Больше чем друзья

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Подожди минутку, – приказал Кейн О'Рурк.

Дилан собирался распахнуть воротник, но его брат как раз был занят тем, что завязывал ему галстук. Кейн занял место отца после его смерти и, видимо, считал этот ритуал частью своих обязанностей.

– Я не могу дышать, – проворчал Дилан.

– Жених должен выглядеть солидным, это значит, что его галстук должен быть завязан аккуратно.

Тщательно составленные планы Дилана по поводу тихой гражданской церемонии остались нереализованными. Вместо этого свадьба состоялась во дворе дома его матери в присутствии всей семьи и дюжины дядюшек, тетушек и двоюродных братьев сестер в придачу.

– Я чувствую себя настоящим идиотом, – провал Дилан.

– Это проклятие О'Рурков, – мягко проговорил Нейл. – Встречи с женщинами заканчиваются для нас тем, что мы чувствуем себя полными дураками.

Дилан ответил свирепым взглядом на последовавший за этим хор, выражающий согласие. Они не знали и половины. Что мог знать Нейл? Или Кейн, или Патрик? Они были одурманены своими женами. Он не видел большей нежности, чем когда все три пары собирались вместе. И вот он вступал в ряды влюбленных и счастливо женатых.

– Полагаю, все теперь думают, что я – следующий, – произнес Коннор с мрачным выражением на лице. Он был самым младшим из братьев, ему было двадцать семь лет, и он был из них самым убежденным холостяком.

Подожди один год, братец, подумал про себя Дилан, и я к тебе присоединюсь.

Поразмышляв, Дилан пришел к выводу, что адвокатам покажется подозрительным, если он бросит Кейт в ее милом особняке, как только истекут двенадцать месяцев. Им лучше немного потянуть с разводом, чтобы не было слишком очевидным, что она вышла замуж только из-за бабушкиного дома. Юридически это не составит разницы, но Кейт не придется испытывать смущения. Из-за всей этой истерии вокруг свадебных приготовлений у него не было времени рассказать о своих планах Кейт.

Раздался стук в дверь.

– Все ли здесь являются добропорядочными и полностью одетыми? – послышался голос их матери.

Все, за исключением Коннора, засмеялись. Это была старая семейная шутка. Как-то одним жарким вечером священник заглянул к О’Руркам, застав шестилетнего Коннора, разгуливающего по дому голышом. В ответ на замечание матери мальчик заявил, что он добропорядочен, так как только что вернулся из церкви, но без одежды намного прохладнее.

– Когда только об этом наконец забудут! – проворчал Коннор. Нелегко было быть самым младшим сыном в семье, впрочем, за давностью события жалобе недоставало эмоциональности.

Патрик пошел открыть дверь.

– Добропорядочны и одеты, – произнес он с улыбкой на лице.

– В таком случае все в порядке. Теперь все ступайте вниз, я хочу поговорить с Диланом. – Ирландский акцент миссис О'Рурк был резче, чем обычно, что случалось с ней в минуты особенного волнения.

Под взглядом Дилана его братья и двое ближайших кузенов весело и дружно покинули комнату. Он знал о таинственных разговорах матери с Кейном, Патриком и Нейлом перед свадьбой и боялся этого момента. Нелегко лгать тому, кого любишь.

– Твоему отцу всегда очень хотелось это увидеть, дать последние наставления перед свадьбой. Мне кажется, ты знаешь, что бы он тебе сказал.

– Знаю.

Кинан О'Рурк учил своих сыновей быть благородными и верными, какими должны быть настоящие мужчины в каждый момент своей жизни, а не только по особенным случаям. Да, Дилан знал, что сказал бы ему отец. Слова были не так уж и важны.

– Замечательно, когда человек сам прокладывает свой жизненный путь, – полушепотом проговорила Пиджин, – но не забывай прислушиваться к своему сердцу, сынок. От этого ты в последнее время одинок. Ho теперь я могу особенно не волноваться. Твоя Кети-озорница – нежное дитя, она поможет тебе услышать голос сердца, а не только рассудок.

