Безумно красив (ЛП)

— Я не должна делать ничего, кроме как убраться на хрен отсюда.

Я застегнула сумку и пошла к выходу. Но Хит схватил меня за руку.

— Я люблю тебя, Харлоу. Пожалуйста, не уходи от меня.

Его слова напомнили мне наше утреннее занятие любовью и отсутствие какой-либо защиты между нами. Я остановилась. В ужасе.

— О Господи... скажи, что с ней ты использовал презерватив.

— Ты единственная женщина, с которой я был без презерватива. Клянусь тебе.

Вдруг я возненавидела его.

— Твои клятвы ничего не значат, Хит. Не после этого.

Я перебросила ремень сумки через плечо, готовая уйти, но Хит остановил меня. Он выглядел растерянным, и его глаза были полны слез.

— Я умоляю тебя, Харлоу... не уходи. — Его голос дрожал от эмоций. — Я всегда знал, что ты слишком хороша для меня. И когда я увидел тебя с Колтоном... я подумал, что ты решила вернуться к нему. Клянусь Богом. С тех пор, как ты появилась в моей жизни, я никогда не хотел другую женщину. Ты все, что я хочу. Все, что мне нужно. И если ты останешься... малышка, если ты останешься, я обещаю, что никогда не прикоснусь к другой женщине всю оставшуюся часть нашей совместной жизни. Дай мне еще один шанс, и я клянусь, ты не пожалеешь. — Он схватил меня за руку. — Останься.

Его слова не пробили стену боли во мне. Она поднялась в тот момент, когда я поняла, что он мне изменил.

Я посмотрела на него, как будто видела впервые, и выдернула руку. Мне пришлось уйти. Я не могла больше находиться с ним в одной комнате. Ни в коем чертовом случае я не позволю ему увидеть тот раздрай, который я ощущала за фасадом спокойствия. Он разбил мое сердце, и мне нужно уйти от него настолько далеко, насколько возможно, прежде чем я рассыплюсь на осколки.

— Не прикасайся ко мне, — отрезала я холодно, челюсть сводило от напряжения, а тело покалывало от боли в сердце. — Ты не можешь ко мне прикасаться.

— Не говори так, — умолял он, а потом, увидев, что я направлялась к входной двери, попытался остановить меня. — Не уходи... не так... я могу объяснить.

Я ощущала свое лицо как растрескавшуюся ледяную маску.

— Ладно, объясняй. У тебя был вчера секс с той девушкой?

— Харлоу, я думал...

— У тебя был вчера секс с той девушкой? — крикнула я вопрос ему.

— Да.

Услышать его признание, было сродни полученному в живот пушечному ядру, и на мгновение я запнулась, потому что оно сбило меня с ног.

Но потом я выпрямилась и поправила ремень сумки на плече. Мое лицо было непроницаемым с болью в сердце, но я держалась.

— Вот. Ты объяснил мне это. Доходчиво и ясно.

Я прошла мимо него и рывком открыла дверь, но в дверях остановилась, чтобы посмотреть на него. Гнев, обида и унижение захватили мой язык.

— Я знала, что с тобой будут проблемы, как только встретила тебя. Но я, как дура, поверила тебе. Мне следовало прислушаться к своим инстинктам, потому что теперь я плачу за это. — Я мазнула по нему взглядом, готовая нанести последний удар. — Лучше бы я никогда не встречала тебя.

Я знала, что сказанные слова были жестокими, и знала, что они больно по нему ударят, потому что после них его лицо исказила гримаса боли.

Он опустился на кровать, уткнувшись лицом в ладони.

Но мне было все равно. Мне было слишком больно, чтобы переживать. Поэтому я повернулась и ушла, не удосужившись даже оглянуться.

16 глава

ХИТ

Мое самопрезрение было ощутимым.

Я неподвижно лежал на кровати, уставившись на пробивающийся сквозь шторы тусклый свет. Я оцепенел от поглотившей меня тоски. Сколько прошло времени, с тех пор, как ушла Харлоу, я не знал, но из-за постоянного трезвонящего телефона понимал, что много. Я не потрудился ответить на звонок.

Сначала я надеялся, что это Харлоу звонит, чтобы сказать, что уже успокоилась и готова все обсудить. Но это не так. Я даже думал о том, что это в полной мере показало мне, каким помешанным ублюдком я был. Харлоу никогда снова не заговорит со мной. Я не заслужил, чтобы она снова поговорила со мной. На самом деле, я не заслужил ее. Она была права. Надо было с самого начала оставить ее в покое, потому что ей было бы намного лучше без меня, испортившего ей жизнь.

Боль от ее отсутствия была невыносимой. Все болело, и я не знал, как дальше жить без нее.

Это было сумасшествием, и все могло перевернуться с ног на голову в мгновение ока.

Всего сорок восемь часов назад моя жизнь была мечтой. Я был королем с осуществляющимися мечтами. Я был в группе с растущей популярностью, окружен хорошими друзьями и с самой удивительной девушкой.

Теперь я был обманывающим неудачником, один, в незнакомом гостиничном номере в Лас-Вегасе, с утешительной бутылкой бурбона и с большой дырой в сердце.

Я хорошо справился с подтверждением того, что знал с самого начала. Что я мудак, который ее не заслуживал. Она была слишком хороша для меня. И я только проделал блестящую работу, доказав это.

Стук в дверь вернул меня в мою мрачную реальность. Моим первым побуждением было проигнорировать его и еще больше утонуть в бутылке бурбона. Но мысль о том, что это могла быть Харлоу, выдернула меня из кровати.

Ну, конечно же, это не Харлоу.

Потому что сейчас, она ненавидит тебя. Помнишь, мудак?

Это были Пайпер и Джесси.

Я колебался, хотел остаться один, чтобы тупо напиваться, предаваясь жалости к себе.

— Мы знаем, что ты там, Хит, — крикнула Пайпер.

Я открыл дверь и впустил их.

— Вы что-нибудь слышали от нее?

— Она в аэропорту, ждет рейс до Джон Уэйна. Ее самолет вылетает через час. — Пайпер бросила свою сумку на стол, подошла ко мне и обеими ладонями ударила меня в грудь. — Ты идиот! Ты трахнул случайную телку? В туалете самолета?

— Пайпер... — начал Джесси, но был прерван предостерегающим взглядом его смелой девушки.

Она покачала головой и уперлась руками в бока.

Пристыженный, я посмотрел на свои босые ноги, готовый заплакать и пробить, на хрен, стены. Я никогда не знал такого мучения, и хотя я знал, что заслужил это, я отчаянно хотел, чтобы это прекратилось.

— Я облажался, Пайпер. Я круто облажался. — Мне пришлось поднять глаза к потолку, чтобы остановить слезы и глубоко выдохнуть. — Скажи мне, что сделать, и я сделаю это. Скажи, как ее вернуть. Должен ли я пойти за ней?

Пайпер извергала четыре фута чистого отвращения. Она взглянула на меня, но потом покачала головой и вздохнула.

— Дай ей возможность остыть. Если ты сейчас пойдешь к ней, то еще больше ее разозлишь. — Она посмотрела на почти пустую бутылку Джека на кровати. — Это не поможет.

— Это поможет мне справиться с сегодняшней ночью.

— Пайпер права, Хит. Если хочешь исправить то, что ты испортил, уничтожение пятого бурбона не поможет. Тебе нужна ясная голова, чтобы придумать план игры, чувак, — сказал Джесси.

— Да? И что из того? Она никогда меня не простит.

— Скорее всего, нет. Но это не значит, что ты не можешь попытаться, — сказала Пайпер. Она посмотрела на свой сотовый, и на мгновение я подумал, что, возможно, она читает сообщение от Харлоу. Но затем она подняла взгляд. — Есть самолет из Вегаса завтра в шесть утра. Советую тебе быть на нем.

* * * * *

ХАРЛОУ

Я приземлилась в Калифорнии уже после семи и до квартиры взяла такси. Я не плакала, но мое лицо было напряженным от невыплаканных слез, и я чувствовала, словно у меня в груди гигантская зияющая дыра.

Войдя в нашу квартиру, я успокоилась, потому что она была пустой. Бриджет была на своей смене в «Паласе», так что квартира была в моем распоряжении еще на несколько часов.

По крайней мере, я могла рассыпаться по кусочкам в уединении.

Я бросила свои сумки на пол у входной двери, направилась прямо к полке с вином и вытащила первую попавшуюся бутылку красного вина. Даже не потрудилась взять стакан, откупорив бутылку, я сделала несколько глотков. В мои планы не входило напиться. Но если это произойдет... то похер. Мне нужно замедлить торнадо мыслей в моей голове.

Прихватив бутылку, я уселась в плетеное кресло-яйцо с видом на пляж. Было еще светло, и сумерки, сгущаясь, расползались, заливая небо цветом индиго. Я сделала еще один глоток вина, и телефон в кармане джинсов завибрировал. На экране высветилось имя Хита, но также как и предыдущие десять звонков от него, я отклонила вызов и сунула телефон в карман.

Такое чувство, будто в груди была полнейшая пустота. И я была слишком ошеломлена, чтобы плакать. Вино помогало успокоиться, но я знала, что ему не стереть мои ужасные мысленные образы Хита с девушкой с яркими голубыми глазами. Я не думала, что хоть что-то могло стереть их. Не вино. И даже не время.

Я глубоко вдохнула в попытке угомонить мое грохочущее сердце.

Обнаружив, что Колтон мне изменил, я была в бешенстве. Возможно, немного разочарована, но больше зла. Я чувствовала себя оскорбленной его уверенностью, что я никогда не узнаю. Я имею в виду, что он ухлестывал за моей, так называемой лучшей подругой, Кассандрой, и каковы в таком случае были шансы, что я бы в конечном итоге не наткнулась на правду?

Но к концу дня я была в состоянии понять, что пришло время двигаться дальше, оставив его. Наши отношения исчерпали себя, и я признала это. Я не плакала из-за этого. Я даже не злилась на него. Я порвала с ним.

Ох, он пытался убедить меня в обратном. Он обещал, что никогда снова не будет иметь ничего общего с Кассандрой. Что было бы легко, потому что Кассандра переехала. Но я уже решила провести лето в Калифорнии и поняла, что полностью отдалилась от него. В конце концов, его измена стала идеальным поводом для разрыва.

Но с Хитом... его измена была подобна мечу, пронзившему мою грудь. Он выбил почву у меня из-под ног и оставил в оцепенении.

Я попробовала глубокие дыхательные упражнения, надеясь, что это хоть немного уймет боль, которая коконом окутала мое сердце.

Но это не сработало, и мое желание заплакать становилось все сильнее. Подбородок задрожал и, втянув воздух сквозь зубы, я попыталась ослабить прокатившуюся по всей груди волну боли.

Я не хотела плакать. Я боялась, что начав, не смогу остановиться. Поэтому я уставилась в окно на пляж через дорогу, наблюдая, как солнце опускается за горизонт, как тени, становясь длиннее, медленно ползут по песку, и молилась, чтобы боль ушла.

Бриджет приехала домой где-то после одиннадцати. Бросив взгляд на меня и пустую бутылку у моих ног, она в ожидании объяснений устроилась в плетеном кресле рядом со мной.

Я медленно подбирала слова. Хотя мой разум спешил объяснить все побыстрее, чтобы она, возможно, смогла придумать ответ: почему? Почему это произошло?

— Хочешь знать, что я думаю? — спросила она, наконец, после того, как я рассказала, что произошло.

— Да.

— Я думаю, что он ошибся. Он круто облажался. Но не потому, что на самом деле хотел. Я думаю, что он слишком остро отреагировал на увиденное. И тем более из-за того, кто он, как оказалось, для него было легче вот так все испоганить. Ты говорила как-то, что всегда была какая-то девушка, ожидающая, что он все же обратит на нее внимание. К сожалению, на этот раз это сработало против него, и ему все испортить стало еще легче. — Она выпрямила ноги и наклонилась. — Хит не плохой парень. Вообще-то он нравится мне даже больше, чем я думала. Я не думаю, что он когда-нибудь намеренно попытается причинить тебе боль.

— С каких это пор ты стала фанаткой Хита Диллинджера? — спросила я, удивляясь ее заступничеству.

Она мечтательно улыбнулась.

— С тех самых, когда увидела, какой счастливой он тебя делал. — Она остановилась и на мгновение задумалась, тщательно подбирая слова. — Наблюдать за вами двумя безумно интересно, это завораживает. Как вы смотрите друг на друга. Как он действует на тебя, и как ты светишься, когда он рядом. Очевидно, что вы без ума друг от друга.

— Так и есть, то есть, было. — Я нахмурилась. — Я больше не уверенна.

Она слегка улыбнулась и задумалась.

— Не думаю, что Хит знал, что влип по полной, встретив тебя. Он всегда был парнем без обязательств. Но потом появилась ты и перевернула его мир вверх тормашками. Все видели, что он безумно в тебя влюбился.

— Безумно — это точно, — нахмурилась я.

— Я думаю, это напугало его до чертиков.

— О чем ты говоришь?

Она колебалась, подбирая правильные слова.

— Он совершил ошибку, Харлоу. Огромную, мерзкую, чудовищную ошибку. Но может...

Мои глаза расширились, и я не смогла скрыть свое неверие.

— То есть ты мне сейчас говоришь, что я должна его простить?

— Он человек. Он позволил нелепой цепочке событий овладеть им. Но ты... — она остановилась. — Ты можешь снова это исправить. И ты должна. Потому что это слишком ценно, чтобы прекратить движение из-за ямы в дороге.

— Я не могу поверить, что ты считаешь, что я должна простить его. Серьезно?

— Я думаю, что прежде чем выбросить это, ты должна подумать о том, что имеешь, — ответила она спокойно.

— Он уже выбросил это, когда засунул свой член в эту штуку в самолете, — возразила я.

Она кивнула.

— Конечно, это был дерьмовый поступок. Но ты сама сказала, что он считал, что ты вернулась к Колтону. Поэтому он сорвался, чтобы выдержать это. И мы все прекрасно знаем, почему он обычно отказывается от алкоголя. Потому что он становится тупым куском дерьма, когда пьян. — Она вздохнула. — Я думаю, что он был не в своем уме, когда думал, что ты вернулась к Колтону. Он не был заинтересован в той девушке в самолете. Он пытался почувствовать себя лучше.

— И это его оправдание? — воскликнула я, злясь на свою кузину за то, что она оправдывала его.

— Не оправдание. Вероятно, причина? Слушай, сейчас я голос твоего разума. Я не хочу, чтобы ты совершила ошибку, которую вы, ребята, однажды сделали в жизни.

Я покачала головой.

— Это был всего лишь летний роман, — рявкнула я, как рассерженный ребенок, потянувшись за своим гневом, потому что когда я злилась, мне было не так больно. Я не в настроении чувствовать что-нибудь еще. И я, определенно, не хотела слышать о прощении. — Ничего, кроме глупого летнего романа.

