Черное сердце

Глава 5

Айан вошел в просторный зал и сел в кресло напротив матери. Отец же сидел во главе старинного обеденного стола. И вновь, как всегда, невидимая хватка сковала его плечи. Свободные движения вдруг стали резкими, неестественными.

Старинный резной стол ручной работы, пестрые дагарские ковры на стенах, изображающие значимые события в истории королевской семьи аль-Шариф, высокие круглые потолки…

Каждый раз, входя в этот зал, принц испытывал чувство, словно его кладут в гробницу. Каждый окружающий предмет давил на него, лишая воздуха.

Не говоря уже о том, что он просто не мог смотреть на родителей. Кивнув им по очереди, принц присел в кресло. Их присутствие было ему тяжелее стальных оков.

Мать спрашивала о том, как он провел день, и получала односложные, короткие ответы.

Ужин королевской семьи. С каждым разом все труднее и труднее. Так было всегда, даже до постигшей их трагедии. Но после возвращения принца стало совсем невыносимо.

— Где принцесса Зохра? — спросил король-отец.

Принц нахмурился.

Они были женаты уже две недели. Две недели бесконечных политических обедов и ужинов, торжественных появлений на публике. Но именно Зохра своим присутствием сглаживала отношения между принцем и окружающим миром. А главное, между ним и его родителями. Да, она была не той женой, что умеет молчать.

Ее вопросы о церемониях и государственных делах, ее попытки сдержать свой крутой нрав и острый язык — впрочем, не всегда успешные — сами по себе стали каждодневным ритуалом. Сейчас король спросил, где принцесса Зохра. Знал бы он, как принцу не хватает ее рядом.

— Принцесса Зохра заканчивает свадебный ритуал и через минуту будет с нами, — ответила королева Фатима.

Снова неуютное молчание. Айан переминался в кресле, не в силах оставаться с ними ни секундой дольше.

— Можем мы начать ужин? — спросил он.

— Нет, — отрезала мать. Столь резкий ответ означал, что она полностью вошла в королевский образ. Сколько он помнил себя, свою сестру и брата, это всегда раздражало их больше всего.

Не меньше десяти слуг одновременно вошли в зал. Они несли к столу пустые стеклянные бокалы и миниатюрные ложечки.

Откинувшись на спинку кресла, Айан обратился к матери. Алчное любопытство съедало его, пальцы беспокойно бегали по подлокотникам.

— Что за ритуал, мама?

— Каждая невеста в семье аль-Шариф должна приготовить десерт для семьи, — недовольно отвечала королева. — Не знаю как, но Зохра оттянула этот момент до последнего.

Айан ухмыльнулся. Он представил, в какой ярости сейчас пребывает его жена.

— Но почему вся дворцовая прислуга здесь?

Королева взглянула на вход в зал, линии ее губ вытянулись в тугую ровную линию.

— Прислуга желает отведать десерт вместе с нами, принц Айан. Это вековая традиция, означающая, что не только мы, но и слуги приняли избранницу в нашем дворце.

Принц Айан откашлялся. Он понятия не имел, умеет ли сийадская принцесса готовить. Любопытство и раздражение одновременно снедали его. Следующие два часа обещают много интересного.

Зазвучали фанфары, и в зал вошла Зохра. Взбудораженная армия прислуги проследовала за ней к столу. Заметив волнение в ее взгляде и тонкую пленку пота на лбу, Айан вдруг почувствовал свою ответственность. Он понял, что значит выражение ее лица. Молодая принцесса была готова провалиться сквозь землю, только бы не находиться сейчас здесь. В руках она несла старинную серебряную чашу. Помнится, принц видел ее когда-то в детстве. Позади такие же чаши несли повара. Но если Зохра направлялась к столу, то повара принялись расставлять чаши вдоль длинных диванов, где ожидала остальная прислуга.

Оглушительную тишину нарушил звонкий голос королевы:

— Принцесса Зохра, поставь чашу перед принцем Айаном.

Нежелание Зохры повиноваться явственно читалось на ее лице. И все же она сделала, что от нее просили. Из чаши доносился запах чего-то сладкого и… пережаренного.

