Благородна и благочестива

Глава 12. Маг воды

Паладин ступил вперёд до того, как ллей Корнелиус сделал бы ещё хоть шаг.

— Зачем вам амулет стихий? — жёстко потребовал Блаунт.

— И откуда вам известно, что Патрик — маг воздуха? — быстро вставила из-за спины паладина Камилла, спешно пряча амулет в сумочку. — Вообще-то, я первая догадалась!

Ллей Корнелиус улыбнулся — одними губами.

— Порой и забавные феномены вроде тебя, дорогое дитя, становятся полезны. Лишнее звено притянуло к себе недостающее.

— Это я-то — лишнее? — обиделась Камилла.

— Арден понял, кого видит перед собой, — глядя в глаза Патрику, ответил на вопрос Камиллы ллей Корнелиус. — В бою на лесной дороге. Он сразу же сообщил мне про необычного паладина, который, помимо благословенного дара Храма, обладает ещё и удивительной способностью сдувать стрелы, призывать молнии и убивать электричеством.

Паладин побледнел.

— Я так и понял, что вы направляетесь в Эйросский замок, ллей Блаунт, — учтиво продолжал Корнелиус, и лицо его по-прежнему оставалось обманчиво спокойным. — Другой дороги, с девицей из рода Ватерлисских на руках, у вас и быть не могло. Бианке и её дочери больше негде искать защиты, кроме как в доме её бывшего жениха, опального Золтана. Теперь мне нужна одна лишь малость: амулет стихий — и каплю вашей крови, ллей Блаунт.

— Почему ллей? — снова подала голос Камилла, выглядывая из-за спины паладина. — Патрик?..

— Потому что, дитя моё, — усмехнувшись, отозвался Корнелиус, — наш дорогой паладин скрыл от вас — и от всего мира — своё происхождение. Мудрый, но утомительный поступок. Я отчаялся разыскать живого мага воздуха и всё рассчитывал на ллейн Ватерлисских. Теперь ждать не придётся…

— Прости, — негромко обронил Патрик, не оборачиваясь. — Я не был откровенен.

— А ведь Тадеуш разгадал тайну рода Ватерлисских! — снова усмехнулся ллей Корнелиус, но на этот раз Камилле почудилась и зависть, когда маг воды глянул на настороженного мага огня. — Проследил все нити, сравнил, сопоставил… даже нашёл, где ты прячешься, ллей Патрик! Увы, мой горячий кузен сжёг все бумаги в день, когда я вошёл в Эйросский замок. Теперь неважно: уже и я догадался. «Блаунт» переводится как «благородный», верно? — приветливо обратился к паладину Корнелиус. — И это единственное богатство, которым располагал твой обедневший род. До того дня, как один из Ватерлисских не обесчестил девицу из вашей семьи.

Камилла глянула на бледного и молчаливого паладина и чуть шагнула в сторону, чтобы иметь лучший обзор.

— Проклятие рода Ватерлисских — вовсе не проклятие, но удивительный наследственный казус, — страшно улыбаясь, продолжал ллей Корнелиус. — Блаунты скрыли, что у обесчещенной девицы родился сын. Тёмный дар разделился: наследники магии воздуха мужеского пола рождались теперь в бедном роду Блаунтов и содержались в секрете, а женский дар по-прежнему принадлежал Ватерлисским. Отчего так? Потому ли, что женщины этого рода не согрешили? Или потому, что женщины рода Блаунт грешили много лет, скрывая рождённых от них магов воздуха? Впрочем, разумно: иначе их бы втянули в противостояние, в котором им пришлось бы выполнять волю одной или другой стороны, ведь сами они — никто, пустое место, нищие, которым внезапно упала в руки драгоценность! И как всякие нищие, вместо того, чтобы приумножить богатство, они его спрятали. Откуда нищим и безмозглым знать, что можно сотворить, имея в себе такую силу? Дай им в руки хоть амулет стихий — они бы скорее закопали его в нужнике, чем воспользовались — хотя бы и себе во благо! Потому что страх. Потому что скудость ума. Потому что необразованность, темнота и суеверия. Нищета, ллей Блаунт, она не в отсутствии денег. Нищета — в состоянии ума. Нищета — она внутри. Чем меньше знаний, тем больше страха. Тем темнее и жальче человек… И род ваш, весь до последнего, ллей Блаунт, тёмен и жалок. Даже и вы, юноша… вроде и пользуетесь даром, а всё же скрываете. Вроде и можете, но опасаетесь. Вроде и маг, но и… паладин. Прикрылись даром Отца на всякий случай?.. Такое же ничтожество, увы, как и вся прочая семья. Впрочем, вы пошли дальше, юноша — вы умудрились даже потерять родовое имение. Я узнавал: спущено в игру в кости последним из наследников, а сам наследник исчез. Как в воду канул! Тадеуш догадался первым. Нашёл доказательства, что маги воздуха всё-таки рождались в вашем роду, сколь тщетно вы это ни скрывали. Запустил шпионов в те земли, поузнавал… нашёл в ордене Храма… Долгую работу проделал! Мне бы потребовалось время…

