Черная валькирия (СИ)

Глава 27

Обен.

Все закончилось. Можно вздохнуть свободно. И выслушать приговор строгого судьи. Будущего тестя. Не разочаровал ли он его? Эльриан обещал смотреть с балкона, вместе с Норой. Что ему сейчас скажут? А впереди еще почти два месяца до проклятого референдума, как же ему хотелось его проиграть! Только проигрыш этот будет только для всех, кроме него. Для него это выигрыш. Выигрыш того, чего у него никогда не было. Нормальной человеческой жизни. Любви, семьи. Нора говорила, что Эльриан хотел сделать наследницей ее. Она достойна, а он был бы при ней консортом, помогал, поддерживал. — «Спрятался бы за бабьей спиной! — прозвучал противный внутренний голос, — Опомнись, ты за спины других никогда не прятался. Так что бери себя в руки и вперед, приводить в порядок Обен»! С императором Гелл встретился в коридоре. Вернее, вначале ему на шею бросилась Элеонора.

— Гелл, я так рада, ты был такой, такой… Настоящий правитель, на своем месте! Ты обязательно выиграешь этот референдум!

— Поздравляю с первым боевым крещением, Геллерт, — более спокойно, чем дочь, высказался Эльриан, — и к чему такой похоронный вид? Кстати, осмотрел дворец, надо высказать большое спасибо твоей бабушке, она привела его в порядок на славу, и за такой короткий период!

— Да, я уже поблагодарил ее, ей было проще, чем кому-либо, ведь она столько лет была здесь хозяйкой! Я уже думаю переезжать сюда, не стоит злоупотреблять вашим гостеприимством!

— А вот тут ты не прав. Гостеприимством ты не злоупотребляешь, а безопасностью пренебрегать нельзя. Конечно, принимать посетителей и проводить совещания и проще, и пристойнее во дворце, но ночевать милости прошу ко мне. Ночь — идеальное время для покушений. Все-таки охрана — люди, и ночью могут слегка расслабиться, придремать, и пропустить что-то важное. Да и какую-нибудь пакость от дамы до бомбы проще подложить в кровать. Уследить сложно. Правда, завтра обещали доставить заказанных андроидов, но требуется время на их настройку и им тоже, на знакомство с помещениями. Так что на ночь будь добр возвращаться на крейсер. А сейчас поехали, отдохнешь, отметим событие и скорый отъезд родни на учебу. Заодно расскажешь, что тебя тревожит!

Ужин прошел спокойно, даже весело. Эвелина шутила, поглядывая на мужа, что Рон просто счастлив, что уезжает с Обена. Геллерт смотрел на него с сочувствием, он лучше других понимал неприязнь принца Итонии к планете, на которой, хоть и на короткий срок, оказался не человеком, но бесправным существом, стоящим ниже скотины. После ужина Эльриан пригласил Геллерта в свой кабинет, на беседу. Расположились в креслах напротив небольшого столика, император предложил напитки. Гелл неожиданно для себя выбрал коньяк. Хотелось расслабиться.

— Ну и в чем дело, Геллерт? — вдруг резко спросил Эльриан, — общение с прессой прошло на уровне, проблем не было. Почему ты как в воду опущенный? Сейчас не время опускать руки, наш козырь — не разговоры, а дела. Только так ты выиграешь референдум!

— Я не хочу его выигрывать! — неожиданно для себя самого вырвалось у Геллерта, — поймите меня правильно, я не хочу брать власть не Обене, не хочу короноваться, и взваливать на плечи этот груз! Эту планету не вытащишь из той ямы, куда ее столкнули и за несколько десятилетий! Это значит, что всю оставшуюся мне жизнь я буду разгребать эту помойку. Эльриан, я собственно жил нормально менее 10 лет, потом изображал слугу собственного отца, тот заставлял учиться любую свободную минуту, словно подозревал, что их у нас с ним осталось совсем мало! Потом год у графа Орински, с непонятным статусом, все время ждал подвоха, потом продажа, о том времени мне вспоминать страшно, не то, что рассказывать! И финал в руках Каруса. Что я пережил в ту ночь, с ужасом ожидая утра, не передать. Потом надежда, полная боли от ошейника, успешная попытка доползти до мастерской Джона, там мне помогли, и сразу переправили к генералу Штраббе. Я подозревал, что он сразу понял, кто я, поэтому и учил многому, чему я удивлялся, например, танцам. На вопросы отвечал — пригодится. Потом работа в контрразведке, потом принял на себя командование, все остальные просто растерялись и были готовы погибать, но не бороться. Опять ответственность за людей, за их жизни. И так до настоящего времени. Я просто устал. Можете считать это слабостью, но это так. Хочется покоя, простого счастья. Власть мне даром не нужна. — Геллерт замолчал. Он сидел, опустив голову, страшась поднять взгляд на императора, боясь увидеть в его взгляде презрение своей слабости. Неожиданно, он ощутил на своем плече руку Эльриана.

