Божественные истории

Эйми Картер

Божественные истории

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜

http://vk.com/club43447162

Название: Божественные истории / The Goddess Legacy

Автор: Эйми Картер / Aimée Carter

Серия: Испытание для богини / Goddess Test # 2.5

Переводчик: Дарина Ларина

Боги Олимпа

Аид ‒ Генри

Аполлон ‒ Тео

Арес ‒ Дилан

Артемида ‒ Элла

Афина ‒ Ирен

Афродита ‒ Ава

Гера ‒ Каллиопа

Гермес ‒ Джеймс

Гестия ‒ София

Гефест ‒ Николас

Деметра ‒ Диана

Дионис ‒ Ксандер

Зевс ‒ Уолтер

Посейдон ‒ Филипп

КОРОЛЕВА БОГОВ

Часть первая

За все годы своего существования я никогда не рассчитывала на свободу.

Я ‒ дочь титанов и всегда принимала как должное их правление. Они вне всяких сомнений были самыми могущественными созданиями во вселенной, в конце концов. Они управляли всем и всеми. Они создали нас. Для нас они боги.

Но в результате десятилетнего восстания и войны в попытке защитить человечество от извращённых игр нашего отца мы сами стали богами. Всё ещё оставаясь младенцами по сравнению с нашими создателями, мои братья и сестры и я начали править этим миром и всеми его жителями. И глядя на широкие просторы, ставшие нашими владениями, спустя несколько минут после финальной битвы я почувствовала то, что, как я надеялась, должно было закончиться вместе с войной. Я почувствовала страх.

Это казалось противоестественным. Чего могли бояться мы, новое поколение богов, взявшее в плен титанов? Но чем больше я пыталась представить будущее, тем отчётливее его видела. Мы унаследовали не только их троны. Мы взяли на себя их обязанности. Мир ждал нас, независимо от того, готовы мы или нет. Судьба человечества зависела от правильности наших решений.

В небе сверкнула молния, за которой последовала симфония громовых раскатов, выдёргивая меня из мыслей. Мой младший брат издал рёв, разнёсшийся на много миль вокруг.

‒ Тебе меня не превзойти, ‒ Зевс толкнул локтем моего среднего брата, Посейдона.

Тот фыркнул.

‒ Пфф. Смотри, как надо!

Он взмахнул рукой, и море под нами ожило, зловеще забушевало, создавая фигуры и тени, танцевавшие на воде. Бросаясь вперёд, волны разбивались о скалу, на которой мы стояли, и земля дрожала под нашими ногами.

‒ Неплохо, ‒ ответил Зевс. ‒ Но я видал и круче.

Я и глазом не успела моргнуть, как Посейдон сбил его с ног, и следующие несколько минут они катались по земле, пытаясь подавить друг друга. Если человечество рассчитывает на нас, то их ждёт вселенское разочарование.

‒ Не будь такой мрачной, Гера, ‒ Деметра, моя сестра, стояла рядом и с улыбкой наблюдала за борьбой наших братьев. Меня поражает, что она видит в их незрелости что-то смешное.

‒ Человечеству грозит полное уничтожение за считанные недели, ‒ напомнила я. ‒ Их нужно направить. Дать защиту и порядок. Помочь наладить жизнь после тирании титанов. Наши братья не готовы к правлению.

‒ Зато мы готовы, ‒ произнесла Гестия, стоявшая по другую руку от Деметры. Обе мои сестры наблюдали за братьями с высоко поднятыми головами и в полной мере походили на великих королев, которые нужны этому миру. ‒ Как и Аид. Да и Зевс с Посейдоном, как мне кажется, скоро повзрослеют.

‒ Никогда! ‒ выкрикнул Зевс. Его смех эхом прогремел над океаном, когда ему удалось одержать победу в их кулачном бою.

‒ Видите? ‒ я бросила сёстрам многозначительный взгляд. ‒ Мы обречены.

‒ Я бы не спешил так с выводами, ‒ наш старший брат, Аид, встал рядом со мной. Его тёмные волосы развевались на ветру. Он слегка улыбнулся мне, в его глазах виделся ум. То, чего как раз не хватало остальным братьям. ‒ Ты молодец, сестрёнка. Без тебя мы бы ни за что не справились.

Мои щёки загорелись.

‒ Ты мне льстишь, ‒ ответила с деланной скромностью. Мы оба хорошо понимали, что, внеся раздор между титанами, я обеспечила нам победу. Но вот война закончилась и мы вшестером стали союзом, который не разбить даже мне. Вместе мы оказались сильнее даже нашего отца. И мы должны сохранить это единство, если хотим иметь хоть какой-то шанс на успех.

‒ Вот уж вряд ли. Я даже осмелюсь предложить, чтобы ты возглавила нас всех, ‒ сказал Аид.

Всё ещё валяющийся на земле Зевс резко сел, отпихивая от себя Посейдона.

‒ Гера, королева богов? ‒ он усмехнулся и карикатурно подмигнул мне. ‒ Разве что как жена короля.

Ему повезло, что я была слишком измотана битвой, иначе он бы никогда больше не смог подмигивать мне или какой-либо другой девушке.

‒ Хочешь сказать, что женщины не могут править сами? ‒ спросила я.

‒ Я хочу сказать, что из этого ничего не выйдет, ‒ Зевс встал и протянул руку Посейдону. Как только они оба оказались на ногах, братья ещё раз в шутку толкнули друг друга и направились к нам. ‒ Люди привыкли к королю, а Рея никогда особо не занималась своими королевскими обязанностями. Человечеству сейчас нужен лидер, а не мамочка.

‒ Я могу быть лидером, ‒ выпалила я, чувствуя, как в груди поднимается злость. Зевс прекрасно знал, что не стоит упоминать нашу мать. Мы ещё не оправились от её потери. ‒ Чёрт подери, да из меня выйдет отличный лидер.

Зевс пожал плечами и провёл пальцами по золотым прядям.

‒ Может быть, но к победе привёл всех нас я. Мы все можем стать королями и королевами своих владений ‒ благо, их у нас предостаточно. Но если речь идёт о верховном правителе…

‒ Гера принесла нам победу, ‒ вмешался Аид своим характерным тихим, размеренным тоном. Я не представляю, как ему удаётся оставаться таким спокойным в ответ на это возмутительное высокомерие. Да, основной сокрушительный удар титанам нанёс Зевс, но он ничуть не сильнее остальных. К тому же он самый младший и меньше всех готов взять на себя такой груз ответственности.

‒ Мы все внесли свой вклад в победу, ‒ возразила Деметра. ‒ И будем править вместе, как единый совет. У всех будет равное право голоса, мы будем уважать друг друга и прислушиваться к мнению каждого. Только так мы сможем избежать нового восстания и участи титанов, ‒ она сжала мою ладонь. ‒ Ты согласна, Гера?

Будто я на самом деле могу возразить. Все пятеро смотрели на меня, ожидая, что я уступлю, так что выбора у меня не было. Я не стану той, кто разорвёт наши узы.

‒ Если это будет настоящее равенство, то я согласна.

По крайней мере, это значительно уменьшит шансы Зевса и Пойседона устроить хаос на земле.

Зевс по-мальчишески ухмыльнулся.

‒ Решено. Давайте делить царства.

‒ Царства? ‒ удивилась я. ‒ Но их же всего три.

‒ Да, ‒ выразительно ответил Зевс, будто объясняя несмышлёному ребёнку сложные вещи. ‒ Как я уже сказал, люди не примут женщину у власти.

У меня в глазах потемнело от ярости, я так сильно стиснула зубы, что могла бы растереть между ними алмаз. Но Зевс, словно ничего не замечая, продолжал. В его ладони появились три камешка.

‒ Посейдон, ‒ обратился он и с глубоким поклоном, как если бы делал ему одолжение, протянул руку, чтобы тот первым тянул жребий.

Посейдон сощурил и по очереди прикоснулся к каждому камешку.

‒ Я знаю, чем ты хочешь править, ‒ произнёс он. ‒ И ты знаешь, какое царство хочу я. Так почему бы просто не договориться?

Зевс хмыкнул.

‒ Это слишком скучно, не находишь? ‒ но центральный камешек засветился, и Посейдон схватил его. В ту же секунду гигантская волна разбилась о нашу скалу, и камень улетел в морскую пучину.

Посейдон ухмыльнулся.

‒ Отлично.

‒ Знал, что тебе понравится, ‒ после чего Зевс повернулся к Аиду и протянул два оставшихся камня. ‒ Брат.

Аид долго и пристально смотрел на него. Несложно было догадаться, что скрывается за его маской невозмутимости. Позволить Зевсу завладеть небом и получить верховную власть над всеми живущими было по меньшей мере опасно. Зевс не был готов к такой ответственности, но если затея с советом успешно воплотится, то, возможно, они смогут справиться с ним. А если принудительно отправить Зевса в Подземный мир заниматься мёртвыми, то это может убить свет внутри него ‒ тот самый свет, который объединил всех нас, когда мы уже думали, что проиграли. Зевсу не место в царстве мёртвых. Оно ему просто не подходит, и мы все это знаем. Но это не значит, что он готов править миром живых.

Не разрывая зрительный контакт, Аид выбрал один из оставшихся камешков. Я задержала дыхание. Наконец, выбранный им камень загорелся ‒ неожиданный свет во тьме. Подземный мир. Ну разумеется, Аид пожертвовал собой ради счастья брата.

Прежде чем кто-либо успел среагировать, я схватила третий камешек с ладони Зевса и зажала его в кулаке.

‒ Я буду править небом. Когда ты будешь готов и покажешь себя достойным царства, тогда сможешь вернуть себе этот камешек.

‒ Гера… ‒ начала Деметра, но Зевс её перебил.

‒ Этого ты хочешь? Полной анархии среди людей? Их страданий? ‒ он выпрямился во весь свой рост, небо гремело за его спиной. На мгновение я увидела в его чертах нашего отца и отшатнулась от него. ‒ Ты положишь начало новой войне, если продолжишь отказывать мне в законном праве.

‒ Почему это твоё законное право, а не моё? Из-за того, что я женщина? ‒ выпалила я. В моём голосе было больше смелости, чем я на самом деле ощущала, видя, как распаляется брат и бушует его дар. И хотя мой не уступал по силе, он был тихий, сдержанный, такой, что его не заметишь, пока не станет слишком поздно. Я не могу показательно использовать его, чтобы пригрозить другим, как это делает Зевс.

‒ Да, ‒ прямо ответил Зевс. ‒ Потому что тебе не повезло, что тебя создали по подобию нашей матери и что наша мать хотела отличаться от отца. Потому что такой образец титаны навязали не только нам, но и всему миру, а нам нужно поддерживать порядок. Ты будешь королевой, если так хочешь этого, Гера, но ты останешься на втором месте после короля.

Никто не рискнул спорить с ним. Никто не поддержал меня. Секунды казались вечностью, а внутри меня бушевала ненависть, с которой ничто не могло сравниться. Даже к Кроносу я не испытывала такого отвращения.

‒ Когда-нибудь я докажу, что ты не прав, ‒ прорычала я. ‒ И когда этот день настанет, ты будешь изгнан, отдан на съедение волкам. Потом не говори, что я не предупреждала.

Развернувшись на каблуках, я направилась вглубь острова. Это могло быть прекрасное место для жизни, если бы не зияющая рана на теле земли, ведущая прямиком в Подземный мир, где теперь были заточены Кронос и другие титаны. Есть и положительный момент в том, что Аид отдал Олимп Зевсу: он точно не позволит Кронос сбежать из недр Тартара.

‒ Гера! ‒ окликнул Зевс. ‒ Ты не можешь вести себя нормально?

Я проигнорировала его. Если он не хочет, чтобы я правила этим миром, то ноги моей здесь не будет. Но уже через несколько секунд слышу приближающиеся шаги за спиной и резко разворачиваюсь.

‒ Что тебе непонятно?..

Я остановилась. Меня догнал не Зевс, а Аид. В темноте он выглядел в точности как наш отец, и от этого было немного не по себе, но мы все уже привыкли. Он мог изменить свой облик, как и любой из нас, но не хотел скрывать своё настоящее лицо ‒ это значило бы проиграть Кроносу.

‒ Прости за него, ‒ тихо произнёс Аид. ‒ Он не должен так разговаривать с тобой.

Я проглотила ком в горле и подняла подбородок выше. Я не позволю Зевсу задеть меня. Он того не достоин.

‒ Я не буду на втором месте. Я достойна большего. Как и все мы.

Он слабо улыбнулся.

‒ Ты бы никогда не оказалась на втором месте, потому что это значило бы, что есть кто-то более достойный. Даже не сомневайся, мы победили только благодаря тебе, Гера. Ты наша главная сила, и мы все это знаем. Просто некоторым сложно признать чужое превосходство.

Помедлив, я устало выдохнула.

‒ Он погубит нас всех.

‒ Может быть, ‒ согласился он. ‒ А может и нет. Время покажет.

‒ Я не буду править вместе с ним.

‒ Я понимаю тебя, ‒ он коснулся моего плеча. ‒ Ты заслуживаешь лучшего отношения.

По спине пробежало какое-то щекочущее ощущение. Его горячая ладонь создавала приятную тяжесть.

‒ Я могла бы отправиться с тобой в Подземный мир, ‒ предложила я. ‒ Тебе понадобится помощь с распределением душ.

На долю секунды его сочувствующая улыбка сменилась жалкой, и я вздрогнула. Но не успела я что-либо сделать, как он заговорил с теплотой в голосе:

‒ Я был бы очень этому рад, но как бы мне ни было приятно твоё общество, я понимаю, что Подземный мир не для тебя. Меня устраивают темнота и тишина, но ты, сестра, угаснешь без света. Я не могу так с тобой поступить.

‒ Ты не знаешь этого наверняка, ‒ возразила я. ‒ Я согласна на темноту и тишину ‒ что угодно, лишь бы подальше от Зевса.

Он тихо хмыкнул.

‒ Как я уже сказал, я тебя понимаю. Но со временем всё может измениться, а пока что у тебя будет полноценное право голоса в совете.

‒ А вдруг Зевс не станет довольствоваться малым? Вдруг он найдёт способ стать главным?

‒ Тогда и будем думать, что с этим делать. Но помни, что я на твоей на стороне.

Хоть кто-то.

‒ Может, я всё-таки пойду с тобой?

Он прижался губами к моему лбу.

‒ Я никогда себе не прощу того, что может с тобой сделать Подземное царство. Но я буду часто тебя навещать. Обещаю, ты никогда не будешь одна.

Его слова согревали меня изнутри, прогоняя остатки злости.

‒ Почему ты такой хороший, Аид? Почему ты не можешь быть таким, как Посейдон с Зевсом? Было бы проще заявить, что никто из вас не годится на роль правителя.

Он сжал моё плечо.

‒ Потому что тогда мы бы все воевали друг с другом. Сама понимаешь, чем бы это закончилось. Возвращайся на Олимп, Гера. Отдыхай. Скоро увидимся вновь, а пока не позволяй Зевсу действовать тебе на нервы. Триумф и свобода могут вскружить голову любому человеку.

‒ Но он не человек. Он бог.

‒ Тогда это может затянуться, ‒ он обнял меня и тут же отпустил. ‒ Не забывай, что ты очень важна всем нам.

