Благородный принц

Глава 18

Люк

— Будь осторожен, — прошептала Скарлетт.

— Я так и сделаю. — Я кивнул и поцеловал ее в лоб, затем повернулся и зашагал к гаражу.

— Люк, — позвала она, когда моя рука скользнула по ручке.

— Да? — Я оглянулся через плечо.

Она стояла в гостиной, ее лицо было пепельно-серым. А руки были прижаты к животу. Морщинка беспокойства между ее бровями была глубокой. Это напомнило мне о том дне, когда я вытащил ее из продуктового магазина, когда она сидела в том старом кресле в арендованном доме. Выглядя потерянной. Уставшей.

Мне было знакомо это чувство.

Этим утром между нами все было спокойно. Я не пошел в участок на свою обычную субботнюю утреннюю тренировку. Я остался дома, и мы лежали в постели, притворяясь, что спим.

Станет легче, верно? Это то, что я продолжал говорить себе. Что однажды, через много лет, мне будет все равно, что мы позволили Воинам избежать наказания за убийство. Потому что, если у меня будет Скарлетт, это будет стоить того.

— Мне жаль, — прошептала она.

— Я знаю. — Я грустно улыбнулся ей, затем открыл дверь и исчез в гараже.

Был почти полдень. Пора было встретиться с Дэшем.

Примерно на полпути между Клифтон Фордж и Эштоном был бар. Нам потребуется больше часа, чтобы добраться туда, и впервые за несколько месяцев я с нетерпением ждал возможности побыть вдали от Скарлетт. Не потому, что я злился на нее. Ни в чем из этого не было ее вины. Я не злился. Я не был расстроен. Я просто… что, черт возьми, я чувствовал?

Конфликт. Несостоятельность.

И злость.

Да, я был зол. И если мне нужно было куда-то прицелиться, я направлю всю свою злость на Воинов. Джеремая был одним из них, и этот сукин сын поставил Скарлетт в такую ситуацию. Остальные могли гнить в аду просто за то, что существовали.

Злость. Да, это определенно было правильное слово.

Я вложил часть этих эмоций в педаль газа, мои руки сжимали руль всю дорогу до гаража.

Дэш, Эмметт и Лео ждали, их байки стояли в ряд на парковке. В ту минуту, когда Дэш заметил меня, он поднял руку, затем выехал на улицу, Эмметт и Лео последовали за ним. Все трое гуськом выехали на дорогу и направились к выезду из города.

Я взглянул на часы. Ровно полдень. Чтобы добраться до бара, потребуется больше часа. Час на обратную дорогу. Учитывая время, которое может занять встреча, к тому времени, как я доберусь домой, вероятно, уже будет ужин. Это если все пройдет гладко. Это если ребята не захотят остановиться и поговорить на обратном пути.

Я сказал Скарлетт, чтобы она ела без меня, не ждала, если проголодается, но я сомневался, что она это сделает. За последние несколько дней она почти ничего не ела, с тех пор как я ходил в гараж в среду.

Мне не нравилось, что она ничего не ела. Мне не нравились едва заметные синие круги у нее под глазами. Было слишком легко смотреть на нее и представлять женщину, какой она была несколько месяцев назад, — изголодавшуюся, бледную и измученную.

Может быть, если повезет, я вернусь домой сегодня вечером с хорошими новостями, и все, с чем нам останется разобраться, — это ФБР.

Тогда, надеюсь, у нас все наладится. Я жаждал нормальности. Больше никаких постоянных посетителей в моем офисе. Происходило не так уж много, но я почти не общался со своими сотрудниками с тех пор, как вернулся с реки.

Или с моим отцом.

Когда мы выехали на шоссе, мотоциклы с ревом понеслись вперед, отрываясь от дороги и набирая скорость. Я догнал их, обороты двигателя вдавили меня глубже в сиденье. Мы перешли на быструю езду, рев двигателей впереди был громче, чем стук колес моего грузовика по асфальту.

