Бракованные судьбы

ГЛАВА 6 О детских травмах и не только

— Как впечатления? — спросил Саша, вновь проявляя свои джентльменские способности и помогая мне надеть куртку.

— Необычно, — произнесла я, чуть заметно улыбаясь. — Но мне больше понравилось смотреть, а не слушать.

— Да, кривляние у них продумано лучше, чем сценарий, — понимающе усмехнулся парень. Дойдя до машины, он отключил сигнализацию и открыл двери. Я села, забрав предварительно с сиденья подаренный мне цветок.

— Полтора часа на театр потратили, — негромко сказал Саша. — Ты есть хочешь?

— Можно было бы перекусить, — ответила я. — А тебе что, совсем не понравился спектакль?

— В первый раз понравился, я долго смеялся, но когда ты одно и тоже пересматриваешь уже десятый раз, ощущения притупляются.

На несколько минут повисло молчание.

Все это время я размышляла над, казалось бы, простой вещью. И эта вещь носила имя Отношения.

Если в себе я худо-бедно разбираюсь, то другие люди мне не понятны… И пускай пройдет хоть год, хоть несколько лет, я не смогу их понять.

Вот Сашка, к примеру, — как он относится к жизни? Я не философ, но мне важно знать.

Глядя на него, можно сказать, что этот парень уверен в себе, умен, достаточно… добр?! Ну, не знаю… заботлив? Или просто хорошие манеры, привитые еще в детстве? А если взглянуть под другим углом, всплывает самоуверенность, нахальство, язвительность…

— Ты сейчас на меня смотришь, как ученые на подопытных после очередного зловещего эксперимента, — на секунду отвлекшись, с интересом заметил Саша.

— Так же кровожадно?

— Хуже. Ты будто решаешь, что еще сделаешь с бедным кроликом, — доверительно сообщил он, глуша мотор. — Выходим.

Остановились мы около кафе «Соловей».

Кошмар! Почему я не обратила внимания на то, куда мы едем?!

— А ты уже был здесь? — захлопывая дверь, немного нервно спросила я.

— Нет, — потирая шею, ответил парень. — Но много раз советовали. Кухня хорошая, персонал… А ты была?

— Угу, была несколько раз, — вздохнула я, безрезультатно пытаясь найти причину поувесистее, чтобы поехать в другое кафе.

В конце концов приходилось надеяться на удачу, потому что в кафе мы уже зашли, а Саша успел выбрать столик.

— Пошли к пальме, — предложил он, подталкивая меня к столику у стены, стоящему рядом вовсе не с пальмой, а с живым папоротником.

Пришлось идти и садиться. Не хотелось обижать Сашу, прося его поехать в другое место, ведь причины-то я сказать ему не могла. А она, причина, была донельзя прозаична и крылась, как всегда, в моем характере.

Дело в том, что кафе «Соловей», а также несколько других кафешек, разбросанных по городу, принадлежали жене моего крестного.

У-у-у, а это значит, что если моя надежда напрасна и любимая тетушка сейчас не в другом своем заведении, то уже скоро все члены моей семейки будут осведомлены о том, что я была в кафе с парнем.

За персонал можно не беспокоиться, они с начальством почти не разговаривают.

Хоть бы пронесло…

— Здравствуйте, что будете заказывать? — к нашему столику подошла миловидная темноволосая девушка в форме официантки. Она дружелюбно улыбнулась, предлагая самые лучшие блюда.

Я тоже ей улыбнулась. Наверное, это было действительно страшно, потому что официантка резко запнулась, а Сашка, судя по звуку, обо что-то ударился.

Официантка Елена — новый работник, который вроде бы не должен меня знать, и это прекрасно!

Тихо радуясь этому маленькому событию, после повторного вопроса, что я буду заказывать, я выбрала кусочек пиццы с грибами и чай.

Саня, подумав, изменил мой заказ и вместо кусочка заказал целую пиццу с чаем и кофе.

— У тебя такое выражения лица было… Что-то случилось? Твоя знакомая? — спросил он у меня, когда официантка ушла с нашим заказом.

Я перестала выискивать взглядом тетю и переключила внимание на ничего не понимавшего парня.

— Да нет, просто… само собой… не контролировала… — мямлила я, не желая что-либо рассказывать.

А Саша опять улыбался, глядя, как мои руки мнут салфетку, стянутую со стола.

— Как хочешь, — непонятно заметил он. — Не особо-то это и важно.

Я решила поменять тему, а то снова замолчим и будем сидеть, как два истукана.

— А чем ты любишь заниматься? — поинтересовалась я, взяв новую салфетку, но так и не взглянув на Сашу.

— Чем? — переспросил он. — Не знаю.

— Как так? — я вскинула голову и заглянула ему в глаза.

Где-то я слышала, что если человеку задать вопрос, а он, отвечая, будет отводить глаза, то этот человек либо врет, либо стесняется.

Саша не отвел глаз, а прикрыл их. Вот и пойми, что он чувствует.

— Не знаю, просто не замечал за собой пристрастий… к творчеству или спорту.

— А музыка? — спросила я растерянно.

— А музыка — чтобы отвлечься, — склонив голову, Саша так же задумчиво посмотрел на меня. — А ты что любишь?

— Много чего.

Вспоминая все свои достоинства (о недостатках же никто не спрашивал, верно?), я начала рассказывать.

— В детстве я любила рисовать, но получалась такая мазня, что и психологам с их извечными тестами-картинками стыдно было бы показывать, — мне захотелось растормошить улыбавшегося, но почему-то такого отстраненного парня. — Когда-то увлекалась гитарой, но мне она долго не давалась, и я постоянно резала пальцы о струны, — до этого энергично жестикулируя руками, я остановилась и показала ему эти самые несчастные пальцы. — Вот видишь? Вроде царапина, а на самом деле ей уже двенадцать лет! — я продолжала говорить, хоть и понимала, что веду себя совсем не как взрослый человек.

