Благородна и благочестива

Глава 15. По следам

Тэрн не солгал: к вечеру они выехали в окрестности Стоунхолда.

Острые пики замка из белого камня уже виднелись на горизонте, так что Камилла воспряла духом. Целый день в тряской повозке не выдерживал никакого сравнения с путешествием в королевской карете, чьи мягкие сидения позволяли и развалиться на них как следует, и даже вздремнуть.

Быстро она привыкла к комфорту, Себ его забери.

Лошадей на продажу у трактирщика оказалось всего три, так что пришлось брать и повозку: и вещи сгрузить, и втроём уместиться. То есть, вдвоём с мэмом Гирром: Тэрн пристроился на козлах, погоняя двойку резвых лошадок. На третьей, покрепче, лошади ехал паладин.

К слову, у них с королевским воином вышла короткая перепалка о том, кому же достанется единственный свободный скакун.

— Вы — ллей, — резонно возражал мэм Гирр. — Значит, вам и сидеть рядом со светлой ллейной Камиллой. А я — простой воин.

— Так будет правильнее, — негромко возразил паладин, не поднимая глаз. — Поймите меня, мэм Гирр.

Королевский воин, скрепя сердце, понял и устроился рядом с Камиллой, зорко оглядываясь по сторонам. А вот Камилла не совсем поняла: что не так? Почему Патрик отказывался ехать вместе с ней? Снова проклятый этикет?

С другой стороны, обниматься-то на глазах у Тэрна и Гирра всё равно не получилось бы. Может, и прав ллей Блаунт.

— Темно совсем, — вздохнула Камилла, кутаясь в походный плащ. Как паладин с возницей разбирали в ночи дорогу, дочь Рыжего барона положительно не понимала. — Вроде вот он, рукой подать, а всё едем и едем…

— Недолго, — успокоил мэм Гирр, вглядываясь в темноту. — Главное, чтобы задние ворота оставили открытыми. Или пустили, в такой-то час.

— Пустят, — мрачно пообещала Камилла. Она устала, пропотела, хотела есть и пить. Впрочем, голод и жажда спасли от желания прогуляться в кустики под взглядами трёх мужчин, так что лучше уж так. — В эту ночь я собираюсь спать в тёплой постели в собственных покоях. Во дворце, — уточнила наследница Эйросского замка. — А перед тем умыться и хоть как вымыться. Столько пыли! Платье видите? Уже не коричневое, а серое. А волосы даже на ощупь как пакля. В караване повозки хоть крытые были, — с тоской вспомнила Камилла. — А тут всякая гадость сразу в лицо летит.

Мэм Гирр слушал нытьё благородной ллейны со стойкостью, делавшей королевскому воину честь. Даже страдальческое выражение, время от времени мелькавшее на мужественном лице, не прорвалось наружу ни единым недовольным звуком.

— Стойте.

Голос паладина, негромкий, отрезвляющий, прорезал ночную тишину, полную стрекотания насекомых, ещё не заснувших на зиму в этой части королевства, и завываний хлёсткого ветра. В воздухе ощутимо пахло морем — вот-вот выедут на побережье.

Мэм Гирр напрягся и выскочил из повозки, как только Тэрн натянул поводья.

В тот же миг паладин выкрикнул скороговорку старой молитвы, и их накрыло золотистым сиянием. Очень вовремя, потому что в воздухе раздался злой свист, и несколько стрел со стуком врезались в полупрозрачный щит, который удерживал паладин одной рукой. Вторую Патрик вскинул кверху, призвав имя Отца на выдохе.

Полыхнуло в воздухе дивное сияние, срываясь с пальцев паладина ослепительно-яркой ночной звездой. Мягкий свет озарил дорогу, заросли вокруг — и нескольких человек, заслонивших им путь и обнаживших мечи. За их спинами красовалась опрокинутая повозка: нехитрый и надёжный способ задержать запоздалых путников.

Лучников Камилла не увидела — либо в зарослях прятались, либо за немудрёным заграждением.

— Разбойники? — враз озябнув, шёпотом поинтересовалась у возницы Камилла.

