тебя

Глава 11

Вечером, вернувшись к себе домой, Рейчел почувствовала, что валится с ног от усталости. Все тело казалось ей отяжелевшим, как будто отлитым из свинца. Сбросив с ног туфли, она прошлепала босиком на кухню в надежде на то, что за время ее отсутствия в доме побывала добрая фея и загрузила холодильник продуктами.

Увы, чуда не произошло! В холодильнике по-прежнему обитали коробочка пищевой соды, бутылка кетчупа, которому исполнилось уже лет пять, и несколько бутылок питьевой родниковой воды. Чтобы приготовить из всего этого нечто съедобное, нужен повар куда более опытный, чем она.

Чего бы ей сейчас хотелось? Что-нибудь из китайской кухни? Или пиццу? Будет чудом, если она сумеет преодолеть безумную усталость и дождется-таки, когда привезут заказанную на дом еду. Есть хочется ужасно, и если она сейчас не съест хоть что-нибудь, то утром точно проснется с жуткой головной болью.

Единственное, что радовало Рейчел в данный момент, – это мысль о том, что для доставки пиццы или китайского блюда достаточно лишь нажать соответствующую кнопку телефона.

Но стоило ей потянуться к телефону, как раздался звонок в дверь. Рейчел в недоумении обернулась. Неужто рассыльный фирмы по доставке еды на дом каким-то шестым чувством предугадал ее заказ? Если же это кто-то другой, то пусть уходит: она сейчас никого не желает видеть.

Приникнув к дверному глазку, Рейчел увидела юношу с красивой, упакованной на манер подарка коробочкой в руках. Она поспешила открыть дверь и устало изобразила на лице улыбку.

– Вам посылка, мадам!

– Неужели? Чудесно!

Она не могла даже представить, по какому поводу и кто мог прислать ей посылку, но нежданному подарку все-таки обрадовалась. Затем достала из бумажника пятидолларовую банкноту и вручила ее юному посыльному, который откровенно обрадовался чаевым. Молодой человек откланялся и ушел. Закрыв за ним дверь, Рейчел отнесла коробку в гостиную. Сняв упаковку, разорвала крошечный конверт и вынула из него записку.

«Рейчел!

Яувиделэтуштучкувмагазинеподарковивспомнил, чтотыкогда-тособиралатакие. Снетерпениеможидаювечерапятницы.

Н.».

Ник. Сначала в голове Рейчел мелькнула мысль, а не вернуть ли посылку, даже не разворачивая, однако любопытство взяло верх над прочими соображениями. Неужели он действительно вспомнил о ее давнем хобби? Она сорвала упаковку и открыла коробочку. Ее сердце едва не остановилось. Да, он на самом деле вспомнил о ее страсти к собирательству антикварных музыкальных шкатулок. Шкатулка, которую Ник сейчас прислал ей, была восхитительна, истинное произведение искусства – тонкая работа, удивительное изящество линий. На маленькой крышечке был выгравирован прелестный букетик роз.

Рейчел приоткрыла ее, и прозвучала хорошо знакомая ей мелодия песенки «И тогда ты вспомнишь меня».

– О Ник! – прошептала она.

На глаза навернулись слезы. Рейчел заморгала, пытаясь справиться с предательской слабостью. Прошло столько лет, а он не забыл ее давнего увлечения. Он, конечно же, не имеет представления о том, что вскоре после ее ухода из Технологического ей пришлось продать всю свою коллекцию. Сделать это было нелегко, едва ли не равносильно самоубийству, но в те дни у нес было так туго с деньгами, что нечего было и думать о том, чтобы коллекцию сохранить. Позднее Рейчел стала подумывать о том, а не вернуться ли ей к былому увлечению, но дальше намерения дело не зашло.

Тогда, во время учебы в колледже, Ник посмеивался над ее шкатулками. Он называл это девчоночьим хобби, неизменно сопровождая насмешливые слова очаровательной улыбкой. Она же сердито ударяла его кулачком в плечо и негодующе фыркала.