А Сашка, словно только что очнувшись, взял мою ладонь в свою, рассматривая детскую «травму». Чуть наклонился и легонько прижал мои пальцы к своим губам, при этом глядя мне в глаза. Мамочки…

А губы у него теплые… и… твердые. А глаза…

Вот же картина нарисовалась! Сидит девушка, напротив нее — красивый парень. Держит ее за руку, целует, в глаза заглядывает. Красота, романтика… только у девушки сейчас, похоже, сердце не выдержит.

Молча пытаюсь отнять руку. Не получается. Без резких движений сильнее тяну вновь.

— Быстро отпустил! — чуть ли не прошипела я.

Сашка помотал головой и переместил мою ладонь с губ на щеку.

— Саша!

— Не-а, — заулыбался.

— Я тебя сейчас пну! — пригрозила я.

— Девушка! Как невежливо с вашей стороны! — с укоризной произнес за моим плечом кого-то третий.

— Вот-вот, хоть вы ей скажите, — поддакнул блондин.

А я в прямом смысле замерла. Даже руку перестала выдирать. Правда спустя секунду все-таки пнула Сашку по ноге и вернула себе вышеупомянутую конечность, которую тот от неожиданности отпустил.

Посмотрела на подошедшую официантку, которая на самом деле и не официантка вовсе, а самая настоящая хозяйка кафе.

— А где Елена? — спрашиваю, продолжая сверлить взглядом тетушку.

Эх, а я-то уже успела обрадоваться…

— Елена занята, я ее заменяю, — покачала головой «официантка» с бейджиком «Виолетта». «Что, подходящего с именем Виктория не нашлось?» — хмыкнула я про себя.

— Вот ваш заказ, — тепло улыбнулись… не мне.

— Спасибо большое, — еще одна лучезарная улыбка, но теперь от Саши.

— Тяжело вам с вашей девушкой, да? — сочувственно спросила «официантка» у беловолосого, не обращая на меня и капли внимания.

— Да кому было б с такой легко? — вопросом на вопрос ответил уже не «джентльмен».

Все время, пока они любезничали, я в раздражении скрипела зубами и стучала чайной ложкой, размешивая сахар.

Уходя, Вика незаметно для Сашки подмигнула мне и указательным пальцем провела себе по носу. В детстве она мне так делала, когда хвалила. А сейчас, видимо, одобряет мой выбор?

Ну вот, все понятно… Сейчас она уйдет и растрезвонит маме по телефону все, что увидела. А что не видела — додумает. Потом в дело вступит больная мамина фантазия, папина логика, подначки мелких и вуаля! Я сейчас на четвертом месяце беременности, беременна тройней, скоро выхожу замуж и уезжаю на северный полюс.

— Значит, со мной тяжело? — произнесла я тоном обиженной жены.

— Маш, не обращай внимания, это же обычная шутка! — сказал Саша, хватая кусок уже нарезанной пиццы. — Ну, захотелось человеку поговорить, что с того?

Хотела я ему сказать, «что с того», вот только аргумент даже мне самой казался каким-то неубедительным, что уж говорить о Сашке?

«Тебе кто дороже, я или какая-то там?» — так он, аргумент, примерно звучал. Абсурдно, да, я знаю. Но если посмотреть с другой стороны, то какой девушке понравится, когда ее кавалер говорит о ней в третьем лице и еще называет «такой!».

— Ма-а-аш, — протянул парень, пытаясь, наверное, пробудить во мне ответное чувство жалости. Не выйдет! — Ну что, у тебя чувства юмора, что ли, нет?

— Нет, — огрызнулась я, глядя на Сашкину унылую гримасу. Решила его добить, чтоб взял и прямо сейчас сбежал домой… Насколько верить слухам, парней это пугает.

— А тебе, вижу, очень понравилось беседовать с Викой? — ехидненько так спросила я.

— С кем? — отвлекся от своих мыслей Саша.

— С моей дорогой тетушкой, которая с бейджиком Виолетты подходила, — я говорила преувеличенно ласково. — Конечно, тетя она мне формальная, но что поделать. Короче, она жена моего крестного и лучшая мамина подруга. Так что… — я развела руками, предоставляя ему самому додумывать.

— И чего же ты добиваешься, рассказывая мне все это? — с интересом спросил парень.

— Честно? Хочу узнать, как ты себя поведешь, если узнаешь, что общался с человеком… — я замолчала, подбирая правильные слова, чтобы не спалиться и чтобы Сашка меня понял. Но, видимо, он и так все понял, потому что озвучил мои мысли.

— С человеком из семьи моей будущей девушки? — засмеялся он.

С одной только поправкой: я думала о потенциальной, а не о будущей девушке.

— Ну, да, — стушевалась я, жутко краснея.

— Меня это не пугает, — легко сказал парень, отхлебывая кофе.

Ну вот, хотела напугать, а в итоге сама выгляжу, как… курица.

— Совсем, что ли?

— Ага, — рассеянно ответил Саша. — А тебе страшно было бы знакомиться с родителями?

— С родителями моего парня? — уточнила я. — Конечно, страшно! Всем ведь страшно… Это только ты один не такой какой-то! — ворчала я, конечно, больше для вида. Саша это понял и разулыбаться.

— Чего скалишься? — не выдержала я. Под его взглядом кусок в горло не лез.

— Ничего.

Вот что за человек, а? Нет бы нормально ответить.

— Вот сейчас ты ведешь себя, как настоящая девушка, — хмыкнул Саша.

— А раньше как вела? — я заподозрила, что надо мной просто-напросто издеваются.

— А раньше ты… — завершить мысль ему не дал звонок моего телефона.

— Э-э-э, подожди, пожалуйста, я сейчас, — бросила я, вставая из-за стола и направляясь в дамскую комнату для «припудривания». Достала телефон, хотя уже заранее знала, кто мне звонит.

