Брошь Афродиты

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Перед поездкой в Уичито-Фолс Сидни занялась кое-какими приготовлениями к выставке и навестила бабушку Коула. Она все больше проникалась симпатией к эксцентричной пожилой женщине, умной, своевольной и наделенной замечательным чувством юмора.

Но вот наконец у Коула появилось время отвезти Сидни в город. Ей не терпелось увидеть брошь, и неважно, что ради этого ей придется провести два часа наедине с ним, со своим будущим фиктивным мужем, в которого — и это ужасно! — она, похоже, влюбилась!

— Давненько тебя «не видел, — прокомментировал он, когда она села к нему в машину.

— Взаимно, — ответила она, подражая его ироническому тону.

Коул пожал плечами.

— Было много работы.

— Аналогично. — У каждого из них своя жизнь. И, конечно, нет смысла мучиться вопросом, напрасно ли она занималась с ним любовью.

— Я раздражаю тебя? — спросил он.

Что за странный вопрос? Какая разница, как она к нему относится, если он уже заявил о своем желании найти себе «настоящую» жену, как только их брак распадется?

— Вовсе нет.

— Но ты решила задать нашей беседе именно такой тон?

— А ты хотел бы чего-то другого?

Коул пожал плечами и выехал на дорогу.

— Признайся, — через минуту-другую произнес он, — что наша затея и яйца выеденного не стоит после того, как Кэти все узнала. Не случайно наши с тобой отношения сразу прекратились.

— А-а-а… — кивнула Сидни, стараясь не выказывать ревности, стремительно растекавшейся по ее венам. — То есть ты хотел бы еще разочек заняться сексом?

Он удивленно покосился на нее:

— Прости?

— Я сожалею о том, что между нами произошло. Но я вовремя все это прекратила.

Коул отозвался не сразу:

— А почему ты… прекратила? Была какая-то особая причина?

Она мысленно усмехнулась. Мужчина не должен спрашивать о таких вещах. Не она прекратила, а они вдвоем. Ну да ладно! А причин никаких и не было. Кроме разве что одной… чувства, будто Коул ударил ее, когда заговорил с Кэти о своей будущей жене.

— Больше не было необходимости притворяться, — ответила она.

— То есть дельце с брошкой ты уже почти завершила.

Да. Правильно. Что-то вроде этого. — Сидни отвернулась и принялась демонстративно смотреть в окно.

— Понятно!

Коул нажал на газ и включил радио. До Уичито-Фолса они добирались молча.

— Приехали. Это находится здесь. — Уже в центре города Коул указал на серое офисное здание.

Сидни почувствовала себя маленькой девочкой накануне Рождества. Сейчас она увидит то, ради чего потратила столько дней, работая в библиотеках и музеях, а теперь собиралась идти под венец.

Они вошли в здание и на лифте доехали до десятого этажа.

— Что и говорить, смотрится внушительно! — сказала Сидни.

— Эта семейная фирма существует уже четыре поколения.

— И брошь, когда нет новой хозяйки, постоянно хранится здесь?

— Да.

— У меня мурашки по коже.

Открывая перед ней дверь кабинета, Коул улыбнулся. Впервые за последние три дня.

Они вошли в приемную, где их тепло поприветствовала улыбчивая брюнетка. Она сообщила шефу об их приходе и повернулась к ним:

— Проходите, пожалуйста. Мистер Нили ждет вас.

Увидев их, хозяин кабинета, лысеющий полный мужчина небольшого роста, поднялся и направился к ним навстречу.

Они с Коулом пожали друг другу руки, и мужчина внимательно взглянул на Сидни.

— Джозеф Нили. Я так понимаю, вы приехали взглянуть на брошь.

— Да. Меня зовут Сидни Уэйнсбрук.

— Проходите, пожалуйста, — кивнул мужчина и отвел их в небольшое соседнее помещение, после чего сразу удалился.

Там на круглом столике красного дерева на бархатной салфетке бордового цвета лежала брошь. Королевская брошь! Фантастическая брошь! Ее золотая поверхность была усыпана рубинами, изумрудами и бриллиантами.

Сидни замерла от восторга. Она невольно потянулась к драгоценности, но прикоснуться к ней не посмела.

— Ты счастливый человек, — произнесла она хриплым, полным благоговения голосом.

— Я тоже иногда так думаю, — пробормотал он в ответ.

