Близнецы

— Разве у меня есть выбор?

— Нет.

____

После раннего ужина из спагетти с фрикадельками и пары бокалов красного вина я правда расслабился и пошел с Кэлли на прогулку. Держа сестру за руку, я впервые почувствовал, что в конце концов все будет хорошо. Наверное, так подействовал разговор с мамой.

Вдруг Кэлли потянула меня через улицу. Я попытался ее остановить, но она лишь сильнее дернула меня за руку.

— Эллисон!

Сердце заколотилось, но потом я увидел, что Кэлли указывает на идущую через дорогу девушку с длинными темными волосами. Это была не Эллисон, однако дало мне понять, как будет волнительно снова ее увидеть.

Появится ли она на следующей неделе, чтобы работать с Кэлли? Вряд ли, но если да, то по крайней мере мама теперь все знает.

На самом деле она знает больше, чем Эллисон, но ненадолго. Вернувшись домой, я засяду за письмом. Нужно излить Эллисон душу, даже если в первый и последний раз.

Глава 32.1

Эллисон

Близнецы, сегодня ретроградный Меркурий может заставить вас рефлексировать, но это прекрасная возможность для духовного роста.

Спустя два дня после разговора с Седриком, я взяла недельный отпуск на обеих работах, сославшись на семейные обстоятельства.

Думаю, это можно так назвать.

Были весенние каникулы, улицы заполонили дети, и их звонкие голоса залетали в мою квартиру через окно вместе с теплым ветерком и щебетанием птиц. Это помогало расслабиться.

Мне до сих пор не верилось в то, что я узнала за последние дни. Я смотрела на фотографию Аманды, где она прислонилась к дереву. Звуки с улицы, казалось, дополняли сцену на фотографии и словно бы оживляли ее. На фото Аманда с любовью улыбалась фотографу. Было очевидно кому, но я все никак не могла это осознать.

Она мертва. Сестра, о существовании которой я даже не подозревала, мертва. Я никогда не знала ее. Зато Седрик знал. Оказалось, он знал о моем прошлом больше, чем я, и это раздражало.

Он был парнем моей сестры… парнем моей сестры. Это по-прежнему плохо укладывалось в голове.

Мне еще так много надо было узнать.

Почему именно он искал меня?

И почему сейчас?

Знала ли сестра обо мне до своей смерти?

Оставалось так много вопросов без ответа, но как только Седрик рассказал мне правду, я не могла видеть его ни секундой дольше.

Найдя фотографию, я ни на минуту не сомневалась, что на ней я, хоть и не помнила, когда или кто меня снимал. Правда повергла меня в такой шок, что невозможно описать.

Было впечатление, что я попала в какую-то мыльную оперу, и сначала все казалось полнейшей бессмыслицей. Но чем больше думала об этом, тем больше это начинало походить на правду. Я ведь ничего не знала о моей биологической матери или обстоятельствах моего рождения.

Мама всегда говорила, что она тоже ничего не знала, и это была правда: она бы никогда не скрыла от меня ничего подобного.

«Как в агентстве по усыновлению разлучили близнецов? Почему они это допустили?»

Звонок телефона отвлек меня от мыслей.

— Алло?

— Проверка связи, — ответила Соня.

Она каждый день звонила мне с работы, желая убедиться, что я не наделала глупостей. В первые сутки моя психика была нестабильна. Соня подумывала отвести меня к врачу, чтобы он выписал успокоительное, но я отказалась.

— Знаешь, тебе не нужно звонить каждые два часа.

— Ты перестала хотя бы на минуту думать об этом?

— Конечно, нет. А ты бы перестала, если бы сначала узнала, что у тебя есть сестра-близнец, а через минуту, что она умерла?

— Черт возьми, не могу себе представить, Эл. Мне очень жаль.

— Мне нужно выйти из дома. – Я помолчала. — Давай сегодня поужинаем где-нибудь?

— Серьезно? Было бы здорово! Тебе не помешает проветриться. Считай, что договорились.

— Люблю тебя.

— И я тебя.

Как только я повесила трубку, снова раздался звонок.

— Соня, перестань, это же смешно.

— Эллисон?

Желудок совершил кульбит, когда я поняла, кто звонит.

— Эллисон? Ты тут?

— Да, — наконец прошептала я.

— Я так беспокоился о тебе.

— Зачем ты звонишь, Седрик?

— Я не хотел тебя тревожить, чтобы ты обдумала все наедине с собой, но больше не мог ждать. Мне нужно было услышать твой голос… знать, что ты в порядке.

— Я в порядке, но не готова с тобой разговаривать.

— Справедливо. – Седрик тяжело выдохнул. — Мне правда нужно было услышать твой голос. Я очень дорожу тобой. Очень. Пожалуйста, не ненавидь меня. Пожалуйста…

Я боялась того, что могу сказать дальше, поэтому повесила трубку и расплакалась.

Он думал, что я его ненавижу? На самом деле я ненавидела себя, потому что все еще его любила.

***

За следующие пару дней уныние, в котором я пребывала, постепенно сходило на нет.

На улице был двадцать градусов, и я решила прогуляться. Надела нежно-розовый хлопковый сарафан, серебряные шлепанцы на танкетке и, прихватив сумочку, вышла на свежий воздух под пение птиц.

В магазине на углу я купила полу-замороженный напиток Slush Puppy. Я его обожала когда-то, но давно не пила, и так быстро потягивала через тонкую трубочку, что чуть мозг не заморозила.

Я заметила двух маленьких девочек, которые вприпрыжку бежали по улице, держась за руки, и сразу же подумала о сестре.

«Были бы мы так близки? Была бы она еще жива, если бы мы нас не разлучили? Возможно. И, вообще, как мать разлучит близнецов?»

Настроение резко ухудшилось, и я решила вернуться домой.

***

Увидев, кто сидит на ступеньках, я вздрогнула, выронила стаканчик и замерла. Седрик тоже меня заметил. Его красивые кристально-голубые глаза сияли в солнечном свете и казалось, будто они светятся. Его красота причиняла почти физическую боль.

Седрик был одет в черный приталенный лонгслив с v-образным вырезом и джинсы. Он сбрил бороду, хотя на подбородке виднелась щетина.

Мы просто стояли и смотрели друг на друга. Я была напугана, но несмотря на это, мне хотелось, чтобы Седрик приблизился и обнял меня. Я не знала точно, что эта ситуация значила для нас, но притяжение все еще было сильным. Скорее всего даже сильнее, чем когда-либо, ведь запретный плод сладок, а Седрик теперь для меня под запретом: он был парнем моей сестры.

Седрик поднялся, но близко не стал подходить.

— Хорошо выглядишь, Эллисон.

От его голоса по коже побежали мурашки.

— Почему ты здесь?

— Вообще-то, чтобы отдать это. – Он протянул желтый конверт.

«Это какой-то юридический документ?»

— Что это? — нервно спросила я.

— Тут все. Все, что я хотел тебе сказать, но не смог… в тот день.

Я осторожно, стараясь не задеть его руку, взяла конверт.

Седрик стоял неподвижно, не сводя с меня взгляд. Казалось, он отчаянно искал в моих глазах подсказку что я чувствую, а затем произнес:

— Пообещай, что прочтешь.

Я все еще отчаянно желала, чтобы он прикоснулся ко мне, но знала: он не переступит черту. А если вдруг сделает, то я отступлю.

— Прочту.

Седрик коснулся моей щеки. Вздрогнув я прикрыла глаза, наслаждаясь коротким прикосновением.

— Спасибо. – Он опустил руку.

Я прошла мимо него, но прежде чем войти в подъезд, оглянулась.

Седрик, засунув руки в карманы, смотрел на меня.

Я отвернулась и закрыла дверь.

Глава 32.2

Желтый конверт дразнил меня. Я так хотела его открыть, но боялась того, что там обнаружу.

Оттягивая неизбежное, я думала о Седрике. С ним я была счастлива, теряла голову в его объятиях и чувствовала себя защищенной. То недолгое время, что мы были вместе, стало лучшим в моей жизни, и как жаль, что все это оказалось ложью.

«Интересно, сколько он и Аманда встречались? Насколько были близки? Его чувства к ней были сильнее, чем ко мне?

Я ненавидела себя за эти вопросы, но ничего не могла поделать. Возможно, все ответы были в письме, и мне нужно просто его прочесть.

Глубоко вздохнув, я поднялась с дивана. Сердце бешено заколотилось. Я осторожно разорвала конверт и достала несколько рукописных листов, скрепленных вместе. Затаив дыхание, я принялась читать.

Дорогая Эллисон,

Прежде всего, спасибо, что нашла время прочитать письмо. Открыть его, наверняка, было трудно. Мне тяжело даже думать о том, что ты это читаешь, однако я рад, что наконец могу выговориться. Тем не менее я не жалею, что не рассказал тебе эту историю при первой встрече. Я абсолютно уверен, что тогда бы никогда не пережил поистине лучшие дни в моей жизни - дни с тобой.

Но, пожалуй, лучше начать сначала. Мне был двадцать один, когда я встретил Аманду Томпсон. Она была первокурсницей, а я учился на старшем курсе в Северо-Западном университете. Я заметил ее на вечеринке. Она грохнулась на задницу, поскользнувшись на мокром от пива полу. Я расхохотался, и она подошла, чтобы меня пнуть… остальное уже история. Аманды была красива, и с ней было легко общаться. У меня было много девушек, но редко кто задерживал мой интерес больше, чем на неделю. Я был плохим парнем, выросший на бандитских улицах Бостона, она – папиной дочкой из респектабельного пригорода, но это, похоже, ее не испугало. Она сумела заглянуть за фальшивый фасад, что я создал для всех, и увидеть меня настоящего: мою неуверенность и страхи, мои надежды и мечты.

Ей было всего семнадцать, и я был ее первым парнем. Ее родители, Элейн и Эд, не возражали против наших отношений; главное, чтобы я не ночевал в ее комнате. Аманда жила дома, я – в кампусе, и иногда приходил к ним на ужин. Мы сблизились, и я узнал, что они удочерили Аманду еще во младенчестве. Она была их единственным ребенком, их принцессой.

Мы встречались уже почти год, когда впервые занялись любовью. Удивительно, но за все это время я не ни разу даже не взглянул на другую девушку. Аманда говорила, что хочет провести со мной всю жизнь. Я любил ее, но, честно говоря, побаивался брать на себя такие обязательства. Я готовился получить диплом и, возможно, уехать, а она только поступила в колледж. Аманду все это не волновало, она просто хотела быть со мной. Но мне этого было недостаточно. То, что случилось дальше, самая тяжелая часть истории.

Однажды ночью Аманда пришла ко мне в общежитие после того, как я проигнорировал ее звонки, и увидела, как я целовался с другой девушкой. Скорее всего, дальше поцелуя дело бы не пошло, но в те дни я плохо себя контролировал. Ради блага Аманды я собирался закончить наши с ней отношения, но в ту секунду, когда увидел выражение ее лица, понял, насколько она для меня важна, и что сделал больно своему лучшему другу.

Аманда выбежала из моей комнаты и уехала. Она была расстроена и, вероятно, плохо управляла машиной. Той ночью она попала в аварию, и впоследствии умерла. Мне очень жаль, что я так сообщаю тебе об этом. Я до сих пор чувствую огромную вину за то, что произошло. Но хочу, чтобы ты знала: твоя сестра боролась за свою жизнь, она не сдалась просто так.

Незадолго до этого Эд и Элейн рассказали ей о тебе. Много лет назад Элейн получила информацию от друга из агентства по усыновлению, что биологическая мать Аманды, пятнадцатилетней наркоманка, родила девочек-близнецов. Больше они ничего не знали, но поклялись Аманде помочь найти сестру, если она этого захочет.

Перед смертью Аманда пришла в себя, и ее последними словами ко мне были: «Найди мою сестру».

Мне было очень тяжело после ее смерти. Только Калеб знал, о том, что случилось: он приехал и остался со мной на несколько недель. Мама я все сказал лишь недавно, несколько дней назад.

Есть еще кое-что. Говорить об этом непросто, и думаю, именно поэтому я так боялся тебе все рассказать. Когда Аманда была в больнице, врачи обнаружили, что на момент аварии она была беременна и потеряла ребенка. Это был мой ребенок. Аманда говорила, что принимает противозачаточные, и я был уверен, что она не может забеременеть. До сих пор я задаюсь вопросом, знала она или нет, и не поэтому ли так хотела увидеть меня тогда? По моей вине случилась авария, в которой также погиб мой ребенок. Я знаю, что тебе, наверное, очень тяжело это слышать, и прошу прощения.

Отложив письмо, я пошла на кухню, налила стакан воды и, сделав большой глоток, села за кухонный стол. Глубоко дыша и потирая виски, я пыталась осмыслить признания Седрика.

Потрясение, грусть и ревности обрушились на меня, как груда кирпичей.

Я была потрясена, узнав обстоятельства смерти сестры, мне было грустно от того, что Седрик винил себя, хотя очевидно, что он не мог предсказать, что произойдет. И я ревновала. Седрик и моя сестра зачали ребенка. Несмотря на то, что он трагически погиб, он был зачат. Мой племянник или племянница.

Мне нужно было знать больше, и, немного успокоившись, я вернулась к чтению.

Тебе, наверное, интересно, почему двадцать лет спустя, все это всплыло.

