Бриз для двоих

Глава 4

Попрощавшись с Фрэнком возле своего дома, Джуди поднялась на третий этаж и остановилась. Мысль о предстоящем разговоре с сестрой наполнила душу стыдом. Ей хотелось бы прошмыгнуть незамеченной, стянуть с себя блестящую чешую, прыгнуть в постель, нырнуть с головой под одеяло и забыть этот вечер, как дурной сон. Но у нее не было ключей, поэтому пришлось нажать на кнопку звонка, и не один раз – пока, наконец, на пороге не появилась заспанная сестра. Вглядевшись в лицо Джуди, Джулия поняла, что обсуждение вечера не предвидится. Они молча вошли в прихожую. Джуди сбросила туфли и босиком прошла в ванную. А Джулия открыла шкаф и достала початую бутылку коньяка, к которой она раза три за день уже прикладывалась. Сестра вернулась быстро – розовощекая, с мокрыми волосами. Запахнув на груди халат, она молча опустилась на стул.

– Наверное, ты не хочешь рассказывать? – все-таки начала Джулия, разливая коньяк по бокалам.

– Дай мне лучше молока, – перебила ее сестра.

– Хорошо. Еще чего-нибудь? Может, кукурузных хлопьев?

– Да, пожалуйста, немного, только оставь на завтрак.

Джулия мелкими глотками пила коньяк и крутила пальцами ножку бокала. Конечно, сегодня ее любопытство вряд ли будет удовлетворено. Но идти спать вот так… Это грозило бессонницей. Джулия любила заниматься не только своими, но и чужими проблемами, просчитывать развитие событий, давать советы, подбадривать, гладить по головке. Две близкие подруга никогда не предпринимали без ее одобрения ничего серьезного и четко следовали ее рекомендациям. Надо заметить, обе были счастливы со своими мужьями, а одна успешно сочетала счастливый брак с бурным романом на стороне. Но Джуди была не подругой, а сестрой, и с детства они были настолько разными…

Джулия пила коньяк, и с каждым глотком раздражение ее росло. Джуди невозмутимо пила молоко, держа запотевший стакан в обеих ладонях. Было совершенно понятно, что с ней приключилась какая-то неприятная история, но в таком случае она должна нуждаться в утешении, поддержке, совете.

– Тебе звонил Рэймонд, – вдруг сообщила Джулия новость, которую еще два часа назад решила не передавать сестре.

Джуди оторвалась от стакана и изумленно уставилась на Джулию. Та покраснела и отвела глаза.

– Ну?

Джулия молчала.

– Ты пошутила, да? – почти с надеждой спросила Джуди.

– Нет. Он звонил часа два назад.

– Господи, он не звонил четыре месяца! – Джуди встала, оперлась ладонями о край стола и нависла над Джулией. – Он оставил номер?

– Нет.

– Я так и знала! Что ты ему сказала?

– Правду.

– Что?! Какую правду?

Джулия налила себе очередную порцию коньяку.

– Поживу с тобой еще месяц – придется обращаться к «анонимным алкоголикам», – попыталась пошутить она, но Джуди не отреагировала. – Я сказала, что у тебя свидание. Сказала, что ты в ресторане с высоким красивым элегантным мужчиной.

– С высоким, – проговорила Джуди, выделяя каждое слово, – красивым, элегантным… мерзавцем!

Сестра метнула на нее снизу вверх пронизывающий взгляд.

– Можно подумать, Рэй очень благороден… – заметила она.

Джуди села и взяла свой коньяк. Выпила одним махом и, поставив бокал на стол, безвольно опустила руки на колени. Рэй… когда она забыла о нем? Ведь в ресторане она все время ощущала его рядом. Но во время танца… А в машине она уже была пьяна и ей хотелось чудес. Только на набережной, когда она шла босиком, не вытирая слез, чей-то смех преследовал ее, бился в уши, громкий, насмешливый. Ей казалось, что это Роджер все потешается над ней, хотя он и остался далеко позади. Потом ее окликнул мужчина в белом автомобиле, и смех сразу исчез. Все-таки это не был смех Роджера, это Рэй преследовал ее, гнался за ней по пятам, хохоча и издеваясь.

Джуди бросилась лицом в лежащие на коленях ладони и зарыдала.

– Джу, детка! – почти обрадовалась Джулия. – Что же с тобой приключилось, сестренка? Расскажи мне.

