Я отстранилась, чтобы взглянуть на него. Выражение бесконечной тревоги застыло на его лице, а глаза стали цвета грозовой тучи.
— Я знаю.
Он покачал головой:
— И ты все время занята. У тебя не было возможности, чтобы просто... отключится от всего. Нападение демона стало последней каплей. Не знаю, почему я не подумал об этом, почему никто не подумал. Мы должны…
— Пожалуйста, только не говори Маркусу. Пожалуйста. — Я попыталась подняться, но он удержал меня на мате. — Если он решит, что я не в порядке, то выгонит меня из Ковенанта.
Если Маркус подумает, что я какая-то ущербная, он отдаст меня в рабство.
Полукровки не ходят на консультации, не получают посттравматического стресса, не лишаются сна и не пасуют на занятиях.
— О боги, Маркус выкинет меня отсюда.
Эйден снова взял меня за подбородок:
— Это не то, что я собирался сказать. Ты слишком много беспокоишься, Agapi. Я никому ничего не скажу. Ни слова, но это не значит, что я забуду об этом.
— Что это значит?
Он улыбнулся, но как-то отстранено и немного грустно.
— Ладно, сейчас тебе надо отдохнуть, постарайся просто расслабиться. Я пока не знаю, но я что-нибудь придумаю.
Я накрыла его руку своей. Он отпустил мой подбородок и переплел свои пальцы с моими. Мое маленькое сердечко почувствовало себя абсолютно счастливым.
— Что означает Agapi?
Эйден резко вздохнул:
— Что?
— Ты несколько раз называл меня Agapi. Это так красиво звучит.
— О. Я...это было неосознанно. — Он высвободил руку — Это старинный язык. На самом деле это ничего не означает.
Я почувствовала разочарование. Неохотно поднялась на ноги, сделала глубокий вздох и посмотрела на Эйдена:
— Я чувствую себя хорошо.
Дверь тренажерного зала с силой распахнулась, стукнувшись о стену. С хозяйским видом зашел Сет.
— Что здесь происходит?
Я посмотрела на него:
— А на что это похоже?
Эйден поднял кинжалы с мата.
— Мне придется найти средство, запирающее эти двери.
Сет бросил на Эйдена быстрый взгляд.
— Хотелось бы посмотреть, как ты это сделаешь.
Эйден опустил руку на рукоять кинжала:
— Тебе нечем заняться? Не могу поверить, что твоя единственная цель помогать Алекс несколько дней в неделю и бродить по залам женского общежития.
— На самом деле, это и есть моя единственная цель. Разве ты не знаешь? Я здесь, чтобы…
— Ну, тренировка закончена, Эйден? — я вмешалась в разговор, пока эти двое не бросились друг на друга.
— Да. — Его взгляд по-прежнему был сфокусирован на Сете.
Существовала большая вероятность того, что Эйден пырнет Сета ножом, а Сет метнет в него энергетический заряд.
Был реальный шанс, что Эйден бросит вСета нож. Существовала так же реальная возможность, что Сет налетит на Эйдена.
— Окей. Спасибо за тренировку... и за все остальное.
Сет ухмыльнулся и поднял брови, глядя на Эйдена.
— Нет проблем. — Ответил Эйден.
Застонав про себя, я поспешила к своей сумке. На пути к выходу, я потянула Сета за рубашку.
— Пошли.
— Что? — запротестовал Сет — Я думаю, что Эйден хочет еще со мной поболтать.
— Сет!
— Ладно. — Он развернулся, поправляя рубашку.
Я не оглянулась. Только выйдя из здания, я решилась взглянуть на Сета.
— Тебе что-нибудь нужно?
Он усмехнулся:
— Нет.
— Значит, ты забил на тренировки со мной, совершенно не имея веских причин? Это чушь. Сет опустил руку на мое плечо.
— Ты можешь называть это как угодно. Пойдем, перекусим. Или тебе нельзя появляться в кафетерии?
— Предполагается, что я не должна проводить время с друзьями.
— Тогда, я полагаю, хорошо, что мы не друзья.
Глава 6
После долгого и скучного дня, проведенного на занятиях, я ждала очередной тренировки с Сетом, молясь не треснуться головой еще раз. Прошлой ночью, мне удалось достаточно хорошо выспаться, пока Сет смотрел DVD. Я чувствовала себя отдохнувшей.
Предоставленная самой себе перед тренировкой, я подошла к стенду с тренировочным оружием. Я собиралась взять кинжал, который предпочитал Эйден, когда поняла, что, что-то здесь не так.
