Благородство и страсть

Глава 16

Атаковали сзади. Рядом с упавшим Кенаном встал на дыбы встревоженный чалый жеребец. Но Кенан тут же вскочил на ноги и повалил напавшего на него незнакомца. Поднялась густая пыль и дымкой обволакивала их, затуманивая глаза и не давая дышать.

Кенан неудачно повернулся, и незнакомец смог ударить его справа по почке. Издав короткий стон, тот ответил ему ударом локтем по горлу.

Неизвестный упал на спину и схватился за шею. Кенан встал, готовый избить его до смерти, но ему не пришлось этого делать. Незнакомец с трудом глотал воздух.

– Черт, Невин. Назови хоть одну причину, почему я должен пощадить твою задницу голубых кровей!

– Ты-ы… – задыхаясь, выговорил лорд Невин.

– Можешь не распинаться, – отрезал Кенан. – Я знаю, что за сказки ты обо мне рассказываешь! – Сжалившись над поверженным противником, он присел на корточки и развязал ему галстук. Шея уже начинала синеть. – Ничего страшного. Должно быть, галстук и спас тебя. Если бы не он, тебе не выжить от такого удара.

– Ты пытался убить меня? – закряхтел лорд Невин.

– Человек, который нападает сзади, трус или же сам хочет убить. – Кенан оскалился. – Не большая потеря была бы для человечества.

– Для некоторых моя смерть будет большим горем.

– Не спорю. – Кенан встал и вытер руки о брюки. Он подошел к возбужденному жеребцу и, поглаживая ему гриву, стал что-то нежно нашептывать. Конь мотнул головой и чуть не наступил хозяину на ногу, но тот вовремя убрал ее. Наконец Кенан почувствовал, как животное успокаивается. – Если бы ты поранил его, у меня возникли бы трудности.

Оправившись, лорд Невин тоже поднялся на ноги и подошел ближе. Бессознательно он оценил жеребца знающим глазом.

– Хороший выбор.

Милрой кивнул. Поскольку он не привык к одобрению со стороны сводного брата, то подумал: вдруг он захочет стать владельцем скакуна?

И резко спросил:

– Может, объяснишь, чем я обязан такому необычному приветствию?

– Уинни.

Кенан нагнулся и поднял щетку.

– У меня нет времени для твоих угроз, Невин. То, что происходит между нами, касается только нас.

Кенан ухаживал за конем и умело, и красиво. В детстве ему довелось работать на конюшне. Теперь для купленных лошадей он смог нанять конюхов, но в отличие от тогдашней тяжелой, неблагодарной работы сейчас он делал это в удовольствие.

– Как после того, что ты натворил, ты можешь стоять и улыбаться? – От переполнявшей его ярости лорд Невин потерял дар речи.

– Выражайся попроще. Не каждый из здесь присутствующих мог позволить себе домашнего учителя!

– Ты соблазнил ее. Не отрицай – Уинни во всем призналась, когда мы услышали, что пара джентльменов, включая твоего дружка Л отбери, обсуждали, как можно отметить то, что одна красивая благородная леди обесчещена, а ты получишь награду в пятьсот фунтов!

Кенан отогнал мысль о том, как Уинни делилась с Невином самым сокровенным. Он заставил себя сосредоточиться на смысле обвинения.

– Хочешь сказать, что я соблазнил ее, а потом каждому встречному и поперечному рассказывал, что она стала моей женщиной?

Даже зная, что силы их далеко не равны, Невин едва удерживался от того, чтобы схватить Кенана за грудки и тряхнуть его хорошенько.

– Ты уже давно в городе и мог изучить своего врага. Ты знал, что я влюблен в Уинни. Такой негодяй, как ты, не смог устоять перед тем, чтобы отнять ее у меня. Конечно, тебе плевать, что очередным орудием в твоей борьбе станет невинная молодая женщина!

Милрой не смог отрицать этого. В самом начале он смотрел на Уинни как на уязвимое место Невина. Зная о ее связи с его семьей, он стал преследовать ее. Чего он не ожидал, так это того, что возжелает ее сильнее, чем отомстить семье Рекстеров. Соблазнил? Как он мог украсть то, что ему щедро отдавали? Кенан вспомнил встречу с Рекстером и его невероятное предложение дать ему свое имя.

Вдруг ему стало не по себе – он испугался того, что посторонние люди знали: Уинни стала и его уязвимым местом.

– Ты примешь пятьсот фунтов?!

Вопрос Невина оторвал его от размышлений.

– Деньги? Это что, было какое-то пари? – Невин насмешливо смотрел на него. – Что еще за пари?

– Те, кто делал предложение и получил отказ, чувствовали себя оскорбленными. Такие люди могут жестоко повести себя, особенно если первой выходит замуж младшая сестра отвергнувшей их красавицы. Сначала ходили слухи, что с Уинни не все в порядке, если, несмотря на ее красоту и богатство отца, ей не могут найти мужа. Ее семья игнорировала эти слухи, но с тем, – что кто-то стал заключать пари, они ничего не смогли сделать. Пятьсот фунтов тому, кто соблазнит Уинни Бедгрейн.

