Брачный аферист

5

Женщина не должна приходить на свидание вовремя. Это правило Светлана усвоила еще в школьные годы, когда ею всерьез стали интересоваться мальчики. Но и наглеть тоже не стоило — опыт того же школьного периода. В «Узы Гименея» она опоздала всего лишь на четверть часа.

Когда в сопровождении распорядителя Света вошла в уютный, с полукруглой эстрадой, наполненный тихими звуками музыки зал, в оформлении которого преобладали чувственные цвета (стены обитые красным с золотом шелком, бордовые гардины на окнах, кремовые абажурчики на светильниках), то поняла, что не одна она такая умная. За столиками сидели в основном мужчины.

«Или у них плохо с женщинами? Не хватало еще пойти по руками… по столикам… Веселенький будет вечерок».

На ее вопрос, почему так мало женщин, распорядитель, похожий на «своего парня», с которым так и хотелось поделиться всеми своими печалями, удивленно ответил:

— Вы что, на самом деле опоздали?.. У нас такой ритуал. Женщина не должна приходить на свидание вовремя. Странно, что вас не проинструктировали.

Их путь лежал к столику номер одиннадцать. За ним уже скучал в одиночестве вчерашний незнакомец: если верить компьютеру — идеальная ее пара. Сообщение это вызвало легкое волнение. Она шла за распорядителем, ощущая на себе оценивающие взгляды, и сама бросала такие же взгляды на каждого из мужчин, который оказывался вдруг перед ней: он, не он?

«Да где этот одиннадцатый столик?! И чего я волнуюсь? Можно подумать, что действительно судьба решается».

А они все петляли и петляли. У Светы даже промелькнула мысль, что сейчас распорядитель сделает кружок, выведет ее за дверь, поблагодарит за оказанное клубу внимание и отпустит на все четыре стороны. Она почти поверила в вероятность такого исхода и тут увидела, как навстречу ей поднялся мужчина: спортивная фигура, открытые, но строгие черты лица и сдержанная, обезоруживающая улыбка.

Как-то вдруг Светлана оказалась прямо перед обладателем этой улыбки, остановилась в полной растерянности, не зная, что делать, что говорить… В общем, повела себя как круглая идиотка. На помощь пришел распорядитель. На то он и был поставлен здесь, чтобы избавить клиентов от неловкости в самые первые минуты знакомства.

— Друзья, — негромко, так, что за другими столиками их слышать не могли, сказал он, и в голосе его не было ни грамма фальши, — позвольте вас представить друг другу. Светлана Савельева… Николай Гладышев…

Дальше последовала коротенькая деликатная справка о каждом из них, пара ни к чему не обязывающих, но снимающих напряжение шуток и предложение открыть бутылку шампанского. Первый тост: за знакомство. Шампанское по фужерам разливал сам распорядитель, как гостеприимный хозяин. Ему потребовалось не больше трех минут, чтобы окончательно раскрепостить и ее, и его (он тоже немного волновался, и это ей понравилось), после чего они оказались предоставлены сами себе.

«Не забывайся! — первым делом напомнила себе Света. — Ты здесь не для того, чтобы найти мужика. Сбор материала для заметки — вот главное!»

— Вам здесь нравится? — спросил Гладышев. — Хотя что я спрашиваю. Если мне здесь нравится, значит, и вам. Если, конечно, нас не надули… в смысле совместимости.

— Вы девственник? — крутя колечко на пальце, задала она вопрос в лоб. Специально. Чтобы поставить Николая в неловкое положение (слишком быстро он освоился!) и чтобы перехватить инициативу.

От таких слов у Гладышева, который в этот момент приложился к своему фужеру, шампанское пошло не в то горло.

— Разве я похож? — кашлянув пару раз в салфетку, спросил он. И тут же продолжил: — У нас в школе была учительница литературы по фамилии Ладья. Так она перед каждой новой книгой, которую мы должны… просто обязаны были прочитать, всегда говорила: как я вам завидую. Кажется, только сейчас я понял ее по-настоящему. Нет, я не девственник. Но, глядя на вас, Света, честно, я завидую тем, кто не раскрывал еще эту интереснейшую из книг под названием… «Любовь».

Светлана почувствовала, как щеки ее опять залил румянец. Слава Богу, не таким ярким был в зале свет, к тому же отраженный от красного, бордового и кремового.