Но Бриджет была другого мнения и, покачав головой, отклонила мой комментарий.

— Ты не веришь в это. Никто не верит.

Она вздохнула, и я заметила, какой уставшей она выглядела. Уже почти час тридцать, и наш разговор затянулся на более чем два часа.

— Итак, я должна его простить за то, что он мне изменил?

— Я говорю тебе посмотреть на то, что у тебя есть, прежде чем ты выбросишь это. И спроси себя, сможешь ли ты оставить это в прошлом, чтобы спасти ту невероятную любовь, которую вы оба создали. — Она встала. — Дай себе пару дней почувствовать себя дерьмово. Затем определись. Но, по крайней мере, дай себе немного времени, чтобы подумать, прежде чем принять какое-либо решение.

— Я ненавижу его, — сказала я, прекрасно зная, что это неправда. Я любила его. Но я ненавидела то, что он сделал с нами.

Со мной.

Уф! Ту ужасную вещь в самолете.

— Поверь, если бы он был здесь, я бы засадила кулаком ему прямо между этими очаровательными ямочками на щеках за то, что он сделал с тобой, — сказала Бриджет.

— Если бы он был здесь, то я бы позволила тебе.

Мы обе окончательно измотанные пошли спать. Прежде чем выключить свет, я сделала то, что старалась не делать всю ночь. Я проверила свой сотовый.

Восемнадцать пропущенных. Шестнадцать от Хита. И мой автоответчик был полон.

И также было одиннадцать сообщений.

Девять от Хита.

Одно от Пайпер, в котором она просила перезвонить ей.

И одно от Джесси, умоляющего меня позвонить Пайпер.

Я быстро послала Пайпер сообщение.

«Я в порядке. Очень устала. Ложусь спать и проснусь с лучшим настроем. Позвоню тебе завтра ХХ».

В течение нескольких минут она ответила.

«Надеюсь, ты в порядке. Он разбит, если это заставит тебя почувствовать себя лучше. Л».

Это не так.

Я выключила телефон и ночник и залезла под одеяло. Как бы я ни старалась отключить свой мозг, я не могла мысленно не представлять Хита (моего Хита) трахающего девушку в тесной кабинке туалета самолета.

Или ее самодовольный взгляд, когда она стояла передо мной и не тонко давала мне понять, что она поглотила моего парня накануне.

Прошел не один час, прежде чем я, наконец, забылась беспокойным сном. Но всю ночь я ворочалась и взбивала подушку. Моя голова была переполнена Хитом.

И девушки с ярко-голубыми глазами.

* * * * *

Я проснулась от запаха блинчиков и заставила себя выползти из кровати.

В голове было марево, и она пульсировала болью. Мое отражение в зеркале ванной не обнадеживало. Из-за беспокойной ночи мои глаза отекли и распухли, и никакой макияж не в силах был бы мне помочь.

Так что я даже не старалась. Не имело смысла.

Я плеснула воду себе на лицо и промокнула его. Я даже не пробежалась пальцами по волосам.

Вместо этого я вышла из ванной в поисках кофе. Но как только я зашла в столовую, то остановилась. Бриджет была на кухне, переворачивая блинчики на сковороде.

А за обеденным столом сидел Хит.

Скрипучая половица выдала меня. Хит вскочил со стула, но остановился, как будто был не уверен, что делать. По крайней мере, я не единственная, кто выглядел дерьмово. Он выглядел, будто вообще не спал.

Я обняла себя руками за талию.

— Что ты тут делаешь?

Бриджет выключила плиту и отставила блинчики в сторону.

— Пойду в душ. Оставлю вас наедине.

Я продолжала смотреть на Хита, когда она вышла из комнаты.

— Ты не должен быть здесь, — сказала я.

— Мне нужно было увидеть тебя. Мне нужно знать, что ты в порядке.

Его голос был хриплым от усталости.

Я покачала головой.

— Это не так. Но потом это будет ожидаемо.

Я знала, что выглядела как неудачница. Заплывшие глаза. Бледная кожа. Я не хотела, чтобы он видел меня такой. Ему нужно было уйти.

— Я хочу, чтобы ты ушел.

Он стиснул челюсть.

— Нам нужно поговорить, Харлоу.

Я покачала головой.

— Нет, Хит. — Я закрыла глаза. Мысль о том, чтобы слушать грязные подробности, вызывала у меня тошноту. — Я не готова.

Он кивнул.

— Ладно. Я понимаю. Но когда?

Я снова покачала головой.

— Я не знаю. Мне нужно время, чтобы переварить все это.

— Время — хорошо, — сказал он с надеждой. — Я могу дать тебе время. Все, что нужно. Пожалуйста... пожалуйста, скажи мне, что не бросишь меня.

Его голос сорвался, и он глубоко выдохнул. Его глаза наполнились слезами.

Видеть его таким, было невыносимо и пробило большую дыру в моей груди. Я так была влюблена в него.

Была.

Теперь я онемела.

— Я ничего тебе не обещаю.

— Я знаю, что не заслуживаю твоего прощения. Но я так сильно люблю тебя, Харлоу. Больше, чем я думал, что способен. — Он глубоко выдохнул. — Боже, малышка, я схожу с ума...

— Ты должен уйти.

— Прошу, — умолял он. — Я знаю, что причинил тебе боль. Но это убивает меня.

Я пересекла комнату к двери и открыла ее.

— Ты не можешь здесь находиться. Как я тебе уже сказала, мне нужно время.

Его лицо вытянулось, а длинные ресницы бросали тень на его бледную кожу. Он медленно кивнул и пересек комнату, чтобы уйти, но остановился в дверях. Голубые глаза полные страдания удерживали мой взгляд. Ямочки на щеках были все такими же притягательными. Он не побрился и выглядел изможденным.

— Это самое худшее, что я когда-либо совершал. Таким и останется. Я никогда не сделаю этого снова. Обещаю тебе.

Я видела агонию в его глазах. И на его лице. Я слышала это в его голосе. И я поверила ему. Но это уже ничего не меняло. Он изменил мне, и я не знала, смогу ли когда-нибудь простить его.

Я уставилась на пол.

— Пока, Хит.

— Я докажу тебе, Харлоу, что мне жаль. Я покажу тебе, как сильно люблю тебя.

Я подняла взгляд.

— Ты уже показал мне это. Когда переспал с другой.

Мои слова ранили его, но он не защищался. Он кивнул. А потом исчез. Я закрыла за ним дверь и сползла на пол. Я не могла больше сдерживать переполняющие меня эмоции. Плотину прорвало, и я, наконец, заплакала.

В обеденный перерыв доставили букет цветов с запиской, которая гласила: «Ты для меня все». Лежа в постели в ступоре и с разбитым сердцем, я смотрела на карточку, и мне, действительно, захотелось поверить ему.

* * * * *

И так продолжалось на протяжении следующих нескольких дней. Текстовые сообщения. Телефонные звонки. Цветы.

— Ты должна поговорить с ним, — сказала Бриджит, когда невероятно огромный букет из роз и гербер появился на работе.

Это была моя первая смена после разрыва. Когда прибыли цветы, я остановила доставщика перед ее уходом и, дав ей двадцатку за усилие, попросила отнеси их в больницу через весь город.

— Жестоко, — сказал Лео, приподняв брови.

Молча завязывая передник, я метнула в него предостерегающий взгляд.

К счастью, работы было невпроворот. У Жирного Тони играла группа, и она была популярна среди студентов колледжа. К 9:30 место было заполнено, и я торопилась принимать заказы и разносить пиво. Я стояла в баре, ожидая, когда Лео нальет пару бокалов пива, когда появился он. Я подняла глаза и увидела его, стоящего передо мной. Он выглядел ужасно.

— Что ты здесь делаешь?

— Ты не отвечаешь на мои сообщения и звонки. Я должен был увидеть тебя.

— Я работаю.

— Ты можешь взять перерыв?

— Нет. Оглянись, Хит. Это место переполнено.

— Пожалуйста, мне нужно поговорить с тобой, Харлоу.

— Все в порядке, Харлоу, можешь взять перерыв. — Жирный Тони оказался рядом со мной. Его глаза были нежны и мудры, когда он кивнул головой в сторону двери. — Мы прикроем тебя ненадолго.

Когда я заколебалась, он снова махнул рукой в сторону двери. Нехотя, я сняла передник и последовала за Хитом на парковку.

Мы остановились в полутьме.

— Что ты хочешь, Хит?

— Прости, Харлоу. Мне нужно было увидеть тебя. Малышка, мне жаль...

— Не называй меня так, — сказала я, прерывая его и обнимая себя руками.

Он кивнул. Он выглядел истощенным. Как-будто у него пропало желание бороться.

— Я не могу описать, насколько мне жаль. Я облажался. Я, действительно, облажался. И я знаю, мне нет никакого оправдания. — Он выглядел бледным и лишенным той безудержной энергии, которая была ему свойственна. — Но я не могу так продолжать. Я не могу потерять тебя. Я не справляюсь без тебя...

— Это безумие, Хит. Если я так чертовски важна, то почему ты трахнул другую?

За последние пару дней моя боль превратилась в холодную и свирепую злобу. И эта злость, которая причиняла мне боль, не тянула резину.

Хит покачал головой, закрыл глаза и открыл, как будто мои слова физически причинили ему боль.

Но его голос был спокойным.

— С тех пор, как ты вошла в мою жизнь, ты была единственной, о ком я мог думать. Я никогда не думал, что могу влюбиться, что и сделал с тобой. Я влюбился, Харлоу. Я так сильно влюбился в тебя. Ты стала всем для меня, каждой моей причиной для вдоха, для жизни. Но потом, когда я увидел тебя с Колтоном (он сделал глубокий вдох)… Я никогда не ревновал, пока не встретился с ним. Я ненавидел то, что ты любила его. Ненавидел, что он узнал тебя раньше меня. Ненавидел, что вы столько всего пережили вместе. Все это было новым для меня. Я не знал, как справиться с этими чувствами. А потом, когда я увидел вас вместе, я всегда знал, что ты слишком хороша для меня. И затем, когда он поцеловал тебя, и я думал, что ты целуешь его в ответ... — он застонал и посмотрел в отчаянии. — Я никогда не чувствовал того, что чувствовал в тот момент, и это сводило меня с ума.

— С ума — чертовски верно.

Я прикусила изнутри рот и крепче сжала руки вокруг талии.

— Пожалуйста, Харлоу... это убивает меня, — умолял он мягко. — Я увидел тебя с Колтоном и не знал, как справиться с этим. Я думал, что ты не хотела больше меня...

— Я сказала тебе, что ты можешь доверять мне. Что тебе нечего было беспокоиться о Колтоне, — сорвалась я. — Но когда ты видишь меня с ним, ты автоматически думаешь о худшем. Ты всегда говоришь, чтобы я доверяла тебе. Но в ту минуту, когда мне нужно, чтобы ты доверял мне, ты уходишь и трахаешь какую-ту шлюху в туалете самолета.

— Ты думаешь, что я не знаю это? — в его глазах неожиданно вспыхнули эмоции. — Ты думаешь, я не ненавижу себя за то, что не доверился тебе? Ты думаешь, я не ненавижу себя за все это? За то, что причинил тебе боль. За то, что уничтожил нас. Господи, Харлоу, ты думаешь я не знаю, что подвел самого важного человека в своей жизни... — его голос сорвался, и он глубоко вдохнул посмотрев в небо.

Я не могла смотреть на него. Потому что все, что я могла видеть, это он и эта ужасная женщина. Мое лицо все еще было ожесточено от боли, а горло сдавлено.

— Ты должен оставить меня в покое, Хит. Мне нужно время, чтобы пережить это. — Я покачала головой. — Если это еще возможно.

— Ты когда-нибудь сможешь простить меня?

Честно, я не знала. В тот момент это казалось невозможным. Все, что я могла видеть, это его и ее.

И мое воображение было той еще сукой. Оно мучало меня, рисуя картинки с ними. Образы ее ужасного красного рта на нем. Целующей его. Прикасающейся к нему. Трахающей его... ее улыбка над ним.

— Наверно, нет, — прошептала я, глядя на асфальт.

— Прошу, не говори так.

— Ты причинил мне боль, Хит. Ты. Мой лучший друг в целом мире. Я никогда не думала, что ты... — я остановилась, потому что мои слова и мысли причиняли мне боль. — Мне нужно время, чтобы переварить это. Чтобы понять, почему. Почему ты отказался от нас.

— Как ты можешь говорить такое? — кричал он. — Как ты могла сказать, что я сдался? Я облажался, Харлоу. Но ты ушла... это ты отказываешься от нас! — он провел рукой по лицу. — Когда ты ушла от меня, ты забрала все. Я так потерян без тебя, что едва могу дышать. Я не могу ни о чем думать. Все, о чем я могу думать, это то, что я заставил самую необыкновенную женщину в мире разлюбить меня.

Без предупреждения он притянул меня в свои объятия, и я не могла противостоять его силе. Он обнял меня, прижав своими сильными руками мои, потому что я не успела среагировать. Не было никакого смысла бороться. Но мое тело оставалось напряженным и неотзывчивым. И я еще сильнее сжала и так уже закрытые глаза.

— Пожалуйста, малышка, — умолял он, крепче прижимая меня к своей груди с колотящимся в ней сердцем. — Пожалуйста, прими меня обратно.

Теплые слезы появились в уголках глаз. Его объятия когда-то были моим святилищем. Теперь осталось только разбитое сердце. Почему? Потому что там больше не было мне места.

— Скажи, что все еще любишь меня... — его голос был надтреснутым.

Я оттолкнула его. Застигнутый врасплох, он отпустил меня, и я отшатнулась, глядя на него сквозь невыплаканные слезы. Он выглядел, как дерьмо. Нет. Он выглядел хуже. Он выглядел сломленным.

— Ты сделал это с нами, — сказала я, едва контролируя свой дрожащий голос. — Ты сломал нас, Хит.

— Я знаю, — ответил он, как будто из него выбили весь воздух. — Но если ты примешь меня обратно, Харлоу, я проведу остаток жизни, заглаживая свою вину.

— Нет.

Его лицо исказилось болью.

— Не делай это.

Я не могла больше этого терпеть. Я сжала кулаки. Всего лишь неделю назад я думала о переезде из Джорджии в Калифорнию, чтобы быть с ним. Я была готова столкнуться с гневом матери и огромным разочарованием своего отца. Я, должно быть, спятила.

— Делай что, Хит? Делай что? — закричала я. — Ты уже сделал это с нами!

Я не стала ждать его ответа. Я повернулась и вслепую побежала в бар, не останавливаясь, пока не достигла уединения в туалете для персонала, где я скатилась вниз по стене и начала рыдать.