– Сэр Томас никогда бы не допустил такого унижения. Да и Типтон тоже.

– Верно. Но все делалось втихую. Это часть игры. Прищурившись, Кенан сделал шаг к Невину.

– А как насчет тебя? Ты тоже часть игры? Тот покачал головой:

– Я узнал случайно.

– И ничего не предпринял, чтобы покончить с этим? Защищаясь, он отвечал вопросом на вопрос:

– Думаешь, было бы лучше, если бы все узнали об этом? Я сделал то, что считал нужным: пошел к Уинни и предупредил ее. Она согласилась со мной в том, что никто не должен знать о ставках на ее невинность.

Уинни хранила тайну, но какой ценой? Каждого, кто проявлял к ней интерес, она встречала с недоверием. Из-за этих ужасных ставок на ее добродетель она боялась, не могла найти себе любимого человека, выйти замуж и создать семью. Уинни в одном допустила ошибку: доверилась ему, и теперь светские хищники готовились отметить ее унижение.

Кенан и Невин стояли лицом к лицу. Придя в ярость оттого, что из него сделали пешку, Милрой начал нападать на брата:

– Что ты мне рассказываешь о своих благородных мотивах! Ты тоже использовал Уинни. Тебе было выгодно посоветовать ей оставить все как есть. Ты хотел заполучить ее!

– И видимо, сильнее, чем ты. Я хочу жениться на ней. Кенан не обратил внимания на его усмешку.

– Что-то мне подсказывает, что она не даст согласия.

|И это разумно, с нашим-то отцом. Она оказалась в таком положении, что не могла доверять ни одному мужчине, кроме преданного друга. – Он схватил Невина за грудки. – Ах ты, хитрый сукин сын.

– Хитрый, это точно, – вдруг раздался грустный голос Уинни. – Джентльмены, нет нужды пытаться перещеголять друг друга. Могу заверить вас обоих, что и тот, и другой сыграли свои роли прекрасно.

– Уинни, ты давно здесь? – спросил Кенан и хотел уже подойти, как она жестом остановила его.

– Достаточно давно, чтобы понять, что нельзя больше верить ни одному из вас. – Она попыталась выдавить из себя смех. – Я пришла, чтобы не дать вам убить друг друга.

– Не вмешивайтесь в это, – сказал Невин.

– Ненависть съедает человека. Чувства, которые вы испытываете ко мне, джентльмены, если вы вообще на них способны, находятся в клетке.

Забыв про брата, Кенан бросился к ней, обнял ее.

– Я ничего не знал об этом пари.

Ее зеленые глаза сверкали, но не от слез – в них была лишь холодная ярость.

– Может, и не знал. Но ты все равно использовал меня, а я поддалась соблазну.

– Ты сама знаешь, это было нечто большее! – возразил он и тряхнул ее, чтобы она не смотрела на все глазами, полными боли.

– Не можете произнести этих слов, мистер Милрой, несмотря на все твои низкие поступки, ты просто не захотел кривить душой. Все же сказалась благородная кровь.

Ошарашенный, он так и застыл на месте, а Уинни, вывернувшись из его рук, пошла прочь. В отчаянии он снова догнал ее.

– Нет! Скажи, что ты так не думаешь.

Внезапно обессилев, он отпустил ее. Кенан еще никогда не чувствовал себя так одиноко. К нему подошел лорд Невин.

– Отпускаешь ее, – мрачно спросил он. – Я был прав насчет тебя.

Но Кенан, оцепенев, словно не слышал его слов. Он уничтожил ее и сам был уничтожен Никому не было дела, хотел он этого или нет. Она была слишком разочарована в нем, чтобы доверять. Боль оттого, что Уинни утратила веру в него, была куда сильнее, чем от ударов на ринге.

– Сейчас она злится и не станет слушать ни одного из нас.

Рекстер пришел в «Серебряную змею», чтобы найти женщину, которая могла разрешить по крайней мере две его проблемы. А может, и три, если захочет.

– Ваша светлость. – Миссис Шабер сделала реверанс и выпятила свою пышную грудь. – Давно вы у нас не были. Надеюсь, не потому, что нашли новое место для развлечений?

– Нет, я кое-куда ездил, – сказал он, приятельски похлопывая хозяйку заведения по талии. – Есть что-нибудь от головной боли? В трезвом виде ее не стерпеть.

Пока герцог осуществлял свой план, он старался не пить, чтобы голова оставалась ясной.

– Пиво должно взбодрить вас, ваша светлость. – Бланш поставила перед ним кружку пива. – А вторая поможет от головной боли. – Она кокетливо улыбнулась.

Рекстер опустошил одну кружку. Горьковатое пиво приятно потекло в горло отодвигая пустую кружку, он потянулся за другой.

– Ты видела Милроя?

Казалось бы, простой вопрос, а миссис Шабер в изумлении раскрыла рот. За все годы, пока он бывал в ее заведении, он никогда не заговаривал о ее дружбе с Кенаном, его сыном.

