Бракованные судьбы

ГЛАВА 5 Сказка — быль

Чего он добивался, рассказывая Маше про маньяков? Наверное, надеялся, что она станет хоть капельку умнее и поймет, что доведись ей встретиться с настоящей опасностью, — вряд ли справится сама. А так будет хоть какой-то шанс, что на крик кто-нибудь прибежит.

«Уж я-то знаю о таком не понаслышке, — думал Саша, рукой проводя по красивым длинным волосам девушки. — И зачем ты их в хвост собираешь? С распущенными же лучше», — мысленно обращался к девушке, внезапно расслабившейся и крепко прижавшейся к нему щекой. Как ребенок. При этой мысли парень улыбнулся.

В последнее время он часто улыбался. По сравнению с тем, что с ним творилось две недели назад, Сашку вообще можно было назвать другим человеком.

Хорошо, что Вик — мастер по промыванию мозгов, даром что на психолога учился.

А ведь неизвестно, что сейчас с Сашкой было бы, если бы не вмешательство друга…

— Не умею я кричать, — тихо проговорила я, успокаиваясь в этом тепле.

— Все умеют кричать, — так же тихо возразил Сашка.

— Ну а я не могу, — как-то чересчур обиженно прозвучало, будто я и впрямь маленький ребенок, которого нужно успокаивать.

Сашина рука на секунду замерла, а сам парень тяжело вздохнул.

— Постарайся научиться, хорошо, малышка?

Приподняв мое лицо за подбородок, парень вопросительно посмотрел на меня. Я лишь неуверенно пожала плечами, что могло означать как «да», так и «нет».

— Отпусти, а?

Теперь он меня отпустил. И я кое-как перелезла назад, размышляя над странным поведением парня и тем, что, кажется, у меня начались проблемы.

— Пошли, — Саша протянул руку, помогая вылезти из машины. И когда он выйти успел?

— Спасибо, — я постаралась улыбнуться, чтобы он не заметил, как я торможу. Эх, скорее нужно привести мысли в порядок, но, как известно, сказать легче, чем сделать.

Включив сигнализацию, парень, так и не отпустив моей руки, пошел в направлении «Сирени».

Больше, чем просто непривычно, было идти по улице за руку с парнем, который, судя по всему, начинал мне нравиться.

Сашка же опять улыбался, разговаривая и временами вставляя в разговор всяких «малышек».

— Слушай, хватит меня так называть! — ворчала я, на самом деле жутко смущенная.

— А как мне тебя еще называть? — спросил он, открывая дверь и пропуская меня вперед. Джентльмен… — Ты на ребенка очень похожа.

— На ребенка? В каком смысле? — с подозрением спросила я, пытаясь заглянуть в карие бесстыжие глаза.

— В самом хорошем, — ответил блондин и помог мне снять куртку. Сдав и свою, и мою в некое подобие гардеробной, он повел нас в глубь здания.

Идя по коридору и то и дело оглядываясь, я заметила, что людей здесь довольно много. Когда же мы вошли в зал со множеством стульев и высокой сценой, я даже приостановилась. Почти все места были заняты!

Спросила у Саши, как новички смогли собрать такую аудиторию, ведь зал был рассчитан по меньшей мере на сто тридцать — сто пятьдесят человек.

Он лишь покачал головой и подтолкнул меня вперед, и только когда мы заняли свои места, находившиеся почти в середине, пояснил:

— Ну, для Андрея и еще пары человек это действительно первый выход, а для остальных уже обычное дело, — Сашка замолчал и задумчиво посмотрел на сцену, скрытую… э-э-э, как же оно называется? Ладно, пусть будет занавеской (ну не интересовалась я раньше театром!).

До начала спектакля мы с ним больше не разговаривали, но как только погас свет, в голову пришла мысль, что я даже не спросила, что ставят… Хотела узнать, но мне не дали, шепнув лишь одно слово: смотри. Ну, я и смотрела…

Начиналась эта история так.