Та отрицательно помотала головой.

Джулия решила, что на какое-то время сестру нужно оставить в покое, а потом снова попробовать разговорить. Она тихо встала и ушла к себе.

Джуди чувствовала себя преступницей. Все, кто знал ее, уже давно махнули рукой: она никогда не освободится от любви, не приносящей ей никакой радости, она думает только о Рэе и говорит только о нем. Да, она не представляла себе, что ее жизнь может измениться, что в ней появится какой-то новый, незнакомый мужчина, а самое главное – что она когда-нибудь сможет разлюбить Рэя. Они встретились восемь лет назад… И за эти восемь лет прожили вместе не более трех с половиной. И еще ни разу она ему не изменяла. Зачем? Ей нужны только эти глаза, эти сильные руки, эти широкие плечи. Она привыкла отклонять ухаживания, делать строгое лицо, на вопрос «Вы замужем?» отвечать «Да», а на вопрос «Свободны ли вы вечером?» – «Нет. И завтра тоже». Иногда ей хотелось просто улыбнуться в ответ на чью-то мужскую улыбку, но она боялась, что это может быть неправильно понято. Среди знакомых у нее была репутация жертвы большой и глупой любви, незнакомых же она отпугивала своим неприступным видом.

Полгода назад Джуди впервые почувствовала, что устала от своей большой любви, и это было совсем новое ощущение: ведь раньше она приходила в отчаяние, иногда ей казалось, что она сходит с ума, но она никогда не уставала любить.

Это случилось после последнего приезда Рэя. Он пробыл всего две недели и был с нею холоден и циничен. Джуди билась в стеклянную стену, что уже давно выросла между ними, пыталась разбить ее, не боясь пораниться, но стекло стало слишком толстым… И, словно израсходовав последние силы, после отъезда Рэя она неожиданно быстро успокоилась. А потом в ней проснулось совершенно новое ощущение – это было предчувствие любви, ее приближения. Джуди готова была смеяться над собой, но ощущение не проходило, появилась жажда, и она требовала утоления…

Обхватив руками колени, она сидела, уже не плача, прислонив висок к стенке холодильника. Так вот что это было за предчувствие! Стоило только один раз ответить улыбкой на улыбку, стоило в первый раз за столько лет на вопрос «Вы замужем?» ответить «Уже нет»… Идиотка! Утолила ли ты свою жажду?!

Джулия так и не услышала рассказа сестры об элегантном «мерзавце». Весь следующий день между ними висело угнетавшее обеих молчание. Джуди не хотела ни о чем рассказывать, а заводить разговор о Рэе не решалась – это могло закончиться ссорой, а она и без того чувствовала себя опустошенной. Джулия ощущала себя ненужной, лишней и в чем-то виноватой. «Но в чем, в чем?» – беспрестанно спрашивала она себя.

Джуди почти не выходила из своей комнаты. Лишь когда звонил телефон, она выскакивала и хватала трубку, но звонки были не ей, и она передавала трубку сестре, глядя куда-то в сторону. Не трудно было догадаться, что Джуди ждет звонка от Рэя, и Джулия злилась, но сдерживала себя – она тоже понимала, к чему приведет разговор на эту тему. «Неужели опять? – думала она. – Неужели так всю жизнь и просидит у телефона?»

А Джуди то лежала, свернувшись клубочком и наматывая на палец прядь волос, то перебирала письма и фотографии, то бессмысленно водила карандашом по чистому листу бумаги.

Она попробовала набросать портрет Рэя: разлет бровей, темные глаза, чувственные, красиво очерченные губы… Карандаш не слушался ее, каждая деталь давалась с трудом. В конце концов она скомкала лист и бросила его на пол.

Утром Джуди влезла в деловой костюм, привычно перехватила волосы на затылке и взглянула на себя в зеркало. Она осунулась, побледнела и вообще выглядела не лучшим образом. Ее охватила злость на весь мир: на Роджера, Рэя, Джулию и, главное, на саму себя. Она скинула надоевший пиджак, сбросила узкую юбку, рванула ворот шелковой рубашки… А потом вокруг ее ног легкой волной колыхнулась длинная, до земли, юбка, джемпер тонкой вязки ласково обнял плечи. Джуди распустила волосы и водрузила на голову мягкую шляпу с загнутыми круглыми полями.

Так она мало походила на секретаршу, ну и что? Она достала из сумочки помаду и слегка подкрасила губы.