Оружие было подвешено на маленьких крючках и теперь несколько мест пустовало. За все время, проведенное здесь, я никогда такого не видела. Кинжалы и ножи, находящиеся здесь, были предназначены только для тренировок. Каждое оружие относилось только к определенному виду тренировки и использовалось в разное время в течение дня. Может их взяли для чистки? Не было похоже, что они могли здесь сильно запылиться.
— Готова, мой маленький начинающий Аполлион?
Я бросила сумку и обернулась. Сет расслабленной походкой шел по мату с нахальной ухмылкой на лице. Капли дождя стекали с его волос и сбегали вниз по шее, придавая ему дикий вид. Я забыла о пропавшем оружии, глядя на его нечестивую физиономию. Он явно что-то замышлял.
— Не совсем.
Сет хрустнул пальцами.
— Так как на улице льет как из ведра, я подумал, что мы можем поработать над твоими захватами, они ужасны. Знаю, знаю, ты расстроена, что сегодня мы не сможем практиковаться со стихиями, но посмотри на это с другой стороны. Мы будем кувыркаться на матах. Вместе.
Я приподняла бровь.
— Звучит забавно.
Он встал у меня за спиной и положил руки мне на плечи.
— Готова к этому?
Я сбросила его руки и стянула с руки резинку для волос.
— Да, я не пострадала.
— Я не говорил, что ты пострадала.
— Может, мы продолжим без твоих разговоров?
Сет надулся.
— Но у меня есть кое-что, что ты бы хотела узнать.
— Сомневаюсь.
— Позволь задать тебе вопрос: ты будешь чувствовать себя плохо, если узнаешь, что несколько полукровок проявили неповиновение и отказались от осмотра? Я видел сегодня пятерых в синяках.
Значит, Калеб не шутил, когда говорил, что несколько полукровок планируют отказаться от осмотра. Я могла бы легко их вычислить. Хоть и не было признаков, указывающих на присутствие демона на территории кампуса, чистокровные сохранили правила и осмотры. Я думала, что это связано с тем, что никто не знал, как долго демон-полукровка может продержаться без эфира.
— Я не заставляла их этого делать. — Проворчала я.
— Они берут пример с тебя, и, насколько я знаю, ты сказала тем, кто был с тобой, что они не обязаны проходить обследования.
Мои щеки вспыхнули от разочарования.
— Неважно. Заткнись.
— Тогда давай поиграем, Алекс.
Он считает, захваты «игрой», потому что они включают в себя много кувырков и дерганья друг друга за волосы. Думаю, Сет использовал это как предлог, чтобы полапать меня. Прямо как сейчас. Я сбила его руки со своей задницы.
— Ты сукин сын.
— А у тебя хреновые захваты. — Он пригвоздил меня к полу. Его волосы растрепали и закрывали лицо. — Все зависит от силы, поэтомуу большинства женщин это плохо получается. У мужчин масса тела больше, так что тебе необходимо суметь устоять на ногах.
Покрутившись, я оттолкнула Сета и с трудом заняла стоячее положение.
— Да, думаю, что уже поняла это.
Развалившись на боку, он откинул голову.
— Итак, ты спала как младенец, прошлой ночью. Интересно, почему.
Я посмотрела на него. Сет снова остался на ночь.
— Я тебя ненавижу.
Он усмехнулся.
— Да брось, я тебе нравлюсь.
— Как угодно. Так ты расскажешь мне, почему всегда ходишь с Люцианом? Он по-прежнему твой фанат?
— Мои фанаты любят слушать мои военные байки. — Он вскочил на ноги. — Они одержимы мной. Что тут скажешь? Я крутой. И я не всегда с Люцианом.
Я схватила его руку, выкручивая ее назад. — Очень сомневаюсь.
Сет замер. — Знаешь что, Алекс?
Выпрямившись, я ослабила хватку. — Что?
Он глянул на меня через плечо. — Тебе действительно нужно больше отдыхать. Недостаток сна затмевает твое сознание. Я крутой и ты только что совершила непоправимую ошибку.
— А?
— Никогда не ослабляй захват. — Затем он перекинул меня через себя. Я рухнула на мат.
— Ой, ты только что упала?
— Нет. — Поморщившись, я перевернулась на спину. — Я атаковала пол.
Он опустился, удерживая меня с обеих сторон. Поймав мой подбородок, он спросил:
— Что у тебя с Эйденом было вчера на тренировке?