Я немного отстал от них, чтобы было потише, затем достал телефон и набрал номер своего отца. Звонок сразу перешел на голосовую почту.

— Привет, папа, — сказал я, оставив ему сообщение. — Просто звоню, чтобы поздороваться. Ты, наверное, на рыбалке. Поймай крупную рыбу. И позвони мне, когда сможешь.

Черт. Я отбросил телефон в сторону. Было бы приятно поговорить с ним. Я бы не сказал папе, что происходит, но он был постоянным в моей жизни. Он был тем, кто напомнил бы мне о том, что действительно имело значение. Семья. Честность. Целостность.

В данный момент я нарушал парочку.

Что бы, черт возьми, он сказал, если бы знал, куда я направляюсь и зачем? Он бы покачал головой и начал ругаться себе под нос. Отец ненавидел убийц, воров или головорезов.

Был ли я чем-то лучше? Я собирался шантажировать Такера Талбота. И тогда заполучил бы Скарлетт. Все, чего это будет стоить, — это мои моральные принципы.

Но я любил ее.

Боже, я любил ее. Если когда-либо и были сомнения, эта поездка доказала, как далеко я готов зайти, чтобы сохранить ее в своей жизни. Когда все это закончится, я чертовски надеялся, что она почувствует то же самое.

По мере того, как пролетали мили, все, о чем я мог думать, был Маркус Вагнер. За последние несколько дней я думал о нем чаще, чем за последние годы.

Маркус был полицейским всю свою жизнь. Он вырос в Клифтон Фордж, десятилетиями служил городу и его гражданам. У него была семья. Друзья. Хорошая жизнь.

И он отказался от нее ради любви.

У Маркуса был роман с Аминой Дели. Согласно его признанию, он любил ее. Но вместо него она выбрала Дрейвена, и для Маркуса ценой за это предательство стала ее жизнь.

Его любовь к ней поставила под угрозу его честность. Он пожертвовал своей жизнью во имя любви.

Поступал ли я так же?

Я знал ответ. В глубине души я знал, что ответ «да».

Но я продолжал вести машину.

За нами следовал черный внедорожник. Мы уже были не в Клифтон Фордж. Агенты ФБР внутри больше не пытались прятаться. Они могли последовать за нами, но я сомневался, что они зайдут в бар, где мы собирались встретиться с Такером.

Может быть, за рулем была сама агент Браун.

Я встречусь с ней в понедельник, когда она решит почтить участок своим присутствием. На этот раз я с нетерпением ждал, когда она, вальсируя, войдет в мой офис. Потому что, если Такер согласится оставить Скарлетт в покое, я возьму ее с собой на работу в понедельник. И она сможет сказать Марии, что ездила в незапланированный отпуск — или что бы мы ни решили назвать причиной ее исчезновения.

Я ожидал, что они попытаются принудить Скарлетт к чему-нибудь, но моя женщина не была слабой. Она продолжала бороться, потому что была сильна как сталь. Ее воля была из чистого железа.

И она даже не осознавала этого.

Что делало ее еще сильнее. Скарлетт верила, что она слабая, что она не храбрая, поэтому в ее решениях не было эгоизма. Каждое действие было совершено с уязвимостью и надеждой.

Я очень доверяю надежде. И я бы предпочел ее слепой уверенности.

Остальная часть поездки пролетела быстро, и к тому времени, когда показался бар, уровень моего беспокойства был рекордно высок. К счастью, после многих лет работы в полиции я знал, как подавить его и оставаться спокойным. Гнев, бурлящий в моих венах, останется надежно запертым до тех пор, пока я не выплесну его на боксерскую грушу в спортзале участка завтра утром.

Я заехал на посыпанную гравием стоянку бара, пыль летела мимо нас, когда мы парковались. Парни слезли со своих байков, а я вылез из своего грузовика, засунув пистолет в кобуру. Сегодня я решил надеть форменную рубашку с джинсами. Мой значок был прикреплен рядом с пистолетом.

Не было смысла притворяться, что я тот, кем не являюсь, и Дэш, скорее всего, сказал Такеру, кто будет на этой встрече.

