Бывший. Все вернется

Глава 44. Саша

Провернув нехилую комбинацию, я приступаю к своей непосредственной работе. С отпуском и моим отсутствием в офисе ее накопилось немало. Больше всего нервничает Каганович, директор «Газстроя».

— Ты понимаешь, Саша, что они нас нагнуть хотят? — шипит он мне в переговорке, когда все вышли. Совещание длилось четыре часа, я выжат как лимон.

— Не нагнуть, а прогнуть, Слав. Это разные вещи.

— И что ты думаешь?

— Мы ведь гибкие! — подмигиваю я, чем раззадориваю его еще больше.

— Если этих заправок не будет, сам знаешь, кто зайдет на наше место.

— Все нормально будет, не ссы. Истеришь как девчонка. Сегодня же наберу Горячеву, у нас с ним старые связи.

Каганович переживает за свою задницу. Санкции ставят нам палки в колеса и бьют по снабжению и необходимому оснащению. На трассе Москва-Пермь мы выиграли жирный тендер на строительство газовых заправок. Фирма, которая раньше с нами работала, ушла из России. А наши местные поставщики не говорят конкретных сроков и плавают в цифрах предварительного договора.

— Хотят подороже в Китай продать свое оборудование, Саш. Я тебе точно говорю!

— В Узбекистан поедешь, если что. Связи налаживать. Тендер наш — поставщики найдутся.

— А Горячев?

— Позвоню, сказал же.

— Ты задумчивый какой-то. Все нормально? Как жена?

— Великолепно. Мы развелись! — хохочу я.

— Ого? И как ты?

— Жалею, что раньше этого не сделал.

— А Марьям?

— Хотел поздравить с разводом, а она от меня прячется. Но я не очень и искал, на самом деле.

— Жаль, конечно, столько лет были вместе.

— Нечего жалеть. Было и было. Слава богу, детей нет, делить нечего.

После работы, уже поздним вечером выхожу из офиса, набираю Лану, глухо по всем фронтам. В блоке везде. Степан пишет, что девушка дома одна. Грустная. Потерпи, малышка, скоро развеселю. Нутро хочет к ней, рвется, но я взял паузу. Так лучше. Пока она меня и на порог не пустит. Марьям решила, что убежит от проблемы, если закроет глаза. Отключила телефон, Софья, ее мать — мне не отвечает. Ну хорошо. Снова набираю бывшую жену- не абонент.

Едва кладу трубку, поступает входящий. Номер неизвестный.

— Да! — коротко отвечаю.

— Александр? — слышу трубке мужской голос с едва различимым акцентом.

— Да, слушаю.

— Это Матео. Я хочу, чтобы ты знал. С Ланой у нас ничего нет и не было. Она попросила подыграть ей в тот день. Не знаю уж, в чем ты накосячил, но ей сейчас очень плохо.

— Спасибо.

— Она — прекрасная девушка. Не обижай ее.

— Она сама кого хочешь обидит. — хмыкаю я и отбиваюсь. Что ж, мои догадки, в очередной раз, подтверждены

Сажусь в машину и еду к теще. Марьям сто пудово там. Консьержка меня знает, и я без проблем поднимают на третий этаж. Мне похуй, что поздно, трезвоню в звонок.

Дверь открывает удивленная Софья, увидев меня, пытается тут же ее закрыть, но я предусмотрительно просовываю ботинок, и не даю этого сделать.

— Добрый вечер, Софья. Где Марьям? — глядя прямо в глаза, спрашиваю я.

— Нет ее! — отводя взгляд, отвечает теща.

— Я зайду, проверю?

— Уже поздно. Завтра приходи.

— Действительно. У меня ведь куча свободного времени! — фыркаю, не собираюсь отступать. — Ну так что? Силой заходить, или запустите любимого зятя?

— Бывшего зятя.

— Но от этого не менее любимого, правда?

— Ты ведь не уйдешь?

— Конечно нет!

С недовольным видом она запускает меня в прихожую, сложив руки на груди.

— Как меня это все достало, — вздыхает Софья. — Кто бы знал!

— Что именно? — приподнимаю одну бровь.

— Иди! — неопределенно указывает она в стороны комнаты Марьям.

Замечаю у входа мужские ботинки и обувь своей бывшей жены.

— Виктор приехал? Давно не виделись.

