Цена измены. Я не вернусь

Глава 4

Вадик

– Почему ты никак не реагируешь на ее выпады в мою сторону?

Возмущенно шипит Алиса, впиваясь в мое предплечье острыми ноготками.

Мы стоит в лифте. Близко. Тесно прижаты друг к другу. Становится трудно дышать. С ней одним воздухом.

– А что ты хочешь от меня? – вскидываю бровь и пытаюсь увеличить расстояние.

– Зачем ты спустился в квартиру? Знал, что она там? – щурит глаза.

– Мне нужно было взять одежду, – прикусываю язык.

Беременность на Алису в последнее время действовала каким-то странным образом. Она выедала мне мозг ложечкой каждый день с садистским наслаждением. Видимо от этого появилось определенное раздражение.

И именно оно мне мешает нормально поговорить с женой. Оно и Алиса.

Я не понимаю, чего она от меня хочет? Один раз она утверждает, что Ася – законченная дура и ее нужно растоптать, но проходит десять минут и ее мнение тут же меняется.

Ася для нее опять подруга. Ее мучает совесть. Она чувствует себя предательницей по отношению к ней. Ну ведь она же не виновата, что у нее ко мне чувства. Что любит меня. Сумасшедшая.

Но дело не только в Алисе. На самом деле за мной тоже есть грешок.

Не знаю, почему я срываюсь на жену. Ведь как мне казалось давно смирился с тем, что она мне изменяет. И как мне почудилось, даже простил ее.

Переспав с Алисой, мне казалось, я ей отомстил. Внутри себя.

Смотрю на Лису и вспоминаю, как нечаянно в ее телефоне фотку заметил. Она попыталась скрыть, но не особо-то и хотела. Я тогда уже знал, что подруга Аси на меня запала. Но я никогда ей не давал даже намеков на то, что между нами могут быть какие-либо отношения… Но все изменилось в тот момент, когда в моих руках оказалось то сраное фото с положительным тестом на беременность.

Я был растерян. Я не знал как поступить. Ведь с момента, как Ася прислала это фото Лисе прошло уже два дня. А мне жена так и не позвонила. Я несколько раз пытался заговорить с ней об этом. Но каждый раз разговор сходил на нет, потому что Асю постоянно кто-то отвлекал, либо она отдыхала. И я решил, что дам ей возможность самой все мне рассказать.

Я не хотел детей. Мы были с ней очень молоды. Да и моя амбициозность в плане работы, не позволяла остановиться, чтобы завязнуть в детских подгузниках. Не хотел. У нас с Асей была договоренность. Пока никаких детей. Только наши цели. А тут такое, как удар под дых. Поэтому время нужно было не только ей, но и мне. Мне нужно было подумать. Осмыслить. Нужен ли нам орущий ребенок в квартире.

Но время шло, а Ася мне так и не призналась ни в чем. Я затаил на нее обиду. У меня к Аське и так особо большой любви никогда не было. Да, нравилась. Да, удобная. И да, Ася нравилась моей маме и моей бабуле. Последняя от нее вообще была в восторге. Ну что скрывать. Мама всегда напрямую говорила: “Такие, как Ася, не бросают и не изменяют. Об таких хоть ноги вытри, она отряхнется, встанет рядом с тобой и дальше пойдет. Дальше будет любить и уважать. Так что, Вадь, будь разумнее. Ася – это девочка для жизни.

И точно для жизни. Вот только не угадала мама. Аська меня предала. И как потом оказалось: тест она прислала Алисе, чтобы совета спросить можно ли мне навешать лапши на уши? Поведусь или раскушу ее? Ведь забеременела она от продюсера, с которым на съемках была. Доказательство в виде фото и переписки тоже имелись.

Если бы Аська в тот момент была рядом – придушил бы ее собственными руками.

Я тогда напился. До беспамятства. И как следствие проснулся с утра в обществе Алисы. Мы лежали в кровати с ней голые. Она рядом со мной такая красивая. Стройная. Привлекательная. Не то что Аська предательница и изменщица. У меня даже в груди не екнуло от того, что изменил. Отомстил. Черт побери. Я ей отомстил.

Лифт остановился и мы вышли на площадку.

– Вадь, ты только не злись ладно, – неожиданно Алиса останавливает меня, прижимается.

– Ну, я так и понял, что Алекс – этот тот крендель, которому ты поцарапала машину?