Шкатулка, которую она сейчас держала в руках, была просто чудо и стоила, очевидно, целое состояние. Принимать подарок или нет? А если она оставит шкатулку у себя, то что Ник об этом подумает? Как истолкует ее поступок? Что она простила его?

Ее охватило смятение. Шкатулка приглянулась ей с первого взгляда, но Рейчел в равной степени не могла вообразить, что оставит ее у себя. Два взаимоисключающих решения буквально разрывали ей сердце.

Рейчел усилием воли заставила себя закрыть крышку шкатулки и поставила красивую вещицу на столик. Затем потянулась к телефону и, набрав номер больницы, попросила соединить ее с палатой, в которой находится Пейдж Харт.

Когда Пейдж взяла трубку, ее голос показался Рейчел взволнованным, словно пациентка слегка задыхалась.

– Пейдж, это Рейчел Тернер. С вами все в порядке?

– Да, со мной все в порядке.

– Вы уверены?

– Да. Конечно. Я тут... немного работала, занималась своими юридическими делами.

– Извините, если помешала.

– Да нет, все нормально. Чем могу помочь вам, Рейчел? Вам нужна консультация по телефону, совет юриста?

– Нет-нет. Ничего подобного. Просто... вы не могли бы оказать мне любезность?

– Да, пожалуйста.

– Не могли бы вы дать мне номер телефона вашего брата? Мне... мне нужно поговорить с ним.

– Никаких проблем. – В трубке было слышно, как Пейдж листает блокнот.

Затем она протараторила номер телефона, и Рейчел мысленно отметила про себя местный код.

– Это что, номер какой-то гостиницы?

– Нет, это номер его домашнего телефона.

О Боже! Она по непонятной причине вообразила, что Ник приехал в Атланту, чтобы навестить сестру, оказавшу юся в больнице. Ей даже не пришло в голову, что он уже давным-давно живет с ней в одном городе. Это значительно ухудшало дело.

По крайней мере именно так она истолковала бурную реакцию собственного сердца.

– Огромное вам спасибо.

– Могу я спросить вас, зачем вам понадобилось срочно переговорить с ним? Это связано не со мной?

– Нет, нет. Он просто... просто прислал мне одну вещицу, и мне нужно вернуть ее.

– Ясно. Значит, он пытается ухаживать за вами.

– Это что, его обычная практика – начинать с подарков? – спросила Рейчел, не слишком довольная тем, что она не единственная, кому Ник делает подарки.

Пейдж доверительно понизила голос:

– Я знаю, что когда-то давно Ник очень обидел вас, доктор Тернер. Но клянусь вам, что, несмотря ни на что. Ник – замечательный парень.

Взгляд Рейчел снова остановился на подарке Ника Харта.

– Подарок очень даже симпатичный, он мне понравился, – неуверенно продолжила она. – Но я все-таки должна вернуть его обратно. Не могу принять, и все тут.

– Простите мое любопытство, но что это такое? Вы можете сказать?

– Музыкальная шкатулка.

На том конце провода надолго замолчали.

– Музыкальная шкатулка? – наконец нарушила молчание Пейдж. Она говорила теперь почему-то шепотом.

– Да. А почему вас это удивляет?

– У нее на крышечке выгравированы розы?

– Да. А откуда вы знаете?

– А какую мелодию она исполняет? Случайно не «И тогда ты будешь помнить меня»?

У Рейчел от удивления перехватило дыхание.

– Верно. Но все-таки откуда вы это знаете?

– Вы собираете музыкальные шкатулки?

– Когда-то собирала.

– Послушайте, доктор Тернер, мой брат купил эту шкатулку много лет назад. Для того чтобы накопить необходимую сумму денег, ему пришлось разнести столько порций пиццы и гамбургеров и постричь столько газонов, что вы даже представить себе не можете.

Сердце Рейчел екнуло.

– Только не говорите, что он занимался этим в годы своей учебы.