Мама.

Это самое первое слово в моей жизни, но иногда — самое страшное. Например, сейчас.

Не ответишь — будет названивать и названивать тебе, слать эсэмэски, а когда все же осмелишься поднять трубку — устроит взбучку из-за того, что долго не подходила. Далее последует допрос с пристрастием. Вот последнего-то я и надеялась избежать.

Маму не смутит то, что меня там кто-то ждет, будь то парень или просто друг. Значит, нужно сказать что-то другое…

— Да?

— Привет, дочь! Угадай, почему я звоню? — задала наиглупейший вопрос мама. Разумеется, она знала, что я знаю, зачем она звонит.

— Ма-а-ам, что там тебе уже Вика наплела? Это все неправда! — протянула я, потеряв, впрочем, надежду на быстрое окончание беседы.

— Маш, скажи, только честно, — серьезность в мамином голосе зашкаливала, — ты не беременна?

Пф-ф-ф…

— Нет, я не беременна. От кого, спрашивается?

— А с кем ты там сидишь? — полюбопытствовала мама.

— С другом. Познакомились недавно. Случайно, ничем не примечательно.

«Сейчас главное не вдаваться в подробности», — мысленно дала себе установку.

— Но он же порядочный?

— Порядочный! Ма, мне всего двадцать один! Откуда такая тяга выдать меня замуж? — перешла я в наступление.

— Никто тебя не выдает, я просто спросила, — возразила мама, хотя мы обе прекрасно знали, что все к этому вопросу и шло.

Вика, Вика… Ну могла ты ей хотя бы на пару часов позже позвонить?!

— Мам, давай мы потом поговорим, хорошо?

— Дочка-дочка… Не любишь ты свою старую мать… Ладно, созвонимся, — сказала мама и положила трубку.

Я попыталась успокоиться, перед тем как возвращаться к Сашке. Но, судя по всему, полностью это сделать мне не удалось, потому что первым вопросом блондина было:

— Хочешь, уйдем?

Не знаю, как он определил мое состояние, но я очень рада, что не пришлось ничего объяснять. Расплатившись (честно говоря, платил Саша), мы вышли из кафе.

— Давай пройдемся? — неожиданно для самой себя предложила я.

— Пройдемся? — приподнял бровь Саша, окинув взглядом узкую улицу, заполненную тарахтящими машинами и снующими мимо множества магазинчиков прохожими.

— А что такого? — я удивленно похлопала ресницами и, схватив Сашку за руку, потащила его в одно очень красивое и приятное, хоть и многолюдное место.

— Может, тогда на машине? — спросил он на ходу.

— Зачем? Тут рядом.

Минут через десять мы уже стояли у ворот маленького, но «чудесатого» парка. Я часто прихожу сюда, когда есть свободное время, чтобы расслабиться или просто поднять себе настроение.

— Парк? — удивился Саша.

— Ага, — ответила я немного дрожащим голосом — запыхалась, пока дошли. Может, начать бегать по утрам? Расстояние прошли всего ничего, а я уже задыхалась.

— Здесь классно, пойдем! — вновь дернула я блондина за руку, а он все стоял и стоял, как баран… Честно! Иначе зачем ему так рассматривать ворота парка?

— Ну чего ты встал? — в шутку возмутилась я, и тут — давно пора! — Саша наконец-то отмер.

— Хорошо, пойдем, — сказал он и странно-престранно улыбнулся.

Я посмотрела на хитрую физиономию, и мне стало любопытно, что он там такое углядел. Выворачивая шею, оглянулась на ворота. И даже немного расстроилась, когда не увидела ничего необычного. Ай, ладно, на обратном пути еще раз посмотрю! А сейчас…

— Пошли на башню! — вновь схватила я теплую Сашкину ладонь.

— Куда? — спросил он, вертя головой.

— Она за стеной, так ты ее не увидишь, пойдем! — во мне будто проснулся маленький (и не совсем умненький) ребенок. Непреодолимое желание показать Саше всю ту красоту, от которой у меня порой замирало сердце, заполнило мысли.

Идя по дорожкам мимо разнообразных фонтанов, скульптур и декоративных кустиков, я неожиданно подумала: «А что сейчас чувствует Саша? Ему интересно, или он просто терпит все из-за того, что сам и позвал? А если ему действительно скучно, что мне тогда делать?»

В груди появился неприятный комок, состоявший из таких нехороших чувств, как волнение, ожидание, немножко нервозности и легкой грусти.

— Саш, а тебе вообще интересно-то? — спросила я, внутренне дрожа.

— Интересно-интересно, — пробормотал он, тоже приостанавливаясь и беря меня под локоть.

Я нахмурилась. Вот когда тебе отвечают таким небрежным тоном, не особо-то и верится.

— Не пыхти, мне правда интересно, куда ты так летишь и даже под ноги не смотришь, — правильно расценил мою мимику беловолосый.

— Хорошо, тогда пойдем, — вернулась я к роли путеводителя и, не отнимая руки (или локтя?), направилась к башне.

Ну как башня… башенка. Метров пять-шесть в высоту, построенная из камня, внутри — лестница-спираль. Подниматься можно и вдвоем, но по одному все-таки лучше. На самом верху находится небольшая площадка, с которой можно рассмотреть почти весь парк. А если высунуться за небольшое ограждение в пол человеческого роста, то можно сделать классные снимки пруда, что находится под мостом, на котором стоит башня.

— Вот! — с восторгом сообщила я Сашке, разве что рукой не обведя это каменное великолепие. — Давай поднимемся?

— Давай.

Поднимались по одному… Шли друг за другом. Я первая, Сашка сзади.