— Вы завидуете ему, ллей Корнелиус, — тихо и твёрдо прервал паладин. — Вы даже сейчас ему завидуете.

— Я бесконечно уважаю дорогого кузена Тадеуша, — возразил королевский регент, быстро глянув на безучастного мага огня. — Ведь именно он начал работу над силовыми полями, он открыл точки концентрации в Фэйерхолде, и он же наметил их возможное сосредоточение.

— А понятнее? — нахмурилась Камилла: непонятные точки концентрации уже порядком раздражали.

— Понятнее едва ли получится, дитя, — жёстко усмехнулся ллей Корнелиус. За его спиной всё ещё переминались замковые стражники, не зная, чего ожидать от такой беседы. — У каждого свой предел понимания. Твой низок, но я попытаюсь. Вот ты думаешь, магия всегда разделялась по стихиям?

Камилла об этом вообще не задумывалась, но после «низкого предела» признаваться в этом не хотелось.

— Амулет стихий — верное доказательство тому, что некогда магия была неделимой. И может стать таковой вновь! И не только для четырёх избранных родов. Если открыть врата магии там, где проходят энергетические линии четырёх стихий — магия вернётся в мир! И станет доступной многим. Вдумайтесь, дети, как это сдвинет развитие, к каким открытиям приведёт…

— А открыть врата нужно непременно в Фэйерхолде? — перебила Камилла.

Ллей Корнелиус глянул на неё с восхищением знахаря, обнаружившего, что уже дохлая бабочка, приготовленная для сушки, вновь запорхала по дому.

— Верно, дитя. Открыть врата можно лишь в центрах концентрации всех четырёх стихий. Их сложно отыскать, но у дорогого Тадеуша получилось! Я тоже искал точки концентрации четырёх стихий — но ни одна не оказалась столь мощной, как на месте городского храма Фэйерхолда. Именно там источник наибольшей силы!.. Очевидно, именно поэтому, узнав о месте расположения будущих врат, Тадеуш и бросил свои исследования. Жаль! Дорогой кузен всегда был талантлив — и столь же мягкотел.

— Что же вы до сих пор не открыли врата? — невежливо перебила Камилла. — Силёнок не хватает?

— Не безнадёжна, — признал ллей Корнелиус, снисходительно улыбнувшись Камилле — как улыбаются младенцу, сумевшему донести ложку до рта. — Чтобы открыть врата магии, нужна магия четырёх стихий — то, чем не обладает ни один из оставшихся в мире магов. Мы слабы, к сожалению. Даже я. Мы ограничены. Амулет стихий, напротив, дарит абсолютную силу! С его помощью я открою врата, и магия — истинная, а не жалкие её ошмётки — вернётся…

— Магия вернётся, — жёстко перебил Патрик. — Вот только рвануть при открытии врат может так, что не только храм — весь город сотрёт в порошок, и даже замок едва уцелеет. А если перестараться, то через эти врата в мир прорвутся энергетические сущности, рядом с которыми себовы отродья с Островов — детские сказки. Об этом вы подумали, ллей Корнелиус? Вы не совладаете с силой, которую собираетесь пустить в мир!

Королевский регент отмахнулся от мага воздуха, ровно от назойливой мухи.

— Дитя! Жертвы неизбежны. Но подумай, сколько пользы принесут новые силы и возможности! Маги выстроят целые города щелчком пальцев, установят новые законы природы, откроют врата в соседние миры! А знания? Наш мир закостенел и высох. Только магия даст необходимый толчок, чтобы разбудить! Подтолкнуть развитие. Расширить границы… И это сделает жизнь людей лучше! Понимаешь ты?..