– Да, именно.

– Но этого не может быть!

– Нет. Может. Все было именно так. – Услышанное настолько ошеломило Рейчел, что она даже не попрощалась со своей собеседницей, а просто бросила трубку на телефонный аппарат.

Этот сукин сын действительно достоин восхищения!

– Кто это там звонил? – спросил Росс, подняв голову. До этого он самым внимательным образом разглядывал ноги Пейдж.

Пейдж сделала глубокий вдох. Как же все-таки Росс сексуален! И неутомим. То, что она разговаривала по телефону, нисколько не отвлекло его от поцелуев, которыми он покрывал ее ногу от ступни до края шортов. Пейдж потребовалось невообразимо огромное усилие воли, чтобы сосредоточиться на том, что говорила ей Рейчел Тернер.

Они оба были одеты в футболки и шорты Росс обходился без рубашки весь день и сделал исключение лишь дли медсестры, которая вечером пришла делать анализ крови.

Они были одни. Вернее, наконец остались одни На всю ночь.

– Что ты сказал? – спросила она, совершенно забыв, о чем он только что спросил ее.

– Я и сам забыл, – ответил он и прижался губами к ее губам.

Его поцелуй был подобен землетрясению Его геплыс сильные губы прижались к ее рту, и от этого поцелуя п ней затрепетал каждый нерв. Его язык касался лишь ее языка, но Пейдж казалось, будто он ласкает и ее кожу, и грудь, и все остальное тело.

Росс поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– Разденься. Сейчас. Пожалуйста.

– И ты. Тоже, – произнесла Пейдж хрипло, не узнавая собственный голос. Затем взялась за край его футболки и медленно потянула вверх.

Росс поднял руки, позволяя освободить себя от одежды. Сердце Пейдж замерло от восторга в ожидании не просто увидеть его грудь, но и прикоснуться к ней и даже ошутить вкус его кожи.

Когда футболка оказалась у Росса над головой, Пейдж пронзила неожиданная мысль, и она замерла в нерешительности. Она совершенно не представляла себе, что они будут делать дальше. Ее опыт интимного общения с мужчинами был небогат и ограничивался тем, что она позволяла профессору Стенгалу прикасаться к своему телу, а тот довольствовался тем, что пользовался ее юной плотью незамысловатым старомодным способом. Иного опыта у нее не было. Может, лучше все прекратить? Что, если она подвергает себя унижению? Вполне вероятно, что он просто хочет посмеяться над ней.

– Эй, Пейдж! – донесся до нее приглушенный слоем ткани голос.

– Что?

– Обычно одежду снимают полностью.

Однако Пейдж по-прежнему оставалась неподвижной. Ее охватил испуг – она боялась, что сейчас совершит что-то непоправимое.

– Росс!

– Что?

– Я должна тебе кое в чем признаться.

– В чем же?

– Без этого просто нельзя. – Пейдж вернула футболку в прежнее положение, хотя, по правде говоря, она предпочла бы сделать признание, обращаясь к его закрытой тканью голове.

– В чем дело?

– Ты можешь присесть на секунду?

– Только при условии, что ты сядешь мне на колени.

– Успокойся, пожалуйста, хотя бы на одну секунду. Для меня все это очень трудно.

Росс нахмурился, однако сел, сказав при этом:

– Дорогая, я же обещал проявить себя с наилучшей стороны. В чем же дело?

– Я... не знаю правил. Я не все понимаю.

– Что? Чего ты, собственно, не понимаешь? Что случилось, киска? Мы оба хотим друг друга. У тебя что, критические дни?

– Ты только не смейся. Не будешь? Обещаешь мне? – Росс ласково провел рукой по ее волосам.

– Да я не смеюсь. Честное слово!

– Я не знаю, как все это дальше делается, понимаешь? – начиная раздражаться, произнесла Пейдж.

Какое-то мгновение он удивленно смотрел на нее.

– Не знаешь, что такое секс? Никогда им не занималась?