— Странное место выбрали, коли так, — так же шёпотом откликнулся Тэрн. — От столицы совсем недалеко, можно и на стражу нарваться.

— Именем ордена Храма, пропустите, — повысил голос паладин. — Мы едем в королевский замок и нас ждут!

Ответом стала спущенная из-за повозки стрела.

Прямо в лицо бы прилетела, если бы не сверкающая золотистая защита.

— Рыжая, — глухо проговорил один из нападавших, ткнув пальцем за спину паладина. — Амулет должен быть у неё.

— Какая я тебе рыжая! — возмутилась дочь Рыжего барона, краем глаза отмечая, как Патрик тянет из-за плеча двуручник. — Скажите им, ллей Блаунт! Это мед…

— На дно повозки, живо! — рявкнул мэм Гирр, махнув на неё рукой.

Камилла мигом пригнулась, хотя золотистая защита всё ещё сверкала — уже бледно-золотым, почти прозрачным светом. Над головой свистели стрелы, совсем рядом звенела сталь. Даже Тэрн ввязался в драку. Мечом королевский кучер не владел, а вот дубиной — вполне.

— Их много! — услышала Камилла голос Патрика. Резкий, жёсткий и неузнаваемый. — Вези её в столицу! Я догоню!

— Ллей Блаунт!..

Короткое возражение потонуло в диком свисте урагана, взметнувшегося в безветренной ночи. Жуткий порыв ветра тут же и стих, а неподалёку раздался грохот упавшей повозки. Камилла осторожно выглянула: разбитая телега, преграждавшая им путь, теперь лежала далеко в стороне, отброшенная внезапным вихрем.

И если мэм Гирр ещё сомневался, то Тэрн свою жизнь ценил чуть больше: хлестнул поводьями, крикнув на ходу:

— Запрыгивай, герой!

Оставить ллейну Эйросскую без защиты верный Гирр не посмел. Зацепился за край повозки, мигом махнув внутрь. Больно наступил Камилле на ногу, но дочь Рыжего барона и пикнуть не посмела: меч мэма Гирра оказался в крови по самую рукоять.

— Сколько их там? — крикнул на ходу Тэрн, как только за ними раздался топот нагонявших всадников.

— Целый отряд, — процедил королевский воин, скидывая с плеча арбалет. — Двадцать клинков и пятеро лучников. Верно, что и на других дорогах нас ждали — едва ли ллей Салават рискнул бы нас упустить.

— Ллей Салават? — удивилась Камилла. — Откуда…

— Омуш, — скривился мэм Гирр. — Слуга Салавата. Он вас и узнал, светлейшая.

Камилла враз вспомнила старого слугу, провожавшего их с ллейной Бианкой в покои. Жилистый, крепкий и угрюмый, он казался тенью — идеальный слуга любого хозяина.

— А как же ллей Патрик? — обернулась Камилла. Мэм Гирр спустил крючок, и свистнувший болт выбил злой вскрик позади. В ответ прилетела стрела, и Камилла, ойкнув, снова сползла на пол повозки.

— Паладин за себя постоит, — отозвался кучер, подхлёстывая коней. — Люди врут, будто воины ордена хранимы силой Отца. Попадают в них реже, мол… удачливы больно!

— Врут, — дёрнул щекой мэм Гирр, как только второй болт угодил в лошадь преследователя. Конский топот стих, и королевский воин опустился на колено, напряжённо вслушиваясь в звуки затихавшего боя. — Я лично знал одного паладина… его в обыкновенной уличной драке вилами проткнули.

Опомнился, глянув на Камиллу, и поспешно добавил:

— Но ллей Блаунт ещё и маг воздуха. Точно отобьётся, светлейшая.

— Или смерчем обернётся, — хмуро добавил кучер, явно вспоминая выбитый зуб. — За него не беспокойтесь! Нам бы самим в целости добраться…

Погоня их больше не тревожила: несколько вспышек на тёмном небосводе далеко позади подсказали, что битва там, у места засады, ещё продолжалась, и ллей Блаунт вёл её успешно. И пока удача всё ещё улыбалась паладину, они тоже торопились: успеть бы к закрытию чёрных ворот.