С этими словами он развернулся и направился к запечатанной расщелине, не оставляя следов на грязи. Я смотрела ему вслед, пока тьма не поглотила его, и как только он исчез, сделала судорожный вдох и вернулась к остальным. Я бы ни за что не пошла за Зевсом, но пока у меня есть поддержка Аида, возможно, эта новая жизнь будет не так уж плоха.

* * *

Посреди ночи меня разбудил стук костяшек по стене моей спальни на Олимпе. Обычно нам не требуется сон, но после того, как мы израсходовали все свои силы в последней битве, нам нужен отдых. И потому стук стал для меня неожиданностью.

‒ Открыто, ‒ крикнула я, садясь на кровати и поправляя волосы. Я была очень уставшей, голова казалась тяжёлой и веки закрывались сами собой, но привычка быть всё время настороже, выработавшаяся за эти десять лет, давала о себе знать. Стук мог означать очередную битву или неожиданное развитие событий. Каждую минуту мы придумывали всё новые стратегии и держали руку на пульсе, у нас никогда не было достаточно времени, чтобы отдохнуть.

Занавески разъехались в сторону, и в комнату вошёл Зевс. У меня внутри всё сжалось. Олимп всегда находился между голубым небосводом над головой и яркими красками заката внизу, но даже озаряемый золотыми лучами солнца, Зевс был бледен. И правильно. Если в мире существует какая-то справедливость, его должна мучить совесть за то, как он отнёсся ко мне и сёстрам.

‒ Гера? ‒ мягко позвал он. ‒ Я тебя не разбудил?

‒ С каких это пор тебя волнуют такие мелочи? ‒ я снова забралась в постель и закрыла глаза. ‒ Давай быстрее, у меня был приятный сон, и я хочу вернуться к нему.

В этом сне был кое-кто с тёмными волосами и серебряными глазами и совершенно не было солнечного света, который всегда освещает Олимп.

Зевс молчал почти минуту. И когда я уже почти погрузилась в сон, внезапно произнёс:

‒ Я люблю тебя.

Я распахнула глаза.

‒ Что, прости?

‒ Уже давно, ‒ он подошёл ближе и протянул ко мне руку, словно ожидал, что я потянусь в ответ, но я не сдвинулась с места. Зевс поколебался. ‒ Ты удивительная, Гера. Красивая. Сильная. И из всех моих сестёр, мне кажется, ты больше всего подходишь на роль моей спутницы.

Я покачала головой.

‒ В мире достаточно женщин, которые только рады составить тебе компанию, Зевс. Я не стану очередным пополнением твоей коллекции.

‒ Нет, что ты. Я посвящу себя тебе и твоей силе, твоему великолепию. Брошу всех остальных, если настаиваешь, но я хочу жениться на тебе.

Наступила долгая тишина. Всю усталость как рукой сняло, потрясение зарядило меня энергией. Он хочет, чтобы мы поженились? Да он даже не готов разговаривать со мной, как с равной. Неужели он серьёзно рассчитывает, что я свяжу свою жизнь с ним?

‒ Нет.

Зевс отпрянул, будто я ударила его.

‒ Что?

‒ Я сказала нет.

‒ Но… Я король неба, ‒ ошарашенно выдавил он. Очевидно, что он не ожидал иного ответа, кроме как согласия. ‒ Ты можешь стать моей королевой. У тебя будет полная власть…

‒ Я не хочу быть твоей королевой, ‒ разозлилась я. ‒ И мы оба знаем, что ты подразумеваешь под «безграничной властью»: то, что позволишь мне ты. А я не буду второй ни после кого. Я не выйду замуж за того, кто смотрит свысока на то, что я женщина. Уходи.

Молчание. Зевс прожигал меня взглядом, а я его. Нет, в этом вопросе я не уступлю. Не позволю ему нацепить на меня ошейник и показывать всем, как трофей. Я дочь Кроноса. Я должна была стать королевой богов, а не его королевой.

Он ушёл, не сказав ни слова. Я понимала, что он так этого не оставит: если Зевс что-то задумал, то его ничто не оставит. Война с титанами тому доказательство. Но пока что мне нужно восстановить силы. Мы только-только закончили войну. Я не готова к новой.

* * *

Утром, когда должно было состояться первое собрание совета, я провела целую вечность перед зеркалом, ища в зеркале недостатки. Прошёл почти месяц с тех пор, как закончилась война. У нас было время оценить ущерб и начать его исправлять. Пока братья пытались навести подобие порядка в своих владениях, мы с сёстрами ходили по земле, наблюдая за людьми и находя проходы между царствами. Каждый раз, когда мы находили пещеру, ведущую в Подземный мир, мне безумно хотелось спуститься в гости к Аиду, но сёстры уверяли, что он сейчас очень занят. Я не знала, так ли оно на самом деле, но не хотелось грузить его без необходимости.

По-хорошему с нами должен был быть Зевс, но есть у меня подозрение, что сёстры специально договорились вывести меня с Олимпа подальше от него. Мы почти не разговаривали друг с другом с того самого его предложения. Что бы им ни двигало в тот момент, похоже, он отказался от этой затеи. И хотя мне как-то слабо в это верится, но, возможно, он не такой твердолобый, как я считала раньше.

Все эти недели я потихоньку мирилась со своим новым положением. Мне вовсе не нужен титул, чтобы иметь власть. Я та, кто я есть, и никто ‒ ни Кронос, ни Зевс ‒ не отнимет это у меня.

И вот сейчас, когда нам всем предстояло снова собраться вместе, я дрожала от нетерпения. Отчасти меня радовала идея воссоединения семьи. Ведь порознь мы не так сильны, как все вместе. Но в то же время чем больше я представляла себе грядущую встречу, тем чаще видела перед собой лишь одно лицо: Аида.

Наконец-то, время пришло. Я отодвинула занавеску, чтобы выйти. Но вместо пустого коридора я увидела павлина на атласной подушке прямо на выходе из моей комнаты. Подарок?

Птица встала, раскрыла свой потрясающий сине-зелено-золотой хвост и уверенно вошла в мои покои, будто только и ждала, когда я её впущу. Да, точно подарок. Но от кого?

Я подобрала упавшее перо, пощекотала нос и улыбнулась. Зевс никогда бы не додумался до такого. Он бы попытался завоевать меня золотыми побрякушками и прочими холодными, пустыми безделушками. А значит остаётся только один вариант, кто мог преподнести мне такой экстравагантный подарок.

Аид.

Может ли он быть так же взволнован нашей предстоящей встречей, как я? Может, после месяца одиночества в Подземном мире, он одумается и всё-таки предложит мне стать его женой? Мой восторг усилился в десятикратном размере, и я разве что не побежала по небесно-голубому, залитому свету коридору, крепко держа в руке перо. Как минимум, этой мой шанс сбежать. Шанс самой выбрать свою судьбу. И я ни на секунду не сомневалась, что Аид ‒ правильный выбор. Я бы выбирала его снова и снова, до скончания веков. Особенно если на другой чаше весов Зевс.

Тронный зал находился в самом центре Олимпа, и от него расходилась дюжина коридоров, как лучи солнца. Это была наша резиденция во время войны, место силы, куда не могут проникнуть даже сам Кронос, и где мы всегда чувствовали себя в безопасности. Теперь, когда Олимп стал частью территории Зевса, он как будто потускнел. Но ничто и никто ‒ даже сам Зевс ‒ не сможет испортить мне этот день.

Нет. Кое-что всё-таки может. Как только я влетела в тронный зал, моё сердце ухнуло вниз. Зевс, Посейдон, Деметра и Гестия уже собрались и ждали меня, но трон Аида оставался пустым.

‒ Доброе утро, ‒ поздоровалась я, стараясь не выдавать своё разочарование. Наверное, он просто опаздывает. Ему дольше всех добираться до Олимпа.

‒ Доброе утро, ‒ ответил Зевс. Он состарил себя на несколько лет, но даже с бородой он не стал похож на короля. ‒ Теперь, когда мы все в сборе, я бы хотел начать наше собрание…

‒ А как же Аид? ‒ перебила я. ‒ Разве нам не нужно его подождать?

‒ Аид не придёт, ‒ в голосе Зевсе слышалось раздражение.

Я опустила перо.

‒ Ох.

Улыбка Деметры, сидевшей напротив, была полна сочувствия. То есть все знали. Даже Зевс. Несложно догадаться, что это была, как минимум, одна из причин, почему я ему отказала. Видимо, кто-то из сестёр сказал ему.

Я нахмурилась. Мои чувства к Аиду казались моей личной тайной, о которой я не хотела, чтобы знали другие. И теперь, представляя, как сёстры обсуждают с Зевсом меня и Аида, я чувствовала мороз по коже.

Зевс прочистил горло и кивнул в мою сторону.

‒ Вижу, ты получила мой подарок. Считай это извинением за то, как я повёл себя с тобой. Я бы подарил тебе небеса, если бы мог, но Деметра настояла, чтобы это было что-то попроще.

Я чуть было не выронила перо. Его подарок? Который помогла выбрать Деметра?

‒ Спасибо, ‒ пробормотала я, сверля взглядом сестру. Она знала, как я отношусь к Зевсу. Подбадривать его таким образом ухаживать за мной было жестоко не только по отношению к нему, но и ко мне.

Собрание началось. Обсуждали какие-то нейтральные вещи, которые не вызывали бурных обсуждений. Посейдон и Зевс рассказывали о своих успехах, как им удаётся защищать своих подданных от опасностей и учить их заботиться о себе теперь, когда титаны больше им не угроза. Мои сёстры в ответ поделились тем, что нам удалось найти на земле. Я сидела молча и смотрела на пустой трон Аида. Его царство самое большое из всех ‒ конечно, после войны у него там много дел.

Но он обязательно придёт в следующий раз. Он не нарушит своё обещание. Только не то, которое дал мне.

* * *

Аид не пришёл не в следующий раз, ни в третий, ни в четвёртый. В конце концов спустя почти год после окончания войны его трон убрали вовсе.

‒ Аид реши стать почётным членом совета, ‒ объявил в тот день Зевс. ‒ Он будет присоединяться к нам, только для решения самых важных дел, в остальных случаях он полагается на наше решение в отношении всего, что находится за пределами его владений.

Другими словами, он отделился от нас, нарушил единство богов. Боль пронзила меня, горячая и неуёмная. Я быстро заморгала, чтобы не выдать свою реакцию.

Ладно. Если он считает, что мы того не стоим… что я того не стою… да будет так. Он нам не нужен. Мне он не нужен.

Но это ведь неправда. Пустота в груди там, где была надежда на счастливую жизнь, теперь пожирает меня изнутри. Он олицетворял собой всё, чего я хотела: уважения, сострадания, честности и зрелости ‒ того, чего о Зевсу можно только мечтать. Возможность жить с тем, кто считает меня равной. И одним-единственным решением он разрушил все эти надежды.

Как только собрание окончилось, я сбежала на землю. Стояло лето, и лес изобиловал яркими красками: зелёные листья, красные и сиреневые цветы, голубое небо и коричневая земля ‒ всё это могло бы показаться мне прекрасным, но я была ослеплена предательством Аида.

Я села на берегу озера и заплакала. Мой плач эхом разносился по лесу, но я была совершенно одна. Всегда одна. Сёстры были довольны тем, что им досталось. Каждый брат получил своё царство. Когда же я получу свой шанс на счастье? Когда же я начну жить так, как хочу?

Мы начали войну с титанами не только для того, чтобы спасти человечество. Мы также боролись, чтобы спасти самих себя. Я сражалась за свою свободу, но зачем она мне, если в одинокой жизни нет никакой радости? Я хотела разделить эту вечность с кем-то, создать узы на основе уважения и верности, чтобы знать, что для кого-то в этом мире я и есть целый мир. Но теперь у меня этого не будет. Я не могу быть с тем, кто был бы равен мне. Я никогда не выберу того, для кого я буду значить меньше. Аид был моей единственной надеждой.

Жалобный писк привлёк моё внимание, и я перестала плакать. В нескольких шагах от меня распласталась на земле крошечный птенчик размером не больше жёлудя. Его крылышко было неестественно изогнуто, и он звал на помощь.

‒ Бедняга, ‒ я осторожно взяла его в ладонь и погладила по спине. Если не считать павлина ‒ моего вечного спутника на Олимпе, ‒то это самое нежное создание, которое я когда-либо видела.

Я коснулась сломанного крыла, собираясь исцелить его. Кости легко встали на место, и птенец выпрямился. Казалось, он не мог поверить, что крыло снова в порядке, ‒ он продолжал прижимать его к себе, пока расправлял второе, будто бы готовясь взлететь. Но вместо полёта остался сидеть на моей ладони и наклонил голову вбок, чирикнув мне ещё раз.

Несмотря на разбитое сердце, я улыбнулась.

‒ Ты снова можешь летать. Тебе не обязательно оставаться со мной.

Он перепрыгнул с моей ладони на кончики пальцев и, наконец, распростёр оба крыла. Когда он взлетел, я ощутила уже знакомую боль в груди, и это только вызвало новую волну слёз. Рано или поздно меня покидают все.

Но пока я думала об этом, нечто лёгкое, как пёрышко, коснулось моего плеча, и птенец защебетал у меня под ухом. Я вытерла щёки.

‒ Ты вернулся, ‒ заплаканным голосом произнесла я.

Новое щебетание, и потом он зацепил клювиком прядку моих волос. Я выдавила слабую улыбку.

‒ На твоём месте я бы не стала кушать волосы. Давай найдём тебе какие-нибудь зёрнышки.

Мы с птенцом провели вместе остаток дня, гуляя по лесу вокруг озера, пока я пыталась выбрать ему новый дом. Но как бы я ни вглядывалась, среди многочисленных веток так и не увидела ни одного гнезда. Он же совсем ещё малыш и не мог жить сам по себе, но не было слышно ни его мамы, ни других птенцов. Видимо, его всё-таки бросили.

‒ Мы с тобой не такие уж разные, ‒ сказала я, держа его на указательном пальце. Мы сидели на камне, греясь в лучах послеполуденного солнца. ‒ Я тоже сама по себе.

Он вопросительно чирикнул, будто понимал слова. Хотя может и понимал.

‒ Мой брат… мой друг… он тоже меня бросил, ‒ глупо разговаривать с птицей, изливать ей душу, но у меня больше никого не было. ‒ Он обещал прийти ко мне, но уже прошёл год. Не так много для бессмертных, хотя ты наверняка считаешь иначе, но всё равно больно.

Рядом зашелестели листья, птенец перепрыгнул с одного моего пальца на другой. Он прекрасно знал, что может летать, но оставался. И осознание этого исцеляло моё сердце. Ну хоть кто-то выбрал остаться со мной.

‒ Мой брат ‒ другой брат ‒ хочет жениться на мне, ‒ рассказала я. Птенец снова наклонил голову, и я улыбнулась. ‒ Он повелитель неба ‒ твой король, даже если ты об этом не знаешь. Знаешь, поначалу я не верила, что он справится. Никто не верил, но он доказал всем, что мы ошибались, и от этого мне только хуже. Ты когда-нибудь хотел быть нужным кому-то настолько сильно, что тебе казалось, будто твоё сердце вот-вот разорвётся?

Он посеменил по моей руке и взобрался на плечо. Я предложила ему палец, но он остался на месте.

