Целого Мира Мало

Глава 27

Выходные без Динары, я провел, как рак-отшельник. Праведно и трезво, за просмотром телевизора и чтением рукописей, которые прихватил на дом. Было ли мне одиноко? Да. Тоскливо? Безумно. Звонил ли я Динаре каждый час, чтобы спросить, не чувствует ли она того же? Ни разу.

В воскресение вечером Дина позвонила мне сама, и сообщила, что хочет задержаться еще на неделю. Лариска взяла отпуск, а провести ей его не с кем. И Дина решила остаться с подругой, пригласив ее в коттедж на набережной. Мне оставалось только догадываться, чем занимались две молоденькие симпатичные девушки без мужского присмотра. Дине я доверял безраздельно, но вот вертихвостка Лариса меня напрягала. Со слов Динары я понял, что ее подруга относится ко мне весьма предвзято, а не хотел бы, чтобы в течение целой недели Диночка выслушивала советы Ларисы. Но моя девочка решила провести неделю в Ярославле, я не нашел разумных доводов, чтобы заставить ее остаться.

Я давно понял, что лучшее лекарство от скуки и меланхолии — это полная безоговорочная занятость, и ударился с головой в работу. Издательство разрабатывало идею запуска нового женского журнала, и здесь, как нельзя кстати пригодились мои организаторские и творческие навыки. У меня нюх на все, что может принести мне или моей команде хороший заработок. Я пригласил лучших журналистов, светских обозревателей, маркетологов и дизайнеров, заключил выгодный контракт с известным в узких кругах талантливым фотографом, и работа закипела. Камнем преткновения, как всегда, стала обложка журнала. Мне не нравился ни один из предложенных дизайнерами и художниками вариантов. А точнее, не устроили лица моделей, позировавших для обложки. Было решено провести дополнительный кастинг.

Лучшие представительницы ведущих модельных агентств столицы бесконечной вереницей однотипных смазливых и не очень лиц мелькали передо мной целый день. Без перерыва на обед. От кофе у меня разболелась голова и сердце стучало, как обезумевшее. Отказ за отказом, разочарованные или обиженные моими грубыми замечаниями девушки выбегали из зала, где проводили кастинг с пунцовыми щеками. Я уже отчаялся, когда мне позвонила Лера. Она была в курсе дел, так как постоянно поддерживала со мной связь и очень живо интересовалась делами издательства.

— Ну. Как дела? Нашел музу для «Афродиты»?

«Афродита» — так мы решили назвать журнал. Банально, конечно, но соответствует содержанию, легко запоминается и женщинам понравится.

— Нет. Они все не годятся. — горестно вздохнув, посетовал я. — Слишком стандартные, типичные лица. Пустые, ничего не выражающие глаза, дежурные улыбки. Мне нужна жизнь, огонь, страсть и естественность. Я хочу, чтобы читательница взглянула на обложку и сказала: «Да, именно такой я всегда мечтала быть». А если я выберу одну из длинноногих Барби, большинство покупательниц просто пройдут мимо, не заметив журнал среди стопки подобных изданий.

— Я тебя понимаю. — задумчиво отозвалась Лера. — А девушка обязательно должна быть профессиональной моделью?

— Разумеется. Я пробовал одну девочку из офиса, типаж подходит, но перед камерой тушуется, и все волшебство на фотках исчезает.

— У меня есть на примете прекрасная фактура. Она — не модель, сразу скажу.

— Тогда и говорить не о чем.

— Подожди ты. Мила — актриса, начинающая. Мы вместе ходили на курсы и подружились. У нее было несколько эпизодических ролей в кино, и с фотографом вашим она знакома. Так что с камерой проблем не будет. Главное, чтобы внешность подошла.

— И как она? — заинтересовался я. А вдруг? Чем черт не шутит.

— Брюнетка, карие глаза….

— Ты издеваешься? — внезапно почившая надежда заставила меня огрызнуться.

— Ты же ее не видел. Она очень хороша. Блондинки всем надоели. И ты издаешь журнал для женщин. А большинство женщин от природы имеют темный цвет волос. Мила тебя поразит, я обещаю. В ней есть все то, что ты перечислил выше. Мощная энергетика, живость лица, шарм — фантастический просто. Я сама не могу глаз от нее отвести, когда мы рядом.

— Лер, я что-то частенько в последнее время замечаю рядом с тобой представительниц прекрасного пола. У тебя все хорошо?

— Не парься. Я в норме. Так, экспериментирую иногда. Я ее пришлю, Окей?