– Нет, сэр. Иногда я неделями не вижу его.

Он кивнул, бросив взгляд на вторую кружку пива. Выпить хотелось, но нет, ему нужна была трезвая голова. Документы во внутреннем кармане его пальто представляли огромную ценность, а он начинал много болтать, когда выпьет.

– Передай ему, что я искал его.

Снова взглянув на кружку и пожалев, что нельзя выпить, герцог встал.

– Можете остаться, а я пошлю кого-нибудь за ним.

– Боюсь соблазниться.

Рекстер направился к выходу, толкнул плечом дверь и растворился в ночи. Прежде чем поехать домой, он хотел проверить еще пару мест. Фиакр, который он нанял, уехал, хотя он обещал доплатить, если кучер подождет его. Он никогда не боялся ночи. Черт, да он ночевал в районах и похуже Но на трезвую голову Рекстер чувствовал себя уязвимым, начинал нервничать. Он запахнул пальто и пошел вниз по улице, не поднимая глаз на встречных прохожих. Герцог даже не обернулся, когда услышал какой-то странный шорох сзади. И тут от удара по голове искры из глаз посыпались. От боли зазвенело в ушах. Второй удар ослепил его. Он закашлял от пыли и крови, не осознавая, что упал лицом на землю. Третий удар лишил его жизни.

Кенан чертыхнулся, разглядев на приближавшейся карете фамильный герб Рекстеров. Дверца открылась и оттуда выглянул человек, узнав которого, он не мог не заметить с усмешкой:

– Если бы мне понадобился зеленый юнец, ты первый получил бы от меня приглашение.

– Милрой, – ответил лорд Невин, ничуть не возмущенный подчеркнуто двусмысленным приветствием. – Я стал мужчиной в двенадцать, когда наш великодушный отец отвел меня в публичный дом и преподал такой урок, которого не сыщешь ни в одной книге. Залезай, я подвезу тебя.

Пробурчав слова благодарности, Кенан уселся в карету. Лорд Невин тоже был в черном.

– Я уже говорил, что у ваших благородных лордов нравы хуже, чем у портовых крыс?

– Пару раз. – Невин дал знак кучеру трогаться. – Но на какой же ступени общества находишься ты, если стремишься вползти в круг этих крыс?

Кенан с грустью подумал, что он где-то между их пометом и мертвечиной.

– Знаешь, хотел увидеть ее. – Он прижал пальцы к закрытым векам, чтобы снять растущее напряжение. – Боже, что это было? Я стоял там и, как сумасшедший, выкрикивал ее имя. Слуги заперли двери, не пускали меня и еле удерживали ее славного отца, который хотел изрешетить меня. Меня все проклинали. А у окна стояла тетушка Молли и грустно смотрела на это безумие. Было видно: она расстроилась из-за того, что я оказался негодяем, о чем ее и предупреждали.

Махнув рукой, он подумал, что Уинни так и не выглянула.

– Типтон наверняка засел где-нибудь со своей смертоносной тростью, чтобы перерезать мне горло, если меня не убьет Бедгрейн.

– Я бы пришел в восторг, узнав, что моей крови жаждет такая семья, – признал Невин, сверкнув глазами. – Но не на сей раз. Не такой ценой.

– Цену можно установить, – возразил Кенан. Он готов был просить, умолять, даже убить, лишь бы больше не видеть в глазах Уинни тоски и боли раненого животного. – Что касается нас, я готов согласиться на ничью.

Лорд Невин задумчиво смотрел в окошко кареты.

– Ты, должно быть, по-настоящему любишь ее, если хочешь пойти на такие жертвы. – Помолчав, он продолжил: – Если я соглашусь, это не значит, что я перестал недолюбливать тебя.

– А я – тебя.

И они заключили мировую.

– Мы так и подумали, что найдем тебя здесь, – сказала Девона, остановившись на ступеньках, ведущих к оранжерее.

Типтон, одетый для вечернего выхода, стоял рядом' с женой. Уинни позавидовала их близости, которую они принимали как должное.

– После того как папа перестал кричать, он перешел к нравоучениям. Я думала, вы уже устали от этого и уехали, – сказала Уинни.

Она сидела, сжавшись и обхватив себя руками, у маленького столика, за которым они иногда завтракали.

Девона присела рядом и положила на ее холодные руки свои теплые ладошки.

– Ненавижу, когда вы с папой в ссоре. Он не обращается к тебе, а ты за ужином не съела ни кусочка.

– Он имеет право злиться. Я опозорила и его, и всю семью. Я эгоистка. Я заслужила худшее наказание, чем голодание.

Уинни заметила, как Девона умоляюще посмотрела на мужа. Типтон подошел ближе и сел напротив. Поглаживая подбородок, он сказал:

– Ты пропустила не один ужин, Уинни, исхудала, и мне не нравится, что ты такая бледная. – Всегда на страже здоровья родных, он нащупал пульс у нее на запястье и нахмурился, почувствовав ускоренный ритм. – Я думал, ты боец, сестренка. Никогда не представлял тебя мученицей.