— Это незабываемое зрелище. Ею можно любоваться часами.

— Ты можешь ее подержать.

Только через минуту Сидни нашла в себе мужество дотронуться до броши. И тут же отдернула руку. По телу пробежала мелкая нервная дрожь, сердце заколотилось как ненормальное.

— О боже, Коул…

— Что с тобой? — Он приблизился. Его голос доходил до нее словно сквозь вату.

Она еще раз дотронулась до бриллиантов, расположенных внизу броши.

— Это… подделка!

— Не говори глупости, — отмахнулся от нее Коул. — Что это вдруг тебе взбрело в голову?

— Послушай, я не шучу: это подделка, — повторила она с чувством.

— Ну конечно, — с подчеркнутой медлительностью произнес Коул, тем не менее взглянув на брошь повнимательней. Кто-то отключил сигнализацию, открыл каким-то образом сейф, не взламывая его, и заменил настоящую брошь копией. И никто ничего не заметил. Звучит удивительно правдоподобно.

— Когда ее оценивали в последний раз?

Коул попытался вспомнить.

— Не знаю, но, поверь, вероятность того, что это подделка, ничтожно мала. Можно сказать, что практически равна нулю. Ее ведь никогда не воровали, и она все время находилась либо в семье, либо здесь.

— Видишь бриллианты? — она ткнула пальцем в брошь. — Маленькие, по краю.

— Вижу, конечно.

— Они ограненные.

— И что?

— Никто не гранил бриллианты до четырнадцатого века. У тогдашних ювелиров еще не было таких инструментов. Не знаю, кто сделал эту брошь, но уж точно не древние викинги.

Коул быстро взглянул на брошь. Он видел ее десятки раз. И она всегда была именно такой.

Однако Сидни говорила вполне убедительно. Но он никак не мог понять, каким образом вопрос о подлинности поможет ей завладеть брошью. Что-то здесь было явно не так!

— Коул, почему ты молчишь?

— Ну и кто, по твоему мнению, мог бы ее подделать? — спросил Коул тихо.

Не могу сказать. Нужна дополнительная информация, — ответила Сидни. — У меня есть подруга, она вместе со мной работает хранительницей музея. В такого рода делах она дока. С ее помощью нам удастся определить дату изготовления этой подделки, от которой мы и будем отталкиваться в наших дальнейших поисках.

Ага! Вот теперь понятно, что затеяла эта обаятельная аферистка! Решили вдвоем охмурить его! Настоящая, не настоящая… Им только позволь провести экспертизу, потом ищи ветра в поле!

— Значит, говоришь, у тебя есть подруга, — насмешливо произнес он, зажав брошь в руке.

— Гвен Парке. Она вместе со мной работает в музее Метрополитен.

— Ясненько. И твоя подруга приедет сюда и оценит стоимость моей броши?

Глаза Сидни сузились.

— Она не будет оценивать стоимость…

Коул усмехнулся.

— Дай-ка я угадаю. Ты предложишь отвезти брошь специалистам. А потом вещичка при таинственных обстоятельствах исчезнет или, в лучшем случае, я узнаю, что она уже экспонируется где-нибудь в Нью-Йорке. Зачем действительно тратить время на свадебную церемонию, если можно все быстренько обделать?

Выражение неподдельного возмущения исказило лицо Сидни.

— Коул, я никогда…

— Никогда что? — Он шагнул к ней. — Не пыталась заполучить брошь? Никогда не лжешь? Не жульничаешь? Не выйдешь за меня замуж и не займешься со мной сексом?

Она сжала маленькие кулачки.

— Мне плевать на то, что ты обо мне сейчас думаешь. Это твое личное дело. Но я повторяю тебе еще раз: эта брошь — ловкая подделка. Спроси у моего эксперта. Если не веришь моему, найми собственного. Отвези, наконец, ее в Лувр. Но если ты не определишь, когда была изготовлена фальшивка, тебе вовек не узнать, зачем ее изготовили, и ты никогда не сможешь получить оригинал обратно.

Коул молча уставился на нее. Неужели она говорит серьезно? Похоже, что да.

Он раскрыл ладонь и посмотрел на брошь. Сомнение в ее подлинности все сильнее закрадывалось в его душу. По крайней мере, теперь он уже никогда не сможет быть уверенным в обратном. Чтобы раз и навсегда покончить с этими подозрениями, придется все-таки обращаться к экспертам.

