Цена свободы – любовь

Глава 7

Часа не прошло с того момента, как стремительно движущиеся вперёд автомобили скрылись в ночном сумраке, и перед рассеянным светом фар показались кованые ворота. Острые пики украшали макушки опасного тигра и растерзанного оленя, которые словно сплелись в единое целое, отдаваясь схватке, отражённой в умелой работе мастера. Алия вжалась в сидение. Ладонь непроизвольно сложилась в кулак, блуждающая улыбка застыла на непроницаемом лице.

– Здесь живёт твой уважаемый человек? – не побоялась она первой обратиться к мужу.

Искандер услышал вопрос, но отвечать отчего-то не стал. Он внимательно присмотрелся к Алие, а после уверенно перехватил её ладонь.

– Не бойся. От былой мощи практически ничего не осталось.

– Что тебя связывает с ним?

– Несчастный старик, – странно улыбнулся Искандер. Алия от этой улыбки поёжилась, но мужа не оттолкнула. – Однажды разбойник пришёл в его дом и вырезал всю семью, Али, – прошептал он, то ли пребывая в азарте рассказчика, то ли в каком-то сладостном предвкушении от её реакции. – Я был в его доме тогда. Какие-то переговоры, уже и не помню толком, да и неважно сейчас, – безразлично пожал он плечами. – Это было страшно.

Алия нервно сглотнула, но попыталась это скрыть.

– Дай угадаю, ты спас его бесценную жизнь?

– Многие так считали.

– Многие, но только не ты?

– Моё личное мнение, что на его жизнь разбойник не претендовал, но спустя столько лет это мнение уже никому не интересно. Идём, – позвал он, когда, сделав приличный крюк по богатой территории, машина остановилась у крыльца устрашающе огромного дома.

Искандер не смел торопить жену, когда она обернулась, желая что-то разглядеть позади. Взглядом Али описывала дорогу, по которой они двигались от ворот и сами ворота, утопающие в непроглядной темноте.

– Всё в порядке? – уточнил он, и Алия подняла обезумевший от ненависти взгляд.

– Эта дорога пропитана кровью, – прошептала.

– Я ничего не вижу.

– Возможно… Но ты не можешь этого не почувствовать, – пробормотала она, едва ворочая языком. Али глубоко вдохнула и побледнела, словно пытаясь сдержать тошнотворный порыв. – Идём. Невежливо заставлять уважаемого человека ждать нас в столь позднее время.

Она сделала шаг вперёд, а муж остался на месте. Сам стоял и смог удержать её. Предчувствуя бурю, что нарастает у Али внутри, он перехватил, и теперь удерживал её за талию. Больно, жадно, желая то ли остановить, то ли лишить чувств.

– Что я должен знать прежде, чем мы войдём?

– Ты всё знаешь, Искандер, – демонстративно легко и свободно улыбнулась Алия, и его грудь словно сдавило тисками.

– Гордая… – не одобрил он её задумку и тут же решительно выдохнул. – Что бы ни случилось, держись как можно ближе ко мне, – шепнул на ухо прежде, чем Алия снова сорвалась с места.

Они ступили на слепящий своим блеском мраморный пол, когда хозяин дома появился на роскошной лестнице. Старик. Обычный старик, пусть и завёрнутый в шелка. Обычный смертный, пусть он и носил на своих пальцах камни, достойные украшать сокровищницы самых могущественных людей мира. Его лицо было украшено россыпью морщин, старыми шрамами и серебряной бородой.

Старик широко улыбался и раскинул руки в жесте радушия. Он быстро спустился по сверкающим роскошью и богатствам ступеням, стремительно приближался, тогда как Искандер сделал несколько крошечных шагов. Лицо старика озарила искренняя радость, а в глазах затаилась грусть обременяющего одиночества.

– Искандер, дорогой, как я рад видеть тебя! – заговорил он, и просторный холл отозвался звонким эхо.

Алия едва заметно вздрогнула, вдруг осознав, что помнит это эхо, звучавшее много лет назад, точно как сейчас. Только прежде властный звук едва ли отзывался нотками радости или восторга. Тот крик колокольным звоном засел глубоко внутри неё, да так засел, что до сих пор не вышел, не извёлся. Она стояла чуть в стороне и поглядывала на происходящее с демонстративной брезгливостью.