Она вздернула подбородок.

– Мне не нужна жалость, Типтон. И я не бегу от ответственности, – сказала она, сожалея о давнишних нападках по поводу его прошлого. – Прости меня, хотя это недостойно прощения.

– Извиняться за правду? Ты еще и расстроить меня хочешь, – игриво проговорил он. – Мне больше нравится видеть тебя с высоко поднятым носом, готовой кольнуть меня, чем обнаружить свернувшуюся в калачик, в одиночестве.

– Я скрывала наши отношения с Милроем. Пора расплачиваться за обман, но боюсь, что, если слухи расползутся, вся семья будет вовлечена в скандал.

Типтон улыбнулся той нежной улыбкой, которую редко можно было видеть на его лице и которую он любил дарить только жене.

– Половину жизни меня самого сопровождали предрассудки и скандалы. Потом появилась Девона. Она со своими выходками только подогревала сплетни.

Типтон взял руку жены и наклонился, чтобы поцеловать ей пальцы.

– Вы были вместе. Я не в том положении, чтобы выгораживать Милроя.

Уинни вытащила руку из-под ладони сестры я положила на живот. Хотя еще ничего не было заметно, Уинни не требовались подтверждения врача о ее деликатном состоянии. Ей не терпелось поделиться своими подозрениями с Девоной, но она хотела сообщить новость сначала Кенану, а потом уже семье. И боялась, что никто из них не будет рад известию.

– Почему ты не рассказала нам об этом подлом пари? – спросила Девона. – Папа или Типтон разобрались бы с теми негодяями.

– Именно поэтому. Я не могла ставить под угрозу людей, которых люблю, из-за того, что поначалу казалось детской игрой. Я думала, им скоро это надоест, наскучит. Но мои отношения с Милроем только разожгли их азарт.

– Думаешь, Милрой был с ними заодно?

В тоне Типтона Уинни уловила ноту угрозы. Она покачала головой, несмотря ни на что, готовая защищать своего любимого.

– Он был многим интересен благодаря своим связям и деньгам, но не все его принимали. Нет, он был слишком сосредоточен на ненависти к Рекстерам, чтобы отвлекаться на глупые клубные пари.

– Не так уж и сосредоточен, – заметила Девона. Уинни попыталась сдержать слезы.

– Ты права, именно этого я и боялась. Неужели я была для него средством свести счеты с Невином или просто игрушкой?

– И то и другое выставляет твоего Милроя не в самом лучшем свете.

Уинни не хотела сомневаться в нем, но разговор между лордом Невином и Кенаном, который она нечаянно подслушала, причинил ей боль.

– Мой ли он, еще надо доказать.

– Может, папа верно сказал, его следует проучить? – спросила Девона.

Впервые за весь день Уинни улыбнулась. Ее сестра всегда теряла голову, когда требовалось защитить тех, кого она любила. Что бы ни случилось, у нее была любовь семьи.

Кенан и Невин вошли в клуб вместе. Все устремили на них взоры и стали перешептываться.

– Милрой, смотрю, ты убедил Л отбери и его дружков замять это сомнительное празднество. Ну, а наше, так сказать, дружеское появление станет гвоздем вечера.

Напряженный и настроенный не особенно приветливо, Кенан стиснул зубы, однако радушно кивал джентльменам, которые играли в кости.

– Нашей первостепенной задачей и было переключить их внимание. Надеюсь, ты стерпишь мое общество.

– Постараюсь, Милрой, – сухо ответил Невин.

У входа в отдельный кабинет их встретил маркиз Лотбери. Он был удивлен, увидев с Кенаном лорда Невина, но решил, что лучше не спрашивать ни о чем. Милрой уже не Раз пожалел, что использовал молодого лорда и его ярый интерес к боксу, чтобы с его помощью проникнуть в некоторые гостиные, попасть в высший свет. Но теперь он понимал, что и его использовали с лихвой.

– У вас задатки неплохого лакея, Лотбери, – медленно проговорил Кенан. От неловкости его приятель слегка покраснел. – Ты как думаешь, Невин?

Лорд Невин сделал вид, что задумался.

– Ливрея у него темновата. Думаю, ему подошла бы желтая.

Маркизу надоело терпеть издевки, и он заговорил:

– Милрой, мы не враги с вами. Я выполнил вашу просьбу: убедил их, что вы примете поздравления в обстановке той же секретности, в какой держалось пари.

– Неужели вы готовы лишить себя удовольствия выпить за позор порядочной женщины?

Лотбери подозрительно посмотрел на Невина. Ему явно не нравилось ни то, что он сказал, ни то, что он был здесь.

– Обсудим все наедине, Милрой…

– О нет! – воскликнул Кенан. – Я научился мириться с тем, что меня не устраивает, так учитесь и вы. Невин остается.

– Теплые советы, нечего сказать, – пробурчал сзади лорд Невин, когда они вслед за маркизом входили в комнату.