– Да, она – ребенок, – не раздумывая, согласился Дилан и тут же спохватился. Это мало подходило для обожающего жениха. – Она все еще очень молода.

– Ты долго не замечал, что она выросла, но сейчас она достаточно взрослая, чтобы понять, чего хочет. Не думаю, что она позволит тебе об этом забыть.

Он испытал необыкновенное ощущение, как будто земля под ним задрожала. Он испытывал смущение от этого разговора, как во время последних бесед с Кейт. Она была честной и откровенной с ним, тем не менее он ощущал, что что-то оставалось невысказанным. Естественно, она ведь мечтала о любви и счастье, а ей приходилось выходить замуж из-за наследства.

– Нам не пора спускаться вниз? – спросил он хриплым голосом.

– Я пришлю кого-нибудь за тобой, как только Кейт будет готова, – пообещала Пиджин, поцеловав его. У двери она еще раз задержалась. – Плохая примета – увидеть невесту до свадьбы.

Дилан закрыл глаза, сдерживая смех. Что она скажет по поводу примет, когда чуть больше чем через год они с Кейт разведутся?

Может, им удастся убедить других, что они просто приняли дружбу за любовь, так что решили покончить со всем до того, как сделали друг друга несчастными. Звучало довольно убедительно, но Дилан все-таки не чувствовал уверенности.

О господи, Кети и раньше доводилось втягивать его в неприятности, но на этот раз она превзошла саму себя.

Звуки свадебного марша разнеслись по саду, и у Кейт перехватило дыхание.

– Готова? – спросил Кейн, с улыбкой протягивая ей руку. – Мне очень жаль, что твои родители не могли приехать, но для меня большая честь выступать в качестве отца невесты.

– Это мне оказана честь, – искренне ответила Кейт, тем не менее почувствовав легкий укол совести. Ей совсем не хотелось выслушивать пренебрежительные высказывания родителей в адрес Дилана. Так что она дотянула до самой последней минуты со звонком в Лондон, чтобы сообщить им о своей свадьбе. Ее отец уже пропустил так много значительных событий в ее жизни, что он вряд ли расстроится, если не поведет ее к алтарю.

– Послушай, если мой младший брат будет доставлять тебе неприятности, ты знаешь мой номер телефона. Наконец-то он раскрыл глаза в отношении тебя.

Она заморгала и последовала за Кейном к выходу из дома, размышляя о том, что он только что сказал. Наконец-то раскрыл глаза…

Догадывался ли Кейн, что Дилан ее не любит? Может, он имел в виду, что Дилан на самом деле ее любит, просто пока еще этого не осознал. Или Кейн обманывал самого себя, желая поверить в то, что его брат влюблен.

А может, – она постаралась привести свои разметавшиеся мысли в порядок, – может, он ничего не имел в виду?

Стоял прекрасный день, необычайно теплый для мая в Сиэтле. Сад был заполнен цветами, растущими и расставленными в корзинках в самых разных уголках. Мать Дилана и другие члены семьи взяли приготовления к свадьбе на себя. Все было красиво. Нанятый Пиджин фотограф будет доволен.

Дилан стоял в ожидании Кейт перед украшенной розами и папоротником беседкой. Его лицо было безмятежным, почти холодным, и она задрожала. Мысль о том, что она, возможно, совершает огромную ошибку, заслонила все остальные. Но Дилан не был таким равнодушным, как ее отец, напротив, он порядочный и чудесный, даже если сейчас кажется таким же далеким, как ледники Аляски.

В ту же минуту он улыбнулся, и ее сердце растаяло. Впервые в жизни она отважилась на то, чего ей действительно хотелось, а с сомнениями она разберется позже.

– Привет, Кети-озорница, – прошептал он, протягивая ей руку.

Она была без перчаток, и жесткие мозоли на руках Дилана при соприкосновении с ее шелковистой кожей породили чувственные образы в ее голове. Как это будет, когда те же мозолистые руки станут ласкать ее тело? Узнает ли она это когда-нибудь?

