Бог Солнца в поисках... суррогатной матери

Глава 13

— Киникин! О мой Бог! — Одетая в цветочный махровый халат, Эмма обняла Кинича за шею. — У тебя должно быть крепкие яйца, раз ты решил появиться здесь!

Кинич улыбнулся и крепко ее обнял. Ему всегда нравилась Эмма, она живая и храбрая, немного безрассудная, хотя нет, очень. Но она и должна быть такой, раз собралась выйти замуж за его брата Гая.

И не смотря на его взгляды относительно Пиел, он не мог отрицать, что Эмма действительно особенная. Он почти считал ее младшей сестрой — возможно, потому что было время, когда Эмма являлась единственным средством связи богов с внешним миром (небольшой неудачный случай, связанный с Мааскаб)

Разорвав объятия, Эмма провела Кинича в роскошный отремонтированный особняк 1860 годов. Шестиэтажный свадебный подарок в комплекте с крытым бассейном и баскетбольной площадкой, который обошелся Гаю всего лишь в шестьдесят миллионов долларов. Копейки для Бога, у которого все время мира, чтобы накопить богатство.

Кинич обвел глазами большие растения в горшках, искусно выложенную плитку на полу и мебель в загородном стиле. Эмма проделала феноменальную работу, воссоздавая интерьер виллы Гая в испанском стиле, которая находилась в Италии, и это не смотря на то, что сейчас они были в самом сердце Нью-Йорка.

— Эмма, потрясающе.

Она махнула запястьем.　

— Пустяки. Просто Гай хотел чувствовать себя, как дома. — Эмма посмотрела на Кинича. — Кстати, отлично выглядишь. Что-то изменилось. Сбросил лишние килограммы?

Забавная женщина. Богам не нужно беспокоиться о таких вещах.　

— Возможно из-за моего нового портного. Этот мужчина знает, как подогнать пару брюк для экстра-очень-большого парня.

Она покачала головой.

— Э-э-э. Точно не могу сказать, но ты словно излучаешь нечто новое.

Святые святых. Могло ли это быть связанно с Пенелопой?

Он быстро сменил тему разговора.　

— Я здесь, чтобы увидеть брата. Он все еще сердится? — спросил Кинич.

— Конечно, — ответила она.

— А ты? — Не только потому, что она была Пиел, а так же Эмма хотела детей, что, по его мнению, никогда не должно быть разрешено. Без сомнений, Гай уже рассказал ей об этом.

Она улыбнулась.

— А должна? Ты всего лишь поступаешь так, как считаешь нужным.

Он наклонил голову.

— Очень зрелая позиция. Думаю, мы могли бы поучиться у тебя.

— Ну, не могу с этим помочь, если я умнее, чем боги — включая и тебя. Я имею в виду, это просто нелепо полагать, что Пиелы нанесли серьезный урон Вселенной. Во всяком случае, это вы, боги, со своими устаревшими методами, лезете во все подряд. Серьезно, тебе стоит получше взглянуть на твою команду? Полные неудачники!

— Ну, — сказал он, — я их так не называл…

— За исключением Гая никто и пальцем не пошевелил, чтобы помочь человечеству развиваться в позитивном направлении.

— Ну, мы… эээ. Моя сестра Колел…

— Леди заклинатель пчел? Серьезно? Это твое лучшее объяснение? Богиня, которая помогает готовить пчелиную блевотину?

Возможно, она права.

— По-моему, — она ткнула пальцем ему в грудь — мы прошли теорию «плавильного котла». Посмотри, насколько Гай продвинулся, с тех пор как мы познакомились. Он стал более цивилизованным…

— Эмма! — прокричал Гай из другой комнаты. — Тащи сюда свою горячую попку, женщина! Мы еще не закончили наш вечер любви.

Эмма улыбнулась Киничу, а затем шепнула:

— За исключением кровати, в которой он ведет себя так, как мне нравится. — Она вздохнула. — Боги, как же я люблю это божество.

Кинич вежливо улыбнулся. Но, правда в том, что ему было очень неловко с Эммой и Гаем, когда те находились рядом. Возможно, потому что он потратил несколько тысячелетий, убеждая себя, что боги не созданы для любви и отношений.