Неизвестно, понял ли регента ллей Блаунт, однако Камилла неожиданно поняла. На Островах, на одной с ними улице, жил отшельник. Книжник, после смерти которого обнаружили залежи свитков, фолиантов и рукописей, а также кучи непонятного хлама и залежей застарелой пыли. Нелюдимый, неулыбчивый и немногословный, он не имел семьи, не интересовался женщинами, не проявлял интереса к окружающим, не обнаруживал ни добродетелей, ни пагубных страстей, и оживлялся только пару раз в году, когда прибывали торговые суда, поставлявшие ему новые книги. Порой находился и учёный собеседник, которого книжник утаскивал в таверну или в свою отшельническую берлогу. Камилла, как-то раз подслушав пространную беседу о движении небесных тел, сделала вывод, что знаниями сосед обладал недюжинными — хватило бы на всё население королевства Айрон — однако ни делиться, ни претворять их в полезные изобретения не спешил.

Пэр Никлас, духовник, про него сказал, что знание ради знания ведёт к гордыне, притом неуместной. Но Камилла понимала. Это и впрямь оказалось единственной страстью одинокого, нелюдимого и замкнутого в неизбежной злобе человека.

Так, пожалуй, и абсолютная магия стала для ллея Корнелиуса единственным смыслом и навязчивой страстью, невзирая на множество заманчивых возможностей, которыми был наделён королевский регент. Для него они попросту меркли в сравнении.

— Вы назвали деда кузеном, — медленно проговорила Камилла, поднимая глаза на ллея Корнелиуса. — Оговорились? Деда? — обернулась к ллею Тадеушу она. — Правда, что ли?

Маг огня перевёл тяжёлый взгляд на ллея Корнелиуса. Невнятно промычал, вытягивая руку к регенту.

— Тяжело без свежего воздуха? — понятливо улыбнулся Корнелиус. — Трудно найти силы для огня? Неудивительно — огню нужен воздух. Ты верно подметила, дитя! — обратился уже к Камилле королевский регент. — Дорогой Тадеуш — мой кузен. Так же, как и его величество Родрег Айронфисский.

— Есть лишь три родственные ветви, — медленно проговорил Патрик. — Айронфисские, Эйросские и Рэдклиффские. Ватерлисские, маги воздуха, трон не наследуют. Если вы не принадлежите к первым двум, то…

— Ах, юноша, были бы вы хоть немного образованы в вопросах дворцового этикета и правах наследования, сразу бы всё поняли! Но увы, — ллей Корнелиус развёл руками. — Ваши родители не омрачали себя мыслями про обучение единственного отпрыска. Скудость ума…

— Да поняли мы, поняли! — не выдержала Камилла. — Я — лишнее звено, он — скудный умом, а вы-то кто, ллей Корнелиус?

— Маг воды, — мягко и грустно, словно разочарованный в тугих учениках наставник, улыбнулся Корнелиус.

— Как ллей Салават? — уточнила Камилла.

— Малыш Салават — мой младший брат, — дружелюбно откликнулся ллей Корнелиус. — Рождённый в один день со мной.

Камилла разве что руками не всплеснула: недаром лицо регента показалось ей знакомым! Как она могла проглядеть?! Похожи ллей Салават и ллей Корнелиус были совсем немного: разрез глаз, форма лица… Однако же «старший» из двойни обладал седыми волосами, приятной улыбкой и обходительными манерами, в то время как ллей Салават сохранил смоляные пряди, холодное выражение лица и такое же отношение к окружающим.

— И его величество знал?! — воскликнула Камилла, неверяще глядя на королевского регента. — Что вы — братья? И… доверял вам? Настолько, что послал сюда — присмотреть за якобы больным ллеем Тадеушем!

— Родрег прекрасно всё знал, — подтвердил ллей Корнелиус. — И да, дитя, он мне доверяет. Ведь за столько лет службы я ни разу не запятнал себя подозрениями. Братишка Салават — да, случалось. Впрочем, это неизбежно, если живёшь придворной жизнью. Я же отдавал себя науке, истории, магии и исследованиям. Мирская суета не заботит меня нисколько, и Родрег об этом знает. Я беспристрастен; его величество мне доверяет. Кроме того, наши с Салаватом мнения часто расходятся. Мы редко общаемся, и оттого многим кажется, будто мы отдалились друг от друга.