От этих мыслей Кейт бросило в жар, и она поспешила перевести взгляд на лицо судьи. Единственное, в чем преуспел Дилан, это то, что у них была гражданская, а не церковная церемония. Она старалась не особенно расстраиваться по этому поводу. Судья произнес несколько слов о святости брачных уз. Дилан напрягся. Как заставить его посмотреть на нее по-новому, если он с самого начала так категоричен? Эта мысль не была для нее новой, но теперь, когда они были практически женаты, она представлялась более проблематичной.

– Берешь ли ты, Дилан Джеймс О'Рурк, эту женщину в свои законные жены? – спросил судья.

– Беру, – прозвучал его ответ.

– Берешь ли ты, Катрина Сесилия Дуглас, этого мужчину в свои законные мужья? – спросил судья.

– Беру.

Повторяя слова клятвы «любить, почитать и оберегать», Дилан был явно полон решимости поскорее с этим покончить. К счастью, никто ничего не заметил, и настала очередь Кейт произнести клятву. Свадебная лента обвила средний палец, вызвав в ней очередной прилив сожаления. Дилон не будет носить кольцо, как он объяснил своей семье, ему с ним будет неудобно работать на стройке. Но она-то знала, что это было просто отговоркой, лишним напоминанием об их временном соглашении.

Когда судья объявил, что пришло время поцелуя, Кейт почувствовала, что ей не хватает воздуха. Она столько мечтала о поцелуе с Диланом, каждый раз просыпаясь и обнаруживая, что это были только фантазии. Заметил ли он, как забился пульс у нее на шее, как жар разлился по ее телу, ведь он был так близко?

Дилан! Она бы отдала все на свете, только бы он почувствовал, как много это для нее значит.

Очень нежно он прижался губами к ее губам в вежливом поцелуе, и лед сковал внутренности Кейт. Ей была невыносима мысль о том, что сейчас он отстранится, по-прежнему холодный и далекий; она открыла рот, чтобы запротестовать: «Это же наша свадьба, пожалуйста…» Дилан почувствовал дыхание Кейт и неосознанно прижал ее к себе. Она была такой невинной и свежей, и он углубил поцелуй, позабыв о том, что она была ребенком, о котором он всегда заботился.

Какая сладкая она на вкус! Он просунул язык между ее зубами, пытаясь впитать ускользающий вкус, его дыхание слилось с ее благоухающей теплотой. Сколько себя помнил, он никогда не встречал ничего более мягкого, его кровь тяжело запульсировала и забурлила. Она прогнулась к нему навстречу, ее грудь плотно прижалась к его. У него в ушах зазвенело. Это же Кейт, а не какая-то женщина, вернее, она не как другие женщины. Внезапно Дилан осознал, что он только что впился в Кейт французским поцелуем на глазах у всей семьи и у друзей. Он поднял голову. Она заморгала, не менее шокированная, чем он сам. А почему бы и нет? Им ведь нужно хорошо сыграть перед публикой. Хотя, похоже, его тело не знало, что это всего лишь игра. Его тело, как и тело любого нормального жениха, требовало брачной ночи.

– Позвольте представить вам мистера и миссис О'Рурк, – провозгласил судья.

Семья Дилана устремилась к ним, с восторгом поздравляя их, целуя Кейт и горячо обнимая и похлопывая по спине Дилана.

Кейт дрожала, пытаясь привести свои мысли в порядок. Страстный поцелуй Дилана должен был обрадовать ее, если бы только на его лице не застыла каменная улыбка и он не избегал ее взгляда. Ее глаза наполнились слезами. К счастью, все решили, что она просто слишком эмоционально переживает этот счастливый момент. Невестам положено плакать, разве нет? Другим не обязательно знать, что ее сердце разбито.

– Я так за тебя рада, – неловко обняла ее Бет, находящаяся на девятом месяце беременности.

– Дорогая, доктор запретил тебе волноваться, – заворчал на нее Кейн, наклоняясь, чтобы поцеловать Кейт. – Катрина, мой брат – счастливчик!

– У меня развивается комплекс, – пожаловался Дилан. – Все только и твердят, как крупно мне повезло. Разве Кейт не повезло тоже?