‒ Конечно, нет. Но моему брату Зевсу я нужна всего лишь как украшение. Чтобы выглядеть сильнее. Он не видит настоящую меня… Он не любит меня. Его интересует только моя сила. И даже если я согласилась бы выйти за него, он никогда не был бы мне верен. Он не считал бы меня равной и требовал бы, чтобы я преклоняла колени перед ним. Это не та жизнь, о которой я мечтала.

Новое щебетание, и птенец трётся своим маленьким телом об изгиб моей шеи.

‒ Я хочу жить в равенстве и взаимном уважении. Как партнёры. Я хочу, чтобы меня любили такой, какая я есть, а не за ту пользу, которую могу принести. Мне нужен тот, кто будет держать свои обещания. Кто не будет видеть во мне приз, который нужно завоевать, ‒ я вздохнула, рассматривая узор на камне. ‒ Я хочу стать счастливой.

Внезапно он улетел, исчезнув среди деревьев. Моё сердце подскочило. Я встала, готовая последовать за ним. Он не мог просто бросить меня. Я собиралась взять его с собой на Олимп, подарить бессмертие, чтобы он всегда был рядом…

Но он не вернулся. Лес ни на секунду не затихал: шорох листьев, плеск воды и множество других звуков сливались в природную гармонию. Я напряжённо прислушивалась, пытаясь различить щебет. Но безуспешно.

Всхлипнув, я села обратно на нагретый солнцем камень. Так вот какой будет моя жизнь. Постоянное одиночество, тоска по тому, чего у меня никогда не будет, и все, кого я полюблю, будут бросать меня. Сначала была моя мать, затем Аид и вот теперь этот птенец, которого я едва знала, но чьё исчезновение ранило столь же сильно, как напоминание уже пережитой боли.

Я спрятала лицо в ладонях и, позабыв о всякой гордости, разрыдалась. Из-за жизни, которой у меня никогда не будет. Из-за тысячелетий, которым не будет конца. Из-за надежды, которую у меня забирали снова и снова, пока не осталось ничего.

‒ Гера?

Я подавила всхлип, резко замолчав. Голос прозвучал слишком приглушённо, чтобы сразу его узнать, но он определённо был мужским. Один из моих братьев. Аид?

Ветка хрустнула, я мигом подскочила. Нет времени смыть слёзы в озере. Из леса ко мне приближалась фигура, поначалу скрытая в тени. Но как только он вышел на свет, я не могла не узнать его.

Зевс. Ну разумеется. Ничто никогда не бывает так, как хочу я.

‒ Что тебе надо? ‒ я села обратно на камень и притянула колени к груди.

Я ожидала услышать остроумный ответ ‒ какую-нибудь шутку типа: «Не плачь, я пришёл озарить твой день». Вместо этого он опустился на колени в нескольких шагах от меня, и краем глаза я увидела на его лице беспокойство. Искренняя или нет, мне его жалость не нужна.

‒ Прости меня, ‒ его слова прозвучали тяжело, будто он тщательно обдумывал каждое, перед тем как произнести. ‒ Не только за то, как я поступил с тобой, но и за то, что думал о тебе. Отец… ‒ Зевс поколебался. ‒ Отец был плохим образцом, но, боюсь, я перенял от него отношение к нашей матери. Ты заслуживаешь лучшего, и она заслуживала тоже, и за это я прошу прощения.

Я закрываю глаза. Он может извиняться сколько захочет. Это ничего не изменит.

‒ Ты лучшая из нас, Гера, ‒ тихо произнёс он. ‒ Самая сильная, самая умная и, конечно же, самая достойная. А ещё… ты самая прекрасная девушка, которую я знаю. Не только внешне, но и внутри.

Наглая ложь, и мы оба это знаем. Гестия ‒ самая добрая и ласковая из нас, а Деметра самая спокойная. У меня же есть сила. И гордость. Я не готова довольствоваться малым.

Признаю, его слова всё равно не оставили меня равнодушной ‒ маленький оазис посреди пустыни моей жизни. И всё же я не спешила их принимать.

‒ Я люблю тебя, ‒ Зевс положил ладонь мне на плечо, как это сделал Аид в тот вечер, когда мы победили в войне. ‒ Не как украшение. Не как приз. Я вижу тебя настоящую и люблю такой, какая ты есть.

Я отпрянула от него.

‒ Ты следил за мной?

‒ Просто хотел убедиться, что ты в порядке. После сегодняшнего собрания я беспокоился, что ты…

‒ Ты не имел права, ‒ разозлившись, я попыталась уйти. ‒ Это был личный разговор.

‒ Гера, ‒ повелительный тон в его голосе так напомнил нашего отца, что я не смогла не остановиться и не развернуться к нему. На месте Зевса оказался мой птенец, подлетел ко мне и за секунду вновь сменил облик. Зевс стоял в шаге от меня. ‒ Я готов стать для тебя кем захочешь. Ради тебя.

Масштабы его обмана поразили меня, я дала ему пощёчину.

‒ Мне плевать, кем ты готов стать. Для меня ты навсегда останешься вором, укравшим моё законное место и обманом выведавшим мои тайны.

‒ Это и мои тайны тоже, ‒ Зевс взял меня за руку с такой нежностью, какой я от него не ожидала. Я выдернула ладонь, и его лицо дрогнуло. ‒ Прошу, Гера… Мне одиноко. Мне тяжело. Я всего лишь хочу разделить с кем-то свою жизнь. Не подчинить, как титаны. А обрести супругу, равную мне во всех отношениях.

Я замотала головой. Он просто повторяет слова, которые я так необдуманно озвучила ему. Я не позволю ему найти лазейку к моему сердцу.

‒ Ты лжёшь. Ты никогда не будешь мне верен, а я не согласна на меньшее.

‒ Значит, ты это получишь. Другие женщины… даже близко не сравнятся с тобой, а мне нужна только ты. Только ты одна. Я твой, Гера, и всегда буду твоим, сколько бы ни сменялись времена года. Я готов на всё, чтобы доказать тебе серьёзность своих намерений.

‒ Тогда отдай мне своё царство, ‒ выпалила я, не подумав. Но это была самая верная проверка: если Зевс любит меня так сильно, как заявляет на словах, тогда почему бы не поставить на чашу весов то, что ему дороже всего?

Я ожидала сомнений. Думала, он начнёт торговаться. Вместо этого он просто кивнул и, солнце нам свидетель, опустился на колено.

‒ Моё царство ‒ твоё царство. Ты будешь моей королевой, а я твоим королём. Мы будем править вместе, как партнёры, как равные, независимо от того, выйдешь ты за меня или нет. Каким бы ни был твой выбор, отныне будет так.

Я молча уставилась на него. Он же это не серьёзно? Не знаю, что за игру он ведёт, но я для него всего лишь пешка, способ развлечься, забив на важные дела.

Но, справедливости ради должна заметить, что он был хорошим правителем всё это время. Он уже отнюдь не тот мальчишка, что вёл нас на войну. За год с того момента, как мы одержали победу, он возмужал, и теперь я горжусь тем, что он мой брат, пускай мне и неприятно в этом признаваться даже самой себе.

‒ Я никогда не склонюсь перед тобой, ‒ предупредила я.

‒ Поэтому на коленях стою я.

‒ Я не потерплю любовниц.

‒ Мне нужна только ты.

‒ Я требую постоянного уважения и честности.

‒ Отныне и навсегда.

Его голос был нежен и полон надежды, тёплый взгляд растопил лёд вокруг моего сердца, и я всё-таки позволила себе расслабиться. Не полностью, но достаточно, чтобы дышать.

‒ Я не дам тебе ответ прямо сейчас, ‒ произнесла я после долгой паузы. ‒ Говорить красивыми словами легко, но я хочу, чтобы ты доказал мне это на деле. Я дам тебе всего один шанс. Если хоть как-нибудь обманешь моё доверие или хоть на секунду посмотришь на меня свысока, всё будет кончено. Но если ты докажешь, что настроен серьёзно, что ты изменился и готов к таким отношениям… То когда придёт время, я стану твоей женой.

На его лице мелькнула неуверенность, но почти сразу исчезла, и он встал.

‒ Хорошо. Я предан тебе, ‒ он провёл пальцами по моей щеке, внутри меня поднялся трепет. ‒ Я сделаю всё, чтобы доказать тебе, что говорю правду.

‒ Прекрасно, ‒ не хочу давать ему такого удовольствия, как осознание, что его обещания много значат для меня. Как показал Аид, обещания легко нарушить. ‒ Посмотрим, как ты справишься.

‒ Давай начнём с небольшой прогулки, ‒ предложил Зевс. ‒ Сегодня отличная погода, а со мной самая красивая девушка в мире. Грех упустить такую возможность.

И он снова взял меня за руку. На этот раз я не сопротивлялась.

* * *

Зевс был верен своему слову. Я не могла поверить, что такое возможно, но с того дня он и вправду относился ко мне как к равной. Мы вместе правили его царством ‒ теперь уже нашим, ‒ ходили к людям, присматривали за ними, вмешивались, когда проблемы обострялись до такой степени, что сами люди не могли решить конфликты мирными способами. Последнее, чего нам не хватало, так этой войны между смертными. Мы с Зевсом всё время были заняты тем, что то тут, то там разряжали накалившуюся обстановку. Однажды они научатся справляться сами, но пока нет.

Вдобавок к уважительному отношению он осыпал меня подарками и окружал вниманием. Более того, он был ласков, никогда не переходя границу. В скором времени мне стало приятно проводить время вместе с ним, а разлука с Аидом превратилась в грустное воспоминание.

Каждый вечер Зевс предлагал мне руку и сердце. Каждый раз я отвечала отказом. Но его решимость была непоколебима, и со временем я уже не могла отрицать, что он изменился. Дни шутливых боёв в грязи с Посейдоном остались в прошлом. Я горжусь быть рядом с ним в качестве королевы, в качестве равной. Мои чувства к нему становились глубже, и хотя иногда по ночам я представляла себе жизнь с кем-то, кого полюблю по-настоящему, я в то же время понимала, что это лучший вариант, что у меня есть.

Так что в конце одного из дней ‒ совершенно непримечательного на первый взгляд, но тем не менее замечательного после проведённого с Зевсом времени, ‒ я ответила ему согласием.

Утром в день свадьбы сёстры помогали мне с приготовлениями. Я искупалась в чудеснейшем источнике, украсила волосы прекраснейшими цветами и тысячу раз проверила в зеркале в своих покоях, что выгляжу безупречно. Но, казалось, только одна Гестия разделяла мою радость. Деметра была подозрительно тихой, пока заплетала мои волосы. Ни мне, ни Гестии так и не удалось вывести её из этого состояния.

В конце концов, как только сестра закончила с моей причёской, я развернулась к ней.

‒ Ну же, скажи это вслух.

Деметра непонимающе моргнула.

‒ Что сказать?

‒ То, о чём думаешь. Я чувствую твоё неодобрение даже с закрытыми глазами и не могу допустить, чтобы моя сестра была несчастна в день моей свадьбы.

Она поджала губы и, поколебавшись, пробормотала:

‒ Я просто не уверена, что ты приняла верное решение, вот и всё.

Я предполагала нечто подобное, но внезапно меня накрыло.

‒ Почему это? ‒ возмутилась я, даже не пытаясь смягчить тон. У неё нет никакого права подвергать сомнению мои решения. Сама она предпочла жить в одиночестве, но противоположный выбор не делает меня слабее.

Гестия встала между нами.

‒ Не нужно ссориться. Гера, ты приняла решение, а Деметра просто переживает за тебя…

‒ Переживает? Что-то мне подсказывает, что всё не так просто. Не правда ли, Деметра?

‒ Гера… ‒ снова попыталась успокоить меня Гестия, но я перебила её:

‒ Нет, пусть выскажется.

Деметра снова замялась, но всё-таки сказала:

‒ Зевс приложил немало усилий, пытаясь доказать, что он изменился ради тебя. Но нельзя вот так просто измениться, Гера… Это должно быть внутренним порывом, а не чужим требованием. И я переживаю, что как только свадьба состоится, он вновь превратится в того, кого ты ненавидишь.

‒ Ты что-то слышала? ‒ спросила я. ‒ Может быть, видела, как он делает что-то, что ставит под сомнение его преданность мне?

‒ Нет, но…

‒ Он изменился, ‒ я встала. ‒ Я знаю его. Он не просто решил стать лучшей версией себя ради меня, но он также гордится тем, кем он стал, и хочет таким остаться.

‒ Гера… ‒ Деметра потянулась ко мне, но я отстранилась.

‒ Если бы у тебя были какие-то доказательства, свидетели… Но у тебя ничего нет, потому что он верен нет. Он уважает меня и никогда не предаст. Он бы ни за что не поступил так со мной.

‒ Зевс может наговорить или сделать всё что угодно, чтобы ты вышла за него, ‒ не сдавалась она. ‒ Для него это игра. Я не сомневаюсь, что он тебя любит, но это не значит, что он останется верным тебе, когда получит желаемое, и тебе стоит быть готовой к тому, что есть подобная вероятность…

‒ Нет такой вероятности, ‒ отрезала я. ‒ Он изменился, вот увидишь. Вы обе увидите. Если только ты не собираешься спровоцировать его, лишь бы доказать, что я неправа.

Её глаза распахнулись.

‒ Нет, конечно…

‒ Ты любишь его? Хотела бы оказаться на моём месте? Мечтаешь стать его королевой, Деметра?

Лицо сестры посуровело.

‒ Я хочу только, чтобы ты была счастлива. Если это теперь считается преступлением или чем-то ещё, из-за чего я заслужила твой гнев, то пускай. Я не собираюсь раскаиваться в том, что забочусь о тебе.

‒ Мне не нужно, чтобы ты обо мне заботилась! ‒ выпалила я. ‒ Я королева. Я могу сама о себе позаботиться.

В её глазах вспыхнуло пламя и несколько долгих секунд она молча смотрела на меня. В итоге она присела в реверансе с таким видом, будто ей ужасно неприятно это делать:

‒ Как пожелаете, ваше величество.

Эти слова были подобны пощёчине. Мне не нужна её мнимая почтительность. Я хочу реального уважения. Признания, что я не просто какая-то маленькая глупая девочка, для которой замужество ‒ предел мечтаний. Мне хочется, чтобы она верила, что я могу сама принимать решения, а не только подчиняться остальным. Это моя жизнь. Что я с ней делаю ‒ это только моя забота, и у неё в этом вопросе нет права голоса. Но одним этим жестом она показала всё, что думает о моём выборе, и я ненавижу её за это.

‒ Идёт, ‒ Гестия коснулась моей руки. ‒ Пора. Зевс уже ждёт.

Я ничего не ответила, и она повела меня из моих покоев по коридору, окрашенному цветами заката. Если Деметра не одобряет мой брак, это её проблемы, не мои. Я иду навстречу своему бесконечному будущему. Если она желает остаться позади, пускай.

* * *

Аид ждал меня в вестибюле.

Я ощутила его присутствие, как только ушла Гестия. До этого самого момента я не осознавала, как сильно мне не хватало его всё это время. В груди разлилось тепло, я улыбнулась. Приятное чувство, будто вернулась домой.