Он смирился с унылым, сомнительным понятием о вечном одиночестве — в романтическом смысле. Да. У него была роль и человечество, за которым нужно присматривать. Казалось бы, этого должно хватить, потому что любой другой выбор был неестественным.

Эмма указала в сторону гостиной.　

— Позволь мне сказать ему, что ты здесь. Возможно, я смогу расположить его, и он будет вести себя хорошо.

— Очень признателен, Эмма.

Она подмигнула.

— Все что угодно для тебя, Солнечный мальчик.

И в этот момент, зазвонил мобильник.

— Да.

— Это я… Андрус. Твой человек, она убежала.

Сукин…

— Ты должен был смотреть за ней!

— Хей, я кормил… точил свой меч. Не моя вина.

— Не твоя вина? — закричал Кинич.

— Я был нужен Матти, чтобы сменить ее подг… ухххх, шины. Верно. Шины на ее трехколесном велосипеде.

— Кончай с этим, Андрус. Мы все прекрасно знаем, что ты нянька.

— Я смертельный убийца! — твердо произнес Андрус.

— Продолжай повторять это себе, особенно тогда, когда мой кулак впечатается в твою челюсть, сразу после того, как я найду Пенелопу. — Он сбросил звонок, как только дал обещание Андрусу, что тот заплатит.

Он быстро набрал номер Пенелопы. На его удивление, она ответила на второй звонок, но вместо того, чтобы раскрыть свое местоположение, она проигнорировала его предупреждения, разглагольствовала о какой-то чертовой штуке и затем повесила трубку.

Боги, ну что за упрямая женщина!

Он собирался уходить, когда Гай появился перед ним с хмурым взглядом и в шелковых красных боксерах с белыми сердечками.　

— Ни слова, Кинич. Их подарила Эмма, — сказал он. — Начинай говорить. У тебя две минуты! Две! Но не потому что, мне насрать на тебя, а потому что Эмма обещала сделать все эти вещи своим язычком, если я буду хорошо себя вести.

Языком? Так же как делала Пенелопа в его сне?

Он вдруг почувствовал, как жар растекается под его толстой белой водолазкой и шерстяными брюками.　

— Мне нужно идти. Что-то придумать.　

Кинич развернулся, чтобы уйти, но ему перегородил путь Гай.

— Эмма была очень конкретна, — сказал Гай. — Я должен выслушать тебя в течение двух минут, почему ты здесь или никакого языка не будет. Так что, даже не думай выйти через эту чертову дверь, пока не выговоришь свои сто двадцать секунд.

От мысли о том, что Пенелопа одна где-то носится по городу, Кинич зарычал.

— Я здесь, потому что вчера столкнулся в городе с Мааскаб.

В глазах Гая сверкнула ярость.　

— Здесь? В Нью-Йорке? И ты целый день ждал, чтобы поделиться этой информацией со мной?

— Я убил его. И сказал бы тебе раньше, но у меня были куда более важные дела, — объяснил Кинич.

— Должно быть чертовски важные. Так что, черт возьми, стряслось?

— Мааскаб атаковал мою… женщину, — сказал Кинич. — Я надеялся, что ты поможешь мне понять почему.

— Кто эта женщина?

Кинич не желал раскрывать подробности, но рано или поздно Гай узнал бы правду, у Симил был самый болтливый рот во Вселенной.　

— Она человек, с которым я переспал. Я так думаю.

Гай расхохотался.

— Ты! У тебя есть девушка?

Кинич почувствовал, как его лицо стало ярко-красным, а от гнева пламя вспыхнуло под его кожей.　

— Нет. Это дело рук Симил. Она опоила нас, в надежде, что я оплодотворю женщину, а затем пересмотрю вынесение вопроса «о продолжении рода с людьми» на голосование. Но ее план не удался — если бы мы переспали. Пенелопа сняла нефритовое ожерелье, поэтому ничего не вышло.　

Боги могли вступать в интимную связь с людьми, когда на тех одето нефритовое ожерелье. И если зачатие и произошло, то ребенок выживет, если мама будет носить и дальше ожерелье. В противном случае, свет бога был слишком мощным для человеческого организма.