17 гава

ХИТ

Итак, это был ад. Находиться там, слушая, как моя девушка говорила мне, что она никогда не сможет простить меня за то, что я сделал с нами.

Все было кончено. Она никогда не сможет пережить мою ошибку.

Если бы мое сердце уже не было разбито на мелкие кусочки, то оно бы снова разбилось.

Мою грудь так сдавило, что я едва мог дышать. Слезы горели в глазах, когда я смотрел, как она убегала от меня. Последнее, что я увидел, был взмах ее длинного хвоста, когда она исчезла внутри. Я не мог дышать. Это не может так закончиться. Боже, это не должно так закончиться.

Я сел на свой байк и рванул из «Пицца Палас». Некоторое время я просто катался. Уличные фонари врывались в туман. Прежде чем я это осознал, я уже был прямо напротив дома Арми. Он превратил свой гараж в мастерскую, и, когда я вырулил на подъездную дорожку, свет в нем горел. Не успел я слезть со своего байка, как автоматические двери открылись. Арми, бросив взгляд мне в лицо, кивнул. Он подошел к мини-холодильнику, достал пиво и протянул его мне. Келси (успевать за ними было трудно, были они вместе или нет) подошла и обняла меня.

Она была так мила и добра, что мне стало стыдно еще больше.

— Я бы спросила тебя, в порядке ли ты, но твое лицо говорит за тебя, — сказала она. Я сел на черный кожаный диван у задней стены, и она присоединилась ко мне.

Арми снова сел на стул, на котором сидел до моего приезда. Взяв гитару, он рассеянно наигрывал.

— Ты виделся со своей девушкой? — спросил он.

Я выпил половину пива и кивнул.

— Она чертовски ненавидит меня.

— Это пройдет, — сказала доброжелательно Келси.

Я ковырял этикетку на пивной бутылке. Блять, сейчас я хотел плакать, как маленькая девчонка.

— Ты так думаешь?

Она кивнула.

— Это займет время. Ей нужно время, чтобы переварить все это и затем решить, что ей нужно делать дальше.

— Что, если это включает, что она будет двигаться дальше без меня?

Я глубоко выдохнул, ненавидя эту мысль.

Арми перестал бренчать.

— Тогда, может быть, тебе нужно подумать, чтобы двигаться дальше без нее.

Я ощущал руку Келси на своем плече.

— Арми прав. Тебе нужно выйти из депрессии и подумать о том, как ты будешь жить дальше.

Это было не совсем то, что я хотел услышать. Но они были правы. Может, мое будущее связано с привыканием жить без Харлоу. Возможно, ответом было забыть ее.

— Мы скоро уезжаем на гастроли, приятель. Тебе нужно проветрить голову. — Он снова начал бренчать. — Напиться. Одну ночь. Высказаться и выбросить это из головы. Черт, поплачь на моем плече, если это то, что тебе нужно сделать. А потом оставить все позади и поехать отдохнуть без ее призрака, который делает тебя таким несчастным.

— Оставить Харлоу позади?

— Я люблю Харлоу. Ты знаешь это. Чувак, я думаю, что она лучшее, что случалось с тобой. Но ты должен быть в игре, когда мы поедем на гастроли. Нам нужно, чтобы ты сосредоточился.

Он улыбнулся.

— Некоторое время вдали друг от друга, вероятно, лучшая вещь. Может быть, когда мы спустя некоторое время вернемся, вам обоим будет легче?

Арми был прав. Мне пришлось столкнуться с тем, что Харлоу, наверное, никогда не сможет забыть то, что случилось. Пожалуй, единственным ответом для окончания моих страданий было двигаться вперед. Сконцентрироваться на группе. Музыке. На предстоящем туре. Нас не будет в течение шести недель. Может быть, этого времени будет достаточно, чтобы Харлоу успокоилась. Чтобы увидеть, что я совершил ужасную ошибку. Увидеть, как сильно я сожалел об этом. И понять, что я никогда снова не подвергну опасности наши отношения.

Я вздохнул и поставил пустую бутылку пива на стол перед собой.

— Есть что-нибудь покрепче?

Келси достала полбутылки текилы позади импровизированного бара и выстроила передо мной три стопки.

— У тебя скоро день рождения, да? — сказала она.

— Эй, так это же завтра, так? — вмешался Арми.

Я кивнул.

— Ага.

Она вручила нам стопки, и мы втроем ими чокнулись.

— Тогда, с Днем Рождения тебя, Хит.

— За движение вперед, — сказал тост Арми.

— За движение вперед, — согласился я и запрокинул шот.

Текила разливалась теплом по груди, и я скривился от вкуса. Почти сразу же мозг затуманился, и я улыбнулся. Второй, третий, четвертый и пятый шот последовали сразу же.

Объединенные и перемешанные «Led Zeppelin», «Metallica», «Avenged Sevenfold» и любимый альбом Арми Оззи Осборна «Blizzard of Oz», коктейль хорошей музыки и алкоголя облегчил боль в груди.

Спустя два часа мои глаза отяжелели от алкоголя, и я выговорился. Арми и Келси решили лечь спать.

Пьяный, я устроился на диване, и Келси накрыла меня одеялом. Я никогда не водил пьяным, поэтому решил отоспаться от текилы, перед утренней поездкой домой.

Когда Келси выключила свет и закрыла за собой дверь, я посмотрел на телефон. Уже было за полночь, и дата на телефоне показывала 3 августа. Это был день, когда я решил двигаться вперед. Без Харлоу. Потому что в конце этого дня мне нужно было сделать это для нас.

Я лег на спину и положил руку на глаза.

— С гребаным Днем рожденья меня, — пробормотал я и быстро отключился.

* * * * *

ХАРЛОУ

Остаток августа прошел, словно в тумане. Когда мой гнев поутих, появилась тоска и ощущение, что огромный кусок моей жизни вырезан.

После нашей последней стычки за пределами «Пицца Палас», я ничего не видела и не слышала от Хита. На следующий день был его день рождения, и мне было трудно не разделить его с ним. Я потеряла счет, сколько раз я держала свой телефон в руке, отчаянно пытаясь поговорить с ним. Я хотела поздравить его с днем рождения. Но в то же время, я не могла увидеть его, хоть я и скучала по нему. Потому что тогда я опять думала о том, что он сделал, и я снова и снова ненавидела его. Все было в моей голове, и это превращало меня в чертову психопатку.

«Месть» уехали из города в небольшой тур с мастерами музыкального фестиваля Хаоса. Я твердила себе, что это к лучшему. Это означало, что мне не придется беспокоиться о Хите, выходя на работу в свою смену, или нарваться на него, когда я выходила с Пайпер и Бриджет.

Не то, что я делала многое из этого.

Не то, что я делала много чего-либо.

Когда август превратился в сентябрь, я погрузилась в зомби-депрессию и ненавидела себя за это. Хит исчез. Я говорила ему уйти, и он послушался. Хуже всего, что я сказала, что не смогу полюбить его снова, и он поверил мне.

Уф! Я была таким сопливым подростком. Мне нужно повзрослеть. Мне нужно быстро повзрослеть.

Хит был в туре. Свободен, как птица. Наверное, в объятиях другой женщины. И где была я?

Одна. Борюсь с тем, что произошло, и с моим решением расстаться с ним.

Но я знала, что не смогу забыть то, что произошло в Вегасе. Пытаясь расценивать нашу душевную боль, как ничего. Я бы с недоверием относилась к каждой девушке, с которой он разговаривал, и это была не я. Лучшее, что я могла сделать, это двигаться дальше. Но сделать это было трудно.

Хотя я знала, что мы никогда не сможем быть вместе, как пара, я скучала по нему. Я скучала по своему лучшему другу. Если бы мы могли поговорить, если бы я только могла сказать ему, как сильно хочу снова быть его другом...

К счастью, Жирный Тони дал мне дополнительные смены в «Пицца Палас», которые отвлекали меня. И когда Пайпер ушла, чтобы присоединиться к части группы на Восточном побережье, я взяла и ее смены.

Но я скучала по ней, когда она ушла.

В последующие недели после расставания, она была безграничным источником комфорта. Она всегда могла заставить меня чувствовать себя лучше. Теперь она тоже ушла, и я жалела себя.

Тур, похоже, был успешным. Об этом я могла судить по Фейсбуку и Инстаграму. И Пайпер ежедневно писала мне. Не то, что она когда-либо упоминала Хита. Ни разу. И сначала это было круто. Но теперь, когда мой гнев сошел на нет, и я скучала по нему, я отчаянно нуждалась в любых новостях о нем.

Двигался ли он дальше? Был ли он с другими девушками? Был ли там кто-то особенный или он вернулся к старому способу и снимал девушку в каждом городе? Покончил ли он со мной?

Я сходила с ума.

У меня не было права знать, что происходило в его жизни. Я знала это. В конце концов, это я оттолкнула его довольно холодными словами. Но почему-то мое безумное сердце все еще болело из-за него.

Сидя в баре, перед началом субботней ночной смены, я листала Инстаграм, и мое сердце сжалось. Там был Хит, ярко улыбающийся на камеру, его рука была переброшена через плечо красивой девушки, которая прижималась к нему. Ревность расползалась по мне, как лесной пожар.

Я знаю, это было безрассудно. Но глядя на это фото, я ощущала тошноту и выбитый воздух.

Я бросила телефон на стол и устало потерла лицо.

— Ох, что случилось? — спросил Лео, вытирая бокал для «Маргариты».

Я покачала головой и пробормотала неубедительное:

— Ничего.

Он кивнул на телефон.

— У тебя лицо, как у потерянной больной кошки. На что ты наткнулась?

— Ничего нового, — пробормотала я.

— Дай угадаю... ты следила в интернете за своим бывшим и наткнулась на него в объятиях другой?

Моя голова поднялась.

— Как ты?..

Он поднял свой телефон.

— Я тоже видел это в Инстаграме.

Я вздохнула.

— Хорошие новости быстро расходятся.

Он подошел ко мне, отбросив полотенце, и оперся локтями на стойку передо мной.

— Она просто фанатка, Х.

Я пожала плечами.

— Это больше не моя проблема.

— Ты уверена? Ты несчастна с расставания. Хуже стало, когда он уехал. Почему бы тебе не признать это? Ты все еще влюблена в него.

Я изнутри пожевала губу и наконец-то признала поражение.

— Прекрасно. Я все еще влюблена в него.

Лео улыбнулся.

— Так почему бы тебе не рассказать ему? Покончи с этим раз и навсегда? — он выпрямился. — Скажи ему, что ты все еще безумно влюблена в него и хочешь много грязного музыкального секса и красивых детишек от него. — Он нахально улыбнулся, но когда мой взгляд упал на мой мобильник, он снова стал серьезным. — Он солист в группе, Х. Девушки всегда вешаются на него. Но это не значит, что он заинтересован в любой из них.

Я знала это.

— Я знаю.

— Тогда в чем проблема, очаровашка? В последний раз, когда я видел его, этот парень был таким убитым из-за тебя, что не мог идти прямо. Почему ты все усложняешь? Хочешь узнать, что я думаю?

— Ты все равно скажешь.

Он проигнорировал мой сарказм.

— Я думаю, ты должна пойти и найти его. Скажи ему, что ты все еще любишь его. Он никогда не станет вновь рисковать, чтобы потерять тебя. Что, на мой взгляд, делает его самым надежным человеком в мире на сегодняшний день. Он сделал это один раз, и это уничтожило его. И снова он это не повторит.

Я ненавидела то, как чувствовала себя. Расчлененной надвое. Жалкой. Неуверенной. Но проще было застрять в своих муках, чем рискнуть будущей душевной болью.

— Как я и сказала, это не моя проблема.

Лео махнул на меня рукой и вернулся к своему подносу с бокалами, оставив меня с жалостью к себе самой.

Я как раз собиралась мучить себя, пялясь на страничку «Мести» в Фейсбуке, когда из ниоткуда сзади появились прохладные руки и закрыли мне глаза.

— Угадай, кто? — знакомый голос прошептал мне на ухо.

Я заверещала.

— Пайпер!

Она отпустила, и я развернулась.

— Когда ты вернулась?

Прежде чем она смогла ответить, пара сильных рук подняла меня сзади и покрутила.

— Арми!

Он заграбастал меня в большие медвежьи объятия, а затем поставил, целуя в щеку. За ним были Джесси, Зак и Томми, которые поприветствовали меня объятиями и подмигиваниями.

Я посмотрела мимо них на дверь, затаив дыхание ждала, что войдет Хит.

Но он не входил.

— Он не с нами. — Прошептала Пайпер мне на ухо. — Он и его братья пошли выпить с друзьями. Он сказал, что позже они могли бы заглянуть.

Несмотря на мое разочарование, я ярко улыбнулась.

— Вы, ребята, тусуетесь?

— Конечно. — Арми ударил в ладоши и потер их вместе. — Время выпить пиво.

Видимо, они вернулись на несколько часов раньше и ушли домой, чтобы принять душ и лечь спать.

Их друзья выступали в «Паласе», так что они тусовались здесь, чтобы посмотреть, как они играли, и выпить пива.

Это привнесло небольшой лучик солнца в мое настроение, и впервые за недели я почувствовала себя счастливой. Я могла тусоваться со своими друзьями весь вечер.

Никто не упоминал о Хите, и хотя я знала, что он был со своими братьями, мое воображение было перегружено и автоматически пришло к выводу, что друзья знали о девушке с фото в Инстаграме. Я закрыла глаза, ужасаясь своей паранойе, и покачала головой, понимая, насколько жалкой я была.

К счастью, это было не долго.

Группа начала играть, и они были хороши. У них была довольно большая, приличных размеров, толпа поклонников, которые пришли посмотреть, как они играют, и они привлекли наше внимание. Лео и Тони остались на кухне, готовя пиццу и чесночный хлеб, а Корали, Бриджет и я сбивались с ног, доставляя пиво, напитки и заказы пиццы на столы.

Но неважно, насколько мы были заняты. Весь вечер мои глаза возвращались в сторону дверного проема, на какой-либо признак Хита. Или, если я хватала заказ с кухни, когда я возвращалась, то автоматически сканировала комнату на его наличие.

Но он не появился к концу моей смены, и я была опустошена.

Конечно, ребята были последними, кто ушел. Они зависали до самого закрытия, и даже тогда Жирному Тони пришлось попросить их уйти.

— Мы идем в «Сахарную Лачугу», хотите с нами? — спросила Пайпер.

— Я с ног валюсь. Думаю, я пойду домой. — Утомительно быть параноидальной неудачницей. — Но мы можем наверстать завтра, да?

— Ты должна пойти, Х, — прервал Лео. — Тебе нужен небольшой перерыв.

— Ох, да? — Пайпер посмотрела на меня с подозрением. — Что случилось?

Я стрельнула в Лео предостерегающим взглядом, который он, конечно же, проигнорировал.