– Конечно же, повезло, – подтвердила Пиджин с непоколебимой верностью матери. – Она – такая очаровательная невеста!

– Просто неотразимая, – согласился Дилан, бросая быстрый взгляд на свою невесту.

Кейт в своем белом кружевном платье и с золотыми волосами, увенчанными мелкими розочками, была похожа на ангела.

Дилан вдруг почувствовал совершенно безосновательный укол совести. Он же помогал ей, а не наоборот.

Это было просто очередным сумасшедшим планом Кейт, подобным всем прочим, в которые она так часто его втягивала, когда они были детьми. Он вспомнил, как отец впервые взял его с собой в поместье Дугласов. Кинан считал долгую дорогу в Сиэтл стоящей тех денег, что ему платили Дугласы, и он договорился привозить себе в помощники одного из своих сыновей. Дилан улыбнулся. Они въехали во двор через огромные ворота, и навстречу к ним устремилась малышка Кети, очаровательная, как китайская фарфоровая кукла, с огромными зелеными глазами и длинными золотыми локонами. Она посмотрела на него, опустила голову и застенчиво улыбнулась, окончательно и навсегда растопив его мальчишеское сердце. С тех самых пор он был ее добровольным рабом. Звук ложки, стучащей по хрусталю стакана, вернул Дилана в настоящее. Кейн разрывался между своей беременной женой и обязанностями старшего брата.

– Дамы и господа, – произнес он, улыбаясь гостям. – Год назад у Пиджин О'Рурк было всего две чудесные внучки, несмотря на то что она является матерью девяти взрослых детей. Она никак не может понять наше упрямое сопротивление женитьбе и нежелание подарить ей целое поколение внуков, которых она могла бы научить ирландскому акценту.

Из толпы раздались смешки, и Дилан заметил, как Патрик обнял Мэдди, которая была на пятом месяце беременности.

Дилан был почти уверен, что его последняя невестка, Либби, пока не была беременна, ведь Либби и Нейл были слишком заняты управлением новым филиалом компании Кейна. У них не было времени на детей.

Какое бы оправдание изобрести им с Кети? Его дела идут хорошо, и Кейт не занята карьерой. Принимая во внимание поспешность, с которой они женились, некоторые могли предположить, что она ждет ребенка. Он представлял ехидные намеки знакомых, пока они наконец не увидят, что ее замужество никак не связано с незапланированной беременностью. Но тогда они начнут язвить по поводу мужа-строителя. Кейт этого не заслуживала. Она была честной и открытой, легкой, как бабочка, порхающая по ветру, и напрочь лишена эгоизма.

– С этим радостным событием Пиджин обретает четвертую невестку, – продолжил Кейн, – в дополнение к двум ожидающимся внукам…

Внезапный легкий стон Бет отвлек Кейна, она улыбнулась ему и покачала головой, когда он направился к ней.

– Да, так вот, – продолжил он, не отрывая взгляда от жены. – Не нужно объяснять, как она счастлива что ее четвертый сын наконец решил остепениться и женился. Не правда ли, мама?

– Верно, теперь вот только бы мои дочери последовали этому примеру, – ответила Пиджин с улыбкой. – И младший сын, конечно.

Чья-то рука коснулась руки Дилана, и он знал, что это Кейт. Поскольку жениху и невесте полагалось находиться рядом во время свадебного тоста, он сплел свои пальцы с ее, стараясь не думать о них. Он до сих пор пребывал в шоке. Как он мог так отреагировать на близость Кейт? Конечно, она красавица, но ведь они всего лишь друзья, а не любовники. Может, официально она и стала его женой, практически это было всего лишь соглашение на год. Эта мысль застряла у него в голове: Кейт не может быть ему настоящей женой, ведь их брак не настоящий. Лишь временный. Только так, иначе он свихнется. Кейн поднял свой бокал, и за ним последовали остальные.

– Прошу поприветствовать Катрину Дуглас О'Рурк, нового члена нашей семьи. Дилан и Кейт, желаю вам долгой и счастливой жизни!

– И много-много детишек! – добавила Пиджин.

