Без вести

Глава 18

На восьмом этаже девятиэтажного кирпичного дома в районе Новоизмайловского проспекта творился абсолютный хаос. Чета Игнатьевых спешно собирала вещи. По дому бегали все – хозяева, две овчарки, одна болонка, а на жердочке в большой клетке громко и очень взволнованно кричал желтохохлый какаду. В этой питерской квартире не так давно был сделан ремонт. Эдуард Адрианович занимался им лично и сам, своими руками клеил обои, белил потолки, выравнивал стены. Помощники подсобили только постелить паркет и обновить ванную комнату, установив туда вместо старенького душа, новую ванную, о которой так давно мечтала хозяйка. Квартира досталась Эдуарду по наследству от родителей, коренных жителей Санкт-Петербурга, не так давно переехавших на юг, в деревню Лазоревку на море, где им помог устроится Эдик в обмен на небольшой домик, получив таким образом раньше времени эту жилплощадь с видом на Новоизмайловский проспект. Жили они с Ириной Артуровной здесь далеко не все время, а часто ютились в собственном загородном домике в сто пятьдесят квадратных метров. Дети, сын двадцати одного года и совершеннолетняя дочь, уже успели перебраться каждый в свою небольшою однушку в районе Пулковского парка, где Игнатьевым старшим, в свое время, удалось приобрести наследство для своих собственных детей по очень выгодной цене.

– Эдик! Эдик!

– Чего, Ирочка?

– Ты чайник электрический положил? А плитку? А вдруг, там электричества не будет?! Эти дачные поселки вечно с проблемами!

Ирина Артуровна была все еще в махровом халате цвета первой весенней травы и мягких домашних тапочках, подаренных матери любимой дочкой на недавний юбилей. Женщина сложила в большую сумку несколько контейнеров с готовой едой, две пачки с черным чаем, килограммовую упаковку кофе и пачку сахара. Игнатьевы не тяготели к современным веяньям в моде на здоровый образ жизни. Здоровым они считали трехразовое питание из трех и более блюд, частые прогулки, путешествия и выгул собак. Не мало времени посвящалось организации «БезВести», ставшей в последние годы настоящим увлечением семьи.

– Не будет электричества, вскипятим воду на костре! – подойдя к супруге и запихнув незаметно в сумку фляжку с крепким алкоголем, крякнул Игнатьев. – Зато в нашем «Ниссане» полный багажник оружия!

– Кстати! Давай быстрее собирайся! Машина на улице, а вдруг что случится?

– Что с ней может случиться? Она у нас прямо под окнами, я сегодня хорошо припарковался. Спасибо Веньке, с первого этажа, придержал местечко для старого знакомого!

– Ты Оле позвонил? Сообщил, что мы уезжаем? Чтобы она Кешу приходила покормить! Птица с голоду помрет, пока нас не будет!

– Похудеет, может. Ты его вечно закармливаешь! Попугай питается лучше меня!

– Эдик, – хозяйка дома уперла руки в боки и погрозила мужу пальцем, – не выводи меня! Я видела, что ты там в сумку прятал!

– Что я прятал?

– Не притворяйся! То, чем ты там перед сном горло смачиваешь и для здоровья пьешь!

– Ирочка, грамулечку! Мы же на свежий воздух едем, шашлычок зажарим.

– Какой, к черту, шашлычок?! Эдик! Ты забыл, куда мы едем и зачем?! Мы едем ловить маньяка и защищать тех, кто приедет в поселок. Ты с шашлычком намерен в засаде сидеть?!

– Ха! А ты хочешь сказать, что наша свора собак и мы с тобой никогошеньки там не заставим себя подозревать? Чико девочек за собой потащит, и ты вместе с ним, всех ворон на уши поднимите.

– Я без собак, Игнатьев, не поеду! Ты с ружьем, а я с собаками!

К Ирине Артуровне подбежала одна из дородных овчарок, уткнулась большим кожаным носом хозяйке между ног.

– Да, Голди? – погладила верную псину Игнатьева. – Видишь, собаки все чувствуют и не дадут мне с тобой одной ехать!

Эдуард Адрианович тоже погладил подставившую под руку большую голову овчарку.