— Ладно, поверю на слово. Все равно больше выбирать не из кого. Жду до пол шестого, и уезжаю. Опоздает — ее проблемы.

— Заметано, Владик. Ты — прелесть.

Протеже Валерии не опоздала. Приехала даже раньше на десять минут, и сразу отправилась в гримерную, где с ней для основательно поработали стилисты. Управились опытные специалисты очень быстро. Но результат меня не впечатлил, скорее, совсем разочаровал. Откинувшись на спинку удобного кожаного кресла, я закинул ноги на стол, и скрестив руки на груди, скептически рассматривал Камиллу Вознесенскую. Ни живости, ни огня под слоем макияжа я так и не разглядел. Позировала она замечательно. Энергичные движения, хорошая мимика, стройная фигура, и рост подходящий. Особого внимания заслуживала грудь девушки. После череды плоскодонок увидеть роскошный третий размер было приятно. Но волосы Милы показались мне слишком черными, слишком длинными, слишком густыми, они будут занимать очень много места на фото и их никуда не спрячешь. А девушки с подобной гривой расставаться с ней редко соглашаются. Кожа слишком смуглая, черты лица слишком яркие. В свете софитовых ламп приклеенные ресницы делали Камиллу похожей на трансвестита. Я уже собирался озвучить свой отказ, когда Джонни, наш фотограф обратился ко мне. На самом деле Джонни — Евгений Иванов, но люди его профессии предпочитают использовать вымышленные имена.

— Влад, ее нужно снимать без макияжа. Это просто ужас. — сказал Джонни. И я был согласен по части «ужаса».

— Как ты себе представляешь лицо журнала без лица? — скептически поинтересовался я, скользнув равнодушным взглядом по девушке. Она неуверенно топталась на фоне широкого полотна с изображением тропического рая. Настоящая папуаска, усмехнулся про себя.

— У нее есть лицо, босс. Давай попробуем.

Я сдался, пожав плечами. Взглянув на часы, вспомнил о Динаре. Почти семь вечера. Они с Киром, наверно, ужинают в тихой гостиной, и наслаждаются видом набережной из окна. А я тут торчу. Блин. Еще только вторник, а я уже страшно скучаю по ним обоим. Мне не хватает вечерней суеты и смеха, мелодичного голоса Дины, бесконечных вопросов Кирилла. И секса мне тоже очень не хватает. Четыре дня, целых четыре. Когда такое бывало в последний раз? Да, я святой.

— Матерь божья! — воскликнул я, убирая ноги со стола и резко подавшись вперед. От избытка чувств и охватившего меня облегчения дар оратора изменил мне в самый неподходящий момент. Я даже рассмеялся, и дотронулся рукой до своих губ, словно призывая к повиновению.

— Богиня. — выдохнул я, любуясь кардинально изменившейся Камиллой. — В точку, Джон. Это то, что я хотел.

Я снова рассмеялся, пытаясь охватить цепким профессиональным взглядом все детали. И Мила рассмеялась в ответ. Белоснежные зубы сверкнули на смуглом лице, черные глаза задорно блеснули. Сейчас она напомнила мне Салму Хайек, отретушированный ее вариант. Такая же жгучая яркая внешность. Четко очерченные брови вразлет, выразительный удлиненный колдовской и завораживающий разрез глаз, длиннющие густые ресницы, высокие идеально вылепленные скулы, чувственные полные губы и маленькая родинка на щеке. Вот почему макияж смотрелся на этом бесподобном лице кощунственно вульгарным и грубым. Мне еще никогда не приходилось видеть такой чистой, бьющей в глаза, откровенной красоты. Я встречал много привлекательных женщин, и среди звезд мировой величины у меня был свой кумир, олицетворяющий совершенство и идеал черт лица и фигуры. На даже Анжелина Джоли с ее пухлыми губками и порочными глазами меркла на фоне никому неизвестной начинающей актриски.

— Откуда ты, ангел мой? — спросил я, обращаясь к девушке. Но от ангела в ней не было ничего, кроме белого прозрачного сарафанчика на бретельках, создающего резкий контраст со смуглой кожей.

— Я — москвичка. — беззаботно улыбаясь, ответила Камилла. О, какая это была улыбка! Она светилась в каждой черточке безупречного лица, зажигала огонь в черных, как сама ночь глазищах. И я почувствовал, как остро отреагировал мой организм на жгучую страстную красоту утвержденной модели. Возбуждение разилось по венам, и сфокусировалось в одном самом чувствительном месте. Я теперь понял, о чем говорила Лера. От Милы невозможно оторвать глаз.