‒ Я скучала по тебе, ‒ я сделала шаг к окну, откуда он смотрел на бескрайнее небо. ‒ Переживала, что ты решил окончательно обособиться от нас.

‒ Никогда, ‒ он развернулся и окинул меня взглядом. ‒ Прекрасно выглядишь.

Мои щёки вспыхнули, я подошла ближе и встала рядом с ним.

‒ Я сегодня выхожу замуж, ты знал?

‒ Слышал, ‒ его пальца коснулись моих, и я тут же взяла за руку. ‒ Деметра рассказала мне о вашей ссоре.

Мыльный шар счастья в моей груди лопнул.

‒ У неё не было права.

‒ Она просто волнуется о тебе. Мы все видели, на что способен Зевс, и мы все любим тебя. Никто не хочет, чтобы ты пострадала.

Я покачала головой.

‒ Он изменился. Ты этого не видел, но… Он уже совсем не такой, каким был раньше. Он снова и снова доказывал мне, что любит и уважает меня, ‒ мой голос сорвался на высокие ноты. ‒ Это всё, чего я хочу, ты же знаешь. Чтобы меня любили и уважали.

‒ Да, знаю, ‒ он сжал мою ладонь. ‒ Ты уверена, что будешь счастлива, что бы ни случилось?

Я сделала глубокий вдох.

‒ Он сдержит все свои обещания, Аид. Я знаю его. И он любит меня.

‒ Иногда любви недостаточно, как бы сильно нам того ни хотелось.

Его слова, как нож, пронзают меня в самое сердце.

‒ Достаточно, если мы говорим о том, кто заслуживает доверия. Кто не нарушает обещаний. Не бросает, не сказав ни слова. И не улыбается, забыв про все обязательства.

Аид нахмурился.

‒ Я тебе ничего не обещал…

‒ Обещал, ‒ мой голос надломился, и я отпустила его руку. ‒ Ты обещал мне, Аид, что будешь навещать. Обещал, что будешь рядом и что мне никогда не будет одиноко, но мне было. Я ждала тебя, а ты так и не пришёл.

Молчание. Он снова потянулся к моей руке, но я отпрянула. Он тяжело сглотнул.

‒ Прости. Я не знал…

‒ Что сделано, то сделано, ‒ я зажмурилась, пытаясь вернуть самообладание. ‒ У тебя был шанс, теперь уже поздно. Зевс любил меня. Он предан мне и обращается со мной как с королевой, которой я и являюсь. Он со мной каждый день без исключений.

‒ И он тот, кто тебе нужен? ‒ тихо спросил Аид. ‒ Ты его любишь?

‒ Иначе бы я не выходила за него, ‒ я отступила назад. подчёркивая дистанцию, появившуюся между нами. Я не позволю Аиду внести смуту в мои мысли и чувства, только не после всего, что произошло. Зевс ‒ лучшее, на что я могу рассчитывать. Когда-то я могла так сказать про Аида, но на деле оказалось, что его обещания ‒ пустые слова. А мне нужно нечто большее. Я заслуживаю большего. ‒ Мне нужно закончить приготовления к свадьбе.

Он склонил голову, уступая.

‒ Я желаю тебе огромной любви и счастья, сестрёнка. И хотя меня не было рядом, когда надо было, я сейчас здесь и всегда буду, когда понадоблюсь тебе.

‒ Спасибо, ‒ тихо произнесла я. Это всё, что я могу дать ему взамен. ‒ До встречи.

‒ До встречи.

Часть вторая

Свадьба была воплощением моих самых заветных желаний. Зевс произносил клятвы с чувством и уверенностью настоящего короля, и все сомнения, которые только удалось Деметре и Аиду посеять в моей голове, испарились. Я была счастлива, и весь мир праздновал заключение нашего союза. Это всё, что имело значение.

Наш брак стал продолжением отношений, сложившихся накануне свадьбы. Мы работали бок о бок, правили нашими подданными, путешествовали по земле. Он оставался верен мне. Каждый раз, когда он смотрел на меня, я видела в его глазах любовь, и только ещё сильнее убеждалась в том, что приняла правильное решение. Моя жизнь стала такой, как я и хотела, и никто ‒ ни Аид, ни Деметра ‒ не сможет забрать это у меня. Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы так было и дальше.

За месяц до того, как у нас должен был родиться первенец, Зевс, стоя на пороге наших общих покоев, неожиданно прочистил горло:

‒ Гера?

Я приподнялась в кровати после дневного сна ‒ с большим круглым животом двигаться стало тяжелее ‒ и нахмурилась. Раньше Зевс всегда заходил смело.

‒ Да?

Зевс отодвинул занавеску, заходя. На его щеках играл румянец, а волосы были растрёпаны ветром. В этот самый момент он мне напомнил мальчишку, каким был когда-то, и я положила ладонь на живот. Это просто радостное волнение. Он едва не взорвался от счастья, когда я сообщила ему, что у нас будет ребёнок.

‒ У меня для тебя сюрприз, ‒ тихо произнёс он. ‒ Закрой глаза.

Я облегчённо выдохнула и послушно закрыла глаза, пытаясь угадать, что он мог приготовить. Думала, он положит подарок на кровать, но вместо этого в покоях раздались лёгкие шаги. Наверное, одна из моих сестёр… Хотя после павлина он больше не просил Деметру о помощи с выбором подарка.

‒ Отлично. Теперь открывай.

Когда моё зрение сфокусировалось, я недоумённо моргнула. Рядом с Зевсом стояла самая красивая девочка, которую я когда-либо видела. Её волосы были такого же золотого оттенка, как и у него, а глаза ‒ такие голубые, что само небо проигрывало в сравнении, и кожа ‒ нежно-розовый фарфор. Она была идеальна во всех отношениях.

‒ Гера, знакомься, это Афродита, ‒ сказал он и подтолкнул её ко мне. В каждом её движении было больше лёгкости, грации и изящества, чем у свободного ветра. Она сделала реверанс, её щёки порозовели. ‒ Я встретил её на острове среди нимф.

‒ Это большая честь для меня, ‒ тихо произнесла она. Её голос был подобен мёду, куда более завораживающий, чем мой. Я вмиг её возненавидела.

‒ Ты привёл мне служанку? Как заботливо с твоей стороны. Мне определённо понадобится помощь с ребёнком.

Он прочистил голос.

‒ Эм, да, ну… То есть, конечно, Афродита поможет тебе позаботиться о нашем сыне, но не как служанка. А как моя дочь и член совета.

Меня будто ледяной водой окатило. Член совета? Зевс хотел сделать её равной нам. Равной мне.

‒ Но она же совсем ребёнок…

‒ Она теперь мой ребёнок, ‒ подчеркнул Зевс. ‒ Наш. И со временем она вырастет, как и наш сын. Они оба войдут в совет, и, возможно, однажды она станет ему парой.

‒ Но она же не родилась в нашей семье, ‒ возразила я. ‒ Мы не можем просто взять её к себе, пока не убедимся, что она достойна править.

‒ И как ты предлагаешь в этом убедиться?

Я пожала плечами.

‒ Провести, например, испытание, чтобы проверить её добродетельность.

Он фыркнул.

‒ Никто из нас не идеален, Гера, ‒ что-то в его интонации вызвало холодок, пробежавший по моему позвоночнику. Я натянула одеяло на колени.

‒ Да, мы не идеальны, но у каждого из нас есть важнейшие черты, необходимые для правителем. Я не говорю, что мы должны проходить испытание, разумеется. Но если ты планируешь ввести новых членов совета, то нам нужно убедиться, что так действительно будет лучше для человечества.

Вздохнув, Зев погладил девочку по волосам.

‒ Хорошо. Мы устроим ей испытание, когда она повзрослеет, а пока твоя задача ‒ придумать, по каким именно параметрам мы будем оценивать новых кандидатов. Надеюсь, критерии будут объективными.

‒ Разумеется, ‒ пробормотала я. ‒ Мы же выбираем новых богов.

Афродита застенчиво шагнула ко мне.

‒ Папочка рассказал мне всё о вашем малыше. Можно я потрогаю?

Я с отвращением посмотрела на девчонку. Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы она приближалась к моему сыну, но под пристальным взглядом Зевса, полным надежды, мне пришлось уступить. Он сделал это из лучших побуждений. Он не хотел оскорбить меня этим «подарком», оказавшимся намного прекраснее, чем я когда-либо смела мечтать. Возможно, он даже не воспринимал её в этом смысле, учитывая её юный возраст.

Но стоило ей подойти ближе, как я заметила, что взгляд у неё совсем не как у маленькой девчушки ‒ она изучала меня так же, как и я её. Она не ребёнок. Уж не знаю, откуда она взялась и кто она такая, но ей намного больше лет, чем меня пытались убедить.

Не сводя с неё глаз, я взяла её за руку и мягко положила на то место, где мой сын только что толкнулся. Её глаза распахнулись, когда она почувствовала шевеление. Она хихикнула.

‒ Какой непоседливый.

‒ Он такой. Если будешь хорошей девочкой, то после рождения я дам тебе его подержать.

Она кивнула, восприняв мои слова серьёзно, и её взгляд невозможно было назвать детским. Как мог Зевс этого не заметить? Или он знает? Возможно, он прекрасно осведомлён, сколько ей на самом деле лет, и всё это просто обман.

Нет, он бы так со мной не поступил. Он любит меня и не унизит подобным образом. У нас же скоро родится ребёнок! Но как бы я ни пыталась убедить себя в этом, мои сомнения никуда не уходили, а отравленные слова сестры снова всплыли в памяти.

‒ Зевс уже решил, богиней чего ты будешь? ‒ спросила я.

Каждый из нас выбрал свою зону ответственности ‒ то, что представляет для нас наибольшую ценность, то, что для нас естественнее всего. Для меня это, конечно же, верность. После свадьбы я ещё взяла брак и семью, а как только забеременела ‒ плодородие. Но большую часть черт совет выбирал для младших божеств, рассеянных по миру.

‒ Любви, ‒ ответил за неё Зевс, и я чуть было не подавилась. ‒ Она богиня любви. Тут даже не о чем говорить. Это просто очевидно.

‒ Богиня… любви, ‒ напряжённо повторила я. ‒ Чудесно. Тебе определённо подходит.

Афродита просияла и без всякого предупреждена обхватила меня своими маленькими ручонками.

‒ Мы станем лучшими подругами, ‒ воскликнула она своим детским голосочком. ‒ Мне уже не терпится!

А вот мне вполне терпится. И ещё бы вечность потерпела без такой подружки. Но Зевс как будто был на седьмом небе от счастья, когда видел нас вместе. Мне не оставалось иного выбора, кроме как обнять её в ответ. Если это сделает его счастливым, то я согласна. После всего, что он для меня сделал, он, конечно же, заслуживает уступки с моей стороны.

Но подозрения во мне не утихли ‒ крошечное сомнение, отказывавшееся уходить. Пока я не согласилась принять эту маленькую плутовку в нашу семью, мне нужно понять намерения Зевса в отношении неё. Потому что как бы сильно мне ни хотелось доверять ему, неизвестность порождала сомнения даже у меня.

* * *

Этим же вечером, после того как Зевс выскользнул из наших покоев, чтобы уложить Афродиту спать, я проследовала за ним. Я шагала бесшумно и осталась незамеченной, несмотря на огромный живот. Её комната находилась сразу под нашими покоями ‒ там, где я хотела сделать детскую, но Зевс заверил меня, что ребёнку лучше жить дальше по коридору. Возможно, он переживал, что не сможет высыпаться, но одна только мысль, что мой сын будет находиться так далеко, царапала меня изнутри.

Я заглянула за занавеску, отделявшую комнату Афродиты от коридора. На случай, если Зевс меня поймает, у меня с языка уже готова сорваться дюжина объяснений, одно лживее другого. Но он сам виноват: привёл в дом незнакомку всего за несколько недель до рождения нашего сына.

‒ Кажется, я ей не понравилась, ‒ голос Афродиты был почти неразличим. Я прижала ладонь ко второму уху, чтобы не мешали посторонние шумы.

‒ Кому? Гере? ‒ удивился Зевс. Его голос подобен грому, даже когда он пытается шептать. ‒ Она просто немного растерялась, милая. Она не ожидала тебя увидеть.

‒ Я хочу, чтобы она меня полюбила, ‒ тоска в её голосе задела меня за живое. ‒ Хочу, чтобы у меня была мама.

‒ Она будет твоей мамой, ‒ тихо заверил Зевс. ‒ А я твоим папой. Ты больше никогда не будешь одна.

То же самое мне обещал Аид. Вот только Зевс не нарушит своё слово. Он не обманет ни меня, ни эту маленькую девочку, ни кого-либо другого.

‒ Я очень этого хочу, ‒ прошептала Афродита.

‒ Знаю, ‒ пауза. ‒ Засыпай. Завтра я познакомлю тебя со всеми твоими дядюшками и тётушками.

‒ Ещё больше родственников?

Я легко могла представить, как её глаза распахнулись от восторга.

Зевс усмехнулся.

‒ Да, ещё больше родственников.

Я отпрянула от занавески и поспешила обратно в покои, пока Зевс не увидел меня. Он всё-таки не солгал. Новое подтверждение тому, что Аид и Деметра ошибались.

Когда Зевс вернулся в наши покои и лёг рядом со мной. я прижалась к нему, положив голову ему на грудь.

‒ Я люблю тебя, ‒ шепнула я. ‒ Целиком и полностью.

Он поцеловал меня в макушку.

‒ И я тебя люблю. Никогда не забывай.

В этот момент я искренне верила, что так и будет.

* * *

День, когда родился Арес, стал самый счастливым в моей жизни.

Держа в руках этот сморщенный розовый комочек, я поняла, почему наша мать отказалась сражаться на стороне Кроноса против нас. Как бы сильно я ни любила Зевса, как ни была ему верна, всё моё сердце принадлежало Аресу. Он часть меня.

Зевс исчез спустя несколько часов после рождения Ареса ‒ скорее всего, чтобы отметить это событие вместе с Аидом и Посейдоном. Как только он ушёл, кто-то постучался ко мне.

‒ Войдите, ‒ крикнула я.

Среди занавесок появилась Деметра. Я лежала на кровати, прижимая к груди мирно спящего малыша.

‒ Гера, ‒ тихо произнесла она, подходя ближе. ‒ Какой же он красивый. Поздравляю.

Несмотря на нашу вражду, я улыбнулась:

‒ Правда, красивый? Он моя точная копия.

‒ Зевс наверняка этому обрадовался, ‒ подразнила Деметра. Сев на кровать, она коснулась щеки Ареса. ‒ Смотрю на него и начинаю задумываться о том, чтобы завести своих детей.

‒ Так почему бы тебе не родить? Давно пора найти себе кого-нибудь.

Она покачала головой, и какое-то странное выражение мелькнуло на её лице, которое я не успела уловить.

‒ Из меня не выйдет хорошей матери. Лучше я пока позабочусь о растениях. Разберусь в себе.

‒ Ну, у тебя на это есть целая вечность, ‒ заметила я. Она улыбнулась, но несколько грустно.

‒ Это правда, ‒ она поколебалась мгновение и отвела взгляд от Ареса. ‒ Мне нужно с тобой кое о чём поговорить. Прошу, только не паникуй и не злись. Ради блага своего сына.