Одновременно говорить, постоянно оглядываться и смотреть себе под ноги — дело утомительное, а потому я решила помолчать, но как только ступеньки закончились, затараторила:

— Смотри-смотри! Прикольно, правда? Тут весь парк можно разглядеть! Не, ну ты только глянь! А пруд вообще…

Отцепившись от Сашки, я подошла к самому краю и, перевесившись, начала высматривать жаб, которых в пруду видимо-невидимо. Я успела насчитать около семи, когда меня за шкирку резко втянули обратно.

— Ты того? Совсем без мозгов? А если упадешь? — грозно нахмурившись, спросил парень.

— Ничего не того, — надулась я. — Сто раз так делала и не выпала!

— Это хорошо, что еще не выпала, — понизив голос, произнес Саша. — Но учитывая то, как ты стараешься… — он многозначительно замолчал.

На меня же его слова не возымели должного эффекта, и я снова полезла считать жаб.

Пять…

За спиной тяжело вздохнули.

Восемь…

Подошли ближе.

Двенадцать…

Крепко обняли за талию.

— Мне так спокойнее будет, — пояснил парень, когда я ущипнула наглую ручонку.

Продолжать тему я не стала: что уж говорить, мне было приятно находиться рядом с Сашкой. Да так, что обычно замкнутая я, старавшаяся не особо контактировать с другими и уж тем более не прикасаться к ним, теперь сама льнула к нему. Поначалу незаметно, но когда мне вновь захотелось ощутить щекой тепло его груди, стало ясно, что дело все больше и больше запускается. Быстро что-то… хотя, для меня-то такие отношения в новинку.

— Сходим туда? — я показала пальцем (знаю, что неприлично, но такой уж я человек) на высокую статую какой-то тетки. — Там фонтаны красивые, все время забываю их сфоткать, мелкие просили…

Саша наклонился и, чуть прищурившись, с полминуты рассматривал что-то вдалеке.

— А вон там что? Часовня? — в голосе проскользнуло удивление.

— Да, и еще несколько других… построек, — скривилась я.

Вот не понимаю, зачем сюда поставили все эти буддистские, греческие штуки, когда есть наша православная часовня?

— Ты там часто бываешь? — спросил парень, отстранившись на пару сантиметров.

— Часто, почти каждый раз, как прихожу сюда, — проговорила я, заворожено глядя на золотой купол.

— Знаешь, я бы тоже не отказался туда зайти.

Повернувшись к Сашке, я улыбнулась…

Какое-то время мы просто молчали, стоя в обнимку и глядя на маленьких человечков в разных частях парка, но, к сожалению, вскоре нашу… кх-м, идиллию нарушили трое подростков лет пятнадцати-шестнадцати, тоже возжелавшие подняться на башню.

— Пойдем, — шепнул на ухо Сашка, немного отстранившись и подталкивая меня к лестнице.

Пришлось спускаться, только в этот раз впереди шел уже сам парень.

Я смотрела на его светлую макушку, которая даже в темноте была белая-белая, почти как снег.

— Саш, а ты волосы красил? — спросила.

— Это мой натуральный цвет! Я кто, по-твоему, чтобы краситься? — блондин оскорбился, как самая настоящая блондинка.

Сказано это было до того негодующим и обиженным тоном, что меня поневоле начал душить смех. Пытаясь не рассмеяться, я прикрыла рот ладонью, закусила губу, но уже через секунду тихо захихикала, бормоча себе под нос ехидное «блондиночка».

Сашка недолго терпел издевательство над своей персоной, и стоило нам только выйти на свет, как он начал меня щекотать.

— Ну, Сашка, — взвизг. — Мне щекотно! — смех. — Я щекотки бою-у-усь!..

— Сильно-сильно боишься?

— Сильно-сильно, — закивала я.

— Ну, ла-а-адно, пожалеем тебя, — довольно протянул мучитель, поддерживая едва стоящую на ногах меня. Вот уж когда я прочувствовала, что значит защекотать до смерти.

— У меня… из-за тебя… ребра болят! — еле выдохнула я, хватая за руку этого типа.

— Зато ты добавила себе несколько минут жизни, — утешил он меня.

Я хмыкнула, но отвечать не стала. Вместо этого развернулась на сто восемьдесят градусов и потопала по дорожке, оставляя Сашку позади.

Разумеется, он меня догнал и сейчас шагал рядом, разглядывая (хоть и пытался не сильно вертеть головой) парк. А я все думала, чем же таким ему ответить.

Защекотать не смогу: во-первых, не факт, что он боится щекотки, а во-вторых, если что, может ответить тем же… и опять хуже будет лишь мне.

В ближайшем фонтане искупать? Не настолько я злая, чтобы осенью человека в холодной воде топить.

Мысли бегали, шестеренки крутились, а ноги сами собой принесли меня к часовне.

— Пойдем? — спросил парень, разглядывая маленькую клумбу, около которой мы остановились.

Кивнув, я взяла платок, один из тех, что специально повесили около входа, и вошла. За мной, придерживая тяжелую дверь, зашел Саша.

И сразу мы как будто оказались в совершенно другом, далеком от этого парка месте.

Запах ладана. Тишина, нарушаемая еле слышным потрескиванием свечей, никаких посторонних звуков. Иконы, на которых изображены святые лики.

Осеняя себя крестным знамением, я коротко попросила мысленно: «Господи, помилуй нас, грешных, не дай нам совершить многих ошибок».

Саша тоже перекрестился…

Но постояли мы недолго, несколько минут от силы. А когда вышли, Саша, обернувшись ко мне, спросил:

— Куда теперь?

На лице его блуждала спокойная, еле заметная улыбка, голова склонена, руки в карманах… Двумя словами — довольный котяра. Похож на моего Снежка, когда тому кто-нибудь из мелких халявный хавчик подсунет.

Нет! Все-таки искупаю я этого кота! Пусть и частично.

— К слонам! — предложила, поравнявшись с Сашей.

