Будем вместе

1

Что за паршивый денек, думала Джина Беркли, стараясь разглядеть дорогу сквозь забрызганное грязью ветровое стекло своего старенького «форда». Мирный пригородный район городка был погружен в темноту. В этот поздний час она почему-то чувствовала себя особенно неспокойно. Привычная обстановка, окутанная покровом мрака, казалось, таила в себе опасность.

Она, наверное, очень устала, а может, на нее гнетуще действовал холодный воздух, проникавший в салон сквозь приоткрытый щиток автомобиля. Ей не часто приходилось задерживаться в магазине допоздна, даже по субботним вечерам она старалась возвращаться как можно раньше.

Вероятно, она не просто устала, скорее, была сильно расстроена. Утренний панический звонок Конвея, ее помощника по магазину «Джина», вынудил ее отложить отпуск. И в результате вместо того, чтобы наслаждаться свежим океанским ветром, ей пришлось провести весь день и большую часть вечера, занимаясь восстановлением инвентарной описи.

Наверное, это судьба, размышляла она. Последние недели город изнывал от небывалой в это время жары, и она решила избрать для своего первого отпуска влажный тропический остров. И вот все так быстро изменилось. Рей как будто предчувствовал такое и рекомендовал ей другой маршрут.

При воспоминании о своем старшем брате на губах у нее появилась легкая улыбка. Высокий, светловолосый, привлекательный, Рей был надежной опорой во время ее безрадостного детства. Строптивый, независимый, с неприязнью относившийся к вещам, перед которыми благоговел отец, Рей презирал религиозные наклонности родителей. Да и я была не лучше, подумала Джина, отбрасывая со лба светлый локон, выбившийся из пучка. Поворачивая за угол, она вдруг поняла, почему было так темно. Все фонари на улице были выключены. Яркий свет лился только из дома Беккеров, находившегося как раз напротив ее особнячка. До Джины дошло, что кондиционер в доме все же работает.

Въехав на узкую дорожку, она поставила машину в тени гаража. Слава Богу, она снова дома. Холодный душ и несколько часов сна — вот и все, что ей сейчас нужно, завтра она со спокойной совестью отправится в отпуск. Сумки с барахлом были уже уложены и находились в багажнике. Короче, все готово для того, чтобы отправиться в увлекательное путешествие. Скорее бы увидеть новые места, думала она, стараясь освободиться от житейских забот.

В принципе Джина была удовлетворена жизнью. В руках хорошее дело, которое в ближайшем будущем позволит ей открыть еще один магазин. Душевное удовлетворение она находила в чтении книг и в финансовом отношении была человеком независимым.

Предательский внутренний голос иногда нашептывал ей, что большинство ее знакомых считают ее жизнь слишком серой и скучной. Но Джина с подобным мнением не соглашалась. Чем же она отличается от других женщин? Да ничем. Пусть у нее, двадцативосьмилетней женщины, и не было захватывающих дух романтических приключений, мучительных любовных переживаний. Ну и что с того? Она была преуспевающим, довольным своим положением человеком, хотя ее брат постоянно язвил, что существование без волнующих кровь приключений — это не жизнь. Но она была довольна тем, что имела. С ней были ее книги, которые давали волю воображению, пищу мечтам.

Не включая фар, она прошла через гараж. Вставила ключ в замочную скважину. Открыв дверь, оказалась на кухне. Привычно подошла к столику, на который всегда ставила портфель и клала бумажник.

Но сделать это ей не удалось. От внезапного испуга она чуть не потеряла сознание, когда сзади ее обхватили сильные руки. Одна сжала ей грудь и обе руки, а другая зажала рот. С сильно бьющимся сердцем она попыталась освободиться, но человек, державший ее, казалось, состоял не из плоти, а из гранитного монолита.

Страх парализовал ее с ног до головы, перехватил дыхание. В сознании вспыхнули все страшные истории, которые она когда-либо читала или слышала о незваных «гостях». Слепой, патологический ужас помутил разум. Спустя какое-то время она предприняла попытку освободиться, но, сделав два-три движения, поняла, что любые ее усилия не принесут успеха, наталкиваясь на невероятную силу незнакомца. И все же она не переставала отчаянно сопротивляться. Она старалась вонзить свои коротко остриженные ногти в поросшую волосами руку насильника. Его рука, как стальной обруч, сдавливала ее грудь с такой силой, что ей стало трудно дышать. Перед глазами у нее поплыли светящиеся точки. Приходилось отчаянно бороться за глоток воздуха.

— Перестань рыпаться или будет еще больнее!