— Москвичка? Хм…. А национальность?

— Меня все об этом спрашивают. — девушка улыбнулась шире, и на ее щеках появились ямочки. Какая прелесть. Мне хотелось облизнуться. А еще больше лизнуть эту прелесть. — Я — русская, по маме. Но папа — итальянец с испанскими корнями.

— О, да. Замечательно. — протянул, чуть не застонав. Я представил, каким бурным темпераментом должно обладать дитя подобного союза. Итальянцы славятся своей сексуальностью. — Ками, ты просто сногсшибательна. Ничего, если я буду так тебя называть?

— Конечно. — быстро согласилась девушка. Я надеялся, что сговорчивость она проявит и в других вопросах, но тут же одернул себя. Я же дал слово, что больше ни-ни. Черт, а как хочется!

— Ками, мы тебя берем. — возвращаю голосу деловой оттенок. Не без сожаления. Ах, Ками, почему я не встретил тебя полгода назад. Грустно прошелся взглядом по аппетитной фигурке и заставил себя встать. — Оформляйся. Увидимся завтра. Всем спасибо. До свидания.

Распрощавшись с коллективом, я вышел на свежий сентябрьский воздух. Лето медленно, но уверенно, покидало город, и я грустил о теплых радостных днях, которые провел с Диной в деревне. Скоро начнется самое нелюбимое время года. Дождливая промозглая осень. Каждый год она приносит мне лишь разочарования и тоску. И состояние сонной апатии обычно длиться до первого снега. Но в этот раз я попытаюсь обмануть закономерность, и закончив с журналом, все-таки увезу Дину и Кира на Гоа.

Я не торопился на стоянку, где меня дожидался «Мерседес», и решил перекурить на крыльце высотки. Несколько моих сотрудников промелькнули мимо, успев закончить свои дела, мы попрощались повторно. Андрей Светлов, коммерческий директор издательства, составил мне компанию. Он тоже никуда не торопился. Месяц назад Светлов развелся с женой. Они прожили в браке двенадцать лет, и никто не знал, что послужило причиной к разрыву. Однако весь месяц комдир ходил сам не свой. Вот и сейчас, мы курили сигареты, глядя на громадный щит, призывающий к борьбе с никотиновой зависимостью, и молчали, изредка бросая друг на друга понимающие взгляды.

— Может, напьемся? — первым обратился ко мне Светлов. Я пожал плечами, взвешивая все за и против. Почему нет? Я чертовски устал, сегодня был хороший плодотворный день. Разве я не заслужил разрядку?

Мы уже собрались ловить такси, Андрей даже руку поднял, когда на тротуаре появилась Камилла Вознесенская. На ней был короткий фиолетовый плащ с широким поясом, лосины с геометрическим рисункам и модные бутильоны на высоченной шпильке.

Я не собирался, честно, ничего такого не планировал. Слова сами сорвались с губ.

— Ками, мы тут с товарищем комдиром собираемся ответить удачное окончание дня. Не хочешь составить компанию двум одиноким мужчинам?

Сначала ляпнул, а потом подумал. И начал про себя молиться. «Хоть бы не согласилась, хоть бы не согласилась».

— Хорошо. — улыбнувшись, кивнула красавица.

«Ура!» То есть, ну вот.

Помогая девушке сесть в такси, я не мог не обратить внимания на удивительную длину ее ног, но поклялся себе, что не позволю никаких глупостей в этот вечер.

И превзошел сам себя. Никогда еще мое красноречие и врожденное обаяние не выражались столь ярко. Я сыпал шутками и делал комплименты, я был сама галантность и предусмотрительность. Я философствовал на глубокие темы и бросал на девушку жаркие выразительные взгляды. Я смешил ее до слез, и заставлял плакать от умиления, рассказывая только что выдуманную историю о своей первой любви. В итоге, Светлов незаметно удалился, почувствовав себя третьим лишним. А я только этого и ждал. Мы прекрасно провели время вдвоем. Танцевали, смеялись, разговаривали обо всем на свете. Мне импонировало откровенное восхищение в обсидиановых глазах Ками, она ловила каждое мое слово, любой жест, а я чувствовал себя на коне. Но мои тайные желания и помыслы были разбиты одним кротким ответом красавицы. Когда я предложил Ками продолжить вечер в более интимной обстановке, она сказала: Нет. И стала нравится мне еще больше.