Отец Марьям — геолог, за всю нашу семейную жизнь я видел его два раза. Один раз на свадьбе, и еще года два назад. Хороший мужик, простой, но не особо разговорчивый.

— Нет, Саша. Это не Виктор.

— А кто?

Пожав плечами, теща разворачивается и двигается в сторону гостиной.

От Марьям мне нужна информация о том, что она делала у Ланы, и, пожалуй, все. Также я привез ей документы на квартиру и машину. И деньги на первое время.

Прохожу по широкому коридору и дергаю дверь ее девичьей комнаты на себя. От увиденного буквально начинаю ржать как ненормальный. Моя бывшая жена лежит на своей кровати в шортах, еле прикрывающих задницу. Ее обнимает какой-то мужик, потягивающий пиво. Они смотрят «Великолепный век», или как там называется сериал про султана.

— Добрый вечер! — весело здороваюсь я. — Маруся, можно тебя на пару слов?

Будто увидев привидение, блондинка соскакивает с кровати и начинает суетиться.

— Саша, это не то, что ты думаешь! — тараторит она. — Это мой брат.

— Ага. А я — английская королева.

— Только не надо мне сцен ревности закатывать! — начинает она истерить. «Брат» молча таращится на нас.

— Слушай, мне вообще похуй, если честно, с кем ты и что делаешь. На пару слов выйдем.

Разворачиваюсь и иду на кухню, Марьям заходит следом с обиженным выражением лица, закрывая за собой дверь.

— Зачем ты к Свете приезжала?

— Я не была у нее! — пожимает плечами девушка.

— Марьям, что за детский сад? Я знаю, что была.

— Ну если и была. Откуда ты знаешь? Спишь с ней?

— Сплю. Только не надо истерик. Мы теперь официально в разводе. Вот — твой экземпляр свидетельства, документы на квартиру и машину. И деньги на первое время. Больше ни на что не рассчитывай. Не дам ни копейки.

— Капец, Морозов. Ты так спокойно об этом говоришь? Мы столько лет вместе прожили.

— Прожили вместе, и что с того? Ты обо мне не знаешь ничего вообще.

— А ты что знаешь обо мне?

— Какая уже разница? — устало вздыхаю я. — Что ты ей наговорила?

— Правду сказала.

— Какую? Говори, Марьям. Мне что, силой из тебя вытаскивать информацию?

— Что ты с ней из-за денег.

— Каких, блядь, денег? — я начинаю вскипать, буравя ее взглядом. О чем я вообще думал, женившись на ней? Весь мозг в яйца стек?

— Я все знаю про наследство. И мне нужна моя доля.

— Пришлю тебе банку оливок в подарок — вот твоя доля. Кто тебе слил информацию?

— Я все знаю и про Кипр, и про наследство. Такие болтливые секретарши, ужас просто. Пришлось пожертвовать ювелиркой, которую ты мне дарил. Рассказали все как миленькие.

— А Света причем?

— Да не причем твоя Света! — переходит на крик бывшая жена. — Света то, Света се. Достало! Сколько ни пыталась, никак не могу дотянуться. Даже замуж вышла за тебя. На хрена? Ты ни дня меня не любил, и я не была счастлива. В Гнесинке этой училась, пыталась как Света карьеру построить. А не мое это все! Не мое! Неуспешная я. А так хотелось! И тут. Смотрела ее сториз из отпуска. Светится от счастья, я ведь сразу поняла, что вы вместе улетели. И сорвало от ревности крышу.

— Что вы кричите здесь? — обеспокоенно заглядывает Софья.

— А как не кричать? Муж вот откупиться пытается! — увеличивает громкость Марьям, переходя на фальцет. — Подачки жалкие притащил! Ржавое корыто и каморку на откуп! Еще и развелся.

— Марюша, перестань. Отпусти уже его и живите себе дальше! — пытается урезонить ее мать.

— Светке отдать? Еще чего!

Я молча наблюдаю за игрой актрисы погорелого театра, сжав зубы от злости.

— Ей и так, и слава, и деньги, и мой муж. А я чем хуже?

— Марьям! — тихо говорю я, еле сдерживаясь от гнева. — Что ты ей сказала?

— А что? На порог тебя не пускает? Так ей и надо, пусть поревет в подушку. Еще и видео обнародовали то, поделом!