За тостом последовал хор одобрения и звон бокалов. Дилан опустил глаза и заметил натянутую улыбку Кейт. Возможно, она была отражением его собственной. Уже не в первый раз, с тех пор как он согласился на эту женитьбу, он задавался вопросом, что творилось у нее в голове.

Внезапный вскрик прервал торжественную речь. Бет согнулась пополам, Кейн бросился поддержать ее.

– Она рожает. Вызовите «скорую»! – закричал он.

– Не нужно, – сказала Бет, выпрямляясь, когда схватка прошла. – Первые роды проходят медленно, правда, мама?

Пиджин кивнула, соглашаясь со своей невесткой.

– Это верно, но когда у тебя начались схватки, дорогая?

– Во время свадебной церемонии. У меня было несколько приступов боли прошлой ночью, но я уверена…

– Почему ты ничего не сказала об этом? – возмутился Кейн.

Она похлопала его по руке.

– Потому что ты бы слишком сильно отреагировал на это, а мне хотелось пойти на свадьбу. Кроме того, если я начну рожать, я уверена, Коннор сможет мне помочь.

– Коннор – ветеринар. Ты ведь не котят рожаешь.

Несмотря на смятение, Дилан наслаждался выражением бесконечного волнения на лице Кейна. Он всегда был таким хладнокровным, но только не в отношении собственной жены.

– Думаю, доктор медицины будет лучшим выбором при данных обстоятельствах, – произнес Лайам О'Рурк, двоюродный брат, которого Дилан не очень хорошо знал. Он был практикующим врачом, недавно переехавшим в Сиэтл из Чикаго. – Давайте пройдем в дом, и я быстро осмотрю Бет.

Бет послала Кейт извиняющийся взгляд.

– Мне так жаль прерывать ваш праздник.

– Не переживай, – заверила ее Кейт. – Мне трудно представить что-либо чудеснее. Это делает нашу свадьбу еще более запоминающейся.

– Все оставайтесь на местах и наслаждайтесь праздником. Мы вернемся через минуту, – произнесла Бет. – Я не собираюсь пропустить этот прием.

– Если только не начнешь рожать, – пробормотал Кейн.

Веселье было прервано, гости разбрелись в ожидании новостей. Кейт воткнула свой свадебный букет в землю за кустом рододендов и приступила к разрезанию торта. Заняться чем угодно, только бы не расплакаться.

Почему теперь, когда она была на полпути к своей цели, ей вдруг стало так грустно?

Ей было, известно, что Дилан не хотел настоящей свадьбы с обязательствами, в то время как она тайно трепетала при мысли о романтических атрибутах. Но сейчас она вдруг осознала, каким все это было фальшивым. В их с Диланом соглашении не было ничего романтического, и роды Бет служили лишним напоминанием, что его имя в брачном свидетельстве ничего не значило.

Кейн боготворил свою жену Бет, в то время как Дилан видел в Кейт всего лишь избалованного ребенка, которого вечно нужно было от чего-нибудь спасать. У нее в распоряжении был год, чтобы это изменить, иначе она не будет полноправным членом их семьи, сколько бы теплых приветственных тостов ни было произнесено.

– Все хорошо? – спросил Дилан, когда спустя некоторое время ее наконец уговорили отойти от торта и она присела с тарелкой на коленях.

– Чудесно.

– Ты бледна.

– Я такая всегда.

Он скептически приподнял бровь.

– Ты ничего не ешь.

– Я не голодна. Съешь это ты, – пробормотала Кейт, протягивая ему свою тарелку.

Слегка пожав плечами, Дилан воткнул вилку в еду. Его аппетит явно не пострадал, с раздражением подумала Кейт. Почему он такой упрямый? Почему он продолжает относиться к ней как к ребенку, а не как ко взрослой женщине? С ним она чувствует себя замороженной во времени, словно ее залили смолой, предупреждающей старение. Если бы у нее была хотя бы доля здравого смысла, она бы уже давно сдалась. Но по крайней мере она наконец узнает, есть ли у нее надежда. В худшем случае ей просто придется уехать из Сиэтла. Слишком многое здесь будет напоминать о прошлом, слишком велика вероятность быть настигнутой невольными чувствами, старыми ранами и воспоминаниями. Некоторые из них будут преследовать ее вечно, как, например, воспоминание о поцелуе Дилана и о мрачном выражении его лица после этого. Если он не хотел ее целовать, почему он сделал это так страстно? На мгновение они оказались наедине, и Кейт, собравшись с духом, заговорила:

– Дилан, то, что произошло ранее, когда мы…

– Да, мама в полном экстазе от рождения ребенка, – ответил он, намеренно не понимая ее.

