Близнецы

Сидя на диване, я с восхищением разглядывала серебряный браслет фирмы Alex and Ani, подаренный мамой Седрика. На нем было две подвески, на одной слово «Спасибо», а на другом Дева Мария: дань нашему католическому воспитанию.

Я посмотрела на часы: одиннадцать ночи. Седрик вылетел из Бостона шестичасовым рейсом и должен был прибыть в Лос-Анджелес где-то около полуночи. Я специально не ложилась спать, поскольку хотела узнать, напишет ли он мне, когда приземлится. Глупо, конечно, но я ничего не могла с собой поделать. Чтобы как-то отвлечься, я решила посмотреть нон-стопом «Секс в большом городе». Саманта на экране как раз раскладывала на себе суши, готовясь к приходу Смита, когда мой телефон запиликал, оповещая о сообщении.

Седрик: Только что приземлился. Не могу перестать думать о тебе.

С трепещущим сердцем я напечатала ответ.

Эллисон: Я тоже. И уже скучаю по тебе. Отдохни немного. Ты наверняка устал?

Седрик: Да. Ты будешь завтра вечером дома?

Эллисон: Да. А что?

Седрик: Я бы хотел пообщаться с тобой по скайпу. У тебя же он есть?

Эллисон: Есть. Пришли мне запрос. Мое имя в скайпе: ЭллисонАбрахам1984

Седрик: Отлично. «Увидимся» завтра вечером около десяти по бостонскому времени, я к тому времени закончу свои встречи. Спокойной ночи.

Эллисон: Спокойной ночи, Седрик.

Я отложила телефон и вздохнула.

«О, Боже... Я без ума от этого мужчины!»

Прошло несколько минут, и мой телефон снова запиликал. Мое сердце растаяло от последнего сообщения Седрика.

Седрик:

***

Это было чудо, что прошлой ночью я смогла на какое-то время перестать думать о Седрике и уснуть. Когда прозвенел будильник, я вскочила с постели с вновь обретенной жаждой жизни. Надеюсь, что после я не буду собирать осколки разбитого сердца.

Меня несколько напугало, когда Седрик сказал, что у него было много женщин.

Вчера вечером я сказала ему правду: за всю жизнь у меня было только трое мужчин: в школьные годы парень Трент, в двадцать пять лет парень Шон... и потом Нейт. Но в то же время, я не могла дождаться, чтобы испытать то, что испытывала каждая из женщин Седрика.

***

— Похоже, кто-то в облаках витает? — - Долорес повернулась ко мне, вытирая стойку.

— Это так очевидно? – я улыбнулась, не в силах утаить, что была на седьмом небе.

— Мужчина?.

— Да. Вообще-то, это Седрик, — прошептала я, наливая кофе мужчине за стойкой.

— Тот самый Седрик? Голубоглазый? Я думала, у него есть девушка?

— Оказывается, они расстались после того, как была сделана та фотография, которую я тебе показывала. Это долгая история.

Я попыталась кратко пересказать Долорес то, что произошло в рождественскую ночь.

— Дорогая, я не знаю, как ты устояла перед ним. Этот парень – просто ходячий секс, и к тому же он спас тебя. Должна отдать тебе должное. Я бы накинулась на него и прилипла как банный лист. – Она засмеялась.

— Поверь, это было нелегко. Не уверена, как долго смогу так продержаться. – Я подмигнула.

***

Я была в нервном предвкушении. Меня буквально лихорадило, кусок не лез в горло, но я принудила себя съесть суши, которые купила по дороге домой, а потом открыла бутылку «Пино Гриджио» и налила себе полный бокал.

Вино помогло расслабиться, и я захотела выглядеть сексуально для разговора по скайпу с Седриком. Порывшись в шкафу в поисках чего-нибудь симпатичного, я выбрала бледно-розовый топ с тонкой каймой из розовых блесток - дома было тепло, - и обтягивающие сексуальные джинсы. Уложила волосы феном, подкрасила глаза и нанесла немного блеска на губы.

Было только восемь пятьдесят три, и я решила зайти в скайп и посмотреть, не прислал ли Седрик приглашение добавить меня в контакты. Он прислал. Его ник был СедрикКалахан99. Я, конечно же, приняла приглашение и увидела, что его еще нет в сети.

Допив бокал вина и включив тихую музыку, я села на кровать, закрыла глаза и начала медленно дышать, чтобы попытаться расслабиться.

Когда время приблизилось к десяти часам, у меня снова начали сдавать нервы. Я начала сомневаться, кто должен позвонить: я или он, и решила, что будет лучше, если подожду, пока Седрик мне позвонит.

Пять минут тянулись, как вечность, а когда наступило десять часов, мое сердце стучало как сумасшедшее.

Господи, что со мной не так? Я даже не собиралась спать с ним. Нас разделяли тысячи миль!

В пять минут одиннадцатого я подскочила от звука скайп, сообщившего, что СедрикКаллахан99 теперь онлайн.

Ах-х-х!

Мое волнение было недолгим, потому что прошло три минуты, а Седрик все еще не звонил. Я убедила себя, что, возможно, он ждет моего звонка и импульсивно нажала кнопку «видеозвонок».

После трех гудков звонок прекратился, и экран начал оживать. Сердце снова пустилось вскачь от предвкушения, что я сейчас увижу Седрика.

Глава 20

Седрик

До встречи в KLAG-TV оставалось еще пару часов, и я приехал на пирс Санта-Моника, чтобы полюбоваться океаном и заодно перекусить лучшей мексиканской едой. Зимой в Калифорнии очень хорошо, и как жаль, что со мной сейчас не было Эллисон. За прошедшие два неполных дня я влюблялся в нее еще сильнее. Я скучал по ощущениям, которые испытывал рядом с ней, по сну в одной постели.

Безмерная печаль обрушилась на меня, подобно волне, накатившей на берег, когда я понял, что обманываю себя, считая, что Эллисон не бросит меня, если узнает правду.

Я хотел бы и дальше заблуждаться. Мне нужно больше времени с Эллисон. Я буду сожалеть всю жизнь, если сейчас мы расстанемся. Возможно, так было бы правильнее, но я не был готов это сделать.

Мне захотелось закурить, но ради Эллислн я сдержался. Она, казалось, не ценила тех, кто дымил как паровоз, но по иронии как раз это я и делал — пускал дым ей в глаза.

Музыка каруселей и детский смех затихли вдали, когда я подошел к арендованной машине и помчался по автостраде обратно в Лос-Анджелес.

Я приехал как раз вовремя, чтобы встретиться с директором новостей и генеральным менеджером KLAG.

После экскурсии по телестанции мы просмотрели несколько новых музыкальных клипов для их шоу и нарезку из прямых эфиров их талантов.

Затем я встретился с несколькими из них тет-а-тет. Последняя встреча была с ведущей новостей Брэнди Брэди - привлекательной миниатюрной рыжей девушкой, которая вела пятичасовой выпуск новостей. Я был впечатлен ее внешним видом и тем, как она держалась перед камерой, поэтому сразу спросил, кто ее представитель.

— Честно говоря, сейчас у меня нет агента. Может быть, вы знаете кого-нибудь? — Брэнди закинула ногу на ногу и кокетливо облизнула губы.

Я знал, когда женщина посылает мне сигналы.

— Наше агентство всегда ищет новые таланты, но для меня было бы конфликтом интересов представлять вас, поскольку я являюсь консультантом вашего работодателя KLAG. Однако уверен, что один из наших агентов будет рад назначить встречу с вами.

— Я надеялась назначить встречу с тобой, Седрик, — твердо ответила Брэнди, ее глаза скользнули вниз, оценивая меня. - Я впечатлена вашими знаниями и хотела бы узнать больше о том, чем вы занимаетесь в агентстве J.D. Westock. У вас отличная репутация. Я надеялась познакомиться получше. Мы могли бы встретиться в вашем отеле вечером.

«Черт, она может быть еще откровеннее?»

— Это мило с вашей стороны, Брэнди, но я вынужден отказаться. У меня сегодня еще одна встреча.

— Хорошо, Седрик. Что ж, мне лучше идти, нужно подготовиться к эфиру. — Брэнди вышла из комнаты, кокетливо оглянувшись на меня.

Я смотрел, как она уходит. Еще три месяца назад Брэнди, скорее всего, оказалась бы сегодня в моей постели, но сейчас я желал только одну женщину — Эллисон, и никакую другую.

***

Поужинав в суши-ресторане «Кои» с руководством KLAG, я наконец вернулся в отель.

Целый день меня отвлекали мысли о том, как лежа в постели сегодня вечером я буду разговаривать с Эллисон по скайпу.

Мне уже надоело в Калифорнии, но вернуться в Бостон я пока не мог – на два следующих дня были запланированы встречи на других станциях.

Я вошел в «Скайп», чтобы перевести свой статус «в сети», и решил, что у меня есть несколько минут, чтобы принять душ, прежде чем позвонить Эллисон.

Когда постучали в дверь, я уже снял пиджак и начал расстегивать рубашку. По глупости, не посмотрев в глазок, я открыл дверь и с удивлением обнаружил на пороге Брэнди Брэди в обтягивающем красном платье с роскошным декольте.

«Дерьмо!»

Она протиснулась внутрь, прежде чем я успел ее остановить.

— Я слышала, что ужин с руководством закончился и подумала, что приду и составлю тебе компанию. — Она с намеком коснулась моего плеча, и я инстинктивно отошел.

— Эм-м-м. Я ценю это, правда, но…

— Послушай, Седрик, - прервала меня Брэнди, — я буду откровенна. Я и подумать не могла, что могу так сильно хотеть мужчину. Я увидела тебя сегодня, такого сексуального и соблазнительного, и поняла, что сгораю от желания трахнуться с тобой. Это не о бизнесе, это об удовольствии. Всего одна ночь. Без обязательств. Никто ничего не узнает.

«Лучше расскажи, что ты на самом деле от меня хочешь».

Брэнди села на кровать и смотрела на меня, ожидая ответа.

Мне было неприятно думать, что еще несколько месяцев назад я бы воспользовался ею. Но теперь мне было просто ее жаль. К тому же я не мог испортить все с Эллисон ради сомнительного удовольствия на одну ночь.

— Поверь, я польщен. Но сейчас у меня вроде кто-то есть...

— У тебя есть девушка? - перебила Брэнди.

Технически Эллисон еще не была моей девушкой, но я чувствовал, что мое сердце принадлежит ей с того самого первого дня в закусочной.

— Да, — солгал я.

— Хорошо, Седрик. Не думала, что ты из тех, кто вступает в отношения, судя по тому, что я слышала о тебе. Но коль ты так говоришь… Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти. Поверь, ты не пожалеешь. — Брэнди поцеловала меня в щеку, протянула визитку и ушла.

Посмотрев на себя в зеркало, я увидел след от помады на щеке и, несмотря на то, что пришло время звонить Эллисон, побежал в ванную и быстро принял душ.

Я едва успел обернуться полотенцем, как услышал звонок по скайпу.

Эллисон, наверное, недоумевала, почему я был в сети, но не звонил.

Я рванул к ноутбуку и ответил на звонок. Экран загрузился через несколько секунд, и когда это произошло, у меня перехватило дыхание.

— Привет, красавица, — мягко сказал я.

— Седрик! Боже мой... ты практически голый! — Эллисон засмеялась.

Честно говоря, я забыл, что был в одном полотенце.

— Я э-э… только вышел из душа, когда услышал твой звонок. Поэтому, ну да… я в полотенце. — Я смеялся под собой, а Эллисон хихикала вместе со мной.

Ее смех был прекрасен.

— Подожди минутку, хорошо? — я снова побежал в ванную и вернулся в мешковатых фланелевых пижамных штанах и белой майке с короткими рукавами.

— Тебе не нужно было одеваться из-за того, что я сказала, - сказала Эллисон.

— Я подумал, на один вечер стриптиза хватит. – Я улыбнулся.

—- Я не возражала. У тебя красивое тело, и мне нравится татуировка.

— Спасибо.

Я надеялся, что она опустит тему татуировки, поскольку не хотел лгать Эллисон о ее значении, но, похоже, зря.

— Что означает татуировка? Я впервые заметила ее, когда ты менял лампочку в комнате Кэлли. Это крест и буквы, да? — спросила Эллисон.

Это был обычный вопрос в такой ситуации, но я не мог ответить честно, поэтому решил отделаться шуткой.

— Я сделал татуировку давно, по глупости. Рисунок понравился. Что хорошо, поскольку он навсегда останется, верно? – Я ушел от прямого ответа.

— Что означают буквы?

«Ну вот!»

— Это долгая история. Я объясню тебе как-нибудь в другой раз.

Мое сердце колотилось в надежде, что Эллисон перестанет спрашивать, и похоже удача была на моей стороне сегодня вечером.

— Могу я взглянуть поближе? - игриво спросила она.

— Ну не знаю. Если я покажу мою, то возможно тебе придется показать свои. - Надеюсь, она поняла, что я шучу.

— Хорошо. Если ты этого хочешь. – Взгляд Эллисон был невинным и одновременно игривым.

«Твою ж мать. Она хочет поиграть!»

На Эллисон была обтягивающая майка, надетая на голое тело, и я чувствовал, как мой член твердеет от одной лишь мысли о ее обнаженной коже. Лежать в постели и быть так близко к ней, даже просто по скайпу, сводило меня с ума.

— Так ты хочешь увидеть поближе мою татуировку? — озорно спросил я.

— Да, пожалуйста.

Я задрал футболку и переместил ноутбук так, чтобы Эллисон могла видеть сбоку мой торс.

— Что думаешь?

— Это великолепно.

— А я думаю, ты великолепна. — Я опустил футболку и переставил ноутбук.

— Спасибо, — ласково произнесла она.

Несколько секунд мы просто молча улыбались друг другу.

— Расскажи о себе то, что меня удивит, — вдруг попросила Эллисон.

И снова в ее просьбе не было ничего особенного, и если я решусь рассказать…

«Нет, сегодня я не позволю своим мыслям отправится в темные уголки моей памяти!»

— Ты первая, — сказал я, давая себе время оправиться от этого вопроса.

Эллисон улыбнулась и закрыла глаза, задумавшись.

— Ладно. То, что тебя удивит... Ну, я когда-то принимала участие в конкурсе «Мисс Массачусетс».

— Ни хрена... Ты участвовала в конкурсе красоты?

— Да. Мама убедила меня попробовать, и я заняла третье место.

— Третье место? Тогда это точно не был конкурс красоты, иначе ты бы выиграла.

— Спасибо, конечно, но, видишь ли, там есть этап под названием «Талант». Полагаю, судьи не оценили мое исполнение «Ветра под моими крыльями».

Я от души рассмеялся.

— Не может быть, что ты пела эту песню!

— Я пела... и это было полный отстой.

Я немного опешил, что Эллисон употребила слово, которое и я частенько говорю.