Джина замерла. Голос напугал ее еще больше, чем его железная хватка. Это был низкий, холодный, приказывающий голос, лишенный каких бы то ни было оттенков.

— Вот так-то лучше.

Внезапно он потянул ее за собой — сначала через кухню, потом через маленький холл и далее в спальню. Смысл ужасного слова «изнасилование» не сразу дошел до ее сознания. Потом значение этого слова ошеломило ее.

Ноги у нее стали как ватные. Она каблуком ударила мужчину по голени, и он грубо выругался. Прижавшись к ней всем телом, он лишил ее возможности действовать, пресекая ее не достигающие цели удары. Сухая, жесткая ладонь зажимала ей рот и нос. Теперь Джина старалась сохранить ясным сознание, боясь, что мрак, висевший перед глазами, до конца поглотит ее.

Подхватив ее как перышко, он сжимал ее грудную клетку. Он прошел с ней через дверь спальни. Сделав несколько шагов по ковровой дорожке, прислонил ее к стенке как раз напротив единственного в комнате окна.

Незнакомец повернул ее голову к себе так, словно она была не человек, а тряпичная кукла. Его широкая, как лопата, ладонь легла ей на горло. Она оказалась как бы в тесной клетке, зажатая между стеной и его каменным телом.

Сердце как молоток колотилось в груди, во рту появился отвратительный металлический привкус. Джина старалась каким-то образом дышать и держаться прямо. Шепча про себя молитву, она старалась напрячь память и вспомнить те приемы, которые ей показывали на курсах самозащиты при изнасиловании.

Давление на горло чуть ослабло, дышать стало свободней. Глубоко втянув в себя воздух, она почувствовала нечто вроде благодарности за возможность нормально дышать.

Далее ничего особенного не произошло, и страх сменился любопытством. Джина осмелилась поднять глаза. Свет из соседнего дома, проникавший в спальню через полуоткрытые шторы, окрашивал комнату серебряной дымкой. При этом слабом освещении она смогла разглядеть лишь черную густую бороду, которая закрывала добрую половину лица и шею незнакомца. Темные волосы обрамляли бронзовый лоб и спускались на рубашку без воротника, обтягивающую хорошо развитую грудную клетку.

Джина сглотнула, давление на шею сразу же усилилось. Боясь, что может потерять сознание, она легонько хныкнула, и это ее спасло. Звук, который она издала, привлек к ней внимание человека, неотрывно наблюдавшего за окном. Холодные, сверкающие глаза дьявола, черные, как смертный грех, впились в нее.

— Если я уберу руки, обещаешь не орать?

Она согласно кивнула. Девушка была готова обещать что угодно, лишь бы получить возможность свободно дышать.

Он ей не поверил. Уголок упрямого рта тронула циничная усмешка.

— Даже если ты и заорешь, тебя никто не услышит. А если и услышит, то примем надлежащие меры.

Сердце у нее упало. Хансоны, ее соседи слева, по субботним вечерам вечно поднимали гвалт, глядя по телевизору спортивные передачи. И никто, включая и ее саму, не обращал на этот шум ни малейшего внимания. И еще…

— Не смей даже думать об этом, — последовало суровое предупреждение, произнесенное зловещим шепотом.

— Морган исчез. Ваш Неуловимый Рыцарь смылся!

Длинные пальцы с тщательно отполированными ногтями нервно выбивали дрожь по кожаному футлярчику переговорного устройства. Их владелец на минуту замер, услышав в ответ на свое лаконичное сообщение брань.

— Перестаньте паясничать, — шипел голос в телефонной трубке. Тон говорящего был пропитан едким сарказмом. — Я предупреждал, что ваш идиотский план гроша ломаного не стоит.

Выслушивающему этот грубый выговор длинному, худощавому человеку вдруг захотелось швырнуть телефонную трубку о стену, но вместо импульсивного порыва он судорожно сунул руку в карман пальто, сжал в комок дорогую ткань. На его лице отражались обычная злоба и стопроцентная уверенность в своей правоте. Опять его обвиняют неизвестно в чем. Когда это кончится? Ну подождем. У него не было никаких причин сомневаться, что Морган обязательно угодит в расставленную ему ловушку.

— Если бы Морган точно соблюдал приказ, то вышло бы все, как было задумано.

Хриплый, язвительный смех неприятно ударил Длинному в барабанные перепонки.

— Ха, Морган! — прокаркал абонент. — Он только тогда следует приказу, когда ни на йоту не сомневается в его целесообразности и безопасности. Он ведь за милю чует подвох. Как вы думаете, за что его называют Неуловимым Рыцарем?

