Без вести

Глава 9

– Ева, что это за собрание у тебя было ночью? Я так понимаю, ребята из вашей группы приезжали? Я уж не стала выходить, в халате неподобающе появляться перед чужими людьми.

Моя мама, Арина Арнольдовна, как всегда уже успела накрыть стол к завтраку, хоть сейчас было только без двадцати семь. Я вышла на кухню в пижаме, в тапочках и пыталась вытереть на ходу мокрые волосы. Так толком и не поспала, пришлось не успев закрыть глаза, вскочить и бежать умываться. Этот сумасшедший агент вчера обронил, что приедет в семь. Что-то там заметил насчет запаха от меня, так что сегодня я настроена ему немного отомстить и показать, как от меня может пахнуть. Эти несколько часов, что мне удалось вздремнуть, и те превратились в настоящую пытку. Снился наглый полицейский на моей кухне, он строил глазки рыженькой Регине, приглашал ее на свидание и под общие аплодисменты высмеивал меня. «Посмотрите на ее косые глаза, на этот маленький нос, на ее средненькую грудь. Разве может у привлекательной женщины быть грудь среднего размера, она должна быть…». Во сне вся моя команда, люди кого знаю уже по нескольку лет, смеялись надо мной и тыкали пальцами туда, куда показывал Горовиц. Я, конечно, понимаю, что это всего лишь сон, но даже он меня успел так сильно взбесить, что теперь я из принципа покажу этому мужлану, что Данилова чего-то стоит. Весь этот его уверенный вид, надменный взгляд, строгие приказы. Вел здесь себя, как король. Или того хуже, император.

– Доброе утро, мамуль, – поцеловала маму, как раз снимавшую последние оладушки со сковородки и перекладывавшую их в блюдо на столе. – Да, та еще ночка была.

– Нашли пропавшую женщину?

– Нашли, – кивнула я, садясь за стол и схватив один горячий оладушек из тарелки. – Ай, – отбросила его, потому что обожглась.

– Блюдечко возьми! И варенье! Сливовое или лучше малиновое достать?

– Не, мам, – наспех прожевывая блинчик, сказала я. – Спасибо.

– А ты, кстати, что в такую рань поднялась? Легла же только пару часов назад! Или опять на поиски собираешься?

– Почти, мамуль. К нам полиция подключилась или мы к ним. Попытаемся поискать вместе с ними концы преступления.

– Так что, действительно маньяк?

– Похоже на то. Мы ее нашли в том же… так же…

– Ладно, ладно, я поняла. Хватит об этом за столом, – остановила меня она, потому что в кухню влетела ее пятнадцатилетняя внучка и моя неугомонная дочка.

– Привет, бабуль! Привет, Ева!

– Привет, привет, стрекоза. Садись давай, завтракай, – велела ей бабушка.

– Я тебе сколько раз говорила не называть меня по имени? Я тебе кто? – наехала на дочку.

– Ева перестань, – отмахнулось от меня собственное дитятко. – Все вокруг говорят, что мы с тобой как сестры. Только ты темная, а я светлая. Какая ты мне мать?

– Биологическая! – проворчала я на нашу стрекозу и запила блинчик горячим чаем из фамильной фарфоровой чашки.

– Вот биологической и оставайся, – ткнула в меня пальчиком дочурка. – А я буду тебя звать Евой. Кстати, ты так быстрее нового мужа найдешь. И не спорь!

Так бы и дала этой белокурой стрекозе, вот этой самой ложкой, торчащей из блюдечка с вареньем, по лбу. Но я поступила иначе, намазала еще один оладушек и отправила его в рот. Заговор. У них давно против меня заговор. И бабушка сейчас внучку поддержит, благо что, моя дочь внешне пошла именно в нее, а не в меня. Что моя мама была всегда невысокой стройной блондинкой, теперь и дочка такая же. Только у моей мамы, ее бабушки, стрижка короткая, а у Ленки лошадиный хвост прямо до самой попы. Дочь, конечно, права. Нас действительно принимают за сестер, но не потому, что я выгляжу молодо, а потому что она выглядит старше своих лет.

– А ты сейчас уезжаешь? – мое пятнадцатилетнее чудо притворно-наивно растопырило свои голубые глазищи. И глаза у нее бабушкины, ничего общего с моими карими. Одно радует, на моего бывшего она тоже ни капли не похожа.

– Уезжаю.

– Трупы искать?

– Не трупы. Сколько тебе повторять. Мы ищем пропавших без вести, – поправила ее поучительно и встала из-за стола. Без десяти, пора одеваться.

– Хорошо, пропавших. Тогда я сегодня с тобой!

– В смысле, ты со мной? – остановилась я уже в проходе кухни и с удивлением посмотрела на стрекозу. – А школа?

– А у меня нет сегодня занятий, – невозмутимо парировал мой взрослый и длинноногий ребенок, который сейчас сидел на кресле в коротких шортах, задрав и поставив эти самые ноги на рядом стоящий стул.

– Школу закрыли? – пошутила я.

– Почти! Ты угадала! Хочешь блинчик за прозорливость?

– Так, не юли, колись давай, почему ты сегодня в школу не собираешься?! – потребовала я, встав в дверном проеме и сложив руки на груди. На средненькой груди, как сказал в моем сне паразит Горовиц.

– У них еще вчера канализацию прорвало, – терпеливо пояснила мне моя мама. – Ева, возьми ее с собой, чтобы не мешалась у меня под ногами и в компьютере не сидела. Поездит с тобой в машине, вреда от этого не будет. А надо, и в поиске поможет. Все толк хоть какой-то. А то они с подружками как начнут сейчас трещать о тряпках, у меня опять голова раскалываться будет.

– Вот. Ты слышала, что бабушка сказала? Так что я с тобой!