Пейдж вздохнула:

– Я не знаю, что ему предшествует.

– А мы не будем заниматься тем, что предшествует. Мы будем заниматься необычным сексом.

– Здорово. У меня никогда не было необычного секса. – Росс продолжал смотреть на нес немигающим взглядом.

– Так ты хочешь сказать, что твое нежелание разговаривать со мной об игре в бейсбол вызвано тем, что ты никогда раньше в него не играла?

– У меня было много старших братьев, – ответила Пейдж, избегая встречаться с ним взглядом.

– Ты хочешь сказать, что не знаешь, что делать? – Пейдж кивнула:

– Да. Наверное, у меня сейчас жалкий вид.

– При чем тут жалость. Наоборот, соблазнительный. – Пейдж недовольно поморщила очаровательный носик.

– Не надо задаваться, советник!

– Я и не думаю, Пейдж. Я именно этим и хочу заняться – соблазнить тебя. Стать тем первым и единственным, кто тебе все правильно покажет и объяснит.

– А как? Я ведь даже не знаю, с чего следует начать. – Росс немного помолчал, потом поднял на нее глаза, в которых светился лукавый огонек.

– Я все тебе скажу. Ты не будешь против, если я обучу тебя правилам игры в бейсбол?

– Но это... это как-то уж очень по-детски получается! Разве не так?

– Ошибаешься. Это старо как мир, как и сама игра в бейсбол. Для молодых людей это возможность озвучить то, что они хотят сказать, – произнес он и провел пальцем по ее щеке. – Тебе понравится, вот увидишь!

– Хорошо. Я согласна.

– Но сначала нужно провести кое-какую подготовительную работу.

– Какую же?

– У тебя еще остался лак для ногтей оттенка фламинго?

– А зачем он тебе?

– Я хочу накрасить тебе ногти.

Лак, которым Росс покрасил ногти Пейдж, высох не так быстро, как ему хотелось бы: он сгорал от нетерпения. Но когда он вместе с ней стал дуть ей на ногти, чтобы они высохли быстрее, то одновременно начал анализировать то, что он узнал о ней. Как же такое может быть, чтобы молодая красивая женщина в свои тридцать с небольшим лет никогда еще не испытала радости от ласк, предваряющих то, что называется апофеозом любви? Единственное тому объяснение скорее всего следующее: этот негодяй профессор, приобщивший ее к сексу, был настоящим эгоцентри-ком, который думал исключительно о собственном наслаждении, и потому пренебрегал необходимостью дарить наслаждение женщине. Недолгая радость для него, неизбежное разочарование для нее.

Но если этот мерзавец был ее первым мужчиной – а скорее всего дело было именно так, – то ей просто не с кем было его сравнить. А это означает, что у нее может возникнуть опасение, будто такие же безрадостные ощущения ей суждено испытать и с ним, Россом. Это одновременно и пугало, и возбуждало его.

– Высохли, – прошептала она.

– Что?

– Мои ногти. Они высохли.

По мере того как Росса охватывало ожидание предстоящей радости, его опасения отступили. Он выключил лампу на ее прикроватном столике, чтобы избавить ее от смущения и заодно чтобы проверить, как смотрится лак оттенка фламинго в темноте. Да, верно, ее ногти светились в полумраке палаты. Черт, ситуация действительно обещает быть восхитительной и чертовски сексуальной.

– А что... теперь? – робко спросила Пейдж.

– Ложись на кровать.

– Может быть, нам стоит для начала раздеться?

– Правила бейсбола таковы, что начинать следует полностью одетыми.

– Полностью одетыми? – переспросила она со смехом. – Но мы же в шортах и футболках.

– Этого достаточно.

– Ну, хорошо.

– Ложись, Пейдж.

Пейдж послушно выполнила его просьбу и легла на середину кровати. В комнате было довольно темно, так что Росс мог видеть лишь смутные очертания ее фигуры, однако слабо светившийся в темноте лак на ногтях позволил ему легко разглядеть ее руки. Было заметно, что они дрожат. Россу пришла на ум аналогия с библейским жертвенным агнцем.