В течении следующего рабочего дня мы виделись в офисе лишь один раз. Столкнулись в студии, куда я забежал по делам, и обменялись дежурными улыбками и парой банальных фраз. Вечером я собирался подвести девушку до дома, но она уже уехала. Разочарованный вернулся в пустую квартиру, и заказал доставку белых орхидей на адрес Вознесенской. Потом раскаялся, но отменить заказ было уже нельзя. Пришлось смириться.

Подобный сценарий развития события повторялся следующие три дня. И каждый раз, отправляя Миле цветы, я каялся и звонил Динаре. Но родной и ласковый голос вовсе не избавлял от грешных мыслей о другой женщине. Я был околдован диковинной красотой Камиллы Вознесенской, и чувственным шармом, который она излучала. Каждый день я уверял себя, что настойчиво попрошу Дину вернуться в Москву, но почему-то не делал этого. В один из дней я даже забыл ей позвонить. Но про цветы для Ками — не забыл. Но прекрасную черноокую дочь итальянского мачо не трогали мои галантные ухаживания. Она была со мной вежлива, приветлива и дружелюбна. И только. Каждый день благодарила за цветы, но уезжала одна, или не одна, но точно не со мной. Совершенно новая для меня ситуация. Я никогда не ухаживал за женщинами так долго, без какого-либо отклика с их стороны. Меня мучила неизвестность и ревность к сопернику, а он, наверняка, существовал. С чего бы Ками так долго сопротивляться?

Я успел дотошно изучить биографию девушки. Родилась и выросла в Москве, в бедной неполной семье. Отец-итальянец сбежал от жены, когда Камилле исполнилось полгодика, и ни дочь ни мать его больше не видели. Чтобы выжить матери Милы приходилось сдавать одну из двух комнат, и подрабатывать мойщицей посуды по ночам. А днем она преподавала в школе французский язык. Не сложно догадаться, что Ками знала его в совершенстве. Меня сводил с ума ее хриплый говор и непонятные слова, когда она демонстрировала свои глубокие познания в французском. Девушка в мгновение ока обаяла все издательство. Живая, энергичная, смешливая и взбалмошная. Открытая, не заморачивающаяся по пустякам хохотушка. Она не могла не нравится.

Первый тираж журнала с ее лицом на обложке разошелся на ура. Всем офисом было решено отметить успех в ночном клубе. Коллектив молодой, современный, и многие еще не обременены узами брака, поэтому подавляющее большинство согласилось. Я был в первых рядах желающих поразвлечься. Не дома же сидеть в пятничный вечер. Завтра выходной, успею отоспаться.

Не сложно догадаться, какие наполеоновские планы занимали мои мысли относительно Камиллы. И девушка казалась еще раскованнее и разговорчивей, чем обычно. Мы сели за один столик, очень близко друг к другу. Я снова завлекал ее умными разговорами, даже, вспомнив юность, читал стихи, а она смеялась и много пила, что было мне на руку.

Как гласит поговорка: «Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах.» Никогда не проверял достоверность вышесказанного, но в этот вечер меня снова обламали, причем так жестко, что я опешил и впал в транс. В разгар вечеринки в клуб заявилась Лера, и с этого мгновения Камилла была для меня потеряна. Девушки уселись в уголок и просто прилипли друг к другу. Я не мог поверить. Я был в шоке. Я ненавидел Леру.

На следующий день позвонил ей и наорал так, что Тихомирова бросила трубку, обозвав придурком. Таким я себя и чувствовал.

Она явилась ко мне вечером, как всегда, без предупреждения. Я депрессивно напивался и смотрел футбол, и не ждал никаких гостей.

Открыв дверь, я смерил гостью равнодушным взглядом, и вернулся к своему занятию. Лера прошла за мной в спальню и села рядом. Я не смотрел на нее и не собирался разговаривать. Она тоже молчала и пила мое пиво. Сука.

— Что ты хочешь, Орлов? — в лоб спросила она, когда обоюдное упрямое молчание стало невыносимо.

— Ничего. — я повел плечами, глотнув пива из бутылки. — Отдыхаю и смотрю телевизор, а ты мешаешь.

— Мне уйти?

— Вали.

— По какому праву ты так со мной разговариваешь?

— Как хочу, Лерочка, так и разговариваю.

— Ты забыл, что зависишь от меня?

— Не от тебя, а от контракта. И пока я его не нарушаю, мне ничего не грозит. Пункта о корректном обращении с тобой там не было, насколько я помню.

Ага, съела! Так и надо тебе. Извращенка чертова.

— Злишься, что не можешь трахнуть мою подружку? Я не виновата, что нравлюсь ей больше, чем ты. — мстительно выдала Тихомирова. Вот ведь дрянь. Мамин характер. — Кстати, где твоя подружка?

