Чёрное и белое

8

— Какая ты все-таки у меня дурочка!

— Я… я знаю… — Слезы ручьем бежали из глаз Айрис, когда она почувствовала, как мужская рука стала нежно гладить ее по плечам. — Ты никогда не сможешь простить мне такую невероятную глупость…

— Я попробую, — проговорил Филипп с наигранной серьезностью.

Он наклонился, осторожно обхватил руками рыдающую женщину и поднял, мягко прижав хрупкую фигурку к своей груди. Продолжая тихонько посмеиваться, Филипп вышел из комнаты и понес свою легкую ношу по длинному коридору.

— Куда… куда ты меня тащишь? — пробормотала Айрис, пряча мокрое от слез лицо в теплом изгибе широкого мужского плеча.

— А ты как думаешь? — ответил Филипп, хрипло смеясь. Он вошел в спальню и бережно опустил ее на огромную кровать.

— Нет, Фил! Мы не можем…

— Хватит глупить, Айрис, — нетерпеливо отрезал он. — Достаточно того, что убедить тебя выйти за меня замуж было — я не шучу — одной из самых трудных, изнурительных задач, которые мне когда-либо приходилось решать. И только моя любовь к тебе помогла пробить каменную стену твоего непонимания, подозрительности.

— Ты… ты действительно любишь меня? — прошептала Айрис, с изумлением глядя сквозь мокрые ресницы в лицо мужчины, склонившегося над ней. — Я думала…

— Конечно, люблю, глупая женщина! — почти с возмущением воскликнул Фил, запусти и пальцы в густые рыжевато-коричневые волосы. Он подсел к лежащей на кровати Айрис и сказал: — А теперь, после того как ты подвергла меня такой экзекуции, я собираюсь снять с этой стройной фигурки твидовый костюм, который мне мешает. Тебе давно пора заняться лечением оскорбленных тобою чувств любимого мужчины.

— Сейчас нельзя, Фил! — испуганно вскричала Айрис, но, увидев сердитый взгляд, быстро добавила: — Еще только одиннадцать часов утра!

— О господи! Какая разница, сколько сейчас времени — середина дня или полночь? — ответил он, прерывисто дыша. Резко притянув Айрис к себе, Филипп прижал ее фигурку к своему атлетически сложенному телу с такой силой и поспешностью, что она почувствовала, как запульсировала в сосудах кровь.

Уже знакомый запах мужского одеколона заполнил тонкие трепещущие ноздри. Филипп прильнул к полураскрытым нежным губам. В ответ на настойчивые, пылкие ласки из груди Айрис вырывались непроизвольные беспомощные стоны радости и удовольствия. Ее пылающая плоть еще больше распаляла страсть Фила, беспокойные, нетерпеливые руки которого быстро сорвали одежду с податливого женского тела. Обнаженные тела, казалось, расплавились друг в друге — так плотно слилась тонкая женская фигурка с мускулистым, блестящим от выступившей на нем влаги загорелым телом. Фил содрогался под воздействием непреодолимого, мощного, ломающего все преграды напора кипящего в нем желания.

— Я люблю тебя. И никогда не переставал любить, хотя одному богу известно, сколько раз я пытался забыть тебя, — шептал Филипп приглушенным голосом, уткнувшись в бархатистую кожу женского тела. Его губы блуждали по нежным холмикам груди, вызвав невольные стоны блаженства, когда втянули сначала один, а затем другой распухший от возбуждения сосок. Раскаленный язык, нащупывая твердые соблазнительные точки, вызвал очередной прилив желания. — Ты принадлежишь мне, и я никогда не расстанусь с тобой! Больше никогда!

Охрипший от возбуждения голос Филиппа было последнее, что слышала Айрис, перед тем как опуститься в горячие волны переполнявшей ее страсти. Тело женщины содрогалось от восторга. Каждое чувственное прикосновение Фила, его эротические, интимные поцелуи вызывали в ней страстное желание отдаться этому сильному голубоглазому красавцу. Она впала в глубокий экстаз, когда Фил просунул под нее руки, раздвинул дрожащие от нетерпения ноги и, приподняв ее, приблизил к себе. Айрис уже не слышала безумного, почти первобытного звука собственного голоса, когда выгибалась навстречу Филиппу, чтобы принять твердые, мощные движения его тела. Жажда обладания соединила их в одно целое, состоящее из плоти и души, в следующий миг вселенная, в которой находились одержимые страстью влюбленные, взорвалась сверкающими, разлетающимися в разные стороны огнями победного фейерверка.