– Куда ты? Решила прогуляться? – Невыспавшаяся Джулия окинула сестру удивленным взглядом, а когда дверь за нею закрылась, прошла в ее комнату с чашкой кофе в руках.

Здесь царил беспорядок: постель не убрана, на полу – потрепанный альбом с фотографиями, на столе – груда писем, какие-то пожелтевшие рисунки… Джулия взяла один из них в руки и сразу поняла, что этот рисунок не из старых, а сделан недавно. На листе была изображена сидящая женская фигура. Женщина обхватила колени, уткнувшись в них лицом. Была видна лишь макушка да четкий пробор, длинные волосы шалью окутали всю фигуру, носки ступней по-балетному вытянуты.

– Что сие означает? – вслух произнесла Джулия и отхлебнула из чашки.

Джуди расположилась на своем рабочем месте, включила компьютер, проверила биржевые сводки, которые, впрочем, никогда не претерпевали изменений за выходные дни, потом принялась просматривать намеченную на сегодня работу.

Бетти, как всегда, опоздала на десять минут и влетела ураганом.

– Босс?.. – вскрикнула она.

– Нет, – Джуди качнула головой и сделала нарочито серьезное лицо. – Но однажды…

– Ну, не уволит же! – сразу успокоившись, Бетти беспечно махнула рукой, уселась за свой стол и, раскрыв маленькое зеркальце, принялась вертеть головой, рассматривая то нос, то брови, то подбородок… – Ты не представляешь себе, до чего бурный выдался уик-энд. Сейчас бы выспаться… – Она томно потянулась.

Но Джуди не проявила к «бурному уик-энду» никакого интереса, и Бетти поджала губы.

– Ты, как всегда, вся в работе… – она окинула Джуди оценивающим взглядом. – Решила сменить костюмчик?

– А что? – Джуди не отрывала взгляда от монитора.

– Да ничего. Тебе идет. И распущенные волосы лучше хвоста.

– Спасибо, если это комплимент.

Мистер Спарк бережно внес в дверь свой небольшой круглый животик.

– С началом рабочего дня, девушки! – без улыбки поприветствовал он секретарш и так же бережно понес себя в кабинет.

– Доброе утро, мистер Спарк! – хором ответили они.

Когда за боссом закрылась дверь, Бетти скорчила рожу, а Джуди усмехнулась.

День шел, как обычно. Бетти отвечала на звонки клиентов, время от времени переключая разговор на телефон Джуди, в обязанности которой входило распределять полученные партии товара по сети магазинов, сотрудничающих с их фирмой.

В середине дня босс вызвал Бетти к себе. Вернувшись, она подкрасила губы и принялась варить кофе.

– Что-то сегодня клиентов нет, – взглянула на нее Джуди.

– Да, вот только первый ожидается. Кажется, босс всерьез решил сотрудничать с его фирмой.

У Джуди сжалось сердце.

И недаром: через несколько минут в приемной появился мистер Джонс. Даже не взглянув на Джуди, он подмигнул Бетти, отчего та порозовела, и прошел к Спарку. Бетти, одернув короткую юбку, понесла им кофе.

В ушах Джуди опять зазвучал преследовавший ее на набережной смех.

Пробыв у Спарка около часа, Роджер вышел и на этот раз взглянул на нее. На его лице сияла самодовольная ухмылка.

– Спасибо за кофе, Элизабет, – галантно поклонился он Бетти.

– Боже, какой мужчина! – пропела она, как только за ним закрылась дверь. – Вот бы познакомиться поближе!

– Попробуй.

Джуди вспомнила, как открылась дверца его серебристой машины, когда она вышла на улицу после работы, как Роджер выскочил, как ласково смотрел… «Позвольте подвезти вас…»

Прошло еще три четверти часа, и Спарк вызвал ее к себе. С упавшим сердцем она вошла в кабинет. Спарк внимательно посмотрел на нее.

– Ну, что там, Джуди? Без проблем?

– Да, сэр. Только мистер Лайл сказал, что еще не продал предыдущую партию.

– И?

– Он хотел бы встретиться с вами завтра и обсудить условия. Просит сбавить цену.

– Ладно, посмотрим. Я сам позвоню ему и договорюсь о встрече, если она, конечно потребуется.

Повисло молчание.

– Какие-нибудь указания, сэр? – спросила Джуди и сделала невольное движение в сторону двери.