— Все же третье место - это не так уж и плохо, - я подмигнул.

— Верно. Твоя очередь.

Я закрыл глаза и подумал.

— Хорошо... Я знаю, что тебя удивит. У меня в прошлом тоже был «музыкальный опыт».

— Да?

— Подростками мы с Калебом читали рэп. Я писал тексты, а Калеб - биты. Мы считали себя крутыми. У нас были мешковатые джинсы, свисающие с задницы и все прочие атрибуты. Мы подражали «Marky Mark and the Funky Bunch», — я усмехнулся, тому, какими мы были смешными.

Эллисон затряслась от смеха, а затем воскликнула:

— Зачитай мне что-нибудь!

— Серьезно? – спросил я.

— Да! Давай покажи мне, что ты можешь сочинить за три минуты.

Я разразился хохотом.

Она действительно собиралась заставить меня сделать это?

— Ладно. Три минуты... подожди.

Я подошел к столу, взял блокнот с ручкой и вернулся на кровать. Я начал записывать строки, посмеиваясь про себя над тем, насколько это было глупо, но мне хотелось рассмешить Эллисон и показать, что готов на все. Я посмотрел на часы - мои три минуты истекли.

— Хорошо… готова? Это для тебя, дорогая.

Я взял с тумбочки солнцезащитные очки, надел бейсболку, козырьком назад, и начал читать рэп, жестикулируя руками.

Я ее встретил как-то в закусочной,

Не видел никогда девушки лучше я,

Она меня так взволновала,

Что я ей оставил денег не мало,

Оставил кредитку, но я был не против,

Приехал случайно

Оставив свой номер

Божественный вкус ее губ окрыляет

Хочу быть я с ней, она об этом не знает.

Эллисон хохотала до слез.

— Боже мой... – Она убрала руки от раскрасневшегося лица. - Не могу поверить, что ты сочинил это всего за три минуты! Спасибо, это было круто!

— Пожалуйста, красавица. — Я чуть помолчал. — Знаешь, я бы хотел, чтобы ты была здесь.

— И что бы мы тогда делали?

Картинки, которые мелькали в моем воображении, подходили только для взрослой аудитории.

— Хм-м-м…. Вот там чудесный мини-бар. Я мог бы предложить тебе замороженный батончик «Сникерс», если бы ты вела себя хорошо.

Эллисон рассмеялась.

— Что еще?

— Что ж, я мог бы заинтересовать тебя хорошим фильмом с оплатой за просмотр, естественно, - пошутил я.

— Это звучит забавно. Где бы мы смотрели фильм?

— Я бы, наверное, лежал в кровати, а тебя посадил на красивый диван напротив.

— Да неужели? —- Эллисон игриво приподняла брови.

— Наверное, нет, — я рассмеялся. - Я бы хотел, чтобы и ты была на кровати. Но, учитывая то, что сейчас чувствую, это могло быть опасно.

— Что ты сейчас чувствуешь, Седрик? — прошептала Эллисон.

Я сделал паузу и дал ей честный ответ:

— Я хочу тебя всю целиком.

Глава 21

Эллисон

Это были просто слова, а я возбудилась так, что можно было менять белье. Какой стыд.

— Ты хочешь меня всю целиком? — переспросила я, тяжело сглотнув.

— Да, — прошептал Седрик с горящим взглядом. — Это нормально?

Я молча кивнула и зажмурилась на мгновение, чувствуя, как меня бросает в жар.

— Не могу дождаться пятницы, Эллисон. Но мы не будем делать то, к чему ты не готова… Однако, как только ты скажешь, что хочешь этого…

— Я хочу, Седрик. — перебила я. — Я хочу тебя… всего тебя.

Я не могла поверить, что сказала это вслух. Раньше такие слова не слетали с моих губ.

Седрик закрыл глаза, глубоко вздохнув и медленно кивнул.

— Ты не представляешь, как сильно я хочу тебя, Эллисон. Боже, с того самого момента, как впервые увидел тебя...

Мы смотрели друг другу в глаза, не находя слов. Седрик улыбнулся, и мне очень захотелось телепортироваться, чтоб оказаться рядом.

— Я тоже с первой встречи почувствовала связь с тобой.

— Я так сильно хотел поцеловать тебя той ночью в машине.

— Почему не поцеловал?

— Мне следовало бы ответить, потому что тогда у меня была девушка, но на самом деле у меня просто не хватило духу. Мы только что встретились… и это было бы поспешно.

— А в комнате Кэлли тем вечером?

— Я собирался отвезти тебя домой и очень хотел поцеловать… но ты убежала, помнишь?

— Да, – засмеялась я. — Я думала, у тебя есть девушка. Это был механизм самозащиты.

Седрик широко улыбнулся, демонстрируя свои красивые белые зубы, которые на веб-камере казались еще белее.

Я не хотела, но зевнула.

— Милая, уже поздно, а тебе завтра рано утром работать. Мы можем снова созвониться завтра вечером? — спросил Седрик.

— Разумеется. — Я расплылась в улыбке: мне так нравилось, когда он называл меня милой. – В то же время?

— Я пока не знаю во сколько освобожусь. Я напишу тебе ближе к вечеру. Хорошо?

— Звучит здорово.

— Спокойной ночи, Эллисон.

— Спокойной ночи, Седрик.

Седрик послал мне воздушный поцелуй и закончил видеозвонок.

***

«Близнецы, ваш покровитель Меркурий, в соединении с Луной, предполагает прекрасный день. Романтика витает в воздухе, вы жаждете веселья и развлечений. Наслаждайтесь по полной!»

Среда определенно началась не так, как предсказывал гороскоп. День, проведенный с Лукасом, оказался богатым на события, но не в хорошем смысле.

Как обычно, я была одета в униформу Чудо-женщины и супергеройские сапоги. Сегодня мать Лукаса, Пэт, попросила взять его с собой за покупками. Я поехала с ним в ближайший небольшой торговый центр. Внутри был «Волмарт» и фуд-корт, где я могла накормить Лукаса ранним ужином и попрактиковаться в использовании денег для оплаты еды.

В торговый центр я, естественно, поехала в своей геройской униформе.

Лукасу понравился аттракцион: закрытая кабина, куда садишься, а тебя обдувает ветром, словно при шторме. Я запаслась четвертаками и позволила Лукаса быть там, пока не надоест. После этого мы купили еды и устроились за столиком на фуд-корте. Вот тут-то и появился паровозик, который возит детей по торговому центру.

Лукас всегда был чувствителен к определенным звукам, и по какой-то причине именно гудок паровозика его очень расстроил. Он заткнул уши, вскочил из-за стола и побежал. Бросив еду, я погналась за ним, но Лукас бегал очень быстро.

Могу представить, что думали люди, видя, что взрослая девушка в костюме Чудо-женщины гонится за взрослым парнем, закрывающим уши.

Прежде чем я успела догнать Лукаса, он споткнулся, упал лицом вниз и разбил лоб. К этому времени паровозик уже уехал, и Лукас успокоился, но я все равно не могла поднять его с пола — переживания за своего пациента и беготня на каблуках лишили сил. Мне помог охранник торгового центра, а милая дама принесла бумажное полотенце, чтобы приложить к ране Лукаса.

Я тут же позвонила Пэт, чтобы предупредить, что по пути домой отвезу Лукаса в больницу. Мне хотелось убедиться, что швы не нужны, рана выглядела довольно скверно.

Пэт встретила нас в клинике. Пришлось ждать час, пока нас примет врач. Обычно к этому времени моя смена заканчивалась, но я не хотела уходить, не удостоверившись, что с Лукасом все в порядке

Я сидела в кабинете врача, пока он осматривал Лукаса, когда на телефон пришло оповещение от Седрика.

Седрик: Привет, красавица. Я не могу дождаться вечера, чтобы увидеться с тобой в скайпе. Если созвонимся в одиннадцать часов по вашему времени, это будет не слишком поздно?

Поздно? Вчера я не спала до часа ночи, чтобы поговорить с ним по Скайпу.

Эллисон: Совсем не поздно. Жду с нетерпением.

Седрик: Я бы сказал тебе надеть что-нибудь сексуальное, но даже бумажный пакет будет на тебе сексуальным. ;-)

Эллисон: Если бы ты только видел, что на мне сейчас.

Седрик: ???

Эллисон: Помнишь, я рассказывала тебе о 20-летнем парне, с которым работаю? У него одержимость Чудо-женщиной, и я должна одеваться как она, иначе он меня не признает.

Седрик: Ты серьезно? Это чертовски круто!

Эллисон: Видел бы ты, как я сегодня в торговом центре гонялась за ним.

Седрик: Черт, я бы дорого заплатил, чтобы это увидеть!

Эллисон: Мне пора… Я все еще с Лукасом.

Седрик: Хорошо. Поговорим в одиннадцать.

***

К счастью, Лукасу не потребовалось накладывать швы, но прежде, чем отправиться домой, Пэт настояла на том, чтобы угостить меня ужином в «Макдоналдсе» — любимом заведении Лукасе.

Только около девяти вечера я, наконец, вернулась домой. Перво-наперво я приняла горячий душ. Намыливая тело пеной, я представила руки Седрика, но все же воздержалась от интимных ласк. Я займусь этим после нашего разговора. Вчера его слова так меня возбудили, что я испытала сильнейший оргазм. Закрыв глаза, я подумала о его сексуальном животе и татуировке, сводившая меня с ума. Мне очень нужно было увидеть его снова.

«Скорей бы пятница!»

Я не стала сушить волосы, решив дать им просто высохнуть, надела приталенное голубое хлопковое платье с длинными рукавами и накрасилась.

Оставалось сесть, расслабиться за чашкой чая и ждать звонка с Седриком.

***

Я была удивлена, получив сообщение от него в половине одиннадцатого.

Седрик: Привет. Ты дома? Я закончил немного раньше, поэтому подумал, не хочешь ли ты созвониться по скайпу минут через пять.

Эллисон: Привет. Да, конечно. Сейчас я включу.

Седрик: Могу я попросить тебя об услуге?

Эллисон: Конечно. О какой?

Седрик: Не могла бы ты мне показать, как выглядишь в роли Чудо-женщины? Можешь надеть костюм, когда мы будем общаться по Скайпу? Я думал об этом весь день с тех пор, как ты мне сказала.

Эллисон: Ты серьезно? Я только приняла душ и переоделась.

Седрик: Хорошо. :-( Неважно.

Эллисон: Ты действительно хочешь увидеть?

Седрик: Да!

Эллисон: Хорошо, я переоденусь.

Седрик: Правда? Да! И ради такого случая я надену свои очки Кларка Кента. Мои контактные линзы в любом случае испортились, а я хочу видеть все четко.

Эллисон: Держу пари, ты выглядишь сексуально в очках. Увидимся вскоре.

Седрик: ХО

Истерично хихикая, я сняла платье и надела костюм Чудо-женщины: красный топ без бретелек с золотыми вставками и ярко-синюю мини-юбку со звездами, обула высокие красные сапоги и увенчала голову золотой короной. Обычно я надевала синий кардиган поверх топа, но для Седрика решила этого не делать.

«Не могу поверить, что он заставил меня делать это… Но ради него я сейчас готова на все».

Я сидела на кровати, чувствуя себя полной идиоткой и гадая, как будет выглядеть Седрик в своих очках Супермена, когда на телефон пришло новое сообщение.

Седрик: Ты в костюме?

Эллисон: Да. Я включила Скайп. Жду, когда ты будешь онлайн.

Седрик: Вообще-то, сегодня вечером я не смогу поговорить по скайпу, дорогая.

«Что?»

Эллисон: Ладно… Что случилось?

Седрик: Ну, во-первых, на твоей лестничной площадке нет интернета.

Я перечитала текст еще раз.

«Нет интернета на… МОЕЙ ЛЕСТНИЧНОЙ ПЛОЩАДКЕ?»

Взвизгнув, я подбежала к двери и распахнула ее. На пороге стоял самый сексуальный мужчина в очках, которого я когда-либо видела.

Глава 22

Седрик

Мое расписание на неделю полностью изменилось, когда в среду утром мне позвонил генеральный директор KABV-TV и отменил сегодняшнюю встречу. Я тут же позвонил своему клиенту и отменил завтрашнюю встречу с ним. Я понимал, что из-за этого мне придется вернуться в Лос-Анжелес, но шанс увидеть Эллисон на два дня раньше того стоил.

***

Я прикидывал, как удивить Эллисон, и решил притвориться, что что все еще в Калифорнии и договориться о времени звонка по скайпу из аэропорта Ньюарка, где у меня будет пересадка.

«Если рейс не задержат, – размышлял я, – то мне хватит времени заскочить домой, принять душ и переодеться.

Появление стюардессы, предлагавшей напитки, вывело меня из размышлений. Я взял бокал вина, чтобы расслабиться, но это не помогло. Я все равно нервничал, гадая, правильно ли поступаю, ныряя с головой в романтические отношения с женщиной, которая для меня под запретом.

Но, к сожалению, Эллисон – это все, о чем я мог думать и чего хотел.

Так много людей могут пострадать, если что-то пойдет не так, не только Эллисон и я, но и мама с Кэлли. Мама узнает правду обо всем, если… когда… мне придется рассказать все Эллисон. Когда я скажу ей правду? Я еще не был к этому готов и должен был сначала убедиться, что она доверяет мне. Конечно это эгоистично, но больше всего на свете мне нужно заняться с ней любовью… хотя бы раз… Если это означало, что я попаду в ад, пусть будет так.

На меня нахлынули эмоции: вина, тоска, печаль по тому, что я еще даже не потерял. Эллисон была особенной для меня еще до той первой встречи в закусочной, и с тех пор каждое мгновение, проведенное с ней, пробуждали чувства, которые я считал давно умершими, и те, что никогда не испытывал вовсе. Может быть каким-то чудом мне удастся добиться, чтобы Эллисон поняла, почему я так долго ждал, чтоб сказать ей правду.

***

У меня была только получасовая остановка по прибытию в аэропорт Ньюарка, и первое что я сделал – написал Эллисон. Когда она сообщила о костюме Чудо-женщины, который ей приходилось носить на работу, я чуть не спятил. Это звучало так сексуально. Мы договорились о видео-чате по скайпу сегодня вечером, хотя на самом деле я удивлю ее своим появлением в квартире.

Короткий перелет до Бостона рейсом местной авиакомпании, казалось, длился целую вечность. Я сидел между двумя пожилыми женщинами, от одной несло бензином, а другая ела тунца, и вздохнул полной грудью, только когда самолет приземлился в бостонском аэропорту.

***

Как хорошо снова быть дома!

У меня оставалось около получаса, чтобы принять душ, переодеться и отправиться к Эллисон.

Я хотел хорошо выглядеть сегодня вечером. К сожалению, из-за сухого воздуха в самолете глаза болели, поэтому пришлось надеть очки вместо контактных линз. Волосы я уложил гелем, надушился одеколоном и взял несколько презервативов на всякий случай.

