Бухта Магнолия. Магия, чистая и злая

6. Богини умерли. Кари

Кари стояла спиной к окну и смотрела на закрытую дверь своей комнаты. С момента, как она выпроводила Наэля наружу, прошло ровно двенадцать секунд. Она надеялась, что он умеет быстро залезать на высокие стены и еще быстрее – бегать по ним. Собственно, по правилам она должна была бы выдать его, но не хотела навлечь неприятности на своего настоящего отца. Зачем он подослал ей на виллу парня, как нарочно оказавшегося агентом «Лилии»? Какие у него связи с этим синдикатом? И втайне – а она скорее откусила бы себе язык, чем призналась в этом – ей не доставляло удовольствия знание, какими изощренными способами Харуо навсегда стер бы с лица темноволосого парня его самодовольную улыбку.

Кари проклинала настоящего отца за его глупость. Мало того что он отдался на милость Дайширо, так что Кари едва смогла скрыть свою слабость, так он еще и втянул в дело Наэля. Было бы у нее больше времени, она бы расспросила парня, почему он связался с ее отцом. О материальной выгоде не могло быть и речи, ведь у родителей Кари не было денег. Помочь Наэлю бежать – единственный выход и попытка не навлечь на себя гнев Дайширо и избежать унижения. Уж такого удовольствия она Файоле не доставит!

По коридору прогремели шаги, и в следующий момент дверь распахнулась. В сопровождении троих охранников в комнату ворвался Харуо. Увидев гордо поднятую голову Кари, он остановился как вкопанный.

– Где он? – прохрипел Харуо.

– Что тебе нужно среди ночи в моей спальне? – резко вскрикнула она.

– Ты сама знаешь! Где он?

Кари фыркнула. Не полагалось Харуо разговаривать с ней в таком тоне, не говоря уже о том, что без убедительной причины или четкого разрешения Дайширо ему нечего было делать в ее личных покоях. За порогом комнаты она заметила Файолу – уже в человеческом облике. Юная мачеха Кари скрестила на груди руки и смотрела на нее свысока. Это было уже не в первый раз, когда она пыталась очернить Кари в глазах Дайширо. Хорошо для Кари, что Файола была далеко не так умна, как казалась сама себе.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь, – сказала Кари.

– Не прикидывайся дурочкой. Генджи захватил парня вместе с твоим отцом и привел их к «оболочкам». И тот сбежал – как я подозреваю, прямо сюда.

Генджи напал на отца Кари? При мысли о том, что он находится в хижине с «оболочками», по позвоночнику Кари прокатилась волна холода. Глупый старик! Почему он не мог просто уйти, когда Дайширо дал ему шанс?!

Кари шагнула к Харуо, сделала глубокий вдох, чтобы голос не дрожал, и произнесла отчетливо:

– Мне известно одно: ты ворвался в мою спальню без разрешения, чтобы… С какой целью? Тебе так хотелось увидеть меня в ночной рубашке?

Она провела ладонями по шелковой ткани. Харуо сжал губы и сделал вид, будто совсем не смущается рядом с полуодетой Кари.

– Обыщите комнату, – приказал он своим людям.

– Дайширо не обрадуется, если услышит о твоей выходке, – заметила Кари.

Пока мужчины перетряхивали комнату, она стояла с подчеркнуто скучающим видом и улыбалась Файоле. «Так просто ты меня не возьмешь», – думала Кари. Когда мужчины отдернули занавески, чтобы выглянуть наружу, пульс Кари участился. Но она ничем себя не выдала, и в следующий момент люди Харуо продолжили поиск уже в другом месте. Значит, Наэлю удалось скрыться.

Кари рассуждала и все-таки не была уверена, действительно ли у нее была причина для радости – или все-таки скорее для тревоги. Агент «Лилии» определенно был опасен. Он не только нашел ее настоящего отца и втерся к нему в доверие, он не только смог вломиться на виллу Немеа и покинуть ее живым, нет, все то время в комнате Кари, даже когда она грозила ему гневом Дайширо, он не выказал никакого страха. А спрятать от Кари страх не мог никто – слишком сильным был его сладкий фруктовый аромат. Так, значит, Наэль… не боялся. Ни одного мгновения.

– Все чисто, – объявили люди Харуо.

Телохранитель старался скрыть свое раздражение.

– Если увидишь что-то подозрительное, дай мне знать, Кари. Договорились?

– Неправильно поставленный вопрос. Правильно так: «О, дорогая Кари, можешь ли ты простить мне наглое вторжение в твои личные покои?» – Она подмигнула Файоле, вид которой выдавал, что она охотнее всего вырвала бы из груди Кари сердце. – «И пожалуйста, дорогая Кари, не рассказывай об этом Дайширо, чтобы он на меня не разозлился».

Харуо закатил глаза.