— Но ведь это ложь, — негромко обронил Патрик.

— Скажем, у нас с братом действительно разные интересы, — не согласился ллей Корнелиус. — Салавату нужен трон, и я обещал ему помощь. Мне нужно куда больше, и брат, разумеется, станет на мою сторону.

— Ллей Ленар! — вдруг осенило Камиллу. — Ллей Ленар… племенник ллея Салавата! Ваш?..

— Мой сын, — легко согласился Корнелиус. — Увы, братишка Салават бесплоден, хотя и отказывается это признавать, а потому я согласился на короткий брак с сестрой ллейны Феодоры, супруги Тадеуша, ради наследника. К сожалению, Ленар не унаследовал тёмный дар, так что следующий маг воды родится лишь через поколение. Зато благодаря дальнему родству с ллеем Тадеушем мой сын может предъявить права на наследие Эйросским замком — в отсутствие других претендентов. И предъявил бы, как того и хотел Салават! Если бы не ты, дочь заблудшего Золтана.

Патрик вдруг напрягся и коснулся руки Камиллы, несильно сжимая её пальцы. Наверное, паладин хотел, чтобы она снова шагнула к нему за спину, вот только оттуда ей совсем ничего не было видно. Камилла пожала прохладные пальцы воина Храма в ответ и осталась там, где стояла. Только ладонь из крепкой руки Патрика не отняла.

— То есть, ллею Салавату достаточно трона, королевства и поддержки ещё более могущественного брата-мага, — медленно и раздельно проговорил паладин. — А вам нужны знания, магия и иные миры.

— Ради высшего блага, — мягко вставил Корнелиус.

— Супруга мешала, — не сбился Патрик, — и вы… вы её…

— О, я не планировал, — отмахнулся маг воды. — К сожалению, бедняжке тяжело дались первые роды, и лекарь сказал, наследников она больше не родит. Но я бы пережил: тёмный дар наследует обычно первенец. А вот назойливость супруги, постоянные расспросы, желание видеть меня чаще и то, как она с тупым постоянством мешала моим исследованиям, раздражало неимоверно. Ленар, к тому же, оказался на редкость крикливым и болезненным младенцем, и я предложил ей перебраться в имение моего брата. Фамильный замок Рэдклиффских ллеев расположен в чудесном месте, у моря, что, несомненно, пошло бы на пользу и младенцу, и матери. Я же оставался подле короля, поскольку Родрег не доверял Салавату и верил мне, считая, что мы с братом на ножах. Увы! Когда брат приехал, чтобы лично проследить за их безопасностью и доставить в фамильный замок, супруга устроила грандиозный скандал. Из-за неё я упустил важную мысль… Ах, каюсь, не сдержался! — досадливо вздохнул ллей Корнелиус. — Глупая женщина сводила с ума.

— Вы её убили, — тихо проронил Патрик.

— Я вскипел, — просто ответил королевский советник. — Эффект оказался отрезвляющим. Ведь ранее считалось, что маги воды убивать не могут. Однако преобразовывать энергию из одной формы в другую, как оказалось, вполне.

— Преобразовывать? — уточнила Камилла, чувствуя, как голова буквально набухает новыми знаниями. Слишком много впечатлений за один день!

— Да, дитя, — устало отмахнулся ллей Корнелиус. — Вот так.

Маг воды резко обернулся к двум стражникам, развесившим уши, и жутко, с утробным хлюпающим звуком, втянул в себя воздух. Камилле показалось, что в комнате стало гораздо свежее, даже изморось на стенах выступила, а от дверей повалил белый пар. Вот только когда взгляд наследницы замка упал на всхрипнувших стражников, язык её буквально примёрз к гортани.

На глазах обмершей Камиллы двое крепких воинов скорчились, съёжились в неестественных позах, не оседая на пол лишь потому, что обоих держали каркасы стальных доспехов, и иссыхали на глазах. Впали щёки, налились животным ужасом огромные глаза, натянулась иссохшая кожа на враз пожелтевших черепах. С жутким грохотом упали на каменный пол копья, мечи и шлемы. Раздался неприятный хруст: это тяжёлый шлем, накренившись, сломал истончившуюся, как у скелета, шею стражника.

Камилла хрипло вскрикнула, хватаясь за Патрика обеими руками. Зажмурилась на миг, чтобы не видеть, как сухие, будто опавшие листья, тела стражников с хрустом и грохотом рухнули на пол. Пальцы дрожали.

