Бывшие. Мой секрет (СИ)

Глава 9. Дочки-матери

— Мам, ну сколько тебя можно ждать? — встречает меня дочь праведным возмущением, когда я, взмыленная и преисполненная чувства вины, вбегаю в детский сад.

Воспитатель уже ушла, написав мне, что оставила Еву у охранника.

Я летела, как могла, из дурацкого поселка, с нарушением правил — не специально, — и все же опоздала.

Заготовила оправдательную речь, но, судя по нарисованному от руки — очень качественно нарисованному, кстати, — а после с любовью раскрашенному трактору, ни Ева, ни мужчина в форме не скучали. То, что это именно трактор, а не кукла или цветочки какие, меня не удивляет — моя девочка всем игрушкам предпочитает машинки, особенно строительную технику.

— Смотри, что мы с Фролычем нарисовали. Правда, круто?

— Крутецки, — соглашаюсь с энтузиазмом. — Спасибо, что посидели с ней. Извините.

— С Евой посидеть в радость, — улыбается мужчина с бейджем "Борис Фролович" на груди. — Она смышленая. Песенки мне пела.

Это она умеет. Что есть, то есть.

Дочь встает и деловито собирает со стола уже раскрашенный — в синий, конечно, — трактор и еще два листа с ручными заготовками-контурами.

— Можно я домой возьму? — спохватившись, спрашивает.

Охранник кивает и мы, тепло попрощавшись, выходим на солнечную улицу.

— Почему ты так долго? — пытает дочь, пока я пристегиваю ее в детское кресло.

— Прости, малышка, меня задержал очень трудный клиент.

— А зачем ты к нему ходила, если он трудный?

Вопрос не в бровь, а в глаз. Действительно, зачем?..

— У меня не было выбора. Ты же знаешь, взрослые не всегда могут делать, что хотят. Иногда им приходится поступать так, как надо, даже если им это не нравится.

— Не взрослым тоже, — вздыхает дочурка. — Мне ведь не нравится манная каша, но я ее ем. Ма-ам, а ты помнишь наш уговор?

— Какой? — аккуратно выезжаю с тесной парковки у сада.

— Если одна из нас накосячила, то другой полагается что?

— Что? — улыбаюсь, уже зная, что услышу.

— Ком-пен-са-ци-я, — деловито и торжественно.

— Компенсация? — повторяю удивлённо. — Я помню, мы договаривались о подарке.

— Неть, — активно мотает светлой головкой. — Подарок дарят на день рождения, Новый год, на девочковый день, — загибая пальчики, перечисляет вдумчиво, стараясь ничего не забыть. — На день Евы, и другие праздники. А за плохое настроение полагается ком-пен-са-ция. Так Дима говорит.

Дима с первого дня знакомства разговаривает с ней как с взрослой, не сюсюкая, хотя ей тогда едва исполнилось два. Употребляет не детскую лексику и, вообще, не делает скидок на возраст.

Сначала меня это удивляло и даже раздражало, но Еве такое общение явно по душе, она чувствует себя важной и, не стесняясь, переспрашивает у него значение каждого незнакомого слова, а Диме никогда не лень ей объяснить и разжевать, отвечая на сотое подряд " а это что значит?"

Наверное, это первое, что подкупило меня в нем.

— И какую ты хочешь компенсацию?

— Пиццу и картошку-фри, — не задумываясь.

Снова не могу сдержать улыбку — похоже, это заранее продуманная акция. Дочка только и ждала момента, когда же я "накосячу".

— Ты голодная?

— Неть, я хочу пиццу и фри. Я заслужила.

— Хорошо. закажем домой или…

— В кафе! — безапелляционно.

Этот ответ тоже был более чем ожидаем.

Нажимаю на руле кнопку голосового управления навигатором и прокладываю путь к ближайшему филиалу "Додо".

Он оказывается на фудкорте Торгового центра.

Поднимаемся на эскалаторе, я останавливаюсь у стойки с оранжевой птицей на вывеске, чтобы сделать заказ, а Ева бежит занимать столик — обязательно у окна — и сидит с важным видом. Смотрит в панорамное окно на проезжающие внизу машины, а я незаметно наблюдаю за ней из очереди, и в груди разливается тепло.

Ева — мое самое большое счастье, моя гордость и лучшее, что случилось со мной в жизни. Ребенок от любимого… Что может быть естественнее? Даже если мы с ним никогда не будем вместе.

Ни разу в жизни, ни на одну секунду я не пожалела о том своем решении. О решении родить от него, но, может, я была не права, когда…

— Ваш, девушка, — вырывает меня из мыслей голос парня, ожидающего заказа рядом со мной.

На экране горит мой номер, я бормочу спасибо и забираю свой поднос. Видя, что я иду к ней с добычей, Ева вскакивает со стула и начинает пританцовывать от радости.