Прищурившись, Кенан скривил губы:

– Если бы ты не так пекся о своей выгоде, то давно разобрался бы с-этим так называемым джентльменом и позаботился о ее семье.

Невин печально поднял брови:

– У меня были причины, которыми я с тобой делиться пока не собираюсь. Если бы это помогло скрыть от Уинни их подлость, я бы поступил иначе.

Раз его сводный брат умел приспосабливаться к обстоятельствам, то и ему следовало научиться.

– Мы все горазды махать кулаками после драки.

Лотбери вполголоса обратился к одному из джентльменов, сидевших за столом, – к лысеющему брюнету лет сорока пяти. При виде Кенана тот растянул свои тонкие губы, выказывая восторг:

– Джентльмены, встанем и поприветствуем нашего победителя.

Все повернулись в сторону сводных братьев, одетых в черное. Подойти к ним осмелился лишь хозяин.

– Меня зовут Диго, я глава нашего кружка. Много наслышаны о вас, мистер Милрой. Позвольте вам представить членов мужского общества. Джентльмен слева от вас – лорд Мидлфел; рядом с ним в великолепно вышитом жилете – мистер Тери, – сказал он с насмешкой и добавил: – Купец. – Затем он показал на человека справа: – Мистер Эстхилл, будущий лорд Оттен, ну а с нашим новичком – лордом Лотбери – вы знакомы.

Кенан внимательно посмотрел на каждого, запоминая их лица.

– Лорда Невина можете не представлять. Диго поклонился:

– Милорд, рады видеть вас, хотя должен признаться, что был удивлен вашему невероятному родству.

Невин небрежно сменил позу и сказал, словно между прочим:

– Надо же было чем-то оправдывать свое членство в клубе.

У Диго чуть расширились глаза.

– Соперничество мало меня интересует, если только Дело не касается крови. Наш девиз: De mat en Pis.

– «От плохого к худшему», – перевел Кенану Невин.

– И ни дня без пари, – добавил мистер Тери.

Его дикий взгляд совсем не соответствовал тучному телу и мягким чертам лица.

Лорд Мидлфел, распутный парень, ненамного старше Кенана, славился пристрастием к азартным играм. В своей распущенности он, наверное, превзошел самого герцога Рекстера.

– Тогда есть возможность ущипнуть нашу мадам. Кенан сделал для себя открытие:

– Вы жульничаете?

– Просто чуть-чуть помогаем судьбе, – ухмыльнулся Диго. – Некоторые из тех, кто делает ставки, так и не получат выигрыша, если не расшевелить участников пари.

– Лучшие пари заключаются на того, кто, казалось бы, меньше всего для этого подходит, – добавил мистер Эстхилл, играя с монеткой.

– Например, на мисс Бедгрейн, – намекнул Невин, пытаясь справиться со злостью.

– Точно. – Диго одобрительно кивнул, как будто граф был прилежным учеником. – Самое сложное пари. Я уж думал, что не заработаю на нем.

Кенана всего передернуло от такого признания. Этот тип не понравился ему с первого взгляда, и он уже раздумывал над предлогом, под которым можно было бы подпортить его безупречный наряд.

– Это вы предложили пари? Мистер Тери откашлялся.

– Кажется, я еще два года назад предложил держать пари на мисс Бедгрейн.

– Все было не совсем так, сэр, – возразил мистер Эстхилл. – Вы только подметили, что пора и ей обзавестись мужем, после того как младшая дочь скрылась с Типтоном. Это ведь был настоящий скандал, хотя старому Бедгрейну удалось замять дело.

Лорд Мидлфел, потягивая бренди, размышлял вслух:

– Чудесная добродетельная женщина Быть бы тем змием, что развратил рай, – похотливо сверкая глазами, проговорил он.

– Ваш-то змий цели не добился, – усмехнулся мистер Эстхилл.

– Признаю, мой… гм… змий в этот самый рай и не попал. Кто знал, что у красотки такие острые зубки? У меня на запястье шрам остался после нашего тет-а-тет.

Кенан не осознавал, что подался вперед, пока Невин не схватил его за руку и не впился в нее ногтями, чтобы вернуть брата на место.

Два года Уинни терпела их низкие выходки, ничего никому не говоря и слепо веря, что этим защитит свою семью. Кенан представил, как на одном из вечеров где-нибудь за городом Мидлфел ждал удобного момента, навязывался ей, думая, что девушка так же смело и безропотно перенесет надругательство над своим телом, как и над своими чувствами.

Кенану так хотелось сейчас увидеть ее, обнять, приласкать, но и хорошенько отругать за то, что подвергала себя такому риску. Из-за ее упрямства жестокое пари превратилось в опасную игру гордости с похотью. На ярмарке кто-то хладнокровно вытолкнул Уинни на арену ко львам. Милрой посмотрел на Лотбери, припоминая, что именно он что-то сказал о способности человека помогать судьбе. Кто-то один или же все они желали ей зла?

Лотбери поежился под пристальным взглядом Кенана и отвернулся, чтобы якобы налить себе выпить. Он случайно звякнул бутылкой о бокал, когда бросил в их сторону быстрый взгляд.