Получив диплом, я остался в Чикаго и прожил там около восьми лет, а потом вернулся в Бостон. Я поддерживал связь с Эдом и Элейн. Иногда они приглашали меня на ужин, и мы говорили об Аманде. Думаю, я напоминал им о ней. Томпсоны великодушные люди, и не заслужили потерять своего единственного ребенка.

Они годами пытались самостоятельно получить информацию о тебе. Они считали это своим долгом. Думаю, они так скучали по Аманде, что хотели найти в тебе воплощение ее живой частички. Они нанимали частных детективов и, наконец, чуть больше года назад, следователь по имени Брэндон Сэмюэлс выяснил имя женщины, удочерившей тебя. С помощью этой информации он смог узнать твое имя, адрес, и однажды он проследил за тобой до закусочной. Эд в это время проходил курс химиотерапии, поэтому они с Элейн не могли приехать, а поскольку я жил в Бостоне, было логично, что с тобой встречусь именно я.

В тот первый день, войдя в закусочную, я собирался поступить правильно. Однако, увидев тебя, был потрясен до глубины души. Ты походила на взрослую версию Аманды, но была даже красивее, чем я мог себе представить. Я не ожидал от себя такой реакции. Мне нужно было больше времени, чтобы подготовиться, и я ушел. Но не переставал думать о тебе. Я решил, что, прежде чем все рассказать, я хочу узнать тебя лучше. Я вернулся в закусочную, чтобы попробовать завязать с тобой разговор, но не застал и оставил кредитку. Конечно же ты помнишь, что в тот день я отвез тебя домой, и мы впервые поговорили.

С каждой секундой, которую мы проводили вместе, меня все сильнее влекло к тебе. Я отчаянно хотел разобраться в своих чувствах. Никогда и не с кем я не чувствовал такой связи, как с тобой. Ты можешь подумать, что это из-за вашего с Амандой сходства, но это не так. Преодолев первый шок, я понял, насколько вы с ней не похожи. Наша с Амандой история – это история глупого зеленого юнца и молоденькой девушки. Я тогда еще не нагулялся, а она еще даже не начинала, и, скорее всего, я бы все испортил, и мы расстались. Даже если бы Аманда сейчас была жива, мы не были бы вместе.

Мое решение зайти с тобой так далеко было эгоистичным, но я не жалею об этом. С той первой ночи, когда подвозил тебя, я понял, что пути назад нет. Я не мог контролировать чувства к тебе. Мне было необходимо, чтоб ты была рядом. Каждый раз я намеревался все тебе рассказать. Я не собирался скрывать от тебя это вечно, просто чувствовал, что время еще не пришло, и откладывал. Боялся тебя потерять.

В канун Нового года, когда мы занимались любовью, я понял, как сильно в тебя влюбился, и именно тогда же мой мир начал рушиться. Мне позвонила Элейн и сообщила, что следователь нашел твою биологическую мать, и что эта женщина ищет тебя. Было вопрос времени, когда ты все узнаешь. Я терял контроль над ситуацией и решил взять паузу, чтобы набраться смелости сказать тебе правду. В тот вечер, когда мы столкнулись в доме моей матери, я собирался, наконец, рассказать ей все. Я не справлялся, и мне нужен был ее совет. Когда ты спросила, встречаюсь ли я с кем-то еще, то застала врасплох. Я запаниковал и солгал. Это было глупо. У меня никого не было и нет до сих пор. Я сожалею, что солгал тебе.

Должно быть, ты была в шоке, когда обнаружила фотографию в подвале – это было единственное воспоминание о Аманде, но я совсем забыл о той коробке. Оглядываясь назад, я рад, что так произошло. Ты давно заслуживала узнать правду. Кстати, насчет твоей биологической матери, если она еще не связывалась с тобой, но ты хочешь с ней поговорить, то следователь может передать всю информацию. Я пришлю е-мейл с его контактами, а также с контактами Эда и Элейн Томпсон. Они надеются, что ты согласишься встретиться с ними. Пожалуйста, не наказывай их за мои ошибки.

В заключении скажу, что ни на секунду не пожалею о том, что мы были вместе. Я пойму, если ты не сможешь простить меня, но если все же сможешь, то это будет много значить для меня. Потому что ты очень много значишь для меня.

Седрик

P.S. Надеюсь, ты заметила, что в конверте есть кое-что еще.

Я перевернула конверт. Из него выпал небольшой зип-пакет с запиской и… старинным кольцом изысканного дизайна из белого золота или серебра с зеленым камнем.

«Что это значит?»

Я развернула записку.

Эллисон, я купил это кольцо на антикварной ярмарке после нашей первой встречи. Камень напомнил цвет твоих глаз: на нем такие же золотые крапинки, и я просто должен был его купить. Это была семейная реликвия пожилой дамы. Она взяла с меня слово, что я подарю его кому-то особенному. Уже тогда я знал, что когда-нибудь отдам кольцо тебе. Я потерял шанс быть с тобой, но все равно хочу, чтобы оно было у тебя. Пусть оно всегда напоминает, насколько ты особенная.

Кольцо идеально подошло на безымянный палец правой руки. Я шевельнула рукой, чтобы поймать отражение света. Это была самая прекрасная вещь, которую мне дарили.

Из глаз полились слезы.

Глава 33

Седрик

Пять месяцев спустя

Мы на пляже. Я лежу на песке, сверху на мне сидит Эллисон, и ее прекрасные большие зеленые глаза сияют на солнце. Кэлли, хохоча, выливает на нас воду из ведерка. Мы с Эллисон встаем и бежим за ней по берегу, догоняем и кучей-малой падаем в воду. Мы безудержно смеемся и не замечаем гигантскую волну. Она накатывает внезапно и выбрасывает нас с Кэлли на берег. Эллисон рядом нет. Я зову ее, кричу, но не получаю ответа.

— Седрик! Седрик! Проснись!

Я часто моргаю, в груди заходится сердце.

— Что?

— Тебе приснился кошмар. Кто такая Эллисон? — спросила Стефани.

– Что, прости? — переспросил я, намеренно избегая ответа.

— Кто такая Эллисон? Ты ее звал, — повторила она.

— Ой, да никто. Все нормально. Спи.

«Хороший ответ, придурок».

Стефани вздохнула и перевернулась на бок, но я знал, что она не заснула.

Мне часто снилась Эллисон, но это в первый раз, когда кто-то слышал, как я разговаривал во сне.

Мы со Стефани встречались уже больше месяца. Она работает юристом в центре города, и мы познакомились в городском парке Бостон-Коммон во время ланча. Я размышлял о жизни, сидя за столиком, а она подсела ко мне. Болтая о работе и наблюдая, как дети возятся в пруду с лягушками, мы условились поужинать вместе. С этого все началось.

Да, я заставлял себя жить дальше.

Несколько дней назад она впервые осталась у меня ночевать. Мы спали вместе, но сексом до сих пор не занимались. Стефани хотела: вечера вечером она в прямом смысле пыталась залезть мне в трусы, но я не был готов.

Стефани — красивая филиппинка с шикарной кожей, милой улыбкой, замечательным характером, и она, наверное, умнее всех, кого я знаю. Не то, чтобы меня не влекло к ней. Просто… Не знаю.

«Кого я обманываю? Я точно знаю, в чем дело».

Когда я встал, Стефани на кухне готовила вафли.

— Доброе утро, соня.

— Доброе утро.

— Должно быть, ночью тебе приснился кошмар, тебя трясло.

— Да?

«Смени тему. Меняй тему, идиот!»

— Ага. Хорошо, что я разбудила тебя.

— Да.

Очередная ложь. Даже в кошмаре я бы хотел быть с Эллисон.

— Какие планы на сегодня?

Сегодня День труда. Мама устраивала пикник, и это удобный повод представить ей Стефани, однако я до сих пор не был уверен, хочу ли их знакомить.

— А ты чем хо… — Телефон зазвонил, прерывая меня на полуслове

— Привет.

— Как дела, говнюк?

— Чего тебе, Калеб?

— Тебе лучше притащить свою задницу к маме сегодня.

— Вы с Дениз идете?

— Конечно. Думаешь, мы могли бы отвертеться от пикника мамы? Хотя сейчас из-за беременности Дениз остро реагирует на запахи и ее точно затошнит, едва учует аромат жареной свинины.

— Кто еще будет?

— Обычное сборище: Кэлли, Мария, Курт и, может быть, Бруно.

— Хорошо, мы, наверное, зайдем ненадолго.

— Мы? — спросил Калеб с любопытством.

— Я же рассказывал тебе о Стефани, — прошептал я, идя в спальню, чтобы Стефани не услышать, что я говорю.

— Да, но без всякого энтузиазма, так что я предположил…

— Она классная.

— Круто. Но не…

— Я знаю, что ты собираешься сказать.

— Знаешь?

— Блин, она приснилась мне прошлой ночью, и я произнес ее имя вслух. Меня разбудила Стефани и давай спрашивать, кто такая Эллисон и почему я ее звал во сне. Насколько это херово?

— Довольно херово.

— Ага.

— Что ж, хорошо, что ты пытаешься двигаться дальше. От Эллисон до сих пор никаких вестей?

— Да. Я даже не знаю, где она.

— Хм.

— Мне пора. Увидимся позже.

Я нажал отбой, присел на кровать и посмотрел в окно на прекрасное солнечное утро. Если не смотреть на календарь, то можно сказать, что в Бостоне все еще лето. Но я точно знал, что сейчас сентябрь, и что я не видел Эллисон уже пять месяцев.

В последний раз это было в тот день, когда отдал ей письмо. Тогда, одетая в розовое платье с развевающимися на ветру волосами, она была похожа на ангела. Той же ночью она прислала сообщение.

Эллисон: Седрик, я очень ценю, что ты нашел время, чтобы объяснить мне все в письме. Мне нужно время, чтобы все это переварить. Прошу не пытайся связаться со мной, пока я не буду готова. Спасибо за кольцо. Оно красивое. Я не уверена, что смогу его носить, но буду им дорожить.

Мне было больно слышать, что она просит ее не беспокоить, но в тоже время я почувствовал облегчение, что теперь Эллисон все знала. Я был абсолютно честен с ней, мне больше нечего было скрывать.

Прошло пять месяцев, и до сих пор о ней не было ничего слышно.

Три месяца назад Эллисон взяла отпуск по работе с Кэлли, но заверила маму, что вернется. Я до сих пор не знаю, как Эллисон удавалось продолжать работать с моей сестрой в течение первых двух месяцев после письма, но она смогла. Она была потрясающей.

Вернувшись на кухню, я заметил, что Стефани уже пьет кофе и ест вафли.

— Извини, что так долго.

— Не беспокойся, Голубоглазый.

Мне стало тошно от этого прозвища. Эллисон говорила, что называла меня так, пока не узнала имя.

— Так, какие наши планы на сегодня? – спросила Стефани.

— Ты любишь свинину?

— Предпочитаю курицу, но и свинина сойдет.

— Моя мама устраивает пикник на каждый День труда, и мы жарим свинину. Это своего рода европейская традиция, которую она унаследовала от своей бабушки. Я обязан там появиться. Хочешь пойти со мной?

— Свинья еще жива?

— Хрю. Хрю. — подмигнул я. — Шучу. Когда мы приедем, она уже будет мертва.

— О, слава Богу, — выдохнула Стефани.

— Рано благодарить Бога. Ты еще не видела свиную голову. Выглядит довольно омерзительно, но мясо на вкус будет пальчики оближешь, — сказал я, откусывая от вафли.

— Отличный план. Я хотела бы познакомиться с твоей семьей.

Я содрогнулся от этих слов, понимая, что не готов к этому, но после звонка Калеба я не мог отвертеться.

— Да. Отличный план, — повторил я, не зная, что еще сказать.

Глава 34.1

Эллисон

За три месяца до событий, описанных в 33 главе

«Близнецы, благодаря огненной Луне в вашей жизни появятся новые люди. Они вдохновят вас вернуться на путь, что ведет к отложенной мечте».

Сердце забилось чаще, когда на табло загорелось «пристегните ремни». Я всегда ненавидела летать, и больше всего взлет и посадку. Пока самолет медленно снижался, я молилась, чтобы он не рухнул на землю огненным шаром. Мы благополучно приземлились, но я все еще взволнованно дышала и шептала слова благодарности божеству наверху.

Нервы у меня разгулялись не на шутку и не только из-за перелета, но и из-за того, что ждало меня на земле.

Похлопав пилоту, вместе с остальными пассажирами я прошла по длинному коридору к терминалу. Я не знала в лицо тех, кто меня встречает, но они заверили, что узнают меня.

Я оглянулась и тут увидела женщину лет шестидесяти, катившую инвалидное кресло с пожилым мужчиной. Оба улыбались.

— Эллисон! — воскликнула Элейн, крепко меня обняв, и отстранилась, чтобы разглядеть. —Ты такая красавица. Боже мой!

Она не отрывала от меня взгляд.

— Привет, Элейн. Рада наконец познакомиться, — нервно ответила я, наверняка краснея.

Я знала, что Эд проходит лечение от рака, но не думала, что он насколько слаб. Обняв его, я заметила, что он плачет.

— Не могу в это поверить. Это нереально. Извини, что так эмоционален. Наверно, это странно для тебя, — сказал он.

Я взяла его за руку.

— Не беспокойся. Я понимаю.

Я отошла, чтобы получить багаж, и благодаря этой короткой передышке сумела немного взять себя в руки.

— Что скажешь, если мы заедем где-нибудь пообедать? — спросила Элейн.

Я кивнула, хотя из-за нервов есть совсем не хотелось.

