Бог Солнца в поисках... суррогатной матери

Глава 1

Пенелопа

Примерно тремя неделями ранее

— Извини, ты только что сказала… Чего ты от меня хочешь? — Я уставилась на рыжеволосую, которая только что ворвалась в кафе с заснеженной улицы Нью-Йорка, села напротив меня и пальцем сгребла пенку, остывающего капучино.

Как грубо!

Не важно, что женщина была не в своем уме, какой она явно и была, розовая маска для дайвинга на голове, тому доказательство, так же как и ярко розовая норковая шубка.

— Ты слышала меня, Пенелопа, — сказала она, стуча блестящими розовыми ноготками по столу. — Пятьсот тысяч долларов — хорошо… дам миллион. Но ни копейки больше!

Откуда она знает мое имя? И она действительно предлагает деньги за то, что я думаю? Сегодня что, первое апреля? Нет. Сегодня 30 ноября.

Затем меня осенило. Я в «Подставе». Погодите. Шоу же закрыли. Да, Эштон вернулся к слащавым коммерческим рекламным роликам, ситкомам, и очень нелицеприятной бороде как у Ринго Старр.

Чтобы не происходило, пусть будет дважды проклято, на сегодня мое терпение иссякло, я только что получила плохие новости. Одних из самых худших новостей, которые только существуют.

Я закрываю потрепанную книгу, Испанский для Чайников — знаете, никогда не поздно изучать другой язык — и откладываю в сторону.　

— Не знаю, кто из моих друзей организовал такой дерьмовый розыгрыш, но через двадцать минут я иду на работу, и это будет долгая, длинная ночь…

— Завали хикаму[1]! — прервала она меня, тыкая пальцем мне в лицо, пока трезвонил ее телефон. Она быстро порылась в большой пушистой розовой сумке и достала его. — Как дела? Да. Ага. Оооо мой… — Странная женщина, которой на вид лет тридцать, поглаживая лацкан розовой шубки, продолжала вопиюще громко стебаться.

Я посмотрела через плечо, интересуясь, кто-нибудь в шумном кафе был свидетелем этого отвратительного представления. Как ни странно, никто не смотрел.

По фиг. Неважно. Я уже решила, заказать тройное капучино (захваченное пальцем сумасшедшей) в другом месте.

Я отталкиваюсь от стола, и она тут же хватает меня за запястье, мгновенно в моем теле разливается импульс, от которого я цепенею. Каждый мускул застыл в ожидании. За исключением бьющегося сердца. Которое работает просто отлично.

Женщина сузила глаза и затем медленно покачала тощим, бледным пальчиком, как бы говоря «нет-нет».

— Да. Угу. Ох. Мило. — Она продолжала болтать по телефону, в то время как я испытала самую тихую паническую атаку в мире. — Я думала мы идем с куриными палочками. — Она несколько раз покачала головой. — Нет, глупенькая. С настоящими. Я просто люблю хрустящую еду. — Пауза. — За каким чертом я должна знать, что делать с цыплятами? Сделаем из них особые туфли. — Пауза. — Ага-ага. Одежда не обязательна. За исключением клоунов. Они слишком увлекаются шутками. Серьезно. Это вызывает беспокойство. Даже у меня. — Еще пауза. — Мы можем поговорить позже, Фейт. Мне нужно позаботится о девочке, прежде чем она психанет. — Пауза. — Да. Та самая девушка. Ну и горяченькая драма нас ждет!

Она заканчивает звонок и, обратившись ко мне радостно вздыхает.　

— Боги, я кремень. Я должна ехать в «Шесть Флагов»[2]. Они обязаны назвать страну в честь меня — погоди! Нет. Планету. Они должны назвать целую планету в честь magnifique moi! (прим. с франц. — великолепной меня).　

Внезапно она запрокидывает голову и смотрит на потолок.　

— О, да? Только попробуй!　

Владеет парком развлечений, аквапарками, семейными развлекательными центрами в Северной Америке.

Я не могла пошевелить головой, но краем глаза увидела маленькую черную точку.

Муха? Она разговаривала с мухой?

Затем женщина указала прямо на маленького мерзавца.

— Именно так! Я тебя прибью. И порежу, сучка!

Муха, жужжа, улетела.

Женщина пожала плечами и наклонилась к столу. Широкая, зловещая улыбка растянулась на ее эльфийском личике.　