«Прямо все для того, чтобы облегчить жизнь стыдливым девицам вроде меня. Надо будет потом обыграть этот момент…»

— Вы стихов случайно не пишете? — Литературность речи нового знакомого сыграла на понижение его имиджа. И это было хорошо.

— Писал когда-то. Как все, наверное. Пушкин — Дельвигу, а я — соседке по даче. Дописался до того, что она согласилась стать моей женой. С этой поры вся моя жизнь превратилась в сплошное хождение по мухам. Вплоть до развода.

— Хождением по мухам? — удивилась Светлана. — Вы сказали по мухам? Может, по мукам? Алексей Толстой…

— Именно по мухам. У жены, как оказалось (если б я только знал)… как бы это помягче… был своеобразный вкус. Многие любят животных. Вот и она любила…

— Неужели мух? Она была энтомологом?

— Нет. Она была и продолжает быть бухгалтером… Жена держала двух жаб какого-то редкого вида в столитровом аквариуме. Вы бы стали держать в доме жаб и млеть при взгляде на них?

— Не знаю… — честно призналась Светлана. Она тут же представила себе, как берет в руки холодное, скользкое тельце и добавила: — Скорей всего нет. А мухи здесь при чем? Корм?

— Да. Больше обе эти твари… ничего не признавали. Вот, опять стихами заговорил.

— Довольно слабыми, — скривилась Света.

— А надо было еще слабее, чтобы соседка по даче послала меня с ними подальше.

— А так она посылала вас охотиться на мух?

— Почти угадали. Корм покупал я — в зоомагазине — сухой, заметьте. Сухой. Так вот, эти сушеные мухи были шустрее живых, честное слово. Они имели свойство распространяться по квартире неведомым способом. Где я их только не находил… И в супе тоже. А на полу так они просто-таки лежали в несколько слоев. Вот и получалось сплошное хождение по мухам. — Гладышев улыбнулся своей такой обезоруживающей улыбкой.

— Так уж и сплошное? — почувствовала подвох Светлана. — Признайтесь, вы все это придумали.

— А вы проницательны, — сказал он. — Признаюсь. Ничего подобного со мной не было. Но все это чистая правда. Есть у меня один хороший знакомый. Так это его история.

— Жена-бухгалтер тоже его?

— К сожалению, она из моей биографии. Только не спрашивайте, почему мы развелись. Иначе вам придется выслушать еще одну душераздирающую историю, которую я вполне могу опять украсть или выдумать на ходу и ни за что не признаюсь, что соврал.

Появился официант. Он поставил на столик холодные закуски (меню ужина было утверждено заранее), пожелал приятного аппетита и удалился.

— И почему вы развелись с женой? — игриво спросила Светлана. — Я обожаю душераздирающие истории. Только правду.

Николай посмотрел на нее глазами, в которых затаилась то ли грусть, то ли лукавство.

— Хорошо. Только правду и ничего кроме правды, — сказал он, помолчал немного и заговорил, ставшим вдруг глуховатым голосом: — Жена моя была заядлой автолюбительницей, да и сейчас… К тому же лихачка. Я предупреждал ее, что добром это не кончится. Может быть, накаркал… Может быть… Однажды она переехала одного неосторожного пешехода, мужчину, молодого мужчину. Ей повезло, виновата была не она. Тюрьма пролила по ней скупую слезу, всего лишь. А вот молодой человек… Он заработал себе перелом позвоночника и оказался прикован к постели… навсегда. А у него — никого, только трое детей. Что их ждало? Представляете? Вот и жена моя представила, потому и взяла на себя заботу о чужих детях… за неимением собственных. И я ее в этом поддержал… на свою голову. Очень быстро забота о детишках переросла в любовь к ним, которая еще быстрей, как пламя, перекинулась на их отца… Теперь у них дружная семья и… пятеро детей. Вот такой расклад. Что скажете?

Что сказать, Светлана не знала. История тронула. Но у нее были большие сомнения по поводу ее подлинности. Тем более что Гладышев сразу предупредил, что может и соврать.

«А вдруг все это правда и намек на возможную ложь всего лишь защита?»

Светлана, чтобы потянуть время, пригубила шампанское и в тот самый момент, как она делала глоток, Николай все с той же улыбкой спросил:

— Ну а вы… девственница, Света?

Настала ее очередь откашливаться. Вопрос, так лихо запущенный, словно бумеранг вернулся к ней, а она совершенно была не готова принять его, растерялась. Это она-то, которая сама кого хочешь могла смутить своими вопросами. Вот и смутила.

