Безмятежное море

Глава 8

Наступила страшная жара, и работа в агентстве немного замерла, к облегчению Дианы, не привыкшей к кипрскому лету. Туристы все еще прибывали, но уже совсем другие. Осмотр достопримечательностей и культурно-просветительные мероприятия их интересовали меньше, чем теплое море и яркое солнце, вкусная еда и изысканные вина. Если они и соглашались на экскурсии, то не слишком долгие и утомительные.

— Такое затишье нас погубит, — тяжело вздохнул Михаил. — Оно пагубно сказывается на наших финансах. Что ж, давай усиленно займемся греческим.

Все еще не набравшись мужества выполнить свое решение — вернуться под благовидным предлогом в Британию и пожить там, пока не найдет места в Америке, — Диана кивнула. Большую часть вечеров она теперь проводила с Михаилом в уголке большой гостиной кириа Агаты, изучая греческую грамматику. Обессиленная от жары, Диана не сразу заметила, что Йоланда день ото дня становится бледнее и молчаливее. Она объясняла это тем, что соседка чувствует себя так же плохо, как и она сама. По крайней мере, успокаивала себя Диана, итальянка могла спокойно отдыхать, а не зубрить греческий.

Амаранта все еще находилась в Никосии, однако Диана больше не видела ни ее, ни Пола. Но однажды утром в понедельник, работая над письмом в Швецию, она услышала знакомые шаги по ступенькам и легкий стук в дверь ее маленького офиса.

— Входите, Пол! — крикнула она.

— Приятно, когда тебя узнают по шагам. — Он вошел, широко улыбаясь. — Как дела, Диана?

Она пожала плечами:

— Как обычно, за одним исключением — не могу привыкнуть к здешней жаре. А как у вас?

— Грех жаловаться. Между прочим, завтра утром я уезжаю с острова — везу Амаранту в Афины.

— Надолго? — Диане удалось произнести это со скучающим видом, хотя в душе она почувствовала резкую боль.

— Надолго не могу, — он покачал головой. — Но этой поездкой я убью сразу двух зайцев: вручу Амаранту ее родителям и открою своим один секрет.

— Могу догадаться, что это за секрет, — небрежно бросила Диана.

К ее изумлению, Пол немного смутился:

— Я планировал сказать вам позже, когда вернусь. Но видимо, вы что-то уже слышали. Говорят, об этом давно ходят слухи.

«Слухи, вот еще! — возмущенно подумала она. — Я и без них знаю ваш драгоценный секрет!» А вслух произнесла приторно бодрым тоном:

— Очень мило с вашей стороны зайти ко мне попрощаться. Желаю вам большого счастья. Не считайте меня грубиянкой, но мне… мне надо поскорее закончить это письмо, чтобы успеть на почту, так что если вы не возражаете…

Пол удивленно посмотрел на собеседницу, кажется немного обидевшись. Но быстро придя в себя, он холодно попрощался, не добавив привычного «Увидимся!», и стремительно вышел, хлопнув дверью.

Диана вставила в машинку чистый лист бумаги, начала печатать на безупречном шведском, но внезапно разрыдалась. Ужасаясь, что Пол по какой-то невероятной причине может вернуться, она сделала огромное усилие и взяла себя наконец в руки. Вытерев слезы, Диана схватила пудреницу и начала исправлять результаты своей глупости и неуместных эмоций, надеясь свалить все на жару и усталость. И столь преуспела, как казалось ей, в своих усилиях, что, когда через полчаса к ней заглянул Михаил, девушка была полностью уверена, что выглядит так же безмятежно, как обычно. Но оказалась, что она ошибается.

Михаил внимательно и озабоченно посмотрел на нее, затем в ужасе воскликнул:

— Ты плакала, Диана? Ради бога, что произошло?

— Ничего особенного. Это все жара.

— Не пытайся меня обмануть! Это Пол тебя расстроил?

— Пол? Господи, конечно же нет! — Как ей удалось говорить так убедительно, она и сама не знала. И даже не особенно надеялась, что Михаил примет на веру ее слова.

— Дорогая моя, — мягко сказал он, — я бестактный дурак. Конечно, ты переживаешь из-за того, что мы в полном простое. Может, возьмем несколько выходных и съездим на дикую природу? Ты возьмешь свой альбом, я испытаю новую кинокамеру.