— Не твое дело. — огрызнулся я.

— Почему же не мое. — Лера невинно улыбнулась. Я подозрительно уставился в наигранно добродушное лицо. — Говорят, она тоже не сильно по тебе скучает, пока ты волочишься за длинноногой моделью с сомнительной ориентацией.

— Фигня. — усмехнулся я. Меня так просто не разведешь.

— Да? А ты позвони своему ангелочку, и спроси, где он порхает и с кем. И почему так не торопиться к своему любимому.

— Даже пальцем не пошевелю. Это бред, ты и сама понимаешь. — я прищурив глаза, снова посмотрел на Валерию. — Ты мне вот что скажи, милая. С каких пор тебя на баб потянуло?

— Я же говорила — экспериментирую. — спокойно ответила Валерия. — Не по мужикам же мне бегать, пока ты разбираешься со своими бабами.

— Ты серьезно думаешь, что я брошу Дину и приду к тебе?

— Я в этом уверена, Влад. — заявила Тихомирова.

Я снисходительно ухмыльнулся. А уверенности ей не занимать. Мне даже нравится быть объектом столь настойчивого внимания. Девушка неожиданно сменила тактику. Нежно и многозначительно улыбнулась, забралась на кровать, устраиваясь рядом со мной. Вон, что задумала, стерва.

— Даже не мечтай. — предупредил я, когда пальчики девушки скользнули по моему плечу.

— Я хочу, чтобы ты расслабился. Мне не нравится, когда ты напряжен и зол. И серьезность тебе не к лицу. Да и верным ты никогда не был. Милу я тебе не отдам, но сама могу помочь, как смогу, как умею. А умею я очень многое, если помнишь. — томный взгляд внимательно прошелся по мне. Черт, а маленькая засранка, знает, что делает. Ее многообещающий голос вызвал определенные волнения в паху. Нешуточные волнения.

— Я не буду с тобой спать. — сквозь зубы, бросил я, и сам себе не поверил.

— Я и не собиралась спать. У меня совсем другие планы. — хрипловато рассмеялась Валерия, заметив мою реакцию. Она медленно начала сползать вниз, глядя мне в глаза. Нужно было остановить ее, выбросить из кровати, в которой провел столько счастливых ночей с любимой девушкой, но не остановил и не выбросил. Тело требовало разрядки и удовлетворения своих низменных инстинктов, я мой голос всегда проигрывал зову плоти. Тихомирова была мастером по части оральных ласк, я не смог противостоять соблазну. Помню, как пьяный в стельку Игорь сказал мне, что минет — это не измена. Он тогда в первый раз позволил какой-то шлюшке обработать своего малыша в туалетной кабинке дешевого бара и искал оправдания своей совести. Я оправданий не искал, потому что одним минетом Лера в эту ночь не ограничилась, хотя именно он понравился мне больше всего. Может быть, потому что Дину мне так и не удалось раскрепостить до такой стадии. Она позволяла все, кроме этого, ну и еще кое-что оставалось под запретом. Злость, ярость и негодование очень часто порождает возбуждение и страсть, так случилось и случае с Лерой. Утром я списал все случившееся на нервное перенапряжение и долгое отсутствие Динары. Я же не евнух, в конце концов. Тихомирова ушла от меня в пять утра, отработав на славу всю программу, без сучка и задоринки, с чувством и полной отдачей процессу.

Я принял душ, поменял постельное, и завалился на чистые простыни, но сон не шел. Почему-то вспомнились намеки Леры насчет Динары. Я гнал прочь сомнительные мысли, но они возвращались, не давая заснуть. Всему виной моя испорченность и невоздержанность, и мое неумение хранить верность одной партнерше. Может быть, однажды я научусь, успокоюсь и стану домашним, но чтобы у меня получилось, Дина всегда должна быть рядом. Всегда. А где она, черт ее побери! Почему я мучаюсь один, заглядываясь на красивых девиц, почему трахаю бывших любовниц? А потому что эта маленькая дурочка упорхнула на целую неделю в другой город, где развлекает свою одинокую подругу. А я? А как же я?

Как же я жалок…. Гадкое омерзительное подобие мужчины, обвиняющее самого светлого человека на свете, доверившегося мне. Отбросив с сторону одеяло, встаю и босиком шлепаю в гостиную. Там я оставил свой телефон. Мне просто необходимо позвонить Дине, услышать ее голос, поверить, что она существует не только в моем воображении.