Я схватила запястья Сета, стараясь ослабить захват. Он догадался, о чем я думаю, и сузив глаза, убрал свои руки подальше от моего подбородка.
— Мы тренировались. А тебе обязательно сидеть на мне во время разговора?
— Я могу, и мне это нравится.
Мне захотелось его ударить.
— А мне не нравится. Так что отвали от меня.
Вместо этого он наклонился вперед, и его лицо оказалось в нескольких дюймах от моего.
— Мне не нравятся ваши с Эйденом тренировки. Так что нет, я не отвалю.
У меня пересохло в горле.
— Тебе просто не нравится Эйден.
— Ты права. Он мне не нравится. Мне не нравится то, как он на тебя смотрит, и очень не нравится то, как он смотрит на меня.
Я пыталась придать своему лицу невозмутимое выражение, но почувствовала, что краснею.
— Эйден не смотрит на меня как-то особенно. А на тебя он смотрит так, только потому, что ты странный.
Он рассмеялся.
— Да уж, я так не думаю.
Может Сет разобрался в моих чувствах к Эйдену, так же как он почувствовал мой страх в Гэтлинбурге? Если это так, то это очень и очень плохо.
— К чему ты клонишь?
Сет слез с меня и сел, скрестив ноги, рядом со мной.
— Да ни к чему. Кстати, мне есть, что тебе рассказать.
Никогда не привыкну к тому, как Сет переключается с одной темы на другую. Он взорвал мой мозг.
— Что?
— Прошлой ночью было нападение на Ковенант в Теннесси. Это был обращенный полукровка. Он напал начистокровного, высосал его эфир и выбросил из окна общежития с седьмого этажа.
Я подскочила в ужасе.
— О боги! Почему ты мне не сказал с самого начала?
Он уставился на меня.
— Помнится, я говорил тебе, что у меня есть, что тебе рассказать, а ты выразила сомнение по этому поводу.
— Ты мог бы выразиться яснее. — Я рухнула на маты. — Вот дерьмище, и что они предприняли?
— То же самое, что и здесь. Они поймали этого демона, он был одним из Охранников. Но, чистокровный умер, поэтому принимаются и более экстремальные меры.
— О чем ты?
— Там идут разговоры о разделении чистокровок и полукровок
— Что? — вскрикнула я.
Сет вздрогнул и отодвинулся.
— Блин, Алекс, что ты так вопишь?
Я снова села, поджав ноги.
— Они могут это сделать? У нас же общие спальни и занятия. И так повсюду!
— Я слышал, что чистокровные будут размещены в одном общежитии, а полукровки в другом. И еще изменят расписание занятий.
Я закатила глаза.
— А, так они собираются совместить парней и девушек вместе? Да, это прокатит. У всех будет секс.
— Кажется, это место мне подходит, — ухмыляясь, сказал Сет — Может я даже смогу туда переселиться.
— Ты когда-нибудь бываешь серьезным? — Я встала.
Сет вскочил на ноги и, глядя на меня сверху, произнес:
— Я серьезно с тобой.
Я сделала шаг назад.
— То, что происходит — это серьезно. Что, если они сделают это и здесь? Что, если это начало глобальных изменений?
Всегда раздражающая смесь самодовольства и забавы исчезла из жутких, золотистых глаз, заменяя на взгляд такой тяжести, на который, я думала, Сет не способен.
— Алекс, все уже изменилось. Разве ты не видишь?
Я сглотнула и обхватила себя руками, как будто оказалась под холодным душем или вышла на улицу под ледяной ливень.
Эйден сказал то же самое.
— Нас таких двое. Все изменилось в тот момент, когда ты родилась. — Сказал Сет тихо.
Я барабанила пальцами по клавиатуре. Это была одна из тех ночей, во время которых я подвергала сомнению, все, что когда-либо происходило, и была от этого вся на нервах. Я винила Сета.
«Все изменилось в тот момент, когда ты родилась».
Я старалась не думать о том, чем Аполлион занимался большую часть времени. Обычно я делала вид, что ничего особенного не происходит. Я могла бы со всем этим справиться, ведь я не могу ничего изменить. Это как: над пролитым молоком не плачут. Но временами, идея стать кем-то вроде Сета, от которого ждут чего-то чудесного, ужасала меня.
Я уставилась невидимым взглядом в монитор, старясь не думать обо всех этих аполлионовских делах, и о том, что происходило в Ковенантах. Я сыграла пару раундов вминного тральщика, разложила несколько пасьянсов, чтобы в голове не осталось ни одной мысли. На короткое время это сработало.