— Придержи, — вдруг позвал мэм Гирр, когда они подобрались к пролеску, за которым начиналась дорога наверх, к замку. У подножия горы с этой стороны раскинулись и несколько бедноватых домишек, складов и сомнительных заведений — изнанка столицы, как назвала их ллейна Бианка. — Я быстро.

Королевский воин спрыгнул и размашисто направился к ближайшему освещённому домику, над которым горел фонарь и красовалась деревянная вывеска со стёршимися буквами. Верно, что придорожная таверна для таких же, как они, припозднившихся спутников. Камилла поёжилась и накинула капюшон, как только на голову упали первые пробирающие капли. Зима в столицу ещё не добралась, но воздух посвежел до хруста, а дождь оказался и вовсе ледяным — почти как в родном Фэйерхолде.

Камилла вздохнула, вспоминая деда, собственные покои, замок, в котором слушались её приказов, и город, который не успела ни изучить, ни полюбить. Это ничего! Она вернётся и уж тогда наведёт порядок железной рукой!

Хотя… ллей Тадеуш уже поправляется и, верно, сам руководить сможет. Неловко как-то получится деда с места двигать. Подвигать. Подталкивать.

Странно, в общем, получалось теперь с наследством.

— Камилла? Чудесная, прекрасная Камилла, вы ли это? — вдруг раздался восторженный, хотя и хрипловатый голос со стороны.

Дочь Рыжего барона резко обернулась.

— Густав? — не поверила она. — Ты что здесь делаешь?

Тэрн хмуро покосился на подошедшего к повозке молодого человека в рабочей одежде и с ящиком в руках.

— Работаю, — покраснев и запнувшись, отозвался повар с Ближних Островов.

— А как же таверна у дяди? В столице? — припомнила Камилла, разглядывая молодого повара. Густав осунулся и поблек, только глаза горели.

— Дядя в зелёную таверну не поверил, — потупился тот. — И курень, который я хотел у него выкупить, продал другим людям. А меня из «Столичной» сюда спровадил — здесь у него склады, поставляет продукты к королевской кухне. Я тут за всё отвечаю и лично доставляю ящики наверх, к чёрным воротам. Надо успеть до трёх утра, потому как с пяти оживает королевская кухня… Я, верно, изменился, — заметил взгляд Камиллы Густав. Покраснел, но упрямо продолжил, — это ничего! Я скоплю денег и всё равно открою зелёную таверну! Верите, прекрасная Камилла?

Дочь Рыжего барона проглотила комок в горле и кивнула. Не у всех получилось покорить столицу с той же удачей, какая помогла ей.

— Проклятье, — из таверны стремительным шагом вышел мэм Гирр, так же размашисто подошёл к повозке. Тэрн как остановился в начале улицы, под деревом, так и с места лошадей не сдвинул. — Как я и подозревал!..

— Что случилось? — обеспокоилась Камилла, забыв даже поправить плащ. Капли дождя барабанили уже по волосам, скатываясь на лоб.

— Вас уже ждут, светлейшая, — отрывисто проговорил королевский воин, хмуро поглядывая на возвышавшуюся над ними гору. — Приказано арестовать светлую ллейну Камиллу Эйросскую, как только появитесь у ворот. В таверне живёт мой старый знакомец, он и шепнул.

— Как? — поразилась Камилла. В животе внезапно стало пусто и гулко. Чего-чего, а провести ночь, а то и жизнь, в королевских подземельях, вместо уютной пуховой постели, совсем не хотелось. — Что я сделала-то?

— Подозреваю, это приказ ллея Салавата, — глухо отозвался мэм Гирр. — Возможно, его величество о нём и не знает. Советник распоряжается и дворцовой стражей, и практически всем, что происходит во дворце и королевстве. Король Родрег борется с естественной смертью, и светлый ллей Салават этим пользуется. Полагаю, нас с Тэрном просто убьют и сбросят в печь, чтобы уничтожить останки, а вас, светлейшая…

— Да тоже убьют, кому я нужна, — дёрнула плечом Камилла. Несмотря на тёплый походный плащ, её заметно потряхивало. Ай, как неудобно получалось. Пасть от рук врагов в двух шагах от его величества. — Что делать-то будем?