— Наша Х-девочка подожгла свечу с обоих сторон. Мне кажется, ей нужно напомнить о том, как веселиться. — Сказал Лео.

— Правда? — Пайпер просунула руку через мою. — Давай. На один напиток. Я не видела тебя недели.

Глядя ей в лицо и не желая провести всю ночь в одиночестве с моей фантазией и паранойей, я кивнула.

— Конечно. Один напиток. Почему нет.

Я переоделась в ванной персонала, быстро натянув джинсы и обрезанную белую футболку. Нам пришлось взять несколько такси до «Сахарной Лачуги», и добрались мы до нее уже в полночь.

В такси я умирала от желания расспросить Пайпер о Хите, но хотела подождать, пока мы не останемся наедине. Я не хотела, чтобы парни думали, что я все еще привязана к нему. Никто не упоминал о нем. Или о нашем разрыве. И я чувствовала себя более свободно, думая, что они ничего не знали.

«Сахарная лачуга» — один из клубов в городе. По субботам он забит под завязку. Когда мы вошли, из колонок звучала песня Нирваны. Нам повезло найти стол в конце клуба.

— Напитки? — спросил Джесси Пайпер и меня и затем исчез в толпе.

— Значит, ты скучала по мне? — спросил Арми, подвинувшись ко мне и сверкнув своей наглой улыбкой. На нем были его очки, которые делали его похожим на помешанного на науке, который встретил Хеллбоя.

Я закинула на него руку.

— Я всегда скучаю по тебе, когда тебя нет рядом, Арми.

— Конечно, скучаешь. Я всегда говорил, что ты очень... очень умная девочка. — Он немного запнулся.

Но он был таким милым. Я обожала его. Он любил хорошо провести время. Их возвращение в город заполнило большую, жирную дыру в моей груди. Это помогло. Но не полностью заполнило ее.

Он положил свою голову на мое плечо.

Джесси вернулся с напитками, но он пришел со странным выражением лица. Я заметила это между ним и Пайпер и сразу почувствовала тревогу. Я ничего не сказала. Но я знала, о чем речь. Это был Хит. И он был здесь.

— Шоты! — объявил Зак, прибывая к столу с подносом рюмок. Заметив еще один безмолвный разговор между Пайпер и Джесси, я решила пойти и убедиться лично. Арми протянул мне рюмку, и я опрокинула ее на удачу, прежде чем направилась в толпу.

У меня не заняло много времени, чтобы найти его.

Он был у бара.

И с ним была девушка.

Конечно, она была едва одета и все время была рядом с ним. Конечно, он не прикасался к ней. Они разговаривали, и он улыбался и, Боже, эти ямочки. Мне пришлось сделать глубокий вдох. Наконец, увидев его после шести недель разлуки, я почувствовала себя еще более слабой. Но видеть его с ней было невыносимо и распалило мой гнев.

Словно почувствовав мое присутствие, он осмотрел комнату, пока его взгляд не столкнулся с моим, и на один сумасшедший момент мы оказались заперты в нашем маленьком мирке, глядя друг на друга.

Пока соблазнительница рядом с ним не разрушила чары, интимно повернув его за подбородок, заставляя его посмотреть на нее.

Я закрыла глаза, пока мое сердце в очередной раз разбивалось на мелкие кусочки.

Мне не нужно больше заставлять себя проходить через все это. Я выбежала из клуба наружу. Но Хит шел за мной по пятам, и когда я вышла на улицу, он повернул меня к себе лицом.

— Это не то, о чем ты подумала.

— Именно, — крикнула я, когда шесть недель наболевших эмоций выплеснулись на поверхность. Я выдернула руку.

— Я не могу достучаться до тебя. Что бы я ни делал, ты всегда будешь ненавидеть меня за то, что произошло в Вегасе, — крикнул он.

— Это не правда!

Мы перешли от тишины к крику друг на друга за считанные секунды.

— Тогда, что это было? Иисус Христос, Харлоу, я не сделал ничего, кроме как разговаривал с девушкой в баре. В любом случае тебе то что? Ты больше не хочешь меня.

Его слова хлестнули, как пощечина. Обхватив себя руками, я отвернулась, пытаясь сдержать навернувшиеся слезы, боясь, что мои эмоции предадут меня, и он увидит мои страдания.

Но было слишком поздно.

Когда я подняла взгляд, то увидела замешательство на его лице.

— Так вот почему ты злишься на меня? — спросил он с недоверием.

Я отвернулась, пока сердце бешено колотилось в груди.

— Харлоу... — я слышала надежду в его голосе.

В несколько шагов он сократил расстояние между нами и притянул в объятия. Он прижался лбом к моему, его дыхание было теплым и сладким у моей щеки. Я закрыла глаза и вдохнула его знакомый запах, вдыхая его самого. Сердце болезненно защемило, а каждая клеточка жаждала быть с ним.

Я таяла рядом с ним, становясь слабой. Так много можно было сказать. Сделать. Но я не хотела ничего, кроме его сильных, крепко обнимающих и прижимающих к себе рук.

Любая причина, по которой я убеждала себя держаться от него подальше, становилась бессмысленной.

— Ты имеешь в виду, что у меня есть надежда? — спросил он с тихим отчаянием. — Прошу, малышка, скажи мне, что ты хочешь меня вернуть и я твой. — Его руки нашли мое лицо. — Скажи мне, что ты моя или... — он поморщился от боли. — Я не могу продолжать делать это. Это убивает меня. Каждый раз, когда я вижу тебя, я умираю внутри. Скажи мне, что любишь меня или освободи меня.

Между нашими губами почти не было пространства. Всего лишь немного приподнять подбородок, и наши губы встретятся в поцелуе, который я отчаянно хочу почувствовать. Его дыхание казалось мягким шепотом на моих губах и, прежде чем я смогла остановить себя, я наклонила голову так, что мы почти соприкоснулись.

Дверь «Сахарной Лачуги» открылась и разрушила чары.

— Хит?..

Я обернулась и увидела девушку из бара, стоящую в дверном проеме, одетую в немного более насыщенный цвет, чем обозленное выражение ее лица.

И все те доводы держаться подальше от Хита проявились во всей красе.

В этот момент она в себе вмещала все, чего я боялась. Она представляла каждую девушку, каждую поклонницу, каждого едва одетого дьявола, который встанет между нами в будущем.

Я не могла этого сделать. Боль была еще слишком свежей. Я посмотрела на девушку, прислонившуюся к дверному проему, как будто она шлюха Дикого Запада из пивной, и сделала шаг назад. Это было слишком быстро.

— Нет... — отчаянно прошептал Хит.

Сколько еще таких девиц мне придется терпеть, если я вернусь к нему?

Хит понял, о чем я думала и что произойдет, потому что он начал трясти головой.

— Малышка, не... — просил он.

Мой голос сорвался, когда комок застрял в горле.

— Считай, что ты свободен.

Он сделал шаг назад, будто я ударила его. Агония на его лице сменилась отчаянием.

— Опять? — сказал он с подозрением. — Ты снова отвергаешь меня?

Я хотела крикнуть «нет», но я снова должна защитить свое сердце.

Он глубоко вздохнул, и его ноздри раздувались, когда он, закусив нижнюю губу, медленно провел по ней зубами. Я видела, как внутри него столкнулись боль и гнев. Если бы я ударила его кувалдой, то ему было бы не так больно.

Он шагнул вперед, а его глаза светились гневом.

— Ты освобождаешь меня? — он едва сдерживался. — Вот так просто? Зная, как я к тебе отношусь? Зная, как сильно я тебя люблю? Зная, как сильно это меня ранит? — он смотрел на меня, и я видела закипающий в нем гнев. Он шагнул ближе. Он был в ярости, и когда он говорил, его голос был опасно низким. — Прекрасно. Ты больше не хочешь меня? Ты хочешь освободить меня... прекрасно! Я свободен. — Он ударил себя в грудь. — С меня хватит. Ты слышишь? С меня хватит. Тебе больше не придется беспокоиться, что я испортил твою жизнь!

Я увидела ухмылку у пивной шлюхи у двери, и мой гнев взял верх надо мной.

— С нами было покончено в тот момент, когда ты засунул свой член в другую! — крикнула я ему прежде, чем повернуться и убежать прочь.

Я плакала всю дорогу домой, потом залезла в душ и плакала еще больше. Я плакала потому, что с нами было покончено и потому, что он сломал нас. Я плакала, потому что мы снова орали друг на друга, а затем разорвали наши отношения. Я плакала, потому что мы были обречены, несмотря на то, как удивительно я чувствовала себя, находясь рядом с ним.

Но в основном я плакала, потому что скучала по нему и любила его так чертовски сильно, что это причиняло боль. Я не хотела, чтобы это закончилось. Я хотела, чтобы было как раньше, прежде чем он вырвал мое сердце и разбил его.

Но вы не можете отменить сделанное.

И вы не можете взять обратно произнесенные слова.

Мысленный образ, что он от злости трахал девушку из бара, послал еще одну волну боли сквозь меня. Я не хотела, чтобы другие девушки лапали его. Он принадлежал мне.

Нет.

Больше нет. Мы только что выяснили это. Я не могу простить его за то, что он облил бензином нашу любовь и поджег ее.

Чувствуя себя несчастной, я даже не сняла полотенце с волос перед тем, как забраться в кровать и спрятаться под одеялом.

Когда Бриджет вернулась домой и открыла дверь в спальню, я притворилась спящей.

Но сон для меня был недосягаем.

18 глава

ХИТ

Это было еще одно замечательное выступление. Толпа была меньше, чем на последнем выступлении, но они были самыми преданными фанатами и их восторг наполнял воздух энергией. Мы не несли ответственность, и впервые за несколько недель я снова почувствовал себя счастливым и живым. Музыка. Фанаты. Я со своими братьями на сцене, все это в совокупности вылилось в потрясающее шоу. Мы были в небольшом лицензированном месте на окраине города. Черт, так приятно ощущать себя дома.

После выступления никто из нас не был готов уехать. Мы остались, выпив с друзьями и поклонниками. Некоторых мы знали, а некоторых нет. Я был назначен водителем. Я не собирался пить ни капли алкоголя, пока не разберусь с Харлоу.

Не то, чтобы у меня был прогресс.

После нашей стычки в «Сахарной Лачуге» я ничего не слышал от нее и не предпринимал попытки увидеться с ней. Я ждал, пока утихнет ее гнев. Я думал, что она могла немного успокоиться, пока мы были в туре с мастерами музыкального фестиваля Хаоса, и, может быть, даже немного соскучится. Но это было простым доказательством того, каким мудаком я был. Время не смягчило ее гнев. То, что я сделал с ней, невозможно было восстановить за несколько недель.

Иногда за проходящими днями я думал, можно ли исправить то, что я сделал. Я уже терял надежду. Я проебал единственный свой шанс с самой удивительной девушкой в мире и был в растерянности относительно того, что делать дальше.

У меня было много возможностей, чтобы двигаться вперед. Блондинки. Брюнетки. Рыжие. На каждом концерте. При каждом знакомстве. Черт, даже тридцатилетняя администраторша из компании, где мы сняли автобус, всучила мне свой номер на записке, прикрепленной к нашему договору.

Затем, в Вирджинии, вернувшись в мотель на окраине города, в котором мы остановились, когда я распахнул дверь, то увидел голую девушку в моей постели. Как, черт возьми, она узнала, что этот номер принадлежит мне. Я усвоил, что некоторые из этих девушек будут делать сумасшедшее дерьмо при любой возможности и избегать их было слишком изматывающе.

Но я не хотел двигаться дальше. Я пытался и не смог. Я был влюблен в единственную девушку, с которой мог представить, что когда-либо разделю свою жизнь. И я не был готов рисковать этим с кем-либо другим.

Единственная девушка, в которой я был заинтересован, на самом деле ненавидела меня.

Но не будет больше никого.

Когда мы были в Сиэтле во время фестивального тура, Арми настоял, чтобы мы посетили Рентон и домик, где вырос его кумир Джими Хендрикс, только чтобы понять, что он был снесен.

— Ублюдки, — разочарованно кричал Арми, святыня была разрушена. — Давайте выпьем в честь Джими.

Так что мы поехали в город и нашли бар, где Арми произнес тост в честь Джими для нас обоих под несколько стаканов бурбона. Когда мы шли обратно к машине, мы проходили мимо ювелирного магазина вниз по улочке. Это место было мгновение-и-ты-пропустишь-его с небольшим изображением на окне и с маленькой входной дверью с облупившейся краской и ржавой дверной ручкой. Но что-то меня потянуло к окну, и там, прямо в центре всех остальных вещей, было кольцо. То, которое я бы надел на палец Харлоу, когда сделал бы ее своей девочкой, навсегда.

Если она когда-нибудь прекратит ненавидеть меня.

— Чувак, серьезно? Она думает, что ты придурок.

Я любил Арми за его жестокую честность.

— Я знаю, что она не скажет мне «да» и через миллион лет, — сказал я, уставившись на потрясающий бриллиант и платину. Но оно было слишком красивым, чтобы не взять его. И я знал, что буду искать сотни лет и не найду более подходящего кольца для Харлоу. Оно было таким же, как она. Одна на миллион.

— Ну, она никогда не скажет «да», если ты ее никогда не спросишь, — сказал Арми, смотря в окно через очки в толстой оправе. Он был мечтой с черными колючими волосами и в черной одежде, напротив белого деревянного ювелирного магазина. Он постучался в окно, как будто на другой стороне был щенок.

— Некоторые вещи слишком ценны, чтобы уходить от них.

Я не знал, имел ли он в виду кольцо или его замечание касалось Харлоу. Я не спросил его, но чувствовал, что он говорил мне пойти за ним.

Кольцо обошлось мне чуть ли не больше, чем я заработал за тур, но это заставило меня почувствовать себя ближе к девушке, от которой я был без ума. Я не мог это объяснить. Я должен был купить его. Для нее. Даже когда надежда о нас была потеряна.

Сейчас мы вернулись в город, и я все еще ничего не слышал от нее, и кольцо благополучно было засунуто в ящик с носками.

Я не собирался испытывать удачу и заставлять ее видеться со мной. Я был не в том положении, чтобы еще больше ее злить. Итак, план был таков: позволить всему идти своим чередом и сорвать джек-пот. Если я продолжу верить в нас, то так или иначе мы все уладим.

— Итак, ты подумал о том, как спросишь ее? — прошептал мне Арми, прежде чем мы вышли на сцену.

— Сначала я должен понять, как заставить ее поговорить со мной. Не говоря уже о замужестве, — ответил я.

Выступление закончилось, и было уже почти утро, когда я зевнул. Это была хорошая ночь, но я не чувствовал усталости.

Во время тура мы подписали контракт со звукозаписывающей компанией с главным лейблом. Наконец, с «Местью» начинают происходить хорошие события, и это было мощным подъемом в группе. Арми написал много материала по дороге, и мы были готовы войти в студию и приступить к записи второго альбома.