Еще меня занимало, почему Люциан вступился за меня? И почему он передает информацию Сету? Конечно, он Аполлион, но Люциан Министр, а Сет всего лишь полукровка. Зачем Люциан посвящает Сета в такие дела?
Еще это дело в Совете. Раньше, я не могла похвастаться наличием в Совете сторонников. От всего этого у меня разболелась голова.
Застонав от отчаяния, я рухнула головой на клавиатуру. Пронзительные звуки, издаваемые компьютером, заполнили тишину комнаты, но я не обращала на них внимания, пока меня не озарило. И все это не имело никакого отношения к Аполлиону, Ковенанту или Люциану. Это было связано с Эйденом.
Подняв голову и закусив губу, я зашла в интернет. Всю последнюю неделю я обыскивала интернет в поисках идеального подарка для Эйдена на день рождения. И это должен был быть не только подарок на день рождения, но и жест примирения. Я хотела преподнести что-то особенное. Пока ничего не выходило, но сегодня у меня появилась идея.
Моя догадка была связана с тем, что я увидела в его коттедже той ночью: невероятное количество книг, комиксы и набор разноцветных медиаторов для гитары. Я не считала странным его увлечение, во всяком случае, это не было чем-то неприличным типа коллекционирования частей тела. И я знала, что одного цвета в его коллекции нет — черного. Мне не хотелось, чтобы подарок был простым куском пластика. Необходимо что-то необыкновенное.
Через час я наткнулась на один интернет-магазин, продающий редкие медиаторы и поняла, что нашла идеальный подарок. Он был сделан из драгоценного камня — оникса, это был супер необычный медиатор. Я понятия не имела почему, но купить его, правда, будет не так просто. И по некоторым причинам я не доверяла банковскому счету.
На следующий день я отвела в сторону Дикона перед началом занятий и спросила:
— Можешь кое-что сделать для меня?
— Все, что угодно, для моей любимой полукровочки. — Он кивнул, смотря наЛюка, дико жестикулирующего в передней части класса.
— Полукровочки? Не важно. Забудь. У тебя же есть кредитка?
Он отбросил непослушную прядь с глаз и улыбнулся.
— Есть.
Я показала ему записку, в которой написала название сайта и номер заказа.
— Ты можешь оплатить мой заказ? Я дам тебе наличные.
Дикон посмотрел на записку, затем взглянул на меня.
— Я хочу знать подробности?
— Нет.
— Это для моего брата, не так ли?
Мои щеки покрыл румянец.
— Я думала, ты не хочешь знать.
Он сложил записку в карман и, покачав головой, сказал:
— Не хочу. Я оплачу заказ сегодня же вечером.
— Спасибо, — пробормотала я, чувствуя, что меня разоблачили.
Глядя прямо на учителя, который что-то писал на доске, я на самом деле ничего не видела. Я надеялась, что Эйдену понравится этот медиатор, и он полюбит его. При мысли о любви и Эйдене все внутри сжималось.
То, что я выбрала для него глупый маленький медиатор, ничего не значит. И то, что я хотела его, не значит, что я... люблю его. Полукровка не может любить чистокровного. Тогда откуда взялись эти мысли?
Я игнорировала Дикона до конца занятия, и впала в странное состояние на остаток дня. Даже веселый спор Калеба и Оливии на обеде не заинтересовал меня. Даже когда Леа споткнулась в коридоре. Даже занятия с Эйденом не смогли избавить меня от чувства страха.
Напряженно и озабочено Эйден следил за каждым моим движением. Вероятно, он ожидал, что я усну, треснусь головой или еще что-нибудь. Но я ничего такого не сделала.
К концу занятия напряжение с его лица исчезло, уступив место кривоватой улыбке. Он поднял мою сумку.
— Завтра мы займемся кое-чем другим.
— Ты собираешься освободить меня от субботних тренировок? — это была шутка только наполовину. Идея валяться целый день в постели, звучала очень неплохо.
— Нет. Это не то, о чем я думал. Совсем не то.
Я потянулась за сумкой, но он не отдавал ее. Я ухмыльнулась.
— А о чем ты думал?
— Это будет сюрприз.
— Оу, — оживившись, спросила я — Что за сюрприз?
Эйден усмехнулся
— Это уже не будет сюрпризом, если я расскажу, Алекс.
— Завтра, я могу сделать вид, что удивлена.
