Без вести

Глава 13

– Дача…

Мы с агентом вошли внутрь дома, оставив детей снаружи. Я и не сомневалась, не упустит возможности показать свою важность. Плейбои часто наводят вокруг себя ложную красоту, чтобы очаровать побольше женщин и затащить их в постель. О том, чтобы быть настоящими не заботятся, ведь после первой же ночи барышня такого мужчину перестанет интересовать. Добыча поймана, а зверь сыт. Зачем же еще напрягаться?

– У вас что, никогда не было дачи?

– Дачи? Была, – Горовиц не обернувшись, не стесняясь и все разглядывая по пути, прошел через коридор и быстро оказался на кухне. – У тещи.

– И она заставляла вас копать картошку, – понимающе кивнула я.

– Пыталась. Но, с моей занятостью, я так и не смог стать для нее идеальным зятем, впрочем, не стал и идеальным мужем для ее дочери. Как видите. И почему на всех дачах прихожая упирается в кухню? Никогда не мог этого понять.

Бормоча себе под нос недовольства, агент залез во все ящички, в отключенный холодильник, поднял крышку, врезанную в пол, заглянул в погреб, потом опять вернулся к самой кухне. На мой личный взгляд, здесь придраться было не к чему. Дача как дача. Ничего особенного. Как и во всех домах в подобных поселках на отшибе, здесь не было ничего ценного. Старая мебель, ненужная уже в квартире, свезена сюда, оттого и такая разномастная. Некрашеные полы. Посуда всех цветов и стилей, поцарапанные кухонные шкафчики, давно вышедшие из моды.

– Сухо, воды нет, – констатировал мой спутник, открыв и закрыв кран. – И с собой она воду не привозила. Соответственно, рандеву исключается. Еды я тоже не вижу, только этот недоеденный бутерброд, к которому она так и не притронулась.

Горовиц показал пальцем на стол, куда перетек и мой взгляд. Действительно. Я сразу этого не заметила – на старом столе, накрытом белой с кошачьим принтом клеенкой, лежал завернутый в целлофановый пакет бутерброд с колбасой.

– Вы все еще надеетесь на версию о любовнике?

– А вы нет? Сладенькая история для любой женщины, не так ли? – агент повернулся ко мне и окинул заинтересованным, настоящим мужским взглядом, с ног до головы. – Вы же так любите помечтать о романтике. Смирнов не похож на принца, верно? Обычный мужик с обычными проблемами. Ни дворцов, ни эксклюзивных машин. Только быт, только проблемы и трое детей. Разве об этом мечтает женщина?

– Вы самовлюбленный остолоп, – фыркнула в его сторону и ушла в комнату, которая оказалась чем-то вроде зала, хотя и здесь стояло несколько кроватей, накрытых ненужными в городском хозяйстве тряпками. Было заметно, что с лета сюда никто не приезжал – сырость в промерзшем с зимы доме резала глаза и неприятно теребила обоняние. В комнате стоял отвратительный затхлый запах, хоть и было заметно, что перед отъездом семья тщательно наводила порядок. Все постели аккуратно застелены, вышитые крестиком подушки на сломанном кресле стоят, как в журнале, уголками вверх, зеленый ковер под ногами тоже был бы чистым, если бы не многочисленные следы грязных ботинок на нем. Следы все разные и большие, из чего даже я могу сделать вывод, что они не принадлежат ни покойной Смирновой, ни ее убийце.

– Что ж! Становится только интереснее!

– Какой интерес в том, что мы ничего не нашли?

– Вы не понимаете, Данилова, – агент неожиданно повернулся ко мне и оказавшись близко-близко понизил голос, – чем меньше следов, тем умнее убийца.

Глаза Горовица в этот момент сверкали легкой ненормальностью, из-за чего в этом жутком месте, стало находиться еще неприятнее.

– Страшно, Ева?

– Чего? – не расслышала я.

– Тебе страшно, Ева? – голос его стал звучать еще глуше. – Тебе страшно ввязываться в подобные дела? Ездить по незнакомым местам, совать свой нос, куда не надо?

Каким-то непостижимым образом, его лицо оказалось так близко, что щетина наглеца имела все шансы в один неосторожный миг оцарапать мою кожу.

– А ведь он может быть где-то там… На улице, или возможно даже в этом доме…

Выдержав его наезд с каменным лицом, я холодно ответила:

– Приберегите эти страшилки для Горовица младшего. Даже будет лучше, если почаще их будете ему озвучивать, чтобы он не приставал к моей несовершеннолетней дочери.

Оставив агента пережевывать мой отпор, я вышла из дома и остановилась на крыльце, шумно втянув ноздрями свежий воздух. Страшно? Страшно… Я, оказывается, очень боюсь оставаться с этим мужчиной наедине. Он был слишком близко. Настолько близко, что я готова была забыть, где мы находимся!

– Ева! Ну, как там? – моя дочура слезла с качелей и подлетела к матери. Оба Горовица тоже подплыли к нам, каждый со своей стороны. Вороны. Окружили!

– Ничего! – заявил агент, застывший позади меня. – Едем дальше!

– Что, совсем ничего? Не может же этого быть! – Ленка не была готова смириться с таким поворотом событий.

– Вся в мать, – резюмировал Горовиц, покачав головой.

Истинный мужик. Теперь пусть еще скажет, что все женщины водить не умеют!

– А что он там, по-твоему, – сыночек агента, будто сошедший с подиума, где демонстрировали осенне-зимнюю коллекцию, показал указательным пальцем вверх, – должен был записку с домашним адресом оставить?

Сказал и усмехнулся. Усмешкой Горовица. Боже мой, теперь их двое!

– Весь в отца, – огрызнулась я. – А что ваши эксперты говорят, Горовиц? Как все было? Может быть, им удалось что-то обнаружить, и они это увезли?

– Нет, они, как и мы, ничего не нашли. И заканчивайте, Данилова, хвататься за чужие версии. Делайте свои выводы. Это-то вы делать умеете? Мне рекомендовали вас, как опытного следопыта, но что-то я пока ничего не вижу от этого крутого опыта.

– Я поисковик, а не детектив. Нас учили искать трупы под кустами и в канавах, а не улики и мелкие зацепки.

– Так учитесь! Вам выпал уникальный шанс поработать бок о бок с профессионалом!

Меня окончательно вывела из себя его самодовольная поза и физиономия! Настолько вывела, что я даже не заметила, как почти начала на него рычать! Эти очки и наглые серые глаза за ними, как рентген, просвечивающие мою голову насквозь. Все время, пока находилась рядом с ним, не отпускало ощущение, что этот мужик слышит каждую мою мысль. В том числе и мысли о нем.

– Мам…

– Пап…

Я очнулась от этих «мам» и «пап». Да уж. Картина маслом. Мы с Горовицем стоим друг напротив друга, оба упираем руки в боки, скрепим зубами и воинственно смотрим один на другого. Похоже, не я одна здесь забылась, зачем мы сюда приехали в столь ранний и туманный час.

Осекшись, я отвернулась от полицейского и сказала тоном тише:

– Да, едем на станцию. Здесь действительно ничего интересного.

– Да, – виновато поддержала меня двухметровая скала наглости. – Едем. Заговорились мы.

И под насмешливые взгляды собственных детей, взрослые направились за калитку.