— Ну, веди, дитятко, — усмехнувшись, сказал он.

— Сам такой! — я ни капли не обиделась. Через минуту я отвлеклась, высматривая одну вредоносную шавку.

— Маш, ты что делаешь? — удивленно спросил парень, отступив от меня на пару шагов и слегка нахмурившись.

И я его понимала.

Наверное, более чем странно, когда девушка, до этого вполне нормальная и без явных отклонений, вдруг вскакивает с ногами на ближайшую лавку.

— Са-а-аш! — жалобно протянула я, — убери этот ужас!

Блондин непонимающе посмотрел на пищащий визгливый комок, пытающийся залезть ко мне на лавочку и испоганить мои почти новые джинсы. К счастью, эта дворняжка потерпела поражение.

— Ты боишься собак? Вот таких?! — непередаваемым тоном спросил белобрысый, подойдя чуть поближе.

Собака отвлеклась от попыток попробовать меня на зуб и с интересом посмотрела в его сторону. Но, к сожалению, почти тут же потеряла интерес и продолжила осаду.

— Саш, убери это, а? Ну что тебе стоит? Ты же парень, ты собак не должен бояться!

А я на самом деле их боялась. Правда, в основном только тех, что вымахали до половины моего роста; на такую мелочь я обычно и внимания особо не обращала… но эта псина была исключением из правил!

Не столько я боялась быть покусанной и поцарапанной, сколько не хотела возвращаться домой с обслюнявленной обувью и полосатыми от грязи штанами и уже в квартире быть осмеянной Несушкой.

Пес тявкнул, и я чуть было не свалилась со спасительной высоты.

— Сашка!

Я убедилась, что меня окружают только живодеры! Ну а как объяснить то, что я, уже не раз попадавшая в такую вот ситуацию, просила у прохожих отогнать страшного зверя, но почти все, смеясь, проходили мимо, а некоторые даже пытались заснять на телефон это убогое действо! Но, разумеется, они только пытались. Дала бы я повод другим опозорить меня в интернете!

— Саша!

— Ладно-ладно, не кричи, — успокаивающе поднял руки парень. — Сейчас я тебя спасу.

Ну, наконец-то! А то я уже думала, что…

Сашка подошел к многострадальной лавочке и, резко дернувшись, сграбастал меня себе на руки. Пискнув от неожиданности, я вцепилась в него, как клещ.

— Ты зачем это сделал? — немного нервно спросила я.

— А как по-другому? — задал встречный вопрос мой спаситель. — Собаку если и оттянешь, она все равно вернется. А ждать, пока сама уйдет, можно до посинения… Тем более кое-кто сам попросил спасти его. Так что пусть теперь этот кое-кто сидит молча и наслаждается. Или ты хочешь, чтобы я тебя на землю поставил? — с сарказмом поинтересовался белобрысый.

Согласное тявканье откуда-то снизу заставило меня буквально прилипнуть к Сашке.

Где-то слева натурально по-конски заржали. Немного ослабив хватку, я посмотрела в сторону этих тяжеловозов. И взглядом сразу наткнулась на телефон. Без сомнения все было записано на камеру. У-у-у! Гадство!

— Эй, а ну стоять! — завопила, изо всех сил вырываясь из Сашкиных рук. Но блондин меня так и не отпустил, а кони уже отбежали на достаточное расстояние, и я при всем желании догнать их уже не смогла бы.

— Вот только не надо смотреть на меня, как на врага народа, — аккуратно перехватывая меня поудобнее, заметил этот… предатель.

Зло сощурившись, я старалась смотреть куда угодно, только не на него.

— Если бы я тебя отпустил, ты как минимум их покалечила бы, — казалось, равнодушно заметил парень.

— Ничего бы с ними не случилось, до сих пор же живы.

— Кто знает, что случилось бы на этот раз? — философским тоном, спросил Саша. И, на миг остановившись, задумчиво посмотрел себе под ноги.

Я тоже, кое-как извернувшись, посмотрела вниз. Впрочем, не забывая строить из себя обиженную барышню.

— Гав! — подала голос плешивая мочалка, что заставило меня сильнее сцепить руки вокруг Сашкиной шеи.

— Тише ты, задушишь, — тихо рассмеялся он прямо над моим ухом.

Я вздрогнула, так как тепло, исходящее от него, заставляло толпы мурашек маршировать по всему телу. Испугавшись такой непривычной и странной реакции, я попросила Сашу отнести меня к фонтанам, благо, мы до них почти дошли.

— Это и есть твои слоны? — поинтересовался он, ставя меня на бортик одного из фонтанов, в центре которого были установлены четыре небольших каменных слоненка. Каждый из них смотрел в направлении определенной стороны света, если я не ошибаюсь.

— Ага, — я достала из кармана телефон и включила камеру. — Сейчас я пару фоток сделаю…

— Гав-гав-гав! — нагло прервали меня.

Что ж это за животное такое? И почему оно преследует именно меня?

— Пшла вон! Пшла!

Ноль реакции. И ладно! Что-нибудь придумаю. Потом.

Сфотографировав все, что меня интересовало, я окликнула стоящего в стороне Сашку.

— Саш, я все!

— Тогда пойдем? Через пятнадцать-двадцать минут темнеть начнет.

Собака как будто только и ждала этих слов. Подорвавшись, она бодро завертелась у Сашкиных ног.

— Это, Саш… Ты не будешь против, если я побегу? — с долей смущения спросила я.

Он с глубоким вздохом полез в карман и, достав связку ключей, кинул мне.

— Лови. Как прибежишь — открывай и садись, — сказал он непередаваемым тоном.

«Наверное, я его все-таки достала».

Нагнувшись, мой рыцарь схватил «мочалку» поперек туловища.

А я стартанула в сторону выхода из парка.

Эх, Саня, Саня… Ты такой хороший. Но как же тебе не повезло встретить меня.