Я покачала головой и почему-то стоя ровно на том месте, на котором ночью агент попрощался со мной, сказала его же приказным тоном:

– У тебя десять минут.

Отвернулась и ушла к себе в комнату. На кухне за моей спиной упал стул и грохнулась дочь. Так поспешила выполнить команду. Ха! Конечно. Вот как раз этим она вся в меня. Хлебом не корми, только дай свой нос в расследование засунуть. Обрадовалась, что я так легко согласилась ее взять с собой. Сейчас соберется за три секунды и еще меня в дверях подгонять будет. Собирается в полиции работать, трещит об этом не переставая. Я так думаю, это у нее не только мое любопытство в крови, но и, в некоторой степени, тоска по любимому дяде, который ей очень часто заменял родного отца. Лёнька всем нам был и братом, и отцом, и сыном. Теперь мы одни, сироты, без него остались. Три женщины. Мама вдова, я в разводе, моя дочь, родной отец которой оказался тираном и вместе с нами сынишка Лёни, без отца и без матери.

Мое утро началось не с Валькирии, как я запланировал, а со спора с бывшей. По телефону. И со встречи с моим сыном на пороге моей квартиры. Звонок от нее разломал мой мобильник одновременно со звонком в дверь.

– Привет, отец!

Гордон, почти полная моя копия восемнадцати лет от роду, возник у меня на пороге и радостно улыбался, делая вид, что счастлив меня видеть.

– Привет, дорогой Горовиц! – сообщила в этот же момент его мамаша в трубку.

Моя бывшая. Слава богу, я имел счастье с ней развестись. Однако сын на свою беду выбрал, что жить будет с ней. Чуть повзрослел и теперь постоянно, при каждом удобном случае сбегает ко мне. И мешает моей самостоятельной жизни!

– Здравствуй, Ада! Как ты, жива, здорова? – улыбаясь и подав Гордону знак проходить в мои владения, ответил старой знакомой.

– Твоими молитвами. Гордон уже пришел?

– При…

– Ну так вот, дорогой. Пусть дня два побудет у тебя, – перебила меня Ада по привычке. – Ко мне тетя Ида приехала из Израиля. Ты знаешь, квартиру ты нам маленькую отдал, места здесь нет, а у тебя там, на твоих трехсот метрах на Шпалерной, можно роту солдат разместить. Не только единственного наследника. Так что, пусть поживет.

– А ничего, что я могу быть чем-то занят, Адочка?

– Чем ты можешь быть занят? Нового наследника делаешь? Ты? С твоим-то образом жизни?!

– Может быть, я ему лучше квартиру сниму?

– Не разбазаривай его наследство! – прикрикнула на меня бывшая супруга. – Пристроишь! В твоем замке с собственной стометровой террасой с видом на Таврический сад, уж уголок для кровиночки отыщешь. Желательно тот, из которого не видно приходящих к тебе шлюх!

– Кто тебе сказал…

– Ой, вот только не надо, а? Ты…

Ада, как всегда, завелась на причитания, и я убрал телефон от уха. Это минут на десять, она не будет слышать ни меня, ни кого-либо другого.

– Вали в квартиру, я ухожу, – сказал сыну.

– Куда? – моя белозубая, долговязая копия в зимних ботинках и куртке на меху подозрительно заискивающе улыбнулась отцу.

– По делу.

– Пап, а можно я с тобой?

– Вали в комнату, а потом в универ! Или тебе деньги нужны?

– Нет. Пап, давай я с тобой! Куда ты так рано собрался?

– Горовиц! Горовиц, твою налево!!! – Ада в трубке закричала так, что я ее расслышал даже на расстоянии от моей ляжки.

– Да, Адочка, – мурлыкнул ей в трубку.

С бывшей лучше не спорить, это грозит очередным судом и шантажом ее вездесущего адвоката, которого она нанимает при каждой малейшей возможности. Цепляется буквально ко всему. И только потому, что я ей после развода кроме машины, дачи и двушки в центре, ничего не оставил. Даже деньги на сына перечисляю сыну, а не ей.

– Возьми Гордона с собой и не оставляй дома одного! Куда ты там собрался? Сын должен проводить время с отцом!

– Хорошо, Адочка, как скажешь, – процедил сквозь зубы и показал наследничку кулак. Подставил меня, а я уже задолбался отбиваться от его вездесущей мамаши.

– И пусть он мне фотографии присылает!

Я бросил трубку.

– Ну, что? Наследничек?

Смотрел в эту хитрую рожу, копию той, что каждое утро в зеркале наблюдаю и думал, что этот молодой засранец весь в меня. Если что задумает, добьется. Держу пари, он с матерью заранее договорился, чтобы она надавила на меня. Время вместе проводить! И как, интересно, я его объясню Валькирии?

– Да, папочка? – недоросль, которая почти превзошла в ширине плеч меня, хлопнула для вида невинными глазками.

– А как же учеба?

– А мне сегодня не надо. У нас в универе канализацию прорвало! – подготовлено выпалил младший Горовиц.

Посмотрел на него. Вздохнул.

– Ладно. Бросай вещи, поехали со мной. Только чур, – остановил молодого верзилу, преградив ему путь рукой, – ты делаешь и говоришь только то, что разрешу тебе я. И помалкиваешь. Слышишь?

– Слушаю и повинуюсь, – склонил голову молодой засранец и я скрепя сердцем пропустил его.

– А с чего это ты решил со мной увязаться? – крикнул тому в спину, а он уже понесся по прямой к лифту на парковку.

– А я тоже писателем хочу стать! Как мой любимый папочка!

Папочка… Да мне самому только сорок два! Папочка…

– И без выкрутасов!

– Я же обещал! – честнейшим образом заявил мне мой сын.

В том-то и дело, что мой!