— Любишь блины? – повернувшись ко мне в лифте, спросил Эд.

— Да.

— Прямо у шоссе, по дороге домой, есть отличная блинная. Там делают вкуснейшие блины на свете со всевозможными топпингами.

— Звучит здорово.

Судя по виду, Эд не очень хорошо себя чувствовал, и я надеялась, что он не перенапрягся, приехав встретить меня.

Пока Элейн помогала Эду сесть в машину, я закинула свой чемодан в багажник.

Поездка до ресторана прошла спокойно: Эд изредка оглядывался на меня и улыбался.

— Как прошел полет?

— Хорошо, насколько это возможно. Я не очень люблю летать.

— Я тебя понимаю, – Эд засмеялся.

В ресторане аромат свежей выпечки тут же вернул мне аппетит, и по совету Эда я заказала блинчики с черникой.

В ожидании еды я избегала неловкости, разглядывая зал, пока Эд с Элейн рассматривали меня. Вероятно, сравнивали сходство между мной и их умершей дочерью.

— Итак, Эллисон, у тебя к нам, наверное, есть вопросы? — спросила Элейн.

Я составила целый список о время перелета.

— Мне интересно, как давно вы знали обо мне и почему не пытались найти раньше?

Элейн опустила взгляд, собираясь с мыслями, затем подняла голову.

— Когда Аманде было около пяти лет, мы узнали, что у нее был близнец. Мне рассказала подруга после того как уволилась из агентства по усыновлению. Но она сказала, что даже приблизительно не знает твое местонахождение. Мы решили, когда Аманде исполнится восемнадцать, мы ей обо всем расскажем и дадим самой решить, хочет ли найти тебя. Оглядываясь назад, я жалею, что мы не нашли тебя раньше. Прости.

Глаза у Эда снова блестели от слез.

— Эд, пожалуйста. Все хорошо. Тебе нужно экономить силы. Я не сержусь, честно. — У меня сердце разрывалось от боли за него, и хотелось его утешить. Потянувшись через стол, я взяла его за руку и не отпускала пока не принесли заказ.

— Мэнди любила этот ресторан, — сказал он несколько минут спустя.

— Мэнди? — я чуть не выронила вилку. — Это ее прозвище?

— Только Эд так ее называл, — пояснила Элейн.

У меня пробежали мурашки. Когда впервые увидела Седрика в закусочной, играла песня «Мэнди» Барри Манилоу.

Я снова принялась за блины, думая об этом странном совпадении. Возможно, это просто воображение, но мне казалось, я чувствовала присутствие сестры. Может быть, то, что Эд назвал ее прозвище, и я вспомнила песню — это знак, что Аманда сейчас с нами? Но вслух я этого произносить не стала.

— Эллисон, — прервал мои размышления Эд, — все эти годы, пока Аманда росла, мы думали, что поступаем правильно. Если бы знали, что произойдет, поступили бы по-другому.

Я кивнула.

— Расскажи немного о своем детстве, — помолчав, попросила Элейн.

Я улыбнулась, вспомнив маму.

— У меня было прекрасное детство. Нам с Амандой повезло, что мы попали в хорошие семьи. Моя мама, ее звали Марго, была не замужем и всегда хотела иметь ребенка. Она хорошо зарабатывала, была в листе ожидания агентства по усыновлению, и вот однажды ей позвонили по поводу девочки. С того дня я стала ее дочерью. Она была всем для меня. Она много работала, но никогда не пропускала ни одного занятия по танцам, ни одного футбольного матча, а когда я выросла, то могла рассказать ей о чем угодно. Несколько лет назад она умерла от рака. Было тяжело. Она была моей лучшей подругой.

Я расплакалась, и теперь уже Эд взял меня за руку.

— И ты, и мы потеряли ту, что была для нас всем.

Следующий час мы делились воспоминаниями. Я рассказывала о своей маме, а Эд с Элейс об Аманде. Оказывается, в старшей школе она была чирлидершей и выиграла несколько соревнований. Летом, перед выпускным классом, училась в Испании, закончила школу с отличием и поступила в Северо-Западный университет на факультет журналистики.

После столь эмоционального обеда мы отправились домой к Эду и Элейн. Увидев красивый, но скромный дом в живописном предместье Чикаго, я предположила, что моя сестра была типичной девушкой из пригорода.

Элейн уложила Эда отдыхать, затем проводила меня в комнату над гаражом.

— Сейчас это гостевая, а раньше была комнатой Аманды. Вещи ее я давно раздала, но кое-что оставила: доску с фотографиями и безделушки на комоде. Надеюсь, здесь тебе будет удобно.

Это была типично девичья комната. Розовое покрывало с маленькими белыми цветами, винтажная мебель фирмы «Поттери Барн» и полосатые бело-розовые обои. Единственное окно пропускало легкий летний ветерок и достаточно много света.

— Располагайся, а пока принесу тебе полотенца.

— Большое спасибо, Элейн.

Еще раз оглядев комнату, я присела на кровать и закрыла глаза, наслаждаясь легким ветерком. Я чувствовала присутствие Аманды в ресторане, но здесь оно ощущалось еще сильнее. Фактически, эта комната была эпицентром.

На доске было десяток фотографий: школьные, группы черлидиров и с выпускного бала, на которой Аманда стояла рядом со светловолосым парнем, похожим на Зака из «Спасённые звонком». Затем я заметила ту самую фотографию, которую нашла в коробке. Я сняла ее с доски, перевернула и увидела надпись:

«Моей великолепной девушке. Спасибо, что согласилась позировать мне. Люблю тебя, крошка.

Седрик».

В горле образовался ком, когда увидела почерк Седрика и слова любви, обращенные к моей сестре.

Я вернула фото на доску и заметила другую. Вероятно, она была сделана в День Святого Патрика: Седрик и Аманда в зеленых футболках улыбались так, что щеки того и гляди лопнут. Было тяжело и очень странно видеть его таким счастливым рядом с девушкой, которая как две капли воды походила на меня в восемнадцать лет. На обратной стороне фотографии стояла дата: «Март, 2002».

За месяц до смерти Аманды.

Я подставила, как она страдала перед смертью. Такая молодая. Она хотела найти меня. Нуждалась во мне. А я даже не подозревала, что у меня есть сестра, и пока она умирала, наверное, сидела на фуд-корте торгового центра, уплетая тако.

Я сжала фотографию и, плача, села на кровать. В голове крутилось столько вопросов. Поженились бы они с Седриком? Оставили бы ребенка? Встретились бы мы с Амандой? Стали бы близки? Беременна ли она на этом снимке?

Я ревновала Седрика, потому что он явно любил Аманду, и злилась на него за то, что через месяц после того как был сделан этот снимок он бросит ее.

Элейн вернулась с полотенцами и, увидев, что я плачу, присела рядом со мной. Она осторожно взяв из моих рук фотографию и посмотрела.

— Знаешь, Седрик мне все рассказал.

— О чем?

— Дорогая, мы с Эдом поставили его в очень сложное положение. Мы не задумывались о его чувствах. О том, что он может ощутить. О том, что может влюбиться. Мы просто хотели знать, что с тобой все хорошо и рассказать об Аманде. Седрик жил в Бостоне, поэтому логичнее было, чтобы именно он разыскал тебя.

— Что именно он рассказал вам о нас?

— Он позвонил через некоторое время после того, как ты нашла фотографию в доме его матери. Он плакал, Эллисон, и признался, что давно нашел тебя, но скрывал это от нас. И еще, что вы стали очень близки. Он был раздавлен тем, что потерял тебя.

— Это был настоящий шок, вот так узнать о сестре, – всхлипнула я.

— Понимаю, и мне очень жаль. — Элейн обняла меня и после паузы продолжила: — В тот раз, когда Седрик звонил, я спросила его кое о чем.

— О чем? – я повернулась к ней.

— Я спросила любит ли он тебя. Седрик даже не колебался и сразу ответил, что любит.

Я глубоко вздохнула. Он ни разу не говорил, что любит меня, даже в письме.

— Можно спросить?

— Конечно, дорогая.

— Как вы могли так легко простить Седрика? Он считает себя виновным в аварии, а как считаете вы?

— О милая. Он не виноват в том, что Аманда не справилась с управлением. Он был так молод, и сделал неправильный выбор, как и многие другие. Седрик не отходил от Аманды в больнице. Он бы отдал жизнь, чтобы спасти ее. Я верю, что она была его лучшим другом, но... не верю, что они остались бы парой, не случись авария или если бы Аманда выжила и родила ребенка. Поддерживать отношения в таком возрасте слишком сложно.

— Что вы с Эдом почувствовали, когда узнали, что она беременна?

— Это был шок. При других обстоятельствах мы бы, наверное, отреагировали иначе. Но мы узнали, когда уже случился выкидыш, и наша дочь боролась за жизнь. Я знала, что Аманда принимала противозачаточные таблетки, но вероятно они не дают стопроцентной защиты.

— Спасибо, что ответила. Понимаю, что трудно все это вспоминать.

— Все в порядке. Знаешь, когда Седрик признался в своих чувствах к тебе, я удивилась, как он мог так быстро влюбиться. Но теперь, увидев тебя, понимаю.

***

Я рассчитывала провести в Иллинойсе всего несколько дней. Большую часть этого времени мы проводили дома, готовя еду, играя в карты и знакомясь друг с другом. Элейн научила меня готовить бефстроганов, и показала детские видео с Амандой. Смотря их, мы плакали: они, из-за того, что потеряли ее, а я из-за того, что никогда не знала.

В целом это было похоже на визит к давно потерянным тете и дяде. Я чувствовала себя частью семьи, и мы хорошо ладили. Особенно с Эдом, чье спокойствие и радушие побуждало открыть душу.

Я рассказала ему о Нейте, о том, что бросила аспирантуру, потеряла мать, нашла свое предназначение и сильно влюбилась в Седрика. Он дал мне пару хороших советов. Например, что нужно жить одним днем, не загадывая далеко наперед, и тогда все будет хорошо. Нигде я не чувствовала себя более нужной и желанной, чем в их уютном доме.

Из-за болезни Эд был вынужден оставить высокооплачиваемую работу технического консультанта. Элейн, которая до этого никогда не работала, устроилась помощником учителя в местной школе, чтобы оплачивать медицинские счета. Часть ее зарплаты шла приходящей сиделке, которая также помогала по дому, пока Элейн работала.

Как-то Элейн сказала, что, когда я рядом, Эд выглядит счастливее и сильнее, чем раньше. И мне пришла в голову мысль. Почему бы не остаться здесь еще на некоторое время? Я пока не хотела возвращаться в Бостон, и могла помочь Элейн присматривать за Эдом. Тогда им не нужно будет нанимать сиделку.

— Эллисон, я не хочу, чтобы ты уезжала так скоро. Мы только начинаем узнавать друг друга, — сказал Эд накануне моего отъезда во время ужина.

Похоже, он прочел мои мысли.

— Забавно. Я как раз хотела кое-что обсудить.

— Да? —произнесла Элейн.

— Я подумываю остаться здесь на некоторое время, но не хочу просто болтаться без дела. Могу я присматривать за Эдом, пока ты на работаете? Играть в карты, составлять ему компанию во время химиотерапии… Что скажешь?

— Боже мой, Эллисон, это очень милое предложение, но у тебя есть своя жизнь и работа. Даже две. Как быть с ними?

— В закусочной по мне скучать не будут, а в агентстве возьму отпуск. Думаю, что сейчас я больше нужна Эду, чем своим пациентам. Кроме того, я в долгу перед сестрой. Она помогла бы, если бы была здесь.

Элейн улыбнулась, но не решалась принять мое предложение, пока не заговорил Эд.

— Могу я вставить свои пять центов? Если не считать потери Аманды, борьба с этой болезнью была самым мрачным временем в моей жизни. Твое присутствие, Эллисон, рассеяло эту тьму. Я не хочу отвлекать тебя от жизни в Бостоне, но, если ты действительно хочешь остаться… большего я бы и пожелать не мог.

Расплывшись в широкой улыбке, я обняла Эда.

— Тогда решено.

***

Я нуждалась в них так же, как и они во мне — к такому выводу я пришла.

Лечение помогало, и через два с половиной месяца у Эда началась ремиссия. Я находилась с ним каждый день, на всех процедурах, и могла сказать, что у меня появился новый фанат.

Я точно знала, почему больше сблизилась с Эдом, чем с Элейн — у меня никогда не было отца. Я никогда не чувствовала, что он мне нужен, а теперь поняла, что иметь его было бы здорово.

Однажды вечером, после десерта, пока Элейн убиралась на кухне, мы с Эдом сидели в гостиной.

— Я хочу, чтобы ты кое-что знала, дитя, — повернувшись ко мне, произнес он. — Если бы я знал, что твоя биологическая мать родила двух девочек, я бы удочерил и тебя, чтобы бы разделять близнецов. Но теперь, когда познакомился с тобой, я хотел бы называть тебя своей дочерью не только потому, что ты генетически связана с Амандой, а потому что ты замечательный человек. Я был бы так горд, если бы Аманда оказалась такой же, как и ты. Пожалуйста, знай, что теперь у тебя есть отец. И он хочет вернуть хотя бы часть любви, которую ты подарила мне за эти месяцы.

Я положила голову на плечо Эда и расплакалась.

— Спасибо.