— Любовь моя, — нежно произнес Фил, — неужели ты сомневалась в моей любви? Почему я, по-твоему, хочу жениться на тебе?

— Ну, я думала, в основном из-за Эшлинг Ты хотел заботиться о ней, чтобы она ни в чем не нуждалась. Я, разумеется, довольно скоро поняла, что безумно люблю тебя. Но вот разобраться в том, как ты ко мне относишься, — не получалось. И теперь мне остается только мучить себя угрызениями совести — как я могла принять всерьез глупые доводы Кэтрин?

— Какая же ты замечательная идиотка, прелесть моя! — Филипп рассмеялся низким, нежным басом.

— Самой не верится, что я вела себя до такой степени глупо, — сказала она с грустью. — Но когда Томас Кемп упомянул имя твоего управляющего мистера Хендерсона, я вспомнила, как ты разговаривал по телефону с кем-то, носящим такую же фамилию. Все вместе приобрело для меня какой-то зловещий смысл. А тут еще добавилось, что ты и Адам занимались вместе бизнесом… — Айрис замолкла.

— Больше не думай об этом, дорогая, — мягко проговорил Филипп, прижимая ее к своему плотному обнаженному телу. — В том, что произошло, есть и моя вина: я практически тебе ничего не рассказывал о своих делах, связях с Шилдтоном, проектах на будущее… Зря, конечно, но дело поправимое. Уясни себе одно: клянусь, что не имею никакого отношения к мельничным документам, к предполагаемой авантюре и к тому, что усердно разносят шилдтонские сплетницы…

— Может быть, вместо общих слов ты прояснишь мне конкретную ситуацию?

— Через некоторое время после того, как я приобрел крупную фирму в Лондоне, оказалось, что в нее входит и слабая компания «Портсмут Констракшн», намеревавшаяся построить парусную базу в Шилдтоне. Вскоре я узнал, что местное население крайне недовольно этим проектом. Поэтому я решил приостановить осуществление этих планов, пока не выясню истинную картину происходящего. Я считал, что люди будут со мной более откровенны, не зная, что я — владелец «Портсмут Констракшн».

— Да… Наверное, ты был прав, — согласилась Айрис. — Но все-таки очень жаль, что ты не рассказал этого хотя бы мне. Если бы я знала о твоей задумке, то никогда бы не попала в такую дурацкую ситуацию и не выглядела бы полной идиоткой.

— Сейчас я понимаю, что мне следовало больше доверять тебе, — сказал Филипп. — То, что я случайно стал владельцем «Портсмут Констракшн», дало мне хороший предлог для того, чтобы приезжать в Шилдтон и находиться там какое-то время. Мое присутствие в Шилдтоне было мне необходимо и в связи с наследством. Узнав, что Чарлз погиб в автокатастрофе, я твердо решил вернуться в родной город и каким-нибудь образом возобновить наши отношения.

— Но ты не собирался жениться на мне тогда?

Филипп тяжело вздохнул.

— Честно сказать, я и сам не знал, что буду делать. Все эти годы я кипел от возмущения по поводу того, что ты предала нашу любовь, и ради кого? Человека, которого я считал богатым бездельником, негодным хозяином своих земель. Теперь-то я знаю, — поторопился заверить он, почувствовав, как Айрис беспокойно дернулась в его руках, как все было на самом деле. Но когда я вернулся в Шилдтон, то был близок к тому, чтобы отомстить тебе за предательство. Была и смутная надежда, что ты горько пожалеешь, отказавшись от меня.

— О, Фил! — Айрис приподнялась на локте и с нежностью откинула влажные завитки волос с его лба. — Как это похоже на глупости, которые совершала и я.

— Дорогая, мне стыдно, но раз уж мы разоткровенничались, придется признаться и в своем жестоком мальчишестве. Когда я выяснил, что ты далеко не купаешься в богатстве и роскоши, как представлялось мне, а живешь на грани нищеты, я подумал, что наконец-то смогу тебя заполучить. К сожалению, мои ухаживания вылились черт знает во что.

