Черный ангел Эльхайма

Глава десятая

Идея эрэлима была хороша в своей простоте. Клуб историков собирался выехать на место тех самых раскопок, которые вторую неделю были предметом бурных обсуждений его членов. Письмо с прошением о разрешении отлучиться от учебного процесса уже лежало у Флоранции на столе. Марроу предложил использовать эту поездку, как возможность, не привлекая внимания, покинуть Эльхайм.

Вот только имен Марроу и Марори там не было. И тем более там не могло быть имени Ти’аля.

Флоранция внимательно выслушала его план. Потом какое-то время молча стояла у она, сосредоточенно рассматривая снегопад. Минуты ожидания тянулись бесконечно долго. Сначала Марори радостно предвкушала еще один шаг к разгадке своего происхождения, потом в голове тревожным звоночком поселилось желание прямо сейчас позвонить Крэйлу. Потребовались все моральные силы и выдержка, чтобы не сделать этого прямо сейчас. Но чем больше Марори пыталась отгородиться от этого желания, тем сильнее оно становилось, тем яростнее вгрызалось в сердце. В конце концов, она не выдержала и потихоньку написала Крэйлу сообщение. И удивилась, что о своем отъезде он сказал сегодня, а его отсутствие уже ощущалось долгим и тягостным.

Марроу пришпилил ее раздраженным взглядом, под напором которого она сдалась и сунула телефон в карман.

— Скажу честно, я не в восторге от вашей затеи, - продолжая стоять к ним спиной, наконец заговорила Флоранция. Ее крылья слегка подрагивали, плечи то поднимались, то опускались, выдавая напряжение и усталость. – Ехать неизвестно куда, выходить из-под защиты Эльхайма…

— Ее пытались достать здесь в первый же день, - не медлил с ответом Марроу.

— Все так, но здесь она по крайней мере находится в относительной безопасности. А стоит выйти за порог – станет хорошей и доступной мишенью.

— Поэтому мы с Ти’алем должны ее сопровождать, и поэтому же нам нужен хороший предлог. И видимость обыденной причини, чтобы не вызывать подозрений у заинтересованных засранцев.

На этот раз Флоранция обернулась, сложила руки на груди и выразительно посмотрела на Марроу.

— По-моему, ты забываешь, с кем говоришь, но я спишу это на недостаток воспитания. Однако в следующий раз за свою неспособность следить за языком ты получишь столько дисциплинарных взысканий, что даже думать начнешь высоким литературным слогом. Это понятно?

Эрэлим просто молча кивнул.

— Отлично. Тогда у меня к вам встречный вопрос: вы оба не совсем «обычные студенты» и, принимая во внимание ваши допуски, возможности и прочее, мне интересно, почему вы не воспользуетесь протекцией своих покровителей. У них-то побольше возможностей.

Парни переглянулись, молча договариваясь, кто будет отвечать.

— Потому что нам не нужно ничье внимание, в том числе – Стражей, - озвучил довод товарища Ти’аль. – Чем больше людей знают секрет, тем меньше он становиться секретом. Сейчас многое происходит, люди взволнованы, в их головах хаос и сумятица. Даже сформировавшие и окрепшие умы могут пасть под натиском такого потока неприятной информации.

Марроу закатил глаза.

— Ти’аль хотел сказать, что всюду могут быть шпионы. И даже среди Стражей. А пока о нашей затее знаем лишь мы четверо, шанс утечки исключен.

— Допустим, я могу нажать на Фину, и она включит вас с Марори в список. – Тут Флоранция тяжело вздохнула и потерла переносицу. – Даже представлять не хочу, чего мне это будет стоить. Ты знаешь, какая она принципиальная во всем, что касается ее вотчины.

— Знаю.

— Но что делать с Ти’алем?

— Я уже позвонил своим родным и попросил организовать мне… гм… письмо с просьбой разрешить покинуть Эльхайм на несколько дней в связи с семейными обстоятельствами.

Марроу присвистнул, а Флоранция удрученно покачала головой и села за стол.

— Ну что же, Марори Шаэдис, поздравляю: за месяц ты умудрилась научить небеснорожденных хитрить и плести интриги. А одного серафима – врать и не краснеть.

Последнее было неправдой, потому что Ти’аль все-таки покраснел.

— Надеюсь, вы хорошо понимаете, что вылазка не будет прогулкой налегке?