Выручил ведущий вечера. Под фанфары, призывающие к вниманию, в строгом костюме, он появился на маленькой полукруглой эстраде и обратился в зал, где давно уже не было ни одного свободного места:

— Дорогие друзья! Я предлагаю вам немного отвлечься друг от друга. Вы, конечно же, успели получить первое представление о своем партнере. Кто-то наверняка очарован до крайности и поверить не может, что наконец-то встретил свою мечту. Кто-то, наоборот, в который раз повторяет про себя: опять не повезло, стоило ли приходить сюда… Мой вам совет: не поддавайтесь первому впечатлению. Первое впечатление самое обманчивое. Забудьте все, что только что произошло за вашим столиком. Освободите свое сердце, освободите свою душу для новых впечатлений. Хорошее непременно вернется, плохое растает без следа. А сделать это вам поможет наш первый гость. Встречайте: певец и композитор…

Ведущий назвал какую-то неизвестную фамилию. На эстраде появился всклокоченный человек с гитарой, которую он прижимал к груди, как женщину, постоял молча с полминуты, светлея лицом, тронул струны и вдруг запел.

Исполнение было очень даже профессиональным. Светлана с удивлением ощутила на себе обещанный эффект — на какое-то время она забылась, просто слушала. Вывела ее из этого расслабленного состояния неожиданная мысль:

«А ведь он мне нравится, этот Коля Гладышев. — Света скосила глаза на соседа по столику. — Не курит, остроумен, спортивен, ироничен… Артемушка, дорогой, можешь быть спокоен. Ты у меня тоже не куришь, тоже остроумен, спортивен, ироничен… Но до тебя ему далеко. Помню, люблю и все такое прочее… А как он слушает, этот Гладышев. Прямо сажай на сцену, чтобы, глядя на него, глубже продирало… И что он здесь делает, в этом клубе знакомств? Хочет выбрать себе женщину строго по науке? Чтобы уже точно — никаких хождений по мухам? Ой, посмотрел на меня, прямо как рукой погладил. Кажется, я тоже произвела на него впечатление. Приятно, конечно… Наверняка предложит встретиться еще раз. Согласиться-то я соглашусь, а вот прийти… Времени нет. Или все же прийти? Углубить тему… — Она недовольно нахмурила брови. — Не хватало только действительно влюбиться в первого встречного. Никаких свиданий! С глаз долой — из сердца вон!»

Светлана попыталась сосредоточиться на выступлении растрепанного музыканта, но вновь и вновь возвращалась в мыслях к Николаю Гладышеву. Это было наваждение… нет, наказание какое-то.

Концертный номер наконец закончился. На эстраду снова вышел ведущий вечера, сказал еще несколько слов и предложил тост за тайну:

— Тайна — вот что приковывает нас к человеку. Будьте откровенными, будьте открытыми, но будьте и таинственными, будьте загадочными. И пусть вас разгадывают всю жизнь.

Вновь зазвучала негромкая приятная музыка с налетом эротики. Официанты стали подавать горячее.

Гладышев наполнил бокалы.

— А давайте, Света, выпьем за любовь, которая и творит тайну, — предложил он. — Вот вы для меня делаетесь с каждой минутой все загадочнее и загадочнее.

Это было скрытое объяснение в нешуточной симпатии, может быть, даже в любви с первого взгляда. Светлана сразу поняла, на что так тонко намекнул Николай. Не надо было ему трогать эту щекотливую тему. Неосторожной игрой слов он только навредил себе. Света даже обрадовалась, почувствовав себя вдруг свободной. Она что-то ответила, довольно остроумно. Гладышев отбил ее остроту удачной шуткой. Разговор, прерванный ведущим вечера, завязался вновь, но для нее это был уже совершенно не тот разговор — женщина окончательно уступила место журналисту, который скрупулезно собирал информацию для будущей заметки.

Вечер катился к своему благополучному финалу. Позади остались пара шутливых конкурсов, концертная программа, коллективные танцы по кругу и пение хором. Петь хором Светлана наотрез отказалась. Где-то на пике вечера от Николая последовало предложение встретиться еще раз, но в другой обстановке. Света дала согласие, уже не задаваясь вопросом: идти, не идти? Конечно, нет. А если вдруг Гладышев начнет искать ее, шансов у него никаких. По той скупой, наполовину липовой информации, которую она сообщила о себе «Узам Гименея», ее никогда не найдешь. И — прощай Коля, Коля, Николаша.