На сцену с гордо поднятой головой, почему-то одетый в пижаму с мишками и в тапочках-собачках на ногах прошествовал рассказчик.

— Хочу вам сказать, дорогие мои, вы совершенно зря потратили время, придя сюда, — начал он. — Актеры — бездари, режиссер — гей, а каскадеры вообще отсутствуют… Так что рад вам сообщить: спектакль отменяется! Все! Я все сказал, — лениво потянувшись, обратился этот, в пижаме, к кому-то за кулисами и пошел прочь со сцены.

Из-за кулис вынырнула чья-то рука, державшая скрученный журнал, и с размаху треснула им рассказчика по голове. Спустя секунду мы услышали слова: «Я тебе покажу гея! Быстро вернулся!». Говоривший даже не пытался понизить голос.

На лицо наползла улыбка. Картина складывалась довольно комичная, хоть и несколько наигранная. Чего стоил один только вид рассказчика и злобное шипение, судя по всему, режиссера.

«Шлепнутый» быстро выхватил орудие нанесения «побоев» и, ссутулившись, пошел обратно, бурча под нос:

— Сам голубой и актеров нанимает таких же… Понял, понял! Уже рассказываю!

Откашлявшись, он начал говорить.

— Существует много легенд о том, как драконы похищали прекрасных принцесс… и еще больше предположений, для чего они их похищали. Но у нас не легенда и даже не сказка, а жестокая, бескомпромиссная, скучная, серая, односторонняя, мыльная, удушающая, тяжелая реальность, вот-вот… А потому принц пошел не за принцессой, а побухать; не в трактир, а к дракону (та еще пьянь, похлеще принца, я вам скажу); не на день-два-три, а на неделю…

Пижамный человек отошел в сторону, и в тот же момент занавес подняли. Первое, что бросилось в глаза — это декорации.

Размалеванные (вот уж точно!) холсты, на которых красовались… вернее, скакали и расплывались люди непропорциональных размеров.

У кого-то голова размером с воздушный шарик при росте в пол-метра, у кого-то руки свисали до пола или же наоборот были коротенькими — до талии не доставали, а у кого-то, к примеру, у того дядечки (ну, я надеюсь, что там действительно дядечка) с боковой декорации, если приглядеться, можно было насчитать восемь пальцев на одной руке… В целом же вся картина выглядела, как отражение в воде, в которую разом закинули по меньшей мере сотни камушков. Все расплывалось кругами, кругами…

Как там Саша говорил? Художник-авангардист? Обратилась с этим вопросом к белобрысому, тот, улыбнувшись, кивнул.

Повернувшись обратно, я начала разглядывать актеров. В центре сцены стоял мужик, переодетый в женщину, причем скрыть его половую принадлежность, похоже, даже не пытались. Одет он был в пышное платье с коротким рукавом, открывающим волосатые мужские руки, прическа — кое-как напяленный парик. Е-мое… спасибо хоть бороду не приклеили. Рядом же с этой «дамой» стояла девушка, переодетая парнем. На ней был какой-то щегольский костюм в стиле «привет из Франции».

— Ваше Высочество, я как верноподданный нашего королевства заявляю, что пойду с Вами освобождать нашего господина! — противный гнусавый голос «щеголя» прервал тишину.

— А я как твоя госпожа заявляю, что к моему жениху ты и на пушечный выстрел не подойдешь! Я готова терпеть присутствие фаворитки, но не фаворита! — басом ответила принцесса.

— Потерпите, — скрипнув зубами, процедил потенциальный фаворит.

— Сэр Пенопласт! В помощи вашей я не нуждаюсь, а потому вы останетесь здесь!

Тут снова вышел рассказчик.