— Понимаем, - за всех ответила Марори, которой как раз надоело участвовать в происходящем с позиции молчаливого наблюдателя. – И если бы я хоть на минуту была уверена, что мне под силу справиться с этим самой, то не стала бы подвергать других опасности. Но Дра’Мор научил меня, что одиночки долго не живут, а помощь друзей никогда не бывает лишней.

На лице Марроу читался немой вопрос: «То есть мы уже друзья?»

— Мне приятно, что ты это понимаешь, Марори, и мне хочется верить, что с вами тремя ничего не приключится. У меня до сих пор сердце кровью обливается, когда смотрю на Ти’аля.

— Не о чем беспокоится, Магистресса, я заслужил все это.

Заслужил? О чем он говорит? Что нужно сделать, чтобы считать случившееся со своим телом справедливой платой?

— Клуб выезжает через два дня, собирайте вещи. Марори, задержись.

Когда они остались вдвоем, Флоранция сразу перешла к делу. Как оказалось – не очень приятному.

— Я в курсе, что у вас с Нотхильдисом возникла разногласия из-за которых ты вынуждена обходиться без подходящего… донора.

— Он пожаловался? – Несмотря на скверный характер спектра, Марори с трудом верилось, что он из тех, кто бегает ябедничать, даже если повод достаточно серьезный.

— Что? Нет. Нот скорее язык себе откусит, чем признается, что его погладили против шерсти. Но я была бы плохим ректором, если б не знала обо всем, что творится в стенах моего Эльхайма.

Интонация этой реплики заставила Марори насторожиться. Неужели Флоранция узнала про Кенну? Одновременно с этой догадкой возник логичный вопрос о том, что делать с девчонкой на время их отъезда? Оставлять ее одну – безумие.

— Я просто хотела напомнить тебе, что иногда жизнь заставляет нас идти на уступки даже там, где правда всецело на нашей стороне. Знаешь, почему я попросила Нотхильдиса быть одним из твоих напарников? Потому что вам обоим есть чему друг у друга поучиться. У вас обоих есть скелеты в шкафах и необходимость научиться делиться болью вопреки гордости.

— Не я затеваю споры, - попыталась защищаться Марори.

— Вот видишь, - Магистресса печально улыбнулась, - я тебя ни в чем не обвиняю, но ты уже сворачиваешься в комок и выставляешь иголки. Никто здесь не желает тебе зла, и Нотхильдис в том числе. Он просто вот так выражает свою боль.

— Делая больно другим? – На языке крутилась колкость, но Марори подавила желание пустить ее в ход. – Я понимаю, почему мое происхождение многим не дает покоя, и понимаю, что известие о моей смерти сделало бы многих счастливыми. И Нотхильдиса в том числе. Вот только я не собираюсь умирать, чтобы доставить кому-то радость. Я не настолько люблю людей.

Флоранция долго изучала ее непроницаемым взглядом.

— Ты уже не та девочка, которую я впервые увидела в Дра’Море. Не могу сказать, что мне по душе метаморфозы в твоем характере, но ты кажешься целеустремленной. Это хорошо. Я сама была такой же. – Она вздохнула. – Можешь идти, Марори, и очень надеюсь, что твоя находка того стоит и вы вернетесь не с пустыми руками.

Дни до поездки тянулись невероятно медленно. В первую очередь из-за отсутствия вестей от Крэйла. На первое сообщение он так и не ответил, не ответил и на второе, и третье тоже ушло в пустоту. Когда она, наконец, пересилила себя и рискнула позвонить, ответом стал безэмоциональный голос автоответчика: абонент вне зоны действия сети. Кулгард, Эашу и даже Ниваль в сети тоже отсутствовали.

Чтобы как-то заглушить нарастающую тревогу, Марори все свободное время разделила между тренировками с Марроу, Ти’алем и просиживанием в архиве. Последнее, если бы не своевременное вмешательство серафима, стоило бы ей простуды. Он звонил именно тогда, когда она засиживалась и напоминал, что с температурой, кашлем и соплями (это слово в его исполнении звучало почти, как ругательство) ни о какой поездки не может быть и речи.

Вечером, накануне отъезда, когда она потихоньку прокралась к Марроу в комнату, то застала его и Кенну играющими… в шахматы. Увидев «сестру» Кена сразу отмахнулась от игры и бросилась гостье навстречу. Она была такой по-детски наивной и порывистой, что Марори окончательно убедилась – девчонку создали совсем недавно. Проживи «болванка» полных семнадцать лет, вела бы себя более сдержано. Ну, хотя бы потому, что вопрос о ее дальнейшей судьбе до сих пор оставался открытым.