— Софья. Дочь приведите в чувство, пожалуйста! Иначе, я за себя не отвечаю.

Теща оказывается более проницательной, и тихо что-то шепчет ей на ухо. Марьям затихает.

— Можно я с тобой поговорю? Она не в себе.

— Нет. Пусть скажет сама.

— Я сказала, что мы готовимся к ЭКО и хотим малыша, а еще, что все спланировали, и ты с ней из-за наследства.

— Чего? — не могу поверить своим ушам. — Ты совсем ебанулась умом?

— Александр! В моем доме так не выражаются! — строго замечает женщина.

— Да мне похуй, Софья Павловна. У Вас дочь сумасшедшая, а вы от мата готовы в обморок упасть.

— Да, я сумасшедшая. Но только потому, что любила тебя!

— Кто тот мужик в комнате?

— Брат мой! — не унимается бывшая жена.

— Марьям, хватит! — вскрикивает Софья, схватившись за голову. — Надоело! Иди в свою комнату! Немедленно!

Марьям долго смотрит на мать, затем на меня, и молча выходит из кухни.

— Мне очень неловко об этом говорить, но у моей дочери есть небольшая особенность. Мы не говорим об этом, и всегда старались держать в тайне! — усаживается напротив меня и начинает теребить салфетку теща.

Я молча слушаю, и она продолжает рассказ.

— В детстве Марьяша пережила глубокую травму. Я уезжала на гастроли с симфоническим оркестром, Витя был в очередной экспедиции, и она осталась с бабушкой, моей мамой. Марусеньке было всего четыре года. После садика они пришли домой, поиграли, и легли спать. С утра у мамы случился обширный инфаркт, и она умерла. Марьяша два дня была рядом ней. Мы забили тревогу, когда ее потеряли в детском саду. Телефоны мобильные тогда были редкостью, мы созванивались раз в неделю. Каким-то чудом дозвонились на вахту Дворца культуры, где мы должны были выступать, меня нашли и спросили, где Марьяша. Тогда я попыталась до них дозвониться, никто не отвечал. Потом я позвонила соседям, они пошли к ним домой, звонили, стучали. Марьям была очень напугана и плакала, но не могла открыть. В итоге, дверь пришлось взламывать и маму нашли мертвой. Я прилетела в Москву первым же рейсом. Затем у дочки начались небольшие отклонения, которые поддавались коррекции. С пяти лет Марьям стоит на учете психиатра с диагнозом мифомания и патологическая зависть.

— У психиатра? — хмурюсь я.

— Да. Патологическое вранье считается психологическим расстройством. Люди, страдающие от этого синдрома часто склонны придумывать ложные истории, даже когда для них нет никакой явной выгоды. Затем это постепенно стало перетекать в патологическую зависть — состояние, когда человек испытывает чрезмерное желание иметь то, что принадлежит другим, и часто ощущает негативные эмоции из-за этого. Люди, страдающие от патологической зависти, могут чувствовать обиду, злость, агрессию или даже депрессию из-за того, что у других есть что-то, чего у них нет. С детства ей нужно было все, как у других. Мы покупали ей платье как у подружки, планшет, компьютер. Когда ей было девять, подружке купили котенка. Марьям тоже очень хотела кошку, но у нее аллергия. В итоге, она закрыла котенка в туалете, оставив открытым унитаз, малыш запрыгнул туда и чуть не утонул. Мы увеличили дозу лекарств. Со временем, она научилась с этим жить, и, как я думала, поборола недуг. Но нет. Затем она встретила Свету и слетела с катушек. Мне жаль, Саша, но другой дочери у меня нет. Я ее очень люблю. Пожалуйста, не сердись на нее. Она больна.

— А ребенок, Софья? Он вообще был? Мой?

— Был, но не твой. Рустама. — кивает она в сторону двери. — Она сделала аборт, испугавшись, что ты узнаешь, но упросила врача указать, что произошел выкидыш.

Я закрываю глаза, в ушах стоит противный писк.

— Пиздец вы. Обе! У меня нет слов.

Пошатываясь, поднимаюсь из-за стола, и двигаюсь в направлении двери.

— Чтоб больше не видел и не слышал. Никогда! — цежу я. Делаю пару шагов, и останавливаюсь. Оборачиваюсь к столу, и задаю вопрос. — Видео Светы — ее рук дело?