— А я вас предупреждал, что не стоило тут задерживаться, — обратился он к залу, но, скосив куда-то глаза, начал заунывно вещать:

— И длился их спор недолго, и когда сэр Пенопласт пообещал целый месяц не приставать к принцу, принцесса разрешила ему идти с ней… Собирались два дня. Амбициозный, слегка отдающий голубизной сэр прихорашивался, строя планы и пытаясь придумать, как очаровать принца издалека.

Принцесса же в это время придумывала речь, чтобы сразу же морально задавить своего пьянствующего почти благоверного.

Рассказчик замолчал. Несколько секунд сохранялась тишина.

— Почти благоверного! — повторил громче.

И лишь тогда занавес вновь поднялся, открывая разделенную на две части сцену.

На одной половине «сьер» кривлялся перед зеркалом, а на другой принцесса сидела в деревянной… ванне? И на весу что-то усердно писала.

— Это что-то типа немой сцены, — на ухо шепчет Сашка.

Испугавшись, я резко дернулась в сторону и посмотрела на невинно улыбнувшегося парня.

«Тоже мне невинный», — подумала я, прежде чем вернуться к происходящему на сцене, на которой, к слову, опять стояло это чудо сонного царства.

— Долог ли, короток ли был путь их, но примерно на полпути принцесса захотела есть, и пришлось путникам заворачивать в ближайшую деревню…

— Я, конечно, понимаю, что голод не Ваша тетка, но мы идем всего два часа, — ворчал сэр.

— Если бы мы взяли лошадей, я бы не проголодалась, — задирала нос принцесса.

— Так вы же сами отказались их брать, — вздохнул Пенопласт, остановившись, чтобы пнуть лежащего на его пути плюшевого (наверное, он должен был символизировать дохлого) саблезубого кролика — привет художнику-декоратору.

— Похудеть захотели, — взглянул он на госпожу исподлобья.

— Все, закончили болтовню, вон деревня уже.

Занавес закрылся, и на сцену вышел сами-знаете-кто.

— Таверна, — просто сказал он, пройдя мимо и даже не остановившись.

Таверну изображали мрачные угрюмые люди, на этот раз живые, а не нарисованные, сидевшие в неком подобии старого сарая за столами. Во время «трапезы» к освободителям подошел разбойного вида мужик, в котором я с удивлением узнала Сашкиного брата (грим творит чудеса!), и спросил, премило улыбаясь:

— Можно присесть?

Сев за стол, он затеял разговор. Передать его содержание словами невозможно, это просто надо было видеть!

Андрей был наемником, которого «сразила красота прекрасной девы»… Так и сказал! Офигели все, кто был на сцене, а в первую очередь Пенопласт.

— К-кра-расавица? — спросил он, заикаясь. — Да ты косой, раз…

— Куда вы идете? — не слушал его бормотание «косой». — Я буду рад сопровождать вас хоть на край света!

Принцесса смущенно гигикала в ответ на все слова новоявленного пылкого поклонника.

— Прям-таки на край света? — кривлялась она.

Кошмар! Женские ужимки в исполнении мужика! Сашка, держи меня, а то я щас упаду.

— Да, — смело ответил «наемник», зачем-то прикладывая руку к сердцу.

— Тогда…

Принцесса, усердно хлопая ресницами, сказала, куда они идут. Наемник, он же мистер Слоньер, попытался дать задний ход. Попытку жестко пресекли, и в итоге они все вместе направились в логово дракона по прозвищу Блатная Пятка…

В общем, шли они, шли, шли, попутно влипая в разные переделки и встречая на своем пути разных колоритных персонажей (вроде болтливого призрака футбольного комментатора), и наконец пришли.

— А где должен дракон обитать? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Пенопласт и огляделся.

— В самой высокой башне, наверное, — неуверенно пожал плечами Слоньер.

— Там принцессы, а не драконы должны быть! — воскликнула представительница этих самых принцесс. Вдруг навстречу всей честной компании вывалились две сильно нетрезвых и лыка не вязавших личности. В одной из которых, не без труда, конечно, Пенопласт смог опознать принца.