— Убийца! — выдохнул Патрик, отстраняя Камиллу одной рукой.

Электрический разряд вспыхнул между пальцев паладин с трудом — слабый и едва теплящийся. Камилла видела, как набухла жилка на виске Патрика — словно паладин призывал стихию через силу.

— Тяжело, мой мальчик? — ласково поинтересовался Корнелиус. — Это потому, что воздух наполнен водяными испарениями — жидкостью, что плескалась раньше в этих телах. Я не убийца, ллей Блаунт! Я мыслитель… учёный, если вам угодно. Это не смерть, — мягко улыбнулся королевский советник, коротко кивнув на высохших и абсолютно мёртвых стражников. — Это преобразование энергии, сиречь воды, из жидкой формы в газообразную… Круговорот воды в природе. Салават так и не сумел повторить того же! А ведь это просто. Вот так, — и Корнелиус щёлкнул пальцами.

Патрик даже не спустил с пальцев короткую молнию: та лишь заискрилась на кисти и тут же погасла, когда паладин вздрогнул всем телом и буквально отёк на пол, выпустив пальцы Камиллы из своих. Звонко стукнуло острие двуручника по каменной плите.

— Патрик! — в ужасе вскрикнула Камилла, падая на колени рядом с ним. Тело мага воздуха выгибалось, корёжило в жутких муках, но он хотя бы не испарялся, как бедные стражники.

— Жидкости в теле каждого человека довольно, — задумчиво проронил Корнелиус, наблюдая за паладином. — Даже если он — маг. А уж нарушить её равновесие… Салават тоже пытался! — словно бы оправдывал брата Корнелиус. — Но братишке удалось только вызвать несварение желудка и жесточайший понос у подопытного. А сделать так, чтобы тот медленно захлёбывался собственным телом, не удалось…

— Перестаньте! — выкрикнула Камилла, видя, как стремительно темнеют глаза Патрика, растеряв небесную синь, и как паладин стискивает зубы, сдерживая рвущийся из горла звериный вой. — Ему же больно!

— Охотно верю, — согласился ллей Корнелиус. — Магия воды может как исцелить, так и убить слабые тела. К слову, на разум повлиять тоже может, однако же человек, скорее всего, навсегда останется идиотом… Я не рискнул так поступить с дорогим Тадеушем. У него восхитительный ум!

— Дед и так останется полоумным благодаря вам! — крикнула сквозь слёзы Камилла, оборачиваясь на безучастного хозяина замка.

— Что ты, дитя, — нахмурился Корнелиус. — Тадеуш придёт в себя, как только дурман выйдет из крови. Восстановление будет длительным, однако, несомненно, успешным. Я надеялся всё же наладить с ним отношения…

— Для человека, написавшего трактат по придворному пустословию, вы на редкость неуклюже это делаете! — отрезала Камилла, спешно вытирая капли пота, потёкшие по лбу Патрика. Паладин силился подняться, но от чужой магии дрожало всё тело ллея Блаунта, бросая его обратно на каменные плиты.

— Огонь и воздух, — задумчиво проронил ллей Корнелиус, глядя, как Камилла устраивает голову Патрика у себя на коленях. — Питающие стихии. Прекрасное сочетание и, вероятно, дало бы плоды, если бы опальный Золтан женился тогда на ллейне Бианке…

Королевский регент шагнул вперёд и, нагнувшись, вздёрнул Камиллу на ноги. Патрик бессильно уронил голову на пол, борясь с чужой магией.

— Амулет, — спокойно проронил ллей Корнелиус, запуская руку в женскую сумочку.

Камилла дёрнулась, но сильные пальцы регента держали крепко. Проклятое платье! Роскошное, но неудобное до слёз! Даже коленом двинуть в чувствительное место не получалось.

Ну хоть по гладко выбритой морде залепить!..

Ллей Корнелиус успел первым. Выудив из сумочки замотанный в тряпицу амулет, королевский регент спокойно, без спешки, перехватил взметнувшуюся ладонь Камиллы и второй рукой щедро, наотмашь, хлестнул её по щеке.

Камилла упала в нескольких шагах от места, где стояла, а звон в голове стоял такой, что она даже не сразу поняла, больно ли ей и насколько.