– Да, Вадь. Только не связывайся с ним. Он бандит и какой-то там криминальный тип. Ну ты же знаешь, я не люблю эти разборки.

– Я тебе говорил, что нужно было расписку с него брать. Теперь ни денег, ни расписки. И он все еще что-то хочет от тебя.

Недовольно насупился. Алиска, хоть и красивая и казалось бы умная, все-таки бизнес свой, а вот посмотришь, – дура дурой.

Втюхалась в какую-то историю, сказала сама разберется. Вот и разобралась. Оказалось, челу одному, влиятельному челу поцарапала машину. Он с нее расплату натурой требует. Она ему и деньги отдала:

те, которые мы с женой откладывали на досрочное погашение ипотеки, ну Алиска обещала вернуть в следующем месяце.

… но чел ни в какую. Его даже ее живот не смущает. Я порывался несколько раз с ним поговорить, но Алиса отговаривала. А сегодня получается вообще обнаглел, – к дому приехал.

– Я промолчу, Лис, но только если он первый не начнет. На него надо заявление в полицию написать. Тогда может отстанет.

– Спасибо, Вадюш. Ты только не обращай внимание на него. Хорошо?

– Ладно, не буду, – сжав в кулак ворот дубленки, толкнул подъездную дверь, выпуская Алису на улицу.

– Аське не верь, ты же знаешь, я люблю только тебя, – стрельнула глазами, прижалась к губам жадным поцелуем.

Обнял ее за талию. Сжал. Осторожно. Ответил на поцелуй.

– И я тебя люблю, детка.

Из подъезда мы вышли одновременно. Лиса прижалась ко мне и даже в сторону, того мужика, который на гелике стоял, не обернулась.

Я все-таки бросил на него короткий взгляд. Угрожающе сузил глаза.

У него на скулах заиграли желваки. Взглядом зверя посмотрел на нас, стоит, сигарету жует.

Урод. – пробубнил я одними губами.

Но Алиса, будто почувствовав опасность, ускорила шаг, потянула меня быстрее в сторону.

– Мы опаздываем, любимый.

Собирала вещи быстро. Без разбору швыряя все подряд в чемодан. Дорожную сумку.

Нет, с этим человеком мне точно больше не по пути. Наш ребенок появится на свет. Будет жить в достатке, я все для этого сделаю. И пусть будет нелегко, но я постараюсь справиться. Это мужчинам без женщин не выжить, а мы… сильные. Я все осилю, чего бы мне это не стоило.

Спустя двадцать минут, я уже стою в дверях собственной квартиры. Где-то на уровне подсознания появилось стойкое ощущение того, что я сюда больше не вернусь никогда. В груди кольнуло пустотой. Скручивая нутро в тугую спираль внутри появилась тоска. До сих пор не верилось в то, что все это происходит со мной. Что шесть дней, пока меня не было дома, смогли перевернуть всю мою жизнь с ног на голову.

Почувствовав, вибрацию телефона в кармане, поняла, что пора. Таксист ждал у подъезда.

Дотащила сумки до лифта. Закрыла дверь и, подняв половичок возле входа, положила туда ключ. Лучше сжечь мосты сразу. Без возвращения.

Затащив чемодан и сумки в лифт, зашла в кабинку. Кинула последний взгляд на дверь и …

Пулей выскочила. Отбросив в сторону коврик, схватила ключи и сунула их в карман, поспешила обратно.

Обдумывать свой поступок не хочу. Не сейчас. Просто вдруг интуиция подсказала, что так надо. Зачем? Не знаю.

Спустившись на первый этаж, выставила тяжелую ношу за дверь….

– Вам помочь? – неожиданно услышала голос, подняла голову.

У меня по спине прокатилась стая мурашек. Волнение застряло в груди. В нескольких метрах от меня стоял Герман. Охранник того мужчины, который забрал вчера Светлану.

– Что? – срывающимся голосом спрашиваю.

– Помочь? – он сделал шаг в мою сторону, а у меня от его низкого, до дрожи в коленях пугающего голоса, все волоски на теле наэлектризовались, заискрились.

– Нет, я не об этом, – сухим от волнения голосом спрашиваю. – Что вы тут делаете?

Мужчина глянул на меня с насмешкой. Отодвинул меня в сторону, прошел в подъезд, забрал дорожную сумку.