Мы вчетвером вошли в бар. Моим глазам потребовалось время, чтобы привыкнуть к тусклому освещению.

Это был типичный сельский бар Монтаны. Основное внимание здесь уделялось подаче выпивки, а не созданию атмосферы. В воздухе витал запах старых сигарет. Курение в общественных местах было запрещено законом, но после тридцати или сорока лет курения до принятия этого закона запах въелся в стены, пол и потолок.

— Что вам принести, ребята? — спросила барменша, отодвигаясь от того места, где она стояла, прислонившись к телевизору, установленному над стойкой.

— Четыре пива, — сказал Дэш. — Не важно, какого. Просто пусть будет холодным.

Она кивнула и открыла холодильник, когда мы сели за столик с высокой столешницей в центре зала. Мы были единственными посетителями в заведении.

Никто из нас не произнес ни слова, пока барменша приносила наши напитки.

Дэш протянул ей пару двадцаток, и когда она вернулась к телевизору, мы остались сидеть молча. Никто из нас не притронулся к пиву. С бутылок капал конденсат, образуя лужицы на поцарапанном столе.

— Ты согласен с тем, что сейчас произойдет? — спросил Эмметт, понизив голос.

— Да, — солгал я.

— Ты всегда был дерьмовым лжецом.

Я усмехнулся. Да, у меня это плохо получалось. Как полицейский, я знал, что показания Скарлетт могут спасти бесчисленное множество других людей. Невинных, чьи пути пересеклись не с теми людьми, как Такер Талбот.

— В этом нет справедливости.

— Эта ситуация не черно-белая, Люк, — сказал Дэш. — И никогда не будет. Для Скарлетт есть справедливость. Она ни в чем не виновата. Она оказалась не в том месте не в то время. Ты не можешь уравновесить весы. Ты сойдешь с ума, если попытаешься, потому что такого не существует. Мы живем в сером мире, и ты должен выбрать оттенок, наиболее близкий к белому. Так что делай то, что подсказывает тебе твое сердце.

И мое сердце велело мне спасти ей жизнь.

Всегда. Это всегда было для Скарлетт.

Бросить Такера в тюрьму было бы чертовски здорово, но Скарлетт не заслуживала того, чтобы платить за этот фунт мяса.

Для Скарлетт есть справедливость.

И это перевешивало несправедливость. Миллион раз повторю, это было правильно.

Я не был Маркусом Вагнером. И мне нужно было быть здесь, в этом темном баре, сидеть рядом с тремя бывшими преступниками, чтобы осознать разницу.

Это было правильно. Мы добьемся справедливости для нее. И у меня не было проблем с этим, независимо от средств.

— Спасибо.

Дэш кивнул.

Я выбрал место лицом к двери, и когда она открылась, вспышка солнечного света озарила комнату, когда трое мужчин в черных кожаных жилетах вошли внутрь.

Без предисловий я знал, кто из них Такер. Он шел с высокомерием человека, который за все отвечает. Он считал себя неприкасаемым. Это чувствовалось по его непринужденной позе и по тому, как он держался на шаг впереди двух своих подчиненных. Он был готов отдать приказ, и они были готовы выполнить его.

Я представлял, что выгляжу примерно так же на месте преступления.

Дэш, Эмметт и Лео остались сидеть на своих стульях рядом со мной, но на лице Лео медленно расплылась улыбка, и он протянул руку одному из мужчин, стоявших по бокам от Такера.

— Привет, чувак.

— Давно не виделись, Лео. — Парень улыбнулся в ответ. — Что нового?

Лео пожал плечами, опускаясь в кресло и, наконец, беря свое пиво.

— Крашу машины. Пью пиво. Гоняюсь за женщинами.

— Значит, ничего нового.

— Точно. — Лео усмехнулся и поднес бутылку к губам. Затем он поставил ногу в ботинке на табурет рядом с собой, отодвинув его от стола, чтобы мужчина мог сесть.