Я не собирался гадать, но был почти уверен, что Эллисон захочет заняться сексом сегодня, поэтому нужно быть подготовленным.

По дороге к дому Эллисон я не мог выкинуть из головы образ этого чертова сексуального костюма Чудо-женщины. Остановившись на парковке за углом, я написал ей, что готов созвониться по скайпу раньше и попросил надеть костюм.

«Нельзя винить мужчину за попытку, верно?»

Я был поражен, когда Эллисон действительно согласилась. Член встал по стойке смирно, стоило представить, как она будет выглядеть, открыв дверь.

Я просидел в машине еще несколько минут, затем вышел из машины и направился к ее дому. К счастью, дверь подъезда была открыта, и мне оставалось только подняться по лестнице, прежде чем написать Эллисон последнее сообщение.

Я стоял перед дверью ее квартиры с бешено колотящимся сердцем, когда, напечатав: «На твоей лестничной площадке нет беспроводной связи», услышал, как Эллисон взвизгнула: «Что?!». Потом она открыла дверь и мое сердце чуть не остановилось. Я бросился к ней и уткнулся носом в шею, вдыхая фруктовый аромат.

Эллисон крепко прижалась ко мне. Отступив на шаг, я обхватил ее лицо и страстно поцеловал.

— Седрик… Боже мой… Что ты здесь делаешь? — тяжело дыша от моего поцелуя, спросила Эллисон, дрожащими руками взяв меня за подбородок.

Я ничего не ответил, просто взял ее руки и нежно поцеловал.

Я чувствовал себя возбужденным подростком, чей любимый супергерой только что сошел со страниц комикса. Темные волосы Эллисон блестели и струились под золотой короной, красивая грудь выглядывала из блестящего красного топа, и еще она обула сапоги… красные ботфорты.

— Боже, ты чертовски красива. — Я прижался губами к ее шее, проложил дорожку из поцелуев к приоткрытым губам и жадно скользнув языком в рот.

Эллисон застонала, и я представил, какие звуки она будет издавать, когда я буду внутри нее.

«Черт!»

— Я не мог ждать дольше. Моя встреча сегодня отменилась, поэтому сел на первый же рейс. Надеюсь, тебе понравился сюрприз?

— Это лучший сюрприз. – Зеленые с золотыми крапинками глаза Эллисон сияли, когда она, нежно глядя на меня, улыбнулась и провела пальцами по моим волосам.

— Спасибо, что позволила увидеть тебя в этом. — Я указал взглядом на костюм.

— Боже мой… ты ведь тоже не шутил насчет очков. Ты мне очень нравишься в них. Выглядишь таким прилежным и сексуальным… вылитый Кларк Кент, – она рассмеялась, обхватив мое лицо рукой.

— Рад, что они тебе нравятся, крошка. – Я одарил ее озорной улыбкой и снова поцеловал.

— Должно быть, ты очень голоден. Может принести тебе что-нибудь поесть?

Я пристально посмотрел ей в глаза и покачал головой. Мне нужно, чтобы она знала, как сильно я хочу ее, и как мало самоконтроля у меня осталось.

— Единственное, по чему я голоден, так это по тебе.

После этих слов Эллисон, страстно поцеловав, сделала шаг назад, и, синхронно двигаясь, мы дошли до спальни.

Я прервал поцелуй на несколько секунд, чтобы просто посмотреть на нее и насладиться моментом.

На нежной шеи Эллисон, я заметил небольшой засос, и снова притянул ее к себе, чтобы снова отметить своей.

Толкнув Эллисон на кровать, я продолжил посасывать шею и почувствовал, как она нажимает мне на плечи, толкая к своей груди, которую я тут же начал нежно целовать, облизывая кругами сквозь ткань. Тяжелое дыхание Эллисон показывало, что она хочет, чтобы я продолжал.

Умирая от желания целовать ее голую грудь, я стянул вниз ткань топа, и опешил, что Эллисон не надела лифчик.

Я этого не ожидал.

Как и все остальное, ее грудь была идеальной: среднего размера, упругой, с нежно-розовыми сосками. Я уткнулся в ее лицом, целуя и облизывая ложбинку. Я по очереди сильно посасывал каждый сосок — это явно было слабостью Эллисон, поскольку ее дыхание участилось, и она вцепилась в мои волосы.

Стянув топик до талии, я расцеловал ее плоский мягкий живот, провел языком по красивому пупку, затем отправился в обратный путь к ее губам, не забыв по дороге поддразнить соски.

Эллисон сжала мою задницу обеими руками. Мой член был полностью твердым, и я знал, что она это чувствует.

Я прекратил поцелуи, чтобы посмотреть ей в глаза.

Эллисон улыбнулась и кивнула, давая понять, чтобы я продолжал.

После этого я поцеловал ее крепче, и внезапно мои руки начали двигаться сами по себе и снимать ее сапоги один за другим, потом юбку, а затем стягивать топ вниз по ногам. Вскоре я глядел на ее обнаженное тело, прикрытое спереди только кружевными трусиками телесного цвета, и наслаждался прекрасным видом.

«Так чертовски сексуальна!»

Эллисон пылко посмотрела на меня и потянула ближе.

Я быстро разделся и остался в одних боксерах, которые едва могли удержать мой стояк.

Не помню, чтобы когда-либо прежде испытывал такую сильную тоску по женщине. Все пугающие мысли о последствиях того, чем мы собирались заняться, отошли на задний план. Все, что имело значение — то, что Эллисон, казалось, хочет меня так же сильно, как я ее.

Мы прильнули друг к другу: кожа к коже, грудь к груди.

Пути назад не осталось.

Я снял очки…

Глава 23

Эллисон

Всего пару месяцев назад Седрик был для меня просто мечтой, а теперь мы собирались заняться сексом. Я фантазировала с первой нашей встречи.

У меня никогда не было такого великолепного мужчины, и мое тело, казалось, неконтролируемо реагировало на него. Седрик наверняка чувствовал, насколько промокли мои трусики.

Наши сердца бешено колотились, и меня заводило, что он так же возбужден, как и я. Скользнув руками по спине, я схватила его за упругую задницу через боксеры, и Седрик ответил стоном, целуя меня жестче.

Внезапно я почувствовала, как скользкий кончик его твердого члена трется о мой живот.

Боже, там определенно всего хватало: и длины, и толщины.

Когда я инстинктивно раздвинула ноги, Седрик застонал и начал покрывать мое тело поцелуями. У края трусиков он замедлился и перешел на внутреннюю часть бедер. Он ласкал их, проводя языком вверх-вниз, и одно это могло свести меня с ума от страсти. Потом он подцепил зубами край трусиков и нырнул туда языком. Мои ноги задрожали от предвкушения того, что он собирается делать дальше, но Седрик не спешил. Как раз в тот момент, когда я уже была готова умолять, он наконец-то снял с меня трусики, лукаво улыбнулся, раздвинул мои бедра пошире и уткнулся лицом между ними.

Почувствовав, как его горячий язык внезапно и свирепо завладел мной, я вцепилась в его густые волосы и задвигала бедрами. Я громко стонала от удовольствия, которого в буквальном смысле слова никогда раньше не испытывала, и каждый раз ощущала вибрацию ответных стонов Седрика.

Несколько минут он продолжал ласкать меня языком, но я больше не смогла терпеть. Я хотела, чтобы Седрик был внутри меня, поэтому притянула его за волосы, заставляя приподняться, а затем крепко поцеловав и стянула с него боксеры.

Седрик жадно посасывал мою грудь, а я, ощущая животом его горячий твердый член, задыхалась от бессилия. Внезапно он оторвался от меня и потянулся к лежавшим на полу штанам. Услышав шелест обертки, я подняла голову, чтобы посмотреть, как он надевает на себя презерватив. Седрик посмотрел на меня горящими глазами и улыбнулся.

— Ты уверена? — прошептал он, жадно глядя на меня.

— Да. Я доверяю тебе, – выдохнула я.

Я не шутила, я доверяла ему и не сомневалась в том, что собиралась делать.

Услышав это, Седрик медленно вдохнул и закрыл глаза. Он засомневался? О чем он думает сейчас, я не знала, но когда Седрик открыл глаза и посмотрел в мои, улыбнулась.

Седрик выдохнул, нежно провел большим пальцем по моей щеке, помедлил с пару секунд, а потом опустился и одним движением глубоко вошел в меня.

Первоначальный ожог быстро превратился в чувство эйфории.

— Черт… Эллисон, — прошептал мне на ухо Седрик, пока мы медленно двигались вместе.

Ощущение этого прекрасного мужчины внутри меня было поистине невероятным. Возможно, из-за внушительного размера его члена, или потому что я давно не занималась сексом, но казалось, будто это мой первый раз, только без боли.

Я зажмурилась, не желая, чтобы это чувство заканчивалось, а открыв глаза, увидела, что Седрик пристально смотрит на меня. Не думаю, что он хоть на мгновение оторвал от меня взгляд. Седрик что-то бессвязно шептал, но потом я отчетливо услышала его слова:

— Мне нравится… быть внутри тебя. Ты самая красивая девушка в мире.

Он продолжал ритмично входить в меня, я простонала, не в силах ответить более связно.

— Боже, как бы я хотел остаться внутри тебя навсегда. — Седрик начал толкаться жестче, глубже, и я почувствовала, что теряю контроль, достигая внезапно и неожиданно кульминации.

— Седрик, я кончаю, — простонала я.

— Боже. Кончай, детка. Я тоже кончаю… черт возьми. — Толчки Седрика ускорились, и я почувствовала, как его член пульсирует во мне.

Когда мы оба пришли в себя после оргазма, Седрик медленно поцеловал меня в шею. Я закрыла глаза, пытаясь насладиться этим моментом.

Некоторое время мы молчали, пока Седрик не заговорил.

— Это было потрясающе, — прошептал он на ухо, затем медленно вышел из меня, снял презерватив и отбросил его.

Я повернулась на бок и подперла голову рукой.

— Я так рада, что ты вернулся раньше.

— Я тоже. — Седрик притянул меня к себе и прижался лбом. — Ты понятия не имеешь, как.

Глава 24

Седрик

Не могу поверить, что чуть не отказался от лучшего секса в жизни, когда на вопрос, уверена ли она, Эллисон ответила, что доверяет мне.

Ее ответ меня поразил, и я на мгновение вырвался из транса, в который она меня ввела. Засомневавшись, я закрыл глаза, и перед моим мысленным взором пронеслось прошлое, настоящее и будущее.

Открыв глаза, я увидел очаровательное лицо Эллисон. Это пересилило все остальное, я снова похоронил свои мысли… и похоронил себя в ней.

Может быть, я не смогу жить в мире с самим собой, если позже чувство вины настигнет меня, но на такой риск я был готов пойти. Это стоило того, чтобы заняться с Эллисон любовью. Секс с ней отличался. Я никогда не испытывал желания полностью владеть кем-то и желать, чтобы этот человек полностью владел мной. Когда я сказал, что хочу навечно остаться внутри Эллисон, то не лукавил. Пока мы были связаны, я знал, что не могу потерять ее. Это было противоположно тому, что я обычно чувствовал после секса, а именно - желание поскорее уйти.

Была уже середина ночи, когда я проснулся от кошмара и с облегчение понял, что Эллисон все еще спит рядом.

Во сне мы с ней гуляли по парку, как вдруг я начал по-детски дразнить ее, напевая: «Я знаю кое-что, чего ты не знаешь. Я знаю кое-что, чего ты не знаешь». Испуганный взгляд Эллисон заставил меня проснуться.

К счастью, сейчас, в реальности, Эллисон была рядом и сладко посапывала. Как бы мне хотелось, чтобы она всегда могла быть такой умиротворенной, чтобы не было секретов, угрожающих разрушить ее спокойствие. Но, к сожалению, это неизбежно, потому что она имела право знать правду.

Я очень хотел поцеловать Эллисон, но боялся разбудить, поэтому отвернулся и попытался немного поспать. Безрезультатно. Спустя полчаса я обернулся и снова увидел ее умиротворенное лицо. Не в силах сопротивляться, я медленно подвинулся и нежно чмокнул Эллисон в лоб. Она пошевелилась, но не проснулась.

Я задремал только под утро.

Когда будильник Эллисон сработал в половине шестого, я резко проснулся и увидел, что она зевает рядом. Вскоре ей придется уйти в закусочную, но я не собирался так просто ее отпускать.

— Доброе утро, соня. — Я наклонился и легонько поцеловал ее в губы.

— Привет, — хрипло прошептала она и притянула меня ближе, чтобы продолжить поцелуй.

— Я бы хотел, чтобы ты вставала на работу не так рано. — Я погладил ее по спине, когда она села на край кровати со своей стороны.

Эллисон была все еще совершенно голая и прикрыла грудь руками. Ее внезапная застенчивость удивила меня.

Продолжая осматривать комнату, скорее всего в поисках одежды, она спросила у меня, краснея.

— Не мог бы ты отвернуться?

Я тут же отвернулся, чувствуя досаду от того, что не могу любоваться ее красивой задницей.

— Дай мне знать, когда будешь готова.

— Готова, – ответила она через минуту.

Я медленно повернулся. Эллисон стояла на коленях на кровати. Она надела мою рубашку, которая хорошо очерчивала ее грудь и особенно соски, а также сексуальные красные трусики.

— На тебе она смотрится намного лучше, чем на мне, дорогая. — Я потянул ее за рубашку к себе.

Мы снова поцеловались.

— Я подумала, что, если надену ее, то смогу полюбоваться твоим обнаженным торсом за завтраком.

Одним резким движением я перевернул Эллисон и прижал к кровати.

— Вот значит какие у тебя мысли? Что ж, я с радостью подчинюсь при одном условии.

— При каком?

— Позволь мне приготовить тебе кофе и завтрак.

— Звучит потрясающе. Ты пойдешь на работу сегодня? – уткнувшись в шею, спросила Эллисон.

— Возможно, я поеду в офис, но там ничего важного нет, поскольку я все равно должен был быть в Калифорнии, поэтому мое расписание вполне свободное. Как насчет того, чтобы я заскочил в закусочную на обед?

— Я была бы рада, – она улыбнулась.

— Хорошо… потому что мне нравится быть с тобой.

Эллисон оторвалась от меня, встала с кровати и молча подошла к двери. Там она медленно сняла с себя рубашку, бросила на пол и юркнула в коридор.

Услышав звук бегущей воды и представив Эллисон под душем, я тут же возбудился и вскочил с кровати.

Открыв дверь в ванную, я увидел красивый силуэт Эллисон сквозь матовую стеклянную дверь душевой.

— Эй, хм-м-м… Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке, — сказал я через дверь.

— Все отлично, спасибо.

Я изо всех сил пытался рассмотреть Эллисон через стеклянную дверь душа.