– Твои собаки ни от кого тебя не спасут. Разве что залижут до смерти! Говорил же тебе, надо было их на дрессировку отдавать. А ты, все для «БезВести»! Что толку от того, что они привыкли к чужим людям и научились искать пропажу? В плане охраны от сковородки твоей больше толку будет.

– От них очень много толку! Во всяком случае, гораздо больше, чем от тебя иногда! Это кто же додумался в общий чат наши с тобой фотографии отправлять?! На общее обозрение? Как тебе не стыдно-то, а еще отец двоих взрослых детей! Уважаемый человек! Фу, как вспомню, что ты устроил!

Мужчина добродушно приобнял жену, поцеловал ее в кончик носа и, легонько оттолкнув ногой болонку, сказал:

– Кто старое помянет… И не строй из себя скромницу, мать. Ты на той фотографии просто бомба!

Лишь глубокой ночью Игнатьевы прибыли в неживой поселок Киселево. Ни в одном из домов не горел свет, хотя электричество в поселке было. Игнатьева открыла ворота, а Эдуард Адрианович въехал во двор аккуратной дачи на громоздком «Ниссан Патфайндер». Как только ворота были закрыты, Игнатьевы выпустили из автомобиля собак – две крупные овчарки и одна болонка мигом разбежались по двору обнюхивать каждый его угол.

– Я надеюсь, там нет нигде дыр в заборе, – опасливо сказала Ирина Артуровна, подойдя к мужу, уже успевшему открыть багажник. – Не хотелось бы бегать ночью по лесу и искать наших бестолочей.

– А чего? Испугалась? – хмыкнул Игнатьев, в эту минуту смахивавший на генерала.

Мужчина с головы до ног облачился в армейское обмундирование и даже на макушке его красовалась кепка цвета хаки с российским гербом над козырьком.

– С таким арсеналом…

– Тише! – шикнула на него супруга, с опаской оглянувшись по сторонам.

В поселке царила мертвенная тишина и темнота. Лес, окружавший дома, как будто окутал их непроницаемой стеной ото всех благ цивилизации.

Игнатьев тоже перешел на шепот:

– А чего ты боишься? Мы здесь одни.

– Не дури, мало ли! – махнула женщина на него рукой. – Я всю дорогу переживала, чтобы нас не остановили и не начали багажник досматривать! Вот веселье бы началось!

– А что? Нам сам Горовиц это дал! А его Терехов прикрывает. Ему все можно, кто же откажет знаменитому писателю?

– На твоей сумке этого не написано и сертификата у тебя нет. Представляешь, сколько бы волокиты вызвало одно только выяснение, откуда мы взяли целую сумку заряженного боевого оружия?

– Ага! Мне нельзя, а сама болтаешь! – пожурил ее супруг.

– Ладно, все, вытаскивай сумки и пойдем в дом, еще неизвестно, что нас там ждет!

Эдуард Адрианович взялся за ручки багажа.

– Ты хоть понимаешь, мать, что здесь удобства все на улице? А там, вон, домик. В кустах. Видишь?

– А? Где? – женщина всмотрелась в темноту. – Ни черта не вижу.

– Банька, наверное, проверю потом. Ты, это, помоги хоть, у меня на все рук не хватит!

Отперев замок, переданным им писателем ключом, двое вошли в холодное помещение. Женщина нащупала возле двери выключатель. Вспыхнул яркий свет от новой лампочки.

– О, а здесь не так плохо, как я думала! Смотри, и ремонт недавно делали!

– Домик добротный, согласен, – прогремел мужчина, втащив тяжелую поклажу внутрь и положив ее на пол. Тут же за ними в помещение ворвались три собаки. – Холодно, но это дело поправимое! Гарри обещал, что дрова у них есть. Там, возле туалета.

– Что? Он для тебя уже Гарри? – усмехнулась Ирина Артуровна, снисходительно посмотрев на мужа.

– А что? – выпучил глаза супруг. – Гарри, нормальный же мужик. Не знаю, как кто, а я с ним подружился!

– Прямо-таки подружился?

– Да! Подружился! А ты не завидуй, иди лучше ужином займись, женщина!

Уже через несколько часов в избушке стало тепло благодаря стараниям Игнатьева и запахло горячей, вкусной едой. Муж и жена устроились за столом в комнате на первом этаже и приготовились к длительному ожиданию.