— Вам во дворец нужно? — вдруг подал голос Густав, ставя деревянный ящик прямо на вымытую дождём мостовую. — Так я могу помочь! Я последние ящики как раз гружу и отправляюсь. Отправляемся, — поправился повар. — Дядюшка через день по две повозки поставляет наверх, и это только овощи.

Мэм Гирр тотчас напрягся.

— Это Густав, мой… друг, — запнувшись, представила Камилла. Повар просиял. — Доставляет продукты в королевскую кухню.

— Могу помочь, — с готовностью кивнул Густав, глядя на Камиллу полными восторга глазами. — Всё, что угодно!..

К моменту, когда тряские повозки с огромными ящиками поднялись на гору, Камилла прокляла и собственную смелость, и ненавистные булыжники под деревянными колёсами, и пропахший картошкой мешок, в которой ей пришлось погрузиться с головой. Густав даже тесёмки подвязал, чтобы тот не раскрылся в ненужный момент.

— Наш товар уже давно не проверяют, — извиняющимся тоном добавил повар, садясь на козлы. — Но всякое может случиться.

— Глупая затея, — процедил мэм Гирр, накинувший на себя такой же пыльный и неприметный плащ, как и у Густава. Королевский воин натянул капюшон поглубже, обмотал нижнюю часть лица грубым шарфом. — Меня любой постовой сразу узнает.

— Так и не отсвечивайте, мэм Гирр, — не выдержала из мешка Камилла. — Но так хоть успеете меч выхватить, если придётся.

— И долго я продержусь, против всей королевской стражи? — понизив голос, непочтительно съязвил её защитник.

— Есть лучшие идеи? — возмутилась светлейшая, на миг высунувшись из мешка. — Возвращаться за ллеем Блаунтом вы отказались!

— Ой, да уймитесь уже, — вздохнул Тэрн, по примеру Гирра обмотавший лицо да натянувший низкую шляпу на самый нос. Королевский кучер уселся на другую повозку, рядом со вторым возницей. Того пришлось сдобрить несколькими монетами, чтобы не раскрывал рта при страже. Густав за напарника ручался: не в первый раз, мол, контрабанду провозит. Повар даже смущённо покраснел, невольно признав незаконные делишки — то ли собственные, то ли дядюшкины, а то и обоих сразу. — Со всем почтением, светлейшая, — тут же оговорился кучер.

Дорога наверх, с гружёными повозками, заняла едва ли не добрый час, но к трём утра всё же поспели. У ворот, на удивление, долго не задерживали, даже отмахнулись нетерпеливо, когда Густав подсунул стражнику бумаги.

— Кто это у тебя? — хмуро кивнул тот на сидевшего на ящиках согбенного Гирра. Стрельнул взглядом на вторую повозку.

— Грузчики, — растерянно проговорил Густав, мигая от яркого света факелов. — В прошлый раз долго разгружали, главный повар ругался, ставил нам в вину, что мы поздно приехали. А мы вовремя были, но у меня всего две руки, и я не нанимался дядюшке ещё и на разгрузку. Руки-то портятся от грубого труда, я так мастерство растеряю. Когда я открою зелёную таверну…

— Езжай уже, — не выдержал стражник, без удовольствия передёргивая плечами. Падавшие капли дождя срывались с мокрого плаща, пропитывая кольчугу. Стоять в такой час в дозоре, верно, то ещё удовольствие. — Все уши уже заездил своими байками. Если ты свою таверну всё-таки откроешь, я готов съесть стог сена, или чем ты там кормить народ собрался.

— Растительной пищей, — обиделся Густав. — А мясо…

— Да пусть едет уже, — не выдержал и второй стражник. — Внизу-то всё тихо? Или есть путники?

— Я не видел, — развёл руками молодой повар. — Я же на складе с полуночи.

— Ну, поклон дяде, — лениво махнул рукой стражник. — Езжай, малахольный.