Диго заговорил, обращаясь к лорду Невину:

– Мы с Эстхиллом поспорили, что после того как мисс Бедгрейн отказала Мидлфелу, победителем станете вы. Казалось, вы ей искренне нравились, что давало вам большое преимущество перед всеми остальными.

– Вот я каков, – сказал Невин, подошел к маркизу и взял у него бокал. – Всегда искренен, всегда нравлюсь.

Он залпом выпил бокал.

– Когда я вас впервые увидел, – начал мистер Тери, глядя на Кенана, – то принял за нетитулованного, но дворянина.

Милрой потер костяшки пальцев правой руки и с хитрецой в глазах сказал:

– Я не вор Да и потом, как можно украсть право, которое дается лишь по рождению?

Все усмехнулись, кроме Невина.

Когда смеялся мистер Тери, у него забавно тряслись пухлые щеки. От пьянства и бессонных ночей глаза у него были воспалены.

– На ринге вас не превзойти, сэр. Без колебаний я ставил на вас. Гостиная – тоже ринг в своем роде, только с иными правилами, но вы ими пренебрегли. Настоящий мужчина.

– Должно быть, это у меня от матери, – проговорил Кенан, словно между прочим, но так, что только тот, кто знал его судьбу, мог распознать скрытую угрозу Невин напрягся, понимая, что где он не возьмет силой, надо включать голову. – Бог свидетель, мой отец скорее плюнет в дурака, чем поступит, как дурак.

Тери захохотал так, что весь покраснел Мидлфел постучал по его широкой спине. Кенан желал, чтобы они все горели в аду. Краем глаза он заметил, как Диго подал Лотбери знак. Маркиз наклонился, достал деревянную шкатулку, поднес к столу и поставил перед хозяином.

Диго извлек из потайного кармана железный ключ и открыл крышку. Внутри лежали сотни золотых и серебряных монет. Это сверкали и манили к себе жадные пальцы пятьсот фунтов. Чтобы завладеть ими, нужно было лишь обесчестить молодую девушку.

– Насколько я знаю, это для вас ничтожная сумма. Можете расценивать ее, мистер Милрой, как знак благодарности за совращение женщины, которую многие считали выше плотских страстей.

Диго поднял бокал. То же сделал мистер Эстхилл.

– За змия, покорившего рай!

– За змия! – эхом отозвался Мидлфел.

Кенану стало не по себе при мысли, что непристойный тост в точности описывал его действия. Чем он лучше этих негодяев? Он мог бы закрыть на это глаза, нет, ему необходимо было закрыть на это глаза, чтобы быть вместе с Уинни и отомстить Рекстерам. Но эти джентльмены преследовали совсем другие цели и заплатят за свой цинизм двойную цену.

– И все это ради каприза, – пробурчал себе под нос Кенан, глядя на монеты – Ну что, повеселились? Я набью себе карманы золотом и серебром. – Подняв глаза, он всмотрелся в каждое лицо, надеясь увидеть нечто большее, чем жадность, похоть и веселье. – А как насчет мисс Бедгрейн? Что она получит от этой игры?

Лорд Мидлфел хмыкнул:

– Это уж вы нам скажите, мистер Милрой. Это ведь вы утащили ее среди ночи и привели в тот храм. Она кричала, когда вы прижали ее?

Когда Кенан услышал этот вопрос, у него мурашки по спине пробежали. Он и не помнил, чтобы тем вечером он видел Мидлфела. Проклятие! Никто не мог знать о храме. Он был так осторожен, что никто не заметил, как они ушли, и любовью они занимались очень тихо. У него на плече даже отметка осталась оттого, что Уинни впилась в кожу зубами, сдерживаясь, чтобы не вскрикнуть от наслаждения. Лотбери.

Поймав испепеляющий взгляд Кенана, маркиз застыл на месте. Но даже глазом не моргнул, осознав, что ему что-то грозит. Предполагалось, что в тот вечер он развлекал мисс Клейг. Однако он мог оставить девушку с кем-нибудь другим и проследить за ними.

Резко сделав пару шагов к приятелю-предателю, Милрой замахнулся и ударил его в челюсть. Лотбери отбросило назад, при падении на стол он еще ударился головой. Кенан схватил его за мужское достоинство и сжал его. Сильно сжал. Маркиз издал чудовищный стон. Кенану этого было мало, и он еще раз применил запрещенный прием. Он спокойно смотрел, как покрывшееся потом лицо Лотбери бледнело. С каждым выдохом изо рта у него текли кровь и слюна.

– Больно? – вкрадчиво спросил он. – Это только начало, чертов ты подлец. Кто теперь помешает мне оторвать твой инструмент и скормить твоей лошади? Я как-то предупреждал, что бывает, когда я злюсь.

– У-ух, – вырвалось у Лотбери.

У него закатились глаза, он согнулся в три погибели. Кенан отпустил щенка и отошел. Того тошнило, он распластался на полу.