На следующее утро, чтобы поработать над записью альбома, мы забронировали студию, которая была всего в нескольких часах отсюда, и я хотел начать с ясной головой.

Ключи от машины звякнули у меня в руках.

— Я готов закругляться. Кто хочет домой?

Джесси, Пайпер и Арми решили поехать со мной. Томми уже ушел со своей новой девушкой Саскией, и Зак тоже направлялся домой с девушкой по имени Джейн, которая была его время-от-времени девушкой.

Арми был немного пьян, но взахлеб рассказывал о старте в студии. Мы были на грани чего-то захватывающего, что должно произойти с группой. Это был наш шанс, и все мы были готовы.

Парковка была практически безлюдной, когда мы вышли из бара. Ночь подошла к концу и посетители разошлись. Прохлада на улице была официальным напоминанием того, что лето почти закончилось.

Пока мы шли к Челенджеру по тротуару, Арми начал забавляться.

Джесси и Пайпер шли впереди, обняв друг друга, Джесси курил. Глядя на этих двоих, я понял, что дыра в моей груди опять вскрылась. Это было то время, когда день подходил к концу, и приходила пора, когда я скучал по своей девушке больше всего. Я на мгновение задумываюсь о том, как сильно хочу, придя домой и заключив ее в объятия, уснуть рядом с ней. А потом я затолкал эту мысль подальше. Потому что было слишком больно, когда я думал о подобном дерьме.

— Чувак, зацени... — Арми пытался сделать стойку на руках с сигаретой в зубах.

Но он был слишком пьян и упал плашмя на лицо. Я рассмеялся. Ты всегда можешь рассчитывать на Арми, если хочешь чего-либо комического.

Джесси и Пайпер остановились и обернулись, чтобы посмотреть на него.

— Ты подобие гимнаста, — пошутил Джесси. Арми встал и попытался сделать еще одну стойку, только еще раз потерпел неудачу. Он остановился на дороге, чтобы подобрать свою сигарету.

— Пойдем, Мэри Лу Реттон, — сказал я.

Свет появился из ниоткуда. В один момент было темно, и дорога была пуста, а в следующее мгновение нас ослепил яркий свет. Я слышал рев двигателя, внезапный визг тормозов, а затем яркие фары автомобиля, когда он достиг нас.

* * * * *

ХАРЛОУ

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что звонил мой телефон. Я пошарила в темноте и ответила.

Сразу же я услышала всхлипывания.

— Харлоу. Этой Пайпер.

— Пайпер? Почему ты плачешь?

— Ты должна приехать в больницу.

Страх сковал мой позвоночник. Я быстро села и включила торшер.

— Что произошло? Ты ранена?

Рыдание прекратилось, но по телу пронеслась волна паники.

Пожалуйста, Господи, пусть Хит будет в порядке.

— Он умер, Харлоу... — голос Пайпер надтреснул.

Я сделала глубокий вдох, задерживая его.

Не Хит. Прошу, пусть это будет не Хит.

— Это была машина. Мы шли... — Пайпер прекратила рыдать, и я сжала телефон. Меня тошнило.

— Кто умер, Пайпер? Кто?

Резкость в моем голосе удивила меня, и я поняла, что говорила сквозь зубы. Мое сердце замерло и пропустило удар.

Она всхлипнула и шмыгнула носом.

— Арми мертв, Харлоу. Чертов Арми мертв.

Спустя двадцать минут, я вбегала в отделение неотложной помощи. Слезы текли по моему лицу. Они прорвались в машине, и будь я проклята, если могла остановить их.

Я нашла Джесси в зале ожидания, он сидел с опущенной на руки головой, а Пайпер пыталась его успокоить. Когда я вошла, она подняла красные от слез глаза. Она вскочила и со всхлипом обняла меня. Я немного успокоилась, и когда она разорвала наши объятия и посмотрела на меня, ее лицо было мокрым от слез, а нос распухшим.

— Что произошло? — быстро спросила я.

— Парни только закончили выступление. Мы остались на пару бокальчиков. — Она шмыгнула носом, вытирая пальцами глаза. — Хит предложил подвезти меня, Джесси и Арми, потому что он не пил, так что он был за водителя. Мы шли к машине, в то время как Арми дурачился по дороге. Он был пьян. — Она снова начала плакать. — Все произошло так быстро. В одно мгновение мы дурачились, а в следующее... — она начала рыдать, и Джесси обнял ее.

Он посмотрел на меня, его лицо было осунувшимся.

— Машина появилась из-за угла. Они мчались, но Арми был посреди дороги. У него не было шансов.

— Где остальные? Они в порядке? — спросила я Джесси.

— Зак и Томми на улице, курят. Хит дальше по коридору. — Он кивнул в сторону коридора, ведущего из зала ожидания. — Он не очень хорошо справляется.

Я направилась вниз по ярко освещенному коридору, готовясь к состоянию Хита. Я нашла его прислонившимся к стене, он стоял, уткнувшись лбом в руку. Он посмотрел на меня, когда я окликнула его. Эти чертовски красивые глаза были мокрыми от слез. Увидев меня, он поморщился и притянул к себе, зарывшись лицом в изгиб шеи, прижимая меня сильнее.

— Мы пройдем через это, — сказала я спокойно. Он отстранился и глубоко вдохнул, борясь с очередной волной эмоций. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но закрыл его, поднимая взгляд к потолку. Он отчаянно боролся с душевной болью.

— Я просто... — он пробежался рукой по волосам. — Я не могу поверить, что его нет.

— Его родители знают?

Он смотрит мне в глаза, а слезы бегут по его щекам.

— У меня нет их гребаного телефона. Иисус Христос, я должен им позвонить. Полиция собиралась сделать это, но я не хотел, чтобы какой-то незнакомец появился на их пороге. — Он вытер щеку. — Они прилетают завтра.

Я притягиваю его в свои объятия и чувствую, что он расслабляется.

— Нам надо отвезти тебя домой. Ты больше ничего не сможешь сделать для Арми здесь, в больнице, — сказала я мягко. — Ты, остальные ребята, Пайпер, мы вернемся к вам домой и справимся с этим вместе, хорошо?

Он в растерянности отстранился от меня, глядя на меня своими голубыми полными слез глазами.

— Я не знаю, смогу ли, — прошептал он.

Я взяла его за подбородок, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.

— Ты сможешь и сделаешь. Но мы сделаем это вместе, хорошо?

Мы направились обратно к дому Хита. Шок и горе поселилось в каждом. За всю дорогу никто не проронил ни слова. Взяв пару бутылок бурбона, мы сели в гостиной и начали наш нелегкий разговор. Там были слезы. Боль была ощутима. Это казалось таким нереальным.

Когда взошло солнце, я закрыла жалюзи, сохраняя полумрак, и медленно усталость и сон, наконец, подкосили нас всех.

* * * * *

ХИТ

Когда все уснули, Харлоу, к моему удивлению, взяла меня за руку и повела в мою спальню.

Без слов мы разделись до белья и залезли в постель. Она сразу же меня обняла и крепко прижала к себе. Ее тепло и размеренный стук сердца были эликсиром для моих мучений. Это помогло мне побороть еще одну накатившую волну слез.

Находясь в ее объятиях и чувствуя ласкающее тепло ее дыхания на своей щеке, дарило успокоение, и я чувствовал, что могу передохнуть. И Господь знал, что мне нужна эта передышка.

Пока мы лежали в тишине мрачного утра, ее нежные пальцы вырисовывали линии по моему телу, убаюкивая мою измученную голову, и я, наконец, провалился в беспокойный сон.

Все произошло так быстро. Фары появились из ниоткуда. Подобрав свою сигарету, Арми выпрямился и внезапно вырисовался на фоне фар автомобиля. Завизжали тормоза. Арми был сбит с толку и повернулся к свету, будто в замедленной съемке. И вдруг он был подброшен в воздух.

— Неееееееет! — закричал я.

Удар отправил его в полет на несколько метров. Он приземлился на дорогу с тошнотворным звуком, и его еще немного протащило по асфальту. Машина подрулила к стоянке, наполняя воздух запахом жженой резины.

Я подбежал к лежащему на обочине Арми, у него были многочисленные переломы, и он был весь в крови. Он был почти без сознания. Я упал на колени. Там было так много крови. Его глаза нашли мои, и он протянул окровавленную руку. Я схватил ее и крепко сжал.

Все было замедленно. Как будто это происходило на несколько секунд медленнее, чем в реальной жизни. Как будто звукозапись была поставлена на паузу. Я едва осознавал, что Джесси и Пайпер были рядом со мной. Я слышал голос Пайпер и смутно отметил, что она звонила по телефону в скорую, умоляя их поторопиться.

Арми легко сжал мою руку. Он смотрел на меня ошарашенным взглядом и был напуган. Я мог только представить ту боль, которую он испытывал. Он лежал в неудобной позе, но я не осмелился сдвинуть его. Только Господь знал, какого рода внутренние повреждения были у него. Его ноги были согнуты в неудобном положении, и я мог видеть, что они были сломаны.

— Все будет в порядке, Арми, помощь уже в пути. Только держись, приятель.

Но все не будет хорошо, и Арми это знал. Он сжал мою руку и тяжело сглотнул.

— Ох, черт... — пробормотал он.

И затем его не стало.

Просто так.

Арми сделал свой последний выдох и умер.

Я вскочил с кровати, вырываясь из сна, горя от паники и этих ярких эпизодов последних мгновений Арми.

Харлоу молча села рядом со мной. Ее рука согревала своим теплом, пока она, успокаивая, поглаживала мне спину. Она не говорила мне, что все будет хорошо, потому что так не будет, и она знала это. Арми был мертв. И ничто не могло изменить это. Жизнь нанесла нам жестокий удар, и как бы мы ни хотели повернуть время вспять и изменить его, жизнь продолжается, и Арми исчез навсегда.

Я уронил голову на руки. Я знал, что должен принять это.

Я просто не знал, как это сделать.

* * * * *

ХАРЛОУ

Уже была середина пасмурного дня, когда мы встали. Я сделала кофе и бутерброды, но никто к еде не притронулся. Настроение, царившее в доме, было пропитано несчастьем, и время от времени кто-то срывался и начинал плакать или отчаянно пытался бороться с волной горя. Телефоны не умолкали. Томми и Зак купили еще одну бутылку бурбона и принялись полировать ее, в то время как Хит и Джесси решили оставаться трезвыми. Они ушли около пяти часов вечера, чтобы в больнице познакомиться с родителями Арми.

— Ты будешь здесь, когда я вернусь? — спросил Хит печально.

Я кивнула. Я не работала сегодня. Я рассказала Жирному Тони о случившемся, и он в дань уважения к Арми на вечер закрыл «Пицца Палас». Он был опустошен. Он проводил много времени с милым гитаристом и поперхнулся по телефону, когда услышал эту новость. Это было в первый раз, когда «Палас» был закрыт в субботу вечером, более чем за тридцать лет.

— Он покупал бутылку «Чинзано», — пояснил он и выпил ее из уважения к Арми.

— Если тебе нужно, чтобы я была здесь, тогда я буду, — сказала я Хиту, и он обнял меня. Тепло его тела давало успокоение и защиту. Он крепко сжал меня, так что мое лицо было прижато к его крепкой груди. Я слышала стук его сердца и не хотела отпускать его. Но поцеловав в макушку, он отпустил меня.

Он надел футболку поверх рубашки с длинными рукавами, кепку со своими любимыми Доджерс козырьком назад и авиаторы. Он выглядел большим и сильным, но я знала, что происходит за этими темными очками. Он едва держался. С верха лестницы я видела, как он уходил, и как только он ушел, я отчаянно хотела, чтобы он вернулся.

Вскоре ушла Пайпер. Бледная, измученная, она хотела поспать в своей кровати. Она была убита горем, ведь она знала Арми с детства, они вместе учились в начальной школе. Обняв, она поцеловала меня, ее подбородок дрожал, когда она покидала дом.

Оставшись одна и чувствуя звенящую пустоту, я побежала в ванную и погрузилась в теплую воду. Дом Диллинджера был непривычно пустой. Лью был в отъезде и не вернется еще неделю. Кроме того, Никки была за городом с подружками, но, услышав про Арми, сказала, что будет дома на следующий день. Я откинула голову на кафельную стену и закрыла глаза, пытаясь осмыслить все это. Но мой мозг не желал притормозить, и в нем крутилось столько информации, что у меня закружилась голова. Нескончаемые слезы текли по моим щекам.

Через три дня я должна была лететь домой. Но я не могла. Не сейчас. Я бы могла улететь после похорон Арми. И я бы осталась и поддержала Хита. Он все еще был моим лучшим другом, и я не могла оставить его, справляться с этим в одиночку.

К тому времени, как я выбралась из ванны и завернулась в полотенце, солнце уже зашло. Я хотела дождаться Хита, и когда он вернется домой, предложить так нужную ему сейчас помощь, но после посиделок в ванной ко мне подкрался сон, и я провалилась в него.

Когда я проснулась, царящий в комнате полумрак рассеивал свет торшера. Хит сидел на краю кровати, обхватив голову руками. Pink Floyd’s «The Wall» мягко играла на iPod. Прощай Жестокий Мир.

Я перелезла через кровать и обняла его.

— Ты в порядке? — спросила я все еще заспанным голосом.

Он покачал головой, и его подбородок задрожал. Он не взглянул на меня. Он хмурился, мысленно, казалось, находясь очень далеко отсюда. Он все еще сжимал в руке ключи от машины.

— Как родители Арми?

Ему потребовалось мгновение, чтобы ответить.

— Уничтожены, — он поперхнулся, и, когда поднял глаза, чтобы посмотреть на меня, в них я увидела океан боли. На его лице читался контроль, но он был на грани срыва.

— Теперь все в порядке. Тебе больше не нужно быть храбрым. Теперь я здесь. Ты можешь отпустить это, — сказала я тихо.

Слезы прорвались, и я притянула его к себе. Сегодня, когда он встретился с родителями Арми, он был сильным. Стойким. Контролирующим. Утешающим. В его характере было командовать и убедиться, что обо всем позаботятся. Но это разрушило его. Он исчерпал каждую унцию своей эмоциональной прочности, чтобы не развалиться.

Теперь он мог.

Он упал на кровать, прикрыв ладонью глаза. Я пошла на кухню, чтобы взять нам вина и, вернувшись, застала его в той же позе.

Когда он снова сел, то выглядел еще более истощенным.

В неярком свете он выглядел молодым, совсем мальчишкой, более уязвимым, чем я могла себе представить.

Поставив бокалы на тумбочку, я опустилась перед ним на колени. У меня не было слов. Слова бессмысленны. Но он выглядел настолько опустошенным и лишенным надежды, что я решилась дать ему небольшой лучик света, чтобы удержать от падения в бездну.