— Ладно… Ну, дай мне знать, если я тебе там понадоблюсь для чего-нибудь. Ладно?

— Ничего не нужно, спасибо.

Ладно, этот план провалился.

Как только я начал выходить из ванной, Эллисон остановила меня.

— Вообще-то, не мог бы ты принести мне новый шампунь. Он в тумбочке под раковиной.

Я шагнул обратно и нашел ярко-зеленый флакон.

— Спасибо. — Эллисон приоткрыла на несколько сантиметров дверцу душевой, забрала у меня шампунь и снова закрылась.

Я собрался уходить, но замер на пороге, наблюдая сквозь матовое стекло, как Эллисон намыливает свои прекрасные длинные волосы.

Боже, как я хотел быть внутри, во всех смыслах!

— Ты собираешься сдаться… Вот так? — вдруг спросила Эллисон.

— Ты, черт возьми, дразнила меня?

— Ну… вообще-то я надеялась, что ты не выдержишь. — Она раздвинула дверцы душевой, открывая моему взгляду свое мокрое обнаженное тело, на этот раз она ничего не прикрывала.

Я стянул боксеры, заскочил в душ, притянул Эллисон за талию и захлопнул дверь.

Мы медленно целовались, стоя под струями горячей воды. Затем я опустился на колени, нежно целуя живот Эллисон и слизывая стекающую по нему воду.

На мгновение сделав паузу, я закрыл глаза, осознавая, что запомню этот момент навсегда.

Поднявшись на ноги, я взял губку, добавил немного геля для душа с ароматом зеленого яблока и начал намыливать Эллисон. Я начал с рук, прошелся по ее груди, далее вниз по животу и между ног. Эллисон тяжело дышала, пока я продолжал растирать ее губкой, потом резко опустилась на колени и глубоко взяла в рот мой член.

Закрыв глаза, я наслаждался каждым моментом ее сюрприза, а когда уже был готов потерять контроль, тихонько оттолкнул Эллисон, поднял на ноги и впился в ее губы поцелуем.

Я приподнял Эллисон, она обвила ногами мою талию, и в тот момент, когда я уже был готов скользнуть в нее… кто-то ворвался в ванну.

Глава 25

Эллисон

— Твою ж мать! – прокричал голос со знакомым британским акцентом.

Седрик отпрянул от меня.

— Какого хрена?

—Соня?! Боже мой… Ты же должна была вернуться через два дня… — Я сгорала от стыда из-за того, что она могла разглядеть сквозь матовое стекло душевой кабины. Я, к примеру, отчетливо видела ее огненно-рыжие волосы и силуэт.

— Ох, по всей видимости, я многое пропустила, пока была в отъезде. Извините! — голос у Сони дрожал от неловкости, она вышла из ванной и бросила через плечо: — Эм… пойду… на кухню… да.

Дверь захлопнулась.

— Твоя соседка по квартире? — Седрик снова прижал меня к себе.

— Ага, — выдохнула я, пытаясь успокоить колотящееся сердце.

Мы с Седриком переглянулись, и внезапно оба расхохотались. Ситуация была неловкой, но, надо признать, забавной.

Седрик выключил воду, отжал мои волосы и притянул к себе для последнего поцелуя перед тем, как выйти из душа.

— Думаю, нам придется присоединиться к ней за кофе, – смущенно сказала я.

— Жаль кофе не помогает от сексуальной неудовлетворенности. — Он подмигнул, укутал меня в полотенце и промокнул, а затем взял себе другое полотенце и принялся вытирал воду с накаченного пресса и сексуальной татуировки.

«Очень эротично».

Наконец мы оба были сухими. Седрик обернул полотенце вокруг талии, и мы поспешили в спальню, чтобы одеться.

Из кухни уже доносился аромат сваренного кофе.

Соня подпрыгнула от неожиданности, когда Седрик подошел сзади.

— Соня… извини. Я Седрик, – он улыбнулся и протянул руку. — Приятно наконец официально познакомиться с тобой.

Я все ждала, когда же Соня отпустит его руку, но она продолжала трясти ее с благоговением.

— Я предположила, что это ты, Голубоглазый, но не была уверена. Я тоже рада познакомиться с тобой.

— Голубоглазый? — переспросил Седрик, глядя на меня.

— Это долгая история, — ответила я, налила кофе и села за стол.

Я уже опаздывала на работу, поэтому позвонила и сказала, что приеду к восьми.

Седрик настоял на том, чтобы приготовить нам восхитительный завтрак из французских тостов с корицей, а после мы рассказали Соне обо всем, что произошло с Нейтом, и о том, как это нас сплотило той ночью.

— Черт возьми, Эллисон! — Соня сидела в шоке, скрестив руки на груди. — Где он сейчас?

— У него отец — юрист, — я вздохнула. — Офицер Дерин сказал, что родители Нэйта приехали из другого города и заключили соглашение, согласно которому он будет проходить специальную шестимесячную реабилитационную программу вместо тюремного заключения. Это все, что я знаю.

— Когда он выйдет, придется удостовериться, чтобы он держался от тебя подальше, — вмешался Седрик. — Я не хочу, чтобы он когда-либо снова прикасался к тебе или находился поблизости, если уж на то пошло.

По мне побежали сладостные мурашки. Я упивалась, что этот красивый мужчина хочет меня защитить. Седрик испепеляюще посмотрел на меня своими прекрасными глазами со смесью страха и желания. Я потянулась к его руке через стол.

Соня посмотрела на наши соединенные руки и понимающе улыбнулась. Я знала, что она ошарашена все этим. Позже она обязательно расспросит меня обо всем в подробностях.

— Седрик, я была невероятно рада познакомиться. Большое спасибо за завтрак. Я собираюсь немного поспать: гребанная смена часовых поясов, – встав из-за стола сказала Соня, чтобы дать нам возможность побыть наедине.

Седрик улыбнулся и встал, чтобы обнять ее.

— Конечно.

«Как же я его обожаю!»

***

В итоге я еще раз позвонила в закусочную и сказалась больной. Мы с Седриком провели день, а затем и ночь в моей квартире, занимаясь еще более страстным сексом, а в перерывах болтая обо всем на свете.

На следующее утро я с трудом отлепились друг от друга. Седрик подвез меня до закусочной, а сам собирался в офис наверстывать работу за вчерашний день. Мы договорились, что он заберет меня после смены.

Весь день я была словно в тумане. Мои мысли были далеко от клиентов закусочной. Наливая очередную чашку кофе, я продолжала вспоминать все, что мы с Седриком делали вместе. Секс в душе прервала Соня, но это к лучшему. Мы были так увлечены, что забыли о презервативе. Тем не менее, мысль о незащищенном сексе с Седриком взбудоражила. Я подумала, не сказать ли ему, что уже принимаю противозачаточные, чтобы регулировать месячные? Конечно, для начала нужно убедиться, что Седрик чист на сто процентов. Он признался в своем бурном прошлом, хотя и утверждал, что всегда использовал защиту.

«Посмотрим. Еще вагон времени, чтобы обсудить это».

Наступил обеденный перерыв, и я, как обычно, подсела за стол к мистеру Шоту.

— Удивительно видеть вас здесь, — сказала я шутливо.

Мистер Шот жил за углом и почти каждый день приходил в закусочную на завтрак, обед и ужин. Он был настоящим круглосуточным посетителем.

— Эллисон. Прекрасно выглядишь сегодня, – улыбнувшись сказал мистер Шот.

— Спасибо, – ответила я, подцепив вилкой кусочек жареной курицы с салатом.

— Ты всегда прекрасно выглядишь, но должен сказать, что сегодня ты просто светишься.

— Думаете? – Я зарделась.

— Это как-то связано с тем красивым молодым человеком, который подвозил тебя с сегодня утром? – улыбнулся мистер Шот. — Я видел, как ты смотрела на него. Моя Мари когда-то так же смотрела на меня, упокой Господь ее душу.

— Вы видели, как он проводил меня до двери? – Теперь мое лицо определенно вспыхнуло ярким румянцем.

— Да. Вообще-то, он припарковался прямо перед окном, так что я все видел. Позволь спросить, твой парень религиозен?

— Формально он не мой парень. Почему вы спрашиваете?

— Ну, как я уже сказал… Как его зовут?

— Седрик.

— Так вот… Я немного понаблюдал за Седриком, после того, как он высадил тебя. Он ответил на телефонный звонок, а когда повесил трубку, ненадолго положил голову на руль, а затем перекрестился перед тем, как уехать.

Мне стало тревожно.

«Зачем Седрику креститься после телефонного звонка? Это странно».

— Хм… Я не могу объяснить, что это значит, но спасибо, что рассказали.

Мистер Шорт потянулся через стол и положил свою руку на мою.

— Не за что. Ты знаешь, что я забочусь о тебе. Ты мне как дочь, которой у меня никогда не было.

Это было мило. Он не первый раз так называл меня. Я знала, что в течение долгого времени он был так же одинок, как и я.

— И можешь передать Фредерику, что, если он когда-нибудь разобьет тебе сердце, я надеру ему задницу, – показав кулак, сказал мистер Шот.

Он был военным в отставке. Я расхохоталась над его шутливой угрозой и тем, что он назвал Седрика Фредериком.

— Спасибо.

Я доела обед и встала из-за стола. Мои мысли вновь вернулись к словам мистера Шота. Решив, что могло произойти что-то плохое, я решила написать Седрику.

Эллисон: Как дела?

Седрик: Отлично. Скучаю по тебе.

Эллисон: Хорошо. Я просто хотела узнать.

Седрик: Увидимся позже, милая.

Эллисон: Хорошо. ХО

Ладно, это ни о чем мне не сказало. Я сгорала от любопытства, поэтому снова написала.

Эллисон: Могу задать тебе глупый вопрос?

Седрик: Глупых вопросов не существует… Спрашивай.

Эллисон: Ты религиозен?

Седрик: Я верующий. Почему ты спрашиваешь?

Эллисон: Кое-кто в закусочной видел, как ты разговаривал по телефону в машине, а после этого перекрестился.

Все время, пока Седрик печатал ответ, мое сердце бешено колотилось

Седрик: Это был рабочий звонок. Иногда я крещусь, когда прошу помощи, ну знаешь, у кого-то свыше. Все хорошо. Не волнуйся. Хоть я уже больше не хожу в церковь, но некоторые привычки, к которым меня приучила Беттина, остались.

Эллисон: Я же говорила, что это глупый вопрос. Рада, что все в порядке. Извини, что отвлекаю.

Это все еще казалось мне странным, но, вероятно, я просто была параноиком. Отбросив тревожные мысли, я сосредоточилась на работе и предвкушении встречи с Седриком после смены.

Глава 26

Седрик

Я только попрощался с Элиссон у дверей закусочной, а мне уже не терпелось забрать ее.

Окрыленный мечтами о том, как мы позже завершим то, что начали утром в душе, я сел в машину, но, когда раздался звонок и на экране телефона высветился чикагский номер, у меня зашлось сердце.

— Алло.

— Седрик… привет. Это Элейн.

— Элейн, – у меня перехватило дыхание. — Привет.

— Седрик, Эд и я просто хотели узнать, как успехи. От тебя не было вестей. Ты нашел ее?

Закрыв глаза, я глубоко вздохнул и запинаясь произнес.

— Эм… Элейн…

— Да?

— Я… я знаю, где она. У нее все хорошо. Но я еще не знаю, как подвести ее к этой теме. Надеюсь, вы с Эдом понимаете, что мне нужно еще немного времени. Я должен действовать осторожно.

Элейн сделала паузу.

— Не знаю, как долго ты сможешь это откладывать, Седрик. У меня есть новости…

Услышав новости Элейн, я почувствовал, будто из меня выкачали весь воздух. Это меняло все. Когда Эллисон узнает правду теперь было вопросом времени — если я ей не скажу, это сделает кто-то другой.

После нашего разговора, я опустил голову на руль. Я отчаянно нуждался хоть в какой-то помощи, поэтому сделал единственное, что пришло в голову — перекрестился и прошептал: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа… Помоги мне, Боже. Помоги мне, пожалуйста."

Затем я умчался прочь от закусочной.

Я ехал как в тумане, мой разум метался в поисках решения, и, прежде чем осознал, я был всего в миле от своей квартиры.

Идеи, приходящие мне в голову, варьировались от того, чтобы увезти Эллисон в отпуск, до того, чтобы переехать в другой город и никогда больше не контактировать с ней. Почему я не мог оставить ее в покое и просто сделать то, что должен был? Впервые с тех пор, как началось это тяжелое испытание, я почувствовал, как задрожали губы, а на глазах выступили слезы.

Именно в этот момент я по-настоящему осознал, что могу потерять. Именно в этот момент я понял, как отчаянно влюбился в Эллисон.

***

В итоге, я сказал Эллисон, что заболел и не смогу забрать ее из закусочной. Это было одно из самых трудных решений, которое мне когда-либо приходилось делать, но я просто не мог смотреть ей в лицо, и мне нужно было время, чтобы подумать.

Я был загнал в тупик. Мысль, что Эллисон может подумать будто мне больше не интересно проводить с ней время, поскольку я уже получил что хотел, убивала. Это было невероятно далеко от истины. Я мечтал проводить каждую секунду дня вместе, заниматься любовью, строить отношения и не иметь никаких секретов. Мне хотелось, чтобы мы встретились с ней при других обстоятельствах.

Я надеялся, что Эллисон действительно поверит, что я болен. Я ненавидел ей лгать… снова. Ложь растет, как снежный ком – говоришь одну, а потом покрываешь ее другими.

Я постоянно писал Эллисон сообщения, чтобы она, по крайней мере, знала, что я думаю о ней. Она предложила прийти и проведать меня, но я умолял ее не делать этого, аргументируя, что она может заразиться, и тогда не сможет пойти к Кэлли, которая с нетерпением ждала их встречи на следующей неделе. Это было лучшее оправдание, которое я мог придумать.

Самой мучительной оказалась прошлая ночь – канун Нового года. Я не мог пойти к моей матери домой – она бы наверняка рассказала об этом Эллисон, я не мог показаться на улице – меня могли увидеть, поэтому «болел» дома.

Эллисон сказала, что собирается праздновать со своей соседкой по комнате Соней, и умоляла меня позволить ей прийти и увидеть меня перед этим. Мне было невыносимо больно отказываться – я очень по ней скучал, – но не мог позволить увидеть, что на самом деле не болен. Тщательно подбирая слова и надеясь, что она выслушает, я убедил ее не приходить. Эллисон еще никогда не была в моей квартире, так что я был почти уверен, что она даже не знает, где я живу, и просто так не заглянет.

Когда часы пробили полночь, я сидел на диване, смотрел по телевизору фейерверк и представлял, как здорово было бы разделить этот момент с Эллисон. По телевизору играл Бостонский симфонический оркестр, а взрывы фейерверков казалось, символизировали мое внутреннее состояние.