Он крепко обнял меня и продолжил:

— Я не хочу, чтобы ты уезжала, но думаю, тебе нужно разобраться с тем, от чего ты убежала из Бостона. Пока не встретишься с этим лицом к лицу, тебе не будет покоя. Мы не сказали Седрику, что ты здесь. Понимали, что ты бы этого не хотела. Но я слышал слезы и боль в его голосе, когда он звонил, чтобы рассказать, что нашел тебя. Помню, как подумал тогда, что ты, наверное, особенная девушка, раз он так расстроился, потеряв тебя. Он любит тебя, Эллисон. Не знаю, любил ли он Аманду так же сильно, но тебя он любит. Это точно.

Я вспоминала, каким был тогда Седрик: небритый, с темными кругами под глазами, потухший взгляд.

Неужели он действительно был так огорчен?

Действительно ли он любил меня?

Любила ли я его?

Я не знала.

Глава 34.2

По итогу мы решили, что я вернусь домой накануне Дня труда, через пару месяца снова прилечу в Чикаго, а Эд с Элейн проведут отпуск у меня в Бостоне.

Я уведомила «Яркие горизонты», что если мои услуги все еще нужны, то смогу вернуться к работе через две недели, и попросила назначить к прежним пациентам.

Оставалось одно место, где я еще не была – могила Аманды, и я отправилась туда в последний свой день в Напервилле. Мне хотелось поехать одной, и Эд любезно одолжил свою машину.

По дороге на кладбище я остановилась у цветочного магазина и выбрала розовые розы, которые, по словам Эда, очень любила сестра. Я вспомнила засохшую розу в папке Седрика, той самой папке, где нашла фотографию, и задумалась, не взял ли он ее с панихиды.

Поднявшись на холм и любуясь травянистым пейзажем, я наконец нашла, где похоронена сестра. Увидев гранитное надгробие терракотового цвета, я не смогла сдержать слез.

«Аманда Роуз Томпсон, 2 июня 1984 г. — 1 мая 2002 г. Любимая дочь»

Если бы мы были знакомы, то там могло быть написано: «Любимая дочь и сестра».

Я молча молилась. Я попросила прощения у Аманды за свои противоречивые чувства. Сказала, что хоть мы ни разу не виделись, я люблю ее и всегда буду заботиться об Эде и Элейн.

Я пробыла там минут пятнадцать, прежде чем заметила, что помимо моих роз на могиле есть еще цветы: свежие и увядшие. Элейн сказала, что из-за болезни Эда они не были тут несколько месяцев, так откуда же свежие цветы? Кто-то навещал Аманду? Кто-то помнил о ней? Мне было приятно так думать.

На прощание я послала надгробию воздушный поцелуй, и когда подул легкий ветерок, подумала, что, возможно, сестра поцеловала меня в ответ.

Теперь я могла вернуться в Бостон.

Мне не терпелось рассказать Эду с Элейн о цветах: возможно, они знали, от кого они, но как назло, машина не заводилась. Как странно. Я попробовала еще и еще, но безрезультатно. Я ничего не понимала в машинах. Может, сел аккумулятор?

Я не хотела беспокоить Эда и Элейн. К счастью, у меня была визитка службы помощи на дороге, и я позвонила туда. Мне ответили, что придется подождать минут двадцать-тридцать.

Я сидела в машине, когда чуть позади остановилась старая тойота ржавого цвета. Я скрестила пальцы, надеясь, что это не какой-нибудь бандит: здесь было безлюдно.

Из машины вышел подросток шестнадцати или семнадцати лет: взлохмаченные каштановые волосы, предплечья в татуировках, в руках фиолетовые гортензии. Когда он остановился прямо у могилы Аманды, у меня бешено заколотилось сердце.

Это он приносил цветы? Откуда он знал Аманду?

Парень встал перед могилой, склонив голову, и опустился на колени, чтобы положить цветы.

Несколько минут я наблюдала за ним, готовая лопнуть от любопытства, затем вышла из машины и пошла к нему.

— Привет.

Парень вскочил и обернулся.

— Эй, ты меня напугала.

— Извини. Ты… э-э… знал Аманду?

Он помолчал несколько секунд.

— Да. То есть, не совсем. Я никогда ее не встречал. Даже не знаю, как она выглядела… но она была моей родственницей.

— Родственницей? Как это?

Он оглядел меня с ног до головы.

— Кто ты?

Я поколебалась, но решила, что лучше сказать правду.

— Ее сестра-близнец.

Парень отступил назад и прищурился, как бы изучая меня.

— Как тебя зовут? – поинтересовался он.

— Эллисон. А тебя?

Он ответил не сразу.

— Джейк. Меня зовут Джейк.

— Это ты оставлял цветы?

Он кивнул.

— Ну, не только я. Еще моя мама.

— Твоя мама?

У парня задрожали руки. Он нервно прикурил сигарету и поднял голову.

Я впервые заглянула в его глаза. Они были зелеными с золотыми вкраплениями. Точно, как у меня.

— Джейк?

— Ага?

— Ты мой брат?

Он затянулся, выпустил дым и снова кивнул.

***

У меня был брат. И он был крутой. Сразу понял, что не так с машиной и быстро починил, а затем состоялся разговор, которого нельзя было избежать.

— Джейк, как ты узнал об Аманде?

— Около полугода назад к нам домой пришел частный детектив и спросил мою мать, родила ли она девочек-близнецов в 1984 году. Я, честно, офигел.

— И твоя мама ответила?

— Она просто посмотрела на меня, как будто боялась что-то сказать, как будто хотела, чтобы я вышел из комнаты, а потом начала плакать… прям рыдать. Я чуть не обделался, когда услышал, как она отвечает, что да, родила. Она все плакала и плакала, пока говорила, что тогда пипец как облажалась: сбежала из дома, подсела на наркоту и залетела от дилера.

Я чуть не упал на землю. Мой биологический отец торговал наркотиками. Меня замутило.

Джейк продолжал, а я ошеломленно слушала.

— Она хотела знать, почему детектив ее искал, и спросила, в порядке ли… девочки. Сыскарь рассказал, что одна давно погибла в результате несчастного случая, а другая живет в Бостоне. Это ты?

Я кивнула.

— У мамы случилась истерика, когда узнала, что Аманда мертва. Чуть успокоившись, она спросила, как детектив нас нашел. Он объяснил, что родители Аманды наняли его для поиска другой сестры, и эти поиски привели его к нам.

— Твоя мама… какая она?

— Она классная, Эллисон, действительно классная. В молодости, когда была в моем возрасте, она, конечно, наломала дров и все такое, но смогла исправиться: слезла с наркоты, пошла учиться, стала фельдшером и познакомилась с моим отцом. Он разбился на мотоцикле, когда мне было пять, и теперь мы только вдвоем.

— Сочувствую насчет твоего отца.

— Спасибо.

— Как зовут твою мать?

— Ванесса. Ванесса Грин. Ну, Грин — фамилия моего отца. Раньше она была Ванессой Болонья. Она итальянка, и вы так похожи. Это пипец как странно.

Я улыбнулась. Он казался хорошим пареньком.

— Как думаешь, твоя мама захочет со мной встретиться?

— Захочет. Точно! Она просила детектива сообщить ей, когда тебя найдет, но он не позвонил. У нас не так уж много денег, чтобы поехать в Бостон, но я знаю, что она хочет с тобой познакомиться. Просто она боится, что ты осудишь ее за то, что бросила тебя, разлучила близнецов и все такое.

— Она решила разлучить нас с сестрой?

— Она не хотела, но люди из агентства по усыновлению сказали ей, что двух детей мало кто захочет забрать, а потом заверили, что вас отправят в хорошие семьи, и она сдалась.

Я кивнула.

— Понимаю.

— Мама уговорила следователя сказать, где похоронена Аманда. С тех пор мы приходим сюда раз в неделю по очереди, иногда вместе. Ей здесь становится легче.

— Это хорошо.

Джейк засунул руки в карманы и криво улыбнулся.

— Ты, кажется, ничего так.

— Ты тоже. Эй, дай мне свой телефон.

Я добавила свой номер и имя в его контакты.

— Завтра я улетаю обратно в Бостон, но вернусь сюда на День Благодарения. Если твоя мама захочет встретиться со мной, то могу к вам приехать. Если нет, это тоже нормально. Но ты можешь позвонить мне в любое время, ладно?

— Круто. Действительно круто!

— Было очень приятно познакомиться с тобой, Джейк.

— Мне тоже, Эллисон.

Прежде чем сесть в машину, я еще раз помахал ему, а потом вдруг меня поразила мысль, что этот неуклюжий татуированный подросток, пахнущий табаком, — мой младший брат. Я импульсивно подбежала к нему и обняла. Когда мы расстались, у него слезились глаза.

***

На обратном пути в Бостон я думала, как изменилась моя жизнь. За два месяца, проведенные с Томпсонами, я по-другому посмотрела на свое прошлое и настоящее, на то, что действительно важно, и, прежде всего, на прощение.

Вчера вечером я получила несколько сообщений от Джейка, и теперь открыла, чтобы перечитать.

Джейк: Просто проверка, не приснилось ли ты мне.

Эллисон: Привет! Не приснилась. Хотя это было сюрреалистично, не так ли?

Джейк: Я сказал маме. Она очень хочет встретиться с тобой.

Эллисон: Правда?

Джейк: Ага. Она расстроилась, когда сказал, что ты уже завтра возвращаешься в Бостон, но обрадовалась, что мы с тобой познакомились.

Эллисон: Я тоже рада.

Джейк: Поговорим позже… сестренка. Пипец, так странно это писать.

Эллисон: Пожалуйста, не пропадай.

Джейк. ХО

Джейк был милым, но хорошо, что я пока не виделась со своей биологической матерью. Мне нужно было время подготовиться и подумать, что ей сказать и о чем спросить. Она не могла быть таким уж плохим человеком, судя по тому, каким вырос Джейк.

Мне правда не терпелось узнать своего брата получше. Однако до того, как встретиться с новыми родственниками, дома меня ждали дела, решение которых давно откладывала.

Пришло время встретиться с Седриком.

Честно говоря, я немного нервничала. За пять месяцев многое могло измениться. Седрик мог найти себе другую. Мог не простить меня за то, что уехала, не сказав ни слова.

Сегодня будет уже слишком поздно что-либо делать, но завтра праздник — День труда, и никто не будет работать. Сначала я зайду к Беттине, чтобы проверить Кэлли и извиниться за то, что так надолго оставила их без помощи. Затем узнаю, где Седрик и договорюсь с ним о встрече.

Я нервничала, представляя, что собираюсь ему сказать, но потом вспоминала его лицо, его прикосновения, и у меня закружилась голова.

***

«Дорогие Близнецы, сегодня подходящий день, чтобы решить давно отложенные проблемы, закончить незавершенные проекты и приблизится к своей цели. В этом вам поможет огненная Луна».

В понедельник утром светило солнце, воздух был теплым и сухим. Идеальная погода для красивой прически. Я уложила волосы волнами, надела синий топик, подходящую юбку, которую купила в торговом центре в Напервилле, босоножки на танкетке и тонкий серый кардиган. Я даже попробовала повторить дымчатый макияж глаз, который мне показала косметолог торгового центра. Выглядела и чувствовала я себя на удивление хорошо. Возможно, дело было в покое, который обрела с Томпсонами, или в том, что была счастлива вернуться домой.

Я позвонила в дом Беттины, но трубку никто не взял. Однако, я все равно решила пойти к ним во второй половине дня. Мне хотелось сделать Кэлли сюрприз. Вполне возможно, у Беттины будут гости по случаю праздника, а может быть, ее вообще не будет дома. Мне придется рискнуть.

— Чертовски горячая штучка, — сказала Соня, взглянув на меня.

— Спасибо. Хочу хорошо выглядеть на случай, если позже увижу Седрика.

Соня чуть распушила мне волосы.

— Может, подождешь с этим несколько дней? Ты только вчера вернулась.

— Сколько еще ждать? Прошло пять месяцев с тех пор, как он написал мне письмо. Я должна объяснить ему, что чувствую. Пора.

— И что именно ты чувствуешь?

Я задумалась, но, честно говоря, все сводилось к одному.

— Я скучаю по нему.

Соня вздохнула.

— Ты готова к тому, что он мог двинуться дальше?

— Честно? Нет. — Я потерла виски.

— Я не хочу, чтобы ты пострадала.

— Знаю, но мне это нужно, даже если рискую пострадать. Я много чего пережила за последнее время: встретила мужчину своей мечты, нашла работу по душе, узнала, что у меня есть сестра-близнец, и что она умерла, а мужчина мой мечты когда-то был ее парнем и они зачали ребенка. Затем встретила и полюбила родителей сестры, увидела, как ее отец поборол рак. И в довершение случайно встретила на кладбище своего биологического брата. Все это меня закалило. Я сумею справиться с тем, что может случиться сегодня.

Соня обняла меня.

— Согласна, и я тобой горжусь. Знаешь, тебе стоит написать книгу. Это может стать бестселлером.

— Серьезно?

Мы обе рассмеялись.

— Серьезно. Назови ее «Близнецы». Кстати, это ведь и твой знак зодиака.

— Точно, но мне в голову не приходила как-то это сопоставить.

***

Я быстро доехала на электричке до нужной остановки и пешком дошла до дома Беттины. На подъездной дорожке стояло несколько машин, но «Ауди» Седрика среди них не было, и я вздохнула с облегчением: я еще не готова его увидеть.

Я постучала в дверь, подождала, потом нажала на звонок. Я слышала голоса за домом. Но не могла понять, они доносятся с заднего двора Беттины или ее соседей, и уже собралась уходить, но тут дверь открылась.

