Бывшие. Папа на месяц

Глава 11

Ксюша

– Вам нужно лечь в больницу как можно скорее! – говорит доктор.

– Все настолько серьезно? – пугаюсь я.

– М – м – м, не могу сейчас ничего вам сказать, нужны дополнительные обследования, – говорит суровый врач не глядя мне в глаза.

По моей спине струится холодный пот, я в ужасе, неужели я настолько больна. что у меня совсем нет времени.

На ватных ногах я выхожу из клиники и еду в свой маленький салон.

Отдаю распоряжения администратору Лене, очень ответственной девушке, на нее я всегда могу положиться. Хорошо, что мой салон может работать без меня им если что и бабушка управлять сможет.

– Ксюх, привет – откуда не возьмись мне навстречу идет Данилов.

Высокий, спортивный, красивый до умопомрачения. Ну зачем он такой сексуальный? От мыслей о том, что сегодня ночью мы спали в одной кровати, мне становится жарко. Я замечаю взгляды оборачивающихся девиц, если бы они только знали что это я, серая мышка, обнимала ночью этого статного красавца, все волосы мне повыдергивали бы.

– Привет, ты чего здесь? – спрашиваю я.

– На работу ходил, – удивленно отвечает он – я же все таки работаю.

– Ага, а здесь что делаешь?

– Пообедать вышел, – отвечает он.

– Далеко вышел, Данилов, твоя школа за три километра отсюда!

– Ну хорошо, тебя искал, – сдается он·– и нашел!

– А зачем? – спрашиваю я

– Хотел поговорить без лишних ушей, а то все время нам мешают…Твоя бабуля просто класс, но при ней не все можно обсудить. ·

– И что же ты обсуждать собрался? – я краснею, неужели он хочет поговорить о том, что ночью я буквально на нем спала. ·

– Об Артеме, – серьезно говорит Данилов, – это прям проблема, сегодня он облил меня компотом!

– Да ладно? – говорю я, усмехаясь, – какой ужас, надеюсь ты не пострадал? ·

– Компот горячий был, между прочим, он мне его прямо на голову вылил – обиженно говорит Данилов.

– Не ври, – говорю я, – бабушка не дала бы горячее Артему.

– Ну компот это фигня, согласен, но ты понимаешь что он ревнует тебя ко мне? А так быть не должно. Я его отец в конце концов, – говорит Дима

– А что ты хотел? Ты же не появлялся в его жизни никогда. Вот и получай теперь, – огрызаюсь я, хотя не могу не признать, что Димка прав.

– Это не я хотел, Ксюх, а ты, но теперь все очень неправдоподобно получается. Бабушка твоя уже косится.

– Ну может ты хоть немного с ним поиграешь? Развлечешь чем-нибудь, погулять возьмешь, он быстрее и привыкнет, – говорю я

– Хм я попробую, но и ты должна помочь, – говорит он.

– Как? – удивленно спрашиваю я.

– Ты должна почаще меня обнимать на его глазах. Так он быстрее привыкнет, что это нормально. И вообще относится ко мне с уважением.

– Зачем мне тебя обнимать? – удивляюсь я, – и я тебя и так уважаю.

– Да потому что ты относишься ко мне как к дружку, Димка то, Димка се, вот и он так же, он же за тобой повторяет. Димка убери ноги, Димка подними носки, – передразнивает он меня, – в его голове я досадная помеха, а не отец и не любимый мужчина его матери.

– Ну, извини, играть на публику я не умею, – начинаю я закипать.

– Ну ты все таки подумай, – говорит Димка, – пойдем поедим где-нибудь, раз уж мы на обеде. А что это у тебя там в сумке?

Я с ужасом замечаю, что из сумки выглядывают бумаги с логотипом клиники.

– Ничего особенного, просто проверка стандартная, ежегодная, – отмахиваюсь я.

Кого я пытаюсь обмануть? Димка спортсмен, он эти медосмотры постоянно проходит. Но вообще это не его дело.

– Ага – кивает он, не зацикливаясь, и я тихо выдыхаю.

Мы идем в ближайшее кафе

– Сделай рожу пострашнее, – раздраженно говорю я, – на тебя все смотрят!

– Ревнуешь, Бабушкина? – хитро усмехается он.

– Еще чего, – фыркаю я и Данилов мне назло подмигивает двум девицам за столиком от чего те начинают глупо хихикать. Ух, бесстыжий!

Мы делаем заказ и я отправляюсь в дамскую комнату помыть руки, когда я возвращаюсь, я вижу просто возмутительную картину. Димка разложил мои бумаги на столе и разглядывает их.

– Ты что?! – возмущаюсь я, – как тебе не стыдно! Ты залез в мою сумку?

– Ну и что, – пожимает он плечами

– Отдай сейчас же! – я пытаюсь выдернуть листы но он накрывает их своей широкой пятерней.

Надежда что он не успел их рассмотреть и прочитать, тает как первый снег.