— Подумай о моих словах, Коул, — настаивала между тем Сидни. — Сам посуди, зачем мне говорить, что она поддельная? Какой резон? Выставлять теперь я ее так или иначе не могу. Равно как и убежать вместе с ней Коул сжал руку так, что брошь больно впилась ему в кожу.

Сидни права. Но кто мог подделать брошь? Да так искусно, что никто никогда этого не замечал.

Ее фотографии никогда не появлялись в печати. Значит, это мог сделать только тот, кто имел к ней доступ…

В голове Коула что-то щелкнуло, он шагнул к двери и стремительно распахнул ее.

— Джозеф! — крикнул он.

Адвокат появился практически мгновенно.

— Слушаю вас, мистер Эриксон! — с нескрываемым волнением спросил он.

— Нам немедленно нужен оценщик.

— Из музея, — вмешалась в разговор Сидни.

Мужчины обернулись и взглянули на нее.

— Который специализируется на старинных драгоценных камнях и ювелирных изделиях. Речь идет не о стоимости броши.

— Что-то не так? — поинтересовался Джозеф Нили.

— Сидни Уэйнсбрук утверждает, что брошь не настоящая, — произнес Коул, пристально глядя на мужчину. Кто-то из служащих фирмы мог оказаться преступником.

Нили молчал достаточно долго. Адвокат тщательно обдумывал услышанное. Когда он вновь заговорил, голос его показался неестественно скрипучим.

— Не понимаю, как это могло…

— Нам необходимо узнать, когда, как и зачем это было сделано, — перебил его Коул, впервые всерьез допустив, что Сидни сказала правду.

Катастрофа! Его сердце сжалось при мысли, сколько страданий это известие доставит бабушке. Необходимо срочно провести тщательное расследование!

Спустя восемь часов, проведенных в офисе мистера Нили, перед усталым Коулом лежал отчет сразу двух экспертов, местного и Гвен Парке из Нью-Йорка. Женщины долго обсуждали его детали, но для Коула важен был лишь их общий вердикт.

По заключению Гвен, брошь действительно являлась копией, сделанной в периоде 1950 по 1975 год. Разумеется, это не указывало на того, кто это сделал и зачем, зато давало крохотную надежду на то, что они смогут найти оригинал.

— Я попробую прозондировать почву, — пообещала Гвен, пока Джозеф убирал футляр обратно в сейф. — Если кто-то выставлял брошь на продажу или продавал ее, то об этом станет известно.

— У тебя есть выход на черный рынок? — спросила Сидни.

Гвен кивнула.

Обе женщины немного помолчали. Сидни не стала задавать никаких дополнительных вопросов. Она вновь обратилась к Коулу:

— Думаю, нам нужно съездить к бабушке. Коул резко вскинул голову:

— Что?

— Гвен попытается прощупать свои связи, а нам надо будет порасспрашивать твою бабушку. И чем быстрее, тем лучше.

— Ни за что. Мы ничего не расскажем моей бабушке, — решительно заявил Коул. — Это решение окончательное и не обсуждается.

Сидни поднесла руки к губам.

— Но как иначе мы узнаем, кто мог взять брошь в эти годы?

Коул раздраженно бросил отчет на стол.

— Ты хоть представляешь, как это ее расстроит?

— Конечно, это расстроит ее. Но если мы не найдем брошь, она расстроится еще больше.

Коул стиснул зубы.

— Мы найдем ее и без бабушкиного участия.

— Пока она единственная наша свидетельница.

— Нет.

— Коул, будь благоразумным! Только она может сказать нам, где находилась брошь в этот период.

— Об этом мы сможем узнать по записям адвоката.

— Все, о чем мы сможем у него узнать, — это время, когда брошь находилась в сейфе, а когда нет. А твоя бабушка скажет нам, не терялась ли брошь когда-нибудь и не брал ли кто ее.

— Мой ответ — нет.

Сидни подошла к нему вплотную и скрестила на груди руки.

— Почему ты принял такое решение?

— Я не позволю тебе действовать за моей спиной и допрашивать бабушку, — заявил Коул, выпрямившись в полный рост.

— Тогда это сделает полиция. Коул, пойми, здесь было совершено преступление.

— Я сам обо всем позабочусь.

Он ни за что на свете не позволит кому-либо вмешиваться в это дело!