Я взяла его за подбородок, чтобы он смотрел на меня. Глубина отчаяния в его голубых глазах пронзила мое сердце.

Мы смотрели друг на друга достаточно долго, чтобы понять, что я собираюсь сделать. Его брови сошлись, когда он слегка нахмурился, а затем снова разгладились, и я почувствовала, как он немного расслабился.

Строки «Hey You» лились из динамиков и наполняли комнату, когда я наклонилась и нашла его губы своими.

Он колебался. И на мгновение я подумала, что он хочет отстраниться. Но как только я скользнула языком по его губам, он застонал и разомкнул их, впуская меня. Сначала его язык неуверенно нашел мой, нежно переплетаясь с ним. Золотой свет вспыхнул в голове, дурманя разум, когда ощущения в теле столкнулись с печальной магией музыки.

Хит отстранился и глубоко вдохнул.

— В моей голове такой пиздец, Харлоу, — прошептал он.

Я кивнула. Это сделало бы некоторые вещи лучше. Даже если только на одну ночь. На одну ночь было бы меньше боли и горя.

Не произнеся ни слова и не разрывая зрительный контакт, я оперлась на пятки и через голову сняла ночнушку. Я была голая, без лифчика, без трусиков, ничего, кроме кожи. Дыхание Хита застряло между зубами, и он не двигался. Он ждал, его глаза темнели, впитывая мой образ. Всей меня. Я подошла на коленях, пока не оказалась между его разведенными бедрами, без слов положила руку на его шею и притянула для поцелуя.

Сначала он колебался. Но с внезапным шипением он поднял меня на ноги, обхватив ладонями мое лицо, и поцеловал, подталкивая назад, пока моя спина не коснулась стены.

— Ты уверена?

Он всматривался в мое лицо.

Я кивнула, но он снова остановился, и его прекрасные глаза искали подтверждения в моих.

— Харлоу...

— Я хочу этого, — прошептала я. — Давай забудем все. На одну ночь.

Затем он сдался, его губы накрыли мои, и его язык заполнил мой рот. Его поцелуй был отчаянным, с примесью горя и желания. Мы немного отстранились, чтобы снять его одежду. Затем он подхватил меня в свои крепкие объятия, и я, обхватив его ногами, прижималась к нему, пока он нес меня к кровати.

Когда он сел на край кровати, я оседлала его. Я ладонью обхватила его челюсть, пока медленно насаживаясь, опускалась на его колени.

Он смотрел мне в глаза, а потом закрыл их от удовольствия. Его губы нашли мое горло, его язык скользил по изгибу моей шеи, когда он наполнил меня. Я откинула голову назад. Его прикосновения были волшебными. Подо мной его тело было жестким и нежным. Он держал меня. Его большие руки давили на мою спину и плечи, когда я объезжала его. Я чувствовала накал, одурманенная интенсивностью данного момента, благодарная за этот момент, где больше не существовало горя. Только удовольствие.

Это ощущалось потрясающе. Невероятно.

Прекрасно.

— Хит.

Я произнесла его имя, хотя не знала почему. Может потому, что в тот момент, все, что имело значение, был он и блеск его тела, скользящего по моему. Может потому, что не за горами был мой экстаз. Мне не потребуется много, чтобы достичь его. Я была почти там. Я вздохнула, и Хит наклонил голову, чтобы припасть губами к моей шее. Мы двигались медленно. Кожа к коже. Его руки зарылись в мои волосы. Его мягкие теплые губы были на моей шее. Мое тело опускалось глубже на него, при каждом движении моих бедер.

Больше не было ничего.

Больше. Ничего.

Кроме него.

Нас.

— Ты такая красивая, — простонал он, его пальцы прошлись вдоль моей руки и переплелись с моими пальцами. Его губы нашли мой рот, и я обняла его за шею, чтобы притянуть ближе.

Затем оно пришло. Поглощающее. Чувство. Эйфория. Как яркий белый свет. Я откинула голову и полностью отдалась ему. Другому толчку. Еще одному скольжению его языка по моему горлу. И мы кончили вместе.

— Харлоу, — выдохнул он отчаянно.

Он закрыл глаза, и мы вместе покинули комнату. Исчезли. Ушли от боли, растворившись в нашей реальности.

Потом мы лежали в тишине. Голые. Переплетенные. Вместе. Моя любовь к нему была безграничной, и я чувствовала яростную защиту в нем.

Он посмотрел на меня, и его красивое лицо смягчила тень. Мы оказались лицом к лицу, наши носы почти соприкасались, наши губы были на расстоянии дыхания. Его нежные пальцы нашли изгиб моего плеча и аккуратно рисовали линии и круги, как дуновение ветерка на моей коже.

— Пожалуйста, останься, — тихо умолял он, а его глаза были нежными. — Пока мы не похороним Арми. Прошу, останься.

Я кивнула.

— Хорошо.

Он всматривался в мое лицо, и я могла увидеть, как печаль плещется в синеве его прекрасных глаз.

— Я не хочу проходить через это один, — прошептал он.

— Тебе и не придется. Я поменяла билет, Хит. Я останусь еще на неделю.

Он прижал меня к своей широкой обнаженной груди, и его тепло было успокаивающим. Только на одну неделю.

Ничего больше. Ничего меньше.

И не сдерживаясь.

19 глава

ХИТ

В этом мире не было ничего правильного. Это была моя первая мысль, когда я проснулся. Но потом я увидел Харлоу, свернувшуюся калачиком рядом со мной, и горе отступило ненадолго, пока я не вспомнил, что она тоже скоро уедет.

На мгновение я позволяю себе полюбоваться тем, как она спит. Она не покидала меня в течение трех дней, и я еще больше влюбился в нее.

Сначала я колебался. Находиться с ней и знать, что она уедет, было невыносимо, но это намного лучше, чем если бы ее вообще не было в моей жизни.

Она идеально мне подходила. И я знал, что мне придется понять, как продолжать жить без нее. До тех пор, пока я не столкнулся со смертью Арми и его похоронами.

Которые были сегодня.

Я выбрался из постели и поторопился принять душ. Сегодняшний день будет самым сложным днем в моей жизни. Сегодня я похороню одного из своих лучших друзей, и эта мысль пробила огромную дыру в моем сердце.

Под теплыми струями я вспоминал время, когда мы были детьми, когда жизнь была простой. Когда жизнь была рутиной, и я ездил на велосипеде к пирсу, чтобы встретиться с друзьями. Когда после тяжелого дня, в воздухе витал дым от барбекю, готовящегося на ужин на заднем дворе. Когда приходили твои друзья и тайком брали пиво из холодильника твоего отца и выпивали его на пляже на закате. Когда твоя мечта быть в группе была просто... мечтой.

Чтобы я отдал, чтобы вернуться...

В моих воспоминаниях всегда было лето, и эти дни были освещены солнцем и имели привкус соленого теплого морского бриза. Это были беззаботные дни, когда взрослая жизнь была тем, за чем мы гнались и хотели, и чтобы мы надолго могли зависать после заката, пить пиво и трахаться. Потому что тогда, когда мы были детьми, взрослая жизнь казалась нам одной большой вечеринкой.

В моей памяти нас всегда будет пятеро.

В моей памяти Арми всегда будет улыбаться.

Арми и я... детьми мы бродили по этим улицам, в поиске способов занять наши молодые умы. Затем с Джесси нас стало трое, потом четверо и пятеро с Томми и Заком. Двенадцатилетними мы уже были группой.

Теперь, когда мы похороним нашего друга, наша пятерка станет четверкой.

Позволив рухнуть воздвигнутой стене, сдерживающей мое горе, я заплакал. Я вытер руками глаза и провел ими по лицу.

Да. Чтобы я отдал, чтобы вернуться...

Я сделал глубокий вдох и застонал. Мне надо остановить слезы. Мне нужно собраться. Собрать свое дерьмо и пережить этот день.

Я понятия не имел, что сегодня произойдет. Ни малейшего.

Я должен пройти через это.

Просто. Пройти. Через. Это.

* * * * *

Это был ясный осенний день. Над нами простиралось голубое небо, а солнце грело наши спины. Пока мы смотрели, как гроб с Арми опускали на место его упокоения, проповедник говорил о великих людях и следах, которые они оставили.

Чтобы контролировать свои слезы и желание зарыдать, я сосредоточился на пурпурном палантине священника, который висел у него на шее. Я скучал по Арми. Я так сильно скучал по нему. Только подумать, что я никогда снова его не увижу. Нет! Я сделал глубокий вдох. Я не развалюсь сейчас.

Джесси стоял слева, а Харлоу справа от меня. Ее пальцы переплелись с моими. Я мог почувствовать исходящую от нее стойкость, пока она гордо и решительно стояла со мной.

Когда они опустили гроб Арми в землю, мое сердце окончательно разбилось, и я вздрогнул. Всхлипы Келси были моей погибелью. Я прижал пальцами глаза и позволил слезам пролиться.

Почему я не сказал Арми уйти с дороги?

Почему я должен был уйти именно в тот момент? Спустя несколько минут Арми и я были бы живы.

Я страстно желал вернуться в прошлое и изменить ход событий.

Харлоу посмотрела на меня и сжала мою руку. Ее глаза были полны слез.

— Ты сможешь это сделать, — прошептала она, и несмотря на боль, которая срикошетила по моей груди, я знал, что она была права. Я мог это сделать. Я пройду через это.

Другого выбора у меня не было.

* * * * *

ХАРЛОУ

Я бы не обвинила его, если бы он хотел напиться до беспамятства. Черт, я хотела этого.

Но он не выпил ни капли. Даже когда его друзья, включая Джесси, утонули в янтарной жидкости бурбона, Хит не взял ни капли алкоголя в рот.

— Я совершаю глупости, когда пью, — напомнил он мне с сожалением.

Родители Арми провели поминки в доме его бабушки и дедушки в Беллфлауэре. Старый дом из дерева и камня заполнили до отказа близкие друзья Арми и группы. Хит проводил много времени с семьей Арми, говорил о старых временах и сумасшедших вещах, которые он совершил. Он смеялся своим заразительным смехом, но тот не касался его глаз. Внешне он был открытым и сильным, а внутри он рассыпался осколками.

Гораздо позже, когда солнце стало клониться к закату, он нашел меня на крыльце. Его лицо было печальным.

— Мне нужно убраться подальше от всего этого, — прошептал он.

Мы стояли в сумерках, не говоря ни слова, пока вместе не вернулись к нему домой.

Он стоял в полумраке своей комнаты, опустив плечи и спрятав лицо в ладонях. Он был так красив в брюках и черной рубашке. Кольцо с черепом на левой руке блестело в тусклом свете.

— Мне, наверное, стоит уйти? — спросила я. — Хочешь побыть один?

Он посмотрел на меня с разбитым сердцем. Боль исказила его лицо, и он покачал головой.

— Нет. Прошу, не уходи.

Я повела его в ванную, и мы вместе залезли в нее. Свечи горели на фарфоровых подставках. Я сидела позади него среди пены, а он, откинувшись на меня, положил голову мне на плечо.

— Я не знаю, куда дальше двигаться.

— Вперед, — сказала я.

— Я знаю. Я просто не знаю, как мы это сделаем.

Я осторожно погладила его голое плечо. Оно было скользким от воды и пены.

— Просто ставь одну ногу перед другой. День за днем.

На мгновение он замолчал. Затем его голова расслабилась на моем плече, и он пробежался пальцами по своему лицу.

— Я чувствую, будто потерял правую руку и не знаю, как группа выживет без него. Сегодня я разговаривал с ребятами, и мы не знаем, стоит ли продолжать дальше.

На мгновение я задумалась, пока мои пальцы бегали по его мускулистым рукам.

— Группы продолжали существовать, после смерти одного из членов. Металлика. AC/DC. Avenged Sevenfold. Оззи продолжил после смерти Рэнди.

— Но некоторые нет. Посмотри на Led Zeppelin.

Я обернула руки вокруг его широкой груди и крепко сжала.

— Я не уверена, но думаю, что они не принимали важные решения в ночь, после похорон своего друга.

Я почувствовала, как он закрыл глаза, и впервые за эти дни расслабился.

— Ты права. Еще слишком рано.

Его сильные пальцы обернулись вокруг моего запястья, и он вздохнул.

— Как ты думаешь, куда мы уходим? Когда умираем? — спросил он.

— Я не знаю. Мне нравится идея реинкарнации, что все мы получим еще один шанс. Но в то же время, мне нравится думать, что наши близкие ждут нас, когда приходит время уходить.

Он сделал глубокий вдох, чтобы контролировать свои эмоции, но его голос надломился, когда он спросил:

— Как ты думаешь, где находится Арми?

Я почувствовала, как он дрожит, и немного крепче его сжала.

— Где-то с Хендриксом, Рэнди и Даймбэгом, — прошептала я, касаясь губами его уха. Затем мы вытерлись полотенцем и плюхнулись в кровать. Без слов он притянул меня в свои объятия и прижал к своему теплому телу. Своими большими руками он обхватил мою челюсть и поцеловал меня.

— Прошу, — прошептал он в темноту. — Только на сегодня... последнюю ночь... пожалуйста, дай мне сделать это правильно.

В мгновение он перекатил меня на спину и оказался между моих ног. Без колебания он толкнулся в меня и из него вырвался вздох, когда он прижал свои бедра к моим.

Он не торопился, его руки прошлись вдоль моего тела, его губы нежно ласкали мои, пока он целовал меня так глубоко, что я могла почувствовать это душой.

Тени плясали на потолке и на стене ванной, когда мы перешли к нашей идеальной симфонии.

Здесь не нужны были слова. Мы были только двумя телами, двигающимися вместе в темноте. Отчаянно пытающимися найти облегчение от боли. Находя какую-то короткую передышку через наше физическое удовольствие. Мы вздохнули, наше дыхание было глубоким и ленивым.

Иногда, в течение первых часов, он впадал в глубокий и спокойный сон. Тень от его красивых длинных ресницах падала на его щеки, и его тело расслаблялось в кровати. Но он не выбрался из моих объятий. Если я пыталась от него отодвинуться, то он только притягивал меня ближе.

Где-то в эти беспокойные ночные часы все стало ясным. Глядя на его прекрасное лицо, все исчезало и становилось совершенно неважным.

Единственное, что имело значение, это то, как он относился ко мне. И он любил меня. Я знала это. Это было в каждом его взгляде, в каждом слове, в каждом прикосновении... и я повернулась к нему гребаной спиной, когда это, действительно, было простительно. Он не хотел причинять мне боль. Это был большой проеб, и пришло время двигаться дальше.

Я не готова жить без него ни минуты больше. Он был моим. А я была его. Всегда была. С того момента, когда он спрыгнул со сцены и спросил мое имя.

Я любила его.

Целиком.

И простила его.

Совершенно.

Я. Была. Его.