Все еще улыбаясь, Гай подозрительно посмотрел на брата.　

— И ты здесь потому что?

— Если Мааскаб хотят заполучить Пенелопу, на это должна быть причина.

— Думаешь, она как Эмма?

— Возможно. Но я не чувствую наш свет внутри нее. Именно, поэтому я хочу выяснить, почему Мааскаб охотится за ней. Если нападение было случайным, тогда я приму иные меры для ее защиты. Никколо сказал, у тебя есть шпион.

От гнева у Гая расширились глаза.

— Черт возьми, Солнце, — резко прошептал он. — Закрой рот, Эмма может услышать. — Он посмотрел через плечо в коридор, ведущий в его спальню.

Кинич вздернул бровь.

— У тебя есть секреты от Эммы? От нас?

— Да. Мы не можем рисковать, чтобы Мааскаб заполучил эту информацию. Чем меньше людей знают, тем лучше.

В Киниче проснулось подозрение.　

— Но зачем скрывать это он братьев?

Гай подошел ближе.　

— После того что случилось с Томмазо, мы не можем быть настолько наивными и среди нас скорее всего еще есть предатели.

— Несомненно, богам можно доверять… — Кинич подумал о Симил и нескольких его братьев — придурках без всякого чувства здравого смысла.

Затем был Чаам, их другой брат, который предал их. Кто сказал, что бог не может пасть.　

— Неважно. Верно подмечено. Иметь шпиона среди Мааскаб очень полезно. Итак, когда ты сможешь связаться с ним?

Гай почесал подбородок.　

— В этом-то и вопрос. От него не было известий вот уже несколько недель. В джунглях у него спрятан телефон, который заряжается от солнечной батареи. Когда он последний раз звонил, то сказал, что Мааскаб готовились к большому делу. Теперь телефон выключен, и спутник не может отследить сигнал.

— Возможно ли, что Томмазо раскрыл твоего шпиона? — Томмазо бывший учбен и еще один гнусный предатель, который как предполагалась, бежал с бабушкой Эммы и присоединился к Мааскаб. И поскольку Томмазо был учбеном на протяжении многих лет, он знал почти каждого, кто служил богам.

Гай покачал головой.

— Нет. Не стоит беспокоиться. Я тщательно выбирал.

Телефон Кинича зазвонил. Он вытащил его из кармана. На дисплее высветилось имя «Симил».

— Сука! — ответил он. — Я собираюсь выпотрошить тебя, набить плотоядными жуками, приковать к большому валуну и бросить в жерло вулкана!

— Ха! Была там. Сделала это! Набила татуху. На заднице. — Симил хмыкнула на другом конце телефона. — И я знаю, почему ты злишься, но идея с карликами не моя. Также как и взбитые сливки. Хотя, видео на YouTube есть! Ты можешь только в это поверить! Один миллион просмотров! Детка, ты суперзвезда!

— О чем, мать твою, ты говоришь? — В очередной раз он хотел иметь дар перемещаться, чтобы появиться около нее и вырвать горло.

— Ну, ты знаешь… — уточнила Симил — видео той ночи, которое мы сняли, когда ты был с Пенелопой? Я опоила тебя. Там были карлики? Ой, не обращай внимания. Так, что твой человек-стринги нервничает?

— Для протокола — я боец. И ты, Симил, прекрасно это знаешь! На этот раз ты пересекла черту!

— Согласно видео и одному миллиону людей, я бы сказала, ты прекрасно провел время. Лично, я понятия не имела, что ты такой гибкий. Мы должны предлагать тебя на вечеринках.

— Я собираюсь убить тебя! Убить. Убить. Убить тебя! — Он почувствовал, как пламя поднимается на поверхность его кожи. К сожалению, хотя и исцелялся Кинич быстро, жар был невыносимо мучительным, когда он давал волю силе.

Симил захихикала.

— Нет, если ты хочешь, чтобы я доставила в целости и сохранности твоего любимого человеческого питомца.

— Что? Ты шутишь, — огрызнулся он.

— Шутка? Ты имеешь в виду, как насмешка, остроумный анекдот, меткое слово, дурачество, розыгрыши или баловство?