— Эллисон? — на меня глядел ошарашенный Калеб.

— Привет.

Ярко-голубые глаза Калеба расширились, как будто он увидел привидение. Он обернулся через плечо и прошептал:

— Что ты здесь делаешь?

— Я звонила утром, но трубку не взяли. Я… э-э… только вчера вернулась и надеялся поговорить с твоей матерью и навестить Кэлли. Они дома?

— Гм… да… — Он снова глянул через плечо.

«Что там такое?»

Прежде чем успела спросить, раздались шаги.

— Калеб, ты где застрял? Так и от жажды не долго умереть. Кто там пришел?

Я узнала бы этот голос где угодно.

Калеб пораженно вздохнул и отошел в сторону.

Увидев меня, Седрик застыл, а я едва устояла на ногах.

— Привет, — прошептала я, взмахнув рукой.

Седрик посмотрел на молчаливого Калеба, снова на меня и сглотнул.

— Эллисон, — произнес он почти не слышно.

У меня екнуло сердце. Я глядела на него и не могла наглядеться. Тело закололо, как будто оно обнаружило то, о чем тосковало эти пять месяцев.

Я прочистила горло.

— Простите, я не хотела мешать. Хотела сделать Кэлли сюрприз и… э-э…

Седрик облизнул губы и покачал головой.

— Не извиняйся. Никогда не извиняйся. Боже! Как я рад тебя видеть. — Он искренне улыбнулся.

Это тронула мое сердце, но я не понимала, почему они просто стояли и не пригласили меня войти, пока не услышала женский голос:

— Седрик, дорогой, куда ты ушел?

В прихожую вошла привлекательная азиатка.

Глава 35

Седрик

— Фу, меня мутит. — Дениз была на третьем месяце беременности, и запах жарящегося поросенка вызывал у нее тошноту.

Что касается меня, то я не мог дождаться, когда попробую его чертовски вкусную хрустящую корочку.

— Не могу поверить, что вы делаете это каждый год, — рассмеялась Стефани.

Мама усмехнулась.

— Вообще-то, два раза в год: на День труда и День памяти. Вот увидишь, насколько это вкусно.

— Я впервые буду есть жареного поросенка. Спасибо за такую возможность. — Стефани улыбнулась.

— Всегда пожалуйста. Не благодари, пока не попробуешь.

Между мной и Стефани не было серьезных отношений, поэтому я не хотел приводить ее сюда. Однако был рад, что мама радушно ее приняла, хоть и удивилась, увидев меня с девушкой. Она знала, как я все еще переживал из-за Эллисон, но думаю, поняла, что мне нужно отвлечься.

Эллисон практически исчезла из нашей жизни. Даже Кэлли перестала спрашивать о ней. Я бы солгал, сказав, что не вспоминал о ней сегодня. Когда в организм попадало хоть немного алкоголя, тоска усиливалась, и мысли сразу возвращались к ней: к ее прекрасному лицу, глазам, губам… Иногда вспоминать об этом было просто невыносимо, и сердце сжималось от боли.

— Похоже, поросенок готов. Как думаешь, Седрик? — спросила мама, вырывая меня из мыслей.

— Ему готовиться еще минут десять, а вот мне пора подкрепится холодненьким.

Стефани рассмеялась и покачала головой.

— Принесешь и мне еще вина?

Калеб встал с шезлонга.

— Вы оставайтесь, я сам принесу. В мамином холодильнике у меня припасена пара бутылок «Октоберфест». Хочу его попробовать. — Посмотрев на беременную Дениз, он добавил, подмигнув, — тебе тоже принесу безалкогольной солодовой.

Калеб неторопливо прошел через раздвижную стеклянную дверь в дом и пропал: наверное, завернул по дороге в туалет. Пришлось идти самому. Я собирался напугать брата, когда он выйдет из сортира, но, зайдя в коридор, увидел, что он стоит у входной двери.

— Калеб, ты где застрял? Так и от жажды не долго умереть. Кто там пришел?

Калеб отошел в сторону, и из меня словно вышибло дух.

Эллисон стояла на пороге, и была еще красивее, чем я помнил. Темные волосы, которые теперь доходили почти до талии, развевал ветерок. Зеленые глаза, казалось, стали еще ярче, а может, их цвет усиливал обтягивающий голубовато-зеленый топик.

Я еле удержался, чтобы не броситься к ней, и прошептал с придыханием:

— Эллисон?

Она явно нервничала, но, кажется, была рада меня видеть. Сейчас она мало походила на «разъяренную Эллисон», покидающую мою квартиру, или на «отстраненную Эллисон», которой я отдавал письмо. Что-то изменилось, или, вернее... вернулось.

Она быстро опустила взгляд, а затем посмотрела мне прямо в глаза.

— Простите, я не собиралась мешать. Хотела сделать Кэлли сюрприз и… э-э…

Я покачал головой и широко улыбнулся.

— Не извиняйся. Никогда не извиняйся. Боже! Как я рад тебя видеть.

Я изнывал от желания прикоснуться к ней, обнять, но сомневался, что Эллисон позволит, поэтому мучительно продолжал стоять на месте, пока мы просто смотрели друг на друга.

«Что, черт возьми, я буду делать, когда она увидит Стефани?»

Прежде чем смог придумать решение, появилась сама Стефани и нарушила тишину:

— Седрик, дорогой, куда ты ушел?

«Дерьмо!»

Я оглянулся на нее через плечо, и снова посмотрел на Эллисон, отчаянно пытаясь взглядом передать, что между мной и Стефани нет ничего серьезного.

Очевидно, мне это не удалось. Эллисон погрустнела, затем надела фальшивую улыбку, переступила порог и протянула руку Стефани.

— Привет, я Эллисон, терапевт Кэлли.

На ее пальце сверкнуло кольцо. Мое кольцо! У меня чуть сердце не остановилось.

Стефани пожала Эллисон руку и посмотрела на меня. Понятно, что ей было любопытно, эту ли Эллисон я звал прошлой ночью во сне? Тем не менее, она ничего не спросила.

— Я Стефани, приятно познакомиться.

Мы продолжали неловко стоять в тишине, пока не услышали крик мамы с заднего двора:

— Поросенок готов!

Когда мы не отреагировали, она пошла в дом.

— Ребята, вы что, не слышали? Ох, Эллисон! — она подбежала к ней, вытирая руки о фартук, и обняла.

Эллисон обняла ее в ответ.

— Привет, Беттина, извини, что так врываюсь, я хотела зайти и поздороваться.

Мама пристально посмотрела на нее.

— Милая, не говори глупостей. Наш дом всегда открыт для тебя. Надеюсь, ты присоединишься к нам? Я настаиваю.

Эллисон задумалась, затем, глядя прямо на меня, ответила:

— Да, с удовольствием.

Она останется! И пусть это будет ужасно неловко. Я переживу что угодно, лишь бы она снова не убежала от меня.

Мы впятером пошли во двор, и когда Кэлли, обернувшись, увидела Эллисон, то завизжала и запрыгала на месте. Похоже, она все-таки не забыла свою подругу.

— Эллисон! Эллисон!

— Я так по тебе скучала. — Эллисон обняла мою сестру, и мне тоже очень-очень захотелось оказаться в ее объятиях.

Стефани явно оценивала мою реакцию на эту радостную встречу.

— Значит, она работает с твоей сестрой?

— Э-э... да... Точно.

Я взял пиво и сделал глоток, пока Стефани продолжала разглядывать Эллисон, потягивая вино.

Мама пригласила всех к столу. В центре лежал поросенок, уже разрезанный на кусочки и приправленный зеленью, а вокруг — не менее дюжины разных гарниров. Но еда, как бы аппетитно она не выглядела, теперь меня не привлекала.

Я сидел вместе со Стефани, а Эллисон по диагонали от нас, рядом с Кэлли. Она аккуратно заправила салфетку за ворот рубашки сестры и положила кусочек свинины с гарниром на тарелку. Только слепой бы не заметил, как идеально она подходит Кэлли, и как светится от счастья моя сестра.

Я даже не пытался притворяться, что не смотрю, когда Эллисон поймала мой взгляд. Она улыбнулась, я ответил тем же, и сжал под столом кулаки от разочарования.

Мы ели практически в полном молчании, пока мама не нарушила тишину.

— Эллисон, когда ты вернулась в город?

— Вчера вечером. Я сообщила «Ярким горизонтам», что возвращаюсь, и попросила снова назначить меня к Кэлли, но они пока не ответили.

Она не уточняла, откуда именно вернулась, хотя мне было очень интересно, где она была и что делала последние несколько месяцев. Однако я не мог спросить ее прямо сейчас.

Зато у Стефани, похоже, таких проблем не было. Я чуть не подавился, услышав ее вопрос:

— Как долго ты работаешь с Кэлли?

Эллисон, казалось, смутилась.

— Около шести месяцев, прежде чем взяла отпуск. Мы хорошо ладим, верно? — она повернулась к Кэлли и нервно рассмеялась.

Стефани кивнула.

— Это так мило.

Напряжение, повисшее в воздухе, можно было разрезать ножом, и только моя мама и ее друзья на дальнем конце стола продолжали болтать между собой.

Примерно через пятнадцать минут после того, как Кэлли поела и встала из-за стола, Эллисон извинилась и зашла в дом.

Стефани пыталась вовлечь меня в разговор о предстоящем ежегодном банкете юридической фирмы, но я едва ее слушал, следя краем глаза, как Калеб вслед за Эллисон исчезает в доме.

Глава 36

Эллисон

Мне нужно было уйти оттуда и перевести дух, поэтому я заперлась в ванной.

Миллион мыслей проносились в голове.

Кто такая эта Стефани? У них с Седриком все серьезно? Она явно без ума от него — кто бы ее винил — но у меня было ощущение, что он смотрит только на меня. Казалось, он следует взглядом за каждым моим движением. Казалось, ему не терпится поговорить со мной, но он вынужден слушать бесконечную болтовню Стефани о работе.

От этого мне хотелось кричать.

А еще я забыла, как до боли Седрик красив и сексуален. Я чувствовала аромат его одеколона даже через стол, и скажу, что не из-за жаренного поросенка у меня потекли слюнки.

Все это было так неловко и разочаровывающе. Я могла понять, в каком затруднительном положении оказался Седрик. Он не ожидал, что я вдруг появлюсь в доме его матери, после того как так долго отсутствовала. Кто мог бы обвинить его в том, что он движется дальше? На его месте я, возможно, поступила бы так же.

Сделав глубокий вдох, я открыла дверь ванной, и была поражена, увидев Калеба. Он ждал меня, скрестив руки на груди.

— Нужно поговорить. Давай выйдем на улицу.

Кивнув, я последовала за ним на крыльцо.

— Я понимаю, как тебе сейчас неловко, — начал Калеб.

— Да. Я не ожидала такого, идя сюда.

Он быстро заморгал.

— Где ты была последние три месяца?

Я колебалась, не зная, хочу ли сказать ему, прежде чем объяснюсь с Седриком, но все же ответила:

— В Чикаго… с родителями моей сестры.

Калеб был шокирован.

— Ни хрена себе! Такого я точно не ожидал. Седрик понятия не имел, куда ты делась. Ты сказала ему не звонить, так что...

— Это долгая история, но мы с Томпсонами по-настоящему сблизились. Как раз об этом я и хотела поговорить с Седриком. Но чуть позже. Я правда пришла увидеть Кэлли, и я не хотела никого смущать.

Калеб быстро оглянулся, чтобы проверить, не идет ли кто-нибудь.

— Нам надо возвращаться к столу, пока не хватились. Я позвал тебя сюда, чтобы сказать: Седрик сильно переживал из-за того, что случилось. Он только недавно более-менее пришел в себя. Может показаться, что он двинулся дальше, я точно знаю, что это не так. Я утром ему звонил, и он все еще говорил о тебе. Понимаешь? Не используй то, что он здесь с девушкой, как предлог, чтобы снова сбежать от него. Ты должна знать, что между ними ничего серьезного.

Облегчение нахлынуло на меня.

— Спасибо, что рассказал.

Он снова оглянулся и тихо заговорил:

— И Эллисон, послушай… Я знаю, что он сильно ранил тебя, но он сделал это ненарочно, и его чувства к тебе были самыми искренними. Но если ты хочешь еще раз напомнить ему об ошибках, а потом уйти, то не нужно: поверь, он знает их лучше, чем кто-либо. Просто отпусти его и позволь двигаться дальше.

«Уйти? Отпустить? Нет!»

— Я не собираюсь уходить. У меня было много времени подумать о причинах, побудивших его так поступить. Теперь я знаю, что он не хотел причинить мне боль, и у меня все еще есть к нему чувства.

Калеб улыбнулся.

— У тебя будет шанс поговорить. Пошли.

Когда мы вернулись, Стефани все еще шептала что-то Седрику на ухо. Он обернулся и с любопытством посмотрел на меня, затем на Калеба.

Интересно, он догадывался, для чего его брат пошел за мной? Дениз, похоже, точно знала.

Сердце сжалось, когда я увидела, как Стефани проводит пальцами по волосам Седрика. На это было больно смотреть, но я не могла оторвать глаз.

Я ревновала. Сильно.