Она вдохнула. Мужчины обычно уклоняются от обсуждения взаимоотношений, почему Дилан должен быть исключением?

Чья-то рука потянула ее за подол юбки. Это была Эмми или Пегги, она не могла отличить, поскольку они были совершенно одинаковыми близнецами – внучками Пиджин.

– Ты теперь моя тетя? – спросила девочка.

– Да, верно.

– Здорово, – она плюхнулась Кейт на колени и облабызала ее.

Настроение Кейт улучшилось, она никогда не могла оставаться грустной в окружении здоровых и веселых детей.

– У меня и Эмми скоро появится двоюродный братик или сестренка, – провозгласила малышка. «У меня и Эмми» – значит, это была Пегги.

– Кейт, тебе скоро предстоит бросать букет, и очень многие незамужние женщины надеются его поймать, – напомнила Шеннон О'Рурк.

Кейт неохотно отпустила Пегги.

– Мой букет. О господи, я не помню, где оставила его.

Шеннон приподняла бровь.

– Я организую поиски. Мы не можем всех разочаровывать. Несколько кузин начинают беспокоиться.

– Ха, ты – одна из тех, кто тайно надеется поймать букет, – заметил Дилан.

Его сестра послала ему предупреждающий взгляд.

– Одной свадьбы на лето достаточно. Кроме того, я совсем не семейный человек.

Кейт ткнула Дилана в бок локтем. Честное слово, мужчины такие толстокожие. Он посмотрел на нее.

– Что?

– Разве тебе ничего не нужно сделать? – ласково спросила она.

– Например?

– Проверить, как держится Кейн, – предложила она.

– Да, конечно. Я скоро вернусь, – Дилан поспешно удалился.

– Я надеюсь, тебе не захочется пропустить свадебное путешествие, – прокричала ему вдогонку Шеннон.

Дилан медленно повернулся.

– Мы не едем в свадебное путешествие. Лето – горячая пора для строителей, к тому же у Кети запланировано участие в нескольких благотворительных мероприятиях. Мы поедем как-нибудь позже.

Шеннон нахмурилась и показала ему язык, как только он исчез в доме.

– Никакого медового месяца? – спросила она.

– Может, позже, – запинаясь, ответила Кейт. Она предлагала уехать хотя бы на выходные, но Дилан отказался. Как и от свадьбы в Виктории и священника. Ему не хотелось, чтобы это вообще выглядело как свадьба. Медовый месяц, даже и не-настоящий, не обсуждался.

– Медовый месяц – одна из тех радостей, ради которых можно согласиться связать себя узами брака.

– Мы устроим медовый месяц по выходным и когда Дилан будет возвращаться с работы.

Это совсем не убедило Шеннон.

– Почему бы вам не поехать куда-нибудь?

Она скрестила пальцы за спиной из суеверия.

– Сейчас не самое удачное время, как сказал Дилон. Я хотела, чтобы свадьба состоялась до моего дня рождения. Он был очень мил и пошел мне навстречу, хотя лучше было бы немного подождать.

– Понятно, но ты не представляешь, что теряешь.

Кейт бессильно упала в кресло, как только ее невестка наконец отошла от нее, созывая гостей.

– Очень даже представляю, – прошептала она, думая о широких плечах и сильном теле Дилана, которое вряд ли в ближайшем будущем растянется под ее одеялом. – Я слишком хорошо представляю, что теряю.

Дилан обратил внимание на молчаливость Кейт по дороге в Сиэтл. Когда они подъехали к перестроенному гаражному домику, она выпрыгнула из машины и открыла входную дверь, пока он доставал свои чемоданы из машины. К тому времени, когда он вошел в дом, она уже убирала остатки свадебного торта в холодильник.