Он протянул руку и погладил Пейдж по нежным шелковистым волосам.

– Еще одно правило игры в бейсбол. Если кто-нибудь из нас вдруг почувствует дискомфорт, будет немедленно объявлен тайм-аут. Понятно?

– Да, – прошептала Пейдж.

– А теперь немного подвинься, дорогая!

Она на секунду задумалась, но затем отодвинулась, правда не к стене, а к противоположному краю кровати. Росс усмехнулся:

– К другой стороне.

Пейдж коротко ойкнула и откатилась к дальнему краю. Росс опустился на кровать и лег, повернувшись к Пейдж лицом. Левую руку он положил ей на талию.

– Надеюсь, ты помнишь, мы можем остановиться в любое мгновение.

– Помню.

Если она остановит его, то он умрет прямо здесь, на этой кровати. Все его существо сотрясала лихорадка, какой он никогда раньше не испытывал.

– Итак, начинаем. Ты устремляешься к первой базе, если, конечно, тебе этого хочется.

– Если не ошибаюсь, я знаю этот термин, но для полной уверенности объясни мне, что такое первая база.

– Поцелуи. Просто поцелуи. Ты ведь хочешь начать с первой базы?

– Да, конечно!

Ее готовность вызвала в нем восхищение. Росс медленно опустил голову и прижался губами к ее губам. Сначала поцелуи были легкими и короткими. Росс не спешил, наслаждаясь вкусом ее губ, ароматом нежной кожи.

Пейдж издала короткий стон, что подтолкнуло его к решению, что им сейчас нужен поцелуй более продолжительный и глубокий. Однако перед этим Росс спросил ее:

– Ты действительно хотела бы приблизиться к первой базе? Тебе этого хочется?

– Да.

Целуя ее на этот раз, он раздвинул ее губы. Затем его язык коснулся ее языка. Это, похоже, подействовало на нее как электрический разряд. Пассивная готовность принимать мужские ласки сменилась желанием отвечать на них. Ее руки сомкнулись у него на затылке, безмолвно требуя новых поцелуев.

Росс послушно откликнулся на ее призыв, затеяв безумную пляску языков и губ. Восприятие времени оставило их обоих. Поцелуи, которыми они обменивались, длились то ли минуты, то ли долгие часы. Для Росса окружающий мир сузился до губ, лица и прядей шелковистых волос Пейдж. Он чувствовал, как от возбуждения кровь сгущается в его жилах, учащается пульс, а сердце готово в любое мгновение разорваться в груди.

Целоваться Росс любил всегда, но ничего подобного происходящему сейчас он еще никогда не испытывал. Теперь поцелуи казались ему не прелюдией к чему-то более значимому, а самим актом любви. Поэтому если она желает, чтобы эта восхитительная игра подольше продолжалась, он ни в коем случае не должен спешить.

Наконец Пейдж все-таки немного отстранилась, прервав поцелуй. Росс же, не желая ни на мгновение отрываться от нес, продолжал целовать ее шею и лицо.

– Росс! – прошептала она.

– Что? – произнес он, добравшись до нежной мочки ее уха.

– Вторая... вторая база... что это?

– Прикосновение к твоей груди, – почти беззвучно выдохнул он ей в ухо. – Ты хочешь, чтобы я это сделал?

– А я... я могу прикоснуться к твоей груди? – Он почувствовал, что сейчас взорвется.

– Если ты захочешь.

– Я хочу.

Он снова прижался к ее губам и взялся за край ее футболки. Его пальцы скользнули по ее талии и замерли на миг в нерешительности.

– Скорее, – потребовала она.

– Медленно и неторопливо, дорогая.

– Нет. Побыстрее. – Пейдж схватила его за руку с той стороны, через ткань футболки, и потянула вверх.

– Ох, – вырвалось у них одновременно.