– Это все?

– Да, – растерянно стою, пялюсь на то, как он, попутно забирает мой чемодан и будто тот ничего не весит, несет его к черному внедорожнику.

– Эй, девушка! Такси вы вызывали? – выкрикивает из автомобиля припаркованного у бордюра таксист.

– Подождите минуточку! – отвечаю водителю и бегу за Германом.

– Эй! Погодите.

Но мужчина уже закинул мои вещи на задние сиденье, повернулся ко мне лицом. Я остановилась, как вкопанная. В его расширенных зрачках отражался белый хрустящий снег и мое взволнованное лицо и больше ничего. Пустота.

– В машину, – скупо, одной фразой указывает.

– Нет, постойте, так дело не пойдет. Я с вами никуда не поеду. И вообще, отдайте мои вещииии… ой! Ой! Отпустите меня!

Взвизгнув, забрыкалась, оказавшись перекинутой через плечо Германа!

Он обхватил мои ноги. Зафиксировал! А у меня закружилась голова!

– Да, что такое! Вы не имеете права со мной так обращаться! Поставьте меня! Немедленно!

– Эй! Мужик! – вдруг слышу голос водителя такси.

Я замолкла, обмякла. Потому как чувствую напряжение мышц Германа животом, даже через пуховик.

– Отпусти девушку! Ты что творишь?!

Услышала скрип. Можно было подумать, что это снег под ботинками, но нет. Это клацнули зубы Германа.

Он сделал несколько широких шагов. Открыл дверцу машины и загрузил меня на переднее пассажирское сиденье.

– Сиди тихо, не ори, – прошелся по мне взглядом, отчего в животе появилась судорога.

Потянул ремень безопасности. Навис надо мной. И меня тут же захлестнуло волной паника. Зажмурила глаза. Затаила дыхание. Рот наполнился ментоловым запахом одеколона мужчины. Сглотнула слюну, прогоняя приступ подступающей тошноты.

Нужно расслабиться, Ася! А иначе произойдет непоправимое, – одернула себя.

Мужчина управился в два счета, как будто для него это был пустяк.

Не глядя больше на меня захлопнул дверь. Направился к таксисту. Я, замерев в ожидании чего-то нехорошего, сама не заметила, как поддалась вперед, вытягивая шею.

Герман стоял ко мне спиной и загораживал собой весь обзор.

Мне стало страшно за водителя. Герман, как медведь Гризли, возвышался над беднягой и я была уверенна, что ему вообще ничего не стоит просто стукнуть таксиста по лбу, чтобы тот отбросил коньки.

Ох! Нет, я так не могу. Ведь жизни водителя угрожает опасность из-за меня. Я не прощу себе, если с ним что-то случится.

Я отвлеклась всего на миг, чтобы освободиться от удерживающего меня ремня, когда вдруг услышала дикий свист покрышек. Подняла взгляд. Герман направлялся к внедорожнику, а такси, как будто ветром сдуло.

Мамочка! Замерла в той позе в которой была, зависнув на мужчине.

Он вообще человек? Таких же не бывает?!

Высокий. Сильный. По-звериному опасный. Он, как голодный хищник, двигался пружинистым размеренным шагом, стремительно приближаясь к машине. В его глазах, чёрных, как два пламенных угля, можно было задохнуться от страха. Я поспешила опустить взгляд. Но это не помогло. Я вдруг задрожала. Мне впервые приходиться так тесно общаться с подобного рода людьми или … бандитами?

И я не знала как нужно себя вести, ведь этот Герман – полная противоположность мужа! Что же делать!?

Дверь открылась, впустив в салон автомобиля белый хоровод снежинок и холод. Икнула! И тут же вжалась в сиденье.

– Замерзла? – покосился на меня мужчина.

– Не-ик-ет, – вылетело изо рта и я тут же его накрыла ладонью.

– Смотри не надудонь на сиденье от страха, – хмыкнул мужчина и, включив обогрев салона на полную мощность, подмигнул мне.

Добродушно?!

Мне кажется у меня и правда от страха в глазах начало мерещиться.

Я осторожно пододвинулась к двери.

– Куда вы меня везете? – судорожно спросила, дотрагиваясь до края куртки.

– Ну, вроде как на работу.

Отвечает Герман. У него с лица не сходила ухмылка. Веселиться, чтоб его. А мне не до веселья. Руки трясутся. В голове полный хаос.