— Марроу сказал, что я поеду с вами! – радостно взвизгнула Кена, как только Марори удалось избавиться от ее хватки и отодвинуть девчонку на расстояние. – Я так счастлива! Я увижу мир!

— Это тебе, - Марори передала ей сумку, - теплые вещи и обувь.

Счастью Кены не было предела. Она уселась прямо на пол и с ненасытностью любознательного ребенка принялась выкладывать подарки. Ее волосы уже заметно отросли, и она завязывала их в две косички, как популярная певица с постера над письменным столом эрэлима. Когда Марори попыталась поддеть его пристрастием к «попсе», Марроу занервничал и как-то неуверенно принялся оправдывать себя тем, что с такими шикарными сиськами и задницей певица в принципе может просто молчать в микрофон. На этом тема была закрыта.

— До сих пор поверить не могу, что мы берем ее с собой, - шепотом сказал эрэлим и поманил Марори в дальний угол комнаты. – Я говорил с Нотом. Он не поедет с нами.

— Ты ему сказал?! – Марори с трудом сдержалась, чтобы не стукнуть его первым, что подвернется под руку. – А как же «всюду могут быть шпионы?»

— Он один из нас, нильфешни, и первым, кто заметит мое отсутствие, будет именно он. Мы же не хотим, чтобы Нотхильдис случайно проболтался Стражам о том, что мы исчезли в неизвестном направлении?

— И как много ты ему сказал?

— Только то, что ты нашла зацепку и мы должны кое-что проверить. Если ты думаешь, что ему есть дело до нашей возни, то зря. Нотхильдис сам себе на уме. Он даже не стал спрашивать, что раскопали и зачем. Кажется, одно упоминание твоего имени способно испортить ему настроение на весь день.

С одной стороны, рассуждения Марроу не были лишены смысла, с другой – разве они втроем не договорились держать поездку в секрете ото всех?

— Тебе придется спрятать свою собачонку, нильфешни. С порождением на поводке ты попадешь в объективы всех телефонов, а уж оттуда… - Он присвистнул.

— С Сатисом я разберусь, совсем не обязательно говорить мне очевидные вещи.

— Ты взвинченная. Что такое?

— Я потеряла связь со своими друзьями из Дра’Мора, - выпалила она, невзирая на данный когда-то самой себе зарок не распространятся о личном. А Крэйл был куда большим, чем просто «личное». Но больше молчать о своих страхах она не могла. Надеялась, что если разделить их с кем-то – станет легче. Не стало. – Просто волнуюсь.

— Дра’морцы – крепкие поганцы, я бы не рискнул ставить на их проигрыш в чем бы то ни было.

Эта похвала оказалась такой неожиданной, что на несколько мгновений Марори даже отвлеклась от грустных мыслей, глядя на собеседника во все глаза. Небеснорожденный только что похвалили проклятокровных? Она не ослышалась?

— Но они все равно редкостные говнюки, - тут же огрызнулся Марроу. – Я просто хотел тебя успокоить, не надо ничего додумывать. Нервная ты опаснее любой странной девчонки.

Он кивнул на Кенну, и тут же выругался сквозь зубы, потому что та как раз собралась примерить обновки и без всякого стеснения начала раздеваться. Марори пришлось затолкать ее в ванну.

— В некоторых вещах у нее мысли пятилетки, - сказала эрэлим, когда Марори вернулась в комнату.

— Если Кена говорит правду, то ее физический возраст примерно шесть-семь месяцев. А у меня нет основания думать, что она врет. И… как часто она устраивает стриптиз?

Даже если бы Марроу сказал, что по три раза на дню, это не повлияло бы на ее отношение к «сестре» - та в самом деле казалась слишком наивной и где-то даже… отсталой, но никак не умудренной опытом соблазнительницей. Но они с Кенной были так похожи, что если бы Марроу увидел девчонку голой, это было бы почти то же самое, как если бы он увидел голой ее саму.

«О чем только не начнешь думать, лишь бы вытурить из головы тяжелые мысли».

— Время от времени пытается, но если ты думаешь, что мне приятно разглядывать детский стриптиз, ты меня разочаровала.

— Я просто должна занять чем-то голову.

— Тогда у меня есть для тебя еще одна загадка. – Он покопался в дорожной сумке, которую уже успел собрать в поездку, достал оттуда конверт и протянул ей. – Я решил внести посильный вклад в твое расследование. Это не бог весть что, но должно помочь, если ты решишь и дальше раскручивать эту загадку.