«Абонент не отвечает или временно не доступен. Попробуйте позвонить позднее.» Знакомо, да? Как часто мы слышим подобную фразу, и как редко задумываемся, какой глубокий смысл может прятаться за простыми словами. В той или иной ситуации они могут рассказать о многом, и даже изменить жизнь. Для кого-то эта фраза породит многочисленные вопросы, а для других станет однозначным ответом.

Дина никогда не отключала свой сотовый телефон. Она всегда следила, чтобы он был заряжен и не забывала, подобно другим женщинам, в разных местах. Я еще не позвонил на городской номер в коттедж, но уже знал, четко знал, что моего ангела нет дома. Я взглянул на часы. Шесть утра.

Мне захотелось что-нибудь разбить. И я разбил пепельницу, швырнув ее в с стену рядом с плазменной панелью телевизора.

Руки дрожали, когда я набирал заветные цифры. Ответил незнакомый заспанный голос. Женский. Может, Лариса?

— Извините, ради бога, за ранний звонок, — вежливо проговорил я. — можно мне услышать Динару.

— Ой, вы знаете, но ее нет. — ответили мне, и последняя надежда на существование в мире святости и чистоты испарилось, как дым. Наверно, я это заслужил. И не наверно, а несомненно. Но я эгоист по природе, и всегда готов обвинять других, но не себя.

— А вы кто? — спросил я уже увереннее.

— Я? Я Марина. Мы с Диной работали вместе. А вы кто? — подозрительно спросили меня.

— А я ее работодатель. Владислав Орлов. Слышали о таком?

— Да, конечно. И видели. Вы, наверно, меня не запомнили. Я вахтер из «Лагуны».

— Рад за вас. Так, где вы говорите сейчас находиться няня моего сына? И что делаете в моем доме вы?

— Диночка ушла с Ларисой на день рождения. А меня попросила присмотреть за Кирюшей. Вы же не будете против!? Ей нужно отдыхать. Сейчас выходные, и это первый раз, когда она ко мне обратилась. Я тоже раньше работала воспитателем, а сейчас на пенсии. Так что мне можно доверить ребенка. И Кирюшей мы ладим. — испуганно затороторил вахтер из «Лагуны», пытаясь выгородить свою бывшую коллегу. — Вы же не отругаете ее?

— Нет, я не отругаю ее. — усмехнулся в трубку. — Подскажите, Марина, а на какое день рождения Динара ушла в шесть ура?

— Так она вчера ушла. Наверно, девчонки задержались. Мало ли чего…. Транспорт не ходит, на такси денег не было….

— Бедные, несчастные, такое дорогое такси в Ярославле. Марин, я день рождения чей? Мне говорили, что Лариса свой в прошлые выходные праздновала.

— Да. Но девчонки не ходили никуда. Тут сидели, меня вон тоже позвали. Чай с тортом попили и все. Они вчера решили отметить вместе еще с одним именинником. Объединили юбилеи, так сказать, в целях экономии.

— Ясно. Я вас понял, Марин. Спасибо за информацию. Вы, пожалуйста, Динаре не говорите, что я звонил. А то расстроиться. Я согласен, что иногда нужно отдохнуть, расслабиться. Вы за Кириллом присмотрите.

— Но это само собой. — обрадовано заверила меня женщина. — Если у вас что-то срочное, вы можете ей домой позвонить. Они, наверно, там, или у Лары. Тем более, что арендованное кафе рядом с их домом находиться. У вас номер телефона есть?

— Да. Огромное спасибо. Вы мне очень помогли. И прошу еще раз. Ни слова Динаре.

В этот момент я пожалел, что не Рокфеллер, и не имею в распоряжении собственный вертолет, иначе уже через двадцать минут был бы по указанному добродушной Мариной возможному месту пребывания Динары и ее предприимчивой подруги.

В реальности же моя поездка до Ярославля заняла три с половиной часа. Всю дорогу я курил и пытался контролировать нарастающий с каждой сотней километров гнев. Но у меня плохо получалось. Я то и дело в бешенстве сжимал руль, раздражаясь каждой заминке и препятствию. Я матерился на нерадивых водил, и глупых куриц с восклицательными знаками на заднем стекле. А въехав в Ярославль, умудрился проскочить три светофора, и подрезать маршрутку, из которой узкоглазая морда показала мне кулак, а я в ответ средний палец руки. Вот и поговорили.