– Но мне нужно сначала вещи отвезти, – покосилась на него.

– Хорошо, – скупо согласился со мной.

Перестраиваясь в крайнюю полосу, Герман разворачивается и едет по направлению к моему временному жилью.

Печка в машине греет знатно и уже через десять минут я полностью размякнув, будто хлебушек в теплом молоке, растеклась по сиденью. Теперь жутко хотелось спать. Бессонная ночь давала о себе знать, да и испытанный стресс от встречи с пока еще мужем и подругой тоже.

– Вот, – внезапно на мои колени лег белый конверт.

Меня аж затрясло. Что это? Деньги? Зачем? Или за что….

– Что вы себе позволяете? – мой голос дрожит от возмущения. – Вы меня пытаетесь купить? Или заплатить? Что это?

У Германа вытянулось лицо. И по тому какой он бросает на меня взгляд я понимаю, что сморозила несусветную чушь. Щеки покраснели. И чем дольше мужчина молчал, тем ярче они разгорались.

– Нет?! – бормочу и онемевшими пальцами открываю конверт.

– Это распоряжение от Светланы Петровны, – глухо, с вибрацией в голосе отвечает Герман.

И я чувствую, что ему с трудом удается сдерживать смех.

Боже, какая глупость вылетела из моего рта. Я готова провалиться сквозь землю. Готова сделать все, что угодно, лишь бы затолкать эти обвинения обратно.

– Простите, я немного расстроена, – смущаясь произношу, полностью сосредотачиваясь на том, что держу в руках.

– Да, я все понимаю. Не принимай близко к сердцу, – хлопает меня по плечу мужчина.

У меня под тяжестью его ладони затрещали кости. Поморщилась.

– У меня был тяжелый день и … ночь.

Специально делаю акцент на последнем слове, зачем? Надеюсь, что его загрызет чувство совести!? Но таких, как он, вряд ли такое замечание тронет.

Впрочем в подтверждение моих слов, Герман лишь скользнул по мне снисходительным взглядом. И за всю дорогу до дома, а это еще десять минут, между нами не было произнесено ни слова.

Когда машина затормозила возле подъезда, я даже и не сомневалась в том, что Герман мне поможет донести вещи до квартиры. Зайдя в коридор, мужчина, сделав пару широких шагов, заглянул вглубь.

– Никого нет, – поспешила ответить я и, прошмыгнув мимо, забежала в гостиную, подхватила свой саквояж для работы и вернулась тут же обратно. Герман уперевшись в стену плечом, молча наблюдал за мной.

– Я готова, – засуетилась в дверях, пытаясь обойти Гризли так, чтобы не прикасаться к нему.

– А где твой муж?

Вопрос был настолько неожиданным, что я не сразу сообразила, что он был адресован мне, хотя кроме нас двоих в квартире никого больше не было?!

Спину прожигал пристальный взгляд мужчины. От него шли по спине наэлектризованные мурашки, покрывая лопатки, позвоночник, собираясь в тугую спираль на пояснице скручивали талию стальным обручем.

Я медленно повернулась к нему:

– Зачем вам это? – мой голос показался мне абсолютно чужим и будто не моим, хриплый, злым.

– Ну, кольцо-то на пальце есть, а мужа не видно. Все бегаешь куда-то, переезжаешь. Случилось что?

– Мне кажется сейчас вы суете нос не в свое дело, – цежу сквозь зубы, глядя на него снизу вверх. – Я не намерена обсуждать свою личную жизнь с посторонними людьми.

Здоровяк ухмыляется, вскидывает бровь. Оценивающе смотрит.

– А ты остра на язык. За словом в карман не лезешь. Не удивительно, что мужик свалил от тебя. Запилила беднягу?

Меня обдает жаром от его нахальных слов. Как он быстро сделал выводы. Ничего не скажешь.

– Да я смотрю вы, Герман, сотканы из мужской солидарности, – зло ухмыляюсь. – Или что, по себе судите? Сами жену бросили ради короткой юбки? -кидаю ему дерзко.

Лицо мужчины мгновенно превращается в маску. Глаза темнеют, наливаются гневом.

На скулах играют желваки.

– Пошли, чего затормозила, – грубо бросает он и, тесня меня в узком проходе коридора, первым покидает квартиру.