— Коул, — раздался голос Гвен.

Коул и Сидни обернулись. Гвен отошла от стола и заправила свои светлые волосы за уши.

— Сидни права. Не важно, кто будет вести расследование, вы или полиция. В любом случае первым шагом должен стать разговор с вашей бабушкой.

— Она чуть ли не единственная наша надежда, — вновь заговорила Сидни.

— Да поймите вы наконец, такая новость способна убить ее.

— Не бойся, насколько я успела узнать твою бабушку, это не убьет ее.

Черт побери! — выругался про себя Коул. Похоже, у него нет выбора! Если он хочет держаться подальше от полиции, ему придется воспользоваться советом Гвен и Сидни.

— Хорошо, — мрачно объявил он. — Мы поговорим с бабушкой завтра.

Гвен взяла сумочку со стола.

— Значит, мне можно вернуться в Нью-Йорк.

Коул быстро пересек комнату и протянул Гвен руку.

— Большое спасибо за то, что вы так быстро приехали!

— Если бы не ваша помощь с самолетом, мне бы это вряд ли удалось, — отозвалась Гвен, пожимая его руку.

— Всегда к вашим услугам, — сказал Коул.

Просто звоните мне. Когда угодно. В любое время. Гвен кивнула.

— Сейчас мне нужно сделать несколько звонков. Я буду держать вас в курсе, — она взглянула на часы. — В Лондоне будет уже утро, когда я попаду домой.

— Вы полагаете, брошь за границей? — спросил Коул, чувствуя неприятный спазм в желудке. Они ищут иголку в стоге сена!

— Необходимо проверить все варианты, — ответила Гвен.

Сидни подошла, чтобы обнять подругу.

— Спасибо, — прошептала она.

— Рада была помочь. — Гвен покосилась на Коула. — Пока! Завтра поговорим.

Увидев Сидни, бабушка радушно раскрыла свои объятия.

— Ну? Он сделал тебе предложение или все тянет?

— Бабушка… — предупреждающе протянул Коул.

Бабушка по очереди взглянула на каждого из них.

— Но Кэти утверждала, что у вас любовь с первого взгляда. Я думала, именно этим объясняется твой приезд к нам.

Мы действительно собираемся пожениться, — произнес Коул, хотя Сидни и не понимала, зачем продолжать этот фарс, раз Кэти уже знает их секрет, а брошь, возможно, никогда не будет найдена. Свадьба больше никому не нужна. И играть во влюбленных уже совсем не обязательно.

Сидни прекрасно понимала, насколько нереально отыскать брошь за месяц. Таким образом, она все-таки потеряет свою работу. Жаль, столько усилий пошло прахом! И тем более, что успех казался таким близким и реальным!

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — отозвалась бабушка. — Достаточно просто увидеть, как ты смотришь на нее.

— Бабушка!

— Проходите! Не стойте в прихожей! — Пожилая женщина направилась в гостиную. — Пока посидите, а я быстренько приготовлю чайку. Очень хочется услышать, когда состоится свадьба. И где будет проходить церемония. Сидни, дорогая, мне нужно будет непременно просмотреть список гостей.

— Мы не будем пить чай, — сухо проговорил Коул. — И дату свадьбы не назначали.

— Нет, мои хорошие, вы обязательно будете пить чай. Иначе я вас не выпушу отсюда. Нам ведь надо обсудить кое-какие дела. Слава богу, дом мы уже подобрали, — она глубоко вздохнула и широко улыбнулась.

Сидни чувствовала себя ужасно. Обманывать такого замечательного человека! Впрочем, она сама осталась с носом! Но это не слишком утешает!

— Мы можем присесть? — серьезно спросил Коул.

— Разумеется! — Бабушка указала на стоявший неподалеку бордовый диван. — Присаживайтесь! Я сейчас вернусь.

— Бабуль, — жестко сказал Коул.

Сидни стиснула его руку, но он словно ничего не заметил.

— Что такое? — спросила бабушка, удивленно моргая.

Сидни встала между ними, стараясь смягчить возрастающее напряжение.

— Бабушка, — сказала она, глядя в ее голубые глаза. — Нам нужно поговорить.

Пожилая женщина перевела взгляд на Коула и обратно на Сидни. Хитрая улыбка расплылась на ее лице. .

— Вы что, решили сыграть свадьбу побыстрее?