Пока я размышлял над этим символизмом, так и не приблизившись к решению, как поступить дальше, мой мобильный зазвонил.

Увидев, что это Эллисон, я почувствовал, как сжалось мое сердце и тут же ответил.

— С Новым годом, красавица, — сказал я хриплым голосом.

— С Новым годом, Седрик. Я очень хочу, чтобы ты был здесь.

Звук ее голоса и алкоголь помешали скрыть эмоции, но я надеялся, что они не отразятся в голосе.

— Я чертовски соскучился. Мне так хочется быть с тобой прямо сейчас, — честно признался я.

— Когда мы сможем увидеться? Тебе хоть немного лучше?

Я едва мог слышать ее из-за свиста и радостных криков на заднем фоне.

— Мне определенно стало лучше, когда я услышал твой голос. Надеюсь, что к середине недели я буду здоров.

Как я ненавидел ей лгать.

— Ну, дай мне знать, как выздоровеешь, и я твоя… я имею в виду… не в том смысле… ты понимаешь, что я имею в виду… я не думаю об этом прямо сейчас…

Я улыбнулся, слыша, как она нервно заикается. Она была чертовски милой.

— Ты будешь первой, кого я увижу, как только буду здоров. Обещаю.

— Хорошо… хорошо, отдыхай. С Новым годом, — сказала она с немного грустной интонацией.

— С Новым годом, дорогая, — ответил я и, прежде чем сказать что-то, о чем я пожалею, быстро повесил трубку.

Закрыв глаза, я прошептал:

— Я чертовски люблю тебя.

Так и прошел самый ужасный Новый год в моей жизни.

***

После еще четырех дней мучений я пришел к окончательному решению, точнее к двум.

Первое: я собирался рассказать маме обо всем, что произошло в Чикаго.

Второе: я собирался спросить у нее совета.

Калеб был единственным, кто знал правду, но мне хотелось узнать и другое мнение. Я мог довериться маме. Она будет разочарована, когда поймет, что все эти годы я не был с ней честен, но я хотел, чтоб правду она узнала от меня. Кроме того, был уверен, что она ничего не расскажет Эллисон.

По причине моей «болезни» я не виделся с мамой целую неделю. Я звонил и писал сообщения, но чувствовал, что она что-то подозревает — ее ответы становились все короче и короче.

Я сказал маме, что пока болею, займусь бумажной работой, на которую всегда не хватает времени, затем, чтобы выиграть время и подумать, я уехал в Нью-Йорк на встречу с клиентом, и вернулся только вчера вечером.

Итак, в пятницу, после работы, зная, что сегодня Эллисон не будет с Кэлли, я поспешил к маме домой.

Открыв дверь своим ключом, я зашел на кухню, где было необычайно тихо, матери не было видно и только в комнате Кэлли горел свет и играла тихая музыка.

Я прошел туда и открыл дверь. Мое сердце пропустило удар — Эллисон лежала на кровати с крепко спящей Кэлли. Заметив меня, она покраснела и приложила палец к губам, давая знак молчать. Затем осторожно встала с кровати, проскользнула в коридор и плотно прикрыла дверь.

— Седрик, что ты здесь делаешь?

Я хотел бы провалиться сквозь землю.

— Я мог бы спросить то же самое у тебя… Все в порядке? Где моя мама?

Эллисон, казалось, побледнела.

— Ей нужно было отнести кое-что своей тете Эвелин в дом престарелых. Она позвала меня, потому что Кэлли заболела, а другой ее терапевт отменил прием. Я захотела побыть с ней и поддержать, поэтому отменила день работы с Лукасом, благо, меня смогли подменить. У Кэлли небольшая температура, но она в порядке. Как ты себя чувствуешь?

— Бедняжка Кэлли. Мне гораздо лучше. Я только что вернулся из Нью-Йорка, – притворно улыбнувшись, сказал я, надеясь свести разговоры о своей лжи к минимуму.

Эллисон не ответила на мою улыбку и опустила глаза.

— Рада слышать, что тебе лучше.

Несколько секунд я смотрел на нее с трепетом, все еще немного потрясенный тем, что увидел ее здесь вместо моей матери, затем я потерял контроль над собой и обнял, вдыхая ее аромат.

Боже, я так скучал по ней.

Я наклонился, чтобы поцеловать ее, но она резко оттолкнула меня.

— Ты просто пришел навестить свою мать?

Я понял, как дерьмово это выглядело: у меня якобы не было времени увидеться с Эллисон на этой неделе из-за загруженности, но первым человеком, к которому я пришел, когда вернулся, была мать, с которой, как она знала, мы редко виделись.

Я чувствовал себя мудаком.

Я был мудаком.

— Да, я просто давно не общался с ней и хотел проведать, — сказал я.

Эллисон посмотрела мне в глаза. Она подозревала, что что-то не так.

— Понятно, — холодно сказала она.

Чувствуя, что мой мир рушится, я схватил ее за руку.

— Эллисон… что случилось? Поговори со мной, — прошептал я сорвавшимся голосом.

— Ничего, Седрик. Я просто удивлена, вот и все. Когда мы разговаривали утром, ты сказал, что все еще неважно себя чувствуешь, а из Нью-Йорка ты написал мне, что будешь работать до поздней ночи после того, как вернешься. Теперь ты появляешься здесь, судя по времени, сразу после окончания рабочего дня, и выглядишь совершенно здоровым. Интересно, есть ли что-то, о чем ты мне не договариваешь?

Я попытался выиграть больше времени, прежде чем ответить.

— Что ты имеешь в виду?

Эллисон внезапно покраснела и часто задышала. Я никогда не видел ее такой и понимал, что она поймала меня на лжи. Однако ужасный взгляд, который она бросала на меня сейчас, будет лишь крупицей той боли, которую она почувствует, когда я скажу всю правду.

Мне нужно было действовать.

Я больше не мог.

Я любил ее слишком сильно, чтобы углубляться в эти отношения.

Я не мог больше лгать ей.

Затем Эллисон сразила меня своим следующим вопросом:

— Есть кто-нибудь еще, Седрик? — ее глаза заблестели от слез.

Я молча смотрел на нее, пока сердце практически выпрыгивало из груди. Я безумно любил Эллисон, и все же, смотря ей прямо в глаза, солгал ей. В последний раз.

— Да… да, есть.

Эллисон замерла, в шоке уставившись на меня, по ее щекам потекли слезы. Я отчаянно хотел вытереть их, но изо всех сил пытался удержать дрожащую руку. Я понятия не имел, что делать или говорить. Просто стоял и смотрел, как плачет Эллисон.

В этот момент входная дверь открылась, и вошла моя мать. Она выглядела озадаченной, увидев нас с Эллисон в коридоре.

— Седрик… что ты здесь делаешь? Что происходит?

Я посмотрел на маму, снова желая провалиться сквозь землю.

— Мама, — мой голос дрогнул.

Она подошла ко мне, обняла, а затем, заметив, что мои глаза блестят от слез, озадаченно посмотрела на печальное лицо Эллисон, потом снова на меня. Похоже, она поняла, что между нами что-то происходит.

Эллисон молча повернулась и вошла обратно в комнату Кэлли, закрыв за собой дверь.

Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не пойти за ней, но я знал, что облажался. Я не имел права прикасаться к ней снова.

— Не мог ли ты рассказать, что происходит? — прошептала мама обеспокоенно и даже немного испуганно.

Я замер, не сводя глаз с закрытой двери в комнату Кэлли.

— Ма… я все испортил… Мне… Мне нужно уйти. Извини.

Глава 27

Эллисон

«Близнецы, возможно сейчас вы не ладите с вашим возлюбленным. Это все временно, так что не расстраивайтесь и не придавайте слишком большого значения неурядицам. Вскоре Меркурий развернется обратно в прямое движение и разрешит недопонимания».

Беттине я сказала, что не могу говорить о том, что произошло, но заверила, что продолжу работать с Кэлли. Она, хоть все еще была в замешательстве, похоже, почувствовала облегчение.

Седрик написал мне несколько дней спустя. Это было в вечер понедельника. Я только вернулась после работы с Лукасом и принимала ванну. Мое тело тосковало без прикосновений Седрика так же сильно, как болело сердце. Такую сильную боль утраты я испытывала лишь однажды — потеряв мать. Телефон пиликнул, я села в ванной, чтобы проверить, кто мне написал.

Седрик: Эллисон, пожалуйста, прости меня. Все это… это не то, что ты думаешь. Я объясню тебе когда-нибудь. Пожалуйста, просто знай, что ты очень много значишь для меня.

«Почему? Да пошел ты, Седрик! Иди на хер за то, что причинил мне столько боли!»

Я швырнула телефон и он разбился, упав на кафельный пол.

Меня душили рыдания. Вот бы вернуться на несколько недель назад и остаться там навсегда. Тогда у меня было так много надежд на будущее, так много любви… Я была уверена, что это любовь, а не похоть, и теперь не знала, смогу ли доверять своей интуиции.

У меня не было сил вылезти из ванны. Последние дни я едва притрагивалась к еде, а завтра мне предстояла работа с Кэлли и встреча с матерью Седрика. Я подумывала отказаться, но решила, что не позволю Седрику забрать единственное, что осталось хорошего в моей жизни. К тому же Кэлли не должна расплачиваться за ошибку своего брата-подлеца.

Я понятия не имела, как он, или что рассказал своей матери. Зато я точно знала, что он бросил меня, потому что нашел другую женщину. Однако его сообщение сбило с толку. Седрик утверждал, что «это не то, что я думала». Тогда что, черт возьми, это было? Как еще можно понять «да» в ответ на вопрос: «Есть кто-нибудь еще?»?

В любом случае, какова бы ни была причина, Седрик нанес мне глубочайшую рану, и она вряд ли заживет. Хорошо хоть, что он не стал тянуть, и все быстро закончил. Бог знает, что тогда бы было.

***

Месяц спустя плохой сон, аппетит и ярость на Седрика начала сказываться на мне.

— Эл, проснись, ты опоздаешь на работу! — я снова не услышала будильник и меня разбудила Соня.

В последнее время я засыпала только под утро, а через пару часов уже приходилось вставать на смену в закусочную.

— Эл, ты же знаешь, что когда-нибудь тебе придется поговорить со мной об этом? – сказала Соня, обняв меня.

— Разговоры ничего не изменят. Да и говорить-то не о чем. Седрик бросил меня, ради кого-то другого. Моя жизнь снова превратилась в дерьмо, и я снова одна. Конец истории.

— У тебя есть я, дурочка. Но этот ублюдок… Ты была так счастлива, и он, казалось, был от тебя без ума. Я видела, что он влюблен в тебя. Я просто уже не знаю во что верить. Я хочу отрезать ему яйца и... — Соня замолчала, покачала головой, схватила расческу и начала расчесывать мне волосы.

— Ты ведь знаешь, что я могу сама расчесаться?

— Конечно, дорогая, знаю. Просто позволь мне позаботиться о тебе.

«Во что превратилась моя жизнь?»

Слезы потекли из глаз, я встала с кровати и услышала, как Соня ахнула.

Я знала, что сильно похудела. Смотря в зеркало, я видела свои ребра и испуганное лицо моей соседки было тревожным звоночком.

***

Ко второму месяцу ПС («После Седрика») я набрала около пяти фунтов и понемногу возвращалась к жизни.

Компания «Яркие горизонты» дала мне еще одного клиента с синдромом аутизма — десятилетнего мальчика, с которым я работала по утрам в субботу.

Габриэль был милашкой, я в основном водила его по магазинам и сопровождала на семейных пикниках и прогулках. Мне не нужно было наряжаться в костюм, и я не встречалась с его братом, так что это было довольно спокойная работа без стресса, даже несмотря на то, что Габриэлю нравилось утыкаться и нюхать мои волосы, а иногда выдергивать прядки.

Работа здорово отвлекал меня от мыслей о Седрике или, скорее, от того, что Седрик исчез из моей жизни. За одним исключением — красивое лицо Кэлии, так похожее на брата, продолжало быть суровым напоминанием о том, что я потеряла.

Как-то в очередной вторник, когда я была у нее, Беттина пригласила меня поужинать с ними. На столе были домашняя паста-руот с сыром. Кэлли умела пользоваться вилкой, но предпочитала есть руками, и я старалась вовремя остановить ее. Беттина внимательно наблюдала, как я подбирала кусочки, упавшие с вилки, и внезапно поразила вопросом:

— Эллисон, мой сын не ответит мне, а ты скажешь?

Сердце сжалось при одном упоминании о Седрике. Я была удивлена и в тоже время рада, что Беттина не поднимала эту тему… до сих пор.

— Мы с Седриком, — я прочистила горло, — недолго встречались. Я влюбилась в него, но он порвал со мной. Точных причин я не знаю, но рада, что он сделал это именно тогда, а не затягивал на неопределённый срок.

Я была горда своим ответом.

Беттина вздохнула.

— Спасибо, что рассказала, хоть это и не мое дело. Я звонила ему и несколько раз просила рассказать, что случилось, но он просто закрывается и меняет тему. Кажется, я даже не видела его с того вечера.

— Он вообще не приходил повидаться с вами или с Кэлли?

— Боюсь, что нет. Седрик всегда был замкнутым. Калеб, как открытая книга… но Седрик другой. Мы созваниваемся, поэтому я знаю, что физически с ним все в порядке, но эмоционально... Я не видела его таким уже много лет, со смерти отца. Тем вечером, когда вы расстались, у него были слезы на глазах. Чтобы ни случилось между вами, ему было тяжело, и его чувства к тебе были настоящими.

К горлу подступил ком. У Седрика действительно были слезы на глазах, когда он сказал, что встречается с кем-то еще. Мысли, что он занимается любовью с другой женщиной вызывал у меня тошноту, поэтому я сразу блокировала их — это был единственный способ нормально существовать. Я бы предпочла просто думать о нем, как об умершем.

— Беттина, я действительно не хочу больше об этом говорить, хорошо?

— Хорошо, дорогая. Мне очень жаль, – она накрыла мои руки своими.

Слеза скатилась по моей щеке, и Беттина это увидела. Я быстро собрала наши с Кэлли тарелки, и мы подошли к раковине вымыть руки.

— Эллисон? — позвала Беттина с другой стороны кухни.

— Да?

— Спасибо.

Ей не пришлось объяснять. Я знала, что она благодарит меня за то, что я не бросила работать с Кэлли.

***

Беттина более не упоминала о Седрике.

Он также больше не присылал сообщений.

Я постепенно начинала принимать, что это конец того, что у нас было, и мне нужно забыть его. Как это сделать, все еще оставалось загадкой — Седрик по-прежнему занимал большую часть моих мыслей, — но пришло время двигаться дальше.