Вот как… задела значит за живое. Ну и пусть, прощение просить не буду. Пусть в следующий раз тоже думает, что говорит. Мне было крайне неприятно слышать в свой адрес подобные высказывания. Вот пусть теперь жуёт.

После нашей короткой перепалки, Герман уже не так учтив и заботлив. Не дожидаясь меня он спускается по лестнице. Я же, захлопнув дверь, еду в лифте. В голове все еще прокручиваю разговор с ним. И мне становится любопытно, что же могло произойти такого между ним и его женщиной, раз он так разозлился?

Я пытаюсь самостоятельно сесть в машину. В высокий внедорожник не так легко забраться. Но мужчина мне не спешит на помощь, просто сидит и ждет, когда я перестану корячиться и уже усядусь на сиденье.

Как только за мной захлопывается дверь, джип в ту же секунду срывается с места. Вцепляюсь мертвой хваткой в дверную ручку и, выпучив глаза, пялюсь на дорогу.

– Это лишнее! Нам некуда спешить, – выдаю со свистом.

Но мое мнение, конечно же, не ставят в расчет. Герман, игнорируя мои слова, лихо лавирует на предельной скорости по заснеженным дорогам нашего городка.

И те немногочисленные машины, которые встречаются на нашем пути, просто шарахаются в стороны, видя такого неадекватного водителя на дороге.

– Хватит! Стой! – взвизгиваю, когда он со свистом тормозит перед пешеходным переходом, которому перебегает собака с двумя щенками.

Зажмуриваю глаза, потому как машина продолжает двигаться не останавливаясь.

К горлу подкатывает горький комок. Он ее сбил? Точно сбил. Потому что оказавшись под колесами внедорожника вряд ли можно выжить.

Я распахиваю глаза, как только чувствую, что машина останавливается. Припадаю лицом к лобовому стеклу и … боже… это чудо! Собака скалясь вылетает из-под колес, за ней – два щенка. Она с лаем перебегает дорогу и сразу же скрывается в зарослях кустарника на обочине.

– Вы больной, – не сдерживаясь, кидаю обвинение в сторону мужчины, подхватываю саквояж с инструментами и уже хватаюсь за ручку, чтобы открыть дверь, когда мне на колено ложиться огромная ладонь, накрывая практически половину моего бедра.

Я застываю на месте.

Сердце в груди грохочет с такой силой, что отдает пульсацией в висках. Мне становится тяжело дышать.

– Отпустите.

– Моя жена… – выдыхает, и я слышу, как его голос вибрирует от надрыва, он не хочет говорит, но зачем-то себя заставляет.

Не дышу.

– Она – редкостная дрянь. Не женщина. Потому что нормальная баба не откажется от своего только новорожденного ребенка и не сбежит.

Он почти прорычал последние слова, а я так и осталась сидеть заледеневшая от услышанного на сиденье и слова вымолвить не могла.

Он говорит что-то страшное. Нереальное. Да такого просто быть не может! Я не могу в это поверить!

***

Я прихожу в себя от длинного, громкого сигнала. Вздрагиваю. Перевожу взгляд на мужчину. Щурю глаза.

– Извините. Я доберусь до работы сама, – говорю осипшим от пережитого и услышанного голосом, открыв дверь, выскальзываю на улицу.

Меня тут же пробирает до костей мороз. Запахиваюсь плотнее и не оборачиваясь иду в сторону остановки. До работы мне еще ехать как минимум три остановки – пешком их не преодолеть.

Уже через пять минут я чувствую, что закоченела, как сосулька.

Зуб на зуб не попадает – в прямом смысле этого слова. Вжала голову в плечи. Нахохлилась, как воробей. Смотрю одними глазами в ту сторону откуда должна подъехать маршрутка. Дрожу.

Чертов автобус, где же ты?

Черный внедорожник замечаю сразу, как только он появляется на горизонте.

Это точно Герман. Тут и гадать не нужно. А я почему-то была уверена, что он развернется после своих откровений, и уедет.

Но… автомобиль останавливается прямо напротив остановки. С опаской смотрю по сторонам. И делаю на всякий случай несколько шагов назад. Словно это поможет скрыться.

Пассажирская дверь резко открывается и оттуда доносится:

– Иди. Садись, – сухо, грубо и громко.

На меня с любопытством оглядываются люди. А я несмотря на то, что замерзла, краснею, смущаюсь и отворачиваюсь. Глупости какие. Зачем он это делает?