– Нет. Но… Джуди, – Спарк встал и пододвинул ей стул, – сядьте, я хочу поговорить с вами.

Она покорно села. Еще до вызова Спарка она по ухмылке Роджера поняла, что этот разговор состоится. Ее босс не терпел романов на работе. Но что же Роджер мог ему рассказать?

– Джуди, э-э… – попытался начать Спарк, но тут же замолчал и некоторое время похаживал по кабинету, перенося с великой осторожностью свое тело с места на место. В конце концов, он остановился напротив нее и решительно произнес: – Джуди, вы как работник вполне меня устраиваете. И вообще вы мне симпатичны. Помните наш первый разговор?

– Да, – сказала она, глядя в пол.

– Отлично… – он снова помолчал, готовясь произнести главное. – Так вот, повторяю, я всегда вам симпатизировал. Вы стали моей правой рукой, Джуди, это можно сказать без преувеличения. Но что особенно нравилось мне, так это ваша ответственность, серьезность… – Спарк почувствовал, что путается.

Некоторое время он молча ходил по кабинету, изредка бросая взгляды на Джуди, словно ожидая, что она ему поможет. Но она тоже молчала.

Наконец он перестал ходить и сел в кресло.

– Джуди!

Она оторвала взгляд от пола, почувствовав, как запылали щеки.

– Тут мистер Джонс, – с нажимом произнес Спарк, – позволил себе… Болтливость, конечно, не красит мужчину, – заметил он мимоходом, – в общем, он похвастался своей победой, очередной победой…

Джуди поняла, что сейчас разрыдается от стыда и обиды. Подобное чувство она испытывала лишь в детстве, когда за плохую отметку ее отчитывал отец. Но мистер Спарк не был ей отцом, а она уже не была маленькой девочкой, трепетавшей перед суровой логикой взрослых, всегда точно знающих, как следует поступать в том или ином случае.

– И мне было весьма огорчительно услышать, что речь идет о моей служащей, и… не о Бетти, чему бы я не удивился. – Спарк пренебрежительно махнул рукой.

Джуди удивилась: босс никогда не позволял себе оценивать одного работника в присутствии другого. Видимо, слова Роджера задели его всерьез.

– Поймите, Джуди, – он наклонился к ней через стол, – мистер Джонс… У него репутация Дон-Жуана, о чем вы, вероятно, не знаете… Если вы надеетесь, что из этого выйдет что-то серьезное… – Джуди изумленно воззрилась на Спарка. – Ну, вот видите, вы и сами все понимаете…

– Мистер Спарк, – глухо проговорила она, снова опустив глаза и на этот раз глядя на стопку бумаг на столе, – я не знаю, что именно вам сообщил мистер Джонс, да для меня это, честно говоря, уже и не важно. Простите, что я не оправдала ваших надежд.

Спарк понял, что она собирается сказать, и протестующе замахал руками.

– Джуди, можете не продолжать! Я не собираюсь вас увольнять! Вовсе нет…

– А что же? – подняла она взгляд.

– Просто я хотел вам напомнить о том разговоре, когда я вас принимал на работу. Напомнить и предупредить, предостеречь… Неужели я кажусь вам таким монстром? – он попытался улыбнуться. – В конце концов, это ваше личное дело.

– Мистер Спарк, – вставая, решительно начала Джуди, – я понимаю: вы решили отечески пожурить меня и надеялись, что я пообещаю вам впредь быть послушной девочкой.

«Что она несет?» – было написано на лице босса, но Джуди уже не могла остановиться.

– Однако я не считаю себя виноватой в чем бы то ни было и не готова выслушивать подобные выговоры. Кроме того, у меня нет желания видеть физиономию мистера Джонса, а от этого я, видимо, не буду избавлена, если останусь работать у вас.

Спарк был ошарашен и никак не мог подобрать нужную фразу, чтобы прервать Джуди.

– Но… – промямлил он.

– Я отработаю положенный срок, но прошу вас как можно скорее подыскать мне замену. Может быть, на первых порах Бетти справится?

Не дожидаясь ответа на свой вопрос, Джуди резко развернулась и вышла из кабинета.

Быстро прибрав свое рабочее место, она направилась к выходу.

– Куда ты?! – изумленно воскликнула ей вслед Бетти. – Еще два часа до…

Но Джуди даже не дослушала ее.