— Так, гулящего нашли, а дракон где?

— Умер двести лет назад, теперь я здесь живу, — ответила вторая личность.

— До-ро-рогая, а ты зачем сюда пришла? — заплетающимся языком выговорил принц, темноволосый мужчина с огромным, насыщенного фиолетового цвета фингалом под глазом.

— У-у-у, свинья хромая! Пьяница непросыхающий! — заверещала принцесса и, сорвавшись с места, прыгнула(!) на принца и начала его душить.

— Может, выпьете? — предложил заменитель дракона, с усердием отводя глаза от поваленного и почти покалеченного собутыльника и его «женщины». — Для успокоения.

Принцесса согласилась, потому как ЭТОТ, по ее словам, ей уже все нервы вытрепал!

Ушла первая рюмочка, исчез второй стаканчик, закончилась третья бутылочка…

В итоге принцесса с принцем еще с месяц не возвращались домой, а после того, как все-таки вернулись, получили нагоняй от вышестоящих. А Сэр Пенопласт решил задержаться у Блатной Пятки вместе с наемником.

— Кстати, — почесал макушку Слоньер, как-то сидя вечером в зловеще задекорированной комнате, — а почему тебя Блатной Пяткой зовут?

— А я раньше по молодости боевыми искусствами занимался, треснул один раз Учителю по голове пяткой, вот и пошло… — парень закинул на стол ногу, демонстрируя эту самую пятку.

Занавес.

— Вот и сказочке конец… — уже собираясь покинуть сцену, рассказчик со вздохом добавил: — Мне жаль их будущих детей, — и скрылся.

Спектакль закончился, последние зрители тоже уже давным-давно покинули зал, а Андрей все никак не мог пересилить собственную неуверенность, чтобы оторваться от празднования своего первого удачно отыгранного представления и вместо этого подойти к стоящей в стороне девушке в нелепом мужском костюме времен Франции восемнадцатого века. Этот наряд подобрал ей тот самый художник-авангардист, о котором упоминал Александр. В его обязанности, как выяснилось, входило не только оформление декораций, но и подбор костюмов для всей труппы.

— Андрюх, давай по рюмочке! — весело проорал на ухо темноволосому их режиссер. Дядьке вроде бы уже сорок пять исполнилось, а он все никак не хотел взрослеть и иной раз откалывал такие номера, что многим заядлым тусовщикам и беспредельщикам не только стыдно стало бы, но и завидно.

Вот и сейчас, после выступления, Аркадий Владимирович (так звали режиссера) решил накрыть стол прямо на сцене, среди разнообразного театрального барахла, с большим количеством спиртного и закусок. И это тогда, когда в любой момент от нечего делать мог нагрянуть декан факультета искусства и актерского мастерства.

— Нет, спасибо, я не люблю много пить, — отказался Андрей, не отрывая глаз от «Пенопластки».

— Да что ты там выпил? Пару глотков всего…

— Не-не, все равно не буду.

— Ну и ладно, твое дело, — пожал плечами Владимирович, отвернувшись к Артему, парню, игравшему «принцессу».

Андрей же, мысленно приказав себе не поджимать хвост и вести себя как обычно, отлепился от стола и медленно направился к девушке.

Он бы и раньше к ней подошел, в конце концов, не так уж и сильно ему хотелось сидеть среди пока еще малознакомых людей и выпивать, но все время останавливало одно: хочет ли эта девушка вообще с ним разговаривать?

Ира Караева, тихая незаметная одногруппница Андрея, вступила в театральный кружок чуть раньше его самого. Но незаметной она была не в плане внешности, а в плане поведения. И на парах обычно вела себя тише воды и ниже травы. В жизни, наверное, тоже, но точно утверждать парень не брался, потому что близко с ней никогда не общался. Даже на репетициях как-то не довелось.

Поэтому их разговор, случившийся около трех дней назад перед началом занятий в университете, стал для него, мягко говоря, полной неожиданностью.