Впервые за день он расслабился в глубоком, спокойном сне. Его тело было теплым, когда он прижимался ко мне, и его тяжесть была успокаивающей.

Я задумалась, стоило ли мне разбудить его и сказать, что я подумала, мы должны быть вместе. Если было еще не поздно. Если я не оттолкнула его слишком далеко.

Но он выглядел таким истощенным, даже во сне. Ему нужно поспать. Отдохнуть его замученному разуму. Я скажу ему завтра. Скажу, как сильно люблю его. И что мы принадлежим друг другу.

— Я люблю тебя, — прошептала я тихо в темноту.

Его тело было теплым рядом со мной, и я ощущала себя более цельной и в безопасности, чего не было уже долгое время.

Сон пришел, когда лунный свет исчез из комнаты и отправил меня в темноту. Мое тело, наконец, расслабилось, и я провалилась в глубокий и крепкий сон.

Когда я проснулась, солнечный свет согревал комнату своим светом, проникая сквозь занавески. Я моргнула, пока мой разум медленно приходил в себя. Я потянулась к нему, но обнаружила только пустое место в кровати рядом с собой.

Я была одна.

Хит исчез.

Он оставил записку на прикроватной тумбочке.

Если бы я остался, то никогда бы не смог отпустить тебя. Я знаю, что ты права. Нам лучше быть друзьями. Спасибо, что помогла мне обрести мир. Прощай моя Х-бомба. Твой друг, Хит.

Я застыла и перечитывала ее несколько раз, пытаясь переварить это. Пытаясь осмыслить его слова. Это было прощание. Хит отпустил меня.

И это было последней гребаной вещью, которую я хотела.

Но чего я ожидала? Я отталкивала его. Я провела последний месяц, говоря ему, что никогда не смогу его простить. Говоря ему, чтобы он оставил меня в покое. Потому что мне было больно, и я была зла... черт побери... что за чертова путаница.

Я не хотела плакать, но сделала это. Потому что он ушел. И это я заставила его сделать это. Я убедила его, что нам лучше быть друзьями. И теперь он поверил в это. Потому что я была молодой и тупой, с большой занозой в заднице.

Прошлая ночь была его прощанием.

Я откинулась на место, где он недавно спал. Его запах остался на простынях. Теплый и чистый. И знакомый запах вызвал очередной приступ слез, и я прижала подушку к лицу, чтобы заглушить свои всхлипы.

Что. Я. Наделала?

Я хотела позвонить ему. Сказать, что была неправа. Что я облажалась. Что я все еще сходила по нему с ума. Что не хотела возвращаться в Джорджию в свою сраную, дерьмовую жизнь. Что мой дом был... блять, мой дом был там, где находился он...

Но его записка... «Спасибо, что помогла мне обрести мир».

Если я что-то скажу сейчас, то это запутает его. Расстроит. Пошлет его мир по наклонной. Это было бы несправедливо по отношению к нему. Сейчас было неподходящее время. Он только что потерял лучшего друга. Речь шла об Арми. А не о какой-то глупой девчонке-подростке, которая не видела дальше своего носа.

Нет. Я сделала свой выбор и теперь мне придется жить с этим.

Даже если это значит, что я буду жить без него.

20 глава

ХАРЛОУ

Прошло два дня, прежде чем я снова его увидела. В свою последнюю ночь в Калифорнии.

Жирный Тони организовал в «Паласе» прощальный ужин-сюрприз. Мои глаза наполнились слезами, когда я вошла и увидела, что все ждали меня. Все они пришли ради меня, чтобы помочь мне отпраздновать мою последнюю ночь в Калифорнии. Жирный Тони. Лео. Бриджет. Корали. Никки. Пайпер. Джесси. Зак. Томми.

Хит.

Он сидел на другом конце стола, расслабленный и спокойный. И любая грусть, которую я улавливала на его прекрасном лице, была не из-за меня. Это было из-за Арми. И у него прекрасно получалось держать все под контролем. Хотя, когда он улыбался, улыбка не касалась его глаз. Видимо, последние два дня он провел со своими братьями, в семейном домике в Аркадии.

Пайпер сказала, что он позвонил Джесси и сказал:

— К черту, мы должны продолжать. Давай сделаем это для Арми.

И группа должна начать работать над их новым альбомом на следующей неделе.

Он едва признал меня сегодня, но когда сделал это, то тепло улыбнулся, но мне не хватало всего, что мы когда-то разделили.

Я улыбнулась в ответ, но мое сердце болело и жаждало, чтобы он снова полюбил меня. Но он не сделал этого. Уже нет. Я могла это увидеть. С другого края стола. Он перестал любить меня, потому что я так сказала ему. И он ни разу не пытался поймать мой взгляд. И я ни разу не поймала его, смотрящего в мою сторону.

Хит ушел и сделал то, о чем я попросила его. Нет. То, что я потребовала, чтобы он сделал. Он двинулся дальше.

Я приложила всю свою силу, чтобы скрыть свои страдания. До записки Хита, в действительности, я не верила, что вернусь в Джорджию. Но я возвращалась. И мои Калифорнийские приключения подошли к концу. Прямо, как Хит и я.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь наполнить мою сдавленную грудь кислородом. Я ярко улыбнулась и глубоко выдохнула, чтобы избавиться от боли.

И тогда я услышала песню, играющую в музыкальном автомате. «I Want Her» группы Blind Truth. Песня, которую Пайпер настаивала, чтобы Хит спел в караоке. Которую он пел мне, тем великолепный, хриплым голосом. Я знаю, что будет лучше, и смущена, что хотела...

Воспоминания нахлынули, как удар копытом в грудь, и я не могла остановить свои глаза, чтобы не взглянуть на него.

Он тоже узнал эту песню, и его сверкающие глаза нашли мои. Он подмигнул, поднял стакан и улыбнулся. Я заставила себя улыбнуться в ответ и кивнуть, в то время как мое сердце разбивалось снова и снова, с каждой чертовой прошедшей минутой.

Но этот момент закончился так быстро, как начался. Он отвернулся и продолжил разговаривать с Джесси, не глядя на меня. Просто так. Все было кончено. Он не выглядел грустным. Он не ностальгировал. Он выглядел... хорошо.

Я сглотнула. Я едва могла терпеть это.

— Хорошо, хорошо, время нашему почетному гостю произнести речь, — настаивала Бриджет.

Вдруг все посмотрели на меня, побуждая выступить с речью. Я ненавидела быть в центре внимания и, как правило, старалась избегать этого. Но этого не произойдет, благодаря настойчивости моей кузины и Лео. Я опрокинула шот текилы, который поставил передо мной Лео. Она обожгла мне горло и грудь, стекая в желудок.

Мне потребовалось время, чтобы собраться, прежде чем я смогла говорить.

— С чего же начать? — выдохнула я нервно.

— Как на счет того, какие потрясающие у тебя коллеги и друзья. В частности, я, — перебил Лео.

Я улыбнулась.

— Ну, это правда. Несомненно. — Мои глаза пробежались по лицами моих новых друзей, и я не могла стереть грусть с выражения их лиц. — Ты был важной частью в моем времяпровождении... яркой. И каждый из вас. — Я посмотрела на всех, кроме Хита, потому что мне было слишком больно смотреть на него. — Я понятия не имела, что увижу и буду делать, когда приехала на лето в Калифорнию. Я знала, что произойдет что-то удивительное. И парень, — я глубоко выдохнула и улыбнулась, — сделал это. Я провела здесь самые замечательные пять месяцев, и все это благодаря людям, сидящим вокруг стола. Каждый из вас посодействовал этому приключению... которое я никогда не забуду... и я благодарна вам, я так сильно вам благодарна.

— Не забывай нас, Х. — Джесси поднял бокал, и остальные последовали за ним. — За Харлоу... мы будем скучать по тебе.

Пайпер вскочила и обхватила руками меня за шею.

— Я так сильно буду скучать по тебе.

— «Палас» изменится без тебя, конфетка, — сказала Корали, и ее большие пластиковые серьги качались, когда она говорила.

— Помни, что твое место ждет тебя в любое время. Поняла? — Жирный Тони похлопал меня по плечу.

— Ты уверена, что должна уезжать? — тихо спросил Лео, когда обнял меня, — я слышал, что образование переоценивают.

— Да, но я слышала, что это помогает избежать судебных исков, если ты, на самом деле, хочешь заниматься медициной с лицензией.

Он надул губы.

— Ну, я слышал, что в Джорджии красиво весной. Возможно, я приеду в гости.

Я усмехнулась.

— Я советую.

Мое сердце остановилось, когда передо мной появился Хит.

— Слушай, мне надо идти. Мы стартуем завтра в студии, и есть пару вещей, которые мне надо сделать...

— Конечно.

Я улыбнулась, и это было неловко. И такими же неловкими были объятия.

Когда он встал, его глаза, в конце концов, нашли мои.

— Спасибо, — сказал он.

— За что?

Он мягко улыбнулся.

— Мы хорошо провели время, да?

Я облизала губы, чтобы остановить подбородок от дрожи, и кивнула. Несмотря на агонию в моей груди, я ярко улыбнулась.

— Да, конечно.

Он хотел что-то сказать, но остановился. Вместо этого он обреченно улыбнулся.

— Ну, тогда я думаю, что это прощание.

Я кивнула.

— Позаботься о себе, Харлоу.

Он улыбнулся во все зубы и показал свои ямочки.

А затем он развернулся и ушел из моей жизни.

* * * * *

ХИТ

Ни разу.

Ни одного гребаного раза.

На протяжении ее речи она ни разу не взглянула на меня.

Ее красивые глаза прошлись по всем, кроме меня. Как будто я был маленьким, незначительным моментом в ее жизни.

Она избегала смотреть на меня.

Между нами все кончено. Тогда почему она не смотрела мне в глаза? Я сделал то, о чем она попросила меня, и все еще был недостаточно хорош для нее.

Я бил кулаком по груше, сильнее и сильнее. Удар! Удар!

Мы двигались дальше. Как она хотела. Я сознательно избегал лишних взглядов в ее сторону, чтобы доказать ей, что я с ней покончил. Что я был в порядке, что наши отношения подошли к концу. Что я еще мог сделать? Я не звоню ей. Не спрашиваю о ней. Не связываюсь с ней. Я ничего не делаю, кроме как двигаюсь дальше. Я облажался. Я понимаю. Но, черт возьми. Почему она не смотрит на меня?

Удар! Удар! Удар!

Я знаю, что должен быть благодарен, что она хоть признавала меня после того, что я сделал с нами. Но, черт возьми, сколько мне придется платить за это? Было понятно, почему мы отдалились друг от друга. Но я думал, что мы хотя бы останемся друзьями.

Я ушел от Жирного Тони быстро попрощавшись, после ее речи. Черт, кажется, я похлопал ее по спине, когда мы обнимались на прощание. Но мне пришлось убраться оттуда, прежде чем я треснул и развалился.

Все это еще было слишком чувствительно. Харлоу. Арми. В моей голове был гребаный беспорядок. Я держался так долго, как смог, но почувствовал, что начал разваливаться, когда заиграла та гребаная песня их музыкального автомата. Я не могу стряхнуть эту фантазию... что я хотел ее.

Поэтому я ушел и дерусь в зале, жестко. Я не хотел больше о ней думать. Я не хотел напоминаний о том, что завтра она уедет из Калифорнии и вернется домой навсегда. Она вернется к своей прежней жизни дома, в Саванне. Пойдет в колледж. Вернется к Колтону. Наверно, выйдет за него замуж и создаст семью. У нее займет немного времени, чтобы я стал лишь смутным воспоминанием.

Я отодвинул боксерскую грушу и прислонился к стене. Моя кожа была скользкой от пота, а сердце грохотало в груди, пока я пытался выровнять дыхание. Я не хотел, чтобы это закончилось.

Черт побери. Я так безумно был влюблен в нее, что едва мог смотреть вперед.

Вокруг меня все разваливалось. Я сполз на пол, прислонившись головой к стене. Арми исчез. Умер. А завтра Харлоу сядет в самолет в Джорджию.

Я сжал закрытые глаза.

— Прошу, останься, — прошептал я в никуда.

Я знал, что у меня не было никакой надежды. Завтра она уедет. Потому что, даже после всего этого... всех извинений, после всего... Харлоу больше не хотела меня.

* * * * *

ХАРЛОУ

Господь издевался надо мной. Чтобы окончить мои Калифорнийские приключения, он сделал мой последний день холодным, непривычно пасмурным и мрачным.

И самое страшное, кажется, я простыла.

И немного ПМС для улучшения показателей.

Я упаковывала сумки без особого энтузиазма. Я не хотела уезжать. Но пришло время двигаться дальше.

Скоро начнется колледж, и моя жизнь возобновится в Саванне.

Чтобы почувствовать себя лучше, я схватила свой iPod и перетасовала музыку. Когда заиграл «Dreamweaver» Гари Райта, я села на кровать и выглянула в маленькое окошко, ведущее на пляж. Мое сердце опустилось в груди. Серые тучи повисли над мрачным океаном и, казалось, они были совершенно лишены тепла и солнечного света.

Лето было хорошим и даже более.

Я встала и нажала на стоп. Время уходить.

— Дай мне ключи, — сказала Бриджет, когда я стояла перед дверью с чемоданом и ручной кладью.

Когда она искала ключи, я осмотрела маленькую квартирку, которую я называла домом последние пять месяцев, и я отчаянно хотела, чтобы лето только начиналось, а не заканчивалось. Как это возможно, что моя жизнь настолько изменилась за такой короткий период времени?

Я хотела бы перенестись обратно в то время, когда старая Харлоу приехала на лето.

Она понятие не имела, какое замечательное лето ждет ее впереди. Хотела бы я все изменить? Да, я бы убедилась, что ценю каждый момент и даже чуточку больше.

— Готова? — спросила Бриджет, появляясь с ключами.

Я кивнула, но она остановилась и устремила на меня понимающий взгляд.

— Ты уверена?

Чувствуя, как мое лицо застывает от невыплаканных слез, я отвернулась. Кивнув, я наклонилась, чтобы поднять свою ручную кладь.

— Конечно. Пошли.

Она открыла входную дверь, но вдруг закрыла ее и развернулась.

— Ты все еще любишь его, не так ли?

— Что? — пораженно спросила я.

— Хит. Ты все еще любишь его, да?

Теперь мое лицо по-настоящему перекосилось от страха. Черт побери!

— Не уезжай, не сказав ему об этом, — сказала она, смотря прямо мне в глаза. — Не уезжай, не сказав ему, что именно ты чувствуешь.

— Время ехать домой, Бриджет.

Она покачала головой, а затем посмотрела на меня.

— По крайней мере, позволь мне проехать мимо его дома, чтобы вы попрощались окончательно. По крайней мере, он заслуживает этого, не так ли?