– Уходим, ребята. Мы должны его найти, – приказал он своим людям, которые вылетели из комнаты Кари, не попрощавшись. Неудивительно, что никто из троих не посмел взглянуть Кари в лицо – они поступили умнее, чем Харуо. Они знали, что слова Кари, хотя и язвительные, несли в себе зерно истины. Дайширо узнает о том, что случилось у него на вилле ночью, и Харуо придется найти их действиям чертовски убедительное объяснение.

Прежде чем он вышел из комнаты, Кари успела спросить:

– Так что там с моим отцом?

Она ненавидела себя за слабость, которая крылась в ее вопросе. Но ей важно было это выяснить.

– Я позаботился, чтобы он покинул территорию виллы. На сей раз он действительно ушел, – ответил Харуо, не оборачиваясь. – Если у него осталась хоть капля рассудка, то он сейчас на пути домой.

– А куда же ему еще идти?

– Он все время твердил, что должен вызволить тебя на свободу. Отчаявшиеся люди часто совершают глупости. – Харуо пожал плечами и вышел из комнаты. – Мне очень жаль, – пробормотал он еле слышно, перед тем как закрыть за собой дверь.

И Кари не спросила, за что он извиняется.

Остаток этой ночи Кари долго лежала без сна. Еще несколько часов после того, как Наэль покинул виллу, она не находила себе покоя. Через открытые окна она видела луну с изображением Юны, богини ветра и драконов, которая вдыхает жизнь во все живущее.

– Помоги моему настоящему отцу забыть меня, – шептала она.

Бессмысленная просьба, которую никто не услышит, но Кари становилось легче от этих слов. Даже если бы она никогда не призналась себе в этом. Здесь, в уединении спальни, она чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы позволить себе минутную слабость. Лишь ненадолго – перед тем, как снова стать самой собой: райской птичкой дона Немеа, сильной, неуязвимой, расчетливой.

Она бы сейчас охотнее обратилась с мольбой к Шакари, богине звезд и младшей сестре Луны и Солнца. Но на небе не было видно ни одной звездочки.

Как все дети Бухты Магнолия, Кари выросла с историями о богинях и их генералах. Ее мать рассказывала эти истории перед сном так часто, что Кари до сих пор помнила их наизусть:

Перед большинством домов в квартале Немеа стояли маленькие храмы, посвященные какому-нибудь из первых генералов. Люди поклонялись Рейтону, мастеру сокровищ, который обещал им богатство и благополучие. Они молились Куруну, целителю, о здоровье или Калисто, воину, о силе. Кари же все свои мольбы направляла прямиком к богиням. Она хорошо помнила, как однажды ночью тайком выбралась из дома, чтобы под одиноким небом поднести богиням жертвенные дары, плоды или цветы. Как она упрашивала Шакари дать ей силу наконец-то превратиться в райскую птичку. Как она умоляла, чтобы Шакари помогла ее семье, а позднее о том, чтобы помогла ей самой вырваться из золотой клетки.

Однажды Чичико застала ее за молитвой. У Кари по спине тогда бежал горячий и холодный пот одновременно. Она была уверена, что Чичико непременно расскажет дону Немеа о ее непослушании и позаботится, чтобы Кари была наказана. Но первая жена Дайширо только посмеялась и спросила падчерицу, мол, разве она не знает, что богини давно умерли?

Тогда Кари ей не поверила. Теперь она знала это наверняка – и все-таки… все-таки теплилась искра надежды, что Шакари и ее сестры – двойняшки Фео и Юна, Солнце и Луна, еще живы и вспомнят, что люди с их наивными мечтами нуждаются в божественной благодати.

Вздохнув, Кари перекатилась на живот и зарылась головой в подушки. Надо было отключиться, но страх перед теми образами, которые преследовали ее во сне, заставлял ее бодрствовать. Картина, как отец валяется на земле перед Дайширо и над ним глумятся. Воспоминания о родной хижине, голос матери и пение птиц, картины жизни, которая не только миновала, но была утрачена навсегда. Обезоруживающая улыбка Наэля, которую ей больше никогда не увидеть. Бесцельные мечты о райских птичках, драконах и богинях, надежда на счастье, обретение мира, который давно погиб.

Она так живо представляла себе героев древних преданий, что практически видела их танцующими в темноте спальни: драконов, райских птиц и даже смутные очертания богинь. А может, это ей снилось и она просто не заметила, как провалилась в мир грез и сновидений.

Внезапно ее тело пронзила острая боль, как будто кто-то воткнул ей в грудь ледяной кинжал. Кари судорожно пыталась поймать воздух ртом, вдохнуть, хотела закричать. Однако голос отказал ей, и в следующий момент боль прошла так же внезапно, как и появилась, и ее сменила теплая тяжесть, которая хоть и была невидимой, но укрыла Кари цементным одеялом и затягивала ее в темноту.

Все глубже и глубже.

Пока в кромешной тьме не осталось ничего, кроме покоя.