Поза Лео была расслабленной, и его бесцеремонное поведение немного разрядило напряжение. Он казался непринужденным, как будто это была обычная субботняя вечерняя пьянка с друзьями. Но сколько пистолетов у него было припрятано? Я предполагаю, что по крайней мере два. Один за поясом его джинсов, прикрытый кожаной курткой, в которой он был во время поездки. И, вероятно, еще один был у него в ботинке.

У Дэша и Эмметта, вероятно, было столько же, если не больше.

Как и у меня, у Воинов они были на виду. У всех троих было оружие в кобурах под ребрами, едва скрытое под тканью жилетов.

Другой мужчина рядом с Такером пошел взять себе стул, так как за нашим столиком был только один свободный. Когда он повернулся, то показал мне заднюю часть своего жилета и нашивку Воина. Это был простой белый наконечник стрелы, обрамленный названием клуба и годом. Вероятно, в тот год, когда они были основаны.

Парень вернулся с табуреткой, хотя я ошибался. Она была не для него. Он придвинул ее к столу, прямо напротив меня, и Такер скользнул на сиденье.

— Дэш. — Такер протянул руку.

Дэш колебался всего мгновение, прежде чем ответить на рукопожатие. Это было недолго, но мы все заметили. Последнее, что он хотел делать, это прикасаться к Такеру Талботу. Но он сделает это и будет вести себя цивилизованно, чтобы защитить свою семью. Чтобы защитить Скарлетт.

— Ты помнишь Эмметта и Лео. — Дэш дернул подбородком в их сторону.

Такер кивнул, не удостоив их взглядом, когда его пристальный взгляд встретился с моим.

Я сидел неподвижно, притворяясь безразличным, хотя на самом деле мне хотелось протянуть руку через стол, повалить его на пол и крепко-накрепко надеть на его запястья наручники. Но гнев остался скрытым, когда я вгляделся в черты его лица.

У Такера Талбота были темные, почти черные волосы, сильно тронутые сединой. Кожа на его лице и предплечьях была загорелой и обветренной — согласно его досье, ему было пятьдесят семь. Его взгляд был хитрым. А выражение лица безжалостным.

Я ненавидел его всеми фибрами души, и позже сегодня, если все пойдет по плану, мне тоже придется пожать ему руку. Мое уважение к Дэшу росло с каждой секундой из-за тех жертв, на которые он шел, чтобы вынести это.

— Снаружи агент ФБР, — сказал Такер, не сводя с меня глаз.

Я кивнул.

— Возможно.

— С каких это пор ты начал работать с копами, Слейтер?

— С тех пор, как один из твоих людей приехал в мой город, взял в заложники мою подругу и ее сестру, а затем украсил ее стены своим мозговым веществом. — Дэш взял свое пиво и сделал большой глоток.

Уголок рта Такера приподнялся.

— Давай поговорим об этом. — Я оперся предплечьями на стол. Не было смысла тянуть с этим, поэтому я сразу перешел к делу. — Твой человек — Джеремая — крал твои наркотики. Продавал их на стороне. И сжигал свою прибыль за покерным столом.

— Мои люди у меня не воруют. И мой клуб не связан с наркотиками. Это незаконно, шеф Розен.

— Конечно, — невозмутимо ответил я. Неудивительно, что он точно знал, кто я такой.

— Как я уже сказал, мои мужчины не воруют ни у меня, ни у своего клуба. Джеремая сказал, что это была его женщина. Та сестра.

— Это не так, — сказал я.

— Откуда мы знаем? Я слышал, она ушла в подполье. Я не эксперт, но, по моему опыту, убегают только виноватые. Если только вы не знаете, где она. Я уверен, что, если бы мы мило поговорили со Златовлаской, мы могли бы все прояснить.

Он выставил ее прозвище напоказ, как будто у него были какие-то права на мою женщину. Черт, я хотел прижать этого парня. Я хотел, чтобы он ходил в оранжевом до конца своих дней. Вместо этого я собирался позволить ему выйти за дверь.