Пытаясь отвлечься, я вовлекла Кэлли в игру в крестики-нолики на айпаде, но украдкой поглядывала на Седрика. Он выглядел напряженным и держал руки на коленях. не отвечая на прикосновения Стефани. Она стояла ко мне спиной. Когда наши с Седриком взгляды снова встретились, я четко поняла, что он хочет поговорить со мной. Нужно было как-то сообщить ему, что наши желания совпадают, и что я не сержусь: ни за прошлое, ни за то, что он здесь с другой женщиной.

Я больше ни за что на него не сердилась.

Стефани снова запустила пальцы в его волосы, а затем притянула к себе и поцеловала в губы.

Я резко отвернулась. Смотреть на такое было невыносимо. Не будь я предупреждена, наверное, ушла бы. Но благодаря Калебу, я знала правду. Я решила, что останусь, и не буду просто сидеть, сложа руки, пока кто-то другой забирает у меня что-то настолько важное. Первобытное желание заявить права на то, что принадлежало мне, вспыхнуло внутри.

Я буду бороться за него!

Беттина начала убирать со стола, и Стефани с Седриком вызвалась ей помочь.

Мы с Кэлли перестали играть в крестики-нолики, и теперь она просто смотрела YouTube. Я притворялась, что очень заинтересована видео, а на самом деле дожидалась подходящего момента.

Стефани вернулась во двор, но Седрик остался в доме.

Это был мой шанс.

Я достала телефон и быстро набрала сообщение.

Эллисон: Я прощаю тебя. И очень скучаю. Прости, что ушла тогда. Нам нужно поговорить.

Я надеялась, что у него тот же номер и что мобильный у него с собой.

Через минуту телефон у меня на коленях завибрировал.

Седрик: Боже, Эллисон, я схожу с ума! Мне нужно прикоснуться к тебе. Сейчас же!

О. Боже. Мой.

Эллисон: Где ты?

Седрик: В комнате Кэлли. Встретимся здесь.

Эллисон: Что, если Стефани пойдет искать тебя?

Прошло около тридцати секунд, прежде чем он ответил.

Седрик: Когда увидишь, что Калеб заговорил с ней, заходи в дом.

Прошло еще около двух минут, прежде чем Калеб подошел к Стефани и завел разговор о юридической проблеме, возникшей у его строительной компании. Очевидно Седрик написал брату, чтобы тот отвлек Стефани.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда я быстро прошмыгнула мимо них в дом, миновала Беттину, моющую посуду на кухне, и пошла по коридору к комнате Кэлли. Я как будто не касалась пола.

Седрик меня ждал. Не успела я приоткрыть дверь, как он втянул меня в комнату и захлопнул дверь. В тоже мгновение я оказалась в его объятиях.

— Скажи, что это не сон, — прошептал он, похоже, сдерживая слезы, а затем поцеловал так, словно от этого зависела жизнь.

Примерно через минуту он отстранился и жадно вгляделся в мое лицо.

— Как ты могла стать еще красивее?

Я опустила взгляд, пряча слезы.

— Так тяжело видеть тебя с ней.

Седрик приподнял мой подбородок, заставляя посмотреть на него. Его голубые глаза будто бы прожигали во мне дыры.

— Ни с кем я не чувствовал того, что чувствую с тобой. Как не пытался, не смог тебя забыть. Что касается Стефани: я не спал с ней, и ни с кем другим после тебя. Мне даже не хотелось. Это самый долгий период в жизни, когда я обходился без…

— Серьезно? Ни с кем? — перебила я.

— Да. Клянусь.

Я улыбнулась.

— Я тоже.

Седрик чмокнул меня в лоб и тихо рассмеялся.

— Слава богу.

Похоже, выяснив это, мы оба вздохнули свободнее.

— Где ты была? Уезжала из города? — спросил Седрик, нежно поглаживая меня по талии.

— Я была в Чикаго с Эдом и Элейн, — после долгой паузы ответила я.

Поглаживание прекратилось.

— Что?

— Прости. Я просила их не говорить тебе. Предполагалось, что я просто навещу их, но мы сблизились, и я осталась помочь Эду. Она стали мне как родные, как вторые родители или что-то в этом роде.

Седрик отступил в шоке.

— Почему… Почему я этого не знал?

— Это моя вина. Мне нужно было время, чтобы разобраться. Элейн и Эд, особенно Эд, помогли увидеть вещи яснее. Я очень хочу рассказать тебе обо всем позже вечером или когда ты сможешь уйти отсюда, потому что мы не можем оставаться здесь слишком долго.

Седрик снова меня поцеловал.

— Я не могу отпустить тебя.

Теперь уже я притянула его к себе и страстно впилась в губы.

— Мы должны вернуться, пока кто-нибудь не начал искать. — Я отстранилась, тяжело дыша.

— Нет. — Седрик покачал головой и притянул меня обратно.

Я чувствовала, насколько он возбужден, и сама едва сдерживалась.

— Нет?

— Еще пару минут. — Его глаза потемнели от желания.

— Я так сильно скучала по тебе.

Седрик тяжело выдохнул мне в шею:

— Мне нужно быть в тебе... сейчас.

От этих слов у меня подкосились колени. Я приоткрыла рот навстречу его губам. Седрик скользнул рукой мне под платье, затем между бедер и застонал, когда я прижалась к его ладони.

Звук бьющейся в кухне посуды вернул нас в реальность.

Сердик убрал руку.

— Прости, милая, я так истосковался по тебе и немного увлекся.

Я положила голову ему на грудь, слушая быстрый стук сердца.

— Нам пора.

— Хорошо, но пообещай, что мы увидимся сегодня вечером. Я напишу тебе и приеду.

Я кивнула.

Седрик отчаянно поцеловал меня в последний раз.

— Ты первая. Мне нужно сходить в ванную и позаботиться об этом. — Он указал на внушительный стояк в штанах, и я рассмеялась.

Он и правда не мог вернуться туда… вот так.

Прежде, чем ушла, он взял мои руки покрыл поцелуями.

— До встречи, — прошептала я, выскальзывая за дверь.

Глава 37

Седрик

Избавление от стояка заняло больше времени, чем ожидалось. Когда я наконец-то вышел из ванной, Эллисон разговаривала с моей матерью на кухне. Если мама и знала, что мы уединялись в комнате Кэлли, то не подала виду. Я вернулся во двор и присоединился к Калебу и Стефани, которые, к счастью, все еще разговаривали. При моем появлении брат поблагодарил ее за совет, украдкой ухмыльнулся мне и ушел.

— Где ты был? — спросила Стефани.

— В ванной, извини.

— Хм... что-то долго ты там пропадал.

— Были кое-какие проблемы. — Фактически мой стояк можно назвать проблемой.

Стефани будто бы знала, что я не совсем говорю правду, но решила сменить тему.

— Чем займемся вечером?

Я чувствовал себя мудаком, и действительно ненавидел лгать. Но сейчас было неподходящее место и время признаться Стефани, что мы больше не можем встречаться. Я лишь надеялся, что она снова не набросится на меня с поцелуями на глазах у Эллисон.

— Боюсь, что ничем, — ответил я.

Стефани приподняла бровь.

— Я забыл, что завтра утром у меня встреча с клиентом. Мне нужно к ней подготовится, так что я вынужден буду попрощаться после того, как мы уйдем отсюда.

— Я могла бы просто посидеть у тебя, пока работаешь, приготовить поздний ужин и все такое.

Она не собиралась упрощать мне задачу.

Прежде чем смог придумать другое оправдание, Эллисон вернулась во двор и направилась прямиком к Кэлли. Стефани не сводила с нее глаз. Она явно что-то подозревала.

Я нервно сглотнул.

Когда Стефани встала, чтобы долить вина, я украдкой посмотрел на Эллисон и заметил гигантский засос на шее.

Черт!

Я попытался подать ей знак, чтобы она распустила волосы, но Эллисон не обратила внимания.

— Хочу покататься, — вдруг сказала Кэлли, вставая за спиной Эллисон.

— А ты не слишком взрослая для такого?

Кэлли все равно начала забираться ей на спину.

— Ох, ты меня раздавишь, милая, — рассмеялась Эллисон, вставая со стула.

Стефани вернулась с вином и села рядом со мной. Мы молча наблюдали за шоу, которое устраивали Эллисон и Кэлли.

Сначала сестра истерически смеялась, наслаждаясь тем, как Эллисон катала ее по двору, а затем вдруг принялась нюхать ее шею.

— Пахнешь как Седрик. Эллисон пахнет как Седрик! — завопила она.

Это ошеломило меня по двум причинам. Первая: Кэлли никогда так хорошо не использовала слова, описывая, как что-то пахнет. Вторая: я был в заднице.

Стефани впилась в меня взглядом.

— Я, должно быть, самая тупая женщина на планете. Я сделала вид, что не замечаю, как у тебя упала челюсть, когда она пришла, и что такое же имя ты кричал во сне прошлой ночью. Притворилась, что не вижу, как ты строил ей глазки за обедом, и то, как вы одновременно исчезли в доме, а затем она появилась с огромным засосом! Но то, что сказала твоя сестра я игнорировать не могу! Я все правильно поняла?

Отрицать глупо, лучше признаться.

— Прости, Стефани.

Через мгновение содержимое ее бокала оказалось у меня на рубашке.

— Пошел ты! — Стефани схватила сумочку и вылетела на улицу через задние ворота.

Это был конец. Конец наших с ней отношений.

Мама с Дениз все еще были на кухне и не видели этого. Калеб изо всех сил старался не хохотать вслух, но у него это чертовски плохо получалось.

Эллисон помогла Кэлли спуститься на землю и подошла ко мне.

— Прости, Седрик. Это было ужасно.

Я как мог отжал рубашку-поло, между прочим, от Ральфа Лорена.

— Я ни капельки не жалею и тебе не следует. Иди сюда. — Я притянул Эллисон к себе на колени и поцеловал.

— Ты с ума сошел? Мы не должны делать это здесь, у всех на глазах.

— Эллисон, каждый человек в этом доме знает, что я без ума от тебя.

Она покраснела и в шутку лизнула мою рубашку.

— М-м… люблю шардоне. Серьезно, тебе надо переодеться.

Калеб перестал смеяться и вытер глаза.

— У меня в грузовике есть запасная рубашка, бро.

— Гони ключи, говнюк.

Мы с Эллисон прошли через ворота на подъездную дорожку перед домом, где брат оставил грузовик.

— Я собирался предложить подвезти тебя домой, но только сейчас понял, что приехал вместе со Стефани. Так что я без машины.

— Добро пожаловать в клуб. Похоже, кому-то придется сесть на электричку, как остальным смертным. — Она подмигнула.

— Я приведу себя в порядок, а потом сможем уйти.

Эллисон осталась ждать меня во дворе. Шагая в дом, я все время оглядывался: не мог поверить, что она правда здесь.

Мама как раз заканчивала мыть посуду. Когда я попытался проскользнуть мимо, Дениз схватила меня за рубашку.

— Нет-нет, ты от меня не уйдешь. Что там случилось? И почему от тебя пахнет, как от мусорного контейнера за пабом?

— О чем ты? — Я притворился дурачком, но виноватая ухмылка, вероятно, выдала меня.

Мама с Дениз переглянулись.

— Врунишка.

— Калеб все равно мне все расскажет.

Говнюк!

— Стефани ушла, — сказал я.

— И?

— И она выплеснула на меня бокал вина.

У Дениз отвисла челюсть.

— Потому что?..

Я запрокинул голову и провел руками по волосам. Мне просто хотелось переодеться и убраться отсюда с Эллисон.

— Она догадалась, что мы с Эллисон улизнули после обеда и целовались.

— Что?! — воскликнула Дениз, ударив кулаком по столешнице.

— Я так и знала, — сказала мама, улыбаясь.

— Ты знала? — спросил я.

— Ага, в ту секунду, когда она вошла в эту дверь, я поняла, что, в конечном итоге, вы будете вместе: по глазам было видно. И я знала, что вы в комнате Кэлли. Стояла на шухере. — Она подмигнула.

Я знал, как она относилась к Эллисон, но такое поведение немного тревожило.

— Спасибо… наверное.

— Плюс, у нее на шее засос размером со штат Флорида. — Мама рассмеялась, и мы с Дениз подхватили.

— Ты же не переодевался перед ней? — спросила Дениз. — Если она увидит, что у тебя под рубашкой, то решит, что у тебя крыша съехала.

— Теперь у меня все на месте: и Эллисон, и крыша.

Когда я вышел из ванной в рубашке Калеба, Эллисон была на кухне. При виде меня, три дамы заулыбались: очевидно перемывали мне косточки. Раскрасневшееся лицо Эллисон было таким милым и нежным, что меня просто распирало от любви. От любви, в которой я так и не признавался напрямую. Нужно было это исправить, как только придет время.

***

Пока мы, держась за руки, шли к электричке, Эллисон рассказывала о поездке в Иллинойс. Услышав, как она помогала Эду, я влюбился в нее еще сильнее. Мне захотелось тут же признаться в этом, и я едва удержался.

История о том, как она столкнулась с братом на могиле Аманды казалась невероятной и заставляла задуматься о том, какую роль играет в нашей жизни необъяснимые чудеса.

Я отвел Эллисон в самый конец вагона. Покачиваясь в такт движению поезда, мы обнимались и целовались всю дорогу до ее остановки. Вагон был почти пуст, но даже если за нами наблюдали другие пассажиры, мы это не заметили.

Когда мы шли к дому Эллисон, небеса разверзлись. Но несмотря на проливной дождь, мы все равно останавливались, чтобы поцеловаться. Это был один из самых счастливых моментов в моей жизни.