Всю радость, которую принесло мне рождение Ареса, моментально смыло, вернув на поверхность тревогу, терзавшую меня последнее время.

‒ Если ты собираешься сказать мне, что из Зевса не выйдет хорошего отца…

‒ Нет, он уже отличный отец, ‒ перебила она. ‒ Ареса, Афродиты и Афины.

Я скривилась. Афина. Его дочка от Метиды, зачатая во время войны, то есть задолго до нашей свадьбы. К счастью, она редко у нас появлялась. Меня не особо прельщала роль мачехи, одной Афродиты хватало выше крыши.

‒ Не понимаю, причём здесь они.

‒ Они ни при чём, ‒ подтвердила Деметра и помолчала ещё несколько секунд. ‒ У Зевса есть любовница.

Я крепче сжала сына. Ярость вспыхнула огнём внутри меня.

‒ Как ты смеешь обвинять его без каких-либо доказательств!

‒ У меня есть доказательства, ‒ её лицо посуровело, и она встала. ‒ Ради тебя я следила за ним. Хотела удостовериться, что он остаётся верен тебе.

‒ Ты не имела права…

‒ У меня есть право защищать свою сестру. Хочешь верь, хочешь ‒ нет, но моей единственной целью всегда было ваше с Гестией счастье. Ты не такая, как мы, Гера. Ты хочешь совсем других вещей, и порой нам сложно увидеть мир твоими глазами. Но от этого я не перестаю любить тебя. И я бы никогда не лишила тебя счастья ради развлечения.

Я с трудом сглотнула. Пускай мы часто ругаемся, сейчас она говорит чистую правду ‒ она никогда не хотела причинить мне боль. А значит, у меня есть только два варианта: прикинуться дурочкой и отрицать всё или поверить и положить всему конец.

Я никогда не была хороша в роли дуры.

‒ Почему ты говоришь мне об этом сейчас? ‒ моя нижняя губа задрожала, я сильнее прижала к себе Ареса. ‒ Зачем портишь мне этот чудесный день?

Деметра снова присела рядом со мной и коснулась моей щеки.

‒ Никто не можешь испортить для тебя этот день, ‒ тихо возразила она. ‒ Твой сын здоров и доволен, и он уже безумно тебя любит.

‒ Так почему ты не дала мне немного времени побыть счастливой рядом с ним? Зачем ты решила лишить меня этой радости? ‒ я быстро заморгала, пытаясь сдержать слёзы. Не позволю Деметре увидеть, как я ломаюсь.

‒ Потому что, ‒ она отвела взгляд, ‒ его любовница тоже вот-вот родит.

В одно мгновенье земля ушла из-под ног, и вся моя сила воли ушла на то, чтобы удержать вертикальное положение.

‒ Он не мог. Он не мог.

‒ Прости, ‒ прошептала она. Горечь и ярость, каких я ещё никогда не испытывала, разъедали меня изнутри, поглощая всё хорошее, что только оставалось во мне. Арес заплакал у меня на руках, но даже его страх не отвлёк меня от нарастающего гнева.

‒ Кто она?

Деметра вздрогнула.

‒ Лето. Она беременна близнецами.

Близнецами. Я зажмурилась и сделала несколько глубоких вдохов, заставляя себя успокоиться.

‒ Так вот что он задумал.

‒ Что?

‒ Захватить власть над советом. Над всеми нами, ‒ я снова открыла глаза. Огонь внутри меня сжался до маленькой искорки. ‒ Сначала он хотел, чтобы в совет вошла Афродита. Затем Арес. Дальше вопрос времени, когда он предложит присоединиться Афине. А потом эти его выблядки…

Деметра покачала головой.

‒ Мы этого не допустим, ты же знаешь.

‒ Посейдон поддержит его, как и Афродита. Да и Аид тоже, если на то пойдёт. Он не захочет ссориться. Даже если мы втроём проголосуем против, их всё равно больше. Даже если сейчас у него не получится, рано или поздно он найдёт способ.

Деметра притихла на некоторое время.

‒ Ты правда думаешь, что он это сделает?

‒ Да, ‒ ровно ответила я. ‒ Он такой же, как наш отец: жадный до власти. Уверенный, что он один знает, как надо править. Озабоченный только своими желаниями. Плюющий на интересы тех, кому он клянётся в любви…

‒ Гера!

‒…и если он думает, что я стерплю подобное неуважение…

‒ Гера!

Деметра потянулась к Аресу, и я замолчала. Он так громко рыдал, что его мог слышать весь Олимп. Я оцепенела и позволила сестре забрать его у меня.

‒ Я найду её, ‒ мои руки похолодели, как только перестали держать сына. ‒ Ей нельзя позволить родить. Я не могу допустить, чтобы она уничтожила совет.

‒ Это не её вина, ‒ поспорила Деметра. ‒ Я более чем уверена, что Зевс солгал ей. А даже если и нет, то это был его выбор. Она не соблазняла его.

‒ Я не хочу это слышать, ‒ я встала на дрожащих ногах. ‒ Мне надо идти. Присмотри за Аресом.

Она открыла рот, но тут же передумала говорить и просто кивнула.

‒ Делай, что считаешь нужным, и помни: я люблю тебя.

‒ Я тоже люблю тебя, сестра. Спасибо, что рассказала мне.

И с этими словами я вышла из комнаты, решительно настроенная пойти на всё, чтобы сорвать его злобные замыслы.

* * *

Через несколько ночей Зевс ураганом ворвался в наши покои.

‒ Что ты наделала?

Радость, исходившая от него с момента рождения Ареса, сменилась волнами гнева, которые могли бы привести в ужас кого угодно. Он же, в конце концов, Король. Вот только я Королева, и это война между равными.

‒ Ты о чём? ‒ притворно удивилась я, строя из себя невинность. Если он наорёт на меня из-за того, что я защищаю интересы совета, выступаю за справедливость и равенство, о которых мы договаривались, то ему придётся признать, что он нарушил самое главное обещание, которое он дал мне. Признать, что его слова ‒ пустой звук.

На его лице сменялись оттенки розового, красного и фиолетового, это было явно нечто нездоровое. В сжатых кулаках засверкали молнии.

‒ Сама знаешь, о чём, ‒ собрав крохи самообладания, произнёс он своим громовым голосом. ‒ Лето не может родить уже несколько дней.

‒ И ещё долго не сможет, ‒ ответила я, баюкая спящего Ареса. Как странно, что моя злость испугала его, но ярость отца осталась незамеченной. ‒ Я совершенно не понимаю, какое тебе дело до неё. Твой сын здесь.

‒ Не играй со мной, ‒ прорычал он. ‒ Немедленно исправь, что ты наделала!

‒ Что же я такого могла сделать и с чего вдруг? ‒ я убрала прядку волос Ареса, которая лезла ему в глаза. Какой же чудесный мальчик. Он заслуживает намного больше, чем такого папашу.

Молния сверкнула со стороны балкона, всего в паре шагов от нашей кровати. Если Зевс думает, что угрозами может добиться моей покорности, то он сильно ошибается. Однако уже через несколько секунд его плечи опустились, он потянулся ко мне.

‒ Гера, любовь моя, прости. Я совершил ужасную ошибку…

Я хлопнула его по руке, чтобы не прикасался ко мне.

‒ Как я слышала, ты уже сделал несколько ошибок. Сколько любовниц у тебя было после нашей свадьбы?

Он нахмурился.

‒ Всего одна. Только Лето…

‒ Лжец.

Он зажмурился, будто мои слова причиняли ему невыносимую боль.

‒ Гера, пожалуйста…

‒ Я не собираюсь выслушивать твои лживые оправдания, ‒ я резко встала, и Арес в моих руках вскрикнул. ‒ Можешь валить на все четыре стороны и врать, сколько вздумается, либо остаться и сказать мне правду. Если хочешь, чтобы у твоей драгоценной Лето был хоть малюсенький шанс, советую выбрать второй вариант.

‒ Я верен тебе, ‒ его голос надломился. ‒ Тебе и только тебе. Остальные ничего не значат…

‒ Если они ничего не значат, то зачем ты вообще с ними связывался?

‒ Слабость. Стечение обстоятельств. Я не думал…

‒ Очевидно.

‒ Гера, прошу тебя, ‒ Зевс встал и шагнул ко мне, но я отпрянула. ‒ Они же просто дети.

‒ Как и Арес. Но в первую же неделю жизни на его долю выпали ложь и измены отца, ‒ я направилась к занавеске, отделявшей наши покои от коридора. ‒ Я не стану помогать ни тебе, ни Лето. Полагаю, на этом нашему браку конец.

‒ Отказываешься от статуса королевы?

Я остановилась, тьма окружила меня. Я прижала Ареса к груди.

‒ Мой титул не имеет никакого отношения к нашему браку.

‒ Он имеет самое непосредственное отношение, и мы оба это знаем.

‒ Ты не можешь забрать у меня власть…

‒ Могу и, если ты расторгнешь наш брак, заберу, ‒ пригрозил он вкрадчивым голосом. ‒ Я совершил несколько ошибок. Больше они не повторятся. Я прошу тебя о прощении и молю не срывать злость на невинных.

‒ Из-за тебя среди нас больше нет невинных, ‒ мои глаза увлажнились. Я опустила взгляд на сына. Мой титул или моя гордость. Вот выбор, к которому он меня принуждает. Потерять всё, над чем я работала, все мои заслуги перед советом… или жить рядом с богом, который лгал мне обо всём.

Наверняка вся наша семья в курсе. Посейдон и Деметра ‒ однозначно, и Деметра ничего не скрывает от Гестии. А вот Аид вряд ли. Он бы мне сказал…

Я сделала неверный выбор. Надо было подождать. Аид бы так со мной не поступил. Я должна была прислушаться к нему, к нашей сестре, к голосу разума… Но я была ослеплена сладкими обещаниями Зевса и своей непомерной гордыней. Я-то верила, что он изменился ради меня. Очевидно, я ошиблась. И теперь из-за моей глупости пострадает весь совет.

Нет. Я не позволю ему разрушить всё, над чем мы работали. Что бы там себе ни думал Зевс, у каждого из нас равное право голоса. И пока те близнецы не появились на свет, пока он не нашёл способ ввести их в совет, у него есть только один голос.

‒ Я останусь с тобой, ‒ с трудом выдавливаю я, глядя на нашего сына. Моего сына. ‒ Я не прощу тебя, но останусь. Взамен ты пообещай мне, что больше никогда не приблизишься к той женщине и её детям.

Молчание, сменившееся тихими шагами, когда он подошёл ко мне.

‒ И ты позволишь ей родить?

‒ Я освобожу её от её бремени.

Он положил руку мне на спину, жар между нами был горячее, чем огонь в кузнице.

‒ Хорошо. Я твой и всегда буду твоим.

Я развернулась к нему и вышла в коридор.

‒ Нет, это ложь, ‒ прошептала я и, не желая слушать очередное враньё, убежала к сестре.

* * *

Следующие несколько дней я ждала новостей. Я избегала своих обязанностей перед миром и супругом, чтобы Зевс прочувствовал, каково это ‒ править без меня. Возможно, в первые дни после войны он мог справиться сам, но сейчас мир стал намного больше, и в одиночку за всем не уследить. Рано или поздно он поймёт, как сильно я ему нужна.

Я ушла к Деметре: ночевала в её покоях и ходила по земле вместе с ней, показывая Аресу все красоты этого мира. Ему, кажется, нравилось: он смеялся и разворачивал личико к солнцу. Я обходила стороной озеро, у которого помогла раненому птенцу, потому что если бы Зевс захотел меня найти, то направился бы туда в первую очередь. А я не хочу быть обманутой снова.

‒ Со временем станет легче, ‒ сказала Деметра, пока мы гуляли по пляжу с белым песком в поисках ракушек для Ареса. ‒ Постепенно боль и злость угаснут.

‒ Но как прежде уже ничего не будет, ‒ горько ответила я. ‒ Я больше никогда не стану такой счастливой, какой была, когда верила всем его обещаниям.

‒ Счастье ‒ это выбор, сестра, ‒ отметила она, подобрав коралл. ‒ У тебя есть чудесный сын, который любит тебя почти так же сильно, как ты его. Разве этого недостаточно, чтобы радоваться жизни?

‒ Иногда. Большую часть времени. Но часть меня всегда будет растоптанной из-за того, что сделал его отец.

‒ Тогда спрячь эту часть и никому не показывай, даже самой себе. Сосредоточься на хорошем, и когда-нибудь быть счастливой станет так же просто, как…

‒ Гера.

Морской бриз донёс до нас голос Зевса. Деметра замолчала. Я напряглась. Ну вот, этот момент настал.

‒ Нам не о чем с тобой говорить, ‒ сказала я, не оборачиваясь. ‒ Уходи.

‒ Это ты сделала, да? ‒ он схватил меня за плечо и дёрнул на себя, разворачивая. ‒ Ты послала того змея за Лето…

‒ Я же сказала, что освобожу её от её бремени, ‒ выпалила я, вырываясь из его хватки. Арес заплакал. ‒ Я не виновата, если ты понял мои слова как-то иначе. Но уж кто точно виноват, так это ты, за то, что она вообще оказалась в такой ситуации. Их смерть останется на твоей совести.

Его рот вытянулся в тонкую линию. Я ожидала увидеть ярость и боль потери, но его лицо выражало лишь раздражение.

‒ А вот тут ты ошибаешься, ‒ тихо произнёс он. ‒ Они выжили. И ты больше никогда не узнаешь, где я спрятал Лето.

Нет. Невозможно. Я в ужасе уставилась на него. Деметра положила ладонь на моё плечо, но этого мало, чтобы успокоить меня.

‒ А что с близнецами?

‒ Они теперь со мной на Олимпе, ‒ ответил Зевс. С тем же успехом он мог стереть моё сердце в пыль. ‒ Когда они подрастут, то тоже войдут в совет. Афина тоже будет жить на Олимпе, чтобы помогать мне с ними, и скоро пополнит наши ряды.

Афина, Афродита, близнецы. Плюс четыре голоса, послушных воле Зевса.

Вот и всё. Мы проиграли. Я села на песок, качая Ареса, который не переставал плакать, но мои мысли были где угодно, но только не здесь. Это только вопрос времени, когда Зевс свергнет нас с сёстрами.

Я не знала, как долго сидела на пляже, греясь под солнцем и слушая шум волн, разбивающихся о берег в нескольких шагах от меня. Деметра осталась рядом со мной. Арес потихоньку успокоился, а вот я так и не могла найти душевного равновесия, сколько бы ни пыталась.

‒ Всё кончено, ‒ прошептала я, когда Зевса уже и след простыл. ‒ Их четверо, а ещё и Посейдон всегда на стороне Зевса.

‒ Ты не знаешь этого наверняка, ‒ пробормотала Деметра. ‒ Может быть, они вырастут самостоятельными. Афина ‒ смышлёная девочка, я не могу представить, чтобы она отказалась от своих убеждений.

‒ Она ненавидит меня за то, что я заняла место её матери. Она не станет поддерживать меня ни в одном вопросе, особенно если для этого придётся пойти против отца.

Деметра засомневалась.

‒ Даже если так. Но, может, Афродита…

‒ Она его любимица, ‒ слова застряли в горле, мне пришлось буквально выдавливать их. ‒ Она будет соглашаться с ним во всём, лишь бы он любил её сильнее всех.