Домой идти не хотелось, и она отправилась гулять. Она не жалела о том, что вспылила в разговоре с боссом. Вообще-то вспыльчивость была ее слабым местом, иногда Джуди горько раскаивалась в своих непродуманных словах и поступках – но только не сейчас. Спонтанно принятое решение словно прорвало какую-то невидимую паутину, в которой она барахталась весь вчерашний день. Неожиданно ей стало легко, и только одна-единственная мысль: Рэй, Рэй, позвонит ли он еще? и как она сможет оправдаться перед ним? – могла сейчас мучить ее. Но эту мысль Джуди оставила на потом. Она додумает ее там, в своей комнате, глядя на его фотографии. Там она расскажет его улыбающемуся лицу все и, может быть, найдет те самые, нужные слова.

Утром Фрэнку предстояло возвращаться в Париж, и после обеда он решил прогуляться. Его тянуло к океану. Фрэнк был заядлым купальщиком, да и просто посидеть на берегу было порой настоящим наслаждением. За полчаса дойдя от дома Эмили до ближайшего выхода на набережную, он спустился на пляж. Здесь кое-где были распластаны тела загорающих. Некоторые пытались купаться, но больше было тех, что, стоя по колено в воде, брызгали друг на друга водой и повизгивали, то ли от холода, то ли просто потому, что им весело.

Фрэнк снял обувь и закатал рукава рубашки. Он долго брел по песчаному берегу мимо обнаженных тел приезжих северян, мимо кокетливо прикрывшихся широкополыми шляпами южанок, напротив, берегущих кожу от загара, мимо перемазанных в песке малышей, как всегда строивших свои непрочные замки.

Пройдя вдоль всей набережной, Фрэнк вышел на ту часть пляжа, где людей почти не было. Здесь песок постепенно сменялся галькой, среди которой попадалось много камней, и ступать было уже не так приятно. Набережная осталась позади – свернув, она перетекла в центральный проспект, а вдоль пляжа потянулись дорогие особняки любителей океанских видов.

Фрэнк дошел до самого конца пляжа, где начинался подъем на довольно высокую и крутую скалу. Здесь, под угрожающе нависшей над головой каменной глыбой, он сел, бездумно глядя в даль океана, подносившего тихие в этот час волны к самым его стопам. Просидев так довольно долго, он все же решил искупаться.

Он поплыл, широко загребая еще не успевшую прогреться воду. Вскоре он был уже далеко от берега. Тело разогрелось, но ноги совсем замерзли. Он развернулся и поплыл назад, подумав, что уже давно не плавал и не стоило так рисковать в холодной воде. И, словно в подтверждение этим мыслям, левую ступню вдруг свело резкой судорогой. Стараясь не терять самообладания, он мощно заработал руками и правой ногой, но боль в левой мешала движениям, концентрируя на себе все его внимание. Движения становились лихорадочно-торопливыми. «Так и утонуть недолго», – подумал он, взглянув в изумрудную ледяную глубину под собой, и сквозь соленую влагу посмотрел на берег, который был уже не так далеко – до нависающей скалы, казалось, подать рукой… Но маленькая женская фигурка на скале придала расстоянию реальный масштаб. Фрэнк поплыл, ни на секунду не спуская глаз с этой фигурки. Он думал, что это его женщина, она ждет его. Она поможет ему выбраться из воды, разотрет полотенцем… А потом они будут пить горячий чай в ее доме на берегу… У Фрэнка потемнело в глазах, он уже не видел даже скалу, только женщина там, наверху, все так же сидела, обняв колени, прижатые к груди, и теперь ему казалось, что она парит в воздухе.

Едва не потеряв сознание, он все же доплыл. Лежа на теплой гальке, откашлялся и принялся растирать левую ногу. Понемногу боль стала отпускать, хотя пальцы все еще отказывались двигаться. Фрэнк натянул на мокрое тело одежду и, не обуваясь и чуть приволакивая левую ногу, стал карабкаться наверх по довольно крутому подъему. Им овладело горячее желание увидеть лицо этой незнакомой женщины, ощутить тепло ее рук…

Но наверху уже никого не было.

Оторвав взгляд от розоватых пенных облаков в иллюминаторе, Фрэнк откинул голову на пружинисто-мягкий валик кресла и прикрыл глаза, думая о делах, которые ждали его в Париже. Нужно срочно заканчивать статью для журнала: до выпуска осталось не более двух недель, а ему еще предстоит посетить пару выставок. У Шарлотты на днях показ, надо оценить ее старания. «Шарль, мальчик мой…» Прошло всего три дня, а он соскучился словно за три недели. Как только он мог вспоминать ее в ряду пошлых девиц своей разгульной юности? Все-таки он нашел свой бриллиант из заветной шкатулки, маленький бриллиант, сводивший его с ума.