Как сквозь вату, она услышала надрывный крик Патрика, не сумевшего ни справиться с чужой магией, ни защитить наследницу Эйросского рода. Невнятное мычание ллея Тадеуша. Слепящее сияние, отразившееся разноцветными бликами на потолке.

— Н-нет… я н-не… разрешаю…

— По счастью, добровольного согласия не требуется, — почти весело сообщил ллей Корнелиус, пока Камилла со стоном переворачивалась на бок. В голове звенело, правая щека отнялась, из глаз текли слёзы — не от унижения, от боли и шока — а под волосами, кажется, назревала шишка — ударилась, когда падала спиной назад. Ещё и локтем больно ударилась. И на губах стало солоно…

Зато Камилла кое-как утвердилась наконец в сидячем положении — вовремя, чтобы увидеть, как ллей Корнелиус склоняется над тщетно борющимся Патриком. В руках королевского регента сверкнуло тусклое лезвие. Маг воды сделал быстрый надрез прямо на лице паладина, но при этом задел губу, так что закапало на переливающийся камень крупно и весело.

Полыхнуло ослепляюще-синим, и амулет стихий с жадным чавканьем втянул недостающую кровь. Режущая синева ударила по глазам и стремительно потемнела, сплетаясь с притаившимися в камне тремя стихиями.

На раскрытой ладони Корнелиуса красовался гладкий и чёрный, как беззвёздное небо, амулет стихий.

— Превосходно, — хрипловато выговорил маг воды, вглядываясь в непроглядную тьму. Камилла плохо видела со своего места, но могла бы поклясться, что тьма амулета была живой. Она двигалась, смещалась — так, словно на ладони у Корнелиуса лежал не камень, но клубок змей. — Заряда подобного амулета хватит не меньше, чем на год — кровь мужчин-магов держит долго… Мальчик мой! — обратился, не глядя на Патрика, Корнелиус. — Я тебя не трону. Пока не рождён другой маг воздуха, ты, дитя, уникален! Равно как и Тадеуш, и престарелый Родрег, которого Салават кормит поддерживающими зельями, изо всех сил продлевая жизнь в бесполезном теле… Кстати, — ллей Корнелиус осторожно завернул амулет в тряпицу, остро глянул на Камиллу, с трудом поднявшуюся на дрожащих ногах. — Куда твой отец дел наследного принца Рафаэля, дитя?

От неожиданного вопроса Камилла даже растерялась.

— Это я у вас хотела спросить, — с трудом шевеля онемевшими губами, выговорила наследница Эйросского замка. — Где папа? Он отправился с тем пиратом в королевство Айрон больше, чем пять зим назад… Вы же небось его и подкараулили в столице, так? Невыгодно вам, чтобы наследный принц вернулся! Вот и грохнули батеньку со своим подельником-братом, а вместе с ним и бедолагу принца, так?

Ллей Корнелиус посмотрел на неё так внимательно, что Камилла враз осеклась. От всегда мягкого, слащавого лица регента потянуло холодом — совсем как от ллея Салавата в их первую встречу.

— Тебе действительно неизвестно, где находится твой отец? — негромко уточнил маг воды.

От показательной приветливости и следа не осталось. Только напряжённое внимание, словно регент впервые её увидел.

Словно завороженная, Камилла отрицательно мотнула головой.

Показалось, или в похолодевших глазах мага воды мелькнуло разочарование?

— Скверно, — помолчав, обронил Корнелиус. — Я полагал, тебе что-то известно. Потому и возился с тобой. Ты девочка вёрткая, могла и скрыть. А оказалось, скрывать тебе нечего… В таком случае, ты и не нужна более. Лишнее звено в ответвившейся цепи, ненужная ветвь… Вечная палка в колесе великих замыслов. Арден! Избавься от девочки. А я пока стреножу её неудачливого защитника…

Камилла только ойкнула, когда в покои шагнул мэм Арден. Бывший начальник королевской стражи выглядел точно так же, как и в день, когда они разошлись: собранный, суровый и молчаливый. Как же она не догадалась?! Разумеется, Арден уже находился здесь, в замке — ведь должен же он был как-то передать ллею Корнелиусу послание о маге воздуха! Выходит, лично и передал…

— Нет смысла беречь наследницу рода огня, если у нас ничего не выйдет, — задумчиво проговорил ллей Корнелиус, глядя сквозь Камиллу. — Маги земли всё равно вымрут, если мы не отыщем наследного принца, и нет никаких гарантий, что возродятся маги воды или воздуха. Увы, сын мой Ленар увлёкся дурманными зельями, а дорогой Патрик, насколько я понимаю, святоша, дававший присяги Храму… Заканчивай, Арден. Моя магия против девочки бессильна, твоя сталь справится лучше.

