Боваллет, или Влюбленный корсар

Глава XX

Карета, увозившая Доминику из Мадрида, продвигалась на север со всей возможной скоростью. Четверку лошадей, тянувших экипаж, меняли на каждой станции. Когда донья Беатриса, столь ленивая от природы, решалась, наконец, куда-нибудь ехать, она предпочитала двигаться как можно быстрее. Крыша кареты была украшена развевающимися на ветру перьями, на окнах висели кожаные отодвигающиеся занавески, а под красную бархатную обивку сидений были подложены мягкие подушки. Корпус кареты был изготовлен по последней моде и подвешен на петлях из крепкой кожи: такая конструкция немного помогала облегчить тяготы путешествия. Внутри кареты помещались не только обе дамы, но и их камеристки, а также множество свертков и тюков. Сзади несколько лакеев вели вьючных лошадей, сбоку ехала охрана дома Карвальо в ливреях с гербами своего хозяина, так что вид у путешественников был бравый и величественный.

Подставы были заранее приготовлены на каждой станции. В экипаж впрягались только самые сильные лошади фламандской породы. Выносливые животные быстро уносили карету все дальше от столицы.

Почтовая дорога изобиловала рытвинами, застывшая грязь была намертво пропечена горячим солнцем. Временами дорога тянулась по необъятной равнине, а иногда превращалась в узкую горную тропу, и путешественникам приходилось впрягать еще четверку лошадей, чтобы подняться в гору. Ночевали они в тавернах, но карета останавливалась только тогда, когда становилось слишком темно. Едва светало, как путешествие продолжалось. Доминика попыталась узнать причину такой спешки, но тетка лишь улыбнулась и сказала:

— Я просто предпочитаю не затягивать эту утомительную поездку, милая.

Донья Беатриса старалась рассеять дорожную скуку, постоянно подпуская в разговоре лукавые намеки на Боваллета, остававшегося в столице. Тетка лукавила только из-за прислушивавшихся камеристок, но девушка отлично понимала, к чему она клонит.

Спасаясь от тряски в самом углу кареты, Доминика не терялась и отвечала. Возражения ее частенько попадали в точку. Донья Беатриса тихо посмеивалась, трепала девушку по щеке, но не теряла спокойствия.

Вскоре Доминика потребовала свободы и заявила о своем желании проехать часть пути верхом. Сиденье подпрыгивающей и качающейся кареты, сказала она, страшно наскучило ей. Она хочет, чтобы утром для нее оседлали лошадь.

— Как же ты беспокойна, милая! — сказала донья Беатриса. — Ради Бога, делай, что хочешь. Молодая кровь никак не может успокоиться? Вот только не знаю, прилично ли это?

— Меня никто не увидит, тетя. К тому же, я не привыкла, чтобы меня держали взаперти, — ответила Доминика.

— Вот это верно, — согласилась донья Беатриса и погрузилась в дремоту.

На следующее утро желание девушки было выполнено. Ей даже не пришлось бороться за право проехаться верхом. Донья Беатриса только выразила сожаление, что с ними не было дона Диего, который мог бы сопровождать ее, и велела груму поехать вместе с молодой хозяйкой.

На сердце у Доминики лежала тяжесть, и она постаралась утешиться свободой и ездой. С тех пор, как они с отцом вернулись в Испанию, ей не часто удавалось поездить верхом. Она бесстрашно скакала, вынуждая грума мчаться за ней во весь опор. Наконец, с раскрасневшимся от ветра лицом, она натянула поводья, дала лошади минутку передохнуть и легким галопом вернулась к подскакивающей на ухабах карете.

Тетка велела отдернуть занавески и приветствовала ее вопросительным взглядом.

— Настоящая Диана[101]. Ты что же, пыталась ускакать от меня?

Доминика поправила непокорный локон, выбившийся из-под капюшона.

— Нет, сеньора, не думаю, что мне бы это удалось, — ответила она откровенно.

Скоро она заняла свое место в карете, но с этих пор было решено, что она сможет ездить верхом, когда ей захочется. Лошадь под дамским седлом всегда держалась для нее наготове.

Оказываясь вдали от тетки, Доминика могла, наконец, предаться своим горестным мыслям. Даже оптимизм Джошуа не смог рассеять ее страхи. Она чувствовала себя предательницей, бросившей Боваллета в беде. С другой стороны, чего она могла достичь, оставаясь в Мадриде? На допросе она, конечно, стала бы выгораживать Боваллета со всей изворотливостью женского ума, но ее решили не трогать. О, если бы она была мужчиной, тогда она могла бы по-иному защитить его! Глаза ее загорались при одной мысли об этом, но девушка только крепче сжимала хлыст.

Если бы она могла надеяться на то, что сэру Николасу удастся вырваться из крепости! Девушка представляла, как Боваллет скачет во весь опор, пришпоривая горячего коня, как нагоняет их величественную кавалькаду. Ей виделось, как блеснет его меч, как он подхватит ее с седла и, торжествуя, умчится прочь. Доминике пришлось смахнуть с глаз набежавшие слезы — веселый возлюбленный был схвачен и брошен в тюрьму, он уже не приедет за ней.

На десятый день пути до Васконосы оставалась всего одна станция. Усталые лакеи тихонько ругались:

— Можно подумать, за нами гонится сам дьявол.

Доминика подслушала эту фразу. Наверное, только дьявол может помочь сэру Николасу в его безвыходном положении.