Айан заглянул внутрь. Увидев содержимое, он ахнул. Тот же звук изумления издала и королева, в то время как король закашлялся. На дне чаши лежало коричневое нечто, совсем не похожее ни на один из известных десертов.

Как ни странно, но принц ощутил, что гора упала с его плеч. Он поднял голову и посмотрел на мать. Лицо королевы было нахмурено. Казалось, содержимое чаши повергло ее в шок. Айан едва сдерживал себя, чтобы не расхохотаться.

Отовсюду доносился неясный шепот. Странный десерт удивил прислугу не меньше, чем королеву. Не в силах бороться с собой, Айан посмотрел на Зохру. Их взгляды встретились.

— Что же это, принцесса? — спросил он.

Злобы в карих глазах Зохры хватило бы, чтобы испепелить весь этот зал вместе с гостями.

— Это халва, принц Айан.

Угроза в ее голосе не осталась незамеченной.

— Хотите сказать, что это морковь с орешками? — уточнил принц.

— Именно так.

Поудобнее устроившись в кресле, Айан посмотрел на отца, сидящего во главе стола. Увидев недовольство в глазах старика и его искривленный от возмущения рот, Айан потерял самообладание.

И рассмеялся.

Он хохотал так, что все тело его сотрясалось. Из глаз принца текли слезы, живот скрутило. Но он был не в силах остановиться. Казалось, его тело давно забыло, как смеяться. Все вокруг, в том числе и король с королевой, смотрели на хохочущего принца сначала в изумлении. Но потом и каждый из них оказался не в силах сдержать невольный смешок.

Каждый раз, когда принц смотрел на отца, это начиналось снова. Вытирая обильные слезы, он пытался что-то сказать, но получалось с трудом.

— О Аллах, — говорил он и снова заливался смехом. — Это похлеще, чем когда Амира готовила… — Принц закашлялся.

— Лукум, — закончила королева-мать. — Амира готовила его в свой двадцать первый день рождения.

Всем сердцем радовался Айан улыбке своей матери. Впервые за столько лет ее лицо не было омрачено воспоминаниями о дочери.

— Она тоже ненавидела все это, — сказал отец, глядя на Зохру с той же редкой улыбкой. — Азиз и Айан еще долго вспоминали ей этот лукум.

— Королева Фатима, — обратилась Зохра к свекрови. Ее звонкий голос едва был слышен на фоне общего смеха. — Кто, вы сказали, должен первым отведать десерт?

Через смех Айан отмахивался руками:

— Не-е-ет.

— Твой муж, принцесса Зохра, — ответила королева уже без улыбки.

Зохра залезла в чашу серебряной ложкой и отломила кусочек обугленной халвы.

— Традиции, несомненно, нужно чтить, не так ли? — обратилась она к собравшимся.

Возгласы одобрения и смех раздавались из всех углов огромного зала.

— Вы правы, как никогда, — заключил король-отец, не сдерживая хохот.

Понимая, что попался, Айан поднял глаза на Зохру и послушно открыл рот. Взор ее красивых карих глаз сиял победой.

С невероятной легкостью в груди принц подошел к покоям Зохры. Привкус горелой морковки и пережаренных фисташек все еще ощущался у него во рту. Айан закрыл за собой высокие двери. И остался наедине с молодой женой.

Опершись на дверь, принц с восторгом смотрел на нее. Как странно, что все эти дни он старался избегать общения с ней. Подпоясанная усыпанным драгоценными камнями поясом, в ярком медно-желтом халате из восточного шелка, идеально подчеркивающем стройность ее ног; узкие рукава облегают худые руки, в свете люстр блестят и играют всеми цветами причудливой формы бриллиантовые браслеты на запястьях. Грудь накрыта шелком, словно руками любовника. Зохра слишком женственна, чтобы не околдовывать. В данный момент она вынимала из прически жемчужины. Чувствуя себя подростком, впервые увидевшим женскую красоту, принц потряс головой.

— Тебе нужна помощь? — спросил он.

Зохра обернулась.

— Разве ты не вдоволь посмеялся надо мной, принц Айан?

Он подошел к ней и взял ее руки в свои. Казалось, что искры посыпались в тот момент из его пальцев. В воздухе повисло напряжение. Принцесса высвободила руки и отошла в сторону.