Им открыли крохотные воротца, пропустив во внутренний двор замка. Густав неспешно погонял лошадей, так что они неспешно подкатились к служебным входам и остановились.

— Тебе не готовить, а играть надо, — едва слышно пробормотал мэм Гирр, выбираясь из повозки. Огляделся и махнул Тэрну. — С бродячими бардами, в представлениях. Молодец, повар.

— Ради прелестной Камиллы, — дрожащим голосом отозвался Густав, развязывая тесёмки на мешке и помогая «прелестной» выбраться наружу. Даже неловко отряхнул подол дорожного платья Камиллы от земли и пыли. — Я на всё готов.

— Я не забуду, — растянула губы в улыбке ллейна Эйросская, так же неловко потрепав просиявшего повара по щеке. — Мы пойдём, Густав, пока из кухни не вышли. Спасибо тебе. И вам, — прибавила Камилла, спрыгнув с повозки рядом со вторым возницей.

Тот только отмахнулся.

— Люблю риск за хороший куш. Только мы чаще с вещицами запрещёнными возимся, — доверительно поделился он. — А с людьми редко. Ну, девиц непотребных иногда провозим, но чтоб серьёзных людей, так давненько не бывало. Да и то, вы пощедрее оказались, добрые люди. Предыдущие заплатили меньше, ну да они хуже и кончили. Мы едва разгрузились, как в замке переполох поднялся: обнаружили пришельцев. Кажись, порешили их, потому что больше я их не видал. Кстати, тоже рыжий, — припомнил контрабандист, указывая на растрепавшиеся волосы Камиллы.

Дочь Рыжего барона резко обернулась.

— Молодой? — зачем-то уточнила она. — Или старый?

— Спутник его молодой, — удивился тот. — А сам рыжик уже не первой свежести был, хотя и до почтенных лет ему далеко.

— А… — Камилла отмахнулась от нетерпеливо махавшего мэма Гирра и задумалась лишь на миг, — татуировки у молодого были?

— Много, — припомнил контрабандист. — Да вам-то что за дело? Знакомцы, что ль? Так говорю же, порешили их. Сам видел, стражников целую сотню в королевские сады погнали, видимо, там и прикончили, если в казематы не уволокли. Шутка ли? Сотня на двоих?

Камилла медленно покачала головой, отходя от повозок. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Выходит, отец и наследный принц всё же пробрались в замок! Тем же способом, что и она — вот и воистину, крепки узы семейные. Но если так, отчего ни ллей Корнелиус, ни ллей Салават, ни его величество не знали, где теперь находятся пропавшие наследники двух стихий? Если бы их убили…

Нет, их не убили.

Не отца.

Рыжего барона вообще невозможно убить. Так на Островах говорили, а там не ошибаются.

— Ничего не понимаю, — пробормотала Камилла.

— Вы пока подумайте, а я на конюшнях схоронюсь, — обратился к ней Тэрн. — Если всё гладко будет, так и славно. Про меня там не забудьте упомянуть, — кучер подмигнул. — Я от прибавки к жалованью не откажусь. А коли повяжут вас, светлейшая ллейна, так я, если что, утром с караваном прибыл, вас оставил в Эйросском замке, и что там дальше, знать не знаю. Сюда прибыл совсем один!

— Да катись уже, — подбодрил кучера мэм Гирр. — Свидимся.

Королевский воин подхватил Камиллу под локоть, потянув к ближайшему служебному входу. Камилла только и успела, что махнуть на прощанье Густаву.

— Проберёмся в центральную часть через королевские сады, — надавив плечом ближайшую дверь, просветил Гирр. — Там народу в такой час поменьше, чем в служебных коридорах, и всего четыре постовых отряда. Пройдём через розарии, выйдем через главную оранжерею сразу ко входу в замок. Оттуда наверх, к самым покоям его величества. Даже если там поднимется шум, король Родрег нас услышит, и псы Салавата уже ничего не сделают.

Камилла мысленно согласилась: план звучал хорошо. Беда всех хороших планов, что они так только звучат.