— Ты имеешь в виду — только ты и я? — Диана не верила своим ушам. — На Кипре? Что скажут люди?

— А кого это заботит? Если, конечно, Георгиос не станет возражать.

Вспомнив предостережение Георгиоса о неврастеничной натуре Йоланды и о ее патологической ревности, Диана покачала головой:

— Он не одобрит.

— У Георгиоса только одно на уме — как бы не потерять тебя. Если он сочтет, что короткие беззаботные и абсолютно невинные каникулы в моем обществе пойдут тебе на пользу, он с радостью даст добро. — Михаил пожал плечами. — Если ты не захочешь составить мне компанию и не окажется других добровольцев, я отправлюсь один, моя дорогая Ди.

Диана продолжала увиливать от прямого ответа, хотя ей страстно хотелось уехать из города, удрать из душного офиса и от неприятных новостей.

— А что ты собрался снимать? И почему на кинокамеру?

— Потому что мы с Георгиосом наметили несколько новых туристических маршрутов, так что я стану первооткрывателем. Но это пока тайна, иначе наши конкуренты быстро подсуетятся и тоже изобретут нечто подобное.

— Как же вы сумели без помех организовать свои археологические экспедиции? — удивилась Диана.

— Потому что у нас есть Пол с его уникальными познаниями в этой области. Но нельзя останавливаться на достигнутом, надо развиваться дальше, увеличить штат, найти приличное помещение для офиса. — Он скептически обвел взглядом маленькую комнатку Дианы. — Ничего удивительного, что ты выбиваешься из сил, работая в этом стенном шкафу.

— Это неправда! — горячо возразила она, затем обеспокоенно спросила: — Ты действительно считаешь, что это благоразумно — строить грандиозные планы? Не слишком ли это амбициозно?

— Мы обсуждали вопрос с Зеноном, и он с нами солидарен. Между прочим, он постоянно подчеркивает, какой ты ценный кадр. Сказал, что мы должны сделать тебя своим партнером, как только появится возможность.

В этот момент Диана чуть не сболтнула, что серьезно подумывает о том, чтобы уехать. Только девушка собралась сформулировать фразу так, чтобы она не звучала слишком грубо и обидно, как Михаил продолжил речь:

— Так как насчет экспедиции на дикую природу? Я хочу поснимать гнездовья птиц.

— Вроде бы самые интересные виды прилетают на Кипр зимой?

— Но не сокол элинор! Это особый визитер, его можно застать только летом. Обычно он гнездится на отвесных скалах между озером Акротири и Пафосом.

Я захвачу заодно фотоаппарат, а тебе дам полевой бинокль. Будет страшно интересно.

Диана начала колебаться. Звучало заманчиво, но немного рискованно. Уик-энд в дикой местности! Своего рода приключение, в котором она сейчас так нуждалась, чтобы прийти в себя, встряхнуться и избавиться от глупых мыслей о Поле, всей этой сентиментальной чепухе.

— Если хочешь, давай обсудим это с Георгиосом, — сдалась она, все еще немного сомневаясь. — Но я, в отличие от тебя, не думаю, что он придет в восторг.

— Конечно, он предпочел бы сам поехать с тобой, — засмеялся Михаил, потом добавил уже серьезно: — Диана, я клянусь, что у тебя не возникнет никаких проблем со мной. Я буду относиться к тебе как к Деве Марии и смотреть стану только на птиц.

Георгиос, хотя и без особого энтузиазма, одобрил их план, но с одной оговоркой. Он заявил, что держать это в тайне бессмысленно и даже опасно. Если они вдвоем вдруг исчезнут на несколько дней, может разразиться хороший скандал. Люди вообразят самое худшее. А вот открытая подготовка к совместной научной экспедиции мужчины и женщины не спровоцирует никаких сплетен — даже здесь, на Кипре. Так что не следует создавать лишних трудностей.

У Дианы появилось искушение напомнить, что хозяйка пансиона всегда присутствовала на их с Михаилом уроках, а сам Георгиос с пеной у рта возражал против того, чтобы они занимались в офисе наедине после работы, но она прикусила язычок. Затем, собравшись с духом, спросила:

— А как насчет Йоланды?