Она погладила меня по волосам.

‒ Это ещё не конец света. Будут и другие дети, и другая расстановка сил.

‒ Он даже не прикасается ко мне. Догадывается, что я что-то задумала. Даже он не настолько туп, чтобы считать, что я так быстро его простила.

‒ Тогда нужно просто подождать.

‒ Мы не можем терять время.

Деметра вздохнула и поцеловала меня в висок.

‒ Всё наладится. Обещаю тебе, всё будет хорошо.

Я отвернулась. После всех нарушенных обещаний от тех, кого я любила, её слова больше ничего для меня не значат.

‒ Даже если он бросит всех своих нынешних любовниц, что ему помешает завести новых?

‒ Ты права, ‒ медленно ответила она. Волны уже добрались до наших лодыжек. Долго мы тут не просидим. ‒ Боги не меняются.

Зевс уж точно.

‒ И что тогда? Сколько ещё внебрачных детей он заведёт?

‒ Не знаю, ‒ тихо ответила она. ‒ Полагаю, столько, сколько захочет.

‒ А у меня остаётся только Арес. У меня никогда не будет дочерей. Не будет других сыновей. Если только…

Я остановилась. Ну конечно же. Почему я не подумала об этом раньше? Это ведь очень просто: использовать слабость Зевса против него же и набраться терпения…

‒ Если только?.. ‒ переспросила Деметра. Я не ответила. ‒ Гера, что ты задумала?

Я развернулась к ней, не в силах скрыть улыбку.

‒ Если только не перехитрить его. Я могу обмануть его, как он обманул меня.

Она нахмурилась.

‒ Ты и так в неустойчивом положении. Зачем снова рвёшься на поле боя?

‒ За тем, что когда он выберет себе новую любовницу ‒ а это всё равно произойдёт, мы все это понимаем, ‒ ей буду я.

* * *

Я весь сезон бродила по пляжам. Деметра присматривала за Аресом, и хотя мы придумали убедительное алиби на случай, если Зевс захочет найти меня, оно нам не пригодилось.

Я не ожидала, что это сработает. Надеялась, да. Использовала все свои способности, чтобы привлечь его внимание, но всё равно не верила по-настоящему, что моя затея обернётся успехом.

Но в итоге однажды, когда полная луна освещала мой изменённый облик, я увидела его. Он стоял между деревьев на расстоянии, ветер развевал его волосы, достающие до плеч, и на мгновение я забыла, почему так ненавидела его. Я не знала, узнал он меня или нет, но у меня перехватило дыхание, когда он медленно направился ко мне, ступая по песку.

‒ Здравствуй, ‒ начал он бархатным тоном, который никогда не использовал со мной. ‒ Как тебя зовут?

Облегчение накрыло меня с головой, такое же ощутимое, как золотой ихор, текущий по им венам. Зевс не узнал меня. И впервые за несколько последних месяцев я улыбнулась ему.

‒ Гефеста, ‒ ответила я. ‒ Меня зовут Гефеста.

* * *

Наше общение продлилось всего одну ночь, но мне этого было достаточно. Я больше не возвращалась на пляж и не знаю, приходил ли он искать свой новую любовницу. На Олимпе он ничем не выказывал своё беспокойство или недовольство. С другой стороны, если настоящая я была для него всего лишь временным увлечением, то влюблённость в несуществующую Гефесту выдала бы в нём ещё большего идиота, чем я думала.

Мой живот округлялся день ото дня. Я даже не пыталась его скрыть, хотя Деметра пересказывала сплетни, ходившие среди остальных богов. Мне было плевать. Кто бы что ни думал, это законное дитя. Чужое мнение роли не играет.

В утро, когда я родила своего второго сына, Зевс устроил скандал. Я отдыхала с малышом в своей спальне, когда он ворвался, напугав моего павлина.

‒ И зачем ты это сделал? ‒ я вздохнула, глядя, как птица улетает с балкона. ‒ Мы так хорошо сидели.

‒ Даже не сомневаюсь, ‒ он ударил кулаком по стене с такой силой, что его наверняка слышал весь Олимп. ‒ Кто он?

‒ Ты о ком? ‒ невинном спросила я и снова взглянула на малыша, сладко спящего у меня на руках. ‒ Ты про него? Это мой сын.

‒ Я не про ребёнка, ‒ выдавил он сквозь зубы. ‒ Скажи мне, кто твой любовник.

‒ Любовник? ‒ я наклонила голову в невероятно раздражающем притворном невежестве. ‒ Ты мой единственный любовник, дорогой муж. Или ты уже забыл? Это многое объясняет.

‒ Хватит, ‒ прогремел Зевс. И не успела я и глазом моргнуть, как он выхватил у меня из рук сына и рванул на балкон. Мальчик начал плакать. ‒ Я не потерплю такого отношения. Я не позволю, чтобы меня унижала собственная жена. Я не стану посмешищем в глазах всех моих подданных и моего совета…

‒ Твоего совета? ‒ я попыталась подойти к нему, но слишком обессилела после родов и не могла прийти на выручку плачущему сыну. ‒ Это наш совет. Или об этом ты тоже забыл?

‒ Не играй со мной, ‒ рявкнул он, стоя на краю балкона и удерживая моего сына одной рукой.

‒ Отдай его мне, ‒ я потянулась к своему мальчику, но Зевс уклонился. ‒ Зевс, он же просто ребёнок, я нужна ему, отдай его мне…

‒ Артемида с Аполлоном тоже были просто детьми, когда ты натравила на них змея, ‒ Зевс занёс руку с ребёнком над пропастью. ‒ Давай проверим, отдалась ли ты смертному, как последняя шлюха?

Меня охватил ледяной ужас, погасив пылающий гнев.

‒ Зевс, нет… ты не можешь…

‒ Ты моя жена. Ты клялась мне в верности. Ты богиня семьи и верности, но посмела запятнать себя появлением этого… выродка.

‒ Он не выродок…

‒ Я не потерплю на Олимпе это вечное напоминание о твоей неверности.

Моё лицо вспыхнуло.

‒ А что насчёт твоих измен? Твоей лжи, твоих гулянок, твоих шлюх… Почему ты можешь избавиться от необходимости видеть моего сына, тогда как я вынуждена терпеть ублюдков до скончания веков?

Лёгкий бриз на балконе сменился леденящим ветром. Сверкнула молния.

‒ Так вот какого ты мнения о нашей семье?

‒ О твоей семье, ‒ выплюнула я. ‒ Не моей. Они никогда не будут моей семьёй.

‒ А вот это… будет? ‒ он бросил взгляд на ребёнка, который рыдал так сильно, что аж весь посинел.

Я выпрямилась во весь свой рост. Мой сын не «это». Он живой и заслуживает уважения и любви от своего отца, хотя уже давно знаю, что Зевс на это не способен.

‒ Он мне ближе, чем когда-либо будешь ты.

Я не думала, что он реально пойдёт на это. Зевс может быть изменщиком, лжецом, но он никогда не калечил невинных. Вот только прямо у меня на глазах, когда я у меня не было ни малейшего шанса остановить его, ребёнок выскользнул из его рук и полетел камнем вниз.

Глаза застлала алая пелена, и оставшиеся крохи моей влюблённости в Зевса исчезли.

‒ Ты за это заплатишь, ‒ убийственным голосом прошептала я. ‒ Я не могу тебя убить, но я найду способ тебя уничтожить. Помяни моё слово.

Зевс фыркнул, хотя на долю секунды я заметила, что под всем его высокомерием промелькнула тень скрытого сомнения.

‒ Ты сама виновата, что родила бастарда у меня во дворце.

‒ Он не бастард, ‒ я отшагнула от него и сменила внешность, вновь превратившись в ту девушку, которую он встретил на пляже в свете луны. ‒ Его зовут Гефест, и я собиралась растить его как твоего сына.

Одного удара сердца было достаточно, чтобы в глазах Зевса мелькнуло узнавание и он запоздало бросился к краю балкона.

‒ Но…

‒ Больше у него нет отца. Тот, кто пытался убить его, не может так называться. Когда я вернусь, весь совет узнает о том, что ты сделал, я тебе обещаю. И в отличие от тебя, Зевс, я держу свои обещания.

И не дожидаясь его ответа, я исчезла. Мне нужно найти сына раньше него.

Приземлившись на краю скалы ‒ достаточно высоко, чтобы увидеть море вдалеке, ‒ я прислушалась. Вой ветра почти заглушил его плач, но ничто в этом мире ‒ даже сам Зевс ‒ не сможет разлучить меня с сыном.

Я нашла его среди острых скал, плачущего и сжимающегося от кусачего холода. И хотя он был бессмертен, его ноги оказались вывернуты под неестественным углом. Он рыдал от дикой боли.

‒ Ох, маленький мой, ‒ выдохнула я и осторожно взяла на руки, пытаясь исцелить его ноги, насколько способна. Целительство ‒ не моя специализация, но Зевс, по всей видимости, проклял его, иного объяснения нет. Ещё одна причина ненавидеть моего дражайшего муженька. Впрочем, от ненависти мало толку, если не направить её в нужное русло.

Я найду способ уничтожить его, забрать у него власть и сделать так, чтобы он никогда никому не смог навредить. Ни мне, ни нашим детям, ни совету. В своей жажде власти и контроля над всем живым Зевс создал раскол, какого не было между нами со времён войны с титанами. И если он продолжит в том же духе, новая война ‒ лишь вопрос времени.

Я не могу этого допустить.

* * *

Я ждала. Наблюдала. Прислушивалась.

Время шло, хотя я едва ли это замечала. Мы не взрослели и не старели, а Зевс уж точно не становился мудрее, но я подмечала каждую деталь, что могла помочь мне свергнуть его. Он больше не разговаривал со мной после того происшествия на балконе и, к моему огромному облегчению, не обращал внимания на Гефеста. Не из гордости или гнева ‒ несколько раз, когда я ловила его на том, как он наблюдает за нашим хромающим сыном или предлагает Аресу посостязаться в армрестлинге, в его глазах отражалось чувство вины и сожаление.

Прекрасно. Но как бы он мечтал стать частью жизни Гефеста, я его и близко не подпускала к младшему сыну. Более того, я постоянно рассказывала Гефесту, на что способен его отец и почему ему нельзя верить.

Но как оказалось, пока я спасала Гефеста, Зевс успел рассказать совету, что это я уронила нашего сына с балкона. То ли запаниковал, то ли попытался сохранить авторитет таким образом, то ли просто решил наказать меня таким образом ‒ какими бы ни были его намерения, Посейдон и все дети Зевса поверили ему. И с тех пор никто из них не называл меня мамой, не приходил ко мне за советом. Точно так же, как я исключила Зевса из своей жизни, он вычеркнул меня из своей.

Всё это было неважно. Я в нём не нуждалась. Я по-прежнему оставалась Королевой Небесного царства, и этого он не мог у меня отнять.

Большую часть времени я проводила рядом с Деметрой. Несмотря на все наши различия, я доверяла ей. Мы обе хорошо понимали, что нужно положить конец его царству террора как можно скорее. Вот только если сначала мы строили планы вместе, постепенно она становилась всё более и более отстранённой, отдаляясь от меня. Я могла бы понять, если она просто устала ждать, но она была моей единственной союзницей. Мне нужна была её поддержка.

‒ Деметра! ‒ я ворвалась в её спальню. ‒ Нам нужно поговорить…

Я остановилась замертво на полпути. Деметра сидела на краю кровати, по её щекам ручьём текли слёзы. Перед ней на коленях стоял Зевс. Он держал её руки в своих, и я никогда ещё не видела столько боли на его лице.

Мёртвая тишина. Деметра посмотрела на меня, словно я была одной из мойр, но мой взгляд был устремлён на Зевса. Не знаю, что он ей такого наговорил, что она теперь плачет, но я оторву ему голову.

‒ Пошёл вон, ‒ прорычала я, как дикий зверь ‒ один из тех, что теперь расплодились по всей земле.

Ему не нужно было повторять дважды. Он встал и пронёсся мимо меня. Как только он вышел, я села рядом с сестрой.

‒ Что случилось? Что он тебе сказал? Ты в порядке?

От этого Деметра заплакала пуще прежнего. Она закрыла лицо ладонями, её плечи вздрагивали от каждого всхлипа. Я погладила её по спине, но никакие мои слова не могли её успокоит. Зевс должен гореть заживо за то, что с ней сделал.

‒ П-прости меня, ‒ выдавила она, запинаясь, спустя несколько минут. ‒ Пожалуйста, прости меня.

‒ За что? ‒ застыла я. За что ей извиняться?

Но она снова замотала головой.

‒ Я совершила нечто ужасное. Это было глупо, и отвратительно, и… Я не знаю, что на меня нашло. Просто когда я видела тебя с сыновьями, такую счастливую…

‒ Деметра, ‒ меня сложно назвать счастливицей, и она знает это лучше кого бы то ни было. ‒ Что ты такое говоришь?

Она убрала руки от лица, и я увидела, как её лицо исказила агония.

‒ Я так хотела ребёнка, ‒ прошептала она. ‒ И семью, как у тебя. Я хотела стать счастливой… Найти кого-то, с кем можно разделить жизнь.

То, как с ней разговаривал Зевс. Как держал её за руки. Мои внутренности скрутились в узел от ужаса.

‒ Что ты сделала, Деметра? ‒ мой голос упал до шёпота.

Она потянулась ко мне, но я отпрянула. И она снова расплакалась.

‒ Прости меня, Гера. Я не соображала, что делаю. Он просто предложил, и я…

‒ И ты подумала, что вместо того, чтобы отказать ему, как было бы правильно, вместо того, чтобы найти кого-нибудь другого, тебе проще предать меня и понести от него.

Её всю трясло, она снова спрятала лицо в ладонях. Несколько долгих минут мы обе молчали. Она не отрицала моих выводов, а я ни о чём больше не спрашивала. Правда ледяной водой обрушилась на меня, заморозив остатки любви к моим родственникам.

Я осталась одна. Совершенно и беспросветно одинока. Даже моя сестра предала меня ради этого идиота. Даже мои сыновья продолжали называть его отцом.

У меня не осталось ничего, что бы я любила и могла назвать своим и только своим. Зевс дотянулся своими грязными лапищами до всего, что когда-то было хорошим, и украл у меня, как самый обычный воришка. Это он настолько возненавидел меня за то, что бросила ему вызов много лет назад на том острове? Неужели он ещё тогда решил растоптать меня, разорвав моё сердце в клочья? Это был его план с самого начала? Жениться на мне, разыграть из себя влюблённого по уши, притвориться, что уважает меня и готов дать всё, чего я захочу, чтобы потом безжалостно всё это отнять?

Я никогда не узнаю правду, да и какая уже разница. Планировал он это или нет, но именно так всё и вышло. И хотя война с титанами давно закончилась, всё это время шла другая, о которой я даже не знала. Возможно, никто не знал. Но она была с самого начала, и теперь это уже неоспоримый факт.

Зевс против меня. Король против Королевы. И Зевс думал, что он победил, подчинив совет и соблазнив мою сестру ‒ единственную, кому я ещё доверяла.

Но он кое-что забыл: я всё ещё сильнее его. Я обеспечила нам победу в войне с титанами. И я обязательно уничтожу Зевса.