— Зачем ты пришел? — спросила она, вновь запуская пальцы в волосы.

— Хотел убедиться, что ты не расстроилась.

— Я не расстроилась. — Борясь с замком на ожерелье, она посмотрела на него. — Хотя и не хочется прослыть посмешищем дагарского дворца.

— Я издам закон, предусматривающий строжайшее наказание всем, кто осмелится над тобой смеяться, — сказал принц, удивляясь собственным словам.

— Этот закон будет распространяться на короля и коронованного принца? — ухмыльнулась Зохра. — Потому что вы смеялись громче всех. — Она смотрела на мужа глазами полными удивления и любопытства, словно не веря в происходящее. — Этот смех до сих пор звучит у меня в ушах.

Принцесса опустилась на диван, подогнув под себя ноги. Закатав рукав халата, она понюхала его и скорчила рожицу.

Айан снова не мог сдерживать смех.

— Смейся сколько влезет, — обиделась Зохра.

— Видела бы ты лицо моей матери, когда ставила эту чашу на стол. Старинная, ручной работы, украшенная редкими бриллиантами. А внутри… — Принц рассмеялся.

Зохра наигранно застонала:

— Все было не так ужасно.

Айан сел на диван, все еще смеясь над выражением лица своей матери и немым изумлением отца:

— Твоя халва была черного цвета и пахла порохом.

Зохра была готова дать ему пощечину, если бы ее саму не разобрал смех. Едва сдерживаясь, она спросила:

— Ты видел размер дворцовой кухни? Как можно приготовить десерт на сто человек? К тому же я не рассчитывала, что меня вообще заставят готовить.

— Даже моя мать улыбнулась, — сказал принц.

Рассмеявшись, Зохра встала с дивана и закрыла лицо руками.

— Думаю, это войдет в историю семьи аль-Шариф. «Принцесса Зохра и ее сгоревшая халва».

— Как будто это первое унижение, через которое мне пришлось пройти, — заметила принцесса. — Взять хотя бы ритуал, согласно которому я должна провести с тобой ночь в пустыне.

Холод пронизал Айана при этих словах. В ту ночь, когда произошло нападение в пустыне, он потерял все. Нет, в пустыню он уже не вернется.

— Этого не будет, — объявил принц.

Зохра удивилась, увидев тень на его лице. Что она такого сказала? Встав с дивана, она продолжила выкладывать на столик драгоценности из вычурной прически.

— Может, хватит? — прозвучал голос принца ближе, чем она ожидала.

— Мне нужно…

Внезапно пальцы Айана коснулись ее головы. Зохра затаила дыхание. Их общий смех снял напряжение, сменив его на что-то другое. По телу побежали мурашки, когда он принялся умело вытаскивать украшения из ее прически. Зохра выпрямилась, как струна. Выпрямилась настолько, что изогнулась назад. Тепло его тела ласково обволакивало сзади.

Закрыв глаза, она набрала в грудь воздуха. Как ей провести с ним все эти годы, если одно его прикосновение вызывало в ней столько эмоций?

Зохра была готова отстраниться, но руки мужа легли ей на плечи. Он притянул ее к себе. Сердце в груди принцессы билось так сильно, что отдавалось в ушах. Кожа покрылась мурашками от неожиданных ощущений. Нежно вздохнув, она повернулась к нему…

Как вдруг все закончилось.

— Прошу меня простить, принцесса. — Айан опустил руки и сделал шаг назад. Румянец сошел с его четко очерченных скул. — Мне не стоило этого делать.

Так же опустив руки вдоль тела, принцесса нахмурилась. Его красивые глаза были мрачны, как никогда раньше.

— Тогда что это было? — спросила она.

— Ты познала мужские прикосновения. Знаешь, что такое мужской голод. Так вот представь, как сильно ты искушаешь меня. Притом что я шесть лет не был с женщиной.

Последние слова он произнес тихо, будто самому себе. Но и Зохра почти не слышала их. То, что он сказал до этого, обрушилось на нее с силой урагана. Итак, она искушала его, не имея о том представления.

— Шесть лет? — повторила Зохра после того, как взвесила услышанное.