***

В Бостон пришла весна. Солнце заливало окна цокольного этажа дома Беттины, для шести часов вечера на улице было на удивление светло. Обычно в это время Беттина уже была дома, но сегодня она пошла на ярмарку Церковного комитета.

Перед ужином — Беттина дала мне указание разогреть пиццу, которую приготовила — мы с Кэлли играли в подвале. Тут был небольшой батут, домашний гамак и одно из массажных кресел «Брукстон», которое теперь вызывало у меня напряжение, потому что Беттина однажды упомянула, что Седрик купил его для своей сестры. В свое время это согревало мне сердце, теперь же мне становилось тяжко на душе.

Чтобы помочь удержать равновесие, я держала Кэлли за руку, пока она прыгала на батуте.

— Выше! Выше! – истерически смеясь вопила она.

Через десять минут Кэлли наконец-то устала и, посмотрев на меня, сказала:

— Хочу кресло, пожалуйста.

— Хорошо, дорогая.

Я отрегулировала настройки кресла, как показала Беттина, и Кэлли тут же уселась в него. Пока она, закрыв глаза, наслаждалась массажем, я оглядела подвал.

Больше половины пространства занимала игровая зона для Кэлли, а в другой стояли десятки коробок с этикетками. Я вспомнила, как Беттина однажды сказала, что ее дети хранят весь свой хлам в ее доме, и что однажды она устроит гаражную распродажу, а вырученные деньги спустит в казино «Мохеган Сан».

Кэлли задремала в кресле, и я подошла к коробкам, чтоб рассмотреть надписи. Одни были открыты, другие заклеены скотчем, а некоторые вещи были сложены в пластиковые прозрачные контейнеры.

Коробка с наклейкой «Свадебные вещи Калеба» оказалась открытой, и я заглянула во внутрь. Первым в глаза бросилась маленькая белая подушечка для колец с двумя золотыми ленточками, перевязанными наверху. Еще была книга, куда записывали пожелания молодоженам, и несколько сувениров на память гостям: керамические лебеди и драже из миндаля в сахарной глазури в мешочках из тюля. Вокруг шеи лебедя была повязана ярко-синяя лента с золотыми буквами: «Калеб и Дениз, 13 августа 2005 года». Там же в коробке лежал мини-свадебный альбом с такой же подписью, и я с любопытством открыла его. На первом фото был портрет жениха и невесты. Дениз выглядела прекрасно в атласном пышном платье с кружевными рукавами-фонариками. Ее светлые волосы были распущены, а на голове красовалась блестящая диадема и пышная фата. Тогда Калеб был немного худее и более походил на Седрика — я видела их сходство на этой фотографии. На следующей фотографии отец Калеба, по-видимому, давал какой-то совет сыну, положив руку на плечо. Калеб улыбался ему в ответ. Мне стало грустно, осознавая то, что их отец скончался всего несколько лет спустя.

Мое сердце сильно забилось, когда я увидела совместное фото Калеба, его шафера и Седрика, улыбающегося во весь рот. Он был одет в смокинг с ярко-голубым жилетом и красной розой в петлице. Я сосредоточился только на нем. Он был явно моложе, носил другую прическу — волосы зачесаны назад и другой пробор, — но был все так же красив. Я тяжело вздохнула и положила альбом. Дениз была счастливой женщиной. Она заарканила нормального брата Каллахана, а не долбанутого.

Я подошла к Кэлли, которая теперь крепко спала в массажном кресле, и убрала прядь волос с ее глаз. Она редко засыпала днем, но Беттина сказала, что Кэлли поздно уснула прошлой ночью, поэтому я решила дать ей поспать перед ужином.

Я вернулась к коробке со свадебными вещами Калеба, чтоб убедиться, что там все лежит так, как было, и заметила коробку с надписью: «Папина коллекция монет» и еще одну с надписью: «Детские рисунки Кэлли». Я хотела заглянуть туда, но она была заклеена скотчем.

Тут были десятки контейнеров, но Беттина, надо отдать ей должное, все промаркировала.

Затем я заметила коробку с именем Седрика, и мое сердце начало колотиться. Коробка не была полностью закрыта, и на ней было написано: «Седрик Разное».

Я подумывала разбудить Кэлли и подняться наверх, но нездоровое любопытство взяло верх. Я посмотрела на Кэлли, чтобы убедиться, что она все еще спит, взглянула на часы и открыла коробку. Первое, что я вытащила был сложенный баннер Северо-Западного университета. Также была выпускная шапочка с кисточкой. Под ними лежало несколько рюмок, завернутых в пузырчатую пленку. Также в коробке были: выпускной альбом, ароматические свечи, CD-диски, пара блокнотов и огромная стопка фотографий, перевязанных резинкой. Все это походило на содержимое комнаты в общежитии. Как будто Беттина помогла упаковать все в день выпуска и отвезла домой. Держа фотографии в руке, я почувствовала, что вторгаюсь в частную жизнь Седрика, но все равно размотала резинку.

Черт возьми, это было ошеломляюще. На первом фото был очень молодой Седрик с двумя привлекательными блондинками по бокам. Одной из них он «делал заячьи ушки». Судя по глупой ухмылке, он был пьян. На следующей Седрик и несколько парней играли в пивной понг. На другой — студент, предположительно пьяный в стельку, мочился на пол, скорее всего в коридоре общежития. Я закатила глаза. Эти фотографии, наверное, висели в комнате Седрика, поскольку на некоторых остался скотч. Фотографией за фотографией показывали одно и то же: Седрик с разными девушками (на одном снимке он целовался взасос с рыжей девушкой), Седрик дурачится с парнями, Седрик показывает средний палец… Я увидела достаточно и, обмотав стопку фотографий резинкой, положила обратно в коробку.

Была последняя вещь, которая привлекла мое внимание — маленькая черная папка с буквами «А.Р.Т».

«Такие же, как на татуировке Седрика».

С колотящимся сердцем я медленно открыла папку.

Внутри было три фотографии и засохшая розовая роза.

Когда я увидела первую фотографию, на меня накатила волна тошноты и паники. Комната начала вращаться. Я закрыла глаза и опустилась на колени, опасаясь, что вот-вот потеряю сознание. Держа фотографию в трясущейся руке, я осмелилась снова взглянуть на нее и сильно прищурилась, чтобы убедиться, что правильно все вижу.

На фотографии была я.

Глава 28

Седрик

— Братан, какого хрена? — спросил Калеб, заходя в мою квартиру.

— Я тоже рад видеть тебя, — ответил я, проведя пальцами по грязной копне волос.

— Бороду решил отпустить? И когда ты снова начал курить? Тут воняет! — Калеб ущипнул меня за щеку.

Я проигнорировал его и, почесав затылок, поплелся на кухню.

Калеб последовал за мной.

— Что, черт возьми, с тобой происходит? — спросил он, наливая себе чашку кофе. — Мама говорит, что ты пропал, и что это как-то связано с Эллисон, или с какой-то другой женщиной, или с ними обеими. Я так и не понял.

— Это вчерашний кофе, — я взял у него чашку и огляделся, ища фильтры, чтобы заварить новый.

«Твою мать, куда я их положил?»

— Седрик, серьезно, что происходит? – Калеб скрестил руки на груди и прислонился к кухонному столу.

«Фильтры… Фильтры… Бинго!»

— Оставь в покое эти чертовы фильтры!

— Калеб… я… я просто облажался, – опустив глаза, произнес я. – В моей жизни полный бардак, поэтому я взял трехнедельный отпуск.

— Ты называешь это отпуском? Сидеть в квартире, выглядя как задница и воняя как пепельница?

Впервые за несколько недель я рассмеялся.

— Придурок. А по-твоему я что должен делать?

— Без понятия. Обычно отсутствие от тебя каких-либо новостей является хорошим знаком. Но почему ты не позвонил мне? Когда ты в последний раз с кем-нибудь разговаривал?

— Мама звонила вчера. Она… э-э… рассказала о Дениз. Мне очень жаль, брат. Я не хочу беспокоить тебя своими проблемами.

Оказывается, Дениз была беременна, но несколько дней назад на сроке в семь недель у нее случился выкидыш. Это была единственная новость почти за три месяца, из-за которой мне стало жаль кого-то, кроме себя. Они так долго пытались завести ребенка, и Калеб, должно быть, абсолютно раздавлен случившимся.

— Мы попробуем еще раз. Мы не сдадимся. Дениз тяжело переживает, но мы будем в порядке.

— Прости, я так увяз в этом дерьме. Я должен был позвонить тебе. Боже, мне так жаль.

— Перестань. У тебя самого сейчас явно нелучшие времена. — Калеб посмотрел в потолок, а затем сменил тему. — Итак, есть что-то новое? Чем мы обязаны этому дерьмовому шоу?

Калеб знал о моей последней встрече с Эллисон и о том, что мы расстались — сразу после этого я позвонил ему.

Это было почти три месяца назад.

Я боялся рассказать что-нибудь матери, потому что был не готов, не говоря уже о том, что Эллисон все еще находилась в доме, когда я ушел.

Шли недели, и я становился все более подавленным. Я выпал из своей собственной жизни и решил вообще не сталкиваться ни с чем и ни с кем. После пары месяцев попыток погрузиться в работу я был близок к нервному срыву и взял три недели отпуска. Агентство было недовольно, но они не могли запретить, потому что у меня оставался неотгулянный отпуск.

Каждый день я проводил в своей квартире, слушая музыку, куря, выпивая и смотря долбанный телевизор.

У меня в телефоне была единственная фотография Эллисон, которую я сделал в ее квартире после той ночи, когда мы занимались любовью. Я очень долго на нее смотрел.

Я плохо спал, постоянно размышлял, связывался ли кто-нибудь с Эллисон, что она знает теперь, ненавидит ли меня, встречается ли с кем-то еще?

Меня другие женщины не интересовали, мое сердце все еще принадлежало Эллисон.

Каждый день я говорил себе, что сегодня пойду к ней и расскажу свою историю… ее историю, но никак не мог набраться смелости, чтобы встретиться с ней лицом к лицу.

— Ничего не изменилось, — ответил я.

— Почему бы тебе просто не пойти к ней и не рассказать чертову правду? Что мешает тебе сейчас? Тебе больше нечего терять.

Я закинул ноги на кухонный стол и запрокинул голову.

— Я просто не могу сказать, что врал ей с самого начала. Она возненавидит меня. Подумает, что я хотел только залезть к ней под юбку. К тому же правда шокирует ее. Я просто не хочу причинять ей еще больше боли. В данный момент я бы предпочел, чтобы кто-то другой рассказал ей все.

— Ты не думаешь, что лучше, чтоб она узнала правду от того, кого знает? Она должна хотя бы знать, что ты заботишься о ней. Ты скрывал от нее правду, чтобы защитить от боли, и потому, что ты хотел быть с ней без осуждения? Разве ты не можешь объяснить ей это?

— Я прокручиваю это каждый день в голове. Я знаю, что это было бы правильно, но ты не понимаешь… видеть ее, видеть ее горе - хуже всякой пытки. Я и так уже достаточно натворил.

— Возможно, но ты у нее в долгу, – Калеб положил руку мне на плечо.

— Понимаю, – уронив голову, прошептал я.

***

Шли дни, а я бездействовал. Мой «отпуск» подходил к концу. Мысль о возвращении к работе и ежедневной рутине убивала.

Волосы у меня еще больше отросли, а борода была как у какого-нибудь дикаря. За последние недели я привык к отшельнической жизни.

Однажды вечером, три дня спустя, я наконец решился принять душ и вытираясь, услышал отчаянный стук в дверь.

Накинув халат прямо на мокрое тело, я бросился смотреть, кто стучит.

Открыв дверь, я увидел дрожащую плачущую Эллисон.

Сердце бешено заколотилось от шока, горло сдавило, не давая нормально говорить. Я сумел выдавить только ее имя.

— Седрик? — прошептала она сквозь слезы.

Пару секунд я молча стоял в дверях, а затем попытался коснуться ее руки.

Эллисон яростно оттолкнула меня и прошла мимо в гостиную.

«Она знает. Твою мать… она знает! Но что именно?»

— Эллисон… — спросил я, все еще не в состоянии говорить связно.

Трясущимися руками она вытащила из сумочки фотографию и, прерывисто дыша, протянула мне. Она смотрела на меня с таким выражением, которое я никогда не видел.

Это был страх.

Я медленно подошел и взял фото.

«О Боже, нет!»

— Где… где ты ее взяла?

Эллисон вытерла глаза.

— Нашла в подвале дома твоей матери.

«Блядь. Должно быть, там хранилась коробка».

После того, как я решил остаться в Чикаго, Калеб забрал домой мои вещи из общежития.

— Как ты думаешь, что это? – спросил я.

Эллисон посмотрела на меня с яростью в глазах.

— На что это похоже, Седрик? Это моя чертова фотография… сделанная много лет назад. Что она делает у тебя? Почему я тебя не помню? Ты преследовал меня? Все было ложью?

— Кто-нибудь связывался с тобой? – снова спросил я.

Эллисон явно недоумевала.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда ты нашла это фото?

— Сегодня вечером.

— Никто не связывался с тобой до этого?

— Нет. Седрик, ты о чем? Откуда ты меня знаешь? Что ты скрываешь? Скажи мне… пожалуйста!

С ней никто не связывался. Она ничего не знала, у нее было только фото.

Вот и прошло время для ого, что я так оттягивал.

— Мне так жаль, милая. Присядь, пожалуйста, я должен рассказать про фотографию, и все объяснить.

— Я не хочу сидеть, – она покачала головой, глядя в пол.

— Эллисон, сядь, — повторил я серьезно.

Она неохотно послушалась и присела на диван.

Я остался стоять, зная, что она не хочет, чтобы я был рядом.

— Прежде чем я начну, ты должна знать: все, что было между нами – было по-настоящему. Пожалуйста, поверь. Пожалуйста.

Она ничего не сказала, просто смотрела на меня покрасневшими от плача глазами.

У меня тоже защипало глаза. Я сморгнул слезы и продолжил:

— Эллисон, на этой фотографии не ты.

Глава 29

Аманда

Декабрь 2001 г.

«Больше половины моей жизни родители лгали мне».

Я не могла выкинуть из головы эту мысль.

Неделю назад, после ужина, они усадили меня в гостиной и рассказали то, что я никогда в жизни не ожидала услышать. Я всегда знала, что меня удочерили, но.... Мне так стыдно, что вся моя жизнь, какой я ее знала, была ложью.

В детстве родители говорили, что не знали ни женщину, которая меня родила, ни откуда она – таковы были условия усыновления, а теперь очевидно, что самое главное они договорились рассказать, когда мне исполнится восемнадцать. Почему они выбрали случайную дату в декабре, я никогда не пойму, ведь восемнадцать мне исполнилось еще в июне.

Такой вот запоздалый подарок на день рождения.

Я пока держала в тайне то, что узнала ото всех, даже от своего парня, но собиралась рассказать, когда все это уляжется у меня в голове.