На месте был без двадцати десять. Я надеялся, что Марина сдержала слово, и ничего не сказала Динаре, если та уже очухалась и соизволила позвонить. Какая-то часть меня еще надеялась на разумное объяснение ситуации, а другая пребывала в мрачной подозрительной уверенности. Возможно, глупо было срываться, словно я ревнивый муж, и мчаться в такую даль, чтобы воочию убедиться, что Динара оказалась совсем не такой, как я нафантазировал. Но я хотел знать наверняка. Быть уверенным. Чтобы не сожалеть и не сомневаться потом.

Я вышел из машины. Заметил возле подъезда припаркованный «Форд» Дины. Марина оказалась права. Девушки заночевали здесь. Вот он момент истины.

Я достал из пачки последнюю сигарету и закурил, собираясь с мыслями. Нужно взять себя в руки, чтобы не натворить бед и не наговорить лишнего. И что я взъерепенился? Может, все не так и страшно. Посидели девочки в кафе, а потом пошли по домам. Зачем ехать куда-то в нетрезвом виде, если под боком свободная квартира? Но кого я обманываю? Не вчера родился, и прекрасно знаю, как проходят подобные вечеринки, особенно, если есть где продолжить праздник.

Я вошел в подъезд, ощущая, как с каждой ступенькой сердце больнее ударяется от ребра. Дыхание сбилось, в голове кавардак, ладони потные. Черт, я же злиться должен, а не трястись от страха. На долю секунды я неподвижно замер возле нужной двери, рука застыла прямо над звонком, не решаясь, колеблясь, сомневаясь…. Если уйти сейчас? Развернуться и уйти, забыть обо всем, выкинуть из головы подозрения, дать Динаре шанс все объяснить, но в другой обстановке, когда я не буду так взвинчен. Это могло стать мудрым взрослым решением тридцатипятилетнего мужчины, но не стало. Я нажал на звонок, сцепил челюсти, выпрямил плечи и придал лицу спокойное бесстрастное выражение. Открывать мне не спешили, пришлось позвонить второй раз. Может, они у Ларисы?

Но нет. Замок заскрежетал, раздался щелчок и на пороге появился человек, которого я меньше всего ожидал увидеть. Физически ощутил, как болезненные тиски сжали грудь, а глаза затянула красная пелена ярости. Алексей Потапов недоуменно уставился на меня мутными глазами.

— Здрасте, — выдохнул он, перебрасывая через плечо полотенце. Ладно хоть джинсы успел надеть. — А вы какими судьбами?

— Соскучился. — оскалив зубы в циничной улыбке ответил я. — Не помешал?

— Ну как сказать? — нагло глядя на меня, проговорил парень. А не захотелось ударить кулаком прямо в его помятую физиономию, и лишить всяческого желания улыбаться и хамить. Сдержался с великим трудом. — Все еще спят. У меня вчера день рождения был, переборщили чуток.

— Значит, это ты счастливый именинник? — насмешливо осведомился я. — Поздравляю тебя, Алексей. Двадцать пять?

— Да. — кивнул мальчишка, с вызовом разглядывая меня. Я знал о чем он сейчас подумал. — У вас тоже был юбилей недавно? Печально, что он совпал со смертью жены.

— Мы так и будет разговаривать через порог? — скрипнув зубами спросил я.

Леша шире распахнул дверь, и, криво усмехнувшись, посторонился, позволяя мне войти. Я мгновенно оценил обстановку, оглядев доступное взгляду пространство. Ничего преступного, если не считать бутылок из-под шампанского на полу возле стола в большой зале, расправленного дивана, пиалы с остатками салата и грязных тарелок, нагроможденных на журнальный столик.

— Леш, кто там? — дверь в смежную комнату открылась и на пороге появилась Лариса в длинном дешевом халате в цветочек. Выглядела она не лучше, чем Потапов. Но, увидев меня, заметно побледнела и испуганно прижала пальцы правой руки к губам. Я просто сверлил ее взглядом, ища следы коварства и лжи на растерянном лице девушки. А видел только страх и изумление.

— Владислав? Что-то случилось? Что вы здесь делаете? — шепотом спросила она.

— А вы? Что вы здесь делаете? — я окинул взглядом обоих. Леша незаметно переместился и теперь стоял рядом с Ларисой. Так называемая живая стена между мной и комнатой, в которой находилась маленькая обманщица.

— Мы в гостях. — овладев собой, спокойно ответила Лариса. Она смерила меня высокомерным взглядом. — Но вас точно не приглашали.

— Простите, но я вас, Ларочка, тоже не приглашал в свой дом, но вы жили там целую неделю. — отпарировал я. Крыть было нечем, и Лариса прикусив губу, взглянула на Алексея, ища поддержки.