— Я сам ей скажу, — раздраженно буркнул он. — Надеюсь, у девчонки хватит ума вести себя корректно. Если нет, пусть уходит. Мы планируем увеличить штат и расширить поле деятельности, и очень важно, чтобы у нас была дружная команда. Демонстрация темперамента на работе совершенно недопустима.

Удивленная до крайности, Диана не нашлась что ответить на это ораторское выступление. Но Михаил не мог оставить итальянку без защиты.

— Она всегда прекрасно работала и очень нам предана, — негодующе заметил он.

— Знаю. Но с тобой поедет одна Диана. — Георгиос был неумолим. — Нельзя держать на службе девушку, которая бесится из-за красивой сотрудницы. Как я понимаю, Йоланде сейчас грех жаловаться. После прибавки к жалованью у нее, по-моему, прорезался здравый смысл. Во всяком случае, я на это надеюсь. Так что оставим эту тему.

— Значит, мы можем отправляться со спокойной душой? — уточнил Михаил.

Георгиос молча кивнул, и Диана подумала: «Не особенно радостное благословение!»

Георгиос оказался прав, не стоило все делать втайне. Приготовления шли открыто и по-деловому, окружающие, к великому облегчению Дианы, восприняли эту поездку на удивление спокойно.

Эмма, которой она рассказала об экспедиции по телефону, пришла в полный восторг. Кузина была настолько тактична, что и словом не обмолвилась о сватовстве, даже если это пришло ей в голову. Она только сказала, что полностью одобряет прекрасную идею. Пара отличных снимков редких соколов в сводке новостей станет для агентства прекрасной рекламой. Эмма лишь выразила надежду, что они с Михаилом будут осторожны в горах. Карабкаться по скалам — нелегкое дело, уж она-то знает по собственному опыту — после женитьбы они с Тео пробовали исследовать горы Троодоса.

— А у нас тоже есть новости! — заявила она в конце разговора с нежностью в голосе. — Мы ждем ребенка! Я тебе сообщу заранее, когда это должно будет случиться. Хочу, чтобы ты стала крестной матерью. На этот раз у нас родится мальчик, я уверена. Помолись за меня, мы так его хотим!

Диана поздравила кузину и попрощалась, но, отвернувшись от телефона, грустно подумала: «Все почему-то уверены, что я останусь здесь навсегда. Видно, я совсем сошла с ума, раз до сих пор не уехала. На что я только надеюсь?» Затем она вспомнила об Йоланде и спросила себя, порядочно ли поступает по отношению к девушке? Ведь у нее нет желания обижать бедняжку. Потом Диана решила, что для Йоланды не так уж важно, поедет ли Диана с Михаилом. Этот закоренелый холостяк никогда не прекратит ухаживать за привлекательными женщинами. Он не захочет связывать себя какими-либо обязательствами, пока не станет совсем седым и старым.

Приготовления к экспедиции в веселой спешке подходили к концу, и Диана чувствовала, что на душе у нее полегчало. Правда, было бы гораздо приятнее, если бы Йоланда не демонстрировала своей враждебности так явно. В офисе она вела себя вполне корректно, так что даже Георгиос не мог к ней придраться. Но в пансионе было совсем по-другому. Она демонстративно не замечала Диану, не говорила с ней. В ее отношении не осталось и капли дружелюбия.

Диана знала, что еще недавно исправить ситуацию было не так уж сложно, скажи она итальянке по секрету о своем намерении покинуть Кипр. Месяца два назад она бы так и сделала, теперь же об этом не могло быть и речи. Если даже Йоланда поверит ей, что довольно сомнительно, она может использовать эту информацию, чтобы навредить сопернице. «Мне остается лишь примириться с этим, — сказала себе Диана. — Никому не признаюсь в решении вернуться в Англию, пока не возьму себя в руки».

Рано утром в пятницу Диана, стройная и прелестная в обтягивающих светло-голубых джинсах, выскользнула из дверей пансиона. Михаил уже ждал ее, сидя в джипе, специально для этого случая взятом напрокат. Он тоже надел практичные джинсы, только более темного цвета. Вещи они уложили еще прошлым вечером: палатки, примус, посуду, бутылки со свежей водой. Теперь же багаж пополнился фотографическими и рисовальными принадлежностями и едой.