Она с опаской повертела конверт.

— Видела бы ты свое лицо, нильфешни. – В кои-то веки Марроу позволил себе дружелюбную улыбку. – Это не ядовитая змея и не смертельная болячка. Это просто моя попытка помочь всем нам. Чем раньше мы узнаем, что ты такое и как тебя «обезвредить» - тем скорее освободимся от серьезной проблемы. И что бы ты себе ни надумала, мне не доставит радости увидеть тебя… мертвой.

Последние слова прозвучали так искренне, что Марори не придумала ничего лучше, чем поскорее отвернуться, чтобы эрэлим не стал свидетелем ее растерянности. Она открыла конверт, выудила оттуда несколько распечатанных листов. На одном был список из более, чем двадцати фамилий, на других – краткая информация о людях, что скрывались за этими фамилиями. На последнем был отпечатанный черно-белый снимок, на котором группа мужчин и женщин в перепачканной одежде и с измученными лицами неохотно позировала для фотографии на фоне карьера с раскопками. Марори присмотрелась к лицам.

— Светлые… - Она бросилась к письменному столу, включила лампу и еще раз всмотрелась в лица, которые сразу узнала.

— Знаешь кого-то? – Марроу уже был тут как тут.

— Это, - Марори показала на лицо мужчины в центре, - мой отец. Я уже видела его среди ученых, которые занимались раскопками в Кероне. А вот это, разве ты не узнаешь? – Она переместила палец на человека рядом с ним: они единственные, кто стоял в обнимку, как люди, которых связывает не только работа, но и долгие годы дружбы.

— Это Ардей, - сказал Марроу после минутного разглядывания снимка. – Проклятие Темных, как ты его узнала? Он тут худой, как щепка и с бородой, но это точно он.

— Ты бы тоже узнал того, кого каждую ночь видишь в кошмарных снах.

— Ну, я-то вижу его куда реже, - попытался взбодрить ее шуткой эрэлим. – Так, сталкивались на допросе, где эта чванливая свинья очень мило меня допрашивала, начхав на все правила и порядки. Ты говорила, что Ардей утверждал, будто он твой крестный?

— Это вранье, как и все, что говорит этот человек.

— Как и все, что говорит вся Лига, - поправил Марроу. – Поэтому я делаю то, что делаю и меня не мучит совесть. Кто-то должен узнать, чем занимаются эти заносчивые ублюдки, прикрываясь правами и привилегиями, которые сами себе же и назначили. И чем больше я вижу, куда они успели сунуть свои длинные носы, и как глубоко проросла их порча, тем сильнее понимаю, что вообще не знаю мир, в котором живу. Я уже больше никому не верю. Только тебе.

— Поэтому ты не стал говорить о Кенне?

Он просто кивнул, уже собирался продолжить свои откровения, но в их разговор вмешалась девчонка. Она как раз вышла из ванной, с восторгом маленького ребенка поглаживая то рукава куртки, то прикладывая к лицу меховые помпоны на кончиках шерстяного шарфа. В ее глазах плескался чистый первозданный восторг. Марори стало не по себе от того, что эта девчонка на самом деле может быть лишь искусной лгуньей. Если она в самом деле притворяется, вынашивая планы своих создателей, то они с Марроу и Ти’алем подвергают себя большой опасности. Себя – и, возможно, весь мир.

— Я знаю, о чем ты думаешь, - шепотом сказал эрэлим, так же, как и сама Марори, наблюдая, как Кенна рассматривает свое отражение в зеркале. – Я тоже не знаю, смогу ли…

— Иногда нужно верить хотя бы кому-то, чтобы не сойти с ума от собственных подозрений, - не дав ему закончить, сказала Марори. – И верить, что в катящемся в тартарары мире есть хоть что-то настоящее.

— Хорошо, что рядом с бесконечными романтиками, как ты, нильфешни, есть прожженные циники вроде меня, иначе мы все уже давно стали бы частью Хаоса.

Их снова перебила Кенна. Девчонка чуть не набросилась на Марори с благодарностью: она так бурно и несдержанно выражала свои эмоции, что Марроу пришлось чуть ли не силой отлепить ее от жертвы.

Уже у себя в комнате Марори долго изучала снимок, пытаясь угадать, что же заставило двух фанатичных историков отказаться от своих убеждений и круто изменить жизнь: один стал пешкой в игре Вандрика, другой – Дознавателем, посвятившим свою жизнь преследованию одной малолетней девчонки и ужасным экспериментам по ее клонированию.