— Наконец-то!

Ставлю перед ней поднос, бутылку с морсом "смущенная клюква" и ягодный чай для себя, но сеть рядом не успеваю — телефон в руке начинает звонить. Взгляд на экран и сердце замирает.

Несколько секунд сомневаюсь, отвечать или нет, но все же двигаю зеленой трубкой по дисплею.

— Ты в "Афимолле"?

Приветствия никогда не были коньком Кирилла.

— Нет, — тороплюсь соврать, не успев подумать.

Боже, как он узнал? И что он здесь делает?

"Действительно, что он делает в ТЦ в двух шагах от своего офиса?.." стебёт безжалостно внутренний голос.

Какая я дура! Почему не подумала об этом, когда выбирала место?! Что делать?

Нельзя, чтобы он увидел меня с Евой!

— Я видел твою машину. Где ты, Марго?

"Где я? Ну где же я?"

Стараюсь погасить панику и думать. Я однозначно где-то там, куда ему нельзя. Первым в голову приходит, конечно, женский туалет, но его отметаю — это слишком.

— Я в примерочной, — мой чересчур самостоятельный рот произносит другой очевидный ответ до того, как я успеваю прикусить язык.

Делаю это сразу после — чертовски больно, но сказанного не вернешь. Он, конечно, уцепится за этот промах. Я еще не договорила, но уже примерно представляла, какой будет его следующая реплика.

— Оу, — Потемкин воодушевляется: — В каком магазине? Нижнего белья, надеюсь? Могу подойти и помочь с выбором. Ты же знаешь, я лучше тебя разбираюсь в том, что тебе идет.

Его голос приобретает томность и легкую хрипотцу, от которой я моментально покрываюсь мурашками.

Злюсь на себя — что за дурацкие реакции тела?!

Мне ведь уже не пятнадцать. И даже не двадцать. Времена, когда я млела и таяла от его голоса и нахального, раздевающего взгляда, прошли. Давно.

Или нет?..

Хочется взвыть. А надо продолжать улыбаться, чтобы не встревожить дочь.

Отхожу на пару шагов подальше от Евы, чтобы она не слышала разговора, и, стерев улыбку, перехожу на официальный тон:

— Это в прошлом, Кирилл Владимирович. К тому же, мне уже помогают, не беспокойтесь.

Врать, так по полной.

— Твой Дима, — проявляет он чудеса сообразительности. — Уверен, что он не знает тебя так же хорошо, как я.

— Мне нет дела до твоей уверенности, Кирилл. И ты разве тут не со своей невестой? — не удержавшись от язвительного вопроса, вновь прикусываю язык.

Что за тактику ведения беседы я сегодня выбрала — поддавки?!

— Вижу, Ольга тоже тебя очаровала. Она это умеет, да.

— Очаровала?.. — не верю своим ушам.

— Как иначе объяснить, почему ты тащишь ее в каждый наш разговор? Даже я не настолько ей одержим. Хотя, знаешь, есть за что.

Опять эти "тонкие" намеки. Он совершенно открыто и беззастенчиво дразнит меня. Тролль нашелся…

Хватит с меня его шуточек!

— Ваша интимная жизнь, Кирилл, меня совершенно не интересует. Ты не любитель держать свечку и я, представь, тоже. Если у тебя нет ко мне вопросов или пожеланий, касающихся проекта, то давай свернем эту бессмысленную перепалку.

— А ты сейчас одета?

— В смысле? — опешиваю от такого перехода.

— Ну, ты же в примерочной. Ты же не поверх своей одежды новую примеряешь?

Блин! Я же в примерочной!..

— Не поверх, но это не твое дело. И спасибо, что вспомнил, что я сейчас очень занята, давай поговорим в другой раз.

— Я хотел бы встретиться. Раз уж мы так удачно…

— В другой. Раз. Кирилл, — обрываю его.

— Ок, — после недолгой паузы. — Тогда заезжай ко мне завтра в офис.

— Завтра у меня встреча с бригадой на объекте. Я буду занята с ними весь день. Вряд ли я…

— Хорошо, — неожиданно легко соглашается Потемкин. — В другой раз так в другой раз.

Звонок обрывается, я с недоумением смотрю на потухший телефон.

Что это было?..

Возвращаюсь за столик к Еве. Отпиваю свой остывший чай.

— Кто это был, мам: Дима?

— Нет, не Дима. К сожалению.

— Трудный клиент? — делится догадкой — в сообразительности она своему отцу не уступает.

— Он самый, — вздыхаю.

— И чего он хочет от тебя? — протягивает мне недоеденный край от своей пиццы, я послушно откусываю корку.

— Он, наверное, и сам не знает, чего хочет, малышка.

— И поэтому ты грустишь?

Грущу? Это так заметно?!

— Привет, — раздается над ухом знакомый голос.