– Что-то резковато для дружеской беседы, – сказал Диго и инстинктивно прикрыл свое мужское достоинство, когда Кенан взглянул в их сторону.

– Зависит от темы, – признался боксер. – Невин подтвердит: некоторые разговоры действуют мне на нервы.

Дрейк подхватил:

– В прошлый раз я провалялся в постели две недели. – И встал между мистером Эстхиллом и дверью, отрезая тому путь к побегу. – Пока Лотбери приходит в себя, может, вы объясните, почему он предал друга?

– Это все из-за мисс Уинни Бедгрейн.

У мистера Тери вырвался нервный смешок.

– Милрой, все мы были уверены, что ваше присутствие здесь подтверждает наши подозрения о том, что названная леди – лишь средство, уловка, чтобы уничтожить… – Он не договорил, но глазами повел в сторону неназванного врага.

Кенан нахмурился.

– Джентльмены, вы суете нос не в свое дело. Сегодня этому будет положен конец.

Мистер Эстхилл подтолкнул к нему шкатулку с деньгами.

– Мы с вами не ссоримся, сэр. Забирайте деньги и Уходите.

– Все не так просто.

Милрой перевернул шкатулку, на стол высыпались монеты и покатились на пол. Кенан швырнул шкатулку в стену, оставив в ней выбоину, и она упала в паре дюймов от головы Лотбери, который так страдал от боли, что даже ничего не заметил.

– Вы обижаете меня. – Он смахнул со стола оставшиеся монеты, которые отлетели в пораженных лорда Мидлфела и мистера Тери. – Меня тошнит от ваших пошлых пари. Следовало бы заставить вас есть эти монеты, пока вы не станете давиться ими и не раскаетесь в том, что причиняли Уинни боль!

Но это не испугало лорда Мидлфела.

– Выслушивать поучения от незаконнорожденного сына Рекстера от шлюхи-ирландки… Неужели только мне кажется это забавным?

В знак согласия Диго сказал:

– Вот как все повернулось. Такого мы не предвидели, Мидлфел. – Он состроил гримасу в восторге оттого, что они нащупали его слабое место. – Мистер Милрой, неужели вы надеетесь, что сэр Томас Бедгрейн, узнав о вашем рыцарском поступке, е радостью отдаст за вас свою дочь? Даже когда она обесчещена, вы все равно неровня этой леди.

Это был удар прямо в его сердце, но Кенан не хотел, чтобы кто-либо это заметил.

– Еще одно пари, Диго? Давайте, вы уже и так низко пали.

Оскорбленный, Диго встрепенулся: он не привык, чтобы его унижали. Губы его скривила фальшивая улыбка.

– О, я могу делать многое другое, кроме как сидеть здесь и заключать пари, мистер Милрой. Стоит рассказать кое-что любопытное о мисс Бедгрейн, и любой пожелает развлечься с ней за пару шиллингов.

– Бедгрейн не допустит такой клеветы, – возразил Невин, обозленный и расстроенный, ведь из-за того, что они пришли сюда, ставки только возрастали.

Диго рассмеялся:

– Вот в чем суть мягких намеков. Они проскальзывают сквозь трещины благородного негодования.

– У меня дом старый, и я кое-что смыслю в трещинах, но не поленюсь замарать руки, чтобы избавиться от них.

Прежде чем Диго догадался, что пора удирать, Кенан уже был рядом с ним, схватил его за шиворот, ударил головой о стол и швырнул. Тот заскользил по столешнице, сметая за собой монеты, и свалился на пол.

– Я сам тебя убью, – взревел Мидлфел, вскочив со стула.

Кенан отпрыгнул, увернувшись от нападающего. Ударив Мидлфела кулаком, боксер еще успел удачно подставить подножку убегающему мистеру Тери. Оба рухнули на пол.

Сверкание металла отвлекло Невина от драки. Увидев в руке Эстхилла нож, он быстро подбежал к нему и зажал того между столом и спинкой стула. Эстхилл выронил нож, который отскочил в сторону. Не успел Эстхилл встать, как Невин схватил стол и поднял его так, что ударил противника по подбородку. Оглушенный ударом, тот рухнул на стул. Невин толкнул его ногой, и Эстхилл сполз на пол.

Кенан наклонился над его бесчувственным телом.

– Впечатляет. Хвалю. Брат пожал плечами:

– Просто уравнял шансы, хотя, думаю, ты справился бы с ними и без моей помощи.

– В любом случае я ценю это.

Он подошел к Диго и перевернул его на спину. Потянув за рубашку, он привел его в сидячее положение и похлопал по щекам. Удивление, потом страх охватили Диго, когда он открыл глаза и увидел Кенана.

– Отлично. Надеюсь, я добился вашего внимания. – Милрой присел на корточки рядом с Диго, доверив Невину защищать себя со спины. – Вы, кажется, пытались мне угрожать. Теперь моя очередь. Забудьте о мисс Бедгрейн. Вся переписка по поводу этого небывалого пари будет пресечена на корню. Если кто-нибудь станет обсуждать вышеназванную даму, вы должны тут же выгнать их. Думаю, вы справитесь.