…Ее не было дома. Он обзвонил всех, кого мог, – ее не было нигде. Впрочем, неудивительно: он никогда не мог ее найти, она приходила к нему сама, чувствуя через пространства запруженных толпами улиц, сквозь стены сотен домов его клич, его зов, его весеннюю песню…

Два часа он промаялся, слоняясь по квартире. Принял душ, перекусил, включил и тут же выключил телевизор, в спальне взялся за книгу, вскоре отбросил и ее.

В замок вставили ключ. Фрэнк почувствовал, как возликовало его тело, сразу откликнувшись на этот звук.

– Папочка! – звонко крикнула Шарлотта с порога и, уронив по пути сумочку, отбросив туфли, расстегивая на ходу все пуговицы, все молнии, ринулась в спальню.

Так и не поднявшись с постели, он раскрыл объятия. Она прыгнула в них и припала ртом к его губам. Откинувшись через минуту, она рассмеялась, ее согнутые в коленях ноги сжали его бедра.

– Фрэнки, Фрэнки, я так соскучилась…

Они любили друг друга, словно в первый или в последний раз, словно никогда до и уже никогда после… Яростный водоворот закружил их и повлек в разверстую пылающую пучину.

Почти месяц прошел с тех пор, как Джуди заявила боссу о своем уходе, и вот уже неделю она была безработной. Джулия уехала, как только узнала об этом увольнении, и Джуди могла поклясться, что слышала, как из груди сестры рвалось злобное клокотание. Но ссоры так и не вышло: Джуди приходила поздно и сразу закрывалась у себя. Даже в день отъезда сестры она пришла за полчаса до выноса чемоданов. Джулия, наклонясь и занеся одну стройную ногу в такси, снизу вверх глянула на Джуди, но та отвела глаза.

– Звони, – сказала она, когда Джулия уселась в машине, – и прости, что испортила тебе отдых.

Джулия открыла было рот, но между ними уже повис прощальный взмах руки Джуди.

Всю эту неделю она почти не думала о том, как будет жить дальше. Пока она не нуждалась в деньгах, а от одной мысли о поиске работы начинало мутить. И она решила тянуть до последнего. Целыми днями она читала, смотрела бесконечные глупые шоу по телевизору, бессмысленно водила карандашом по бумаге, не позволяя линиям складываться во что-то более или менее осмысленное. Иногда она загорала, изредка окуналась в зелень океанической воды, становившейся с каждым днем все теплее, и часами бродила по улицам городка, которые в это время года заметно оживились.

Однажды, когда улицы уже засверкали призывными вечерними огнями, Джуди, сворачивая с центрального проспекта на набережную, вспомнила о том необычном вечере и по пустынной, будто вымершей улочке дошла до тупика, где она сидела тогда, заплаканная, на крыльце последнего дома… Ей вдруг захотелось увидеть того мужчину в дорогом костюме… Она даже не узнала тогда его имени, слишком была занята собой, своими переживаниями. А сейчас… сейчас бы они, наверное, могли поболтать. Выпили бы снова бренди и разговорились бы. Джуди казалось, что он должен быть интересным собеседником. От этих мыслей ей стало ужасно тоскливо, хотя она и понимала, что тоска эта не относится к конкретному человеку: просто у нее давно уже не было близких друзей, не было никого, с кем можно было бы выпить и поболтать…

Так прошла неделя, за ней другая. Иногда позванивала Джулия и читала нотации. Джуди слушала рассеянно, наматывая на палец телефонный провод.

– Да, конечно… Более решительные шаги? Не сейчас, Джу, недели через две… Пока я живу припеваючи, ни в чем себе не отказываю. Мистер Спарк платил неплохо, я сумела кое-что отложить. Ну, нет уж, туда я больше не вернусь. Закончим этот разговор, Джу.

И снова она бессмысленно водила карандашом по белому листу, снова перечитывала старые письма и всматривалась в фотографии. Рэй! Что ты смотришь так укоризненно? Позвони, милый, ведь это все чепуха, ведь я люблю тебя, тебя, и никого больше…