Но все карты спутала блондинка в голубом, сидевшая через столик от них с Гладышевым.

Светлана уже не в первый раз ловила на себе да на своем соседе ее взгляд. Сначала она подумала, что блондинка интересуется Николаем, который выглядел куда привлекательней ее собственного кавалера. Но последний взгляд женщины в голубом был послан именно ей, да еще сопровожден легким наклоном головы.

«Она хочет мне что-то сказать! — поняла Светлана. — Непонятно… Или мне только показалось? Надо проверить».

— Вы меня извините, Коля, — сказала она, поднимаясь из-за стола. — Я сейчас.

Гладышев понимающе кивнул.

Прихватив с собой сумочку, Света направилась в «дамскую комнату». У зеркала, рассеянно поглядывая на свое встревоженное отражение, обмениваясь репликами с другими дамами, заглянувшими «припудрить носик», она прождала минуты три. Когда терпение ее почти иссякло, появилась блондинка в голубом.

— Извините, дорогуша, что заставила ждать, — заговорщическим тоном сказала она. — Конспирация.

— А что случилось? — не поняла Светлана.

— Хочу вас предупредить об одной вещи.

Света невольно бросила на себя взгляд в зеркало, но уже не рассеянный, а придирчивый: все ли в порядке с ее туалетом, с прической.

— Вы меня не поняли, — заторопилась блондинка. — Кажется, мне знаком этот тип за вашим столиком.

— И это все?

— Нет, не все. Этот тип кинул мою подругу. Украл деньги, драгоценности и, представляете, все нижнее белье — извращенец. Будьте с ним поосторожней.

Вот это была новость! Она даже вопросом не задалась: а не тот ли самый аферист ее кавалер? — настолько твердо простилась с идеей сделать сенсационный репортаж. И вдруг какая-то дама в голубом заявляет, что напрасно она разуверилась в своей звезде, что вот он — брачный аферист собственной персоной, сидит с ней за одним столиком и уже не первый час вовсю обольщает ее.

— Вы уверены, что это тот самый человек? — спросила Светлана. — Вы сказали: кажется.

— Я и сейчас скажу: кажется. Я видела их вдвоем мельком. Но похож. Вроде бы. Вот я на всякий случай и хотела предупредить вас, чтобы вы были с ним поосторожней.

— А ваша подруга? Уж она-то его узнает наверняка.

— Конечно узнает… узнала бы. — Блондинка достала из сумочки помаду, слишком яркую на вкус Светланы, и стала подправлять губы. — Осетрина классная — всю помаду съела… Подруга узнала бы. Только она полгода как в Америке. Добилась своего — нашла себе мужика. Правда, он ненормальный, в смысле — мормон. Но зато иностранец. Повезло. Но ничего. Мы тоже кое на что годимся. Обратила внимание на моего? Уже из штанов выскакивает. Клянется и божится, что бизнесмен. Обещает золотые горы. Но это мы еще проверим, какой он бизнесмен.

— Значит, вы не уверены на сто процентов? — не унималась Света.

— Что он бизнесмен?

— Да нет. Что человек за моим столиком тот самый, кто обворовал вашу подругу.

— Дорогуша, ни в чем нельзя быть уверенной на сто процентов. Особенно в противозачаточных средствах, — назидательно сказала блондинка в голубом. — Если бы я была уверена, то сразу побежала бы в милицию. Я тебя предупредила. Это все. Возвращайся первой. Конспирация так конспирация.

Совершенно сбитая с толку, Светлана вернулась на место.

«Хорошенькое дело, — взглянув на Николая, подумала она. — То ли он, то ли не он. И что мне теперь делать?»

— Вам нехорошо? — обеспокоенно спросил Гладышев. — Побледнели…

Светлана решила тут же воспользоваться заявленной темой.

— Ничего страшного, — ответила она и взялась за бок. — Но… ощущения странные. Вам аппендицит вырезали?

— Нет, — явно смутившись, ответил Гладышев. И тут же, словно пытаясь замаскировать свое смущение, сказал: — Знаете, давайте отложим наше свидание. Вам нужно завтра просто отдохнуть.

— Зачем же откладывать, — медленно проговорила Светлана. — Встретимся, как договаривались. Я обязательно приду.

Последние слова были чистой правдой. Теперь она просто не могла не прийти на встречу со своим новым знакомым по имени Николай. Прав был ведущий вечера: тайна — вот что приковывает нас к человеку.