— Ты можешь не верить, но я тебя понимаю! Конечно, у меня не было в жизни таких трагических личных моментов, но и драмы хватало, да и трагедия была. На меня планета свалилась, как я уже говорил тебе, в неполные 20 лет, до этого я готовился встать во главе Военно-Космических сил Элланы, но не к императорству. Семью убили у меня на глазах, заработал нервный срыв, да еще первые сутки изводил себя мыслью, что виновен в трагедии, заигрался, допустил ошибку. Я почти год подыгрывал заговорщикам, наконец, выведал их планы, сообщил нашим, а они все переиграли. Пока выяснили причину, все дело было в нескольких глупых фразах, сказанных не вовремя, а я терзал себя, что дело в моей ошибке. И, знаешь, тоже была мысль бросить все. Наследник есть, племянник. Отречься, уехать, у меня была супербогатая жена, она предлагала, но не смог. Дал клятву отцу перед его смертью не бросить планету, вот до сих пор ее держу! Так что минуты слабости бывают у всех. Но у каждого из нас есть долг, и он не дает отступить, спрятаться за чужую спину. Так что держись. Тебе повезло. У тебя будет Элеонора. Что скрывать, я воспитывал из нее свою преемницу. У нее есть и воля, и умение подчинять людей, и голова на плечах. Не смотри на те глупости, что она здесь наделала. Кстати, это и из-за тебя тоже! Хотела таким образом привлечь твое внимание. Действовала не разумом, на инстинктах. Так что она поможет. Жаль, но мне придется дождаться внуков, и уже воспитывать кого-нибудь из них. Близнецы не лучший вариант для правителей. Сейчас дружны, а что будет потом, неизвестно, права у них практически равные. Так что и у меня рушатся планы спокойной старости! Страдать будем вместе, если тебе от этого легче.

— Какая у вас старость! Вам до старости, как до звезд! И у вас есть брат Элеоноры, Эдвард!

— Эдвард не годится в правители! У него нет ни характера, ни воли, ни собственного мнения. Слава Богу, хватило ума порвать с совсем не подходящей ему девушкой. Такой же безвольной и ко всему прочему, ленивой. Так что ему я планету не оставлю! Но это между нами, конечно.

В этот момент их разговор прервали. Должили о прибытии яхты с Терры. Привезли андроидов. Неожиданно на яхте прилетел и Эдвард. Элеонора удивилась — неужели она была права, и у Эдварда и Миранды что-то получится? Точно. Эдвард объяснил, что был на практике на Паванне, но застал только двух внучек Виттории, Мирабеллу, и Монику, а их сестра, Миранда записалась добровольцем в отряд, принимающий участие в освобождении Обена. Вот он и прилетел с оказией, проведать девушку, по просьбе ее бабки. На что Элеонора пояснила, что они с Мирандой работают в одном госпитале, правда, в разных отделениях, и так получилось, что в разных сменах. Поэтому Миранда сейчас на работе, но вечером ее можно застать на корабле ее отца, Адемира, который стоит по соседству. Эдвард, только поприветствовал отца, и тут же вспомнил о письме, которое Виттория попросила передать сыну, и понесся на штабной корабль Паванны. Эльриан проводил его задумчивым взглядом.

— Нора, Миранда, это та самая рыжая бестия, что вместе с тобой устроила авантюру в подземелье?

— Да, папа, это она.

— Что-то я не заметил, что она толстушка!

— Что ты, Мира занимается альпинизмом, экстремальным альпинизмом, то есть подъемом на горы без страховки и технических средств, куда же ей быть толстой! Формы у нее аппетитные, это да, но она не толстушка, в отличие от сестер — своей двойняшки Мирабеллы и старшей, Моники.

— Она учиться?

— Да, учится, как ни странно, на Геологическом. Там и увлеклась альпинизмом. Для геолога полезно. И, кстати, единственная под своим именем. Сказала, что никому в голову не придет, что внучка Виттории может стать геологом!