— Он покончил с этим. Он в порядке. Прошлой ночью он попрощался со мной, похлопав по спине. — Я поправила сумку на плече, ощущая укол разочарования в памяти. — Он сказал, что уже давно окончательно попрощался со мной.

Я не уверена, была ли это последняя попытка, чтобы заставить меня остаться, но Бриджет медленно ехала в аэропорт. Она выбрала самый длинный маршрут. И это было мукой. Смотреть на город, который стал для меня домом за последние пять месяцев. Пляж. Пирс. «Пицца Палас». Жирный Тони. И Эпик, когда я впервые увидела выступление Хита.

— Бриджет.

Мои глаза были полны слез за солнцезащитными очками.

— Да?

Она повернулась ко мне с надеждой.

— Я не хочу опоздать на рейс.

Она выглядела побежденной, но кивнула и прибавила газу.

Когда мы добрались до аэропорта, на мой рейс была посадка.

Бриджет крепко обняла меня у входа.

— Я буду так по тебе скучать, — сказала она, сжимая меня крепче. Я не хотела отпускать ее, и на моем лице застыла грусть, с которой я боролась. — Возвращайся ко мне, когда захочешь. Для тебя всегда есть комната.

Мы оторвались друг от друга, и мои глаза сканировали аэропорт. В поиске чего? Я, действительно, думала, что он появится здесь, чтобы попрощаться? Действительно?

Действительно?..

— Хорошо, обещаю. Я скоро вернусь. — Я поцеловала ее и надеялась, что улыбка, которую я старательно изображала, была убедительной. — Ты подарила мне самое лучшее время в моей жизни, Бриджет. Спасибо.

— Всегда пожалуйста.

Я проглотила комок в горле.

— Скоро увидимся, обещаю.

После этого я повернулась и зашла на борт моего самолета. С тяжелым сердцем я оставила Калифорнию и самое незабываемое лето позади.

21 глава

ХАРЛОУ

— Ты сильно похудела с последней примерки, — жаловалась швея, прижав холодно-голубой атлас к моим бедрам. — Понадобиться много работы, чтобы оно было готово к выходным.

— Но вы же сможете сделать его до торжества? — с ужасом смотрела моя мама.

— Это будет чересчур...

— Конечно, мы заплатим, сколько бы это ни стоило...

В то время, пока рядом со мной происходил этот нелепый разговор, я стояла на небольшом коврике, потерянная в мечтах. В моих ушах были наушники, но я все еще могла слышать их сквозь музыку. В зеркалах, которые окружали меня, я заметила, что, действительно, похудела. Но было трудно есть, когда твое сердце умерло в груди, и ты не знаешь, как продолжать ставить одну ногу перед другой.

— Ну конечно, миссис Монтмарт, — сказала швея.

Моя мама улыбнулась. Меня удивляло, как она могла принять теплый жест так холодно.

Она встала с шезлонга, пересекла гардеробную и выдернула наушники из моих ушей.

— Ты слышала? Придется потрудиться, но твое платье будет готово. — Ее взгляд был суровым. А лицо каменным. — По крайней мере, некоторые люди готовы приложить усилие.

Я посмотрела на нее. Но ее слова, ее сарказм, ее намеки не доставляли мне страданий.

— Я уже сказала, что сожалею, — ответила я. Но мои слова... все мои слова... рождались из необходимости сказать что-нибудь, что угодно, лишь бы она заткнулась. — Я опоздала на неделю, мама. Не на месяц.

— Сезон уже начался, а ты не готова, — отрезала она, возясь с булавками на моих бедрах. Она не простила меня за задержку на сезон дебютанток. Или за татуировку. Она посмотрела на нее, будто я была отмечена дьяволом и поменяла свое имя на Дэмиен.

— Кое-кто умер, мама. Мой друг. Я должна была остаться.

Она фыркнула.

— Если он умер, то ему не важно, была ты там или нет? В действительности, Харлоу, у тебя есть обязанности.

В тот момент я ненавидела ее. Я сунула наушники в уши, чтобы не сказать ей что-то очень обидное, но, развернувшись, оказалась лицом к лицу с Колтоном.

— Колтон!

Он притянул меня в объятия и покружил.

— Посмотри на себя, Мисс Великолепная. Черт побери, Женщина! Ты. Такая. Горячая.

Я выступила из его объятий.

— Что ты здесь делаешь?

Он заговорщически улыбнулся.

— Я на свидании.

— Свидании?

— Бал. Я вернулся, чтобы сопроводить симпатичную дебютантку на светскую вечеринку.

Колтон был чистым южанином. Его акцент. Его слова. Все. Я не могла не улыбнуться. Было приятно его увидеть.

— Так, так, Колтон Лабоуссе, ты не должен видеть Харлоу до торжества. Дама должна сохранить небольшую таинственность до ее великого дня, — весело упрекала его мама своим калифорнийским диалектом, пока шла через комнату.

Ей нравился Колтон. Его семья была богатой. Неприлично богатой. И в ее глазах их золотой сын не мог совершить ничего плохого. Она бросилась к нам и поцеловала его в щечку, прежде чем игриво похлопать его по груди и похлопать для него своими длинными ресницами. Я закатила глаза. Уф! Серьезно?

— Таким образом я умру от поцелуев, — Колтон цитирует Шекспира «Ромео и Джульетту», когда поцеловал ее в щеку. Затем подарил ей самую разрушительную улыбку, спросив: — Нельзя даже подглядывать?

Есть одна вещь, в которой Колтон был хорош. Это то, как он обводил родителей вокруг пальца. Он играл на самолюбии моей матери, и ей нравилось это.

— Ладно, но только быстро.

Она усмехнулась, словно молодая девушка, и я снова закатила глаза.

Он повернулся ко мне и подарил самую искреннюю, мягкую улыбку. Он прошептал, будто у нас был какой-то заговор:

— Выходи и поиграй со мной сегодня? За ужином в Альто?

Я быстро подсчитала все варианты в голове. Еще один равнодушный и неестественный вечер с моими родителями? Или забыть о своей боли и отвлечься со старым другом?

— У тебя есть предложение лучше, о котором мне неизвестно, Мисс Монтмарт?

Он был таким спокойным. Надежным. Как маяк во тьме. Я улыбнулась и пожала плечами.

— Конечно. Почему нет?

Он сверкнул мне улыбкой на миллион долларов.

— Я заберу тебя в восемь?

Улыбка исчезла с моего лица, и месяцы вернулись так быстро, что у меня закружилась голова. Вдруг я уже стояла у стойки со сладостями в кафе в ЛА с Хитом.

— Ты не отпустишь это? — спросила я.

— Нет. Точно нет, — ответил Хит.

— Если я соглашусь, ты оставишь меня в покое?

Две ямочки появились на его щеках от этой яркой улыбки.

— Я заберу тебя около восьми, хорошо?

Я мялась в нерешительности, собираясь с духом против волны боли, которую почувствовала в груди.

— Давай пораньше? В семь?

Еще одна миллион-долларовая улыбка. Идеальный. Красивый.

— Я приеду.

* * * * *

ХИТ

Стук в мою дверь не вызвал у меня никакой реакции. Я оставался сидеть неподвижно на диване, закинув руки за голову, пока смотрел в потолок. В таком положении я провел несколько дней. Наедине с диваном.

Карма победила, и я сдался.

Я хотел остаться в одиночестве.

Теперь, когда альбом был завершен, я хотел серьезный перерыв. Который означает не бриться, не мыться, не есть или действовать, как нормальный человек. Что было хорошо для меня.

Через несколько недель «Месть» отправится раскручивать альбом, и я застряну в дороге с моими друзьями. Поэтому, до тех пор, я хотел побыть в гребаном одиночестве.

После очередной серии ударов в дверь, окна в гостиной задребезжали. Кто бы это ни был, он был настойчив.

Я сел и потер глаза, затем пошаркал по полу к двери, готовый сказать тому, кто был за дверью, отвалить.

Но потом я открыл дверь и увидел стоящую там белокурую красавицу со средне-западной невинностью.

— Келси?

Она сфокусировала на мне свои большие голубые глаза, но при виде меня, ее улыбка увяла. С тех пор, как она видела меня в последний раз (на похоронах Арми), прошел почти месяц, и она, вероятно, не ожидала увидеть перед собой сломленного человека.

Да, я дерьмово выглядел. Я не брился уже неделю. И я не был уверен, когда мылся в последний раз.

Возможно, вчера? Позавчера?

Я бы обнял ее, если бы не боялся оскорбить ее отсутствием личной гигиены. Она покачала головой и вздохнула.

— Я сомневалась, стоило ли мне приходить сегодня. Но теперь, когда я здесь, я понимаю, что это было правильным решением.

Она послала мне грустную улыбку.

— Как насчет того, чтобы пригласить меня, и я приготовлю нам кофе?

Ее ярко-синие глаза встретились с моими.

— Я хочу тебе кое-что показать и думаю, что ты захочешь увидеть это кое-что.

Пока я смотрел, как Келси делает кофе, я вспомнил, что в последний раз, когда она была в моем доме, она была с Арми, и новая волна боли прошлась по мне.

Пока она наливала сливки в наш кофе, я быстро опрыскался дезодорантом, чтобы замаскировать несвежий запах своей... жалости.

Мы взяли наш кофе, вернулись в гостиную и сели на диван.

— Арми вел дневник, — сказала она, открывая свою большую сумку. — Достаточно объемный.

— Арми вел дневник?

Я был удивлен. Но потом, подумав об этом, я понял, что это имело смысл. Он был нашим лирическим мастером. Он всегда записывал идеи на салфетках, подстаканниках, на всем до чего дотягивались его руки.

Писать, было для него разрядкой, поэтому я думаю, что было нормально, что он вел дневник.

— Его мама нашла его, когда убиралась в его комнате, — тихо сказала она, и от мысленного образа того, как мама Арми упаковывала его вещи, мою грудь сдавило от горя.

— Она сказала, что полистала его, но не смогла заставить себя прочитать. Она сказала, что видела мое имя. Полагаю, я была лучшим человеком, чтобы получить его. Прочитать, когда буду готова. — Она достает толстую пачку бумаг из своей сумки. — Видимо, вчера я была готова.

Слезы навернулись на ее глазах, когда она вручила мне пачку бумаги, скрепленную большой скрепкой.

— Это не все. Это лишь некоторые записи, но я думаю, что тебе нужно это увидеть. — Она боролась со слезами и тяжело сглотнула. — Я скопировала их, чтобы ты смог прочитать, когда будешь готов.

— Ты уверена? — тихо спросил я.

Она кивнула.

— Он бы хотел, чтобы ты прочел их.

Мой взгляд упал на знакомые каракули Арми, и я кивнул. Мое горе камнем давило на сердце, и мне пришлось глубоко вздохнуть, чтобы перевести дух.

Когда я поднял взгляд, Келси встала с дивана. Слезы катились по ее щекам.

— И Хит...

— Да?

— Он бы хотел, чтобы ты воплотил их в жизнь.

Она наклонилась, поцеловала меня в щеку и затем исчезла.

Оставила меня одного.

Только меня с мыслями Арми.

Я спихнул ксерокопии с колен и наклонился вперед, прижав пальцы к губам. Был ли я готов прочитать то, что было на этих страницах?

Я встал, пересек комнату, опираясь спиной о стену и потирая руками лицо. У меня сильно болела голова. Хотел ли я прочитать это? Смогу ли я справиться с этим?

Я повернулся, чтобы посмотреть на страницы, лежащие на диване, и провел руками по волосам.

Блять! Блять! Блять!

Рыча, я пересек комнату и взял дневник.

Единственное, что я точно знал, так это то, что я не собирался читать дневник Арми трезвым. Ни в коем гребаном случае. Поэтому я сел на Харлей и поехал по пляжу за пятой бутылкой бурбона в винный магазин рядом с набережной.

Уже смеркалось, когда я вернулся домой. Воздух был холодным и тяжелым, наполненным успокаивающими ароматами Калифорнийской осени. Я сидел в плетеном кресле-яйце Никки на крыльце и потягивал бурбон прямо из бутылки. Странницы непрочитанного дневника Арми лежали на коленях, пока я пытался найти в себе мужество, чтобы взять их и прочитать.

Видимо, после этого и пришла храбрость. Чувствуя теплую дымку алкоголя в мозгу, я начал читать.

Многое написанное было о времени проведенном с группой. О написании песен. О его наблюдениях за тем, что происходило. О его надеждах на наш второй альбом, и что будущее может принести группе. Он набросал небольшие изображения на бумаге, и я проследил их кончиками пальцев. Чертовски трудно было поверить, что он исчез. Я видел его почти каждый день на протяжении последних двенадцати лет.

К ночи, бутылка была выпита наполовину. Моя голова была забита Арми и Харлоу. Счастливыми днями, когда жизнь была прекрасна.

Вздохнув, я потер глаза. За день до его смерти, он настрочил лирическую песню.

Куда бы ты не пошла, когда бы ты не ушла

Куда бы ты не пошла, я совсем один

Без тебя я разваливаюсь

С твоим уходом я терзаюсь и боюсь

Хотел бы я знать, куда идти

Чтобы я мог прийти и забрать тебя

Я встал с плетеного кресла-яйца и нетвердой походкой подошел к ступенькам крыльца. Используя перила для устойчивости, я плюхнулся на верхнюю ступеньку. Лунный свет заливал все вокруг, когда я, чтобы посмотреть на небо, откинул голову, пока в ней прокручивались слова неоконченной песни Арми «Идти».

Я уставился на белый свет луны. Она казалась так далеко. Даже Арми теперь казался далеко. Я больше не буду рядом с ним до тех пор, пока не закончу свои дела здесь.

Но Харлоу.

Теперь это было единственной вещью, с которой я мог что-то сделать.

Как только туман рассеялся, я понял, что нужно делать. Все было бы яснее, если бы Арми спустился с небес и сказал:

— Чувак, серьезно, какого хрена ты ждешь?

Я улыбнулся, но это была горькая улыбка. Я так сильно скучал по нему. Хотел бы я знать, куда «Идти»; чтобы я мог уйти отсюда и забрать тебя...

Я кивнул. Здесь нечего отрицать. Даже находясь так далеко, Арми был умнее меня.

* * * * *

ХАРЛОУ

— Итак, что произошло?

— Произошло? — вторила я.

— Между тобой и летним романом?

Колтон и я сидели на ветке большого дуба. В детстве мы тратили много времени, чтобы забраться сюда или сидеть среди испанского мха. Теперь он был украшен сказочными огнями с предыдущей вечеринки в саду, как и другие, которые выстроились в ряд, ведущий в главный дом.

Было темно. Над нами была полная луна, и она заливала ночь белым светом. Колтон привел меня на ужин в Альто, что было хорошим развлечением. Но сейчас, сидя под ночным небом, мои демоны возвращались.

— Он был намного больше, чем это, — тихо ответила я.