Бывший начальник стражи только кивнул.

— Тадеуш, — позвал вдруг Корнелиус, пока мэм Арден скидывал с плеча арбалет. Камилла затаила дыхание: с такого расстояние, твёрдой рукой бывалого воина, её прошибёт насквозь. Наверняка и кровь на стенку брызнет. — Ты что творишь, дорогой кузен? Зачем трогаешь мальчика?

Хозяин замка и впрямь зачем-то присел на корточки перед содрогавшимся Патриком Блаунтом, даже обе ладони поверх дрожащего плеча положил. Так и замер, не пошевелившись при появлении Ардена и не поднимая головы.

— Тадеуш? — нахмурился Корнелиус. — Даже не посмотришь, как убьют твою внучку? Право, даже я не столь бесчувственен! Пару раз я даже интересовался, как там мой сын Ленар… родственные узы, всё же. А тебе и дела нет? Кузен?..

Громкий звук взводимого арбалета заставил Камиллу хватануть ртом воздух и замереть. Арбалетный болт, насквозь прошибавший стальные доспехи, с натужным гулом свистнул над её головой и вонзился в почерневшую лепнину у потолка.

Мэм Арден пошатнулся и рухнул навзничь. Из спины его торчало короткое копьё.

— Мэм Гирр! — дрожащим голосом обрадовалась Камилла.

Королевский воин ещё не вошёл в покои хозяина замка, но ллей Корнелиус уже оборачивался к нему — жутко и неизбежно. Сейчас, вот сейчас он втянет воздух через зубы, высасывая из молодого воина все жизненные соки…

— Ложитесь!!! — дико крикнула Камилла.

Мэм Гирр, на удивление, послушался — и вовремя. Потому что в этот самый миг ллей Тадеуш вскинул голову, отрывая одну руку от тела Патрика Блаунта — и с пальцев его сорвался огненный смерч.

Такого пламенного потока Камилла даже по прибытии в замок не помнила. Тогда из ворот вырвался обжигающий монстр-элементаль; сейчас же из руки мага огня лилась раскалённая лава — беспрерывным потоком.

Ллея Корнелиуса буквально швырнуло к дверям, выбрасывая прочь из покоев хозяина замка. Маг воды выставил перед собой водяной щит, но куда там!.. Плазма и огненный смерч только напирали, словно ллей Тадеуш нашёл источник неиссякаемой магии. Камилла вдруг поняла, что видит — прямо сквозь разбушевавшуюся огненную стихию — как ллей Корнелиус меняет форму, теряя человеческий облик. От королевского регента остался лишь водяной силуэт — и от того шёл явно различимый пар.

— Жми, деда! — в восторге закричала Камилла. — Испари его к праотцам!..

И осеклась.

Ллей Корнелиус нащупал водяной рукой дверь своих покоев — и шагнул в них спиной вперёд.

— Амулет! — вдруг осенило Камиллу. — Дед, стой! Остановись! У него амулет!..

Ллей Тадеуш словно забылся — пришлось толкнуть его в плечо, изо всей силы, чтобы только отцепить его от почти бесчувственного Патрика. В голову ледяной змейкой закралось понимание: не мог дед, не глотавший свежего воздуха уже несколько дней, разразиться такой стихией. Значит, напитался…

Прямиком из мага воздуха напитался.

— Держите его! — отчаянно крикнула Камилла, вылетая в коридор.

Мэм Гирр ещё поднимался на ноги, морщась от боли в обожжённой спине, а она уже залетела в соседние покои.

Человек из воды стоял у распахнутого окна, а в руке его переливался чёрный амулет.

— Что не пользуешься? — крикнула, задыхаясь, Камилла. — Боишься?

И бросилась вперёд, не дожидаясь ответа. Руки прошли сквозь воду, сомкнулись вокруг тряпицы.

— Отдай! — крикнула Камилла прямо в лицо магу воды, дёргая амулет на себя. — Мы ещё наследника не отыскали и батюшку тоже! Король ждёт эту каменюку, а тебе бы всё в великие знания играться!..