— Да бросьте, он обычный человек, — попытался возразить Длинный, стараясь унять вдруг пробежавший по спине противный холодок. — Самый обыкновенный смертный, а не какой-нибудь рыцарь без страха и упрека.

— Ты так думаешь? — едко заметил абонент. — Кто еще может просто так исчезнуть? Кому под силу одновременно находиться в разных местах? Именно поэтому ваша задумка потерпела крах. У вас не было ни малейшего шанса на успех. И знаешь почему? Потому что ты постоянно недооцениваешь способности Моргана.

Пальцы Длинного до боли сжали телефонную трубку.

— Что нам теперь делать? — произнес он сквозь сжатые зубы после некоторой паузы.

— Что, что! Отыскать его, — командным тоном ответил абонент. — По всей вероятности, он все еще в ваших краях.

— Исключено, его нигде нет и не может быть, — взорвался Длинный. — Он уже давно слинял отсюда.

— Вот и опять ты недооцениваешь его. — Спокойный, наставительный, бесстрастный тон говорившего еще более возмутил Длинного. — Он шастает где-то поблизости. Ищите. Он ведь предполагает, что вы будете искать его совсем в другом месте.

Гнев и возмущение переполняли Длинного. В этом разговоре он угадывал и еще какой-то скрытый смысл. Что-то, что имело отношение непосредственно к абоненту, которого Длинный, хотя и имел с ним дело, никогда не видел. Он только знал, что его называли Марс. За целые три года секретного сотрудничества не произошло ни одной личной встречи. Все эти три года Длинный ненавидел его и… боялся.

— Если ты хочешь жить спокойно, то найдешь его. Поторапливайся, — поучал абонент. — Помни, ты слишком глубоко увяз. Завязывать теперь поздно. Как и оставлять как есть.

Да, действительно, Длинный очень глубоко увяз. И если он не постарается отыскать Моргана, то…

— Я найду вашего Неуловимого, — выкрикнул он.

— Старайся. И его, и О'Колли нужно отыскать. Тогда нам никто и ничто не будет угрожать. В противном же случае… в противном случае покатятся головы. Наши головы.

Засунув переговорное устройство в футляр, Длинный застегнул все замки. Ах, да, мрачно подумал он, еще нужно расставить своих людей. При мысли о человеке, который был известен ему под именем Морган и по прозвищу — Неуловимый Рыцарь, злоба и ненависть как отрава наполнили его вены. И он найдет этого рыцаря, если даже придется извлечь его из могилы.

Моргану только то и требовалось, что при тусклом свете, проникающем сквозь полуоткрытые шторы, разглядеть, как напугана женщина. Одно из наиболее важных условий в борьбе за выживание — запутать свою жертву. Он никогда этого не забывал. В деле, которым он занимался, главным было, чтобы люди его боялись.

Во рту у него появился мерзкий привкус кислятины. И все из-за того, что он был вынужден весьма жестоко обойтись с женщиной. Удивительно, подумал он, внутренне посмеявшись над собой, во мне еще сохранились крохи сострадания. Вполне возможно, что пришло время покончить с этим.

Но только не сейчас.

Что случилось со Слоуном? Он перевел взгляд на ярко освещенный дом напротив. Неужто старый напарник угодил в капкан, когда намеревался встретиться с ним? Неужели он и Слоун нарушили между собой связь из-за того, что Слоун почуял грозящую опасность? Или его просто отстранили?

Внезапно Моргана пронзило чувство растерянности. С одной стороны, он знал на все сто, как был предан ему старый товарищ, а с другой — ему было известно, с какой жестокостью следовало бы поступить, выполняя задание. Ему захотелось немедленно разыскать партнера, но он понимал, что следует повременить до тех пор, пока ситуация не прояснится. Это был тяжелый выбор. Но в той жестокой жизни, которую он вел в течение многих лет, ему не раз приходилось поступать таким образом. Именно поэтому ему удавалось пока оставаться на плаву.

Он давно принял для себя правило не сожалеть о человеке, которого приходится оставлять на произвол судьбы при подобных обстоятельствах.

— Деньги в бумажнике. Возьмите все и оставьте меня в покое.

Предложение, произнесенное сдавленным голосом, вернуло его внимание к женщине, чье обмякшее, податливое тело все еще находилось в его руках. Она была не просто напугана, она была морально раздавлена. А этого ему совсем не хотелось. Люди, которые находятся в таком состоянии, непредсказуемы. Они могут выкинуть такое, о чем и подумать трудно. Они крайне опасны и для него, и для самих себя.

— Мне твои деньги не нужны. Мне нужен твой дом.