В этот ранний час мчаться на машине было одно удовольствие. Конечно, джип оказался не верхом роскоши, зато лучшим средством передвижения по ухабистым дорогам. Сельская местность, по которой они проезжали, утратила весеннюю свежесть, но все еще сохранила свою привлекательность. По пути им изредка встречались люди: пастухи, ведущие своих коз и овец на поля, или крестьяне, едущие на нагруженных телегах в сторону города.

Вскоре они свернули на западную дорогу и миль через семнадцать после Никосии остановились в Перистонере, чтобы посетить большую византийскую церковь со сверкающими куполами и знаменитыми на весь мир сокровищами. Но там в это время шло богослужение, и Михаилу не удалось сделать снимки. Парню не терпелось начать фотографировать, все равно кого: людей, животных или птиц, — но им следовало торопиться, используя преимущество утренних прохладных часов, чтобы добраться до места, пока не стало палить безжалостное летнее солнце.

Уже через час они въезжали в Лимасол, хотя этот город не являлся их настоящей целью. Просто приятно было выйти из машины, немного отдохнуть в тени огромных деревьев и выпить кофе. Диана достала альбом и быстро сделала несколько карандашных набросков растений и цветов, которые ухитрились выжить под палящим солнцем на высушенной земле. В Англии дикий чертополох не казался особенно интересным, но здесь Диана была поражена многообразием его видов. Особенно ее впечатлило высокое растение с большими, небесного цвета головками. Оно вполне бы подошло для украшения какого-нибудь роскошного сада. На мрачном серо-коричневом фоне его яркие краски вызывали настоящее восхищение. Диана пообещала себе, что обязательно запомнит всю эту красоту, чтобы в свободную минуту вдохнуть в рисунки жизнь.

И скоро они вновь были в пути. Ехали не слишком быстро — дорога, хотя и довольно оживленная, не позволяла состязаться в скорости. Когда они сделали следующую остановку, их одежда и лица уже покрылись слоем пыли. Михаил попытался извиниться за неудобства, но Диана весело отмахнулась.

— Я прекрасно знаю, что такое ехать на джипе, — сказала она, широко улыбаясь. — Я и не ожидала чего-то вроде прогулки в «мерседесе». Все это пойдет мне на пользу, подготовив к тем лишениям, что ждут впереди. Во всяком случае, я смогу лучше понять ваш прекрасный остров, к которому давно испытываю слабость.

— Слабость? Это не тот термин, который можно к тебе применить, — заметил Михаил, явно развеселившийся от этой мысли. — Иногда ты выглядишь как девица викингов, иногда — как греческая богиня, но всегда производишь впечатление женщины мужественной и даже стойкой. — Смягчив голос, он добавил: — Ты совсем не такая ранимая, как Йоланда, этот бедный простодушный ребенок.

«Как мало ты знаешь обо мне, — горько подумала она, — если действительно так думаешь», но ответила небрежно, почти весело:

— Разве это плохо, что я такая? Неужели лучше тратить свою жизнь на то, чтобы проливать слезы по каждому поводу?

Солнце уже стояло в зените, и путники устроились в тени старого полуразрушенного здания, чтобы немного перекусить. Они съели несколько свежих булочек с ветчиной и сыром, запили их прохладным лимонадом и завершили завтрак фруктами. Что за трапеза на Кипре без них?

Затем — опять в дорогу, дальше и дальше, до самого конца. Утомленные, но все еще веселые, они удалялись от Лимасола по хорошему шоссе, однако, повернув на восток, попали на ухабистую дорогу, ведущую к заветному озеру Акротири, где собирались раскинуть свой лагерь.

— Мы разобьем палатки на берегу, а потом отправимся в Лимасол и пообедаем там. Как тебе идея?

— Но, Михаил, — ужаснулась Диана, — в таком виде нас не пустят ни в один ресторан! Тебя любой примет за бандита, а меня за бродягу, если не хуже!

— Это ты так думаешь, — уверенно улыбнулся он. — А я знаю одно приличное место, где нас не только хорошо покормят, но и дадут умыться. Это небольшое кафе, принадлежащее моей семье. Там работает пожилая пара, Нико и Мария, они для нас сделают все, что надо. А к работе приступим завтра с утра.

Они без особого труда установили палатки, занесли в них свой скарб и опять тронулись в путь.

— В Англии ты вряд ли смог бы оставить свои вещи без присмотра, — заметила Диана, оглянувшись на палатки.