— ФБР охотится за Скарлетт.

— Да?

— Они думают, что она может быть свидетельницей убийства, которое произошло в вашем клубе, когда она там останавливалась. — Они не подтвердили это, но Такер этого не знал.

Челюсть Такера сжалась. Не сильно, но достаточно. Либо он не знал, что Скарлетт видела, как они убили Кена Рэймонда. Либо он был зол, что мы знали, что происходит.

Его секреты покидали свои темные уголки, и, возможно, один из них вернется, чтобы отомстить ледяным холодом.

— Чего ты хочешь? — спросил он.

Дэш наклонился вперед, облокотившись на стол.

— Убери своих людей из Клифтон Фордж.

— Однажды у нас было перемирие. После того, как вы убили моего отца, — сказал Эмметт.

— После того, как вы убили моих людей, — выпалил в ответ Такер. Воин, стоявший за его спиной, напрягся.

Значит, Такер был причастен и к убийству отца Эмметта. Ублюдок. Я подозревал, что произошло нечто подобное. У каждого полицейского в Клифтон Фордж были свои теории, и все они касались «Тин Джипси». Это было одно из тех преступлений, которые остались нераскрытыми. Никаких улик. Никаких свидетелей.

Эмметт никогда не говорил о своем отце или его смерти. И вот он здесь, сидит напротив убийцы своего отца.

Ради Скарлетт.

Ради меня.

— Мы вернемся к перемирию, — сказал Эмметт, его взгляд был холодным и жестоким. — Держитесь подальше от нас и наших семей. Мы сделаем то же самое.

Такер посмотрел на Лео, чья непринужденная поза резко контрастировала с серьезным выражением его лица.

— И что я получу? Я заключил это соглашение с «Тин Джипсис» много лет назад. Клуб за клуб. Из того, что я могу сказать, вы трое — все, что осталось от вашего клуба. Не совсем угроза.

— Мы вернемся к перемирию, — сказал я, когда лед пробежал по моим венам. Этот сукин сын заслуживал того, чтобы гнить в аду, но, черт бы его побрал, я не собирался ему мешать. — Мы еще не закончили с нашими условиями.

Губы Такера скривились.

— Продолжай.

— Скарлетт не крала твои наркотики. Веришь мне или нет, мне на самом деле наплевать. Но с сегодняшнего дня она — далекое воспоминание. Ты забудешь о ней. Ради своего же блага. Взамен она заверит ФБР, что ничего не знает об убийстве, произошедшем в подвале вашего клуба. То убийство, где вы привязали федерального агента под прикрытием к стулу и избили его до полусмерти, прежде чем бросить в реку, чтобы он утонул. Ты помнишь это? Убийство, которое вы инсценировали как несчастный случай?

Воин, сидевший рядом с Такером, немедленно посмотрел на своего президента. Он был в той комнате. Его кулак попал в лицо Кену Рэймонду. Я не часто смотрел видео, но у меня хорошая память, и на нем было его лицо.

Такер наклонился вперед, его глаза сузились. Он думал, что я блефую?

Мои карты были на столе, и у меня был флеш рояль. Возможно, я не смогу заставить этих засранцев заплатить так, как я хотел. Но я воспользуюсь этим.

Я украду их месть.

— Что мешает мне убить вас всех и эту женщину прямо сейчас? — Такер понизил голос. Если он собирался угрожать, это могло бы сработать, но на ком-то другом. — Мертвым трудно давать показания.

— Если кто-то из нас умрет при подозрительных обстоятельствах, видеодоказательства попадут в ФБР.

Такер не дрогнул. Он даже не вздохнул. Но он знал, что проигрывает.

— Мне не нравится иметь дело с копами.

— А мне не нравится иметь дело с ублюдками-убийцами, но мы не всегда получаем то, что хотим, не так ли?

Не говоря больше ни слова, Такер соскользнул со стула и встал. Затем он одарил меня улыбкой, от которой мое сердце ушло в пятки.

— Это мы еще посмотрим.