Бракованный

Глава 6

Когда Гарберхолл утонул в сонной тишине, Альвин вывел меня тайным ходом во двор. Я клюнула любимого в нос и поспешила домой, уже предвкушая гневную отповедь тетушки и родителей. Сбежала прямо с отбора и где-то пропадала до самой ночи — ай-яй-яй, скандала не миновать.

Всю дорогу из головы не выходили последние слова Альвина.

«Ты достойна лучшего мужа, чем я», — сказал он и посмотрел так, что стало не по себе. Я сперва опешила, затем попыталась возразить, но любимый быстро отвлек меня другой темой. А теперь эта его странная фраза всплыла в памяти, засела занозой в мыслях и не давала покоя. И его взгляд…

Под ложечкой засосало от дурного предчувствия.

Мне повезло. Когда я вернулась домой, ни в одном окне не горел свет и никто не ждал меня на пороге с розгами. Похоже, родители решили, что я взрослая девочка, и ослабили вожжи контроля. Я и правда давно не малышка. Совершеннолетняя. Мне даже предложили работу в академии Марвина с полным пансионом и хорошим жалованием. Отказалась я только из-за того, что в родном графстве меня ждал жених.

В дом я проникла через заднюю дверь и тихо, не зажигая ламп, а довольствуясь лишь скупым светом луны из окна, принялась подниматься по лестнице. Три года меня здесь не было, а я все еще помнила, какие ступеньки скрипят, и ловко перешагивала этих старых предательниц. У матери чуткий сон. Ее разбудить может даже мышиный писк.

На площадке второго этажа я замерла. Под дверью родительской спальни мерцала желтая полоса света. Окна их покоев выходили во двор, поэтому дом показался мне темным и спящим, и я ошибочно решила, что мать с отцом уже легли. Надеюсь, они не меня караулят?

На цыпочках я двинулась по длинному коридору к своей комнате. Напряженная, я старалась не издавать ни звука, даже не дышала. Все разборки, нотации, упреки и лекции о хорошем поведении лучше отложить до утра. Спорить с близкими на ночь глядя мне совсем не улыбалось.

— Я же говорил, твой план не сработает, — раздался из-за двери сердитый голос отца, когда тихо, как мышка, я кралась мимо родительской спальни. — Она все равно убежала к этому эльфу.

Они обсуждали нас с Альвином!

Я хотела идти дальше, но некая сила — возможно, интуиция — удержала меня на месте. Ноги словно приросли к полу.

Отец за дверью продолжал грохотать:

— Зачем ты вообще устроила это покушение?! Хотя бы моего совета спросила!

Покушение?

Жуткая догадка ядом впрыснулась в мою кровь, охватила разум болезненным, нарастающим зудом.

Перед глазами возник кривой выпуклый рубец на щеке Альвина, а в ушах раздался голос Бевин, едва различимый из-за стрекота кареты: «Его похитили прямо с улицы. А потом вернули. Голого, избитого бросили посреди площади на потеху ротозеям. Ни одна приличная лея не возьмет такого в мужья».

Нет, не может быть! Я неправильно поняла. Отец имел в виду что-то другое. Мои родители не способны на такую подлость!

Но тут, оцепеневшая посреди коридора, я услышала свою мать.

— Не смей повышать на меня голос! Я была уверена, что Вельма отвернется от этого грязного полукровки, когда узнает о его позоре. Он ее не достоин. Патрик, Вель наша единственная дочь. Единственная наследница моего состояния. Ты знаешь, что я больше не могу иметь детей. Я хотела для нее лучшей партии. Я слишком люблю ее, чтобы отдать замуж за какого-то эльфа.

О боги…

Судорожно вздохнув, я зажала ладонью рот. Моя голова превратилась в улей, мысли — в пчелиный рой. Они жужжали, распирали мой череп изнутри, давили на его стенки, пока чудовищный шум не заполнил все сознание.

Я не могла пошевелиться, не могла вздохнуть, не чувствовала собственного тела. Мой мир рушился.

Сквозь гул в ушах до меня доносился разговор родителей.

— Лучшая партия — это лей Тарен из Дома Гэххэров? — спросил отец, как мне показалось, с ехидством.

— Да! — ответила мать с вызовом. — Он из богатой и знатной семьи. Умный, красивый, воспитанный. Очень приятный молодой человек. Шарьян говорит, что вырастила сына исключительно покорным.

Я покачала головой. Слезы катились по моим щекам. Мне хотелось осесть прямо на пол. Хотелось ворваться в спальню к родителям и прокричать во всю силу легких: «Как вы могли так поступить со мной и Альвином?» Заявить матери, что ее любовь ко мне — ложь и что она, эгоистка, любит только себя. Хотелось вцепиться себе пальцами в волосы и выть раненым зверем, потому что самые близкие люди меня предали.

Ничего из этого я не сделала. Ярость и обида не придали мне сил, наоборот, вытянули их, выжгли меня дотла, оставив лишь дрожь и пустоту. Обмякшее тело не подчинялось.

— А может, она еще не знает, что с ним случилось? — в голосе матери звенела надежда. — Может, слухи до нее еще не дошли? Вот увидит его безобразный шрам и забудет о своей глупой влюбленности. Все-таки хорошо, что я приказала порезать его мордашку. Надо было еще больше его изуродовать, чтобы наверняка.

— О боги, Хелен, ты ужасна. Моя жена — чудовище.

Эти двое еще спорили, когда я отвернулась от двери и, словно пьяная, побрела к себе. Меня шатало. Ноги подгибались. В ушах нарастал шум. В горле стояла желчь.

Коридор незаметно закончился. Я тяжело навалилась на дверную ручку и едва не упала на пороге своей комнаты. Меня трясло. Чудесная близость с Альвином теперь казалась далеким сном, что уступил место ночному кошмару.

Мой несчастный мозг не мог справиться с тем, что на него обрушилось.

Моя мать — чудовище.

Альвин пострадал из-за меня.

Как с этим жить?

С трудом я добралась до постели и упала лицом в подушку. Лежать было невыносимо. Сидеть тоже. Я встала, вытащила из шкафа чемодан, который разобрала всего несколько часов назад, и принялась дрожащими руками сваливать туда вещи. Платья, белье, книга с прикроватной тумбы — все летело в чемодан без порядка. И с каждым новым предметом, оказавшемся внутри, мне становилось легче.

Мысль о скором отъезде утешала. У меня были деньги, свои собственные. Все эти годы в академии я получала стипендию лучшей ученицы и каждую монетку несла в банк. Сейчас там собралась неплохая сумма. Ее должно хватить на первое время. Плюс мне предлагали должность лаборанта на кафедре некромантии с проживанием в корпусе преподавателей и бесплатным питанием в местном кафе.

Мы с Альвином поженимся и начнем новую жизнь далеко отсюда. В столице предрассудки и традиции не так сильны. Я буду работать на кафедре, Альвин тоже найдет себе хорошее место — у него блестящее образование. Со временем мы построим себе уютный городской дом и заведем ребенка, а может, и не одного. У нас все будет отлично, просто замечательно.

Я глубоко вздохнула, закрывая чемодан. Мои руки дрожали уже не так сильно, но я все равно с трудом затянула кожаные ремни на крышке и застегнула неудобные пряжки.

С каждой минутой меня наполняли решимость и вера в светлое будущее.

Главное, пережить эту ночь. Утром станет легче. Утром я уйду отсюда, чтобы больше никогда не вернуться.