Узнав, что Соня осталась ночевать у друзей, я так быстро потащил Эллисон по лестнице, что она чуть не упала. Мне не терпелось остаться с ней наедине, и снова заняться любовью в то самом месте, где мы сделали это впервые.

Глава 38

Эллисон

Седрик буквально не давал мне вздохнуть, но я не жаловалась. Как только мы оказались в квартире, он прижался меня к себе и начала целовать, целовать, целовать… Потом мы оказались на диване. Я так хотела Седрика, что думала взорвусь.

Пока я стягивала юбку, он снял с меня насквозь промокший топ и лифчик. Я просунула руки Седрику под рубашку, чтобы почувствовать тепло его кожи и упругий пресс, но он внезапно отстранился.

— Подожди. Сначала я должен кое-что объяснить.

Я скрестила руки на обнаженной груди, внезапно почувствовав холод.

— Что ты имеешь в виду?

Он покачал головой.

— Ничего плохого. По крайней мере, надеюсь, ты так не подумаешь.

— Теперь ты меня пугаешь.

Он поцеловал меня в лоб.

— Нет, нет, не бойся… все не так.

— А как?

Седрик глубоко вздохнул.

— Когда ты сказала не звонить тебе больше, а затем исчезла, я чуть не свихнулся. Думал, что потерял тебя, и до сегодняшнего дня был уверен, что никогда тебя не верну.

Я быстро моргнула и села.

— Однажды вечером, — продолжил он, — я перебрал с алкоголем. Помню, как смотрел на татуировку, которую сделал в память об Аманде, и мне пришла в голову идея: сделать еще одну. Итак, я пошел на Кенмор-сквер…

— У тебя новая татуировка? Где?

— Поэтому-то я и хотел сказать, прежде чем снимешь с меня рубашку.

— Хорошо, дай посмотреть. Обещаю, что не буду считать тебя сумасшедшим.

Седрик провел руками по волосам и вздохнул.

— Если честно, я и правда немного чокнулся в то время. — Он рассмеялся. — Но теперь все в порядке.

— Можно мне посмотреть, пожалуйста?

— Ладно. Там все равно ничего такого.

Он медленно снял рубашку прямо через голову, я увидела это.

О. Боже. Мой!

Татуировки были похожи, выполнены тем же шрифтом, но новая была прямо над сердцем Седрика.

Но это было еще не все. Под крупными буквами моих инициалов курсивом было выведено предложение: «Когда увидел тебя, я влюбился, и ты улыбнулась, потому что узнала».

Так и было. Я сразу узнала его.

— Это из Шекспира, — прошептала я.

— Да. Отсылка к наших вторым именам.

— Это прекрасно. — Я медленно провела пальцами по татуировке.

— Тебе действительно нравится? Не пугает?

— Нет. Мне нравится, что часть меня постоянно с тобой. Я заслужила это, черт возьми! — мы оба рассмеялись. — И ты прав. Наша связь всегда была сильной, с того самого первого момента. Глубоко внутри я всегда это знала. Вот почему вернулась.

Он нежно поцеловал меня.

— Я сделал эту татуировку, чтобы всегда помнить, что чувствовал к тебе. Я не из тех парней, которые отдают свое сердце дважды. Ты — единственная женщина, которая когда-либо претендовала на него. Оно твое навсегда. Я так сильно люблю тебя, Эллисон, больше своей жизни, больше всего на свете.

У меня сердце чуть не лопнуло, когда услышала эти желанные слова. Я притянула его к себе.

— Я тоже люблю тебя, Седрик. Очень.

Его глаза были полны слез.

— Детка, спасибо, что вернулась ко мне.

Я вытерла слезы: и его, и свои.

— Ты думал, что забрал что-то у меня, не сразу рассказав о сестре, а на самом деле ты подарил мне величайший дар: возможность узнать настоящую любовь. Наша встреча подарила мне не только тебя, но и Кэлли, Томпсонов, а теперь моего брата. Это все благодаря тебе. Благодаря тебе я больше не одна.

Эти слова, казалось, зажгли что-то внутри Седрика. Его губы сминали мои в страстном порыве, его руки дрожали от желания, когда он стягивал с меня нижнее белье. Очевидно, он, так же как и я, больше не мог ждать, поэтому лишь приспустил джинсы, прежде чем вошел в меня одним толчком.

— Я чертовски сильно люблю тебя, — прошептал он. — Ты и понятия не имеешь...

— О, Боже. Сильнее, Седрик. Хочу тебя глубже, — я впилась ногтями в его спину, и толкнула ближе.

— Не могу насытиться тобой. Мне мало… Я люблю тебя… люблю… люблю…

Седрик быстро перевернул нас. Он не останавливался, не сбавлял темп, и ни на секунду не отводил от меня взгляд.

Эмоции, что меня переполняли, вылились в слезы.

Седрик крепче обхватил мои бедра, чтобы проникнуть еще глубже и простонал:

— Так хорошо. Больше не могу сдерживаться… хочу кончить в тебя…

Это подтолкнуло меня к краю. Я вскрикнула от острого наслаждения. Последовал громкий стон Седрика, и его член запульсировал внутри меня.

Седрик нежно осыпая мое лицо поцелуями, и каждым снова и снова признавался в любви.

За эту ночь мы занимались сексом несколько раз: на кровати, в душе и даже на кухонном столе, когда собирались перекусить в полночь. Седрик был ненасытен, а я была более чем не против.

Глава 39

Седрик

Впервые за несколько месяцев я спал как младенец, и проснулся счастливым. Мне не терпелось снова заняться любовью с Эллисон, но она так мирно спала, что я не решился разбудить, и просто смотрел.

Прошлой ночью мы чередовали занятия сексом с разговорами в постели. Эллисон много говорила о поездке в Чикаго, и меня очень тронуло, которую роль сыграли родители Аманды в ее убеждении дать мне еще один шанс. Я также рассказал ей о Чикаго, о годах, что провел там после смерти Аманды. Я не стал скрывать, что был в сексуальных отношениях с женщиной старше меня и по возрасту, и по положению. Эллисон, естественно, не была впечатлена, но я поклялся открыться ей полностью, не оставив больше ни единого секрета.

Когда вчера Эллисон сказала, что благодаря мне больше не одинока, я впервые после смерти Аманды почувствовал нечто похожее на покой и завершенность. Конечно, я никогда полностью не прощу себя за прошлое, но каким-то образом положительное влияние на жизнь Эллисон заставило почувствовать, что частично я исправил нанесенный ущерб.

Было одиннадцать утра, когда Эллисон наконец-то проснулась. Я обнял ее сзади и прижал к себе. Мой член был тверд как скала. Нежно поцеловав ее в шею, я прошептал:

— Ты же понимаешь, что тебе придется вышвырнуть меня отсюда, потому что сам я не уйду.

— Тогда, полагаю, ты останешься, потому что я хочу наверстать упущенное.

— Мы потеряли так много времени. Никогда больше. Хорошо?

Она повернулась ко мне и нежно поцеловала в нос.

— Хорошо.

Если в разлуке с ней мне казалось, что у меня вырвали сердце, то сейчас оно заняло свое законное место.

Эллисон возвращалась к работе в закусочной только завтра, и все еще ждала ответа из «Ярких горизонтов». Поэтому я позвонил в агентство и сказал, что заболел. Я никак не мог оставить любимую женщину, когда только ее вернул.

— Мне нужно в душ, — сказала Эллисон после того, как мы еще два раза занялись любовью.

— Могу я пойти с тобой?

Она ухмыльнулась.

— Тебе все еще мало?

Она начала вставать, когда я притянул ее к себе и начал щекотать.

— Позволь мне перефразировать. Могу я принять душ вместе с тобой?

Эллисон высвободилась из моей хватки и направилась в ванную, демонстрируя свою красивую голую попку.

— Идем.

Очевидно, мы оба не могли держать руки подальше друг от друга.

***

Был уже почти полдень, и солнце ярко светило в окно спальни.

Переодевшись в джинсы и вчерашнюю рубашку Калеба, я взял мобильный Эллисон, чтобы поискать, где можно позавтракать поблизости. Телефон звякнул, оповещая о новом сообщении, и я инстинктивно его открыл.

Джейк: Не терпится встретится с тобой. Когда ты вернешься?

Кто такой Джейк? Что это вообще за чертовщина?

Меня будто накрыла ревнивая туча, и, прежде чем я успел ее прогнать, Эллисон закончила сушить волосы и вышла из ванной.

— Кто такой Джейк, черт возьми?

Она выглядела в растерянности.

— Что с Джейком?

Это не было ответом.

— Джейку не терпится с тобой встретится! — я бросил телефон на кровать. — Кто он?

У меня закипала кровь.

Шокированная, Эллисон посмотрела на меня.

— Седрик, Джейк — мой брат.

Внутри все сжалось, и я рухнул на кровать в полнейшем смущении. Я чувствовал себя идиотом.

— Вот дерьмо. — Я ударил себя по голове. — Милая, прости, я не запомнил его имя. И извини, что так отреагировал. Я думал, что какой-то чувак, с которым ты познакомилась, подкатывает к тебе… Боже, я такой дурак.

Она рассмеялась, качая головой.

— Оно и понятно. Мне так же реагировать, учитывая всех девушек, с которыми ты когда-то был?

— Иди сюда, — я усадил ее к себе на колени и обнял.

Я любил ее так сильно, и одного привкуса ревности было достаточно, чтобы чуть не сорваться. Кажется, во мне до сих пор осталось что-то от психа.

Глава 40

Эллисон

Три месяца спустя

«Близнецы, к вам приближается всеобъемлющее счастье. Звезды сошлись так, что вы выглядите и чувствуете себя лучше, чем когда-либо. Еще чуть-чуть и пойдет леденцовый дождь, и это к лучшему, особенно для таких сладкоежек, как вы».

Радио вдруг стало едва слышно, когда он вошел в закусочную вместе с порывом ветра, залетевшего в открытую дверь, и устроился за третьим столиком, заказав соленый бейгл с маслом и чашечку кофе. Мужчина был красив. Красивее всех, кого я видела, и он смотрел только на меня.

А еще я любила этого мужчину, и должна была сообщить ему новость.

— Привет, милый. Ты все-таки смог прийти. Вижу, Долорес уже приняла твой заказ, — сказала я, подходя к столику.

Седрик улыбнулся.

— Мне это что-то напоминает.

Я усмехнулась.

— День, когда ты впервые появился здесь? Ты сидел за этим же столиком, и не сводил с меня глаз. Это была любовь с первого взгляда.

— Это было нечто большее, — он взял меня за руку. — С того момента я принадлежал тебе. Я, черт возьми, сбежал, потому что испугался того, что ты заставила меня чувствовать. Я до сих пор боюсь этого.

Я чмокнула его в губы.

— Ешь свой бейгл. Я скоро вернусь.

Пока обслуживала других клиентов, Седрик читал газету и посматривал на меня.

Каждый раз, когда наши взгляды встречалась, он одаривал меня своей прекрасной улыбкой, и я таяла, удивляясь, как мне так повезло.

Ему скоро нужно было возвращаться к работе, поэтому я попросила Макса дать мне перерыв пораньше. Я принесла Седрику с кухни кусок кокосового торта, украшенного взбитыми сливками и мараскиновой вишней.

— Ах, раз мне достались взбитые сливки и вишенка, значит, я официально вычеркнут из твоего черного списка, — пошутил он.

— Да, — я прижалась к его губам, желая, чтобы весь мир знал, этот мужчина мой.

Седрик обмакнул палец во взбитые сливки, мазнул мне по носу и слизал. Мы рассмеялись.

Последние несколько месяцев были лучшими в моей жизни. Мы с Седриком были неразлучны и поговаривали о том, чтобы съехаться.

Я все еще работала в закусочной, и два раза в неделю бывала у Кэлли, но «Яркие горизонты» предложили мне постоянную работу. В рамках их программы они оплатят часть моего обучения в колледже Симмонса, при условии, что проработаю на них минимум три года после окончания учебы. В январе я начну аспирантуру, специализируясь на терапии для детей с аутизмом.

На День благодарения мы с Седриком полетели к Эду и Элейн, и во время этой же поездки я наконец-то встретилась с моей биологической матерью. Ванессе было всего сорок пять, и она больше походила на старшую сестру, чем на мать. Мы душевно поговорили, но не скажу, что почувствовала с ней сильную связь, как с Эдом. Ванесса была хорошим человеком, но потребуется больше одной встречи, чтобы начать ей полностью доверять.

А вот с Джейком все было иначе. За последние месяцы, благодаря переписке, мы с братом по-настоящему сблизились. Несмотря на пирсинг и татуировки, он был милым и очень умным парнем, учился на одни пятерки и хотел стать инженером. Мы планировали привезти его сюда на Рождество, и он подумывал о том, чтобы посмотреть колледжи в Бостоне, например, Северо-Восточный. Мысль, что брат будет жить рядом, грела мне сердце.

В общем, все шло своим чередом до сегодняшнего утра. И именно об этом мне нужно было поговорить с Седриком. Но, наверное, лучше подождать, когда вернемся домой. Я не хотела портить ему аппетит.

— Милая, мне нужно возвращаться в офис.

Я надулась.

Седрик поцеловал меня в лоб.

— Принесешь счет?

Я покачала головой.

— Это за счет заведения.

— Нет, я настаиваю. Принеси мне счет, пожалуйста. Я быстренько в туалет, просто оставь его на столе.

— Хорошо.