По ее виду было заметно, что она не поверила ему. Эти округлившиеся, голубые с искринкой глаза, громадные на ее овальном, пепельно-сером от страха лице, уклонялись от его прямого взгляда. Они бегали в разные стороны, оглядывая то комнату, то мебель, смотрели в окно, стараясь обнаружить где-нибудь малейший лучик надежды, возможную зацепку для спасения.

— Кто вы?

Хороший вопрос, подумал Морган, оставив его без ответа. А что, собственно, мог он ответить? Он тот человек, которому постоянно приходится прятаться в тени? И он неполноценный человек — без прошлого, без рода и племени? После всех этих лет он и сам уверился в том, что у него отсутствует даже имя.

— Во мне нет ничего особенного.

Не найдя более подходящих слов для ответа на ее вопрос, Морган решил: пусть она думает о нем как о злодее, тогда она без каких-либо вопросов будет поступать так, как ему нужно.

— Я отпущу тебя. Только не пытайся сбежать. Бесполезно, по сравнению с тобой я и сильнее, и быстрее. У меня мгновенная реакция. Поняла?

На него уставились широко открытые, испуганные глаза, а голова согласно качнулась. Но он не сразу поверил в то, что она капитулировала. Намереваясь освободить ее, Морган принял все меры к тому, чтобы она не бросилась сломя голову к двери.

Однако он не предусмотрел, что ему в пах будет нанесен удар обтянутой шелковым чулком коленкой. Инстинкт спас его. Он мгновенно согнулся, и удар пришелся по бедру.

Закинув ногу за ее коленку, он навалился на нее всем своим телом. Потеряв равновесие, они оба свалились на постель. Ее маленькие острые кулачки больно уперлись ему в грудь. Морган недовольно заворчал, когда она стала царапать ему скулу. Перехватив ее запястье, он прижал ее руки к кровати.

Комната наполнилась шумом возни и тяжелым сопением. Стиснув зубы, он старался умерить беспорядочные движения женщины, оказавшейся под ним. Она была верткой и скользкой как угорь и неутомимой в своих усилиях освободиться. Она вела себя как животное, попавшее в западню.

В попытке сбросить его с себя она выгнула спину. Он почувствовал, как в его торс уперлись мягкие груди. Сжав ее тело ногами, он своим весом вдавливал ее в постель. К своему стыду, Морган с неудовольствием почувствовал, что его тело автоматически, вопреки сознанию, стало реагировать на ее буйные движения. Увы, он действительно почувствовал, что под ним находится тоненькое, теплое женское тело. Ладонь его закрывала аппетитные, розовые, чуть влажные губы. Золотистые волосы, рассыпавшиеся по плечам, поражали своей мягкостью и шелковистостью. И он восхитился той храбростью, с которой она боролась с ним, не обращая ни малейшего внимания на его угрозы. А ее глаза? Она смотрела на него своими удивительными голубыми глазами, которые в этот момент были полны гнева и страха. Он чувствовал, как она обескуражена, как дрожит и дергается каждый ее мускул, отчаянно сопротивляясь его силе.

Соблазнительная хрупкость, возникшая в его воображении, куда-то исчезла. Он часто и глубоко задышал.

Морган резко поднялся. Поставив женщину на ноги, он толкнул ее по направлению к ванной комнате, соседствовавшей со спальней. Схватив с вешалки махровое полотенце, захлопнул дверь и бросил полотенце на пол, затолкал его ногами в узкую щель между кафельным полом и дверью. Убедившись, что свет не проникнет наружу, он включил электричество.

Внезапная вспышка света больно ударила в глаза и моментально ослепила Джину. Только через несколько секунд она смогла разглядеть привычное убранство ванной комнаты. Одного взгляда было достаточно, чтобы увидеть крепко скроенного человека в черном, привалившегося к двери. Как жаль, что к ней вернулось зрение!

Он не был очень высоким. Джина прикинула, что головой она могла достать до его черной, как смоль, бороды, скрывавшей рот. Да и фигура не отличалась борцовским сложением, но она инстинктивно почувствовала, что каждая его клеточка излучала недюжинную силу. Что касается возраста, то, на ее взгляд, ему было меньше сорока, поскольку в темных волосах отсутствовала седина.

Но особое внимание привлекли глаза — черные, как эбеновое дерево, которые, казалось, впитывали в себя каждую частицу света. Это были глаза то ли Распутина, то ли Джима Джонса — глаза, которые могли загипнотизировать кого угодно.

Подобное сравнение вызвало у Джины шок, пронизавший ее, как электрический разряд, с ног до головы. Она никогда не встречалась с глазами этого человека, но тем не менее будто бы знала его. Он мог быть героем-любовником, сошедшим со страниц любовного романа. Разве это возможно, одернула она себя. Это не был романтический герой, это был отчаянный человек из тех, кто способен выйти из себя из-за бесплодных ее попыток спастись.

