Царевна Медного хребта

12 глава

В комнате постепенно темнеет. День давно сменился вечером и настойчиво спешит превратиться в ночь. Время бежит, уклоняясь от глаз, как встревоженный олень, спеша исчезнуть в густой тени леса. Веселина хочет спросить о том, кем является волхв, которого она встречала уже трижды. Сегодня, впервые, его победив, хоть и не самостоятельно. Она думает о том, как сформулировать вопрос без обвинений. Человек пришёл в Меднолесье за Дубыней. Старый пастух знал его.

В комнате становится темнее и старик вынимает осколок звезды, подаренный ему Веселиной. Это напоминает ей о благодарности. Внутри хижины пахнет сосновой смолой. Веселина вздыхает, поворачивает голову, чтобы посмотреть на Ярослава. Сын старого пастуха выглядит так, словно ненавидит находиться в маленькой хижине, где даже нет сеней. Одна большая комната, с печью в центре. Осколок звезды освещает всё вокруг, создавая длинные густые тени от печи и людей вокруг. Ярослав не смотрит по сторонам, синие глаза напряжённо сосредоточены на том, чтобы не выдать его чувств. Веселина почти слышит эхо вокруг него. То, как он злится. Это заставляет её саму напрягаться, потому что Ярослав здесь только из-за Дубыни, а Веселина не понимает как он может так громко чувствовать, при этом выглядя как вершина ледяной горы, неприступный и холодный. Взгляд у Ярослава достаточно острый, чтобы когда он поворачивается к Веселине — она ощутила порезы на коже. И несмотря на это — он подобен каменной маске, его лицо гладкое и лишённое всякого выражения. Синие глаза проникают в душу, как лезвие в плоть. Ярослав быстро отворачивается, очевидно как он не нашёл в Веселине ничего стоящего внимания. Он снова смотрит на своего отца и Веселина понимает что задержала дыхание. Дубыня и Солоха тихо спорят.

— Не стоит вам просто вдвоем бродить по лесу! Давай, Лють, сходи проводи их.

Веселина удивлённо моргает, услышав эти слова. Обратив, наконец-то внимание на разговор. Она только поворачивается к пастуху, чтобы возмутиться, но Солоха, конечно, отвечает ему быстрее, даже если в начале она громко смеется.

— Женщины сильнее мужчин, старый.

Солоха не пытается оскорблять, она просто сообщает правду. Ведьмовство сильнее Колдовства, проще и быстрее. Не требует обучения. Женщины могут учить друг друга, как сама Солоха уже второй год обучает Веселину, но на самом деле кроме дара и понимания как именно составлять Слова — ничего не требуется. А дар есть у всех. Он поёт в крови, передаётся от матери к дочери, существует независимо от того, хочет ли кто-то его использовать. Колдовство — это обучение, система сложных жестов и любая ошибка в нём развеет всё. В Ведьмовстве не существует ошибок кроме самих желаний ведьмы. И все женщины — от природы ведьмы, вопрос только в том, какой силы будет их дар.

И хотя Дубыня, конечно, должен это знать, он качает головой Солохе в ответ и улыбается мягко и снисходительно:

— Я буду чувствовать себя таким виноватым, если Иван вернётся.

— Это избыточно, — морщится Солоха, выглядя немного презрительно и холодный острый взгляд Ярослава сосредотачивается на ней. Дубыне требуется положить руку на плечо сына, чтобы он молчал. Воспитание заставляет его не реагировать. Веселине попросту скучно, даже если она немного очарована Ярославом. Кроме месяцев все кого она встречала — были или богатырями или крестьянами. Слишком бедными или слишком воинственными. Ярослав… утонченный, похожий на Малахитницу, из-за чего он очаровывает Веселину с легкостью, не прилагая усилий и ясно не задумываясь о том, хочет ли этого.

Веселина осознает то, как много она смотрит на этого молодца и от того испытывает острое желание немедленно сбежать. Она бы немедленно превратилась в ящерицу и скрылась между старых грязных досок пола, найдя какую-то щель, в которой сможет исчезнуть, но неожиданно Солоха держит ее за локоть. Заземляет, принуждая остаться на месте. Веселина не бежит.