Они подъехали к речке, через которую предстояло перебраться вброд. Карета, накреняясь, спустилась к песчаной отмели, воды мелкого потока заплескали о колеса экипажа. Лошадь Доминики заартачилась и пошла боком, но девушка заставила ее войти в воду. Благополучно перебравшись на тот берег, Доминика поднялась по склону и натянула поводья, поджидая карету, колеса которой, похоже застряли в илистом дне, так что лошади напрасно выбивались из сил. Вокруг суетились слуги — они толкались, жестикулировали и спорили. Наконец было решено впрячь еще двух верховых лошадей и попытаться вытянууь застрявший экипаж.

С севера, позади Доминики, послышался стук лошадиных копыт. Она повернула голову и увидела, как к ним, ventre a terre[102], мчится отряд всадников в масках. Тревожно вскрикнув, Доминика развернула лошадь и быстро спустилась к застрявшей карете.

— Бандиты! — воскликнула она. — Отряд людей в масках! По коням!

Слуги бросили карету, двое охранников вскочили на коней, а кучер достал мушкет. Донья Беатриса откинулась на сиденье.

— Ты сказала «бандиты», моя дорогая? Не могу этому поверить!

— Люди в масках, сеньора. Я ничего не знаю, но то, что я увидела, мне не понравилось.

Донья Беатриса оглядела охранников и зевнула.

— Ну, моя милая, даже, если это и бандиты, у нас достаточно сил, чтобы хорошенько наказать их. Не бойся.

— Я ничуть и не боюсь, — с достоинством ответила Доминика.

Всадники уже появились на вершине склона — это были люди в широких плащах, их лица закрывали маски из темного шелка. Раздался выстрел, блеснула сталь — бандиты вступили в схватку с телохранителями доньи Беатрисы.

Доминике показалось, что их никак не меньше шести человек, но в такое melee[103] она не могла разобрать точно. Несмотря на свой испуг, девушка не могла не обратить внимания, что схватка происходила очень уж театрально. Звучали пистолетные выстрелы, сверкали мечи, но никто еще не был даже ранен.

Донья Беатриса перестала обмахиваться веером. Выпрямившись и придерживаясь одной рукой за борт накренившейся кареты, она пристально наблюдала за странной борьбой и судорожно соображала.

Доминику охватил необъяснимый страх. Она направила лошадь поближе к карете.

— Сеньора… тетя… что это? — неуверенно спросила она.

— Вот как раз об этом я и думаю, — спокойно ответила донья Беатриса. — С трудом верится, что эти люди — разбойники.

Двое нападавших оказались совсем рядом, и не успела Доминика опомниться, как грубая рука схватила поводья ее лошади. Девушка наотмашь ударила хлыстом по лицу в маске. Тонкий кожаный ремень разорвал шелк, и она увидала небритый подбородок, мясистый нос и быстро вздувавшийся рубец от удара. В ту же секунду хлыст был вырван из рук Доминики. Она крикнула, обращаясь к охранникам:

— Ко мне! Ко мне, трусы! — Но охрана уже безропотно сдавала оружие. Среди них не было ни одного убитого, ни одного раненого. — Помогите же мне, предатели! — яростно вскричала Доминика.

Донья Беатриса привстала на месте, словно собиралась выйти из кареты. Но через минуту она снова опустилась на сиденье, не спуская глаз со всадника в маске, который стоял чуть в стороне от остальных. Она заметила, как он повернул голову и отдал приказ одному из своих людей. Расслышать его слова донья Беатриса не могла, да в этом и не было нужды. Женщина всегда узнает своего сына.

Рука ее медленно потянулась за веером, она задумчиво посмотрела на племянницу, которую, вместе с ее лошадью уводили вверх по склону. Довольно бесчестный и низкий поступок. Как только Диего смог придумать такой постыдный план. Слегка пожимая плечами, донья Беатриса нерешительно покусала ноготь. Остановить их или нет? У нее не было никаких сомнений, одно ее слово тут же усмирит Диего, но вот должна ли она произнести это слово? Грубый фарс, но, может, ее сын не нашел другого, более верного пути заставить свою племянницу повиноваться.

Донья Беатриса повела плечами, соглашаясь с такой неизбежностью. Пусть Диего поступает, как ему угодно — мужчина не станет меньше нравиться девушке, если проявит некоторую силу. Она посмотрела на перепуганную камеристку.

— Прошу тебя, успокойся, — сказала она. — Это не нападение, ты ничего не добьешься своими воплями.

Старая Кармелита подняла трясущийся палец.

— Сеньора, сеньора, они уводят сеньориту!

— Я не слепая, — ответила донья Беатриса. — Но я ничего не могу поделать. Будь добра, успокойся.

Всадники в масках взяли Доминику в кольцо, поднялись на вершину холма и через мгновение скрылись из виду.

Один из охранников подъехал к карете, бормоча что-то нечленораздельное.

— Полагаю, вы поняли, что натворили, — резко обратилась к нему донья Беатриса. — Можете не считать меня за идиотку. Сколько дон Диего заплатил вам за эту работу?

Начальник охраны переступал с ноги на ногу, пытаясь что-то сказать.

— Вы болван, — произнесла донья Беатриса, вновь обретая невозмутимое спокойствие. Веером она поманила кучера. — Куда мой сын повез донью Доминику? — лениво поинтересовалась она.

— Сеньора… То есть… Я не знаю… — заикаясь, пробормотал кучер.

— Очень советую тебе говорить правду, — сказала донья Беатриса.

Кучер взглянул на нее и не решился перечить.

— В охотничий домик, сеньора!

— А! — проговорила донья Беатриса. — А кто там из слуг?

— Сеньора, там только Луис, камердинер молодого сеньора.

— Вы меня удивляете, — протянула дама. — Представление окончено, быстро вытягивайте карету из воды!