Саша посмотрел вслед убегавшему чуду и, перестав сдерживаться, рассмеялся.

«Эта девчонка, наверное, совсем не знает, что такое быть взрослой», — думал он, сдерживая порыв гавкающего лучшего друга человека броситься за Машкой.

— Тихо ты, — сказал вслух, обращаясь к псу, как будто тот мог его понять. — И чего она тебя так боится?

Вдруг, нарушая ход его мыслей, слева раздался сухой голос:

— Хорошая у вас девушка, молодой человек, хорошая, но больно шебутная.

Рядом с Сашей, на лавочку присел невысокий худой старик. Хотя… такому, наверное, больше подошло бы слово «дедушка».

— А? Да, конечно, хорошая, — согласился парень и от себя добавил:

— Смешная.

— Я тоже по молодости встретил такую…

«Началось», — закатил глаза парень.

— Знаете, я лучше пойду, — вставая, произнес он.

— Понимаю-понимаю, — хмыкнул дедушка. — Но ты все-таки запомни, парень: никогда не ври, ложь рано или поздно откроется…

— А я вроде и не успел еще соврать, — усмехнулся блондин, отпуская Машкиного преследователя. И сам, не оборачиваясь, пошел вперед.

Через пару минут он покинул парк, еще раз задержав взгляд на табличке, прицепленной к воротам, и по-доброму улыбнулся. Но через секунду уголки его губ опустились, глаза сузились.

— И без тебя знаю, старик, — зло прошептал он, в раздражении скрипнув зубами.

Я просидела в машине около пяти минут, пока не пришел Саша. Весь какой-то нервный, раздраженный и усталый, он молча завел мотор.

«Да уж… довела ты, Машенька, этого белого мишку, — подумалось мне. — Хм, а может, его этот плешивый пудель покусал?»

Вряд ли, его настроение еще до моего бегства поменялось.

Не решаясь даже спросить, что случилось, я отвернулась к окну, изо всех сил стараясь не замечать напряженности, повисшей в воздухе. Сашка тоже не спешил заводить разговор, все свое внимание уделяя… нет, не дороге, а собственным мыслям.

Как догадалась?! Хо-хо…

— Светофор! — заорала я.

Машина резко затормозила.

— Извини, задумался, — вот и все, что он ответил.

К счастью, подобное больше не повторялось, и мы спокойно доехали до моего дома.

— Пока, — хоть я и старалась этого не показывать, но нотка грусти все равно прозвучала в моем голосе.

— Пока, — тихо, словно эхо… Поэтому его следующие слова были неожиданными, сказанными куда более бодрым тоном. — Еще созвонимся! — тряхнул головой Саша и опять нацепил на свое лицо улыбку. Только сейчас я как-то сомневалась в ее подлинности.

— Угу, созвонимся, — тоже попыталась улыбнуться, и в кои-то веки у меня получилось.

Выйдя из машины, я захлопнула дверь и грустно вздохнула, когда Сашкина машина скрылась за поворотом.

Вот и закончился этот страннейший день…

Наверное, не стоит описывать оставшееся сегодня и пока не наступившее завтра. Ибо ничего интересного и тем более полезного за этот временной промежуток не произошло.

Я лучше начну с утра среды… хотя нет. Раз говорю «лучше», тогда с обеда.

Итак, двенадцать часов по нашей любимой столице.

Я выгрузилась из старенького потрепанного автомобиля и распрощалась с дружелюбным усатым дядькой, безвозмездно решившим меня подвезти.

— До свиданья!

— Пока-пока! — хмыкнул он. — Ты, главное, запомни, если какой-то умник подложит тебе на перемене кнопку или жвачку на стул, то устрой всему классу самостоятельную по самой трудной теме, которую вы проходили! И постоянно напоминай всем, что в ней виноват этот таинственный шутник… и чтобы потом только у самых нормальных за работу получилась тройка, а у всех остальных не выше двойки! И пообещай им, что не будешь выставлять оценки, если виноватый чудесным образом найдется. Тогда этот гаденыш точно либо сам сознается, либо свои же сдадут… У меня жена так раньше делала, и всегда все срабатывало.

— Спасибо! — поблагодарила я, смеясь. — Только сомневаюсь, что злоумышленник даже в таком случае сознается…

— Ничего! Подозреваемые-то всегда найдутся, и уже с ними можно будет пообщаться в другом тоне, — с уверенностью сказал водитель.

— Тогда я всегда буду поступать именно так, — заверила я.

Но уже через шесть-семь минут, идя по родной улице с чемоданом средних размеров в обнимку, я думала, что если такие казусы будут иметь место в моей преподавательской практике, то эффективнее будет устроить допрос с пристрастием, чем дожидаться чистосердечного признания.

Но до учителя мне еще далеко, поэтому сейчас голову забивать как-то не охота… Лучше возьму да полюбуюсь на свой родной поселок, в котором не была уже около двух месяцев.

Некоторые люди с досадой говорят, что их город, мол, большая деревня. А я с гордостью сообщу, что моя деревня — мини-город.

Конечно, когда я только родилась, тут столько всего не было, но последние шесть лет идет активная постройка-перестройка разных развлекательных (и не только) комплексов, заведений, клубов… и даже одного кинотеатра. Хотя казалось бы, какая выгода? Ан нет, все равно строят, чтобы — непонятно только, от кого — не отставать.

С одной стороны я была рада всему этому, а с другой… слишком много незнакомых людей стало бродить по поселку. И если раньше можно было гулять хоть до утра, то сейчас я остерегусь пройти от дома до магазина в девять вечера.

А что уж говорить о мелких? Их родители вообще позже пяти на улицу гулять не выпускают, а все из-за недавнего случая… когда на самой окраине поселка нашли маленькую девочку — по-моему, она училась только в третьем классе, — со сломанными ногами и… мертвую. Убийцу отыскали, но кто даст гарантии, что через полгода-год не появится еще один урод?!