Небо тогда было полностью затянуто тучами, а на улице стоял легкий мороз. Арханов писал в телефоне сообщение одному своему приятелю, когда кто-то негромко окликнул его сзади. Этим кем-то оказалась та самая Ирина.

— Андрей, привет, — робко поздоровалась она, во все глаза уставившись на брюнета. Светло-русые волосы девушки были аккуратно заплетены в толстую косу и переброшены через плечо.

— Ну, привет, — не понимая, чего от него хотят, ответил парень.

— Ты сейчас никуда не торопишься?

— Да нет, а ты что, что-то хотела?

— Да. Можешь наклониться, я тебе на ухо скажу? — отчего-то покраснев, попросила Караева.

Сильно удивившись, Андрей тем не менее покорно наклонился вперед, подставляя ухо.

— Ты мне нравишься, — тихо шепнула девушка и осторожно поцеловала замершего молодого человека в щеку.

— Нравлюсь? — опешил парень.

— Да, давно.

— Давно… — медленно повторил он и, поджав губы, добавил: — Ну… я удивлен.

— И все?

— Да.

— То есть ты больше ничего не скажешь? — негромко уточнила Ира.

— А что я могу сказать?

— Ну, к примеру, что я тебе не нравлюсь или ты сейчас не свободен.

— Тогда я не свободен, — слабо улыбнувшись, Андрей протянул руку и дотронулся до ладони девушки. — Извини, но у меня очень ревнивая вторая половинка.

— Понятно, — опустив глаза, невыразительно проговорила та. — И как ее хоть зовут?

— Ее? Ее зовут Учеба. У нее еще папа Университет и брат Армия.

— Что? — округлив глаза, переспросила его одногруппница, а Андрей тем временем продолжал:

— Знаешь, что эти двое сделают со мной, если я Учебу заброшу? — парень посмотрел на девушку, думая, что своими словами сможет свести все к безобидной шутке.

— Дурак, я тебя по-нормальному спросила, а ты по-человечески ответить не мог?!

На такой странной ноте закончился их разговор, и Андрей уже много раз жалел, что не смог ответить как-нибудь иначе, потому что после этого нормально вести себя рядом с Ирой на репетициях у него не получалось. Девушка постоянно отворачивалась от него, если он вдруг находился рядом, или молчала, делая вид, что ничего не слышит.

Даже сейчас, после выступления, она отгородилась ото всех и стояла в стороне.

— Ты чего тут стоишь? — спросил брюнет, остановившись напротив Караевой.

— Я пить не люблю, — недовольно буркнула та, отвернувшись.

Помолчав немного и еще раз прокрутив в голове их прошлую встречу, Андрей тихо пробубнил:

— Извини, что не смог тебе тогда нормально ответить. Я просто сразу не сообразил, что делать и растерялся. Я не хотел тебя обижать.

— Да ну? Мог хотя бы сказать, что я не нравлюсь тебе, спокойно бы тогда разошлись. И нефиг было учебу приплетать, — лишь сильнее втянув голову в плечи и сложив руки на груди, обиженно пробурчала Ира.

— Я же с тобой ни разу не общался, как я могу знать, нравишься ты мне или нет?

— Но я же с тобой тоже до этого особо не разговаривала, хотя уверена, что люблю тебя.

С этими слова она резко подалась вперед и быстро поцеловала замершего парня в губы.

«Тормоз», — про себя подумала девушка, заглянув в его глаза, до ужаса растерянные и ничего не понимающие. — «Лопух настоящий».

— Эй, гей-парочка, вы че там застряли? К нам идите! — крикнул из-за стола какой-то умник, намекая на сценические костюмы своих товарищей.

— Сам ты гей, пошел нафиг! — отступив на пару шагов назад, мгновенно огрызнулся Андрей и, не дождавшись от своей собеседницы каких-либо слов или объяснений, пошел обратно к веселой компании.