— Я уверен, что с этим все будет в порядке. Но мы, киприоты, конечно, не святые. Во всяком случае, мужчины. Слишком влюбчивые, как говорят.

Вспомнив Пола и его суровость, Диана засомневалась и хотела вежливо возразить, что не все они такие, но вовремя остановилась, чтобы не вызывать у Михаила подозрений, заметив лишь, что это, наверное, можно оправдать их жарким климатом. Михаил рассмеялся:

— Я тоже так считаю. Правда, зимой здесь бывает чертовски холодно, но от этого наш врожденный пыл не ослабевает. Кстати, хотя мы можем всеми способами домогаться жены соседа, его пожитки остаются, как правило, в неприкосновенности.

— Знаю, — заметила она, — я много раз видела оставленные на улице велосипеды на специальных подставках. В любом английском городе они бы испарились через секунду.

— Надеюсь, что у нас так никогда не будет. Но если бы даже по округе шастали воры, вряд ли они стали бы искать добычу в уединенном месте на берегу Акротири. Шумные базары Лимасола — вот подходящее место для их охоты.

Мария и Нико, управляющие скромным кафе «Марнико», приняли странников очень тепло. У них не оказалось ванной комнаты, но для Дианы женщина приготовила таз с горячей водой и проводила девушку в свою просторную чистую спальню, дав кусок большого желтого мыла в придачу. Михаил же отправился за дом, где умылся под краном.

С помощью небольшой косметички Диана привела себя в цивильный вид, но, как то же самое смог сделать привередливый Михаил, Диана не представляла. Его черные волосы были приглажены, одежда очищена от пыли, а старая бритва Нико бесследно уничтожила однодневную щетину.

Диане понравилась еда, приготовленная во дворе на вертеле, и дружелюбная пожилая пара, которая умилялась, обнаружив, что чужестранка может говорить на греческом. Диана с грустью подумала о том, как было бы здорово, если бы ее попутчиком стал Пол, но быстро подавила эти постыдные мысли. Экспедиция, как она сама рассчитывала, должна вернуть ей душевный покой, так что нечего думать о рыжеволосом археологе.

После ужина Мария ушла в кафе, вспомнив о других посетителях, а Нико присоединился к гостям, чтобы выпить с Михаилом стаканчик бренди. Диана же потягивала свое любимое вино «Коммандария». Нико давал им полезные советы, и девушка пыталась понять из его речи как можно больше, хотя тот говорил слишком быстро и к тому же на местном диалекте, так что она упустила многое из сказанного.

Михаил, заметив это, перевел ей некоторые фразы на английский, который Нико явно знал, так как время от времени кивал в знак согласия.

— Нико бранит меня за то, что я взял тебя в такую длительную и опасную для этого времени года экспедицию, — пояснил Михаил. — Если бы Мы приехали немного раньше, то увидели бы множество прекрасных птиц на озере, не карабкаясь по скалам.

— Правда, правда! — воскликнул Нико, и его черные глаза возбужденно заблестели.

— Это на самом деле так, — согласился Михаил. — Розовые фламинго на бирюзовой воде — это великолепное зрелище! Я пытаюсь объяснить ему, что сокол элинор, который нас интересует, гнездится на прибрежных скалах только летом.

— Но он не так красив, как другие птицы, — заметил Нико по-английски, запинаясь на каждом слове.

— Однако за хорошие снимки этой птички я получу неплохие деньги, — упорствовал Михаил.

— Они тебе не понадобятся, если ты сломаешь шею или утонешь! — быстро и взволнованно воскликнул Нико на греческом, и Михаил был вынужден вновь поработать переводчиком.

— Ничего не случится, — заверил он старика.

В это время Мария попросила мужа помочь ей в кафе, а Михаил, посмеиваясь, повернулся к Диане:

— Эти селяне, которые не выбираются за пределы своих окрестностей, если не считать случаев паломничества, и знать не хотят о прелести риска. Мне иногда кажется, что при всей своей христианской набожности они до сих пор чтят древних богов и богинь.