Еще одной загадкой стало то, что в списке Светочей, который раздобыл Марроу, не значился ни Милс, ни кто-либо с именем Ардей. Она даже написала эрэлиму в «БиМ», чтобы уточнить, насколько надежны источники, в ответ на что Марроу написал, что эти имена - единственные, которые сохранились в более-менее достоверных источниках: финансовых отчетах, научных статьях в журналах и тому подобное.

«Из-за крайне радикальных взглядов на официальную теорию о создании Мироздания, у них там была колоссальная текучка, - написал эрэлим немного погодя. – Люди приходили и уходили, некоторые не задерживались больше месяца или двух».

«Здесь нет их имен», - ответила Марори, не сомневаясь, что эрэлим поймет, о ком речь.

«Значит, это еще одна загадка».

«Еще одна загадка, как будто мне их мало», - мысленно ответила ему Марори.

Судьбы других ученых были незавидными. После провала поисков артефакта Светочи распались: стремительно и без официальных заявлений, буквально за несколько дней после возвращения из Керона. Некоторые растворились без следа, другие еще пытались найти место в науке, но постигшее их всех фиаско преследовало мечтателей, словно то самое проклятие, о существовании которого они раструбили на весь мир. Уже после прочтения третьей биографии Марори заметила странную закономерность, которой сперва не предала значения. Все семнадцать человек из списка скоропалительно скончались. Кто-то спустя месяц попал под колеса автомобиля, кого-то скосил сердечный приступ. Кого-то убил грабитель, хоть, судя по биографии, несчастный ученый жил почти в нищете. Другой сам свел счеты с жизнью. Ручкой Марори отметила время кончины каждого бывшего Светоча и, не в силах держать в себе эту находку, снова написала Марроу:

«Они все умерли в первый год после раскопок!»

«Очень неслучайно совпадение. Если бы я не знал, что мы вляпались в очень мутную историю, то списал бы это на судьбу, но тут я скорее поверю, что кто-то намеренно заметал следы»

«Кто-то по имени А.?!»

«Нильфешни, ты вообще за временем следишь? Третий час ночи, нам в шесть вставать! Завтра все обсудим».

«Я все равно не усну».

«Если через минуту твой статус будет «онлайн», я лично уложу тебя в постель, - написал он, а через минуту прибавил к сказанному еще строку. – И мне плевать, как недвусмысленно прозвучали мои слова, нильфешни».

Спать она, конечно же, не пошла, но мессенджер выключила. Эрэлим всегда доводил угрозы до конца – в этом Марори успела убедиться не единожды. По Эльхайму уже поползли слухи об их с эрэлимом «обжимательствах», для полного комплекта не хватало только, чтобы Марроу застукали входящим в ее комнату в третьем часу ночи. К счастью, эльхи, в отличие от дра’морцев, презирали всякого рода тотализаторы, и сплетни просто кочевали из рук в руки, обрастая все новыми «реальными» подробностями. С оглядкой на то, что они с Марроу дважды в неделю еще и занимались тренировками с Плетением и проводили время наедине, сплетни выглядели настолько правдивыми, что Марори вынуждена была признать: они с эрэлимом в самом деле выглядят почти как парочка.

Перед сном Марори еще раз перечитала полученные от Крэйла отсканированные страницы с упоминанием Крээли. Перечитала только для того, чтобы еще раз убедиться, что история этой не существующей темной как две капли воды похожа на сказку о несуществующем Светлом Таносе. В выдуманном кем-то мифе говорилось, что Крээли была последней Темной, самой молодой и самой красивой среди своих братьев и сестер. Ее волосы были словно лунный свет, глаза – как чистый утренний туман, а великолепные клыки сверкали безупречной белизной. Она, как и Танос, нарушила Заповеди-на-Скрижалях, за что собратья наказали ее сотней сотен самых страшных мук и навеки заточили плоть предательницы в камень, спрятав на дне некоего Источника боли. Сказка утверждала, что юная Крээли до сих пор лежит в глубине его вод, наказанная страдать каждую минуту своей бессмертной жизни за то, что посмела нарушить Заветы.

Две совершенно одинаковых то ли мифа, то ли сказки, в религиях, которые разнились друг от друга, как небо и земля. После взаимной ненависти одних к другим это совпадение было вторым общим знаменателем у проклятокровных и небеснорожденных. И Марори точно знала, что это еще одна не случайная случайность. Оставалось верить, что поездка в Керон прольет свет хотя бы на часть вопросов, ответов на которые у нее пока не было.