На дрожащих ногах я поднялась с кровати, стараясь не показывать Деметре свою боль.

‒ Больше никогда со мной не говори, ‒ тихо произнесла я. ‒ Не смотри на меня. Не подходи ко мне. Не называй сестрой. С этого момента мы друг другу никто.

‒ Гера, ‒ всхлипнула она, но я проигнорировала её. У неё был шанс сделать правильный выбор. Она знала, какими будут последствия, но всё выбрала этот путь. Я не проявлю милосердия.

‒ Прощай, ‒ бросила я и, не оглядываясь, ушла из её покоев и из её жизни навсегда.

Часть третья

Подземный мир оказался холоднее, чем я ожидала. Не то чтобы невыносимо, но я не привыкла к миру без солнечного света. Я шла по тропе, ведущей ко входу в обсидиановый дворец Аида, и заламывала руки ‒ отчасти, чтобы согреться, отчасти, чтобы сдержать дрожь от волнения.

Аид ждал меня в тронном зале, сгорбившись на своём троне, украшенном чёрными алмазами, словно бы держал на своих плечах неподъёмную ношу. Сотни людей ‒ мёртвых душ ‒ сидели перед ним на скамьях, глядя на него в ожидании. Чего, интересно?

‒ Брат, ‒ позвала я, ненавидя себя за лёгкую дрожь в голосе, и остановилась перед троном. Он единственный, перед кем я бы преклонила колени, но ему это не нужно. Он не Зевс.

‒ Гера, ‒ он выдавил слабую улыбку и встал, чтобы заключить меня в объятия. Я как будто бы вернулась домой. К чёрту солнце ‒ самое холодное место во вселенной будет для меня тёплым, пока Аид рядом. Я крепко его обняла, лишь где-то на задворках сознания понимая, что на нас смотрят сотни глаз. Ну и пусть трупы пялятся.

‒ Я скучала по тебе, ‒ к моему ужасу, слова застряли в горле. Аид отстранился немного, чтобы посмотреть на меня.

‒ Что не так? Что-то случилось?

На его лице отразилось беспокойство ‒ искреннее, настоящее, без какой-либо подоплёки, ‒ и мою плотину прорвало. Я расплакалась у него на плече. Аид жестом велел своим подданным покинуть зал, и они все разом встали и вышли без лишней суеты. Куда они направились и зачем они вообще здесь были, я не знаю, но была крайне благодарна.

Он сел обратно на свой трон и потянул меня за собой. Я устроилась у него на коленях, прижавшись к его груди. Плевать, что это неподобающе для замужней дамы, что любой, кто случайно войдёт, может подумать что-то не то. Пускай. Мне нужен Аид. Мне нужен друг.

Он гладил меня по спине, не говоря ни слова. Наконец, выплакав все слёзы, я расслабилась в его руках и сделала несколько глубоких вдохов.

‒ Деметра беременна.

Его рука замерла между моих лопаток, мои слова ввели его в замешательство.

‒ Да?

‒ От Зевса.

‒ Ох, ‒ его руки сильнее сжали меня. ‒ Мне так жаль, Гера.

‒ Можно я останусь здесь с тобой? ‒ впервые за свою вечную жизнь я заговорила как маленькая девочка. Но я больше не могу доверять никому, кроме Аида, и, в отличие от остальные членов совета, он никогда не воспользуется моей уязвимостью. Зевс и Посейдон упивались бы собственным превосходством, а сёстры и младшее поколение расценили бы это как слабость. Только Аид мог меня понять.

‒ Да, ‒ прошептал он. ‒ Конечно. Сколько захочешь.

‒ Спасибо, ‒ я прижалась к нему, уткнувшись лицом в его шею и вдыхая его аромат: зима и камень, с нотками полыхающего огня.

Пускай он затянул с выполнением обещания ‒ намного дольше, чем мне бы того хотелось, ‒ но всё-таки в итоге он его сдержал. Я не одна.

* * *

Я провела в Подземном царстве столько времени, что потеряла счёт сменяющимся временам года. Посланник Зевса принёс новости о рождении дочери Деметры, Персефоны. Аид отправился с визитом на Олимп, а я не стала утруждаться.

Время от времени я встречалась с сыновьями на земле ‒ то мы ходили купаться в океане, то проводили целую неделю в лесу, общаясь. Это была самая тяжёлая часть текущего положения дел ‒ мне их жутко не хватало. Арес стал совсем взрослым и занял своё место в совете, разделяя, как он полагал, мою позицию. Но я отчётливо видела в нём Зевса ‒ в каждом движении, в каждом слове, и это было сущей пыткой.

Гефест рос тихим, куда более замкнутым ребёнком, его хромота стала неизменным напоминанием преступления его отца. Я не переживала, что он может стать похожим на Зевса: мой младший сын ‒ полная противоположность этому надменному несносному лжецу. Но хромота оставалась ‒ вопреки всем моим усилиям, Зевс оставил свой отпечаток на его судьбе.

Чем больше времени я проводила с Аидом, тем больше восхищалась его делами. День за днём, почти не зная отдыха, он выслушивал истории душ, ждавших его решения. Иногда хватало несколько минут, иногда занимало часы, а как-то раз был настолько примечательный случай, что на него ушёл целый день. Обычно мёртвые рассказывали о своих ошибках и сожалениях, но чем больше я слушала их, тем чётче осознавала, что не эти моменты определяли их жизнь. Счастливые воспоминания: семья, любовь, солнечные деньки, которые не казались чем-то особенным тогда, но остались в памяти даже после смерти ‒ всё, что вызывало у них улыбку, когда они охотно рассказывали об этом Аиду. Вот эта часть жизни, которая давая им опору, чувство целостности, смысл бытия.

Я завидовала им. Даже время, проведённое с сыновьями, для меня запятнано участием Зевса. Без него была только жизнь с Аидом в Подземном мир, и я наслаждалась каждым мгновением. Я была рядом с ним, изредка уходя, чтобы повидаться с сыновьями или исполнить свои обязанности перед человечеством, и Царство мёртвых стало моим домом, который я бы не променяла ни на какое другое место.

Иногда Аид интересовался моим мнением в особенно сложных случаях. Рядом с ним я хотела быть великодушной и милосердной. Хотела показать свою добрую сторону, которую Зевс так беспечно убивал во мне. Я хотела доказать ему, что я не та ледяная королева, какой все меня считают. Я хотела стать лучшей версией себя.

Однажды, когда я осматривала границы Подземного царства, я услышала шаги позади меня. В этом месте мёртвые проводили своё время в загробной жизни, и не было ничего удивительного в том, чтобы встретиться с кем-то из них. Каждый раз, когда я проходила через скалу-барьер, мир вокруг представал разным. Вот сейчас я вышла на остров, очень похожий на тот, где мы победили Кроноса.

‒ Гера?

Я застыла на месте. Этот голос я бы узнала где угодно, и меньше всего на свете хотела бы его услышать вновь.

Деметра.

‒ Нам не о чем разговаривать, ‒ я могла бы исчезнуть и вернуться во дворец Аида, но не хочу, чтобы это выглядело так, будто я позорно сбегаю. Это теперь мой дом. Уйти должна она.

‒ Гера, мне нужно поговорить с тобой, ‒ она коснулась моего запястья, но я отдёрнула руку. ‒ Пожалуйста. Это очень важно.

‒ Твоё и моё понимание того, что важно, а что нет, сильно отличаются, ‒ я отвернулась от неё и направилась к океану.

‒ Зевс хочет переженить детей, ‒ выпалила она. ‒ Включая Ареса и Гефеста.

Я остановилась у края воды. Волны доходили до моих ступней.

‒ Что?

‒ Зевс… Он решил, что Аполлон, Гефест и Арес должны жениться на Персефоне, Афродите и Афине.

Вот же ублюдок. Он хотел сделать со своими детьми то же, что сделал со мной.

‒ Скажи ему, что я не позволю.

‒ Он утверждает, что ему не нужно твоё разрешение…

‒ Я покровительница брака! ‒ взорвалась я, резко развернувшись и посмотрев на неё впервые за много лет. ‒ Без моего благословения любой брак распадётся.

Деметра дрожала, испуганная как никогда прежде. Она стала выглядеть старше, более похожей на нашу мать, и на долю секунды я её даже не узнала. Её кожа стала бледнее, а лицо… как будто она ни разу не улыбнулась за десять лет.

Это уже не моя сестра. Зевс уничтожил её, как и меня.

В этот момент во мне вспыхнула искра сочувствия, но я погасила её прежде, чем она успела разгореться. Деметра прекрасно видела, что он делал со мной. Ей следовало быть умнее.

‒ Пожалуйста, Гера, ‒ прошептала она. ‒ Вернись. Только ты сможешь это остановить… Он тебя послушает. Он скучает по тебе, даже если не хочет это признавать.

‒ А тебе какое дело? ‒ огрызнулась я.

Она сглотнула.

‒ Он хочет, чтобы Персефона вышла замуж за Ареса.

При мысли о том, что мой сын женится на её дочери, всё внутри меня сжималось. Думаю, у неё тоже, хотя совсем по другим причинам. Арес не славится мягкостью и обходительностью.

‒ И кого бы ты предпочла ей в мужья?

‒ Того, кого она сама выберет, ‒ тихо ответила Деметра. ‒ Того, кого она полюбит.

Я сделала глубокий вдох, вбирая в себя запахи фальшивого океана.

‒ Я поговорю с Аресом и Гефестом, а ты передай Зевсу, что я никогда не вернусь. Я счастлива здесь и, что бы он ни предложил, никогда не изменю своего решения.

Деметра помедлила.

‒ Он знает, ‒ едва слышно произнесла она. ‒ И его это ранит.

‒ Вот и хорошо, ‒ чем ему больнее, тем лучше. ‒ Я сейчас же встречусь со своими сыновьями. А теперь уходи.

‒ Спасибо, ‒ прошептала она. Но не спешила исчезать. Она снова колебалась, перенося вес с одной ноги на другую, словно бы не могла решить, стоит ли подойти ко мне ближе, но всё-таки отказалась от этой идеи. ‒ Я сделала это ради тебя. Ради нас.

Я усмехнулась.

‒ Понесла от моего мужа ради меня?

‒ Чтобы не допустить численного перевеса в его пользу. Чтобы не дать Зевсу победить…

‒ Он уже победил, ‒ перебила я, не скрывая горечи в голосе. ‒ Мы давным-давно проиграли, и я не хочу выслушивать твои лживые оправдания. Если бы реально хотела помочь рождением ребёнка, то зачала бы его от Посейдона.

‒ Зевс бы тогда не допустил её в совет, ‒ возразила Деметра. И хотя в этом было зерно истины, результат был явно не таким, чтобы оправдать предательство. Это просто ещё одно доказательство его победы.

‒ Я могла бы выступить за её право войти в совет. Я бы боролась за тебя и твою дочь. А теперь мне не за кого бороться, кроме самой себя. Надеюсь, ты этим гордишься.

Невыносимая печаль отразилась на её лице. Она громко вздохнула, будто на выдохе попрощалась с последней крупицей надежды. Вот и прекрасно.

‒ Гордость ‒ это совсем не то, что я чувствую. Ты, как никто другой, должна это понимать, ‒ она кивнула мне. ‒ Прощай, Гера. Как бы то ни было, я буду вечно сожалеть о том, как поступила с тобой.

Я хмыкнула.

‒ И правильно.

Деметра развернулась и пошла к каменной стене. На мгновение что-то во мне ‒ то, что было давно похоронено под моей обидой и злостью, ‒ вырвалось на свободу. И мне безумно захотелось, чтобы она вернулась ко мне.

Но она приняла решение много лет назад, как и я. Теперь той развилки уже нет, и как бы сильно я ни хотела вновь стать сёстрами, обстоятельства нам этого не позволят. Больше никогда.

Как только она ушла, я не стала терять время. Уже через час Арес и Гефест стояли передо мной на острове, где был пленён Кронос.

‒ А чего вы двое хотите?

Арес фыркнул. Он теперь уже намного выше меня и коротко подстригает свои тёмные кудри.

‒ Я бы вообще предпочёл не жениться. Не вижу в этом смысла. Если только не на Афродите, ‒ он ухмыльнулся, а Гефест нахмурился. По всей видимости, не один Арес попал под её чары. ‒ Я бы не отказался познакомиться с ней поближе.

Да, Арес целиком и полностью сын своего отца.

‒ А ты, Гефест?

‒ Я не против жениться, ‒ тихо ответил он, глядя, как волны смывают его неровные следы. ‒ Но я бы хотел сам выбрать себе жену.

А Гефест ‒ копия меня.

‒ Я позабочусь об этом, ‒ я коснулась его руки. ‒ Зевс ‒ тиран. Вы оба заслуживаете лучшего.

Я не позволю, чтобы они повторили мою судьбу. Даже дочери Зевса не заслуживают такого, хотя оба моих сына, похоже, симпатизируют Афродите. Но она не их собственность, и они не могут сделать этот выбор за неё.

Впервые за столь долгое время я вернулась на Олимп. После столько лет в Подземном царстве, яркий солнечный свет в тронном зале чуть было не ослепил меня, но я довольно быстро адаптировалась. Не время быть слабой.

‒ Зевс! ‒ позвала я, мой голос эхом разнёсся по коридорам, доходя до каждого уголка Олимпа.

Спустя считанные секунды он возник передо мной. Он тоже внешне повзрослел, как будто они вместе с Деметрой приняли решение стареть вместе. Я поддерживала свой юный вид под стать Аиду, и теперь, глядя на Зевса, я чётко вижу разницу между ними ‒ как внутри, так и снаружи. Я сделала неверный выбор. И несмотря на те счастливые мгновения, что подарил мне брак с Зевсом, включая сыновей, я бы отдала всё, чтобы вернуться в прошлое, в момент разговора с Аидом накануне моей свадьбы. Я бы отдала всё, чтобы тогда выбрать Аида.

‒ Гера, ‒ в его голосе смешались облегчение и осторожность. ‒ Чему обязан этой долгожданной чести?

‒ Ты знаешь, зачем я здесь, ‒ несмотря на его внушительный рост, я смотрела ему прямо в глаза, не вздрагивая и не отводя взгляд. Его голос звучал мягко и по-доброму, но в глазах сверкали молнии. Он не простил меня, и я тоже его никогда не прощу. ‒ Ты не получишь моё благословение ни на один из браков, которые ты собираешься устроить среди своих детей, без их добровольного согласия, ‒ объявила я. ‒ И ни в одном из этих браков не будет законных наследников.

Он наклонил голову, словно увидел перед собой невиданную диковинку.

‒ Решила пренебречь своими обязанностями?

‒ Моя обязанность ‒ благословлять добровольные союзы. А не одобрять рабство.

‒ Вот как ты воспринимаешь наш брак? ‒ он потянулся к моей щеке, но я шлёпнула по его ладони. ‒ Считаешь себя рабыней?

‒ Наш брак теперь уже пустой звук. Он никогда ничего не значил для тебя и больше ничего не значит для меня. Но я не откажусь от наших клятв и не дам тебе развод. Ты не женишься на другой женщине.

‒ А ты не выйдешь замуж за другого мужчину, ‒ как бы он ни контролировал голос, его лицо постепенно багровело, а кулаки сжимались так сильно, что костяшки побелели. ‒ Этого ты хочешь? Провести вечность в одиночестве?