Я резко качнула головой, отгоняя зловещие кадры из прошлого…

Остановившись около калитки отчего дома, я стала ждать, пока в доме не услышат лай собаки. Эх, а мне почему-то никто не сказал, что у нас новый «охранник» появился!

Наконец кто-то из родных решил выглянуть на улицу, чтобы успокоить собаку, а заодно встретить меня.

— Машка, не трясись! Он не кусается! — радостно закричал мой младший братишка.

Я аккуратно бочком прошла мимо пса самого страшного для меня роста.

— Где вы такое откопали, а? Когда я в последний раз приезжала, вместо ЭТОГО Тузик сидел, — недовольно поинтересовалась я, искоса все еще поглядывая в сторону рычащего животного.

— Тузик сейчас за домом, теперь здесь Пушок.

— Больше похоже на собаку Баскервилля, — в ответ на мою фразу собака оглушительно гавкнула, отбивая тем самым у меня всякое желание подойти и погладить… а надо бы.

Я же сюда довольно часто (не считая как раз-таки последние два месяца) приезжаю, нужно налаживать контакт с этим Пушком, ведь трястись на каждый гав и ры, меня не прикалывает.

— Кстати, с днем рождения тебя, мелкий! Учись хорошо, девочек не обижай, по возможности помогай. Узнаю, что куришь — заставлю съесть все пачки, которые найду! Шестнадцать лет тебе все-таки. Пора нести ответственность, — вещала я в кислую мину именинника. — А в общем — с днем рожденья! — и подсунула пакет с подарком.

Димка, заглянув внутрь, тихо присвистнул и радостно улыбнулся. Еще бы, он такой же меломан, как и я!

— Спасибо, Машик! — донельзя довольный, поблагодарил мелкий.

— Не за что, — я потрепала братца по волосам.

Мне-то тоже приятна такая его реакция; значит, с подарком угадала. Хотя чего гадать было? Позвонила, спросила прямо: «Чего хочешь?» — и мне честно ответили: «Большие черные наушники, не самые плешивые только».

Вот ему и наушники. Правда, это мои старые, но… не нужно так многозначительно хмыкать!

Я их отремонтировала. Вчера (люблю все делать в самый последний момент) отвезла в мастерскую, чтобы заменили динамики (кое-кто их в свое время ушатал) и покрасили.

И вот сейчас они даже лучше, чем были когда-то! Даже жаба немного душила… Такие наушники! Но что не сделаешь для родного брата.

— Кстати, а что, то за парень с тобой в кафешке сидел? — не увиливая, задал главный интересующий его вопрос брательник.

А мое-то наивное девичье сердце надеялось, что атака начнется не так скоро.

— А что с ним? Обычный парень, мой друг, — деланно беспечно ответила я, снимая обувь.

— Тогда зачем он тебе руку слюнявил? — хитро прищурившись и гаденько улыбаясь, поинтересовался братец.

— Чего? — вылупилась я на мелкого, переходя из обыкновенного нервозного состояния в культурный шок. Откуда вообще такие подробности?

— Того! — радостно скалится. — Держались за ручки и в глазки друг другу заглядывали! — уже откровенно ржал этот поросенок.

Подарок он куда-то спрятал, видимо, побоялся, что отберу. Ох, не за наушники надо было бояться, дорогой мой и горячо любимый братец. Не за них…

И только я собралась подойти и серьезно надрать кое-кому уши (совсем как в детстве!), как в поле зрения появилась мама.

— Маш, ну неужели! Приехала! Мы тебя с утра, между прочим, ждем! — говорит, с любопытством вглядываясь в мое лицо.

— Мам, ты же знаешь: чтобы утром быть у вас, мне нужно встать в пять утра, — ответила я, на время забыв о расправе над ушами именинника.

— Знаю, — вздохнула она. — Тогда пойдем в дом, а то на улице как-то душно становится.

Следом за мамой отправились и мы с Димкой. Миновав коридор и прихожую, мы попали в просторный зал, где меня с непривычки оглушило.

Детские визги и крики — сильное воздействие на нервы, к которому я приобрела иммунитет, но, увы, не терпение. Поэтому первым порывом было наорать на детей и попросить их успокоиться, но… пускай играют. Им же весело…

Ага, четырехлетняя Кристина со всей силы и во все стены, учитывая потолок, швыряла мячик-попрыгунчик, шестилетний Кирилл, набрав в грудь побольше воздуха, дудел в футбольную дудку, а трехмесячный Женя просто кричал у папы на руках, пока не попадал к маме.

Кинув сумку на пол, я с удовольствием плюхнулась в кресло, расслабленно вытянув ноги.

Почти кайф, прохладно…

— Ну как доехала? — вроде бы обычный вопрос, но я уже догадывалась, что последует за моим ответом.

— Да как обычно, на попутках, автобусах, — пожала плечами, чуть-чуть задерживая дыхание в попытке успокоиться.

— А почему на попутках? Не могла того мальчика попросить подвезти?

— Какого мальчика? — в своих мыслях я произносила это безжизненно, абсолютно убито, раздавленно, еле слышно… а вслух удивленно и несколько недоуменно.

— Ну как какого? — так же ответила мама, отдавая Женьку обратно папе. — Пошли на кухню, поможешь несколько салатов доделать, — ну, спасибо ей хотя бы за то, что не стала разводить эту клоунаду перед остальными. Конечно, папе-то она потом все расскажет, но не во всех же подробностях.

— А давайте и я вам помогу! — вскочил Димка, но под грозным взглядом отца тут же сдулся.

Пра-а-авильно. Папулю ведь тоже не прельщает один на один оставаться с этими малолетними разбойниками. Втихаря от родителей показала братцу язык, а то какой-то он чересчур любопытный…

— Доченька, так что там с этим мальчиком? — спросила мама, нарезая колбасу.