Или, хотя бы, она не срывается с места сразу. Только следует за своей наставницей к двери. Та что-то говорит, смеясь, но всё, чего хочет Веселина это уйти. Она чувствует, как её настигает холодный ветер, пронизывающий до костей страх. В неё пробуждается немного паники и беспокойства.

Мама попросила её быть осторожней. Выразила беспокойство, но хотела только чтобы Веселина не рисковала и была под охраной. Она могла бы сказать не выходить из дворца, но не сделала этого. Она естественно хотела запретить Веселине быть где-то рядом с волхвом, но почти промолчала. Веселина скатывается по спирали, чувствуя себя неправильно. Она следует за наставницей, но даже не замечает где именно они. Не знает попрощалась ли с Ярославом или Дубыней. Мысли о том, как должно быть, будет взволнована, в худшем смысле, Малахитница подавляют Веселину. Она не знает в какой момент это настигло её, но теперь она была погребена этим, как снежной лавиной. Невозможно выяснить, где начало и где конец.

— Прекрати это, — говорит Солоха, остановившись и обхватив ладонями лицо Веселины, — твоя мать обожает тебя.

— Я знаю, — лишь немного морщась отвечает Веселина и по её лицу очевидно, как сильно она беспокоится, даже если не в полной мере осознаёт что именно заставляет её крутиться по спирали.

— Она любит тебя.

— Она переживает, — отвечает Веселина и это то, откуда прорастает её беспокойство, — она боится.

— Так и есть, — соглашается Солоха и улыбается неожиданно мягко, — ты впервые в физической и реальной опасности с тех пор как она тебя забрала себе. Дай ей привыкнуть, позволь смириться с тем, что ты смертная, ещё раз.

Солоха убирает ладони и больше не трогает Веселину, отпускает её лицо, но всё ещё улыбается так же мягко, как будто Веселина делает что-то правильно, когда беспокоится. Как будто то, как Веселина нервничает это идеально. И она продолжает говорить, развернувшись чтобы снова идти вперед.

— Вы наверняка на самом деле ни о чем не говорили.

— Я извинилась, мама тоже, — спорит с наставницей Веселина.

Солоха на это громко фыркает:

— Не говорили, — кивает она, словно возражение Веселины на самом деле согласие и объясняется, сразу, — Извинения — это не разговор.

Веселина не может спорить с ней. Она на самом деле не знает, являются ли извинения разговором. Понятия не имеет, что вообще должно считаться на самом деле разговором. Солоха продолжает, потому что конечно она это делает. Она всегда объясняет, как будто она учит Веселину не только знахарству или ведьмовству, но и чему-то ещё. Чему-то большему. Может быть она учит её быть человеком, пока все остальные кого Веселина знает, хотят чтобы она прекратила им быть.

— Я знаю тебя и знаю её. Вы паниковали. Вы обе, конечно, выразили свои причины в какой-то форме. Сказали о том как заботитесь друг о друге, но это были бы монологи. Ты бы сообщила свои причины, свои извинения. Она сделала бы тоже самое. Вы обе сказали бы о том что любите друг друга и всё. Это не разговор. Это перечисление фактов, когда тому, кого ты любишь приходиться смириться. Это даже не компромисс.

Веселина поджимает губы, следуя за наставницей. Она не знает что ответить, поэтому молча слушает. Когда впереди появляется розовая с золотом дымка Хозяйской Руки, внутри которой существует дворец, Веселина с трудом удерживается от того, чтобы с облегчением выдохнуть. Это почти мучительно неловко, когда Солоха оставляет её, чтобы скрыться среди деревьев.

Вернувшись домой и глядя в лицо встречающей её матери Веселина задается вопросом о том, чем на самом деле является настоящий разговор. Она ничего не начинает, только здоровается, улыбаясь. Гадает о том, как именно рассказать о ещё одной встрече с волхвом. Теперь она знает его имя и цель.