Борьба продолжалась недолго: от дверей прилетел пущенный меткой рукой кинжал, вонзился в мага воды — и вылетел в открытое окно, не причинив воде ни малейшего вреда. Зато

— Отойдите, мэм Гирр, — тяжело выдохнул от дверей паладин. — Ллей Корнелиус мне должен.

В этот миг Камилла наконец рванула амулет на себя, вырвав камень из тягучего водоворота, и упала на спину — как раз чтобы увидеть, как пролетает над головой длинная синяя молния да ударяет в грудь королевского регента. Напор оказался сильным — ллея Корнелиуса буквально швырнуло из покоев.

— Отец Небесный, — хрипло выдохнул мэм Гирр, подбегая к окну. — Где же он?

Патрик, пошатываясь, подошёл к Камилле, протянул руку, помогая встать. Глянул на чёрный амулет, который Камилла прижимала вместе с тряпицей к груди так, что пальцы побелели.

— Из-за этого, — почти беззвучно проронил паладин, — тебя едва не убили…

— Проклятье, да куда же он делся? — не унимался мэм Гирр. Из оружия на королевском воине оставалось ещё несколько метательных ножей — снаряжение, явно позаимствованное на сторожевой веже.

— Р-ручей, — невнятно раздалось от дверей.

Камилла обернулась, с сожалением отмечая, что Патрик наконец отпустил её плечи. На пороге стоял ллей Тадеуш — растрёпанный, с ещё блуждающим и диковатым взглядом. Но глаза уже не казались мутным болотом — наоборот, сверкали знакомой изумрудной зеленью.

— П-под з-замком. Р-ручей. В-вода. Он… там. Оттуда… везде, — смято пояснил маг огня, по-прежнему ни к кому не обращаясь.

— Ллей Корнелиус стёк в ручей? — уточнила Камилла, ошарашенно переводя взгляд с деда на Патрика. — Правильно я поняла?

— Верно, что так, — нахмурился паладин. — Высшая форма магии — слияние со стихией. Не думал, что это возможно.

— В-возможно, — не согласился маг огня. — Т-ты т-тоже м-можеш-шь. Т-ты — сильный. М-много воздуха.

Камилла поёжилась, пряча амулет стихий обратно в сумочку. Взглянула на встревоженного паладина.

— Как ты? — спросила тихонько.

Вопрос оказался нелишним: вначале ллей Корнелиус, а затем и ллей Тадеуш вдоволь нахлебались энергии молодого мага. И всё же Патрик Блаунт стоял на ногах. Нетвёрдо, но стоял.

Даже руку поднял, чтобы коснуться разбитых губ Камиллы.

— Не могу исцелить, — с болью выговорил паладин. — Не тебя. Из всех людей — не тебя…

Сердце Камиллы остановилось, восхищённо дрогнуло и радостно забилось. Счастливый миг прервал мэм Гирр, оторвавшийся наконец от окна.

— И Себ с ним! — досадливо поморщился королевский воин. — Вернётся — тогда и обеспокоимся. Главное — что все целы, а важная вещь по-прежнему у вас, светлейшая ллейна.

Камилла вздрогнула: уже и отвыкла от вычурных обращений.

— Не все целы, — сглотнув, поправила она. — Там, в коридоре…

— Не моя ответственность, — негромко, но твёрдо отозвался мэм Гирр. Тут же поморщился от боли в обожжённой спине. — Вы — моя ответственность, ллейна Камилла.

Патрик глянул на королевского воина и невесело улыбнулся.

— Полагаю, с этого дня наши обязанности совпадают, мэм Гирр.

Тот серьёзно кивнул.

— Телами в коридоре я займусь, — так же серьёзно продолжил королевский воин. — Двое стражников выглядят плачевно, однако с погребением вопросов не возникнет.

Камилла только кивнула, сглатывая комок в горле: бедолаг и впрямь вначале высушили, а затем зажарили, так что и хоронить-то толком осталось некого. Вот что значит — меж двух огней, сиречь магов.

— Будут ли дальнейшие распоряжения, светлейшая?

— Да, — протолкнула наконец через непослушное горло Камилла. — Ллей Блаунт, вы же сможете исцелить мэма Гирра? Ему стоять больно. Прекрасно, — дождавшись кивка паладина, обронила она. — Я хочу, чтобы оба вы набрались сил перед завтрашней поездкой. Мы возвращаемся в столицу.