Хотя Пейдж лежала на спине, ее грудь по-прежнему сохраняла форму упругого выпуклого холмика, который идеально поместился в его ладони. Росс прижал большой палец к ее соску и услышал, как у нее снова перехватило дыхание.

– Тебе приятно?

– Да. – Она сняла руки с его шеи и провела ими по его плечам. – Теперь моя очередь.

– Нет, нет. Даже не думай. Я еще не закончил со второй базой.

Кончики его пальцев скользнули по ложбинке между ее грудями, и он накрыл ладонью ее левую грудь, уделяя ей равное внимание с правой.

Это не на шутку распалило Пейдж. Она тут же ухватила Росса за футболку и прикоснулась к его теплой мускулистой груди.

– Восхитительно, – прошептала она. – Какая у тебя гладкая кожа!

Когда ее рука коснулась его сосков, у Росса перехватило дыхание. Он никогда даже представить себе не мог, что его грудь может быть эрогенной зоной. Он чувствовал, что его охватывает безумное, всепоглощающее ощущение бесконтрольной страсти, но ему теперь было не до размышлений. Главное – это ощущение небывалого блаженства.

– Третья база, – шепотом напомнила ему Пейдж. Прежде чем поднять голову и всмотреться в ее лицо, Росс жадно поцеловал ее. Его глаза уже настолько приспособились к темноте, что он сумел заметить, как в ее взгляде разгорается огонь нешуточной страсти.

– Сначала дается дополнительное время, – сообщил он каким-то скрипучим голосом, который сам с трудом узнал.

– Покажи мне.

Урок пошел ей на пользу. Она стремительно превращалась в безумную маленькую развратницу. Осознание этого возбуждало его еще больше. Росс приподнял ее в сидячее положение и снял с нее футболку. Прежде чем он снова лег на спину, Пейдж, в свою очередь, стащила футболку с него. Росс даже не думал сопротивляться.

Он снова легонько толкнул Пейдж обратно на подушку и, закинув ногу на ее бедра, сел на нее. Теперь он мог наилучшим образом видеть ее восхитительную грудь.

– Боже, как ты красива!

– Ты тоже прекрасен! – сказала она и снова потянулась к его соскам.

Ему потребовалось еще несколько секунд, прежде чем он почувствовал, что напряжение в паху усиливается с фантастической скоростью. Он поспешно взял ее за миниатюрные запястья и развел ее руки в стороны. Затем нагнулся и прильнул своей обнаженной грудью к ее груди. Прижавшись крепко к ее губам, он услышал, как успел приглушить рвущийся из ее горла стон.

Затем он опустился чуть ниже и, не обращая внимания на протесты Пейдж, впился губами в се грудь.

– Росс! – вскрикнула она, и ее тело тут же выгнулось дугой.

– Спокойно, малышка, наслаждайся! – прошептал он. Сначала он поцеловал одну ее грудь, затем другую, увлажняя и успокаивая вмиг отвердевшие соски. Впрочем, не успокаивая, поскольку прикосновения его языка лишь сильнее возбудили Пейдж – словно не находя себе места, ее тело беспокойно заерзало под ним. Она попыталась высвободить запястья из его захвата. Ее пальцы, скользя по его волосам на затылке, еще сильнее прижали его голову к себе.

– Перейдем на третью базу? – спросил он, оторвавшись наконец от груди Пейдж. У него возникло ощущение, что она вполне готова к продолжению игры, и, честно говоря, сам он уже находился на самом краю забвения и уже почти не имел сил сдерживаться и дальше.

Его удивила та сила, с которой она толкнула его в плечи.

– Нет. Я пока еще не достигла полностью второй базы.

– Похоже, что ты превращаешься в опытного игрока, – процедил Росс сквозь стиснутые зубы, стараясь придать голосу шутливые нотки, мечтая найти в себе силы достойно выдержать это сладостное испытание и все-таки добраться вместе с ней до третьей базы.