— Ухаживания? — удивленно спросила Айрис, недоверчиво глядя на Фила, а затем, откинувшись на подушки, заливисто рассмеялась. — Это называется — ухаживания?! Кроме угроз и злости я от тебя ничего не видела в первые наши встречи!

— Вынужден согласиться, — ухмыльнулся он. — Но ты вряд ли представляешь, насколько трудно было к тебе приблизиться. Во-первых, я даже не знал, как ты ко мне относишься. Правда, после того как ты пылко ответила на мои первые поцелуи, я понял, что нас по-прежнему сильно тянет друг к другу. А потом… Можешь, конечно, смеяться надо мной сколько душе угодно, но сама попытка навязаться к тебе в гости едва не поставила мою жизнь под угрозу. Ну ладно — не жизнь, так честь. Мне пришлось прибегать к хитроумным техническим средствам. Сомнительное, что и говорить, геройство, но я был вынужден выдернуть электрический провод из твоей машины, которую ты оставила на улице открытой. Чего не сделаешь, лишь бы расчистить себе дорогу в твой дом!

— Ты имеешь в виду?.. — Айрис возмущенно посмотрела на Фила.

— Каюсь, но именно это я и сделал, — смеясь, подтвердил он. — Меня очень беспокоил красивый доктор, который, как мне сказал Адам, положил на тебя глаз. А когда я увидел, как он целует тебя посреди центральной улицы, я понял — мне следует поторопиться, — добавил Филипп. — Я должен был каким-то образом прочно и надежно привязать тебя к себе до того, как этот парень предложит тебе выйти за него замуж.

— Вообще-то он уже сделал мне такое предложение — около полугода назад, — обронила Айрис, которую не могло не обрадовать, что Фил, оказывается, ревновал ее к молодому врачу.

— И?..

— И ничего, — ответила она и почувствовала, как он сильно притянул ее к себе. — Я всегда знала, что Джек — герой не моего романа.

— А Чарлз?

Айрис посмотрела на Фила с недоумением.

— Я же тебе все уже рассказывала. Тебе прекрасно известно, как и почему состоялся наш брак.

— Не совсем… — промолвил Филипп. — Не забывай, что до того как я увидел Эшлинг, мне было известно, что у тебя есть маленькая дочь. И поскольку ты была замужем за Чарлзом, я решил, что он — ее отец, что ты с Чарлзом…

— Нет. — Айрис решительно замотала головой, вспыхнув под пристальным взглядом Фила. Чарлз и я… мы никогда… мы не… — Она глубоко вздохнула и решительно сказала: — У меня никого не было. Наверное, в это трудно поверить, но ты единственный мужчина в моей жизни, с которым я была близка.

— Радость моя! — застонал от удовольствия Филипп. — Ты не представляешь, как я ревновал тебя к этому бедному парню. Знаю, что не имел права… и, бог свидетель, я по гроб жизни буду благодарен ему за то, что он заботился о тебе, но… — Фил прильнул к губам Айрис в долгом и страстном поцелуе. — Прелесть моя, — шептал он. — Я люблю тебя всем сердцем, которым ты завладела навсегда восемь лет назад. Не могу сказать, что все это время вел монашеский образ жизни, но, поверь, у меня ни разу ни с одной женщиной не было серьезных отношений.

— Да? А Беатрис? — поддразнила Айрис.

— Ну… — Филипп выдержал паузу с наигранной сосредоточенностью. — Мне было приятно видеть, как ты буквально сгорала от ревности, когда Беатрис Уинтерсон набросилась на мое бренное тело в зале Ассамблеи.

— Минуточку! — запротестовала. Айрис. — Я бы на твоем месте не очень задирала нос по этому поводу. Беатрис только пальцем помани, она уже готова прыгнуть в любую постель!