Провожая молодежь на озеро, пожилая пара неодобрительно качала головами. Старики твердили, что это опасная глупость — карабкаться по вероломным отвесным скалам в поисках каких-то там птиц. Тем более, что есть они этих соколов не собираются. Мария сокрушалась, что такая красивая и утонченная молодая леди будет спать на жесткой холодной земле, как бродяга. Она пугала, что к утру тело девушки будет все в синяках, и спрашивала: не боится ли она змей? Люди видели их в тех местах! И добавила, что, если Диана передумает или ей станет там неудобно, пусть Михаил привезет ее обратно. Они с мужем радушно примут странников и оставят у себя так долго, как им захочется.

И вновь Диана не поняла большую часть того, что говорила добрая женщина. Акцент у Марии был еще сильнее, чем у Нико. Девушка смогла уловить только то, что пожилые люди предостерегали их от опасной экспедиции, в ответ на что Михаил беззаботно рассмеялся, и сделали какое-то предложение, которое он воспринял с благодарностью, но твердо отказал.

На обратном пути к озеру Акротири он объяснил Диане, что супруги предложили им воспользоваться свободной спальней.

— Боже мой! — пораженно воскликнула она.

— Это все наши греческие традиции, — смутился Михаил. — Гостеприимство здесь считается священным долгом. Ты же не раз слышала приглашение: «Kopiaste!» — оно переводится примерно как: «Входите, пожалуйста!»

Немного помолчав, Диана сухо обронила:

— Они, видимо, не видят никакой разницы между ночевкой на свежем воздухе в отдельных палатках и отдыхом в одной постели.

— Не сердись на меня, Диана, — попытался он успокоить спутницу, — но я сказал им, что мы помолвлены. Греки-киприоты, особенно их класса, не имеют ничего против того, чтобы обрученная пара спала вместе до свадьбы. Даже священники не осуждают этого.

— Знаю. Они считают, что помолвленные так дают обет. Но ты не имел никакого права, — возмущенно заявила она, — лгать им, не получив моего согласия!

— Моя дорогая, ты, вероятно, никогда их больше не увидишь. А милые старики об этом никому не расскажут. Я сказал им, что это секрет, поскольку наши семьи против брака.

— У тебя богатая фантазия, — резко бросила Диана. — И это после уверений, что ты будешь обращаться со мной как с Девой Марией!

— Что я и делаю, — холодно возразил он. — Зря мы отправились к Нико. Я совсем забыл, как греки смотрят на такие вещи, поэтому и приврал. Теперь я могу только надеяться, что ты не будешь вспоминать об этом. Ведь ничего плохого не случилось?

Диана пожала плечами и промолчала, все еще раздраженная его поведением, а еще больше собой. Она вела себя как инопланетянка, когда пыталась из-за собственной слабости избежать несчастья. Теперь же старомодная пара смутила ее суровой правдой жизни, и девушка не видела выхода из создавшегося положения.

Немного отклонившись от своего пути, они полюбовались Колосси, крепостью пятнадцатого века, где крестоносцы создали любимое вино Дианы «Коммандария». Однако ехать туда было слишком поздно, развел руками Михаил. В сумерках они ничего не разглядят, кроме огромных башен, смутно маячивших в темноте.

— Ты увидишь ее поближе, когда поедешь здесь с Полом, — сдержанно заметил Михаил. — Он решил провезти тебя по этому пути и загрузить обширной археологической информацией. Пол не станет предлагать тебе ночевку под открытым небом, хотя с удовольствием поспит в палатке сам. Тебя же устроит в респектабельном отеле.

Он говорил обиженно и раздраженно, и Диана решила не отвечать на его выпады. Ее мысли уже приняли другое направление. Поедет ли она еще в какую-нибудь экспедицию с Полом? Хочет ли она сама этого? Диана уже в этом сомневалась. Когда погиб ее муж и открылась горькая правда, знакомые говорили, что она стойкая женщина. Но сможет ли она выдержать близость Пола, когда тот женится на Амаранте? Конечно нет! И все эти мечты о нем — просто безумие.

Диана чувствовала, что своим поведением она унизила Михаила. В этом парне всегда было что-то от избалованного ребенка, но она никогда не видела его таким надутым. Сейчас он насупился и замолчал, что совсем не вязалось с его веселым и жизнерадостным нравом. Но Диана не собиралась утешать и развлекать его. Поэтому, добравшись до лагеря, они быстро разошлись по своим палаткам.