— Интересно. Если она такая авантюристка и способна на непредсказуемые выходки, да еще может вести людей за собой, может, стоит простить ей ее бабку? Может она хорошо дополнит недостатки Эдварда? Правда твоя мать вряд ли одобрит связь с Паванной, но я думаю, ее можно переубедить. Эдвард совсем не во вкусе Виттории. Да и жить они будут на Эллане. Интересно!

***

Обен, Акрейские острова, Обитель Св. Магдалины. Тот же день.

— Матушка Ванесса, матушка Ванесса! — молоденькая монашка влетела в покои настоятельницы, матушки Ванессы, в миру Вельмиры, герцогини Акрейской, нарушая все, принятые в обители правила.

— В чем дело, сестра Роза? Что за неприличное поведение? Розог захотела?

— Простите, матушка, — потупилась нарушительница, — по видеовизору показывают пресс-конференцию новых правителей Обена, там рядом с Его Высочеством Геллертом сидит тот паренек, Габриэль, которого вы так часто ругали и наказывали за плохие отметки. Сказали, что он тоже принц, брат Геллерта!

— Пожалуй, пойду, посмотрю. А ты зайди к матушке экономке, пусть она даст табе пять ударов розгой по голому заду, что бы не забывала приличий. Потом покажешь мне следы порки!

— Слушаюсь, матушка, — покорно произнесла монашка, потупив взгляд, провожая настоятельницу, а когда она скрылась из виду прошипела ей вслед: — Чтоб тебя черти подрали, старая гадюка! — и отправилась получать причитающееся наказание.

Мать Ванесса смотрела на экран и чувствовала, как почва уходит у нее из-под ног. Геллерт не только выжил, он повзрослел, держал себя, как истинный монарх, и стал просто одно лицо с покойным зятьком, Горацио. Самое страшное наступило для нее после заявления Геллерта о планах по перезахоронению отца и матери в семейном склепе. Это означало, что внучок точно вспомнит о ней и о той роли, что она сыграла в передаче его под присмотр графу Орински, что и привело его в рабство, уже по-настоящему. Вспомнит и не простит! Зря она захоронила дочь здесь, в обители! Надо было тихо закопать там же, в окрестностях столицы на деревенском кладбище. Все Горацио настоял! И вообще, дочь сама дура, могла сбежать, нет, до последнего оставалась с мужем, прикрывала собой дверь, через которую ушли сыновья. Героиня нашлась!

Добило же Ванессу упоминание невесты Геллерта — Элеонора Этерлинг, доченька чертова Эльриана, смешавшего все ее честолюбивые планы! И здесь подсуетился! Застолбил, фактически, Обен. Мамашу свою довел, теперь за нее, Ванессу, возьмется! Всю ночь она проворочалась без сна, пытаясь придумать выход из безвыходной ситуации, и встала не выспавшаяся, злая, собственноручно поддала своей келейнице, вздумавшей ее будить на утреннюю службу. Отвела душу, отхлестала прямо по еще не зажившим рубцам от вчерашней порки. Ее визги, слезы и просьбы о прощении и пощаде немного успокоили душу старой садистки. За завтраком, поданным заплаканной девушкой прямо в келью, дни были постные, хлебать кашу не воде в общей трапезной, матушке совсем не хотелось, доложили о посетительнице, настойчиво просящейся к ней на прием, напоминая о давней дружбе во времена юности и учебе в институте благородных девиц на Паванне. Думая, что «давняя подруга» пришла просить денег, подержала ее некоторое время в приемной, потом отправила дуру-келейницу замаливать грехи, приказав вначале пригласить гостью. Увидела посетительницу, и обмерла.

— Марала! Мара! Ты ли это? Цела? Выжила! Как тебе удалось?

Обе пожилые дамы обнялись. Марала Готтрин, в девичестве маркиза Нолле и герцогиня Вельмира Акрейская, в девичестве маркиза Ростикс, вместе с бывшей императрицей Элланы, Иоанной, в девичестве герцогиней Иствудской, вместе учились в Институте благородных девиц, на Паванне. Специально созданном королевой планеты Беренгардой, матушкой Виттории, для девиц высокого происхождения, желающих получить образование, но не иметь ничего общего с толпой низкорожденных плебеев — студентов. По документам там готовили учителей и даже выдавали диплом. Но только девицы из этого Института годились разве что в дипломированные домохозяйки, в лучшем случае — в гувернантки. Три девушки на том курсе были самыми родовитыми, поэтому сдружились. Потом жизнь разбросала их по разным планетам, и даже по разным политическим лагерям, но юность свою они всегда вспоминали с умилением.