Родители согласились, что мне не нужно больше говорить об этом или что-либо предпринимать, пока не буду готова.

Однако сегодня вечером я хотела забыть обо всем, и лучший способ это сделать – впервые заняться любовью.

Несмотря на то, что я первокурсница Северо-Западного университета, я все еще живу у родителей, в их красивом кирпичном доме в пригороде Чикаго. Благо до кампуса ехать недалеко. Я хожу туда на вечеринки и порой остаюсь с ночевкой у друзей, но родители не позволяют перебраться в общежитие, чтобы сохранить некоторый контроль надо мной.

Мой парень иногда пробирается в мою спальню через окно. Я живу в комнате над гаражом, она отделена от остального дома, и родители не могут услышать, когда он приходит. Сегодня одна из таких ночей, и я жду его появления, потому что хочу утопить в свою печаль в его объятьях.

У нас есть правило: он светит в окно фонариком, чтобы не разбудить родителей стуком, и я его впускаю. Когда сегодня я наконец увидела пятно света на стекле, то нетерпеливо подбежала к окну и распахнула его.

— Ты опоздал, Седрик.

— Знаю, детка. Извини, ребята хотели выпить пива после затяни, а потом мы играли в бильярд.

Он крепко поцеловать меня, и я, как и каждый раз, буквально сошла с ума.

Мой парень сексуален, как кинозвезда, с лохматыми каштановыми волосами, светло-голубыми глазами и атлетическим телом. Я была только первокурсницей, а он популярным выпускник и мечтой каждой девушки. Мы встретились на студенческой вечеринке, где все девушки старались привлечь его внимание, но Седрик выбрал меня. В тот момент, когда он подошел, все остальные словно перестали существовать. Были только мы. Он высмеивал мой чикагский акцент, а я высмеивала то, как он не выговаривал некоторые буквы «р», потому что родом из Бостона.

Седрик был, что называется, «плохим парнем»: пил, курил, ругался и затевал драки, а я – девственница, застенчивая папина дочка. Мы были противоположностями, и при этом практически не разлучались с той самой вечеринки несколько месяцев назад.

У Седрика было много девушек до меня. Он привык, что они сами вешались на него, и то, что я не сдавалась так легко, было для него своеобразным вызовом. Он знал, что я все еще девственница, и не торопил. По сути, мы пробовали все, кроме самого главного, но сегодня все изменится. Он просто еще не знал об этом.

Седрик разулся и плюхнулся на кровать. Я чувствовала от него запах сигарет и пива, смешанный с одеколоном, и это завело меня еще больше.

— Ты чего так смотришь? — спросил он, ухмыляясь.

— Ничего. Просто подумала о том, какой мой парень сексуальный. — Я оседлала его и притянула для поцелуя.

Седрик отстранился и внимательно поглядел на меня.

— Сегодня ты выглядишь иначе, детка.

Во-первых, я накрасилась сильнее, чем обычно, а во-вторых надела новый черный кружевной бюстгальтер, который купила в Victoria’s Secret.

— Я и чувствую себя иначе, – ответила я, поднимая футболку.

У Седрика потемнели глаза, и он чуть приспустил мои шорты, чтобы посмотреть на трусики.

— Что это значит? — ухмыльнулся он.

— Это значит… я хочу тебя.

Седрик распахнул глаза.

— Ты хочешь, чтобы я?..

— Я хочу…тебя.

— Я и так твой, – улыбнулся он.

— Знаю. Но я хочу… знаешь… всего.

Он поглядел прямо мне в глаза, и я почувствовала, что становлюсь мокрой от предвкушения.

— Ого… я правильно тебя понял?

Я все еще сидела на нем сверху, и почувствовала, как его член затвердел.

— Да.

— Подожди… ты уверена, Аманда? — он вынырнул из-под меня и сел. — На прошлой неделе ты сказала, что хочешь подождать.

За неделю многое может измениться. Я знала это лучше, чем кто-либо.

— Тогда я хотела подождать, теперь не хочу.

— Что изменилось?

— Ничего. Я проснулась сегодня утром и поняла, что хочу трахнуть своего парня. Разве это так плохо?

— Детка, ты серьезно? – рассмеявшись, он притянул меня к себе. — Действительно серьезно?

Вместо ответа я толкнула его обратно на кровать и сняла футболку.

Седрик обхватил мою грудь через кружевной лифчик и ворвался языком в мой рот, пока я терлась об него.

— Мы не обязаны это делать, — приглушенно сказал он, продолжая целовать меня.

— Я готова. Чувствуешь? — я направила его руку в свои трусики.

Седрик застонал и поцеловал меня еще сильнее. Я застонала в ответ от удовольствия, когда его палец оказался внутри меня.

— Поклянись своей матерью, что ты готова, – прошептал Седрик сквозь поцелуи.

Я могла поклясться. Обеими.

— Клянусь… своей матерью.

Седрик снова завладел моими губами, а я расстегнула молнию на его джинсах и стянула их вниз.

Я продолжала тереться об него, крепко целовала и запускала пальцы в его волосы.

— Аманда, ты такая чертовски красивая. Я так давно хотел тебя… так долго ждал. — Седрик снял с меня бюстгальтер и бросил на пол.

— Я принимаю таблетки.

— Хорошо.

Он продолжил целовать меня, затем начал медленно стягивать с меня трусики.

Я стянула с него футболку, а он снял боксеры. Мы оба были совершенно голые.

Седрик перевернул нас так, что я оказалась под ним. Некоторое время мы просто лежали, глядя друг на друга.

— Все хорошо, детка?

Я кивнула и прикусила нижнюю губу, почувствовав, как кончик его члена входит в меня, обжигая. Сначала я хотела заплакать от боли, но закрыла глаза и велела себе расслабиться. Седрик двигался очень медленно, и с каждым толчком я все больше привыкала к этому чувству, пока в конце концов боль не превратилась в нечто иное.

Седрик застонал, поняв, что теперь и я получаю удовольствие, и чуть ускорился.

Но мне было этого мало. Я не могла им насытиться и попросила двигаться быстрее. Когда оргазм настиг меня, Седрик прикрыл мне рот рукой, чтобы я могла кричать в нее, пока кончала.

Его глаза закатились, и я поняла, что он тоже кончает.

Седрик остался внутри меня, и, покрывая мое лицо поцелуями, впервые прошептал:

— Аманда Роуз Томпсон, я люблю тебя.

Глава 30.1

Седрик

Апрель 2002 г.

— Седрик… Седрик, вставай. Иди домой и поспи немного, — сказал Эд, тряся меня.

«Дерьмо, это не сон, и я правда в больнице».

Здесь шла своя жизнь: по громкой связи вызывали врача, служащие катили тележки с едой, медсестры, смеясь, шли по коридору. На улице за окном своя: шум и суета обычного чикагского утра. Это было несправедливо. Жизнь не могла продолжаться, пока она лежала здесь, борясь за жизнь.

— Нет, сэр, я не могу ее оставить.

— Врачи сказали, что сегодня она не проснется.

Я все еще не мог поверить своим глазам каждый раз, когда смотрел на Аманду со всеми этими трубками и датчиками. Нет, я не мог уйти, ни на одну секунду.

— Эд, поймите, я не хочу ее оставлять.

— Хорошо, сынок, — он кивнул, глядя на меня опухшими от слез глазами.

Уже три дня родители Аманды и я дежурили у ее постели. Вся ситуация казалась сюрреалистичной, когда красивая девушка боролась за свою жизнь в медикаментозной коме.

— Врачи не сказали, сколько еще ждать? Когда они попытаются вывести из комы?

— Может быть, еще пару дней, — всхлипнув, ответила Элейн, садясь рядом с Амандой.

«А если она не проснется? Что, если она никогда не проснется? Как я смогу жить с самим собой?»

В палату вошел доктор, и мы одновременно встали.

— Доктор Трипати, когда планируете выводить Аманду из комы? — спросил Эд.

— Отек все еще слишком сильный. Нужно еще по меньшей мере двадцать четыре часа. Миссис Томпсон, могу я поговорить с вами наедине?

— Конечно.

Элейн вместе с врачом вышла в коридор.

Я подошел к Аманде и нежно коснулся ее длинных темных волос. Она казалась такой мирной и спокойной. Совсем не так, как выглядела в последний раз, когда я ее видел.

У меня сжалось сердце.

— О, Боже, пожалуйста, не допусти, чтобы с ней что-нибудь случилось. Пожалуйста. Я сделаю что угодно. Что угодно, — тихо прошептал я, а когда Эд тоже вышел в коридор, продолжил чуточку громче: — Аманда… Мне так жаль, малышка. Я бы все вернул, если бы мог. Если ты проснешься, я обещаю, что больше никогда тебя не оставлю. Я вел себя глупо, малышка, так глупо. Пожалуйста, просто будь в порядке, и я никогда не оставлю тебя. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Я люблю тебя, малышка. Я тебя люблю.

Я не смог сдержать слез, вспоминая, каким дураком был.

В ночь аварии Аманда взяла машину отца, чтобы поехать ко мне в общежитие, потому что я впервые с нашей встречи не ответил ни на один ее звонок. Я сделал это намеренно, поскольку начал сомневаться. Наши отношения развивались уж слишком стремительно, и Аманда поговаривала о совместном будущем. Я любил ее, правда любил, но мне было всего двадцать два, а ей восемнадцать. Не слишком ли рано говорить, что я буду ее первым и единственным мужчиной? Для меня всего этого стало слишком много.

В тот день я был сам не свой, и боялся, что, если отвечу на звонки Аманды, то сделаю какую-нибудь глупость. Например, порву с ней или что-нибудь еще. Я убедил себя, что мне нужно проанализировать ситуацию, дистанцироваться и посмотреть, как на самом деле к ней отношусь.

Сара была высокой, светловолосой девушкой, игравшей в женской баскетбольной команде и жившей на моем этаже через холл с женской стороны. Она флиртовала со мной с начала года, и я всегда игнорировал ее, потому что у меня была девушка.

Той ночью моя дверь была открыта, и случайно проходя мимо, Сара зашла в мою комнату. Сначала все было невинным. Мы только говорили о музыке и работе после выпуска. В какой-то момент она положила руку мне на ногу и посмотрела на меня. Меня не так влекло к ней, как к Аманде, но, как я уже сказал, я хотел проверить себя. Я притянул ее к себе и начал целовать.

Этот момент стал началом конца той жизни, что я знал.

Услышав, как хлопнула дверь, я скинул Сару с себя. В комнате стояла Аманда. Она выглядела так, словно посреди ночи вылезла из постели: в вытянутой футболке и пижамных штанах, волосы заплетены в две косички. Она походила на ангелочка, разъяренного ангелочка.

— Седрик? Боже мой... Боже мой! — она в шоке прикрыла рот.

У меня перехватило дыхание, я не мог проронить ни слова.

— Аманда, это не то, о чем ты подумала, — наконец обретя голос, произнес я. — Мы… просто поцеловались. Больше ничего бы не случилось.

Сара спрыгнула с кровати и выбежала за дверь. Она знала, что у меня есть девушка, поэтому была так же виновата, как и я, и уж точно не была шокирована этой сценой.

Аманда стояла в дверях и просто глядела на меня.

— Меня тошнит. Меня сейчас вырвет, — сказала она, выскочила из комнаты и рванула по коридору.

Я не успел ее остановить, двери лифта уже закрылись. Я лихорадочно нажимал на кнопку, надеясь поймать ее на парковке, но лишь увидел, как черная «Хонда Аккорд» вылетает на дорогу и исчезает.

Это был последний раз, когда я видел ее. Ее последние слова в тот вечер были: «Меня сейчас вырвет».

Я вернулся к себе в комнату, и снова и снова набирал ее номер, наверное, сотню раз, но Аманда не брала трубку.

Снова сбежав вниз, я сел в свой «Фольксваген Гольф» и помчался по шоссе к дому ее родителей в Нейпервилле. Я собирался все ей объяснить, дать понять, что все еще хочу, чтобы она была в моей жизни, но нам надо притормозить. Я не хотел ее терять. Поцелуй был ошибкой, одной большой ошибкой, которая ничего не значила.

По пути я проехал мимо дорожной аварии, на которую приехало несколько полицейских машин. Я не стал присматриваться, что произошло, потому что спешил поскорее добраться до Аманды.

Когда я подъехал к дому, то заметил, что на подъездной дорожке нет ни одной машины. В комнате над гаражом, где была спальня Аманды не горел свет, значит дома ее не было — она всегда спала с ночником. Я громко постучал во входную дверь и когда мне никто не ответил, у меня засосало под ложечкой от дурного предчувствия.

Я решил подождать перед домом, надеясь, что она или кто-нибудь вернется домой. С каждой минутой я все больше переживая.

Примерно через час, у меня зазвонил телефон.

— Алло.

— Седрик, это миссис Томпсон. Аманда попала в аварию. Она в Мемориальной больнице, тебе нужно приехать.

— Что… Она в порядке? — лихорадочно спросил я.

Но она положила трубку.

Только добравшись до больницы, я понял, что в та авария на шоссе была с машиной Аманды. У меня подогнулись колени, и я осел на пол, когда услышал от брата ее матери, что Аманда в коме и борется за жизнь.

— Она врезалась в ограждение. Никто больше не пострадал…

Я не хотел причинять ей боль, а в итоге сделал намного хуже.

Я молил Бога забрать меня, а не ее. Ведь все это случилось по моей вине. Аманда была не в том состоянии, чтобы вести машину. Я продолжал видеть ее ошарашенное лицо и слышать: «Меня сейчас вырвет… Меня сейчас вырвет… Меня сейчас вырвет».

Глядя на Аманду сейчас, три дня спустя, я решил, что, если она выживет, я сделаю все, что в моих силах, чтобы стать лучше. Ей нужно знать, что она мне не безразлична.

«Отец наш, сущий на небесах, да святится имя Твое…»

Пока я тихо молился, в комнату вошли родители Аманды после разговора с доктором. Эйлен выглядела бледной, а Эд даже не глядел на меня.

«Что доктор сказал? Аманда умирала? О, Господи, нет!»

Эд, помедлив, вышел из палаты, и я посмотрел на Элейн.

— Пожалуйста, скажите, что происходит? Что сказал доктор?

Элейн молча покачала головой и закрыла лицо руками.

— Элейн… пожалуйста… — у меня от страха задрожал голос.

— Состояние Аманды не изменилось, но доктор сообщил нам новости, которые, боюсь, я не ожидала услышать.

— Какие новости?

— Седрик…

— Да что случилось? — не выдержав, закричал я.

Элейн была слишком потрясена, чтобы говорить, и заплакала.

В палату зашел Эд и, бросив взгляд на жену, сел рядом со мной.

— Седрик… анализы показали, что во время аварии Аманда была… беременна.

Я недоверчиво уставился на него, пытаясь осознать услышанное.