Однако при этом вид у него был совсем не злой. Он скрестил руки на груди и прислонился к двери. Джина чуть не закричала, когда он заговорил:

— У меня два шанса. Первый: я могу связать тебя и оставить в ванной на всю ночь. — Он одной рукой погладил густую бороду. — Второй: ты соберешься с мыслями и будешь сотрудничать со мной. Тогда ты более или менее выспишься в собственной постели. — Опустив руку, он передернул плечом. — Выбирай, все зависит от тебя.

Она нервно облизала губы.

— А что ты хочешь?

Он пристальным взглядом окинул ее всю. Она сразу же почувствовала неуместность своего глупого вопроса. Ей еще не доводилось встречать человека, который бы так цинично оценивал ее. Понимание, что она не вызывает у него никакого мужского интереса, породило у нее жалость к себе. Этот взгляд на нее заставил понять, почему некоторые женщины совершают абсурдные поступки, лишь бы привлечь к себе внимание со стороны мужчин, выставляя напоказ свои прелести. Она почувствовала, как горячая волна поднимается к ее щекам.

— Я же сказал, что мне нужен только твой дом.

— Вы от кого-то прячетесь?

— К нашему взаимному удовольствию, я покину его утром.

— А что же будет со мной?

— С тобой ничего не случится. Будешь точно такой же, как и была, когда я тебя захватил, но только при условии, что ты выполнишь то, о чем я тебе скажу.

Джина вздернула голову, не зная, верить ему или нет. Она всей душой хотела верить.

Он отошел от двери.

— Так как же мы поступим?

— Я… я буду сотрудничать.

Она ненавидела себя, что так легко сдалась, хотя разумный внутренний голос сказал ей, что она поступает мудро, ведет себя правильно.

Осуждая себя за утрату достоинства, она вздрогнула, когда он взял ее за руку, потом выключил свет. Они остались в полной темноте. Через несколько секунд он открыл дверь.

Грубо подталкивая, он довел Джину до края кровати, шепча на ухо, чтобы она двигалась как можно тише. Она удивлялась, как он ориентируется в темноте, как внимательно ощупывает каждую вещицу, стоявшую на туалетном столике.

Когда он взял пару наручников, которые она купила в подарок Тимми, сыну своего сотрудника по магазину, кровь у нее застыла в жилах. Это были игрушечные наручники, и купила она их только потому, что они здорово напоминали настоящие.

Незнакомец, разглядывая тускло поблескивающий металл, вертел игрушку так и эдак.

— Странно, — услышала она его шепот. При звуке его приятного, чуть хрипловатого голоса глаза у нее расширились. — Мне следует проверить их в деле, как об этом говорится в ваших книгах. — Он с интересом оглядел длинную шеренгу любовных и иных романов, выстроившихся на полке.

Минутный лирический перерыв окончился. Он поднял на нее черные, ничего не выражающие глаза.

— Ложись.

Коленки у нее опять подогнулись.

— Что?..

— Я сказал — ложись.

Испуганная, она посмотрела на наручники. Неужели он собирается приковать ее к кровати? Что делать, выхода у нее не было.

— Я легко не дамся. Я буду бороться до последнего.

Незнакомец издал какой-то странный звук и придвинулся ближе. Поджав колени, Джина приготовилась к нападению. Оно не последовало.

Он просто стоял, не двигая ни рукой, ни ногой. Можно было подумать, что перед ней не человек, а призрак. Джина задержала дыхание, а сердце ее билось как сумасшедшее.

Собрав оставшиеся силы в комок, она готовилась ударить его по ногам. Морган же разглядывал трясущуюся женщину. Она была уверена, что он нападет на нее. А что еще можно было подумать после того, как он неожиданно схватил ее в тот самый момент, когда она появилась на кухне, когда он силком протащил ее через весь дом в спальню?

Он сжал пальцами наручники.

— Послушай, я не смыкал глаз вот уже более тридцати шести часов. Мне нужно чуточку поспать до рассвета. И мне нужно это сделать для твоего же блага. — Он улыбнулся уголками губ, приподняв острую черную бровь. — Я же не раб какой-нибудь.

В какой-то момент Джина почувствовала прилив симпатии, отразившейся в его глазах. Может быть, это была просто игра света. Все его прежние действия были явной насмешкой.

Страх сменился раздражением. Какое он имел право насмехаться над ней?

От внезапного прилива гордости она вздернула подбородок.

— Нет!