— У нас… неприятные новости, — с трудом выдавила из себя Сидни.

Бабушка недоумевающе взглянула на них.

— И какие же?

Сидни усадила бабушку на кушетку. Коул присел на корточки передними и перевел дыхание.

— Мне очень нелегко об этом говорить, — начал он.

— Кто-нибудь заболел? — обеспокоенно прошептала бабушка.

— Нет, все здоровы. Дело — в броши». Пожилая женщина замерла. Глаза ее расширились.

— Мы заезжали в офис Джозефа, — продолжал Коул. — Подлинная брошь пропала. Та, что лежит в сейфе, — подделка.

Бабушка побледнела и схватилась за сердце. Коул немедленно вскочил.

— Тебе плохо?

Сидни тоже поднялась, ругая себя последними словами за то, что не послушала Коула. Почему она думала, что бабушка перенесет это? Слишком сильное потрясение для человека такого возраста!

— Давай уложим ее, — предложила она, кладя подушку на другой конец дивана.

Коул отошел в сторону, пока Сидни укладывала бабушку.

— Я позвоню доктору Дайерсу, — сказал он.

— Давай! Правильно, — согласилась Сидни. Но бабушка схватила Сидни за руку.

— Нет! Мне не нужен доктор.

— Вам сейчас вредно разговаривать! Лежите спокойно и дышите, — прошептала Сидни.

Пожилая женщина снова легла, закрыв глаза, но веки ее нервно подрагивали. Изрезанная морщинами бледная кожа казалась почти прозрачной.

Повесив телефонную трубку, Коул подошел к ним.

— Доктор сейчас приедет. Как она?

Бабушка, похоже, уже немного пришла в себя.

— Мне не нужен никакой доктор, — выдохнула она.

Коул придвинулся ближе к дивану.

— И все-таки он приедет. Пусть хотя бы послушает сердце и измерит давление.

— Пустая трата времени, — пробурчала бабушка и закрыла глаза.

Коул присел на край дивана, и Сидни немного отодвинулась.

— Не волнуйся! Все будет хорошо! Мы обязательно отыщем пропажу, — мягко, но уверенно произнес он, беря бабушку за руку.

Та открыла глаза и довольно долго молча смотрела на него.

— Я знаю! — В уголках ее глаз заблестели слезы.

— Пусть лежит и отдыхает, — проговорил доктор Дайерс, тихо прикрыв дверь в спальню бабушки. — У нее, очевидно, был эмоциональный шок.

— Да, мы ей сообщили неприятное известие, — подтвердил Коул, отворачиваясь от окна. — Возможно, нам стоило держать язык за зубами.

Его плечи были напряжены, и Сидни знала, что он винит во всем себя. Но это ее грех. Попытка спасти собственную карьеру за счет пожилой женщины была непростительна.

— Я дал ей легкое успокоительное, — объяснил доктор Дайерс. — С ней все в порядке. Она хочет видеть Сидни. Только не очень долго, пожалуйста.

Коул кивнул и направился в сторону спальни.

— Не вас, а Сидни Уэйнсбрук, — остановил его доктор.

— Что вы сказали?

— Ваша бабушка хочет видеть Сидни.

Сидни замерла от удивления, а Коул растерянно моргнул.

— Почему она хочет видеть Сидни, а не меня?

Доктор пожал плечами.

— Не могу знать. Может, ей просто хочется поговорить с женщиной?

— Я могу позвать Кэти, — не сдавался Коул.

— Она просила именно Сидни.

— Хорошо! Я зайду, — согласилась та.

Коул резко шагнул к ней.

— Да-да, обещаю. Никакого волнения. Все будет хорошо, — быстро произнесла Сидни, выставив руку вперед. — Я просто выслушаю ее.

— Нельзя ее расстраивать, — кивнул Коул. — Мы и так уже натворили дел.

— Я просто послушаю, что она мне скажет.

Губы Коула были плотно сжаты; было очевидно, что он мучается из-за сознания собственной вины.

— У нас не было выбора, — оправдывающимся тоном негромко проговорила Сидни, надеясь переубедить его.

— О, нет, был.

Спорить с ним бесполезно!

— Пойду, узнаю, чего она хочет, а потом поговорим, хорошо?

Прежде чем он успел сказать «нет», Сидни быстро пошла через гостиную к спальне и осторожно повернула ручку, чтобы не разбудить бабушку, если та спала.