– Не понимаю, почему мама настояла, чтобы мы забрали остатки, – пробормотал он.

– Это верхний слой, – ответила Кейт, как будто это что-либо объясняло, укладывая прочую еду с приема в холодильник.

– И?

– Согласно традиции, верхний слой съедается на первую годовщину свадьбы. Именно поэтому он не разрезается во время приема. Твоя мама постаралась завернуть его, чтобы он сохранился до годовщины.

Дилан никогда не интересовался свадебными традициями, но то, что Кейт была в курсе, вполне объяснимо. Он помнил, как, будучи еще маленькой девочкой, она наряжалась невестой, прося его исполнять роль жениха. До сих пор он всегда отказывался, даже в детстве он не представлял себя женатым на капризной принцессе. Мысль о том, что теперь он был официально женат на наследнице семьи Дуглас, самой испорченной из всех принцесс, была выше его понимания.

– Здорово, что у Бет и Кейна родился ребенок, – неловко проговорил он. – Девочка. Кейн так горд, что, по-моему, на нем вот-вот лопнет рубашка.

– Ты, наверное, хотел бы иметь сына.

– Я не хотел бы никого.

Кейт выглядела потрясенной.

– Ты не хочешь иметь детей?

– Может, как-нибудь позже. Нам предстоит пережить целый год, прежде чем я смогу об этом подумать.

У нее защипало глаза, и Дилан застонал. Все намного сложнее, подобной неловкости раньше никогда между ними не было.

– Так ты точно уверен, что не хочешь взять себе уютную спальню? – спросила она.

Смена темы поразила его, хотя была понятна. Их свадьба положила конец мечтам Кейт о вечной любви, семье и детях. Может, ей было бы легче, если бы она осознала, что это не конец мечтам, а всего лишь задержка. После того как они разведутся, она сможет снова выйти замуж и устроить роскошный банкет, по сравнению с которым эта свадьба – сплошное недоразумение.

– Кети, я знаю, как тяжело тебе пришлось, – рассеяно проговорил Дилан. Может, он и не был счастлив от всей этой авантюры. – Тебе не нужно за меня волноваться.

– А я не волнуюсь.

– Ты сама на себя не похожа весь день. Я знаю, что у тебя были мечты о большой свадьбе и тому подобном, а твоя бабка все испортила. Но это не навсегда. Позже ты сможешь сделать именно так, как тебе хочется.

Она больше ничего не ответила, и он неловко зашевелился.

– Я, пожалуй, приму душ, а потом поработаю немного. Я готовлю предложение по поводу дома Хансмайера. Если только ты не хочешь принять душ первой?

– Нет, я хочу сначала почитать немного.

Дилан уже успел начертить план расширения жилого помещения гаражного домика, предполагалось добавить вторую ванную комнату, офис, совмещенный с рабочим кабинетом, и еще одну спальню, в противоположном конце от спальни Кейт. Как только перестройка будет завершена, он вселится в новую спальню. Ее удивило, что он не распланировал для них отдельные входы в дом или не решил построить себе отдельные апартаменты.

– Как бы я желала, чтобы ты знал, Дилан, чего мне действительно хочется, – мягко произнесла Кейт. – Очень хотелось бы.

Она устроилась на диване и раскрыла книгу. Это была история о двух влюбленных в средневековой Англии, зажатых обстоятельствами, неподвластными им. Но сегодня ночью история не могла завладеть ее вниманием, так что спустя некоторое время она положила голову на подушку, задумчиво посмотрев на камин. Вот она сидит одна в свою первую брачную ночь. Слеза скатилась по ее щеке. Как патетично. Вторая слеза последовала за первой. Ей нужно было быть честной с Диланом и все ему рассказать, но тогда он немедленно бросился бы к выходу с такой скоростью, что спустя минуту превратился бы в размытую точку где-то вдали. Ко всему прочему она ужасно себя чувствовала из-за того, что обманывала его. Слезы полились из ее глаз, и она больше не могла их сдерживать.