— Это интересно… Я всегда был неравнодушен к сладострастным пепельным блондинкам, — насмешливым тоном произнес Фил и улыбнулся, увидев, что Айрис клюнула-таки на эту удочку. Она вскочила на колени и стала яростно молотить сжатыми кулаками по его груди. — Но против чего мне действительно трудно устоять… Знаешь, есть такая девица, у нее рыже-каштановые волосы и зеленые глаза. Она, кстати, через несколько дней станет моей женой. Правильно я говорю? — глухо проговорил Филипп, накрывая хрупкое тело своим мощным торсом.

— Да! — блаженствуя, выдохнула Айрис, когда Фил слегка коснулся ее трепещущих губ. — Ты абсолютно — на все сто процентов — прав!

— Айрис просто прелесть! — с восхищением сказала Кэтрин, глядя в другой конец холла, где стояли новобрачные. Они были так поглощены друг другом, что, казалось, не замечали частых вспышек фотоаппарата.

— Да. — Джун вздохнула, смахивая слезы. — Не помню, когда я видела ее такой красивой и счастливой.

— Я думала, что будет скромное, тихое бракосочетание с одним-двумя приглашенными, — отметила Кэтрин, оглядывая просторный в дубовых панелях холл Олдфилд Холла. — А тут собралось не меньше половины города!

Джун засмеялась.

— По словам Фила, его первой ошибкой было дать миссис Динмор пустой чек на свадебные расходы. А второй — не проверить загодя, сколько людей она внесла в список приглашенных.

— Все знают, что мать Айрис немного того. Ты, разумеется, понимаешь, о чем я говорю, — тихо добавила Кэтрин, заметив, как миссис Динмор, одетая в очень красивое лиловое с кружевом платье из шифона, улыбается им с другого конца зала. — Но надо отдать ей должное — эта леди всегда обладала великолепным вкусом. Никогда не видела, чтобы Холл выглядел так празднично. Мне сказали, — доверительно сообщила Кэтрин подруге, — что потрясающие цветы, которые ты видишь повсюду, обошлись в несколько сотен фунтов стерлингов! И одному богу известно, сколько может стоить наряд новобрачной — даже боюсь об этом подумать!

— Да… — засмеялась Джун, которая была хорошо осведомлена о том, сколько денег ушло на свадебное платье и накидку для Айрис.

— Я прекрасно знаю свою дорогую невесту, — сказал ей Фил за несколько дней до свадьбы. — Она настолько привыкла ничего не тратить на себя, что купит первую подходящую, по ее мнению, вещь. Хочу попросить тебя как самую близкую подругу Айрис об одолжении. Проследи, чтобы они с Эш выглядели на свадьбе на все сто. О цене не беспокойся, — решительно добавил Филипп, делая пометку на оборотной стороне бизнес-карты. — Напомни только, чтобы счет за покупки они переслали мне.

Просьбу Фила оказалось выполнить не так легко, как могло бы показаться на первый взгляд. Джун потребовалось немало времени и усилий, чтобы уговорить свою подругу выбрать что-то действительно стоящее.

— Ты должна сделать это ради Филиппа. Ты просто обязана быть на собственной свадьбе красивой, восхитительной и неотразимой, — убеждала она невесту.

В одном из магазинов им предложили посмотреть простое, но чудесно скроенное бледно-кремовое шерстяное платье. В тон ему прилагалась накидка с капюшоном, подбитая мехом кремового цвета. Айрис сразу согласилась на этот ансамбль.

— Как жаль, что мех не настоящий, — сокрушалась Кэтрин. — Уж наш-то жених мог позволить натуральный мех для любимой женщины.

— Айрис ни за что бы не согласилась на это, — сердито ответила Джун. — Любовь к зверюшкам у нее сильнее, чем к шубам из них.

Они не смогли продолжить дискуссию по поводу положительных и отрицательных сторон кампании в защиту животных — к ним, пританцовывая, приблизилась Эшлинг. Она была возбуждена и сияла от восторга.

— Посмотри на меня, тетя Джун! Правда, я выгляжу сногсши-ба-тельно?

— Конечно, кроха! — рассмеялась Джун, с преувеличенным вниманием разглядывая вертевшуюся перед ней девочку.

Эш и в самом деле выглядела очаровательно в шелковом кремовом, отделанном кружевом платьице. Вокруг ее крошечной талии был повязан широкий бледно-розовый шарф. В волосах торчал большой розовый бант.