Но утром оба проснулись в отличном расположении духа. Воздух был восхитителен, а завтрак просто прекрасен. Потом они бродили вдоль берега озера, и Михаил сделал несколько снимков черноголовых трясогузок, кормящих своих птенцов. Он считал, что фотографии получатся первоклассные, и Диана разделяла его восторг.

Первый успех придал Михаилу оптимизма, и он вновь заговорил о соколах.

— Эти птицы высиживают яйца гораздо дольше других, — просвещал он спутницу. — И они очень пугливые, поэтому требуется много времени и сил, чтобы сфотографировать их. Так что чем скорее мы приступим к поискам, тем лучше.

Они уложили в джип свои вещи и корзину для пикника, собранную вчера вечером доброй Марией, и отправились на юго-восток, в сторону мыса Гата. Михаил, снова дружелюбный и милый, по-детски радовался, что Диана не знает, как мыс получил название «Гата», означающее «кот».

— Я не претендую на лавры Зенона, — начал он. — Просто расскажу тебе старую легенду.

И Михаил поведал ей о посещении Кипра святой Еленой после того, как она нашла в Палестине крест, на котором был распят Христос. История произошла в начале четвертого века нашей эры. Пытаясь высадиться на самой крайней юго-восточной точке острова, святая обнаружила, что местность кишит ядовитыми змеями. Они ползали, свивались клубками и шипели. Но это не могло испугать отважную леди. Она вернулась в Палестину и собрала всех бездомных котов, которых только смогла там найти. Затем привезла зверьков на Кипр и выпустила на остров, позволив пушистым хищникам охотиться на злобных рептилий. И несмотря на то, что змеи значительно превосходили по численности бедных котов, вскоре большая часть острова оказалась очищенной от змей. Остальная же часть была просто выжжена огнем.

Кошки, будучи созданиями плодовитыми, прекрасно прижились на острове и распространились по окрестностям задолго до посещения этих мест венецианскими монахами. Те писали в дневниках, что в греческом монастыре около Капе разводят котов, которые сражаются со змеями. Монахи отметили, что большинство кошек были обезображены ранами, полученными в этих битвах. Более всего их удивило то, что, когда в определенный час звонил монастырский колокол, коты, прихрамывая и спеша, возвращались домой, чтобы поесть. Позднее колокол звонил вновь, и зверушки убегали продолжать свою войну. Между прочим, монастырские коты более чем окупают свое содержание щедрыми пожертвованиями благодарных местных жителей.

— Надеюсь, эти святоши не оставили тут змей, чтобы они плодились и размножались. — Диана передернула плечами. — Кстати, свирепых котов я тоже не уважаю.

— Вероятнее всего, мы не заметим ни тех, ни других здесь, — утешил ее Михаил. — Вопрос лишь в том, увидим ли мы сокола элинор.

Они разбили лагерь на вершине одного из возвышающихся над морем утесов, и Михаил тут же приступил к разведке, улегшись на живот и заглянув за край скалы. Вскоре он сделал знак рукой, чтобы Диана подошла к нему. Поборов испуг, она тоже посмотрела вниз и с облегчением обнаружила, что утес не был совсем отвесным, а наклонялся под углом. Вдруг послышалось хлопанье крыльев, и показалось несколько довольно крупных птиц, серых с черными и синевато-серыми прожилками на перьях, которые, видимо, несли корм своим птенцам. Но они с Михаилом не смогли разглядеть гнездо, хотя довольно легко определили, где оно расположено.

Михаил сразу же воспользовался хваленой кинокамерой, потом вскочил и осмотрелся по сторонам. Диана проследила за взглядом спутника, не понимая еще, что он задумал.

— Я ищу деревья у края скалы, — пояснил Михаил. — Вот там растут два, но они недостаточно крепкие.

— Ты же не собираешься обвязаться веревкой и спуститься со скалы? — настороженно поинтересовалась Диана. — Чтобы так забавляться, надо было взять с собой скалолаза.

— Нет, я просто хочу залезть на дерево, вот и все. Если повезет, я прекрасно разгляжу гнездо.

— Но ради всего святого, ты не станешь свешиваться с ветки?

