Чёрный Рыцарь

Глава 29

Кимберли

Ксандер пожирает меня.

Мне даже не нужно открывать рот, или участвовать, или что-то делать.

Обе его руки на моем лице, когда он всасывает мою душу в свою, или это то, что, я думаю, происходит с тем, как он покусывает мою губу, как он танцует с моим языком, как он лишает меня воздуха.

Он прижимает меня к стене, и я стону от чистого блаженства, когда моя спина ударяется о твердую поверхность. Мои ноги обвиваются вокруг него, когда он поднимает меня, а руки устраиваются вокруг его шеи.

Боже. Он такой сильный и подвижный, его талия подтянутая и узкая и идеально подходит для моих ног.

Стоит ли нам делать это сейчас?

Он задирает мою юбку, и я обхватываю его ногами, отрывая губы.

— Подожди.

Из него вырывается стон.

— Я ждал достаточно долго, Грин.

У меня перехватывает дыхание, когда он произносит мое прозвище. Это единственное имя, которым я хочу, чтобы он называл меня до конца времен.

— Быть может, нам стоит сначала поговорить?

Не знаю, почему это звучит как вопрос или почему я так задыхаюсь, говоря это.

— Я могу говорить и во время процесса. — он задирает мою юбку мне на бедра, и она обвивается вокруг талии. — О чем ты хочешь поговорить? О тебе? Обо мне? Но как насчет того, чтобы я трахнул тебя?

Я прикусываю нижнюю губу, словно это заставит покрасневшие щеки исчезнуть.

— Как насчет того факта, что мы были братом и сестрой всего пять минут назад?

Как только эти слова произносятся, я сожалею о них. Как будто я порчу все настроение. Хотя я никогда не считала его своим братом, он считал меня сестрой — в течение семи лет.

Все эти годы он думал, что мы кровные родственники, и это, должно быть, разрушило его изнутри. Это ранило его сердце и разъедало рыцарские доспехи, как кислота.

— Это не помешало мне хотеть тебя, это просто мешало мне действовать в соответствии с этим. — он наклоняется и захватывает мою нижнюю губу в рот. — Частично, по крайней мере.

Он возится с чем-то, между нами, и мое сердце сжимается каждый раз, когда появляется намек на трение.

Хотя его слова должны были оказать на меня какое-то негативное влияние, они не оказывают. Во всяком случае, я влажнее, горячее.

Ксандер это огонь, а я бензин, ожидающий сгореть.

Он океан в его глазах, и все, чего я хочу, это утонуть. Возможно, никогда не вынырнуть.

Это того стоит.

— Ты ненавидишь меня за то, что я хочу тебя? — он обхватывает сильной рукой мою спину и устраивает свой твердый член напротив моего входа.

Это происходит.

О, Боже. Это действительно происходит.

Не падай в обморок. Не смей падать в обморок и все испортить.

Я заставляю себя посмотреть на него, используя его как якорь, и говорю самые правдивые слова, которые я когда-либо говорила.

— Нет.

— Как насчет того, если я не воспользуюсь защитой, потому что хочу почувствовать, как ты душишь мой член?

Почему он должен так говорить и почему мои бедра покрыты возбуждением.

— Нет. Я-я на таблетках.

Я пила их годами, втайне надеясь, что однажды он возьмет меня, завладеет мной, сделает своей.

Я и не подозревала, что он никогда бы этого не сделал. До этого момента.

— Черт, Грин. — он резко дышит мне в лицо. — Я так долго ждал этого, что даже не знаю, как начать и закончить с тобой.

— Тогда не заканчивай, — бормочу я.

— Держу пари, что я не закончу. Я вытрясу из тебя все это потраченное впустую время.

Я наклоняюсь к его уху и шепчу:

— Я тоже так долго ждала тебя.

Это все, что я могу сказать, когда он скользит в меня на одном дыхании. Это начинается медленно, но как только он полностью во мне, мы оба глубоко выдыхаем.

Я жду того, что, как говорят люди, случается в первый раз, но этого почти нет. Или, может, я слишком погружена в этот момент и опьянена Ксандером, чтобы почувствовать.