— Из тебя получилась очень красивая подружка невесты.

— Такая же красивая, как мама?

— Почти, но не совсем, — проговорила Джун, не желая обидеть счастливую малышку. Она посмотрела влажными от слез глазами на лучезарное, прекрасное лицо Айрис.

— А вот мой новый папа уж точно самый красивый, — уверенно констатировала Эш и убежала.

— Она права, Фил вне конкуренции, — усмехнулась Кэтрин, увидев, как рослый темноволосый красавец крепкого телосложения легко подхватил маленькую девочку и поднял на руки. — Кстати, как удачно, что Эш так похожа на Фила, — заметила Кэтрин, задумчиво глядя на прижатые друг к другу две головы с одинаковыми темными курчавыми волосами. — Они больше напоминают отца и дочь, чем отчима и падчерицу.

— Ммм… вспомни, у Чарлза были волосы точно такого же цвета, как у Эш, — как можно спокойнее промолвила Джун. — Не такие вьющиеся, конечно. Но ты же знаешь, у многих детей волосы становятся более прямыми, когда они взрослеют.

— Да, ты права, — ответила Кэтрин и тут же отбросила смутную, едва оформившуюся мысль, которая невзначай мелькнула у нее в голове. — Я иногда думаю о том, что дети похожи на щенков, которые, превратившись во взрослых собак, внешне напоминают своих хозяев. Так что возможно, такое же произойдет с Эш и Филом. Любой, кто посмотрит на них, сразу скажет, что Эш просто обожает своего нового папу.

Джун вздохнула с облегчением — ей удалось-таки незаметно увести любопытный нос Кэтрин от опасной темы. Она поскорее перешла к другому вопросу:

— Я знаю, что Джек очень расстроился из-за свадьбы Айрис, но рада, что он принял приглашение и приехал в Холл.

— Я всегда говорила, что он ей не пара, — авторитетно заявила Кэтрин, предпочитая забыть, что сама она не сомневалась в их браке. — Теперь, когда Айрис занята, у меня есть на примете пара невест, как раз для нашего доктора.

— Остановись! — засмеялась Джун. — Нам обоим пора перестать заниматься сводничеством, так как это, оказывается, пустая трата времени. Взгляни на наших новобрачных. Им не потребовалась посторонняя помощь, чтобы соединиться.

— Не знаю, не знаю, — загадочно промолвила Кэтрин, кивая в сторону, где стоял, причмокивая губами, подозрительно рассматривая дубовые панели в холле, агент по недвижимости мистер Рейс. — Возможно, я слишком преувеличиваю, но старый Мрачный Рейс, кажется, внес свою лепту в этот брак.

Взрослые все-таки ведут себя иногда довольно странно, подумала Эш, вернувшись вприпрыжку к тете Джун и тете Кэтрин. У всех сегодня хорошее настроение, конечно, но она никак не могла понять, почему эти две леди вдруг ни с того ни с сего разразились громким смехом.

— Мама просила сказать вам, что они закончили фотографироваться, — сказала малышка, дергая Джун за подол платья, чтобы привлечь ее внимание. — И еще я слышала, как мой новый папа сказал, что он «черта с два будет произносить речь», — весело добавила она. — Но мама засмеялась и сказала: «Не будет речей — не будет медового месяца». Поэтому он согласился сказать «несколько слов».

— Какой разумный человек! — усмехнулась Джун.

— И какая умная у него жена! — поддакнула Кэтрин и обратилась к Эш: — Я слышала, тебе очень повезло — твои мама с папой собираются взять тебя с собой в свой медовый месяц?

Эш утвердительно кивнула головой.

— Но я не должна никому говорить, куда мы поедем, потому что это — большой секрет. Ну, тебе, может, я и скажу, если хочешь.

— Я… мне бы очень хотелось узнать об этом, — пробормотала Кэтрин, бросая виноватый, беспокойный взгляд на Джун, выражавшую явное неодобрение.

— Прекрати, Кэтрин! — возмущенно шепнула она. — Ты неисправима! С твоей стороны, просто нечестно пытаться выудить информацию у ребенка! Побойся бога!