— Ладушки-оладушки, Пенелопа. Давай отбросим игры — на следующие пять минут, в любом случае «Приколи ослу хвост» моя любимая. Просто, чтобы ты знала. — Она фыркнула. — Люблю, когда они вопят.

Я не смогла ответить из-за ее парализующей хватки, но я все слышала: эта женщина до усрачки меня пугала.

— Я знаю о тебе все, — продолжала она. — Ты, Пенелопа Трюдо. Выросла здесь, в старом, добром Нью-Йорке. Уже как год твоя мама борется с неизвестной болезнью, из-за этого ты не пошла в аспирантуру, даже не смотря на то, что тебе предложили несколько отличных программ.

Кто, черт возьми, эта женщина? Она озвучивает каждый факт моей жизни, включая, какого роста я была в восемь лет или в десять после летних каникул, а также спортивные предпочтения — что у меня есть черный пояс по каратэ, я боюсь пауков, и не собираюсь завтра отмечать свой двадцать пятый день рождения. Дни рождения меня бесят.

— Мой брат и я партнеры по бизнесу, Пенелопа. Это не шутка. Хотя… — она два раза хмыкнула — ты когда-нибудь слышала про дикобраза, который женился на овце?

Она выпустила мое запястье.

Очень медленно мое тело вернулось к жизни. В ужасе я моргнула несколько раз, после чего отрицательно покачала головой. Она безумная. Реально. Определенно. Помешанная. И она явно знала технику «Вулканского захвата»[3]. Не очень хорошая комбинация.

— Ну их дети, могут связать свитер из самих себя! — Она громко рассмеялась и хлопнула рукой по колену.

Затем, без всякой причины, выражение ее лица меняется на лишенное какого-либо человеческого тепла. И это послало волну дрожи или озноба в низ живота, что говорило — валить отсюда как можно быстрее. Бежать, далеко бежать. Я не знаю было ли ее предложение заплатить миллион долларов правдивым или бредом сумасшедшего, но Боже упаси меня, я не хочу иметь с ней ничего общего.

— Так ты в деле или нет? — спросила она, скрестив руки. — Один миллион долларов дорогая. Это решит все твои проблемы: поможешь матери, заплатишь за обучение… Всего лишь маленькая яйцеклетка и девять месяцев твоей жизни?　

Безумная дамочка продолжала таращиться на меня, когда я вдруг поняла, что снова контролирую свое тело.

Слова:

— Моя матка не продается! — вырвались из моего рта, и все кафе притихли. Все смотрели с разинутыми ртами.

— Ну, конечно же. Теперь я привлекла ваше внимание, — пробормотала я.

Я снова обратила внимание на мисс «Чокнутая работа» и медленно отошла в сторону, готовясь к безумной пробежке в своей жизни.　

— Не интересует.

— Отлично! — Она вскакивает со стула и взмахивает рукой. — Ты получишь половину денег, если явишься на вечеринку. Фигурально выражаясь, ведь на настоящую вечеринку ты не приглашена. Друзья и только члены семьи. Плюс несколько человек, кто выиграл лотерею. И некоторые клоуны. И мой единорог — не спрашивай.

Я чувствую, как мое лицо невольно скривилось. Она не просто больная, она с прибабахом.

— Приходи ко мне домой завтра ровно в 9:00 утра. — Она снова начинает копаться в сумочке. — Мой юрист, сокращенный до тренера по Твистеру, Рошел, подготовит бумаги вместе с Руководством к действию.

Я отошла от стола в сторону двери.　

— Не знаю, кто ты, но я сказала «нет», и это имела в виду. Держись от меня подальше!

Внутренний голос, который говорил мне бежать, почти в крике вырывался из легких.

Я прислушалась.

Затем выбежала на шумную улицу, заполненную вечерними покупателями, пробивающимися вниз по заснеженным тротуарам. Но когда я обернулась через плечо, чтобы взглянуть на кафе, с окнами от пола до потолка, внутри сумасшедшей не было или на улице.　

Я остановилась и покачала головой.

Мне это приснилось? Была ли эта странная сумасшедшая женщина, одетая, как розовая сладкая вата и использующая маску для плавания в качестве ободка, которая предлагала стать суррогатной матерью для ребенка ее брата за миллион долларов?

Нееет.

Серьезно, мне нужен перепихон. Или сеанс психотерапии.