Ничего не приходит в голову Веселины. Малахитница лучше справляется с тем, чтобы попытаться начать разговор. Это не о волхве.

— Я помню, как забрала тебя. Йома сказала, что я ничего не могу сделать с тем, чтобы ты стала духом. Нет ничего, чтобы твоя жизнь была длиннее. Живая вода омолодит тебя, но не сделает бессмертной. Я помню, как я дала тебе имя и назвала своей дочерью, решив игнорировать всё. Я решила, что ты моя и я не отдам тебя ничему и никому.

Веселина удивлённо моргает, глядя в зелёные глаза матери. Она не ожидает того, что слышит и понятия не имеет что сказать. Она глубоко любит, заботится и знает, что это взаимно. Веселина понимает.

— Я тоже люблю тебя, — почти неловко говорит Веселина и, не зная как лучше, спрашивает, — чож Йома ведь всё равно помогает тебе искать способ изменить мою смертность?

— Да, — кивает Малахитница, улыбаясь и обнимает одной рукой Веселину за плечи и тянет за собой по коридору, — Она ищет. Расспрашивает духов, которых знает.

После подтверждения они идут молча. Длинный коридор кажется бесконечен. Веселина знает, что это не обман зрения. Дворец создан волей Малахитницы. На потолке вырезаны фрески, рассказывающие древние истории её жизни. То, что люди рассказывают друг другу и то, о чем они уже ничего не помнят или никогда не знали. Каменные мраморные стены, холодные на ощупь, украшены драгоценными камнями. Они собраны в сложную мозаику, изображающую горы и лес.

Веселина наклоняется к рукам матери, скользит глазами от двери до двери, гадая куда именно они идут и ничего не спрашивает. Каменный пол с растрескавшимися плитами, в щели которых было залито золото. Временами Веселине интересно, означает ли это что-то. Были ли эти плиты когда-либо целыми? В коридоре нет окон, но осколки звёзд перемешаны с драгоценными камнями в мозаике. Их света достаточно, чтобы было светло. Малахитница ищет слова, пока Веселина готовится слушать. Она думает о том, что Солоха сказала, что разговор — это больше, чем выразить свои мысли или сказать о любви. Веселина решает, что это не важно, пока ей и матери удобно. Она думает о том, что волхв очевидно вернётся и о том, что Ворса нужно рассказать о причинах его появления их в лесу. Веселина вспоминает о Илье и гадает, имеет ли смысл рассказать ему о волхве. Будет ли богатырь защищать их лес? Ей хотелось бы знать его немного лучше, чтобы иметь представление о верном ответе. Веселина знает, что Вакула уже ищет способы защитить Меднолесье. Может быть прямо сейчас он придумывает какой-нибудь механизм, который будет полезен. Что-то вроде капкана, но только для волхва.

Малахитница останавливается, всё ещё обнимая Веселину за плечи и молча притягивает её к себе крепче. Веселина запоздало понимает, что они стоят у дверей в её покои. Мать просто проводила её. Это вызывает немного разочарования, потому что Веселина надеялась, что они поговорят, даже если она на самом деле не знает о чём и как.

— Я люблю тебя, Янтаринка, — говорит Малахитница и целует Веселину в висок, крепко обнимая за плечи. Она вздыхает, наклоняя голову, и заставляет себя расслабиться. Она так явно волнуется, что Веселина не знает как бороться с огненными всполохами вины внутри своего сердца.

— Мама, я в порядке, — немного беспомощно говорит Веселина. Этого недостаточно. Крепкой хватки тоже не хватает. Малахитница держится за объятия, чтобы выразить любовь, чтобы показать беспокойство. Это нельзя разрешить словами.

— Я знаю, Янтаринка, — она вздыхает, а через ласку в зелёных глазах пробивается беспокойство и горечь, — ты сильная. Я учила тебя. Солоха учила тебя.

