Четверо лучших

77. ЛМ. Медальон

Я в задумчивости прошёлся по кабинету. Северус, устало сложив руки на коленях, сидел в своём любимом кресле.

— Так ты предлагаешь сжечь их все к Мордредовой бабушке? — спросил он. — Сунуться туда ещё раз? Ты в своём уме?

— Не все… — протянул я, оборачиваясь к нему. — Некоторые я предпочёл бы оставить Кингсли… на память, так сказать. В любом случае, я уверен, что моё послание он получил и сейчас пребывает в глубокой задумчивости.

— Поверил ли? — горько спросил Северус. — Или решил, что это очередная ловушка?

— В ловушке не раскрывались бы так сразу все карты, — возразил я. — Тем более, что он скоро обнаружит, что Петтигрю и Нотт неплохо справились со своей частью работы…

— И долго ли мы сможем вот так вот обманывать Лорда? — настаивал он.

— Мнительный ты, — фыркнул я. И ответил уже, скорее, самому себе: — Сколько боги отведут…

— Ты уверовал? — раздалось из кресла ехидное. — В кого, позволь спросить? В Мерлина? В Одина и Фрейю? Или, может в Иисуса Христа, бога для сирых и нищих?

— Ни в то, ни в другое, ни в третье, — ответил я задумчиво, только сейчас осознавая, что кратковременное пребывание в Министерстве странным образом перевернуло мои представления о религии как о пережитке древнего, о красивой традиции, вмещающей в себя одновременно христианство и язычество, да ещё с легендарным волшебником в качестве святого.

— В силу, что правит этим миром. А, может, и не правит, а просто наблюдает и иногда отзывается на мольбы… В сущности, что такое боги? Это всего лишь персонификация этой силы, понятный образ. Вот почему Один и Зевс это фактически одно и то же, а Иисус — тот же Кришна, или Бальдр, или Осирис…

Северус презрительно фыркнул, но я видел, что он задет за живое. О чём мы только с ним не говорили за всё время нашей дружбы, но вот о религии… Кажется, никогда.

— Да, тут уверуешь, — сказал он иронично.

Я подошёл и поцеловал его — просто так, потому что внезапно захотелось так сделать. Северус ответил, но потом недоумённо отстранился.

— Интересно, как к этому боги относятся, — полувопросительно произнёс он.

— К чему?

— К… греху? Ведь так не положено, — неуверенно ответил он, а я просто махнул рукой.

— Ты аскетствовал слишком долго, а сейчас ещё просто не распробовал запретный плод, — сказал я. — Разве тебе плохо со мной?

Он думал долго, а я терпеливо ждал ответа. Мой друг славится своей страстью к самокопанию и самообвинению, не удивлюсь, если он сейчас взвалит на себя ещё и тяжкий «грех» потакания своим инстинктам и базовым человеческим потребностям в ласке и покое.

— Нет, — наконец неуверенно ответил он, на что я только вздохнул. Всех кругом нужно воспитывать, не только Поттера…

Я потянулся за вторым поцелуем, и именно в этот момент в дверь раздался отчаянный стук. Мы отшатнулись, переглянулись, уже понимая, что ничего хорошего такой стук не сулит. Когда он раздался в прошлый раз, пришлось вытаскивать Огги с того света.

Я открыл дверь и едва успел отойти: в неё ввалился Рабастан, захлопнул её и, тяжело дыша, прижался спиной.

— Что случилось? — холодно и спокойно спросил Северус, как будто не он сейчас постанывал, вцепившись мне в плечи. Выдать его мог только румянец, но Лестрейнджу было явно не до того, чтобы придирчиво нас рассматривать.

— Спрячьте меня! — шёпотом произнёс он. — Там Белла!

Я без всяческих вопросов запер дверь: когда Беллатриса находилась в дурном настроении, кому угодно было опасно попадаться ей на пути.

Рабастан уверился, что дверь заперта, шатаясь, подошёл к ближайшему стулу и рухнул на него.

— Спасибо, — проникновенно поблагодарил он. — Она бы меня запытала…

— Ты что-то сделал, что ей не понравилось? — с лёгким любопытством спросил Северус.

Лестрейндж помотал головой, сгорбился, сдвинув колени:

— Она меня захотела.

Мы переглянулись. Всем было известно, что периодически Беллатриса вспоминала о наличии у себя женских половых органов и о возможности соединения с мужчиной. После этого Северус отпаивал Антикруциорусом подавленно молчащего Рабастана, а Рудольфус, обгрызая лакированные ногти, шипел, что однажды убьёт эту извращенку. Легко было догадаться, что именно её возбуждало. И что до импотенции Басту осталось совсем немного.

Я приказал эльфу принести что-нибудь выпить и, потягивая шерри, осторожно отвечал на вопросы Лестрейнджа о том, где мы были.

— Странные вы стали. Оба, — наконец сказал тот, ставя на стол пустой бокал. — С нами не разговариваете, держитесь подальше…

Я как раз пытался сообразить, что ответить, как вдруг Рабастан с шипением схватился за предплечье. Можно было даже предположить, что за задание даст Лорд на этот раз…

Едва за Лестрейнджем закрылась дверь, я встал и сделал то, что уже собирался сделать до его прихода: вытащил из шкафа думосбор и осторожно опустил туда серебристую нить. Северус наблюдал за моими действиями, но никак не комментировал.

Я просмотрел воспоминание о министерском походе дважды, прежде чем убедился, что не ошибся.

— Северус, — сказал я, мгновенно разочаровавшись в высших силах. Или, скорее, в своём интеллекте. — Ты знаешь, что одна из этих вещей сегодня была у нас в руках?..

* * *

Дорогие читатели!

Я уезжаю на три недели и на всякий случай беру с собой флешку с оставшимися главами. Если получится, буду публиковать, если нет — ждите. В последнем случае по приезде обещаю компенсацию.

Всем спасибо.

К. Айронмайденовский.