Он выдохнул клубок дыма.　

— Да.

— Тогда… нет. Не мой стиль. По крайней мере, не по вторникам. Все это знают.

— Сегодня. Среда, — прорычал он.

— Серьезно? А год какой?

— Симил! Завязывай нести чушь! — проревел Кинич.

— Никогда! Чушь — мое второе имя! Кроме вторника. Тогда это Бьяяяянка.

— Я вешаю трубку. И затем, потрачу каждый час бодрствования на охоту за твоей костлявой задницей.

— Охотясь на меня? Возможно, тебе стоит сфокусироваться на матери ребёнка, дамский угодник; я только что видела Пенелопу, резвящуюся на улице и совершенно одну. Весьма глупо, учитывая, что она включена в меню Скаби на десерт.

— Я тебе не верю, — сказал он.

— Ладно. Я не просто видела, как Пенелопа выходила из ее квартиры, таща за собой две огромные сумки. И я не слежу за ней в моем Богомобиле.

На заднем фоне сигналили машины.

— Удержи эту мысль, Солнце.

Звучало так, словно Симил уронила телефон. Затем послышались крики.　

— Закрой пасть и вали домой!　

Тишина.

— Что? Ты показал мне средний палец? Я оторву его от твоей маленькой ручонки и засуну туда, где не светит солнце! — Еще больше криков послышалось на заднем фоне. — О, да? Ты только попробуй, маленький засранец! — рявкнула на кого-то Симил.

— Черт подери, Симил! — закричал Кинич в трубку.

Он услышал ворчание Симил, визг шин, а затем лязг и помехи, пока Симил поднимала телефон.

— Гребаные бойскауты, — прошипела она. — Дай им немного омелы и Рождественских песен, и они думают, что в их руках весь чертов праздник! — Молчание. — Ладно, я хорошая богиня. Я добрая богиня… о какого черта. Я не такая. Итак! Где мы остановились, Кин!

Гай, наверное, заметил вспышки пламени в глазах Кинича и поэтому выхватил телефон.

— Симил? Какого дьявола здесь происходит? — спросил Гай. Он слушал и кивал. — Понятно. Да. Ты ведь в курсе, что рано или поздно заплатишь за свои закулисные проделки. — Молчание.

— Нет. Я не видел видео. Оно хоть хорошее? — рассмеялся Гай. — Серьезно? Он это сделал? С человеком или лилипутом? Классика. Уверен, что я и Эмма посмотрим его чуть позже.

«Я убью их обоих».　

Кинич бросился вперед, чтобы забрать телефон, но Гай отошел в сторону и развернулся к нему спиной.

— Да, — ответил он. — Я скажу ему. Доставить девушку. — Он повесил трубку.

Всё тело Кинича дымилось.　

— Ты связалась не с тем, черт возьми, Богом.

Гай покачал головой и рассмеялся.　

— Успокойся, брат. Симил охраняет твоего человека. Конечно же, не запросто так.

— Что?

— Воздержись от возмездия, — небрежно сказал Гай.

Чертовы Боги!

— Она сказала, где Пенелопа?

Гай покачал головой.　

— Нет, она просто сказала, что позже приедет к Никколо и, что сперва ей нужно вырубить нескольких медвежат. Иногда ее юмор заводит меня в тупик — почему медвежата спокойно разгуливают по городу?

Кинич еле сдерживал себя, чтобы не взорваться от гнева.　

— Я вернусь обратно к Никколо и буду ждать их.　

Кинич направился в сторону двери.

— И да, Кинич? — добавил Гай. — Я постараюсь связаться со своим шпионом. И если все пройдет удачно, я спрошу про твою девуш… твою человеческую подружку. Но я так понимаю, ты пока будешь думать, что она одна из Пиел и поэтому ее захотели жрецы. Возможно, тебе стоит отвезти ее в свое имение в Седоне.

— Гай, — выкрикнула Эмма из другой комнаты. — Быстро тащи свою сладкую задницу! Мой язык и я уже заждались!

Кинич пытался не думать о его эротическом сне с Пенелопой. А вместо этого, сосредоточился на гневе. Которого было хоть отбавляй.