Королевские сады, куда они вышли через короткий и тёмный коридор через крохотную дверцу, даже в темноте казались удивительными. Ухоженные, полные причудливых теней, деревьев и застывших мраморных статуй, они светлели присыпанными белым песком дорожками и дышали ароматами облетевшей листвы.

Гирр приложил палец к губам и прислушался. Теперь, когда дождь почти стих, даже Камилла различила звуки шагов и тихих мужских голосов: в предрассветной тишине каждый звук казался оглушительным. Мокрый песок и галька исправно шуршали под коваными сапогами стражников, совершавших ночные обходы по королевским садам.

Мэм Гирр потянул её в сторону. Камилла подобрала юбки вместе с подолом плаща одной рукой, второй вцепившись в запястье воина. Здесь, на узкой дорожке у самой стены, росли только жутковатые кривые деревца, служившие скорее живой изгородью, нежели главным украшением сада. Вдоль этой стены им удалось добежать до самой оранжереи, выждав некоторое время, чтобы пробраться к боковой дверце без приключений и общей тревоги. Над входом ярко горел фонарь, делая их заметными, как на ладони, поэтому мэм Гирр не церемонился. Нажал на резную ручку сильнее, чем следовало, ломая хрупкий внутренний замок, и поддал створку плечом.

Тихий хруст оказался похожим на шорох шагов по гальке, так что Камилла даже восхитилась. Если бы мэм Гирр не выбрал достойное призвание королевского защитника, из него вышел бы неплохой медвежатник.

— Сюда, — одними губами шепнул несостоявшийся «медвежатник», шагая в тускло освещённую оранжерею. Здесь оказалось тепло, пахло сотнями ароматами сразу, журчал невидимый в полумгле ручеёк, и не хватало лишь пения дивных птиц для полного блаженства.

— Ой, — выдохнула Камилла, когда мэм Гирр потянул её вниз. — Так на корточках и поползём?

— Мы же тут как на витрине, светлейшая, — в тон ей отозвался королевский воин. — Из сада видно всё, что выше пояса. Патрульные заметят.

— Ну ладно, — согласилась Камилла, проползая под кадками с диковинными цветами следом за мэмом Гирром.

В штанах тому удалось проделать весь неудобный путь к главному выходу из оранжереи весьма стремительно, а вот Камилла запуталась в юбках, потом зацепилась прядью за гвоздь деревянного ящика с растениями, а затем решила обползти узкое место через соседний ряд. И наткнулась на корни высокого дерева, уходящего ветвями высоко в стеклянный потолок оранжереи. Переползая через твёрдые корни, Камилла сдавленно пожелала дереву всего недоброго, а затем наткнулась на корни второго дерева, почти вросшего в угол оранжереи.

— Это кто додумался-то, сажать тут деревья? — шёпотом рявкнула дочь Рыжего барона, вскидывая глаза на предмет возмущения. И застыла.

— Ллейна Камилла? — нетерпеливым шёпотом позвал мэм Гирр. — Нам сюда!

Камилла села на колени, задрав голову и ошарашенно рассматривая то одно, то другое дерево. Протянула дрожащую руку, коснувшись крепкого ствола. Под ладонью оказалась не то шершавая кора, не то тёплая кожа.

— Значит, вы тоже шли этим путём, — ошарашенно проронила Камилла, разглядывая призрачные тени за каждым из деревьев. — Мы идём по вашим следам…

Так же, словно в полусне, перекинула сумочку ллейны Бианки с бока на живот, доставая завёрнутый тряпицей амулет стихий. Развернула, поднеся чёрный, гудящий камень к самой коре.

Призрачные тени сгустились, обрели краски… но так и остались тенями.

— Не могу, — прошептала Камилла. — Колдовать — не могу. Но я вижу. Я вижу… отец.

— Что там? — выполз из-за угла мэм Гирр. Глянул на деревья, на юную ллейну. Нахмурился. — Ну? Вы передумали, светлейшая? Ползём назад?

— Нет, — дико глянув на недоумевающего воина, отозвалась Камилла. — Вперёд. И не ползём, мэм Гирр — бежим со всех ног. У меня добрая новость для его величества.