Глаза принца потухли, как догоревший костер. Огня которого, впрочем, хватило, чтобы каждый мускул ее тела все еще был в напряжении. Неудивительно, что ее так тянуло к нему. Ничего странного, что воздух накалялся вокруг, когда они встречались взглядами.

— Я попал в плен, когда мне не было и двадцати одного года, — сказал принц. — И не успел познать многих радостей жизни.

Щеки Зохры вспыхнули румянцем.

— То есть ты ни разу не…

Айан нахмурился:

— Двадцать один, а не шестнадцать. Женщины не вились за мной караваном, как за Азизом. Но и мне есть что вспомнить. Первый раз было, когда…

Зохра приложила ладонь к его губам.

— Я не хочу знать, — прошептала она.

Принц убрал ее руку от своего рта.

— Я не до конца понимал, чего был лишен, пока не встретил тебя, принцесса.

Внезапный страх пронизал ее изнутри. Страх желания, которое он спустил с поводка. Страх собственного голода, обуявшего все ее тело. В нерешительности Зохра сделала шаг назад. Грустно улыбнувшись, принц направился к двери. Уже на пороге он повернулся к ней.

— Благодарю тебя за улыбку матери, — тихо сказал он. — Последнее время ей слишком тяжело.

— Было приятно видеть и твою улыбку, принц Айан, — призналась Зохра. — Неудивительно, что королева Фатима так часто ее вспоминает.

— Она вспоминает мою улыбку?

В его голосе было столько надежды, столько жажды узнать больше, что на секунду сердце принцессы остановилось. Сейчас он был похож на того мальчика, о котором так много рассказывала ей его мать.

— Почему ты так удивлен? Королева только о тебе и говорит.

Принц грустно кивнул и снова оперся на закрытую дверь. Опять эта бледность на его лице. Сотни вопросов проносились в голове Зохры.

— Королева знала, что ты жив?

Айан бросил на нее обжигающий взгляд. Повисла абсолютная тишина. Принц стиснул зубы; пальцы его сжались в кулаки.

— Только мой телохранитель, что нашел меня, и мой отец знали, что я жив. Долгие месяцы Халиф бродил по пустыне, не теряя надежды. Хотя, возможно, он просто хотел найти наши тела для предания их земле с почестями.

— Что было дальше? — спросила она.

— Увы, Халиф нашел только меня. — Их взгляды встретились, и Зохра разглядела в глазах принца раздражение. — Вам действительно интересно, принцесса, или вы лишь хотите поддержать разговор?

Зохре не хватало воздуха, грудь словно сковали ледяные цепи. Она уже знала эту историю, но хотела услышать ее из уст самого принца Айана. Может быть, тогда какие-то вопросы найдут разъяснение.

— Думаю, что как жена, — Зохра выдержала паузу, — пусть и фиктивная, я имею право знать биографию мужа. Мне то и дело приходится что-то додумывать, читать между строк. Но я предпочитаю знать правду.

Глаза принца вспыхнули странным огнем.

— Вы что-то додумываете, принцесса?

Не зная, что ответить, Зохра пожала узкими плечами. Тогда принц отвернулся к двери.

— Халиф нашел меня в пустыне через два месяца после нападения, — начал он. Было видно, с каким трудом даются ему слова. — Позже он рассказывал, что я вел себя неадекватно и крайне агрессивно. Узнав, где я, он не стал предпринимать каких-либо действий. Решил лично доложить отцу. Встретившись со мной, отец сразу решил отправить меня в замок посреди Альп, где я прожил счастливым безумцем долгих пять лет.

— Безумцем? — переспросила Зохра.

Принц резко повернулся к ней, словно испугавшись ее голоса.

— Душевнобольным, сумасшедшим, буйнопомешанным. Называй как хочешь.

— Ты помнишь, что было после того, как тебя похитили?

— Хотел бы я это забыть, да разум не дает, — грустно ответил принц. — Воспоминания постоянно возвращаются.

— В ночных кошмарах, — догадалась Зохра.

Айан бросил на нее взгляд удивления, затем печально кивнул.

— И все эти годы королева не знала, что ты жив? И о том, через что ты прошел, она тоже не знала?

Принц отрицательно покачал головой.

Зохру душил холодный страх, сковавший ей горло. Нет, она не хотела слышать эту правду. Но не содержания этой истории боялась принцесса. А своей реакции на то, что случилось с печальным принцем. И все же был вопрос, который она не могла не задать.