— Мам, а что с ним может быть? — раздраженно ответила я, кидая почищенную картошку в кастрюлю.

Я, конечно, люблю свою родню, но в конце концов сколько можно? Я взрослый человек! Почему, стоило им только узнать о том, что я встречалась с каким-то парнем, они пытаются влезть и в это?

«Может, потому, что ты первый раз встречалась с парнем?»

С другом!

«Ты-то — и с другом?»

Излишне равнодушный внутренний голос заставил вспомнить о такой простой вещи, как реальность. И правда… Когда это я последний раз ходила на встречу с друзьями?

«Да никогда. Хотя бы по той простой причине, что и не дружила ни с кем».

И мама об этом прекрасно знает.

— Когда ты была маленькой, ты чаще мне рассказывала обо всем, что с тобой происходит. А сейчас все больше и больше в себе… Дочь, ну разве это дело? Ты уже такая большая, а ведешь себя похуже Димки, — попытка задавить жалостью не удалась, я просто промолчала на этот выпад.

А вот на второй раз смолчать просто физически не смогла, так как мама, не наблюдая желаемого эффекта, пошла другим путем.

— Говоришь — друг? — подозрительно спокойно начала она. — А это тогда что такое? — и насмешливо так улыбаясь, протянула мне телефон.

А на экране — фотография, которая и в прямом, и в переносном смысле заставила меня проглотить язык. Захотелось пару раз стукнуться головой об стену.

— Мне Вика прислала, — скромно заметила мама.

«Да я уж и сама поняла», — думала я, не отрываясь разглядывая ту памятную картину в кафе под названием «Я, Он и Закон Вселенской Подлости в действии».

— И ты всем показала, — утвердительно кивнул умирающий лебедь в моем лице. Теперь понятно, откуда Дима узнал об этом щекотливом для меня моменте.

— Ну да.

Эх, а я как-то и позабыла, когда нас застукала тетушка. Прибью Сашку, если еще хоть раз на глаза попадется.

— Ой, Машка-Машка, вот скажи мне, чего ты стесняешься? Да твои сверстницы об этом на каждом углу кричат, а ты как страус: голову в песок — и ждешь, пока из мягкого места все перья повыщипывают.

— Ничего я не жду… Дайте мне самой разобраться, — обиженно произнесла я, не глядя на мать.

— Дай тебе волю, и ты десять лет на разборки потратишь.

Я промолчала, и, к моему глубокому изумлению, мама тоже.

Разговор закончился неожиданно, но еще более неожиданным оказалось то, что больше ни одного вопроса за весь день я от нее не услышала. Может, это и к лучшему, но… я опять чувствовала себя виноватой. Из-за этого противного чувства весь праздник в честь дня рожденья брата прошел, как в тумане.

Приехали родственники, дарили подарки, попутно приставали ко мне, спрашивая, как там, в городе, живется. Я отвечала…

Когда наступил вечер, вызвала такси — попутки ловить бесполезно, да и небезопасно в такое время. Прощаясь со всеми, подошла к матери. Обняв ее, я все-таки не удержалась и зашептала на ухо:

— Мам, ты только не переживай. У меня ведь все хорошо. А этого… ну, парня в смысле, Сашкой зовут. Он хороший, добрый, веселый… умный, наверное, но я не уверена. Мы ведь недавно познакомились, толком ничего друг о друге не знаем. Но мне он понравился… Не такой, как наши школьные обезьяны, — говорила я, окрашиваясь в душе ярко-красным.

— Я рада, — прошептала мама, погладив меня по волосам.

И стоило ей произнести эти два слова, как тут же мое сердце успокоилось, а на душе стало гораздо легче. Улыбнувшись волнам накатившего облегчения, я еще раз попрощалась со всеми и села в машину.

К собственному стыду признаюсь, уснула я еще до того, как мы выехали из поселка. А ведь обычно засыпаю только на полпути.

Сон же был, на первый взгляд, ничем не примечательный.

Начнем с того, что снилась мне позавчерашняя прогулка с Сашей.

Я, как и тогда в парке, держась руками за край башни, выглядывала земноводную живность, а Сашка, подстраховывая, обнимал меня за талию.

Мы не разговаривали, просто стояли, глядя на светло-зеленое небо, серую землю, квакающих лягушек и… моего бывшего классного руководителя в уменьшенном виде и в костюме купидона. Е-мое, и приснится же такая ерунда! Хорошо, что Петр Николаевич летал вдалеке от нас…

— Почему тут нет солнца? — вдруг, нарушая тишину, задумчиво спросил Саша.

— Не знаю. Может, потому, что тут оно не нужно? Смотри, ведь и так светло, тепло! — мотнув головой, я показала на светящееся небо.

— Да, наверное, ты права, — тихо согласился он, отступая на шаг назад и заодно разворачивая меня к себе лицом.

— Саш, все нормально? — спросила я.

— Нормально, нормально и даже лучше. Намного, — ответил он и склонился надо мной, загораживая от всех странностей вроде препода и лягушек.

Мои сны никогда не отличались ясностью и реальностью, ничего не изменилось и в этот раз. Я помню, как губы парня коснулись моих губ, как его глаза смотрели точно в мои, но ровным счетом ничего не помню о том, что чувствовала в тот момент. И чувствовала ли вообще?

А Сашка, оторвавшись от меня и улыбнувшись, сказал:

— По-настоящему все будет гораздо лучше.

Это прозвучало так многообещающе, что я даже проснулась.

— Девушка, проснитесь, мы приехали, — позвал меня водитель, средних лет мужчина с небольшой залысиной.

— А? Ага, спасибо, — достав деньги, я расплатилась с таксистом и по-быстрому выбралась из машины.

— Ужас, и какая только муть не приснится, — задумчиво прошептала я, слегка прикусив губу.