Яркое полуденное солнце заливало лучами комнату. Женщина, лежавшая с открытыми глазами на кровати, казалась еще более старой и слабой, чем даже несколько минут назад.

— Сидни, — прошептала она, протягивая руку за носовым платком.

Девушка закрыла дверь и подошла к ней.

— Вам что-нибудь дать? Воду? Лекарство?

— Я сделала кое-что ужасное, — проговорила бабушка, комкая платок возле рта. Она взяла Сидни за руку и глубоко вздохнула. — У меня нет права просить тебя о таком одолжении.

— О чем?

— Я собираюсь тебе кое-что рассказать. И хотела бы попросить ничего не говорить моей семье.

— Конечно, я не сделаю этого. Пожилая женщина снова вздохнула и отвела взгляд от Сидни:

— Это я подделала брошь.

Сидни вздрогнула, как от удара.

— Что?! Когда? Но зачем вы это сделали? — воскликнула она и, помолчав немного, задала самый важный для себя вопрос: — А вы знаете, где находится настоящая?

— Нет, — печально покачала головой бабушка.

— Не понимаю! — Сидни старалась, чтобы ее голос не звучал осуждающе. — Зачем вам понадобилось подделывать брошь?

— Это было давно.

Сидни кивнула в надежде, что этот рассказ прояснит ситуацию.

— Мне исполнилось всего двадцать лет. — Голос бабушки зазвучал тише, а по выражению ее глаз было видно, что она мысленно перенеслась в те времена.

Сидни осторожно присела на край дивана, стараясь не перебивать пожилую женщину.

— У нас с Гарольдом была вторая годовщина со дня свадьбы, и я была беременна Нейлом. И тут появилась та женщина…

Сердце Сидни пропустило удар.

— У нее был ребенок. Сын. От Гарольда. — Голос бабушки сломался. — Ему было шесть месяцев…

— Мне очень жаль.» Бабушка покачала головой.

— Если бы тайна вылезла наружу, в округе пошли бы сплетни. Гарольд сделался бы изгоем, и мы не смогли бы продавать продукты с нашего ранчо.

— Вы говорили с мужем? — спросила Сидни. Ответственность за происшедшее полностью лежала на плечах Гарольда. Неверность нельзя оправдывать, вне зависимости оттого, что происходит между супругами.

Бабушка отрицательно покачала головой.

— Почему?

Губы бабушки дрогнули в улыбке.

— Я была молода и неопытна. И боялась пересудов. К тому же мне не хотелось расставаться с мужем. Он был для меня важнее этой драгоценности.

По спине Сидни пробежал холодок.

— И вы…

Бабушка смахнула слезу тыльной стороной руки.

— Да, я отдала ее.

О боже!

— Эта женщина потребовала брошь, и я отдала ее. Она сказала, что Руперт является старшим сыном, а соответственно — наследником. И пообещала навсегда оставить нас в покое.

— Она шантажировала вас?

Бабушка кивнула, ее голос задрожал.

— Чтобы сохранить брак, я сделала так, как она велела.

— И это помогло? — Сидни прикрыла глаза. Бабушка коротко усмехнулась.

— Это работало тридцать лет. Если не считать… Сидни уронила голову на грудь. Сказать было нечего. Брошь исчезла.

Перед ее глазами всплыл образ матери и ее серебряный медальон. Она не могла сказать точно, когда его похитили, но думала, что это случилось за день до пожара. Ей было пять лет, и вечером этого дня мама обняла и поцеловала ее в последний раз.

— Ты сможешь вернуть брошь? — спросила бабушка чуть слышно. — Потому что, если ты сможешь…

Сидни открыла глаза и кивнула.

— Да, — пообещала она, хотя понятия не имела, как это сделать. А потом где-то внутри нее родилась клятва, которую она сама себе дала. — Кому бы она ни принадлежала. Где бы она ни была. Но я обязательно отыщу ее.

В глазах бабушки затеплилась надежда, и щеки чуть порозовели.

— Я допустила в юности страшную ошибку.

— Нет, вы просто приняли трудное решение, чтобы спасти счастье семьи.

— Как я смогу объяснить это мальчикам? — Глаза ее заблестели.

— Коулу и Кайлу вовсе не обязательно знать правду, — покачала головой Сидни. — Мы им ничего не скажем.