Она не звучит так, словно верит в свои слова. Это задевает в Веселине что-то о чем она никогда не знала. Поджигает яростное возмущение, которое почти сразу же заглушается сырым чувством вины. Тушится влажностью в зелёных глазах. Веселина молчит в ответ, но Малахитница вздыхает, чтобы снова заговорить:

— Я постоянно борюсь с тем, что ты смертная. С мыслью, что я тебя потеряю. Я хочу, чтобы ты могла иметь всё, что хочешь. Я хочу чтобы ты имела длину жизни, которая не будет уступать моей. Ты говорила о том, что можешь найти волхва и что ты достаточно умна и сильна, чтобы победить его. Я знаю это. Я верю в тебя. Я просто не хочу, чтобы ты должна была учиться сражаться. Мне не нравится, что ты будешь сталкиваться с кем-то, чтобы защищать то, что считаешь своим. Я ненавижу то, что тебе нужно защищать себя. Ты моя дочь, я дала тебе имя.

Малахитница замолкает на мгновение, прежде чем сказать:

— Ты моё сердце, вынутое из моей груди.

Она улыбается почти горько и очень сладко. Она смотрит нежно и с обожанием и Веселина не может не обнять её крепче в ответ, чтобы выразить все неловкие чувства в груди и откинуть немного чувство вины.

— Я опять встретила волхва, — честно и невпопад отвечает Веселина, — Наставница была со мной, а пастух Дубыня на самом деле и сам когда-то был волхвом.

Веселина не говорит о появлении Ярослава, потому что он на самом деле совсем не важен. Он пришёл после того, как Ивана победили. Просто он беспокоился о своем отце, который был единственным человеком, из-за которого синие глаза прекращали походить на холодные камни. Веселина рассказывает о том, что в этот раз она неплохо справилась. Малахитница улыбается, поддерживая её. В зелёных глазах в глубине прячется тень, которую легко не заметить.

— Я говорила: я могу его победить.

— Я не сомневалась в тебе Янтаринка, — качает головой Малахитница, — мне только не нравится, что тебе вообще приходится побеждать кого-то.

— Может быть это то, что я на самом деле должна делать? У всех есть судьба, верно?

— Не у тебя, — немного грустно и виновато отвечает Малахитница и отводит взгляд, — я дала тебе имя, которого ты не должна была носить. Когда-то у тебя было другое и с ним была судьба. Ты была Нежданой. Дочерью деревенского охотника, которой он не ждал. Младшей сестрой, которую никто не хотел. У тебя был суженый, был путь который предстояло пройти, были люди с которыми предстояло жить. Я забрала тебя и дала тебе новое имя.

Веселина обдумывает слова матери, спрашивает:

— Разве это не даёт мне новую судьбу?

Малахитница ласково ей улыбается, но голос её насквозь пропитан кислым чувством вины: — Твоя судьба и всё, что ждёт тебя в жизни — зависят от того, что ты сама выберешь.

Требуется пауза и глубокий вздох, чтобы объяснить яснее:

— Живя с иным именем ты не идёшь по судьбе, которая была тебе дана при рождении, но и новой судьбы я не в силах тебе дать. Всё, что ты делаешь, что выбираешь и кого встречаешь — это твой собственный выбор. Как у меня или Ворсы. Как живёт Йома.

— Но я не дух.

— И поэтому я боюсь за тебя. Ты смертная и я не знаю что сделать чтобы это исправить. Ты учишься слышать эхо мира и чудотворить, но это не превратит тебя в духа. Ты видишь больше, чем любые другие смертные, но всё ещё остаёшься одной из них. Моё сердце разбивается, когда я думаю о том, что однажды я потеряю тебя.

— Мама…

— Я знаю, что ты не хочешь этого. Но нет ничего страшнее для матери, чем прожить дольше своего ребёнка. И пока ты смертная это то, что меня ждёт.

— Однажды я перестану быть смертной, матушка.

— Я надеюсь на это, — соглашается с ломкой неуверенной улыбкой Малахитница.