Если она намерена подарить ему то же наслаждение, которое он подарил ей, то отказывать Пейдж в этом он, конечно, не станет. Даже если это окажется смертельно трудно.

Росс перекатился на спину, вознамерившись собрать остатки сил. Пейдж воспользовалась этим, чтобы повнимательнее рассмотреть его. Она опустилась на колени и горящими от возбуждения глазами принялась разглядывать его обнаженную грудь, не решаясь прикоснуться к ней – видимо, не зная, с чего начать.

– Прикоснись ко мне ртом, – предложил Росс.

К его ужасу, она восприняла его слова как руководство к действию. Сначала ее губы скользнули по его горлу, и в следующее мгновение Пейдж уже покрывала медленными поцелуями бешено пульсирующую артерию ниже кадыка. Кончики ее пальцев легко, как бабочки, скользнули по его вискам и щекам, после чего переместились на плечи. Покрывая короткими огненными поцелуями его грудь, губы Пейдж наконец коснулись напряженного соска.

– О Господи! – блаженно выдохнул Росс.

Голова Пейдж дернулась, и она встревоженно посмотрела на него.

– Что-то не так? Тебе... неприятно?

– Нет! Что ты!

Пейдж довольно улыбнулась и продолжила свое увлекательное занятие, явно вдохновленная его реакцией. Росс снова зажмурил глаза, не зная, как бы ему слегка охладить стремительно возраставшее в нем сексуальное возбуждение. Ее волосы, что касались его обнаженного тела, их дурманящий, пьянящий аромат лишь усиливали эту сладкую муку, как и прикосновения горячего язычка Пейдж к его соскам, пронзавшие его тело подобно резким электрическим разрядам.

Ощущая близость неминуемого взрыва, Росс не выдержал и, схватив ее за плечи, опрокинул на спину.

– Третья база, – попытался сказать он, но даже сам не понял, действительно ли эти слова сорвались с его языка.

– Мне кажется... я знаю, как к ней приблизиться, – прошептала Пейдж.

– Ты всегда отличалась сообразительностью.

Он снова наклонился над ее грудью, пытаясь при этом расстегнуть молнию у нее на шортах. Не стягивая их, Росс просунул пальцы под трусики как раз ей между ног. Пейдж мгновенно «взорвалась», вскрикнув и конвульсивно дернувшись от его прикосновения, едва не заставив его «разрядиться» одновременно с ней. Он продолжал поглаживать се, пока не убедился, что она испытывает от этого максимальное удовольствие. Наконец она сжала его руку, жадно хватая ртом воздух, и почему-то захихикала.

– Хватит! Довольно! Мне становится щекотно!

Росс усмехнулся. Забавно. После оргазма ее начал разбирать смех, видите ли, ей сделалось щекотно. Вооруженный этим знанием, Росс может стать для нее опасен. Отлично.

– О, Росс, что это ты сейчас только что сделал со мной? – улыбаясь, с довольным видом прошептала она.

– Это была лишь пробежка к центру поля, – улыбнулся в ответ Росс. – Я вывел тебя из игры.

– Нет, нет. Игра еще не закончена, – запротестовала Пейдж. – За мной еще удар.

У Росса вырвался стон, однако это был стон не столько страсти, сколько невыносимых физических страданий – его эрекция сделалась ужасно болезненной. Он почти не сомневался, что Пейдж вот-вот достигнет желаемого результата.

Он позволил ей слегка оттолкнуть себя, после чего ему пришлось стиснуть зубы – это Пейдж, взявшись за пояс-шнурок его шортов, принялась стягивать их с его ног.

– О Боже, – на одном дыхании прошептала она, прежде чем сжать руками его плоть.

Росс мгновенно воспламенился. Он со стоном закрыл глаза, а когда открыл их снова, то увидел, как се губы приближаются к нему.

– О Господи, что ты делаешь?

– Что я делаю? – низким хрипловатым голосом ответила она. – Приближаюсь к третьей базе.

– О Боже!