Бывали времена, когда я лежала в постели и представляла, как это будет, я имею в виду мой первый раз. Будет ли это быстро, медленно, страстно или эмоционально, не имело значения. Потому что за все это время лицо Ксандера было единственным, которое появилось.

Никакая фантазия не смогла бы подготовить меня к тому, как он ведёт себя спокойно и мягко. К тому, как все его тело привыкает к моему. К тому, как он держит меня за спину с силой, но и с заботой.

Но сейчас мне не нужна забота.

Мне нужно, чтобы он взял меня, заставил почувствовать, как сильно он меня хочет, и доказать, что он действительно думал обо мне раньше.

— Сильнее, Ксан, — выдыхаю я.

— Я не хочу сделать тебе больно.

— Я хочу, чтобы ты сделал мне больно.

Он усмехается, и этот звук звучит как музыка для ушей.

— Моя властная Грин вернулась, не так ли?

— Да. А теперь сделай это.

— Я большой, а ты чертовски тугая, — хрипит он. — У тебя будет болеть несколько дней.

— Я хочу, чтобы все болело несколько дней.

— Трахни меня. — его голубые глаза озорно мерцают. — Почему ты хочешь, чтобы все болело несколько дней? Чтобы ты могла помнить?

Я киваю.

Его ухмылка в сочетании с этими ямочками на щеках могла бы тайно убить меня.

— Тебе не придется помнить, потому что я не остановлюсь в течение нескольких дней.

Вспышка эмоций охватывает его лицо, когда он целует меня, ускоряя движения. Он прав, я слишком тугая, и из-за этого каждый толчок причиняет боль. Но это приятная боль, та, которая с каждой секундой затягивает меня все глубже.

Мое дыхание учащается, и ногти впиваются в его золотистые волосы, когда его бедра дергаются от силы его толчков. Моя спина ударяется о стену, и внизу живота образуется волна, сильная и непреклонная.

— Ксан.. О, Боже...

— О, черт, черт! — рычит он мне в губы. — Ты близко?

— Думаю, да.

Он протягивает руку между нами и щелкает мой клитор, добавляя сводящее с ума давление на l киску.

— Я больше не могу сдерживаться.

— Я тоже.

Мои ботинки впиваются в его задницу, когда он врезается в меня с такой жестокостью, что на секунду я впадаю в бред, не в силах вспомнить, где, черт возьми, я нахожусь или что я делаю. Его бедра дергаются снова и снова, словно он не может контролировать силу, пульсирующую в нем.

— Я так долго хотел тебя, Грин. Так чертовски долго.

— Я тоже, — признаюсь я сквозь стон.

— Я хотел тебя, даже когда не должен был.

— Мне все равно.

— Я так сильно хотел, чтобы ты стала моей, что это причиняло боль.

— Ты хотел?

— Я хотел похитить тебя туда, где нас никто не знает, и трахать, пока мы больше не сможем двигаться, — признается он мне в рот. — Я хотел забрать тебя из этого мира и оставить для себя.

Так почему ты этого не сделал?

Я не произношу эти слова вслух, так как внутри меня проносится резкая волна. Она внезапная и дикая, и прежде, чем я осознаю ее, я тону в ней.

Его запах единственное, чем я дышу, немного похожий на океан, очень похожий на мяту и так похожий на принадлежность.

Ксандер всегда был тем, с кем я могу быть, единственным, перед кем я никогда не чувствовала, что должна притворяться.

Он был моим рыцарем, моим якорем. Моим единственным и неповторимым.

Я медленно спускаюсь со своей волны, ощущая, как что-то теплое стекает по моим бедрам.

Он смотрит на меня с извиняющимся выражением лица, хотя похоть все еще витает в нем.

— Удивлен, что я продержался так долго, учитывая, как много я фантазировал о тебе.

Я прикусываю нижнюю губу, затем отпускаю.

— Ты фантазировал обо мне?

— Все это чертово время. Это свело меня с ума.

Мои пальцы теряются в его волосах, когда я смотрю на него сквозь ресницы.

— Даже когда ты был с другими?

— Какими другими? — он касается своими губами моих. — Ты у меня первая, Грин.