— Была… беременна?

Глаза Эда сверкнули. Я не мог понять, был ли он в шоке, расстроен или хотел просто убить меня.

— Именно… была. Врачи считают, что она потеряла ребенка из-за аварии.

Я медленно кивнул, встал и вышел из палаты. Больничный коридор, казалось, раскачивался у меня под ногами, стены смыкались. Выйдя на улицу, я подставил лицо ветру, а потом побежал.

Примерно в двух кварталах от больницы я остановился у крыльца чьего-то дома и согнулся пополам, пытаясь отдышаться.

Все стало еще хуже. Теперь я был виноват не только в том, что Аманда попала в аварию, что скрывал от ее родителей нашу ссору, но и в гибели своего нерожденного ребенка.

«Как такое вынести?»

Подняв глаза, я заметил церковь через дорогу.

Входная дверь была открыта. Табличка у входа гласила «Добро пожаловать в церковь Святой Марии».

Я медленно прошел по проходу и остановился возле алтаря. Засунул в банку для пожертвований пятидолларовую купюру, я зажег одну из свечей длинной спичкой.

— Дорогой Иисус, пожалуйста, прости меня за боль и страдания, которые причинили мои действия, — перекрестившись, произнес я и опустился на колени.

Я был рад, что церковь пуста и никто не слышит, как я захлебываюсь от рыданий.

Глава 30.2

После еще одной ночи плохого сна в больничной палате Аманды у меня ныло все тело.

Эд и Элейн сняли номер в отеле в трех минутах ходьбы от больницы, но даже если бы они попытались уговорить меня пойти туда, я бы отказался. Думаю, что благодаря тому, что я оставался в больнице им было спокойнее ночевать в отеле, к тому же там было мало места.

Родители Аманды пришли рано утром, и вскоре после этого доктор Трипати сообщил, что сегодня они попробуют вывести Аманду из медикаментозной комы.

Мое сердце забилось от переизбытка эмоций: страха, ожидания, облегчения, неуверенности.

«Придет ли она в сознание, и как отреагирует, когда увидит меня?»

Нас попросили покинуть палату, а когда, спустя некоторое время, в приемной появился доктор Трипати, мы одновременно подскочили со своих мест.

— Теперь вы можете войти, но по одному, пожалуйста.

— Она проснулась? – с трудом дыша спросила Элейн.

— Она пытается прийти в сознание. Пожалуйста, полегче с ней. Состояние все еще нестабильно, но она должна слышать, что вы говорите.

Элейн вошла первой, а мы с Эдом нетерпеливо ждали снаружи.

Двадцать минут спустя Элейн вышла в слезах.

— Я разговаривала с ней, и она быстро моргала. Надеюсь, она меня услышала. О, Боже… это уже слишком. Почему наша маленькая девочка? Почему?

Эд утешил ее и пошел в палату.

Ожидание убивало меня.

Родители Аманды были прекрасными людьми, но если бы они узнали, что это я виноват в состоянии Аманды, то, вероятно, выгнали бы меня отсюда взашей. Я не мог так рисковать, поэтому притворился тупицей, когда меня спросили, знаю ли я, что могло спровоцировать аварию. Анализы показали, что Аманда не была пьяна, и они считали, что она уснула за рулем. Но я без всяких доказательств знал, что причина во мне.

Эд вышел из палаты, такой же расстроенный, как и Элейн. Я не знаю, ожидали ли они, что Аманда заговорит или что-то в этом роде, но врач дал понять, что это произойдет не сразу.

— Теперь ты, Седрик, — сказал он, вытирая глаза.

Я тяжело сглотнул.

Аманда лежала так же мирно, как я видел ее в последний раз.

— Привет, малышка, это я. Надеюсь, ты меня слышишь, — прошептал я. — Знаешь, что я услышал сегодня по радио? Дурацкую песню «Hootie and the Blowfish». Та, что играла в ту ночь, когда мы встретились. Помнишь, как там поется? «Я хочу быть только с тобой». Я улыбался, думая о тебе. Я впервые улыбнулась с тех пор, как мы оказались здесь.

Я наклонился, поцеловал Аманду в щеку. Ее веки дернулись. Я взял ее за руку, которая показалась холодной и влажной. Мне тут же захотелось ее согреть, но мне нужно было быть с ней аккуратнее.

— Я люблю тебя, малышка. Ты будешь в порядке. Ты меня слышишь?

Аманда продолжала лежать неподвижно, но ее веки снова дрогнули.

Внезапно я почувствовал давление на свою руку, и понял, что она сжала ее.

— Малыш! Ты можешь меня слышать. Ты меня слышишь?

Мое сердце подпрыгнуло от радости. Аманда откликнулась на мой голос.

Еще двадцать минут она лежала неподвижно, просто дыша, больше не сжимая мою руку, но я продолжал нежно с ней разговаривать.

— Когда ты выйдешь отсюда, я хочу, чтобы мы куда-нибудь уехали. Может быть, в Канкун, куда-нибудь в тепло. Думаешь, твои родители нас отпустят? — Я улыбнулся. Ее родители, скорее всего, позволят ей делать что угодно, если она будет в порядке. — И малыш…

Меня прервало, то, что Аманда начала интенсивно сжимать мою руку, а ее веки задрожали.

Внезапно она открыла глаза.

— Аманда, Аманда. Это я… Седрик. Я здесь, детка. Я здесь. Ты в порядке… все хорошо, – ликующе сказал я.

Она рассеянно посмотрела на меня и ничего не сказала.

Помнила ли она, что произошло? Почему она здесь?

Я позвал медсестру, и она подтвердила, что Аманда время от времени просыпается, но может не осознавать, что ее окружает.

Пока мы говорили, Аманда, казалось, снова крепко уснула.

В палату снова пришла Элейн и только примерно после часа тревожного ожидания в коридоре я снова смог вернуться к Аманде. Она так и не проснулась с прошлого раза, и я молился, чтоб она снова открыла глаза.

***

На следующий день произошло нечто удивительное. Аманда открыла глаза и сказала: «Мама».

Прошло еще несколько дней, и к Аманде медленно возвращалась способность говорить. Однако ее физическое состояние, по словам врачей, оставалось тяжелым. После аварии у было сильное внутреннее кровотечение, и, возможно, у нее были необратимые повреждения органов.

Она признала меня только один раз, и это была самая драгоценная пара минут в моей жизни.

— С-седрик.

— Боже… Привет, малышка. Я здесь. Я здесь!

— Люблю тебя, — прошептала она.

— Я тоже люблю тебя, детка, — рыдая произнес я.

— С-седрик, помоги мне.

— Помочь тебе, малышка? Помочь тебе поправиться? — спросил я, всхлипывая.

— Да… да. Помоги мне... на…

— Все в хорошо. Не заставляй себя разговаривать.

Аманда изо всех сил пыталась выговорить слова, а затем произнесла:

— На… На… Найди… мою сестру.

— Твою сестру? Ты это сказала?

Аманда выглядела так, словно собиралась заплакать, кивнула, а затем закрыла глаза, засыпая.

Помочь ей найти сестру? Я ничего не понимал. Она скорее всего бредила от всех этих лекарств.

«Бедная моя Аманда».

Оставив ее отдыхать, я присоединился к Эду и Элейн в кафетерии. Я передал им слова Аманды, и то, как они переглянулись, навело на мысль, что это был не бред.

— Аманда говорила тебе о том, что узнала в декабре? — нервно кашлянув, спросил Эд.

— Что вы имеете в виду?

— Она рассказала тебе о том, что мы ей сказали?

Потупив взгляд, я пытался вспомнить.

— Это как-то связано с ее удочерением? Она сильно сердилась на вас, но пока не была готова об этом говорить, и я не настаивал.

— Да, это связано с ее удочерением, – закрыв глаза ответила Элейн.

— Почему она спрашивала про сестру? У нее есть сестра?

Эд положил руку на плечо Элейн и посмотрел на меня.

— У Аманды есть сестра-близнец, родившаяся на пять минут позже.

Я был поражен.

«Где-то была другая половинка Аманды? Твою мать!»

— Усыновление было закрытым. Мы ничего не знали ни о биологической матери Аманды, ни о том, что у нее есть сестра. Лишь спустя несколько лет мой знакомый из агентства по усыновлениям под большим секретом рассказал, что у Аманды есть близнец. Мы не хотели переворачивать жизнь дочери вверх дном, поэтому решили рассказать об этом, когда она вырастет. — Элейн достала из сумочки салфетку, вытерла слезы и продолжила: — Вторую девочку удочерила женщина из Бостона. Это все, что мы знали, но пообещали Аманде, что, если она захочет, попытаемся найти ее сестру.

Я был шокирован.

«Почему она скрывала от меня эту новость?»

— Аманда ничего не говорила об этом с самого декабря, и мы решили, что она передумала, но если она попросила тебя найти ее сестру… значит это до сих пор ее мучает. Мой бедный ребенок! — Элейн начала безудержно плакать и Эд стал утешать ее.

В тот момент я решил, что сделаю все возможное, чтобы исполнить желание Аманды. Это мой долг, после всего того, что натворил.

Я принялся строить планы.

«Когда Аманда поправится, мы, возможно, съездим в Бостон, чтобы поискать там информацию о ее сестре…»

Следующей ночью Аманда умерла.

Глава 31

Седрик

— Ты бороду отпускаешь? — спросила Соня, удивленная моим небритым видом.

— Проходи, — я мрачно кивнул на гостиную.

Усадив Эллисон на диван в гостиной, я первым делом взял у нее телефон, нашел номер ее соседки по квартире и написал сообщение с просьбой немедленно приехать по указанному адрес. Эллисон не должна возвращалась домой одна в таком состоянии.

Соня приехала очень быстро, как будто уже была рядом или кто-то подвез ее, как только она получила сообщение. Поэтому у меня было менее пятнадцати минут на объяснения Эллисон.

Связанного рассказа не получилось — я не был к этому готов. Не знаю, поняли ли что-нибудь Эллисон. Все время, что я говорил, она сидела очень тихо и молчала, а когда попросил задавать вопросы, просто продолжала недоверчиво качать головой.

До появления Сони я успел рассказать об Аманде, что она сестра-близнец Эллисон и их разлучили при рождении. Что Аманда была моей девушкой в колледже и погибла в результате несчастного случая.

Эллисон узнала главное, но дьявол, как говориться, кроется в деталях, а именно о них-то я не успел рассказать. Я только приступил к объяснению моей роли в поисках Эллисон, как в дверь постучали.

— Эл, ты в порядке? — спросила Соня, подходя к Эллисон.

Эллисон покачала головой. Она явно все еще была в шоке.

У меня разрывалось сердце от того, что я не мог ее утешить. Я был последним человеком, которого Эллисон хотела бы видеть рядом, поэтому стоял в другом конце комнаты.

Соня, поглаживая подругу по спине, сверлила меня глазами.

— Пошли, – где-то через минуту хрипло произнесла Эллисон и встала, но Соня ее удержала.

— Подождите. Что, черт возьми, происходит? Вы и не встречались-то толком, чтобы так драматично расставаться. Сердрик, зачем ты вызвал меня? Почему беспокоился, что Эллисон поедет домой одна? — Соня обвела нас взглядом, но мы оба промолчали. — Никто так и не скажет, что, черт возьми, творится?

Увидев, как по щеке Эллисон скатилась слеза, я сжал кулаки от бессилия. Этот момент был одним из худших за всю мою жизнь.

Я прочистил горло и заставил себя что-то сказать.

— Я сообщил Эллисон ужасные новости. Как только она придет в себя, расскажет тебе.

Эллисон впервые взглянула на меня, и я этим воспользовался.

— Мне очень жаль, что я скрывал все это, но когда ты будешь готова я попытаюсь объяснить, почему так сделал.

— Не уверена, что поверю хоть одному твоему слову, — сказала Эллисон, и практически выбежала из квартиры.

— Отлично сделано, придурок! – Соня оглянулась на меня из коридора и последовала за подругой.

Я не придал значение ее словам, в тот момент она могла выстрелить в грудь, мне было все равно.

Прошло около получаса, прежде чем я сдвинулся с места. Мне нужно было что-то делать. Я взял телефон и написала ей.

Эллисон, пожалуйста, не бойся меня. Я должен еще так много тебе сказать. Я не собирался скрывать все это от тебя так долго. Я знаю, что ты не готова разговаривать со мной сейчас, но, пожалуйста, дай знать, когда будешь. Я обещаю все объяснить, если ты меня выслушаешь.

Она так и не ответила, но я и не ожидал.

В ту ночь, когда я понял, что все, чего боялся наконец-то случилось, и хуже быть не может, меня охватило горько-радостное спокойствие. К худшему или к лучшему, правда раскрылась. Да, конечно, мне не удалось объяснить Эллисон это так, как я представлял, но основные факты она узнала. Ей нужно время, чтобы все обдумать, а мне придется набраться терпения.

На следующий день я сделал то, что давно откладывал: избавился от бороды и от последней тайны. Я рассказал маме обо всем без утайки, а она плакала, как никогда за всю свою жизнь. По ее словам, она очень встревожилась, когда Калеб вдруг сорвался с места и поехал ко мне в Чикаго, но знала, что спрашивать нас бесполезно – мы будем все отрицать.

— Милый, почему ты не рассказал? Почему эти годы скрывал от нас с папой, что твоя первая любовь умерла?

— Мне было стыдно. Было так много того, что, как мне казалось, огорчит вас, учитывая, как тяжело было с Кэлли в то время. Мне очень жаль, мам.

Мы с ней крепко обнялись.

— Во все это так трудно поверить. Как я теперь буду видеться с Эллисон, если она вернется к работе? Бедняжка, должно быть, так потрясена и сбита с толку. Скажи мне еще раз, почему ты не сказал ей правду о сестре, когда впервые увидел?

— Это вопрос на миллион долларов, – я вздохнул. – Мама, я не могу этого объяснить. Эллисон просто очаровала меня. Звучит банально, но я действительно думаю, что влюбился в нее с первого взгляда. Я хотел быть с ней, хотел, чтобы она по-настоящему узнала меня, и понимал, что как только расскажу правду, все закончится. Я был эгоистом, знаю.

— Да, но ты не желал причинить ей боль.

— Это последнее, чего я хотел, поверь мне.

— Я думаю, тебе нужно написать ей письмо, сынок.

— Письмо?

— Ты не сможешь объясниться с Эллисон в ближайшее время: она будет избегать тебя. Но ей нужно узнать, ведь ты, судя по всему, не смог рассказать ей ничего толком.

— Верно. Я просто был в шоке.

— Вот-вот. Поэтому я хочу, чтобы сегодня ты поужинал с нами, пообщался с сестрой и не забивал ничем голову, а когда вернешься домой, то обдумаешь хорошенько, что нужно сказать Эллисон. Ты сможешь это сделать?