Я подошла к кассе и выписала ему счет за рогалик и кофе, но не за торт.

Седрик все еще был в туалете. На столе лежала хрустящая пятидесятидолларовая купюра. Он оставил мне те же чаевые, что и в тот первый день. Шутник.

На лицевой стороне купюры было что-то написано. Я пригляделась и прочла: «Люблю тебя. Переверни». «Ты выйдешь за меня?» было написано на обороте.

Я прикрыла рот руками, оглядывая зал.

Седрик медленно подошел и опустился передо мной на одно колено.

Макс, Долорес и мистер Шорт улыбались. Наверняка они все были в курсе происходящего.

Седрик взял мою руку и поцеловал.

— Эллисон Офелия Абрахам, ты — самое дорогое, что у меня есть в этом мире. Я влюбился в тебя, едва увидев, и уже тогда глубоко в душе знал, что ты – мое будущее, даже если на пути к нему будет много препятствий. Когда смотрю на тебя сегодня, я вижу все, чего желал. Вижу наших еще нерожденных детей. Вижу женщину, с которой готов состариться. Я буду любить тебя до самой смерти. Ты выйдешь за меня замуж? — он открыл голубую коробочку от «Тиффани». — Огранка «Принцесса», два карата. Я слышал, женщинам это нравится.

— О, Седрик, оно прекрасно, — всхлипнула я. — Я люблю тебя… так сильно.

— Значит, ты станешь моей женой?

Седрик встал и обнял меня.

Мне нужно было сказать ему. Прямо сейчас.

— Мы можем выйти на минутку?

Блеск в его глазах погас, а беспокойство явно возросло.

— Э-э… конечно.

Глава 41

Седрик

У меня екнуло сердце, когда Эллисон не сразу согласилась. Она выглядела очень взволнованной, и путь из закусочной на улицу, казалось, длился целую вечность.

Я положил кольцо обратно в карман. Легкий ветерок развевал волосы Эллисон, а солнце светило в ее зеленые глаза, делая их почти золотистыми.

Мое сердце колотилось в груди, а торт с кокосовым кремом, который только что съел, начал подкатывать к горлу. Я бы не вынес, если бы она сказала, что не выйдет за меня. Мысль об этом была непостижима.

— Седрик...

Я положил руки ей на плечи и сжал.

— Что такое?

Она выглядела чертовски испуганной, когда посмотрела мне в глаза и сказала:

— Тебе нужно кое-что узнать, прежде чем решишь, что хочешь на мне жениться.

— Эллисон, ничто не может заставить меня передумать. Ничего. Понимаешь? — я притянул ее к себе.

Она задыхалась и дрожала в моих объятия.

— Я... мне нужно воды.

— Хорошо... хорошо, жди здесь.

Все взгляды были прикованы ко мне, когда вернулся в закусочную, но сейчас меня не волновало, что думаю другие: я хотел узнать, что творится с Эллисон.

— Долорес, Эллисон неважно себя чувствует. Можно мне, пожалуйста, стакан воды?

Эллисон ждала на тротуаре, скрестив руки на груди, чтобы скрыть озноб.

Я протянул ей воду.

— Держи.

Она выпила половину и нервно облизнула губы.

— Эллисон, пожалуйста, скажи, что происходит. Ты сомневаешься?

— Конечно, нет. Я люблю тебя и не сомневаюсь. Просто я...

Меня замутило.

— Что? В чем дело?

Эллисон глубоко вздохнула.

— Я беременна.

Я замер, прокручивая в голове ее слова.

«Она сказала, что беременна, да? В ней мой ребенок? Мне не послышалось?»

Я нежно положил руку ей на живот. Губы задрожали.

— Беременна? — я притянул ее к себе, крепко поцеловал и отпустил. — Ты уверена?

— Да. Я сделала тест пару дней назад, а сегодня утром, перед работой, помнишь, я говорила тебе, что у меня был прием у врача? Ну, это был акушер-гинеколог. Я хотела быть абсолютно уверенной, прежде чем сказать тебе. Он сделал УЗИ. Я собиралась сказать тебе сегодня вечером... но потом...

— Любимая, иди ко мне! Как ты могла подумать, что это изменит мое желание жениться на тебе? Теперь я хочу жениться на тебе еще больше. Я тебя так люблю. Это моя сбывшаяся мечта, разве ты этого не знала? — я снова положил руку ей на живот. — Это немного раньше, чем я ожидал, но у нас есть девять месяцев, чтобы подготовиться, верно?

— На самом деле, шесть. Я на третьем месяце. Полагаю, это случилось в ту ночь, когда мы ну… воссоединились.

Я глубоко вздохнул.

«Через полгода я стану отцом».

Я залпом допил остатки воды.

— Милая, это замечательная новость. Вместе мы справимся с чем угодно.

— Я так рада это слышать, Седрик. Они родятся уже в конце мая.

Пустой стакан выскользнул у меня из рук и разбился вдребезги о тротуар.

— Они?

— Это близнецы.

Близнецы. Эпилог.docx

Эпилог

«Близнецы, сегодня вы чувствуете прилив сил и воодушевления. В воздухе витает дух праздника. Поздравляем — шторма и невзгоды остались позади. Вы преодолели серьезные препятствия, и теперь чувствуете себя на вершине мира».

— Может быть горячо, — предупредила Ванесса, поднося фен к моей груди.

Я старалась не смеяться над этим абсурдом.

— Поверить не могу, что это случилось именно сейчас. Пожалуйста, скажи, что они высыхают?

— Почти. Терпение.

Держа на руках переноску с одной из спящих близняшек, в гостиничный номер вошла Элейн. Она выглядела потрясающе в длинном коричневом платье с корсетом.

Что за чертовщина? — спросила она.

Я задаю себе тот вопрос, — ответила я с сарказмом.

— Что случилось?

— Соски просвечивают сквозь атлас платья, потому что я забыла засунуть прокладки для груди в лифчик.

Элейн прикрыла рот рукой, пряча смех.

— О, милая...

— Представляешь, какое лицо будет у Седрика, если первое, что он увидит, когда пройду к алтарю — два огромных мокрых молочных пятна?

Ванесса расхохоталась и случайно дунула феном мне в лицо.

— Эй!

— Прости, дорогая, прости, — извинилась она, сдерживая смех.

Я попросила Ванессу быть моей подружкой невесты, наряду с Соней, Дениз и Кэлли. В конце концов, моя биологическая мать была ненамного старше меня. И выглядела очень молодо в изумрудно-зеленом платье без бретелек.

— Какого хрена? — спросил Джейк, увидев эту нелепую сцену, когда вошел в номер, держа на руках второго близнеца.

— Не спрашивай, братишка. Просто не спрашивай.

— Эм... Холли только что пыталась попробовать мой сосок. Думаю, она проголодалась. Чем ее накормить?

— В холодильнике есть несколько бутылочек со сцеженным молоком, — Я указала на синий мини-холодильник в углу. — Я сцежу еще после церемонии, чтобы ты мог покормить ее во время приема.

Как раз в этот момент в комнату вошел Эд, и я улыбнулась.

— Привет, пап.

Глаза Эда наполнились слезами, когда он увидел меня в платье.

— О, Эллисон.

Я представляла себе этот момент… только не с горячим феном на сиськах.

Ванесса выключила фен, а я встала, чтобы обнять Эда.

После рождения близняшек у нас с Эдом был сентиментальный момент в больнице. Он поблагодарил меня за то, что сделала его дедушкой, и попросил называть папой. Признаюсь, я мечтала об этом. Конечно, я никогда не смогу заменить ему Аманду, но в тот момент ясно поняла, что Эд действительно любит меня.

***

Наши девочки: Холли Аманда и Ханна Эллисон появились на свет три месяца назад. Это был лучший день в моей жизни. Седрик был все время рядом со мной. Я никогда не забуду выражение удивления и любви в его блестящих от слез глазах, когда он впервые увидел малышек. Было трудно совмещать летние занятия в аспирантуре и грудное вскармливание близнецов, но, благодаря моей семье, мне удалось справиться.

Моя семья. Так приятно это произносить. Всего пару лет назад я была в этом мире одна, как перст, а сейчас у меня настоящая, пусть и не совсем обычная, семья.

Ванесса переехала в Бостон, чтобы быть поближе к Джейку, который только поступил на первый курс Северо-Восточного университета по специальности инженер-электрик. Мы с ней все еще узнаем друг друга, но стали гораздо ближе. Она и Беттина присматривают за близнецами, когда у меня занятия, а в остальные дни Ванесса работает официанткой в «Звездной пыли». Они с Джейком поселились в моей старой квартире в Малдене, когда Соня переехала к Тому, своему уже жениху.

Джейк был практически идеальным братом. Он тоже помогал с близнецами, и превратился в настоящего «татуированного няньку». Холли, в частности, особенно любила своего дядю.

Эд был все еще в ремиссии. Они с Элейн купили летний дом в Деннис-Порте, что на полуострове Кейп-Код, чтобы проводить с нами больше времени. Этим летом мы ездили туда почти на каждые выходные. Эд и Седрик готовили нам моллюсков или другие морепродукты, которые мы с удовольствием ели на ужин, сидя на крыльце при свечах, и слушая Джимми Баффета, пока малышки спали наверху.

Дениз родила мальчика. В честь дедушки и дяди ему дали имя Пол Седрик, но все зовут его Паули. Я безумна рада, что у моих дочерей есть близкий по возрасту кузен. Уверена, это троица будет сеять хаос, как Калеб с Седриком, когда были младше.

Несмотря на то, что мне пришлось прекратить работать с Кэлли, она по-прежнему была моей любимицей. Она называет близняшек «телепузиками», и все также влюблена в Андерсона Купера.

Мы с Седриком переехали из его квартиры в дом в пригороде Бостона. Его повысили до старшего агента, и он изо всех сил старается приходить домой к шести часам вечера, чтобы я могла заниматься в перерывах между кормлением девочек.

Свадьба была запланирована на август. Мне очень хотелось влезть в платье мечты от Pnina Tornai, которое мы с Элейн и Беттиной купили в «Кляйнфельд» еще до рождения детей. И я это сделала!

Желая, чтобы все было просто, мы выбрали церемонию на открытом воздухе в кругу семьи и самых близких друзей, и нашли для этого идеальное место — пляж в Ньюпорте, штат Род-Айленд.

***

Молочные пятна высохли в самый последний момент.

Когда летний ветерок донес мягкие звуки арфы, Эд протянул мне руку. Прежде чем взять ее, я посмотрела на безоблачное небо и послала воздушный поцелуй моей матери и сестре на небесах. Я надеялась, что они смотрят на нас сейчас.

Глаза Эда наполнились слезами, и он легонько поцеловал меня в щеку.

— Дорогая, для меня большая честь вести тебя к алтарю. Ты готова?

— Готова, как никогда

— Люблю тебя, — сказал он.

— Я тоже тебя люблю, — сказала я, дрожа.

— С тобой все будет хорошо.

— Папа?

— Да, Эллисон?

— Ты чувствуешь, что она здесь?

Эд посмотрел на небо и снова на меня.

— Она здесь, — он указал на свое сердце, затем на мое. — Всегда рядом.

Я улыбнулась, хотя все еще сомневалась, действительно ли Аманда одобрила бы мой брак с Седриком. Это единственное, в чем я не была уверена.

— Ладно, пошли, — я сжала покрепче букет розовых роз.

Зазвучал свадебный марш. Пока медленно шла к алтарю мимо дорогих и любимых людей, меня переполняла благодарность.

«Благодарю тебя, Боже, за жизнь, которую ты мне подарил».

А потом я посмотрела вперед, и у меня перехватило дыхание. Как и в тот первый день я увидела его — самого красивого мужчину на свете.

Голубоглазого красавца.

Чем я заслужила такого мужчину и такую любовь, что ясно сияла в его глазах, я не знала.

Я поцеловала Эда в щеку, и он вложил мою ладонь в руку Седрика.

— Люблю тебя, — прошептала я своему жениху.

— И я тебя. Ты такая красивая. — Он сиял от уха до уха.

Священник начал церемонию под аккомпанемент плача голодных близнецов. У меня сразу защипало в груди и потекло молоко.

«Потерпите еще чуть-чуть, малышки».

Первым, вслед за отцом Майклом, произносил клятвы Седрик, затем наступила моя очередь, и в этот самый момент красивая бабочка села на бутоньерку Седрика. Словно так и было задумано, словно это — часть церемонии.

Седрик посмотрел вниз и улыбнулся.

Интересно, думал ли он о том же, о чем и я?

После того, как я сказала финальное «да», бабочка, которая до этого была совершенно неподвижна, перелетела с розы Седрика на мое платье, и оставалась там, пока отец Майк говорил:

— Седрик и Эллисон связали себя священными узами брака перед лицом Господа и этих людей. Они дали обет верности друг другу, и теперь засвидетельствуют это, обменявшись кольцами и соединив руки.

Как только мы с Седриком обменялись кольцами, бабочка взмахнула крыльями и приземлилась на наши соединенные руки.

Пальцы у Седрика слегка задрожали, и теперь я точно знала: он тоже думал, не знак ли это от Аманды?

— Именем Господа и власти, данной мне штатом Род-Айленд, объявляю вас мужем и женой. Седрик, можешь поцеловать невесту.

Бабочка сидела на наших соединенных руках, когда мы целовались впервые, как муж и жена, затем взмахнула крыльями и исчезла в небе, а нас окружили счастливые родные и друзья.