— Ты сказал, что сделал это, — Зохра провела невидимую линию между принцем и собой, — ради своих родителей. Но ведь в остальном твое поведение печалит королеву. Так какой же в этом смысл?

Ее вопрос, казалось, шокировал принца. Праведный гнев исказил его рот, в глазах читалась ненависть. Айан решительно направился в ее сторону, но она не сдвинулась с места:

— Будешь учить, как мне вести себя с матерью? — злобно прошипел он.

— Две недели я провела с твоей матерью, — сказала Зохра, стараясь не выказывать испуга. — За это время я поняла, как много скрывает она от твоего отца. Ты знаешь, что она не общалась с ним после твоего… возвращения?

Каждый раз, глядя в глаза королевы Фатимы, видя в них подавленную боль и слезы, Зохра с горечью вспоминала свою маму, как та превратилась в собственную тень после ухода отца. Ложь, пусть и во спасение, бьет больнее, чем самая горькая правда.

— Я знаю, что ты избегаешь ее, — продолжала Зохра. — В лучшем случае говоришь ей два слова. А она старается держаться поодаль, смотрит на тебя со стороны. И думает о том, что же она тебе сделала…

— Думаешь, она все делала правильно? — перебил ее принц.

— Тогда почему тебе не поговорить с ней? Ведь ты даже взгляда ее избегаешь.

«Потому что я не как мой брат», — подумал Айан. А вслух произнес:

— Потому что, когда мать смотрит мне в глаза, она хочет видеть Азиза. Она постоянно ищет во мне что-то от него.

Сколько невыносимой тоски и тревоги было в этих словах… Зохра беспокойно перевела дыхание.

— Королева думала, что все трое мертвы. Она уже смирилась с этим, как вдруг, спустя пять лет, выяснилось, что ты жив.

— Но лишен рассудка.

— Твой отец не имел права ей врать.

Взгляд Айана вспыхнул ярким огнем.

— Отец хотел как лучше. Он просто…

Зохра не дала ему договорить:

— …соврал в интересах страны. Вот что я ненавижу больше всего. — Она не могла продолжать, слишком больная была для нее эта тема. Но все же нет, к ней это не относится! — Ты презираешь свою мать за то, что она ищет в тебе черты старшего сына.

— Думаешь, я презираю ее за то, что не был первенцем? — изумился Айан. — Мой брат был бы золотым принцем, идеальным наследником. Смелый, находчивый, обожающий Дагар. В нем переплелись все качества будущего короля. Зато я не такой. Это он должен был выжить, не я. Вот что думают отец и мать, когда видят меня.

«Так вот она, причина его отчуждения от мира», — догадалась Зохра, и дрожь сотрясла ее тело. Жить, ненавидя самого себя, должно быть, невыносимо.

— Не нам решать, кому умереть, а кому…

Принц схватил жену за щеку. Однако в этой хватке не было злости. Куда более зловещим было выражение его лица. На нем словно была каменная маска.

— Мне что, рассыпаться в благодарностях за свое спасение? — процедил он сквозь зубы. — Я трус, боящийся темноты. Сломленный, подавленный безумец, сумасшедший. Если бы выжил Азиз, его не пришлось бы прятать в проклятом швейцарском замке. Уж брат бы точно не свихнулся, как какой-то мальчишка. И сейчас бы не кричал всякий раз с наступлением темноты.

Весь воздух вокруг пропитался горечью этих слов. Крепкий кулак боли сжался внутри.

Боль. Его боль. Она чувствует, как его боль проникает внутрь ее, обволакивая тело.

— Если бы выжил брат, он уже бы правил страной, — продолжал Айан, — а не прятался бы за спиной отца. Брат бы выбрал в жены такую женщину, как ты. Но сделал бы это по собственной воле, а не по зову долга. — Голодный взгляд упал на губы Зохры. От неожиданности она вздрогнула. — У брата хватило бы смелости стать тебе мужем во всех отношениях.

С этими словами принц покинул покои.

Признание принца эхом отозвалось в ушах Зохры. Нащупав позади себя мягкое кресло, принцесса медленно опустилась в него.