Веселина кивает. Она не знает что ещё сказать и прежде, чем подберёт слова, её матушка целует её в лоб и подталкивает к двери.

— Доброй ночи, моя Янтаринка.

— Доброй ночи, матушка.

Веселина прикрывает глаза, когда входит в свои покои. Она гадает, стоило ли настаивать на продолжении разговора. Думает о том, что может сказать матери. Пытается найти какое-то простое решение. Выход. Размышляет о том, что у неё нет судьбы, потому что она живёт с другим именем. Потому что она больше не Неждана.

В ней почти ничего нет от той маленькой девочки.

Веселина прикрывает глаза, когда входит в свои покои. Она гадает, стоило ли настаивать на продолжении разговора. Думает о том, что может сказать матери. Пытается найти какое-то простое решение. Выход. Размышляет о том, что у неё нет судьбы, потому что она живёт с другим именем. Потому что она больше не Неждана.

В ней почти ничего нет от той маленькой девочки. Той, которая пряталась от старой козы и пыталась убежать от неё. От той, которую отправили в зимний лес искать подснежники. Той, что пыталась добиться любви, работой и послушанием. Веселина не так уж много помнит о своей жизни до того, как матушка забрала её. Как будто с получением нового имени были перечеркнуты все воспоминания.

Думая об этом Веселина подходит к окну. Прикрыв глаза она прислоняется лбом к янтарю. Стоит, спокойно размеренно дыша. Чувствует легкий холодок, как едва заметно тянет по коже прохладой. Из-за янтаря, вставленного в окна, вместо стекла, в комнате всегда немного темнее. Веселина любит то, как солнце наполняет её комнату светом, как всё окрашивается в золото. Любовь её матушки именно такая: полная жёлтого и золотого, в оттенке и вкусе мёда. Эта любовь стоит того, чтобы не помнить как было холодно и одиноко раньше.

В покоях полумрак, освещаемый только лунным светом и проходя через тонкий янтарный лист свет этот становится немного золотистым. Веселина не двигается, всё ещё размеренно дыша, закрыв глаза. Может быть новое имя в самом деле было оплачено её памятью. Если так, то ничего страшного.

Открыв глаза Веселина невидяще смотрит через тонкий янтарь. Ночь за окном окрашена в золото. Сумерки окутывают пейзаж нежными объятиями, среди деревьев стелется ночной туман. За высокими древними деревьями видны пронзающие небо очертания гор. Веселина глубоко вздыхает и открывает окно, осторожно раскрывает створки и вдыхает полной грудью свежий ночной воздух. Ветер скатывается с гор, принося запах свежести. Силуэты гор вдали становятся немного более четкими, когда янтарь не скрывает их. Кажется, будто горы обнимают солнце, пытаясь скрыть его в объятиях от мира. Веселина обожает вид за окном. Вдали, в горах, кажется, будто видно извилистую ленту реки Ваи, её воды блестят серебром и медью в закатном солнце. Небо по краю окрашено глубоким темно-синим и рядом с бледной взошедшей луной видны яркие огни звёзд. Золотая россыпь их тянется в разные стороны.

Веселина, глядя в окно, думает о том, что именно расскажет о волхве. Она теперь знает, зачем он пришёл в Меднолесье и на что способен. Внутри больше не горит яростным, поглощающим всё, пламенем необходимость найти его и выгнать взашей. Огонь затих, ограниченный очагом и теперь Веселина чувствует себя спокойнее. Волхв опасен и вернётся, пока Дубыня останется здесь, но к этому лес будет готов.

Веселина думает о словах наставницы и Ярослава, о том, что они не сказали напрямую. О холодных глазах и сомнениях которые были озвучены. Дубыня отпустил волхва. Выгнал его, хоть и ясно: волхв вернется. Мысль эта вспугнутой птицей бьется в голове Веселины. Мечется из стороны в сторону. Волхв вернётся. Он атаковал Веселину, считая что она дивий зверь. Ящерицы — слуги Малахитницы и это не остановило его. У него было намерение убить, ничего меньше. Во второй раз, хоть он и видел перед собой девицу с камнями драгоценными в волосах, — он всё ещё атаковал и был готов убить. Собирался убить, использовал те же атакующие знаки и жесты. В третий раз он решил, что смерть Веселины вернёт ему учителя и эхо вокруг него пело о гневе и жажде крови. Когда он вернётся — он не изменится. В Меднолесье ему никто не раз, с кем бы волхв не встретился — его выгонят. После этого….

