Бывший. Путь обратно

Глава 5

— Катюш, ну ты чего? — жадные руки тискали грудь, шарили по телу, задирали подол платья. — Нет же дочки, никто не помешает.

— Пусти, Марк. — отпихнула настойчивые лапы. — Не хочу я. Устала.

— Я же специально сменами в клинике поменялся. — Марк чуть отступил, но руки не убрал, требовательно сжимал мои плечи. — Думал, встречу тебя, время вместе проведём. Чего ломаешься, Кать? Если не сегодня, то неизвестно, когда ещё совпадём по времени.

Тёмные брови недовольно сошлись к переносице, красивые губы сжались в тонкую линию.

— Кать?

Чувствовала, что злится. Таким голосом Марк отчитывал накосячивших медсестёр в своём отделении. Недоволен, в голосе нетерпение и злое разочарование, а я даже глаз на него поднять не могла, так плохо мне было. Душу словно наизнанку вывернуло. Какой к чёрту секс?

Сколько горьких воспоминаний воскресил в памяти один только взгляд на соседского гостя. Поднял со дна души обиду, непонимание, разочарование в парне, которого полюбила когда-то. Доверилась.

Я же готова была пойти с Сашей до конца. Даже сбежать, если понадобилось бы. На край света, куда угодно. В неведомую мне Пермь, на дальний восток, на северный полюс. Лишь бы с ним.

Саша уехал рано утром. Мы провели последнюю ночь с ним. Жгли костёр на песчаной косе, сидели обнявшись, прижавшись тесно, тесно. Целовались до посиневших губ, а на рассвете с трудом оторвавшись друг от друга, попрощались у куста сирени возле моего дома.

Я звонила. Каждый день. По несколько раз в день. Писала сообщения. Его телефон был всегда включен. На звонки Саша не отвечал, а СМС читал, но ни разу, ни разу не написал ни одного ответа.

А через две недели сообщил о том, что у него есть другая.

— Кать. — недовольно тянул Марк. — Ты решила прокатить меня сегодня с сексом?

Да чёрт побери! Взрослый же мужик. Неужели не видит, что не до любви мне сейчас, не до его ласк. С чего такая настойчивость вдруг? Мы не виделись всего два дня.

Я с трудом подавила поднявшееся в душе раздражение. Мне же нравился этот мужчина, и у нас с ним было всё хорошо. Почему тогда я испытывала сейчас к Марку такую неприязнь? Почему его ладони на моём теле вызывали только отвращение?

Вывернулась из холёных рук, отступила на шаг. Не хочу! Пускай думает что угодно, но сейчас я не готова к зажигательному сексу с ним. Ни к какому не готова.

От высохших на щеках слёз кожу лица стянул, жгло.

— Марк, я умыться хочу с дороги. Да и сумку с продуктами разобрать нужно. — Бросила быстрый взгляд на недовольное лицо и отвернулась. Передёрнула плечами, не сумев перебороть свои чувства.

— Опять гусей-утей привезла? — злой сарказм сочился из него, как ядовитый сок борщевика, обжигал до волдырей. Или я сейчас была слишком слаба и уязвима? Каждый нерв обнажён, словно освежевали меня, всю твёрдую шкуру, которую успела нарастить за эти годы, содрали.

— Чем тебе гуси не угодили? — шагнула в сторону ванной. — Раньше ел с удовольствием и не жаловался.

Он всегда был такой. Саркастичный, мог зло пошутить над кем угодно. Над младшим медицинским персоналом, над пациентами, надо мной. Презрительно морщить свой аристократический нос, словно презирал всё и всех вокруг. По первости я восхищалась им, тайно млела перед его злой харизмой, считала умным. Со временем флёр загадочного и неординарного мужчины растаял, я поняла, что он просто обиженный мальчик с непомерными амбициями, которые не спешили воплощаться в жизнь.

Хлопнула дверью перед его носом, но Марка это не остановило, распахнул её и вошёл следом.

— Ты меня сейчас куском попрекнула?

— Господи, Марк, — устало закрыла глаза и, оперевшись ладонями об раковину, задрала лицо вверх. — Ты первый начал. Что за насмешка над тем, что я домашние продукты от родителей привожу? Что в этом такого?

— Как там говорят? Девушку из деревни вывезти можно, а вот деревню из девушки — никогда. — плеснул на меня очередную порцию яда. — Так вот, ты даже выехать из деревни так и не смогла.

Я открыла глаза и уставилась на Марка. Нет, меня не задели его слова, я свою станицу любила и очень скучала по ней. Любила родителей, всю жизнь проживших в ней, любила братьев. Я не стеснялась того, откуда я родом. Там в моей станице жили прекрасные люди. сильные, работящие, прямые и чистые душой. настоящие.

И выглядела я сейчас, как обычная, среднестатистическая городская девушка. Работающая. для меня в приоритете в выборе одежды было удобство. Имелись у меня и каблуки, и даже пара вечерних платьев, но в повседневной жизни я предпочитала кроссовки и мокасины.

— И это потому, что я тебе сейчас в сексе отказала?

— Знал бы, даже заморачиваться не стал. Человека напряг, вызвал из дома, чтобы подменил меня после обеда. Что же ты такая тугая, Катя? вечно у тебя куча проблем и дел. То дочь, то подработки. — раздражённо морщился Марк. — Только и могу, что в кабинете тебя по-быстрому трахнуть. Думал, сегодня по-человечески встретимся, отдохнём, так нет устала она, гуси ждут.

— Гусей сегодня нет, только курица. — я равнодушно пожала плечами. Внутри что-то лопнуло, оторвалось, отломилось, как пересохшая пуповина. — Иди, Марк, дорабатывай свою смену. Спасибо, что встретил и с сумкой помог, но сегодня увеселительных мероприятий не будет. И завтра тоже. И послезавтра. Вообще, ничего больше не будет.

— Это ты меня сейчас типа бросаешь? Встрепенулся, нет, даже подпрыгнул от неожиданности и возмущения. — Ты — МЕНЯ? Врача с высшим образованием, бросает какая-то медсестра с училищем? Мать-одиночка прицепом!

— Прицепом был ты, Марк. — я сурово свела брови. Никто не смеет называть моего Бельчонка прицепом, довеском или нагулишем! Порву всякого! — Пожрать, да потрахаться на халяву — всё, на что ты способен.

— А ты думала, я тебя замуж возьму? — издевательски ухмыльнулся, а самого трясло от злости так, что плечи и руки дёргались. Сжал холёные пальцы в кулаки, надвинулся на меня.

— Не дай бог, такого счастья. — пробурчала, отвернувшись к раковине. Я его не боялась. кишка у Марка слаба руку на меня поднять. Если что и сможет, то только нагадить мне на работе. Работали-то мы в одной клинике и веса у врача побольше, чем у процедурной медсестры.

Вздрогнула, когда Марк с психом бахнул дверью, но оборачиваться не стала, открыла кран с холодной водой и посмотрела на своё отражение в зеркале. Дура ты, Катя. Не делай так больше. Не пытайся залечить раненое сердце с тем, кто не стоит твоей любви.