— На самом деле, — прошепелявила Эш, коснувшись кончиком языка расшатавшегося зуба, который в любой момент мог выпасть, — сначала мы полетим на воздушном шаре, потом полетим на самолете, а потом долго-долго будем плыть на пароходе — прямо до Амазонки!

— Да?! — Кэтрин в изумлении открыла рот.

— Правда-правда, — кивнула Эш, глядя в широко раскрытые глаза тети Кэтрин, которая, быстро извинившись, поспешно удалилась сообщать добытую новость.

— Я точно знаю, куда вы едете, и боюсь, что твоя мама рассердится, узнав, что ты говоришь неправду!

— А я держала за спиной скрещенные пальцы, — возразила Эш, очаровательно улыбнувшись. — И мама не будет сердиться, потому что я слышала, как она говорила: Кэтрин хлебом не корми, дай послушать чужие новости.

— Ну, ты востра! Мне кажется, твой новый папа собирается бросить свою работу, чтоб присматривать за тобой! Ну ладно, пойдем, поищем твоих родителей. Не представляю, куда они могли запропаститься, — добавила она, слегка хмурясь.

Джун повела Эшлинг через толпу гостей, стараясь осторожно обходить официантов в торжественных черных фраках, которые наливали в опустевшие бокалы гостей великолепное шампанское.

— Ну, миссис Бартон, — игриво проговорил Филипп. Он взял жену и стремительно увел ее от гостей в небольшой кабинет, заставленный книгами. — Как вы себя чувствуете, во второй раз, выйдя замуж?

— Поскольку я никогда не была замужем по-настоящему, то не смогу авторитетно и со всей ответственностью ответить на этот вопрос! — ответила Айрис, любящим взглядом посмотрев на мужа. Ее удивляло, что всегда уверенный в себе бизнесмен так нервничал уже за несколько дней до свадьбы. — С другой стороны, мистер Бартон… — добавила она с сияющим лицом, — могу определенно сказать, что сейчас я чувствую себя на седьмом небе!

— Любимая! — воскликнул Филипп, крепко обнимая тоненькую фигурку жены. — Я понимаю, что с моей стороны было довольно глупо думать об этом, но я панически боялся, что ты передумаешь выходить за меня замуж. Спать перестал от волнения, — сказал он, поморщившись. Затем нежно взял улыбающееся лицо жены в свои горячие, дрожащие ладони. — Когда я увидел сегодня утром, как ты идешь навстречу мне по проходу между скамейками, я чуть не закричал от радости на всю церковь! До сих пор не верится, что я нашел тебя снова и что вся наша боль и страдания остались навсегда позади.

— Навсегда, — прошептала Айрис. Она словно парила в небе от блаженства, когда Фил наклонился, и они соединились в продолжительном, страстном поцелуе. Но вдруг раздался высокий, взволнованный голос Эш.

— Вас все ищут! Но я-то знала, где вы спрятались! — обрадовано крикнула она. Новый папа, продолжая обнимать жену, улыбаясь, смотрел на маленькую девочку. — Скорее же! — нетерпеливо воскликнула Эшлинг. — Тетя Джун говорит, что пора резать торт и произносить речи.

Филипп застонал.

— Неужели мне и в самом деле надо что-то говорить? — умоляющим тоном сказал он, пытаясь в последнюю минуту увильнуть от этой обременительной обязанности. — Я не имею ничего против выступления перед тысячей бизнесменов, но в данном случае я наверняка буду выглядеть по-идиотски…

— Тебе надо произнести всего несколько слов, — твердо сказала Айрис.

— Не волнуйся, папа, — быстро вставила Эш. — Я считаю, что ты не похож на идиота. Я сказала тете Джун, что ты самый красивый на свете!

— Ну, после таких заявлений мне, кажется, ничего не остается, как выйти к гостям и произнести речь. — Филипп ухмыльнулся и посмотрел вниз на свою дочь, намеренно не замечая насмешливого смеха жены. — Ох, и мастер ты, Эш, говорить комплименты! — Филипп обхватил руками своих любимых женщин и повел семью к выходу в холл, где их ждали гости. — Но я должен сказать, что если ты хочешь увидеть настоящую красоту, то тебе достаточно посмотреть на нашу маму. А уж о ее нежном любящем сердце мы и так с тобой знаем.