В голосе Дианы было столько ужаса, что Михаил улыбнулся:

— Если бы я не знал, что у меня нет никакой надежды на взаимность, то сейчас бы приободрился, видя твое беспокойство. Но так как ты решила не тратить свою любовь попусту…

— Прекрати говорить глупости! — вспылила Диана. — Я не хочу, чтобы ты сломал себе шею, пойми это. Кроме того, я не собираюсь ломать свою собственную, пытаясь спасти тебя, если ты упадешь!

— Как и следовало ожидать! — тихо заметил Михаил и как-то странно посмотрел на нее. Потом добавил почти спокойно: — Ты всегда давала понять, что никогда не выйдешь замуж после трагической гибели Ральфа. И это была позиция, которую я уважал. Теперь же ты дала мне повод удивляться…

Диана почувствовала, что готова провалиться сквозь землю от стыда и смущения. Если даже Михаил догадался о ее секрете, она выдает себя с головой.

— Извини, Михаил, — выдавила она. — Мне очень стыдно, что я сорвалась. — Она немного поколебалась, потом продолжила с дрожью в голосе: — После гибели Ральфа я сломалась — совсем не соображаю, что делаю.

— Не беспокойся, — кивнул он. — Я ведь не собираюсь лезть тебе в душу. Я все понимаю. — Потом он усмехнулся и добавил: — Знаешь, мы с тобой комичная пара: грязные, растрепанные, загорелые, стоим на вершине утеса и то ли ссоримся, то ли дружески беседуем. Но давай вернемся к твоему вопросу, собираюсь ли я карабкаться по скале в одиночку, подстраховавшись привязанной к дереву веревкой. Отвечаю — нет, пока не буду уверен в полной безопасности. Теперь пойдем на разведку.

Неподалеку от лагеря они нашли подходящее дерево, с которого Михаил мог видеть ряд уступов скалы, где ютились гнезда. Но ему пришлось залезть на самую вершину и улечься на одной из веток, чтобы найти нужный угол для съемки. И хотя парень двигался, как казалось Диане, совершенно бесшумно, испуганные птицы улетели, и Михаилу удалось запечатлеть только едва оперившихся птенцов, сидящих в гнездах. Упрямец решил во что бы то ни стало сфотографировать взрослых особей, но они не спешили возвращаться. Лежать на ветке было чертовски неудобно, а неловкая поза вызывала судороги. Но наконец ему удалось заснять родителей, приносящих своим отпрыскам добычу — горсть извивающихся червей.

Лежащая на утесе Диана вскоре и сама смогла разглядеть в бинокль летящих в ее сторону взрослых птиц с кривыми клювами и мощными когтями. Они показались ей довольно неприятными и все же по-своему красивыми.

Диана с трудом поднялась и отряхнулась. Пролежав на плоской земле так долго, она чувствовала боль во всем теле. Михаил же оказался в худшем положении. Тем не менее он умудрился сбросить ей в руки фотокамеру и начал спускаться сам, но неожиданно соскользнул с ветки и упал, ударившись о камни.

— Судорога! — с трудом выдохнул бедолага, когда подбежавшая Диана склонилась над ним. — Через несколько минут я буду в порядке, не беспокойся!

Но оптимизм оказался преждевременным — когда, немного отдышавшись, он попытался приподняться, то закусил губу от боли и тихо пробормотал, что ему понадобится время, чтобы прийти в себя.

— Я принесу бренди, — спохватилась Диана и метнулась к палаткам.

Вскоре она вернулась, запыхавшаяся, вся в поту, и дрожащими руками поднесла к его губам бутылку.

Михаил немного отошел и смог определить степень своих повреждений. Он заподозрил, что сломал левую ногу и повредил ребра.

— Я ужасно сожалею, Ди, что испортил тебе выходной, — вздохнул он.

Михаил выглядел таким несчастным, что Диана решила немного приободрить его.

— Все могло быть гораздо хуже, — заверила она таким тоном, будто говорила с одним из учеников в той школе, где работала, кажется, вечность назад. — Камера в порядке, а ты как-никак сделал первоклассные снимки.

— Подумай, если ты подгонишь джип, я смогу в него взобраться? — без особой надежды спросил он.

Диана покачала головой:

— Лучше я съезжу за квалифицированной помощью в Лимасол. К счастью, ты лежишь в тени, так что не двигайся и набирайся сил. Я постараюсь вернуться как можно быстрее.

— Но ведь ты прежде никогда не водила джип!

— Это ты так думаешь. Я мигом.

И она уехала.