– Эй, Ася! Долго тебя еще ждать?

Меня словно током пробило от того, как прозвучало из его рта мое имя. Я почему-то и не замечала до этого момента, что он меня по имени не называл.

Недовольно поджала губы и твердым шагом направилась к машине. Ну, и игнорировать его просто уже было смешно. Толпа ротозеев уже начала перешептываться. А я этого не люблю. И пусть я не особо известна в нашем городке, но имею большой круг знакомых и то, что происходит в данный момент, – из ряда вон выходящее.

– Ну, зачем вы меня позорите, Герман, – кидаю ему с претензией, когда забираюсь в автомобиль и краем глаза замечаю, что к остановке подкатывает моя маршрутка в тот момент, когда мы как раз отъезжаем.

Надо же!? Какая подстава. Не могла разве чутка пораньше приехать, – проскальзывает досадная мысль.

– Не я тебя, а ты сама себя. Упрямая, как ослица, – косится он в мою сторону.

Уму непостижимо. Поджимаю губы. Но в ответ предпочитаю помолчать. Чего можно ожидать от обиженного мужчины!?

Мы едем молча. Но когда до салона остается несколько минут езды, я все же не выдерживаю и спрашиваю.

– Мне нужно связаться со Светланой Петровной. Дайте новый номер ее телефона. Старый не отвечает.

Выжидающе смотрю на него. Мужчина напрягается. Я это вижу по его заострившимся чертам лица и по тому, как его мощные пальцы сжали руль.

– Вы что-то скрываете? – закрадывается подозрение.

Герман увеличивает скорость, наверно, тем самым дав мне понять, чтобы я замолчала.

В душе поселяется тревога. Он что-то не договаривает и этот факт заставляет нервничать. Куда могла подеваться Светлана Петровна с дочкой? Может быть ее похитили? И удерживают силой? Я открываю рот, чтобы задать вопрос, но Герман резко тормозит прямо напротив салона.

– Пока связь со Светланой Петровной будете держать через меня. Все остальные инструкции ты получишь позже. Малинка, – весело хмыкает мужчина, стреляя в меня глазками.

Я от удивления открываю рот. Напряженность в его взгляде и позе испаряется, уступая место озорству.

И это смотрится немного нелепо. Он большой. Сильный. Невероятно брутальный, я его вообще не могла представить с мальчишеской улыбкой на лице. Но то как она украшает, сглаживая его мужественные черты лица, это забавно. В голове становится странно пусто, а грудь обдает теплом.

Невольно улыбаюсь в ответ, спрашиваю:

– Почему малинка? – вскидываю бровь и… о Боже, я ему кокетливо что ли улыбнулась при этом? Как ему вообще можно улыбаться? Он же грубый, неотесанный мужлан!

Щеки тут же вспыхивают и я, смутившись, дрожащими пальцами подхватываю саквояж, дергаю за ручку и в буквальном смысле скатываюсь на асфальт. Не успела упасть лишь только потому, что вовремя уцепилась за высокий порожек.

– Потому что пахнешь малиной, – слышу прежде, чем захлопнуть дверь.

Я торопливо переставляю ноги, семеня к салону. Как же все это неловко, черт побери. Когда за моей спиной стоял Вадик, мужчины на меня даже не обращали внимания. Хотя… это я им не давала ни малейшего повода, а сейчас? Что со мной творится? Откуда взялась эта развязность?

Раздрай чувств в душе меня настолько отвлекает, что зайдя в салон, иду сразу в раздевалку, не здороваясь с девчонками.

– Что совсем голову от любовника потеряла, что даже по сторонам не смотришь?

Я замираю. Смотрю в сторону Алисы.

Сидит нагло лыбится. Щурится ехидно. У меня от возмущения губы задрожали.

– Что ты тут делаешь? – цежу сквозь зубы.

Алиса отталкивается от кресла, идет к окну. Во всем ее облике чувствуется какое-то презрение и превосходство.

Она сдвигает жалюзи в сторону. Ее взгляд застывает.

– А он ничего такой. Симпатичный. Видный. Богатый. Не то что Вадька. Давно с ним знакома? – резко поворачивается ко мне Алиса, а моя челюсть болтается от ее слов где-то в районе пола. – Познакомишь?

Подмигивает. Стремительно направляется в сторону выхода.