– Совсем забыл старика! – погрозил хозяин Искандеру пальцем. – Ты же как сын мне! – по-стариковски добродушно улыбнулся он и обнял гостя. – Дай я на тебя посмотрю… Какой стал! – Из громогласных слов сочился искренний восторг.

– И я рад видеть вас, – предельно вежливо улыбнулся Искандер. – Как здоровье?

– Шайтану под хвост такое здоровье, дорогой! Каждую ночь засыпаю и думаю, что в последний раз! И только мысль, что всё это не на кого оставить, заставляет снова и снова просыпаться. Посмотри на них! – старик махнул рукой на здоровенных лбов из охраны. – Осиротеют ведь без меня, потеряются в этой жизни, – рассмеялся он своей шутке.

– Как поиски? – сухо осведомился Искандер, и старик поник головой.

– Не теряю надежды, – отозвался он на удивление тихо. – Вот если бы ты согласился помочь…

– Вы же знаете, что я не по этой части…

– Так ведь не в этом и вопрос… Тут с душой нужно, с искренним желанием, а что они?.. Чем дольше поиски, тем увесистее становятся их карманы. Всю страну, казалось бы, перевернули, а не нашли! Разве может такое быть? Уступи, Искандер, уважь старика!

– Не могу. И не нужно возвращаться к этому вопросу снова.

– Ну да, ну да… А ты, как я вижу, не один? – хитро прищурился хозяин, пытаясь этим прищуром скрыть свою досаду от полученного в очередной раз отказа.

Он махнул рукой в сторону Алии и принялся понимающе кивать.

– Как это у вас говорится? В чужой дом со своим самоваром? Так, что же… неужто в моём доме тебе некому угодить, а? Помню-помню, Равиля тебе понравилась в прошлый раз, а? Горячая девка!

– Это моя жена Алия, – ровно ответил Искандер и придержал жену за самые кончики пальцев – больше она не далась. Глазея на старика, Алия стояла недвижимым истуканом.

– Жена? – Брови старика подскочили вверх. – Великодушно прошу прощения, прелестное создание. Не хотел тебя обидеть и только заверения Искандера о том, что женитьба – это не про него, позволили мне предположить столь гнусную низость. А ты? – обратился он к Искандеру с выразительной претензией. – Не мог сразу сказать? Надо же, в какое неловкое положение поставил старика! Когда успел, дорогой?

– Вчера отгуляли свадьбу.

– И не позвал! Не вспомнил даже! Булат, неси скорей золото, поздравить молодых! – отдал старик приказ, а Искандер перехватил его за руку, предлагая отозвать слугу.

– Одаривать жену золотом… оставьте эту прерогативу мне.

– Ох, и гордый! Ни перед чем не уступишь! – Прозвучало вроде и с обидой в голосе, но являлось, скорее, похвалой.

– Как же так, Искандер? И года не прошло, как хвастал своей холостяцкой жизнью, а что же теперь?

– А теперь встретил ту единственную, отпустить которую оказалось выше моих сил.

– И ведь какая красавица, глаз не отвести! Где взял?

– Там больше нет. Да и нигде нет.

– Ну, раз так, позволь тогда тебя хотя бы поздравить, – промолвил старик и обнял Искандера снова.

Крепко, надёжно обнял. В обе щеки расцеловал, приговаривая какую-то молитву. А как склонился над Алией, на мгновение замер со слезами умиления на глазах. С фальшивыми и подлыми слезами на глазах!

– Искандер мне как сын, позволь и тебя называть дочкой, Алия, – проговорил он по-отцовски мягко, на что Али демонстративно отступила, вытянула шею, задрала вверх подбородок и улыбнулась. Широко и как-то неестественно жестоко.

– Не позволю! – проговорила она едва не по слогам и оттолкнула старика от себя.

Осторожно ступая по, будто прозрачному мрамору, она подошла к стене, которую украшали портреты всей семьи старика. Портрет его отца, его матери, портрет его деда. Портреты шести его сыновей и обеих дочерей, бесчисленные фотографии двадцати трёх внуков и внучек. В их последнюю встречу одного из портретов здесь не было, и это задело особенно сильно. Алия обернулась на старика и мстительно стиснула зубы, радуясь его растерянности и непониманию.

– И чтобы портрет моей матери висел здесь, я тоже не позволю! – прокричала Алия и сдёрнула со стены ту самую массивную золочёную раму, которой не хватало в прежний её визит.

Послышался треск дерева и приглушённый стон хозяина дома. Старик схватился за сердце и бросился к Алие.

– Это ты?! – вскрикнул он, не решаясь приблизиться. – Не может быть! – Старик растерянно обернулся на Искандера, но тот не проявил и доли понимания – занял роль наблюдателя. – Прости меня, прости, прости! – крепко зажмурился он, пытаясь прийти в себя. – Я виноват перед тобой. И перед Динарой виноват. Я всё осознал! Только сейчас, потеряв всё, я осознал, как виноват перед вами! Алия… – произнёс старик с придыханием и снова схватился за сердце. – Я так долго тебя искал… Я так долго искал тебя, дочка…

– Осознал? Просишь прощения?! – спросила она практически ласково, но тут же отрешённо рассмеялась. – Да чтоб эти слова застряли у тебя в глотке! – Гневно сверкнули её глаза, и судорожная волна отвращения прошлась по всему телу.

Али отошла от старика и в безумном танце закружилась по дому. Потом резко остановилась и с сумасшедшим видом уставилась на несчастного.

– Нравится?! – воскликнула, торжествуя. – Тебе нравится эта тишина, эта пустота?! – Али до боли закусила губу. Искандер отметил, как губа побелела, а краска бросилась к лицу. – Ты помнишь, как много вас было тогда? Женщины, мужчины, дети… Это был праздник! Какой праздник, я не помню?! Какой?!

– Навруз, дочка. День весеннего равноденствия.

– Ну да, конечно, навруз! – горько рассмеялась она. – Вас было много, а я одна. Одна! Мне было страшно, мне было до боли обидно, но никому из вас не было до этого дела! А теперь ты говоришь «прости»?! Гореть тебе в аду, старик, с этими словами на языке! – выплёвывая проклятье, Алия эмоционально ткнула пальцем в сторону хозяина дома.

– Не говори так, дочка. Аллах смилостивился надо мной: ты нашлась. Сможешь простить и ты.

– Простить?! Я не знаю таких слов, старик!

– Посмотри, посмотри, Алия, – затрясся старик, окидывая взмахом руки всё, что сейчас их окружало. – Всё это для тебя. Этот дом, люди в нём, моя жизнь! Всё это теперь принадлежит тебе! Только останься. Останься сейчас!

– А мне всё это не нужно, – легко отмахнулась Алия от широкого жеста, от нескромного дара. – Мне нужно было тогда! – Злые слёзы застыли в глазах, придавая им какой-то особый блеск. – И не всё, а самая малость. Совсем чуть-чуть. И даже… даже этой вазы, – Алия приблизилась к произведению искусства и окинула его взглядом, – даже вазы хватило бы на то, чтобы спасти маму!

Взмах руки, и ваза с жутким грохотом разбилась об пол, разлетелась на множество осколков.

– Но ты не за-хо-тел! – затряслась Али от жуткого крика.

Старик расплакался. Слёзы раскаяния смочили морщинистые щёки, синева застыла на губах.

– Я был зол на неё! – вскрикнул старик и схватился пальцами за волосы, намереваясь от отчаяния вырвать их с корнем. – Я не понимал, что делаю!

– Мне нужно было тогда! – повторилась Али, разрываясь громогласным рёвом, словно не расслышала старика. – А сейчас… сейчас отправляйся в ад вместе со всем своим добром. Кстати, ты так и не ответил, нравится ли тебе эта тишина?

Алия прищурилась, внимательно присматриваясь к старику. Тот сгорбился, ткнулся лбом в пол.

– Не нравится. Я ненавижу её!

Алия холодно улыбнулась.

– А вот это хорошо, – с готовностью кивнула она. – Когда мама умерла, внутри меня образовалась такая же пустота, такая же убивающая тишина и раздирающее душу одиночество, – тихо пояснила она, но простые слова разрывали душу куда сильнее мощнейшего крика. – Я хотела, чтобы тебе было так же больно. Сейчас ты один, а, значит, получил мой подарок.

– Подарок? – вскинул старик непонимающий взгляд. – О чём ты?

– Очередной праздник, на котором собралась вся твоя семья. Ты ведь помнишь тот день? И человека, который пришёл к тебе без приглашения. И вот ты один! – Алия склонилась над стариком и ядовито улыбнулась. – Один в окружении золота, денег, несметных богатств. Так пусть же они станут твоим последним утешением, старик! Деньги и мои проклятья, снимать которые я не захочу!

В звенящей тишине было слышно порывистое дыхание старика, была видна его болезненная гримаса. Он стоял на коленях и беспомощно тянул руку к последней из своего рода, но Алия смотрела свысока и не пожелала снизойти до его слабости. Она обернулась на мужа и решительно вскинула подбородок.

– Я в этом доме не останусь, – заявила и выскочила на улицу, слыша за спиной сиплые хрипы, неразборчивые просьбы и отчаянные мольбы.

– Верни её, Искандер! – разрывался посиневший от напряжения старик. – Верни её!..

Алия слышала этот крик и шаги мужа, удаляющиеся от неё. Русский пошёл к старику, к предателю, а она снова осталась одна.

– Ненавижу тебя! Ненавижу! – прокричала она, пытаясь стереть с лица злые слёзы.

Водитель распахнул перед Алией дверцу авто, а она совершенно неожиданно для себя поняла, что не знает, как поступить. Нет, она не жалела своего деда. Она не жалела о том, что совершила когда-то и только что… Али жалела только о том, что Искандер сейчас не был рядом с ней. Вот и всё.

Дверца авто так и осталась распахнутой, когда её муж вышел из дома. Алия чувствовала его тяжёлый взгляд. Она задыхалась. В этот раз от страха. Её подбрасывало на месте от судорог, точно в агонии. Её колотило от несправедливости этой жизни. Она крепко зажмурилась, когда Искандер приблизился и от души хлопнул дверцей автомобиля. Алия задержала дыхание, как только мужчина грузно опустился на сидении рядом с ней.

– Поехали, – жёстко скомандовал он водителю, и тот, точно распознав настрой хозяина, резко сорвался с места.

Они уже минули ворота, за поворотом исчез жуткий, наполненный болезненными воспоминаниями дом, даже дорога сменилась на новую, а Искандер так и не проронил ни слова. Алия, не выдерживая напряжения, вибрировала, закопавшись в своих мыслях с головой. Она была готова взорваться, но так боялась проявить собственную слабость, так боялась того, что Искандер всё поймёт… Он не смотрел в её сторону. Скорее всего, осуждал. Возможно, даже в чём-то обвинял, имея на старика определённые планы. Ведь не просто так привёз её сюда. Просто так не мог.

«Я хочу назвать тебя дочерью» – как наяву прозвучали многозначительные слова старика, и горячая слеза неторопливо поползла по лицу. «Ненавижу» – вернулось тотчас же равновесие, и Алия вздохнула, пытаясь заверить себя, что плевать! На всех и на всё. И не успела в этом себя убедить, как Искандер подался к водителю вперёд и хлопнул того по плечу. Команда оказалась ясна, и машина остановилась.

– Останься, – прозвучал строгий приказ, и водитель захлопнул дверцу, которую успел приоткрыть.

Искандер вышел сам, обошёл машину со стороны и распахнул дверцу перед Алией. Она смотрела прямо перед собой и не сдвинулась с места.

– Ну! – Слетело с его губ то, чего она теперь была удостоена, а уже в следующую секунду Искандер буквально выдернул Али из машины.

Муж встряхнул её, заставляя стоять ровно перед собой. Он больно схватил Али за плечи, силой сминая и зачатки сопротивления. А потом, удерживая одной рукой поперёк спины, второй, словно тисками, сжал её лицо, заставляя смотреть в глаза. И только теперь стало понятно, почему молчал. Только теперь она догадалась, зачем неслись на бешеной скорости. Потому что увидела его сумасшедшие глаза, и сомнений не осталось… И как только это поняла, Искандер прижал её к себе. Сильно, мощно. Так, что стало нечем дышать. А, может, даже незачем. Потому что он понял! Потому что простил! Потому что не посмел осуждать!

Он держал, а Алия выла от бессилия. Она кричала в голос, выгоняя из себя боль и обиду. Ревела, выплёскивая всё то, что много лет носила внутри. И всё вышло. То, что не имела права показать в момент, когда дедовы голодные, лязгающие челюстью псы, гнали её к воротам. То, что оставила в себе, когда один из этих псов вцепился в её тонкую детскую ножку, пытаясь то ли разорвать в клочья, то ли отгрызть кусок, только бы получить похвалу от обожаемого хозяина. Вышло то, что она не смогла сказать, когда мать металась в агонии. Ведь Али не хотела, чтобы маме было страшно оставлять её одну. Потому она стойко сжимала её ладонь и сдерживала переполненные болью детские слёзы.

– Всё будет хорошо, – тихо приговаривал Искандер, когда её силы иссякли. – Ты молодец, ты справилась, – шептал он на ухо в попытке поддержать. – Никому и никогда нельзя показывать свою слабость. Только самым сильным, самым смелым это подвластно. Ты выдержала, ты смогла. Ты победила, – прижимался он горячими губами к её лбу, к макушке с растрёпанными волосами. – Ты слышишь меня? Ты поняла?

– Да! Да! – зло выкрикнула Али, собрав всю волю в кулак. – Я тебя слышу… – прошептала и обняла в ответ. Ей было это нужно. Жизненно необходимо. Эта поддержка, его защита… Она так хотела получить её тогда, от другого… а вышло всё…

Автомобиль снова двигался вперёд. Он рассекал горячие потоки воздуха, не успевшего охладиться после жаркого дня. Он манил светом фар бесконечное число мошек и мотыльков, чтобы навсегда стереть даже упоминание о них, любопытных. Алия чувствовала себя таким же размазанным по грязному бамперу авто мотыльком. Её тоже снесли на полной скорости. Только на педаль газа нажала она сама.

Искандер сидел, разглядывая её лицо, перебирал в пальцах длинные тёмные волосы, пытался отогреть своим теплом её заледеневшие руки. Алия лежала, устроив голову у него на коленях, и не чувствовала ничего. Ни-че-го. Даже чужие прикосновения больше не давали такой необходимой поддержки. Она словно парила в открытом пространстве.

– Теперь-то ты мне расскажешь? – наконец, спросил Искандер, а она ответила только по инерции.

– О чём? – прохрипела Алия сорванным от недавнего крика голосом.

– О себе, Али. Остальное меня интересует мало. О себе, о матери, о дочери или, скорее, (не) дочери пастуха. Об этом расскажешь?

– Я не знаю, что говорить, – бессмысленно покачала она головой.

– Тогда начну я?

Алия попыталась встать, но сил не хватило даже для той лишь малости, чтобы продемонстрировать равновесие. Она беспомощно опустилась на тёплые колени мужа, обняла их, словно девичью подушку и старательно прижалась щекой.

– Ты знал! Ты знал! – прорычала, безвольно сжимая ослабевшие кулаки.

– Знал, но совсем не то, что сейчас имеет значение. Я был в доме в тот день, когда старик остался один. Он словно обезумел и всё ходил и ходил от одного тела к другому, заставляя их встать. Он и кричал, и плакал. И никто не смел его остановить. Он причитал и грозился отомстить обидчикам. Он просил прощения… у всех просил. Казалось, ещё немного и просто сойдёт с ума. Возможно, он и сошёл… А потом словно что-то вспомнил.

Прошло достаточно времени. Несколько часов – не меньше. Старик уже не мог идти, и тогда он пополз на коленях. Он полз, стирая их в кровь. Полз по той самой лестнице, которую ты с таким отвращением рассматривала. Старик позвал меня, чтобы я помог отпереть дверь какого-то чулана. Там стоял ненужный хлам, на полках складом лежали какие-то бумаги. Пожелтевшие от времени, покрытые слоем пыли. А в самом дальнем углу та самая картина, которую с такой решимостью ты сдёрнула сегодня со стены. Он хотел найти вас, Али. Тебя и твою мать. Всю свою жизнь с того момента положил на эту цель. Хотел и не смог.

– Вы обсуждали эти поиски?

– В тот день он впервые попросил меня о помощи. Что-то переклинило в голове у обезумевшего старика. Он посчитал меня спасителем и решил, что только мне окажется по силам эта задача.

Алия вяло улыбнулась.

– Ох, как он оказался прав.

– Я отказался. За те несколько лет, что с ним знакомы, слышал какие-то пересуды, какие-то моменты и версии об этой истории, но фактов не было. Я не вникал, не углублялся. Да и… твоя мать… ты совершенно на неё не похожа. Я не мог тебя узнать, Али, – заверил Искандер, прижавшись губами к самому её уху. – И на отца-пастуха не похожа. Что, впрочем, и не удивительно, если твоим отцом он на самом деле и не был. А если не он, то кто?

– Я не знаю его имени, мама не говорила, – расплакалась Али ещё сильнее.

– Я рассказал всё, что знаю. Теперь расскажи ты.

– Не сходится, Искандер. Ты не шутил сегодня в машине. Ты говорил мне о нём! – зло обвинила Алия.

– Простое совпадение.

– Вот видишь! – оскалилась она. – Ты не хочешь говорить, но требуешь этого от меня. Что он тебе пообещал? Деньги? Власть? – Али устало щурилась, но оттолкнуть мужа не хотела.

– Не строй эти бесполезные домыслы. Не загоняй саму себя в угол. Просто расскажи.

– Я не могу, не хочу, мне больно!

– Боль уйдёт потом. Это сейчас тяжело, сейчас все чувства обострились, а уже завтра станет легче.

– Зачем тебе это нужно?

– Я хочу, чтобы ты была счастлива. Помнишь, обещал?

– Ты не миротворец, Искандер. Что хочешь говори, а меня не обманешь. И старика тебе жалко не было. Ты не сделал даже попытки меня остановить. Почему? – тихо спросила она, но не ждала ответа и услышать его не хотела. – Тогда я была тебе только благодарна. Сейчас же задумалась. Я должна была доиграть свою роль до конца, и я её доиграла. Так?

– А пусть даже и так. Мне плевать на весь мир и на людей в нём. Но одна маленькая и глупая девочка всё же заслуживает счастья. Тогда почему нет?

– Те, кто красиво говорят, опаснее остальных, Искандер. Ты самый опасный из всех, кого я знаю.

– Ты говоришь совсем не то, что нужно.

– Да? Тогда всё же расскажу тебе о матери. Пусть лучше так, нежели слушать, как ты изворачиваешься, пытаясь отделаться от моих прямых упрёков. А начну с того, что она всё же влюбилась в пастуха! – улыбнулась Алия и устало прикрыла глаза. Так ей было легче. – Влюбилась и сбежала из дома, – поджала она губы. – Мама говорила, что пастух очень красиво пел и смотрел на неё так, как не смотрел никто другой. Глупо, правда? На самом деле мне кажется, что дело было вовсе не в песнях. И вообще, ни в чём. Просто роковое стечение обстоятельств. Как-то так…

Алия обвела языком пересохшие губы и чуть тише продолжила.

– Но что такое пастух в сравнении с её отцом… Пустое место. Он не смог ни спрятать маму, ни защитить, когда старик пришёл и забрал её. Старик очень злился на некогда любимую младшую дочь. Он дал ей всё. Любовь, внимание, образование, а она ушла с пастухом. В отместку за предательство старик выдал её замуж. Мама говорила, что муж был хорошим человеком, но любила-то она пастуха… И снова сбежала с ним, как только представилась такая возможность. На этот раз сбежала далеко. Туда, где сам шайтан не сыщет. Она ушла, будучи беременной, и должна была вернуть меня отцу, но так и не сделала этого.

– Трудно расстаться с собственным ребёнком, Али, – подсказал Искандер. Алия тяжело вздохнула.

– Вот она и не рассталась. Мы жили бедно. Настолько бедно, что, казалось, лучше умереть, чем изо дня в день пытаться выкарабкаться. Пришло время, и её любовь к пастуху закончилась. Мама могла бы уйти… С полученным некогда образованием она смогла бы добиться многого… Но уйти мама могла только со мной. Остальных же детей пришлось бы оставить пастуху, а расстаться с ними она тоже не могла! Так и жили. Недолго и несчастливо. Пастух продолжал петь свои песни, но больше маму они не радовали. А потом она заболела. Мне было двенадцать. Год прошёл, а она всё болела и болела…

Алия мучительно простонала.

– Ей становилось всё хуже, всё сложнее. Самое обидное, что болезнь-то была какая-то ерундовая… Достаточным было купить лекарства… Так сказал доктор, который её осмотрел. Он выписал рецепт, но у нас не оказалось денег. Совсем. Потому что во время болезни работать мама уже не могла, а того, что зарабатывал пастух, не хватало даже на еду. «Я не могу купить ей лекарства и оставить четверых своих детей голодными» – сказал он тогда. А когда ночью я попыталась вытащить эти монеты у него из кармана, просто вышвырнул меня на улицу.

– Ты не простила его за это?

– Я не простила его за то, что однажды он встал на мамином пути!

– Любовь – странная штука, Али. Едва ли ей можно противиться.

– Любовь – это наказание. Она делает людей слабыми, безвольными! Она заставляет страдать, заставляет терять способность сопротивляться! Ты отдаёшь себя другому человеку, посвящаешь ему жизнь и что получаешь взамен?! Ничего! Ты не получаешь ничего! А любовь всё тянет и тянет из тебя соки. До самого дна, пока не останется одна лишь никому не нужная оболочка, пока от тебя не останется одна лишь тень! Это не дар, а наказание, – утвердительно повторила Алия.

– Ты поэтому боишься полюбить?

– Разреши мне не отвечать на твой вопрос, Искандер, – сглотнула Алия. – Я всегда отличалась от сестёр, от брата. Они были так похожи на отца… С теми же приземлёнными мыслями, с теми же нелепыми целями. Они не умели мечтать о чём-то, кроме куска хлеба, они не умели ценить красоту вокруг. Они слушали песни пастуха, а я мамины воспоминания. Эти воспоминания больше походили на выдумку, на сказку. Мама училась в Европе. Она очень красиво рисовала, знала несколько иностранных языков. Она могла бы дать мне так много, но пастух…

Жалобно всхлипнув, Али сжала кулак.

– Он считал, что знания – это блажь, приучать к которой детей до добра не доведёт. С каждым годом мама рассказывала всё меньше и меньше. С каждым разом её рассказы становились всё короче, а потом и вовсе утратили своё волшебство. В ней умерла мечта.

– Как ты узнала, что пастух тебе не отец?

– У меня такое чувство, что я всегда это знала. Было у меня к нему какое-то отторжение на подсознательном уровне, – с рыком выговаривала Али, выдавливала из себя правду, как загноившуюся занозу. – О том, что у мамы есть состоятельные родственники, она призналась, только когда была глубоко больна. Просто сказала. Может быть, в бреду. И вот в ту ночь, когда пастух выгнал меня из дома, я и отправилась их искать. Шла, припоминая её истории, её сказки и предостережения. Даже про кованые ворота она как-то говорила, потому придя к ним, я была уверена, что не ошиблась.

– Ты прошла всё это расстояние пешком?

– Искандер, я прошла его босиком, если тебе это о чём-то скажет. Потому что я верила в чудо!

Алия усмехнулась своей детской наивности.

– В доме старика был большой праздник, собралась вся семья. Я не знала толком, что говорить и к кому обращаться. Я роскоши этой никогда не видела и падала в голодный обморок при запахе мяса, а тут такое изобилие! Когда, наконец, смогла внятно изъясняться, дед подал знак рукой, и все замолчали. Он выслушал меня и рассмеялся. Ему было весело. Он говорил о маме гадости, он поливал её грязью, а я молчала, виновато опустив голову. Он не захотел помочь. Не захотел…

Не помог никто из собравшихся за огромным столом, а ведь у них у самих были жёны, дети. Но все думали о том, чтобы не лишиться благосклонности старика. Никто не захотел подумать о моей матери. А ведь кому-то она была племянница, кому-то сестра… Меня вышвырнули за дверь, как обычную бродяжку. Спустили собак, чтобы поторапливалась. А потом старик вышел на своё просторное крыльцо и сказал: «Пусть пастух придёт. Пусть он придёт и попросит. Тогда, быть может, я дам ему денег».

– Ты удивительная девушка, Али.

– Обычная, – отозвалась она, разглядывая собственные пальцы на руках. – Вернувшись домой, я изо дня в день просила пастуха отправиться к старику. Я умоляла его, я плакала. Но он сказал «нет». Очередное «нет» очередного упрямца! – Из её голоса ушла сила, из слов боль. – А потом в этих просьбах отпала надобность. Мама умерла, и проблемы не стало. Это всё, что ты хотел услышать?

– Ты упустила момент, в который появился герой.

– Не упустила. Просто к тому времени этот герой ещё не появился. Он прибыл чуть позже. Опоздал на два года.

– Откуда прибыл? Как тебя нашёл?

– Был один мужчина из охраны старика. Он вернул меня домой. Он знал, где искать. Самое главное вовремя вычислить нужного человека, и у героя это получилось.

– Что он предложил тебе?

– Он предложил решить мою проблему, – как-то странно, потерянно кивнула Алия.

– А что попросил взамен?

– Я уже и не помню. Давно это было…

– Но ты с ним так и не рассчиталась, верно?

– Однажды он просто исчез, Искандер. Отправил ко мне Зулейку с посланием на словах и исчез. Ещё передал деньги. Немного, но достаточно для того, чтобы не работать все эти годы.

– Это какая-то его родственница?

– Не знаю, она не хотела об этом говорить.

– Это он убил всех?

– Он.

– По твоему приказу?

– Я ни о чём не жалею, если ты об этом.

– А как же брат и две сестры?

– Они не любили меня, а я ненавидела их!

– За что?

– За то, что они были так похожи на отца, а я была похожа на мать.

– Разве за это убивают?

– Убивают и за меньшее, Искандер. И ты знаешь об этом куда больше, чем могу предполагать я.

Алия слабо улыбнулась.

– Теперь ты в полной мере удовлетворил свой интерес?

– А ты высказала всё, что должна была?

– Наверно, я сказала даже больше. Возможно, именно оттого мне сейчас так плохо. Знаешь, я очень испугалась в доме у старика, когда ты пошёл не за мной, когда ты пошёл к нему. Я испугалась, что это всё… Пообещай, что ты меня никогда не бросишь!

– Никогда не брошу тебя. А ты?

– Извини, но я обещать этого тебе не могу.

Искандер осторожно рассмеялся, поглаживая Алию по голове.

– Ты глупая женщина. Испортила такой момент…

– Прости, но я не хочу тебе врать. По крайней мере, не в этом. Я не буду с тобой. Никогда.

– Тоже сбежишь с пастухом?

– Мама любила его, а я не хочу любить.

– Думаешь, когда придёт время, у тебя об этом кто-нибудь спросит? Хочешь или нет…

– Я люблю тебя и разве могу полюбить кого-то ещё?

– Тогда зачем убегать?

– Мне сложно говорить о том, что ещё не случилось.

– Звучит как-то не обнадёживающе.

– Надеждой живут слабые, Искандер, а ты сильный, ты справишься. Нам ещё долго ехать?

– Ещё долго.

– Тогда, если ты не против, я немного посплю.

– Только если немного, – тихо отозвался он, согревая своими ладонями её плечи.

– А ты меня любишь?

– Я люблю тебя.

– Любишь… – задумчиво потянула Алия. Она словно пыталась распробовать это слово на вкус. А потом устало вздохнула и неодобрительно покачала головой. – И всё-таки ты меня искал… – проронила с каким-то жутким, разрывающим душу пониманием. Проговорила и тут же улыбнулась. Неправильно, некрасиво. А у него всё внутри сжалось: «Господи, как же права… И что теперь с этим делать?..»