— Он придёт снова, — грустно говорит себе под нос Веселина, в отвращении морща нос. Она смотрит на улицу, рассматривает сидящую на дереве, напротив окна, белку. Её густой рыжий мех блестит в последних лучах солнца и хвост нервно подрагивает. Веселина наблюдает за ней, продолжая крутиться по спирали в своей голове.

— Самые тяжёлые битвы происходят у нас в голове.

Веселина подпрыгивает, вздрагивая от неожиданности и поворачивает голову, чтобы увидеть Гордану. Та сидит на мягкой подушке, положенной в стороне на подоконнике. Её внимательные черные глаза вглядываются в лицо Веселины, как будто она может слышать что именно пытается понять её подопечная. Когда-то она была её няней, теперь она страж, который заботится о безопасности Веселины.

— Я не знаю как правильно.

— Иногда не существует правильного решения, моя дорогая. Что именно тебя беспокоит. Личико у тебя сейчас как туча хмурое.

Веселина сильнее морщится и вздыхает:

— Я сегодня с Солохой опять волхва встретила. Ему нужен был старый пастух. Он проиграл, — после небольшой паузы Веселина спрашивает, — он же вернется, да?

Гордана молчаливо рассматривает лицо Веселины, после чего отвечает:

— Ты уже знаешь ответ.

— Он вернется.

Веселина смотрит на свои руки, лишённые мозолей. Перевернув ладони рассматривает аккуратные прозрачные ноготки. Пытается представить, что кого-то убьет.

— Не вступай в бой, который не хочешь заканчивать, — советует Гордана, прерывая размышления Веселины.

— Он вернется.

— Да, вернется. В лесу полно тех, кто может сражаться с ним. Ты не сильнее всех.

— Мне проще всего его искать.

— Веся, это не означает, что ты должна его искать.

— Почему нет? Я могу найти его, и я могу справиться с ним! Почему бы мне не искать его? Сколько мест в лесу он выжжет? Сколько силы высосет?

— Ты не убьёшь его, а значит и не победишь.

— Я могу выгнать его. Победить без сражения, без убийства. Заставить его никогда не возвращаться.

Веселина молчит. Переводит глаза на вид за окном и улыбается:

— Я использую Слово, чтобы он никогда не возвращался в Меднолесье.

— Веся… Слово нельзя так использовать.

— Никто не узнает, — отвечает Веселины и улыбается, решив, что нашла ответ. Гордана молча рассматривает её, но ничего больше не говорит. Не спорит. Комнату освещает мягкий лунный свет. Он падает на гобелены с изображениями цветущих фруктовых садов, оживляя их.

Веселина отступает от окна, чувствуя себя лучше. Обрывочные беспокойные мысли утихли. Она бросает взгляд на Гордану — та свернулась на подушке, готовясь уснуть. Рядом с ней стопка исписанных пергаментов: записи Веселины про травы. Вечерний ветер сдвигает листы. Гордана недовольно дергает хвостом, но не открывает глаз. Постепенно темнота становится глубже. Солнца больше не видно и только луна остаётся освещать ночь, вместе со звёздами. Их сверкающие далекие огни танцуют в ночном небе.

Веселина отходит от окна, поднимает затворку лампадки, из которой сразу ярко сияет осколок звезды, освещая комнату. Тени растягиваются по полу, длинными конечностями проникая под мебель. Туда, куда не может проникнуть свет. Веселина гладит кончиками пальцев корешки толстых книг, чьи обложки вышиты золотом и серебром. Когда-то во дворце не было ни одной книги. Малахитнице неинтересно читать. Она начала собирать их только для Веселины. Эти книги одно из множества доказательств того, как сильно матушка её любит. Веселина вздыхает. Хоть она и нашла решение, которое никому не навредит, мысли в её голове всё ещё были тяжелыми.