‒ Так ты называешь интрижку с моей сестрой? Одиночеством?

‒ Нет, ‒ ответил он. ‒ И, как я понимаю, ты не более одинока, чем я.

Я прикусила щёку изнутри. Зевс понятия не имел, какие отношения связывают нас с Аидом, а я только рада дать его воображению разыграться.

‒ Это твоё окончательное решение? Выйти замуж за Аида и стать его королевой?

‒ Я больше не будь чьей-либо королевой. Я полноправная королева сама по себе, и ни ты, ни кто-либо другой в этом проклятом совете не лишит меня этого права.

‒ Но ты же этого хочешь, да? Стать его женой.

Я прищурила глаза.

‒ Я твоя жена, нравится мне это или нет. Я не позволю расторгнуть наше соглашение, какие бы игры ты ни вёл.

‒ Пусть так, моя королева, ‒ он насмешливо поклонился. Но стоило ему выпрямиться, как маска веселья слетела, и на мгновение я увидела усталость на его лице. ‒ Если ты вернёшься, я позволю детям жениться на ком захотят.

‒ Ты позволишь им самим выбирать себе пару, независимо от моих действий. Вопросы брака ‒ не твоя территория.

‒ Как ты довольно чётко и показала. Хорошо. Если так хочешь начать эту войну…

‒ Я ничего не начинала, ‒ выпалила я. ‒ Это всё из-за тебя. Ты разрушил наш брак, ты нарушил свои обещания, ты сделал всё, чтобы унизить меня. Может, для тебя это было веселой игрой, но я не дам тебе сломать жизнь ещё и детям.

Я стремительно развернулась и зашагала к порталу. Но не успела уйти, как Зевс заговорил тихим голосом:

‒ Ладно, твоя взяла, Гера. Арес и Гефест женятся на тех, кого полюбят.

Сделав глубокий вдох, я отказалась разворачиваться к нему и отвечать. Это просто ещё один ход в нашей нескончаемой войне. Способ подёргать меня за ниточки, вывести из себя и плясать под его дудку, пока я не потеряю саму себя.

‒ Но не тебе решать судьбу моих дочерей. Если наш брак для тебя ничего не значит, тогда твой голос как их мачехи не имеет силы. Ты благословишь их браки с теми, кого я для них выберу, или я обвиню тебя в измене совету, лишу титула и отберу владения.

‒ Ладно, ‒ огрызнулась я. ‒ Делай что хочешь со своими бастардами.

‒ И сделаю, ‒ пробормотал он. ‒ Это я тебе обещаю.

* * *

Пять дней спустя Аид постучался в мои покои в Подземном царстве. Что бы там ни думал Зевс, мы с Аидом не заходили дальше поцелуев, и я не предпринимала никаких попыток. Иногда отношения требуют времени, и раз я никогда не смогу выйти за него замуж, я не вправе давить на него, если он не готов. Но я всегда буду рядом с ним. Этого Зевс у меня не отнимет.

‒ Заходи, ‒ разрешила я, сидя перед зеркалом и украшая волосы бриллиантами. Никогда не перестану удивляться тому, сколько драгоценных камней разбросано по Подземному миру на каждом шагу, словно Аиду нет до них никакого дела. На земле они бы стоили целое состояние, здесь же это очередное доказательство тому, насколько другая у Аида система ценностей. Его не интересовали материальные вещи и общепринятые ценности. Его волновало то, что забыто. Его заботили такие, как я.

Он вошёл в спальню.

‒ Гера? Ой, прости. Я не отвлекаю?

‒ Нет, конечно, нет. Можешь мне помочь?

Он послушно подошёл, и его осторожные пальцы распределили бриллианты по всей длине моей косы. Он не спешил начинать разговор.

‒ Всё хорошо? ‒ сказала я, глядя на него в зеркале. Он не поднял на меня глаза. Вместо этого он замер и поджал губы.

‒ Я должен тебе кое-что сказать, ‒ тихо произнёс он. ‒ И, боюсь, тебе это не понравится.

Внутри меня образовалась пустота, и всю радость от его присутствия рядом засосало в дыру.

‒ Что такое?

Снова пауза. Он молча продолжил помогать мне с причёской и, перекинув косу через моё плечо по завершении, сказал:

‒ Я помолвлен.

Моё тело заледенело. На секунду я перестала существовать. Он, наконец, решился посмотреть на меня, но даже пронзительный взгляд его серебряных глаз не вернул меня к жизни.

Помолвлен. Он собирается жениться.

‒ Я думал об этом уже некоторое время. Я стал сильно полагаться на твою щедрую помочь и советы, и с моей стороны неправильно продолжать это. У тебя есть жизнь на поверхности. Как минимум, у тебя там сыновья. Совесть грызёт меня изнутри за то, что удерживаю тебя здесь.

Он думал, что мне не нравится здесь? Он думал, что я остаюсь из чувства долга?

‒ Аид, я не хочу быть ни в каком другом месте. Я счастлива в твоём царстве. Рядом с тобой.

Он покачал головой.

‒ Это ловушка этого места… Здесь ты чувствуешь себя счастливее, чем на самом деле. Здесь ты прячешься от своей настоящей жизни, и я не могу позволить этому продолжаться. Тебе нужно вернуться на Олимп. Вернуться к своей семье.

Я так стремительно вскочила, что стул опрокинулся, едва не ударив Аида по ногам.

‒ Я не обязана делать то, чего не хочу. А я не хочу уходить.

‒ Гера…

‒ Нет, выслушай меня, ‒ перебила я. За все годы нашего существования я никогда не разговаривала с ним в таком тоне, но не могла остановиться. ‒ Я люблю тебя. Я люблю тебя сильнее, чем кого-либо когда-либо любила. Быть с тобой… Быть здесь рядом с тобой, править вместе Подземным царством ‒ это моё желание. Это то, что даёт мне смысл жизни. То, что делает меня счастливой. Ты не можешь отнять это у меня.

Его лицо смягчилось.

‒ Гера, я ничего у тебя не отнимаю. Мы останемся друзьями, и ты сможешь приходить сюда в любое время. Я просто не могу больше обременять тебя…

‒ Ты не обременяешь меня, ‒ слёзы жгли глаза. ‒ Пожалуйста. Позволь мне остаться. Не женись на ней, кем бы она ни была…

‒ Персефона, ‒ тихо произнёс он, и я застыла.

Персефона. Дочь Деметры. Так вот что имел в виду Зевс. Это всё его затея. Он знал о моих чувствах к Аиду и придумал, как нас разлучить. Как забрать его у меня навсегда. И оставить меня одну, без какой-либо поддержки.

Отчаяние нахлынуло на меня, и каждая клетка моего бессмертного тела горела от боли. Не отдавая себе отчёт, я подалась вперёд и прижалась к его губам, вложив в поцелуй всю страсть, всю свою любовь, всю себя. Я не могу его потерять.

На одно прекрасное мгновение Аид положил ладонь на мою щеку, но не стал отвечать на поцелуй. Я и не рассчитывала на это, пока он не будет готов. Но ведь когда-нибудь будет, и когда этот день настанет…

‒ Гера, ‒ прошептал он, его губы касались моих. ‒ Ты многое значишь для меня, но мы с Персефоной оба согласилась на это. Когда она станет совершеннолетней, мы поженимся.

‒ Но ты ведь даже не знаешь её.

‒ Знаю, ‒ мягко ответил он. ‒ Я часто бываю на Олимпе. Возможно, между ней и мной нет такой близкой дружбы, как у нас с тобой, но ты жена моего брата, и если бы наши отношения вылились в нечто большее…

‒ То что? Он бы разозлился? ‒ я вытерла глаза. ‒ Совет бы раскололся? Так уже слишком поздно, Аид. В совете давно нет единства.

Аид покачал головой и снова потянулся ко мне. Я сделала шаг назад, не давая ему коснуться, и он опустил руку.

‒ Совет в порядке, Гера. А ты нет. И я не могу допустить наши отношения, потому что это значило бы разрушить тебя окончательно. Верность и преданность ‒ это же твоя суть. Я с удовольствием приму второе как твой друг и безоговорочно отвечу тем же. Но не могу позволить тебе забыть про первое, ведь тогда ты уже будешь не ты.

Я уже в открытую рыдала.

‒ Зачем мне быть собой, если рядом никого не будет? Никто меня не любит…

‒ Я люблю тебя, ‒ тихо произнёс он.

‒ Не так, как я бы того хотела, ‒ голос не слушался меня, и мне пришлось моргнуть несколько раз, чтобы сфокусировать взгляд. ‒ Никто не любит меня так. Я одна. И я думала… Думала, ты это понимаешь. Думала, ты хорошо меня знаешь.

‒ Я знаю тебя, Гера. Правда, и именно поэтому не могу позволить тебе нарушить клятвы, каким бы мерзавцем ни был мой брат. Ты выше этого. Ты слишком хороша для нас. А мы тебя не заслуживаем.

‒ Вот только в одиночестве в итоге остаюсь я, ‒ из груди вырвался один-единственный всхлип, и вместе с ним вылетело моё сердце. ‒ Я не могу дать своё благословение.

‒ Понимаю, ‒ мягко ответил он. ‒ Я бы не посмел просить тебя об этом.

Его доброта только усиливала боль в моей груди. Я чувствовала, что теряю его, как бы он ни заверял меня, что всегда будет рядом. Очередное невыполненное обещание.

Но теперь, зная, что я не смогу быть с ним, я хотела только одного.

‒ Пожалуйста, ‒ прошептала я, ‒ пообещай мне кое-что.

‒ Что угодно.

Я взяла его ладонь и сжала её, пытаясь запомнить это ощущение.

‒ Я собираюсь сделать так, чтобы Зевс никому больше не смог причинить вреда. Ни мне, ни своим детям, ни человечеству, никому. И для этого мне нужна твоя поддержка.

На его лице мелькнула настороженность, но он уже пообещал мне что угодно и поэтому кивнул.

‒ Конечно. Чего бы это ни стоило.

Я шмыгнула носом и снова вытерла щёки. Он обнял меня, я уткнулась носом в его плечо в последний раз. Неважно, останусь ли я желанной гостьей в Подземном царстве, это всё равно уже будет не то же самое под пристальным взглядом дочки Деметры. Аид не сможет ответить на мои чувства, не поступив с Персефоной так же, как Зевс поступил со мной.

‒ Спасибо, ‒ мой голос был на грани шёпота. ‒ Я люблю тебя.

‒ И я тебя, всегда и вечно, ‒ также тихо ответил он. ‒ Не забывай об этом.

Я кивнула. Никто и ничто во всём мире не заберёт у меня этих слов, даже моё собственное разбитое сердце.

* * *

Мне нужно было семь голосов. Семь голосов, чтобы свергнуть Зевса. Семь голосов, чтобы занять его место.

К моменту возвращения на Олимп у меня было только три. Аид, Арес и Гефест верны мне. Кроме того, есть шанс переманить на свою сторону сестёр. Посейдон однозначно поддержит Зевса, а значит, надо будет убедить кого-то из детей.

Я начала с сестёр. С Гестией мы не виделись уже очень давно, и хотя встреча прошла очень трогательно, я не чувствовала себя виноватой за то, что не общалась с ней. У неё никогда не было проблем с тем, чтобы найти себе компанию, а обет целомудрия был гарантией того, что брак и дети никогда не встанут между нами. Она была счастлива ‒ возможно, даже счастливее всех нас. И мерзкая, уродливая, деформированная Зевсом часть меня ненавидела её за это.

Деметра сидела в углу, пока мы с Гестией приветствовали друг друга, и как только мы закончили, прочистила горло:

‒ Я рада, что ты вернулась к нам, Гера, но не могу не спросить, зачем ты позвала нас обеих?

Я бросила на неё испепеляющий взгляд, но взяла себя в руки.

‒ Зевс подмял под себя совет, ‒ мне даже не нужно бывать на собраниях, чтобы знать это. ‒ Полагаю, к вашим голосам больше никто не прислушивается.

‒ Звучит как начало предвыборной кампании, ‒ весело откликнулась Гестия, но я смерила её взглядом, и её улыбка погасла.

‒ Я равная Зевсу. Его владения в той же степени принадлежат мне, что и ему, и мы оба имеем способности к правлению. После всего, что Зевс сделал с нашей семьёй, я хочу навести порядок. Вернуть вес вашим голосам. Вернуть вам власть. И уважение, которое вам полагается по праву.

Сёстры внимательно смотрели на меня, их лица оставались нечитаемыми. Если мне не удастся склонить их на свою сторону, то я уже проиграла.

‒ Гестия, ты же хочешь мира и гармонии в семье, да? ‒ она кивнула. ‒ Единственный способ этого добиться ‒ вернуться к прежнему составу совета. Мы, конечно, можем остальных в качестве… советников, но при этом нужно вернуть себе руководящую роль.

‒ Но Зевс…

‒ Зевс ничего не сможет сделать, если мы получим большинство голосов.

Деметра нахмурилась.

‒ Предлагаешь устроить переворот?

‒ Я предлагаю восстановить порядок, вернуть благоразумие и уважение. Не более того. Переворот означает войну, никто из нас этого не хочет.

‒ Но чтобы избежать войны, власть нужно передать тебе, ‒ заметила Деметра.

‒ Нет, ‒ ответила я с куда большим терпением, чем она заслуживала. ‒ Чтобы избежать войны, мы должны поровну разделить власть между нашей шестёркой, как это было прежде. Если у нас получится, Аид согласен вернуться в совет как полноправный его член.

‒ Аид поддержит тебя? ‒ в каждом звуке слышалось изумление.

‒ Аид поддержит единство и справедливость. Гестия? Что думаешь?

Гестия скрестила руки на своей объёмной груди. Она тоже стала выглядеть старше. Интересно, изменился ли Посейдон? Может, мы с Аидом единственные решили остаться юными?

‒ Если ты говоришь правду, то я поддержу возвращение к изначальному составу совета, как мы его и задумывали. Равенство шестерых.

‒ Спасибо, ‒ я благодарно сжала её ладонь. ‒ Деметра?

Я видела колебание в её взгляде, нерешительность на лице, сомнения в опущенных плечах ‒ она собиралась отказаться. Почему? Верна Зевсу?

Проглотив гордость, я встала на колени перед ней, взяла ей за руки ‒ так же, как мой муж в тот день, когда она узнала о своей беременности.

‒ Деметра, сестра моя, ‒ тихо обратилась к ней я, она посмотрела мне в глаза. ‒ Я хочу, чтобы мы снова стали одной семьёй. Не только мы с тобой, но и все мы. Мы не станем изгонять Зевса ‒ просто восстановим прежний порядок. Мы продолжим в полной мере исполнять свои обязанности перед человечеством, те же самые, за которые мы боролись с титанами.

Но она всё была не уверена. Как жаль, что я не могу использовать свои способности на сёстрах и братьях ‒ по крайней мере, без их ведома. Впрочем, я так или иначе не хочу её заставлять. Мне важно, чтобы она добровольно выбрала меня, считая это правильным решением.

‒ Я благословлю их брак, ‒ тихо добавила я. Мой последний козырь, хотя для меня он был подобен ножу в сердце. ‒ Присоединись к нам, и Персефона будет счастлива вместе с Аидом.