— Ни фига себе. Это что за чувак?

Я вздрогнул от неожиданности и обернулся. Из кухни вышел еще один молодчик. Бросились в глаза длинные волосы и сережка в брови. Потом мой взгляд зацепился за кожаные штаны и обилие металлических изделий на руках и шее.

— Вась, это к Дине. Ее начальник. — пояснила Лариса.

— А что, проблемы, шеф? Выходной, вроде? Или она у тебя типа в рабстве?

— Ага, в сексуальном. — подал голос Леша, противненько улыбаясь. А я смотрел только на волосатого здоровяка.

— Серьезно? — заржал тот, кого назвали Васей, оценивающе разглядывая меня. — Ты ни чо так, вроде. А не староват для нашей малышки?

— Вашей? — я выловил основное слово из всего сказанного. — Если так, то я не претендую.

— Влад, вы не слушайте их. — миролюбиво заговорила Лариса, чувствуя опасные вибрации в воздухе. — Мы ничего плохого не сделали. Посидели в кафе немного. А Дина… Ну, она не пьет почти, а тут мы все на нее насели…. Вот и пришлось ее волоком тащить, спать уложили, а сами продолжили без нее. Потом уснули, кто где. И все.

— Адвокат, значит? — прищурив глаза, смерил девушку убийственным взглядом. Уж кому, как не мне знать цену нравственности пьяной женщины. Я стоял посреди комнаты, как последний дурак, окруженный молодыми людьми, явно страдающими от родного и знакомого мне похмельного синдрома, и внезапно и гнев, и жажда разоблачения, и планы мести испарились в одно мгновение, оставив только чувство полного опустошения и усталости. Странная боль овладела мной, тупая и безысходная. Впервые в жизни хотелось расплакаться от обиды, но я не мог себе позволить даже этого. Если любовь делает меня слабым, мучает меня, не способна изменить и исправить к лучшему…. К черту такую любовь.

— Мне плевать. — пожав плечами бросил я. — Все, уезжаю. Передавай привет подружке.

И я ушел. Лариса бежала за мной до самой машины, пыталась что-то объяснить, но я не слушал. Что могут изменить слова? Простые человеческие слова? Я не настолько глуп, чтобы довериться им. И не слеп. А я видел достаточно, чтобы сделать необходимые выводы. Две девушки, два парня, много алкоголя и утром все проснулись в одной квартире? Мало фактов? Нет, достаточно.

Единственное, на что у меня не хватило смелости — взглянуть в глаза Динаре, чтобы убедиться окончательно. Да, я признаюсь, очень страшно расставаться с идеалами, особенно, если делаешь это не в шестнадцать лет, а в тридцать пять. Но все к лучшему. Разве равновесие мира не достигнуто? Я знаю цену верности и доверию, я знаю…. Что ни черта не знаю. Просто тошно, больно, и хочется напиться.

Я завел машину и поехал обратно. Путь предстоял не близкий, зато успею успокоиться и принять решение. Какой дурак! Какой же дурак!

Дина — просто еще одна молоденькая девчонка, простая, добрая, с нестандартным мышлением и глупыми принципами, но не святая и не безгрешная. Ей, как у другим девушкам юного возраста, свойственные заблуждения и ошибки. Что она знала о жизни до того, как встретила меня? Так легко хвалиться непорочностью и высокими моральными устоями, если, кроме работы и дома, ничего нет. Никаких соблазнов и искушений. И я виноват. Я сам виноват в том, что случилось. Разве не я показал ей мир порока и вседозволенности? Мой образ жизни, принципы и взгляды, все то, что я говорил ей в пьяном дурмане, еще до того, как уложил в свою постель, не могло не повлиять на молодую несформировавшуюся и травмированную одиночеством психику. Дурной пример заразителен. И я обязан избавить Динару от своего тлетворного воздействия, пока еще не поздно. Двадцать четыре года. У нее еще все впереди. Я не имею права рушить ее жизнь. Я должен забыть, поставить крест на наших отношениях, или вернуть их в прежнее русло. Но как? Как это сделать? Увидеть Динару снова? Немыслимо, невозможно. Я теряю голову, когда она рядом. Вика говорила, что Кира нельзя сейчас разлучать с няней. Значит, поговорить нам все-таки придется. Но я не был готов. Мне нужно время, чтобы успокоиться и забыться. Придти в себя. Вернуться к привычной жизни.

Она начала названивать мне ровно через час, и я отключил телефон. Глупый мальчишеский порыв. Снова включил, и написал сообщение: