Ценный

Глава 5

Генри

Хлоя жалуется на ранний час, но соглашается, чтобы я заехал за ней сразу после пяти утра.

— Это не по-человечески, — зевает она и потягивается на пассажирском сиденье джипа.

— Лучший прибой — на рассвете. Нам нужно поторопиться, — говорю ей.

В машине она молчит, а ее глаза закрыты. Меня это ничуть не смущает. С ней так легко, она не суетлива и не требовательна. И что-то в ее присутствии успокаивает. Я паркуюсь у станции серфинга на пляже и плачу за прокат. Хлоя облокотилась на стол для пикника. Я несу доски и два гидрокостюма под мышкой, а также сумку с принадлежностями, которые Мейсон собрал для меня сегодня утром.

Поставив сумку на стол, я начинаю класть доски рядом на песок.

— Первое, что тебе нужно знать — это как правильно грести, — говорю я, ложась на доску и демонстрируя. — Теперь попробуй ты.

— Суть я уловила, — прохрипела она, наполовину оторвав голову от рук.

Покачав головой, я подвожу ее за плечи к доске. Она резко качает головой из стороны в сторону, но делает то, что я прошу, ложась на живот на доску. Ее купальник едва прикрывает круглую попу. Я быстро отвожу глаза.

— Хорошо, — говорю я, слегка покашливая, и она встает и поправляет купальник. — Тебе нужно знать, как встать на доску, когда поймаешь волну.

Я ложусь на доску и показываю ей, как переходить из положения лежа в низкую стойку.

— Для устойчивости ты встаешь в низкую стойку, как вот здесь, — демонстрирую я, слегка согнув колени и балансируя расставив руки.

Она внимательно наблюдает и затем повторяет движение, немного колеблясь.

— Попробуй несколько раз, чтобы привыкнуть, — говорю я.

Хлоя делает несколько попыток, становясь все увереннее с каждой. Ее серьезное выражение лица сменяется улыбкой, когда она справляется.

— Думаю, у меня получается, — смеется она.

— Отлично, — улыбаюсь я в ответ. — Теперь нам нужно пойти в воду и попробовать это на практике.

Мы берем доски и идем к воде. Хлоя несколько раз глубоко вдыхает и выдыхает.

— Все будет хорошо, — говорю я, кладя руку ей на плечо. — Я буду рядом, если что.

Она кивает, и мы погружаемся в прохладную воду. Мы начинаем грести, и я вижу, как она напряжена, но постепенно расслабляется. Хлоя поймала свою первую небольшую волну, и ее смех наполнил утренний воздух.

— Это невероятно! — кричит она, волны брызгают вокруг нее.

Я смеюсь и гребу к ней, ощущая, как утренние лучи солнца касаются моей кожи. В этот момент все кажется таким правильным. Вода, волны, и Хлоя рядом со мной. Все остальное может подождать.

Сложив руки, я смотрю на нее в ожидании.

— Да, да. Теперь я попробую, — соглашается она.

Ложась спиной на доску, она быстро поднимается, ее груди покачиваются от усилий. На этот раз я прочищаю горло с большей силой.

— Хорошо. Ну что ж, давай наденем на тебя гидрокостюм.

По крайней мере, это прикроет ее тело и избавит от неоправданно красивого вида.

Не то чтобы я скоро забыл вид ее тела в этом купальнике. Каждый раз, когда я моргаю, она оказывается у меня на веках. В дикой природе Аляски не было ни одной девушки в бикини.

Вывернув верхнюю половину гидрокостюма наизнанку, я передаю его ей, а затем беру свой, чтобы продемонстрировать.

Когда она начинает надевать его, то подпрыгивает вверх и вниз, чтобы залезть внутрь. Я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на образы, но мое тело… эм… реагирует. Совсем чуть-чуть, но все же. Мой пульс бьется в венах, а выпуклость… выпуклая. Это всего лишь биология, это ничего не значит, напоминаю я себе.

После того как я даю ей урок пляжного отдыха, я беру свою доску, и мы идем к кромке воды как раз в тот момент, когда позади нас забрезжил первый свет. На западном берегу океана еще темно.

— Пойдем.

Я иду впереди, заходя в воду, а Хлоя остается рядом, пока мы не выходим на глубину, достаточную для того, чтобы мы могли запрыгнуть животами на доски и начать грести. Пока что Хлоя хорошо гребет, преодолевая небольшие волны. Когда мы доберемся до подходящего места, я скажу ей повернуться, и мы будем ждать, позволяя доскам мягко перекатываться через каждую волну, пока мы разговариваем.

— Ты почувствуешь, как тебя начинает забирать волна. Тогда ты всплывешь и займешь ту позицию, которую я тебе показывал.

— Хорошо, — говорит Хлоя, немного нервничая.

— У тебя получится, — подбадриваю ее.

Она бросает на меня нерешительный взгляд, но как только приходит следующая волна, она берет ее. Она даже встает вертикально, но ненадолго, пока не взмахивает руками, как пропеллерами, и не улетает с доски в океан.

Ее руки немного дрожат, когда она отрывается от поверхности. Я беру следующую волну и быстро подплываю к ней, смутно осознавая, как приятно снова оказаться на доске, но гораздо больше сосредоточившись на том, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

— Это было потрясающе, женщина, — хвалю я.

Она вытирает воду с глаз.

— Да?

— Определенно. Хочешь еще раз?

— Конечно, — соглашается она, но звучит нерешительно.

Мы плывем обратно, и она ловит еще одну волну, но падает довольно быстро. Мы повторяем этот процесс еще несколько раз, пока она не бросает на меня усталый взгляд.

— Ты делаешь это так легко.

— Годы практики. Хочешь прокатиться со мной один раз?

Мы оставляем ее доску на берегу и плывем вместе, зацепившись руками за мою боковую доску и отталкиваясь ногами. Небо окрасилось в оранжевый цвет, когда взошло солнце. Все в этот момент кажется таким совершенно мирным.

Жизнь в Порт-Провиденсе имеет свои спокойные прекрасные моменты, но всегда есть работа, которую нужно сделать, или что-то, что нужно починить. Всегда нужно быть начеку, опасаясь опасности. Возможно, я должен чувствовать себя так и в океане, но для меня это мое безопасное место, моя зона комфорта. Я практически вырос в воде.

— Ляг на живот на переднюю часть доски, — говорю ей, а затем запрыгиваю на спину.

Когда набегает волна, мы гребем в тандеме. Я добавляю устойчивости доске, и у меня появляется больше времени, чтобы помочь ей занять оптимальную позицию.

Она делает шаг вперед, и я подаюсь к ней, держа ее руки в своих, чтобы приспособить ее.

— Потрясающее ощущение, — хихикает она.

Мои руки опускаются и обхватывают ее талию.

— Да, — я хмыкаю, подозревая, что сейчас мы говорим о двух разных вещах.

Быть вот так рядом с Хлоей, ловить хорошую волну в свете раннего утра… это смесь ностальгии и манящих новых идей, которые серьезно затуманивают мой мозг. Ощущение того, что я снова занимаюсь серфингом, настолько сильное, что возвращает меня в более счастливое время моей жизни, когда мне было четырнадцать, и я еще не был знаком с большинством ужасов этого мира. И ощущение Хлои в моих объятиях… мои руки, прижатые к ее животу…

Я закрываю глаза и вбираю в себя этот момент, запоминая каждую его частичку.

Мы подъезжаем на доске прямо к берегу и плавно сходим с нее. Хлоя неожиданно обнимает меня.

— Спасибо, это было потрясающе!

Я сжимаю ее в ответ. Она пахнет соленым океаном.

— Я рад, что мы смогли сделать это вместе. Я не занимался этим уже двадцать лет.

Я убираю мокрые волосы с ее лба и тут же жалею об этом, потому что мое тело гудит в ответ.

— Правда? Ты был так хорош, — эти слова звучат непринужденно, как будто я ее совершенно не трогаю.

Слава богу.

Я отмахиваюсь от нее, пока мы идем к столу для пикника.

Мы оба расстегиваем молнии, снимаем гидрокостюмы, и я протягиваю ей полотенце, чтобы она вытерлась. Она оборачивает его вокруг себя, под мышками. Это напоминает мне о том, как она должна выглядеть, когда выходит из душа. Я отгоняю непрошеную мысль.

— Я принес нам завтрак, — я беру сумку и достаю пляжное одеяло.

— Правда? — она скривила лицо. — Как мило. Это то самое общение с парнем, о котором я просила?

Я бросаю на нее предупреждающий взгляд, который, я уверен, она не совсем понимает. Дело не в том, что я как-то не согласен с ее словами. Просто они звучат хорошо, и это пугает меня до смерти.

— Просто позволь девушке помечтать. У меня никогда такого не было.

Разглаживая одеяло, я спрашиваю:

— Чего у тебя никогда не было?

— Парня, — пожимает она плечами, усаживаясь на одеяло. — Хорошего свидания.

Присоединившись к ней, я распаковываю вещи из сумки. Я выкладываю выпечку, бутылки апельсинового сока и пакет свежих ягод.

— Серьезно? — спрашиваю я. — Мне трудно в это поверить.

— Поверь.

Она берет сок, откручивает крышку и долго пьет. Я наблюдаю, как ее кремовое горло вздрагивает, когда она глотает.

— А есть какая-то причина? — спрашиваю я, открывая коробку с булочками и откусывая от одной.

Она сочная и маслянистая. Мейсон прав, они невероятны.

Хлоя берет булочку и откусывает кусочек, прежде чем ответить. Ее лицо расслабляется в ответ на вкус, она опускает глаза, моргая темными ресницами от удовольствия. Я вдруг ощущаю прилив гордости. Сделать ее счастливой, заставить ее наслаждаться чем-то… это сильно.

— Никаких особых причин, кроме того, что я не собираюсь встречаться с первым попавшимся парнем. Мне нужен хороший мужчина. И я не собираюсь бросать его на произвол судьбы.

— Бросать что? — спрашиваю я, удивляясь странной формулировке.

— Э… ничего, — она краснеет.

— Да ладно, Хлоя, ты можешь рассказать своему парню все, что угодно, — я легко подмигиваю, но даже произнося эти слова, я чувствую жар в своем нутре.

Что со мной сегодня не так?

Ее выражение лица кажется обеспокоенным, когда она делает вдох.

— Я такая ничтожная по сравнению с тобой. Ты ведь уже был женат. У тебя были настоящие взрослые отношения.

Она явно не хочет объяснять, поэтому я не буду настаивать. Я беру ее руку в свою.

— Хлоя, я никогда не осуждал бы тебя. И не сравнивай себя со мной. Я уже практически старик.

— Тебе тридцать шесть, — напоминает она. — Это не старость.

— Верно, а тебе двадцать шесть. Тебе предстоит прожить еще много лет. Не торопи события.

Она кивает и не настаивает, пока мы заканчиваем завтрак на пляже в лучах раннего утра. Волны мягко бьются о берег, чайки начинают кричать, вылетая на охоту за утренней едой. И я наслаждаюсь тем, что просто существую рядом с Хлоей. Благодаря этому моменту вся эта грязная поездка в Лос-Анджелес стоит того.

Мое последнее интервью в этот день очень странное. Я сижу один в кресле, и съемочная группа вручает мне белый пенопластовый лист. На нем написаны такие строки: «Что делает Генри Бенсон». Эти утверждения повторяются снова и снова. Съемочная группа сообщает мне, что под каждой бумажкой находится самый часто встречающийся в интернете вопрос. Я в шоке от того, что кто-то вообще искал меня в интернете.

— С какой стати они это делают? — спрашиваю я Хлою, которая стоит в стороне. Одно ее присутствие здесь — как якорь.

Она смеется и качает головой. Команда бросает на меня странные взгляды, но мне все равно. Я вижу только ее.

— В пустыне нет интернета, — напоминает Хлоя о моем невежестве, и они кивают.

— Как удивительно. Я бы умер без интернета, — говорит кто-то.

Мы с Хлоей обмениваемся взглядами, и она едва заметно закатывает глаза. Я сдерживаю улыбку.

— Роллинг, — кричит кто-то из-за камер.

Я их не вижу, потому что свет очень яркий и слепящий. Как и было велено, я представляюсь, затем смотрю на доску и читаю:

— Чем занимается Генри Бенсон… — затем отрываю бумагу и заканчиваю: —…по работе?

Я снова смотрю в камеру, чтобы ответить:

— Много чем, я полагаю. Я рублю дрова. Помогаю соседям ремонтировать их дома. Помогаю в саду. Охочусь. Я копчу рыбу, которую мы ловим, чтобы она дольше хранилась.

Оторвав бумагу от следующего вопроса, я прочитал слова:

— Что Генри Бенсон ищет в женщине? — я бросил на камеру недоуменный взгляд, прежде чем перевести глаза на Хлою. — Умную, веселую, глупую, игривую, уверенную, сильную и полную фигуру.

Может быть, мне не стоило говорить последнее, но я смотрел прямо на Хлою и явно сошел с ума. Я сглатываю внезапную сухость во рту и быстро дописываю на доске:

— Сколько лет Генри Бенсону? Тридцать шесть. Где вырос Генри Бенсон? В доме своего отца. Чем Генри Бенсон занимался в морской пехоте? Снайпером специального назначения.

Когда собеседование закончилось, я подошел к Хлое.

— Как я справился?

— Отлично, — подтверждает она.

Я хмыкаю в знак несогласия.

— Раз ты так говоришь. Ты свободна сегодня вечером?

Она наклоняет голову.

— Я тебе еще не надоела?

Я сдерживаю улыбку.

— В месте, которое я ненавижу, ты — мое безопасное пространство.

— Это мило.

Она переплетает свою руку с моей и прижимается головой к моему плечу. Я стряхиваю ее с себя.

— Хватит этой ерунды. Если ты свободна, я хотел узнать, пойдешь ли ты со мной на эту ужасную вечеринку.

— На ту, что для звезд реалити-шоу? — она ухмыляется.

— Не называй меня так. Все, что угодно, только не это, — сетую я, зарываясь лицом в руки.

Она хватает меня за запястья и тянет мои руки вниз.

— Так тебе нужно, чтобы я была твоим буфером? — она смотрит мне в глаза.

Я качаю головой. Конечно, это часть дела, но это нечто большее. То, как она это сказала, обесценило мои чувства. Она для меня не такая.

— Я хочу, чтобы ты была со мной, чтобы ты составила мне компанию и наслаждалась вечеринкой вместе со мной. Пожалуйста, Хлоя.

Она улыбается и опускает взгляд на себя. На ней джинсы, порванные на коленях, и обтягивающая голубая футболка, обнимающая ее изгибы.

— Ну, я не могу пойти на вечернее мероприятие в такой одежде. Я буду выглядеть сумасшедшей.

После того как я отвез Хлою домой, чтобы она переоделась, мы отправляемся в отель, где будет проходить вечеринка. Я придерживаю для нее дверь и разглядываю ее с ног до головы.

— Я говорил тебе, что ты хорошо выглядишь?

— Хорошо? Ничего себе. Не сдерживайся. — она слегка смеется.

Всегда дразнится. Всегда веселая. Мне нравится это в ней.

Милая — слишком слабое слово для того, как выглядит Хлоя, я знаю это, но это трудно для меня.

— Ты выглядишь… прекрасно.

— Лучше.

Она смотрит на меня с жалостью, как будто видит меня изнутри. Знает, какое внутреннее смятение я испытываю, когда наблюдаю за ее красотой. Должно ли быть больно замечать это? Наверное, нет. Я сломлен. Я знаю это.

— Великолепно.

Я наконец выдыхаю слово, которое действительно хотел сказать, и стискиваю зубы, потому что, хотя это и правда, она горькая для меня.