Словом влиять на волю человека запрещено. Солоха запретила Веселине даже думать об этом. Попытка расспросить — ничего не дала. Борясь с беспокойством Веселина подходит к маленькому каменному столику, рядом с кроватью, на котором стоит музыкальная шкатулка, которую для неё создал Вакула. Тихая нежная мелодия свирели была записана на механизм внутри шкатулки с помощью чудотворства и колдовства.

Вакула — сын Хозяина Великого болота. Не смертный и не дух. Из-за него Малахитница просила Солоху обучать Веселину. Смертная, сумевшая выносить не смертного ребёнка. Сумевшая вырастить из сына не человека и не духа, не позволив ему качнуться к той или другой половине себя. Участь у неё Веселина всё дальше отходила от того, чтобы быть смертной, но в отличие от Вакулы она ещё не нашла свой путь. Он создаёт в своей кузне и обычные подковы тоже. О чём бы его не просили — Вакула всё может. Руки у него без колдовства и тайных жестов творят чудные вещи. Шкатулку для Веселины он создал из вишневого дерева, заговорённого Солохой. Поверхность его отполирована до блеска и покрыта лаком. Металл внутри и на крышке украшен тонким узором с изображением танцующих в воде русалок, в окружении кувшинок и цветов. Между фигурами мерцают драгоценные камни, такие мелкие, что почти похожи на пыль.

Веселина открывала крышку, и маленький механизм внутри начинал своё волшебное движение. Звук появлялся благодаря кручению маленького барабана и прохождению через него света от осколка звезды. Маленькие молоточки, едва касаясь, сдвигали осколок и барабан, рождая звук. Шкатулка играла мелодию свирели благодаря чуду и воле Вакулы.

Для большинства крестьян вокруг он был просто кузнецом и сыном ведьмы. Его зелёно-карие глаза казались обычными и никто никогда не замечал что на скулах у Вакулы маленькие чешуйки, как у рыбы. Чудеса, которые он мог счудотворить были такими же: незаметными обычному глазу. Шкатулка не только играла мелодии, она так же успокаивала. Веселина почувствовала тепло, окутывающее её сердце и волна необыкновенной решимости наполнила её. Веселина решила: завтра они с матерью поговорят. Шкатулка и мягкий звук который хранился в ней помогли успокоить беспокойство. Веселина глянула в окно, на ночное небо, и улыбаясь уснула под мягкую мелодию из шкатулки.

Сон, что ей снится, странный.

Она одна стоит в тёмном лесу, хотя деревья редкие — всё же вверху не видно луны и звёзд, словно их нет. Свет вокруг, кажется, идёт от земли. Приглядевшись Веселина поняла, что это мягко светится мох под ногами. Тишина вокруг такая густая, что давит на уши, она как будто забирается холодными руками под кожу. По земле медленно стелется прозрачный туман, за которым ничего нельзя рассмотреть.

Тишину разрывает волчий вой. Веселина оглядывается, ища источник. Туман становится плотнее. И в нём — пара янтарных огней. Они приближаются и Веселина видит, что огни являются глазами огромного волка. Он медленно приближается и его внимательный умный взгляд не отрывается от Веселины. Кажется, волк очень удивлён их встрече. Он поворачивает голову куда-то в сторону, внимательно прислушиваясь к чему-то, что только он слышит. Веселина вглядывается в его, всё ещё скрытого туманом. Она видит, только его размер и глаза. Яркие янтарные огни, которые снова направлены в её сторону. Волк, похоже, рассматривает её так же как и она его. Скрыта ли она от его взора? Туман скрывает цвет шерсти и другие детали. Несмотря на то, что он устрашающе огромен — она видит только тень. Он видит так же? Её маленькую тень?

Волк делает ещё один шаг к ней.