Лорд Мидлфел, жадно глотая воздух, оперся о стол.

– Диго, не обращайте на него внимания. Что он сделает – вызовет нас всех на дуэль?

Увидев более стойкого соперника, Кенан отпустил Диго.

– Да, именно так. Оружием владеют не только джентльмены. Если не хотите молчать по-хорошему, я заткну вам глотки на поединке.

– Мистер Милрой не единственный из присутствующих, кто вызывает вас, – предупредил лорд Невин. – Готов быть твоим секундантом. Согласен?

После всех этих лет презрения к своему незаконнорожденному брату он проникся к нему глубоким уважением.

– Согласен. И благодарю.

– Если с мистером Милроем что-то случится, я продолжу от его имени.

Будь он проклят, но его благородный братец начинал ему нравиться.

Кенан встал, и его взгляд упал на костяшки пальцев. Он поцарапал их о зубы Лотбери. На порезах кровь уже застыла, и пощипывания почти не чувствовалось.

– Если будете болтать о мисс Бедгрейн, на ваши головы падет проклятие ее семьи. До сих пор вас спасало ее молчание и то, что вы предпочитали обделывать свои делишки тайно. Хотите открытой войны – получайте. Тип-тон освежует ваши напичканные свинцом трупы!

– Хватит, – взмолился Диго. У него на лбу уже вспухла шишка размером с лимон. – Я ничего не знаю ни о каком пари на мисс Бедгрейн.

– И я тоже, – подхватил Лотбери, которому пока не хватало сил встать на ноги. – Сегодня конец всей этой истории.

«Только не для тебя», – подумал Кенан, но не произнес это вслух. Маркиз еще должен был объяснить ему, почему предал его и Уинни, и он не собирался успокаиваться, пока не получит этого объяснения.

Мистер Тери дотянулся до уцелевшего графина и, завладев им, стал делать большие глотки.

Лорд Невин пнул ногой мистера Эстхилла. Поглаживая сломанное ребро, тот тоже выдавил из себя какие-то слова в знак согласия.

– Мидлфел? – спросил Кенан. В глазах Мидлфел а он прочел злобу и жажду мести. Это были чувства, более чем знакомые ему. – Я к вашим услугам.

– Но это уже не касается добродетелей мисс Бедгрейн, – дерзко заявил тот.

Итак, у Милроя появились новые враги. Кивнув, он повернулся лицом к выходу.

– Согласен. – Кенан протянул руку якобы для прощального рукопожатия, но моментально сжав ее в кулак, Ударил противника в нос. Хрустнула кость, из ноздрей Мидлфела хлынула кровь, словно раздавили томат. – Это тоже не касается добродетелей мисс Бедгрейн.

Мидлфел схватился за сломанный нос и застонал, не в силах ответить на удар.

Встряхнув раненую руку, Кенан открыл дверь другой. Он слышал, как сзади шумно дышал Невин, переполняемый восторгом. Снаружи на шум и грохот собралась целая толпа. Диго, как обычно, приказал лакеям никого не пускать, и, несмотря на раздававшиеся изнутри звуки драки, слуги выполнили приказ.

Как только дверь открылась, все ринулись внутрь посмотреть, что произошло. Справа неподалеку Кенан заметил Типтона, который заслонял проход сэру Томасу Бедгрейну и что-то оживленно обсуждал с тестем, пока оба не заметили их. Сэр Томас поднял густые седые брови и с удивлением посмотрел на Невина. Он что-то прошептал на ухо зятю.

Кенан насторожился. Он был уверен: Бедгрейн устроит скандал, который ему будет трудно замять, когда вокруг столько свидетелей.

Типтон решил подойти к ним. Казалось, их присутствие здесь его не удивило.

– Разнесли там все в пух и прах, а нам ничего не оставили?

Лицо его не выражало никаких чувств, но Кенан услышал в голосе нотку одобрения.

– Что спорить о не существовавшем пари? – Типтон сверкнул глазами.

– О не существовавшем пари? – На пару секунд он задумался. – Жаль, что я не видел вас на ринге, мистер Милрой. Меня восхищают ловкость и тонкость ума.

Кенан посмотрел на свои пальцы: костяшки начинали опухать. Он кивнул в сторону двери:

– Эти… игроки наживаются на слабых. Однако они недооценили уличного бойца в ярости.

Было видно, что сэр Томас Бедгрейн отнюдь не расположен приносить благодарность человеку, которого он невзлюбил с первого взгляда. Но дело было не только в этом. В таком состоянии Кенан заткнул бы старику глотку его благодарностью и туда же отправил бы пару его зубов.

Видимо, что-то во взгляде Милроя выдавало его жестокие мысли. Но вместо того чтобы развернуться и уйти, Бедгрейн принял вызов.

– Между нами еще не все разрешено, мистер Милрой, – предупредил сэр Томас.

Никакой благодарности. Отлично. Так было лучше, – А кто сказал, что разрешено, сэр?