— Нет. — Он опять засмеялся. — Это все испортит.
— Ладно. Но лучше сюрпризу быть приятным. — Я снова потянулась, чтобы взять сумку, но Эйден поймал мою руку. Его пальцы переплелись с моими.
Наши руки идеально подходили друг другу. По крайней мере, я так думала. В животе порхали бабочки. Подняв взгляд, я сразу же попала в плен глаз Эйдена. Я всегда могла понять, о чем он думает, лишь по цвету его глаз.
Обычно его глаза имели холодно-серый оттенок. Когда же они приобретали насыщенный серебристый блеск, я знала, что он собирается сделать что-то такое, чего делать, наверное, не следовало бы, но мне очень хотелось, что бы он это сделал. Сейчас его глаза были цвета жидкой ртути.
— Это будет здорово. — Взгляд Эйдена упал на мои губы. — Я обещаю.
— Хорошо. — Прошептала я.
— Надень завтра что-нибудь теплое, но не тренировочную одежду.
— Не тренировочную одежду? — тупо повторила я
— Встретимся здесь в девять. — Он осторожно перекинул ремень сумки через мое плечо. Его пальцы задержались там достаточно долго, для того, чтобы мне стало трудно дышать. Он ушел, но кожу еще долго покалывало от короткого, но замечательного прикосновения.
Захватив еду из кафетерия с собой, мы с Оливией вернулись в общежитие. Ни одна из нас не захотела задерживаться там, чтобы поесть. Очевидно, они с Калебом снова поссорились.
— Я не знаю, что еще делать. — Она сжала в руке газировку с такой силой, что я испугалась, как бы она ее не раздавила. — Он то горячий, то холодный.
Я не знала, что Калеб рассказал Оливии, о том, что с ним случилось в Гэтлинбурге, поэтому я должна была быть осторожна.
— Я только знаю, что ты ему очень нравишься. — Это было лучшее, что я могла придумать. — Летом он был совершенно одержим тобой.
Ветерок трепал её локоны и бросал ей в лицо.
— Я знаю, что нравлюсь ему, просто в последнее время Калеб такой... не знаю. Его волнует только то, что делает Сет. Боги, он как будто влюблен в него.
Я сосредоточилась на линии горизонта, чтобы не рассмеяться.
— К сожалению, я думаю, что Калеб равняется на Сета.
Оливия остановилась.
— Я не могу понять, почему все без ума от него?
— Я нет.
— Тогда, мы с тобой единственные в мире полукровки, которым он не внушает благоговейное почтение.
Она вдруг взвизгнула, вспугнув несколько чаек.
— Нет, я, правда, не понимаю! Сет грубый, высокомерный и считает себя лучше других.
Я уставилась на нее, быстро осознав, что не сильна в девчачьих разговорах. Я понятия не имела, как мы так быстро перескочили с Калеба на Сета.
— Калеб сейчас с Сетом?
Выражение ее лица немного смягчилось. Оливия вздохнула и помотала головой.
— Сейчас нет. Мы тусовались в комнате отдыха, и я спросила его о том, что он думает, по поводу места службы Стражем. Знаешь, это вроде бы не особо серьезный вопрос, но на самом деле очень важный.
Я кивнула и перекинула банку содовой из одной руки в другую
— Знаешь, хоть мы и говорили, что между нами ничего нет, но я думаю, что есть. — Она снова начала ходить. — Дело в том, что весной нас будут распределять, и я надеялась, что Калеб и я, могли бы выбрать место достаточно близкое друг к другу, чтобы чаще видеться.
— Хорошо. И что же случилось?
— Он сказал, что не думал об этом, и я подумала: Какого черта, если бы я была важна для него, он бы подумал об этом. Верно? Я ему так и сказала. И знаешь, что он мне ответил? «Это бессмысленное занятие, ведь Совет все равно все решит за нас». Ну, спасибо за информацию, засранец. И это еще не все. Он сказал, нам остается только надеяться, что нам повезет, и мы окажемся вместе.
— Оливия, я не думаю, что это имеет какое-то отношение к тому, что происходит между вами. Именно сейчас... — я вдруг почувствовала прилив тепла, хотя на улице было достаточно холодно. — Он говорил тебе о...
Игнорировать жар стало невозможно, и мое дыхание стало прерывистым. Тело болезненно напряглось.
— Алекс? — Оливия подошла ближе. — Ты в порядке? Ты вся красная.
Нет. О нет. Только не здесь, только не перед Оливией. Этого мне еще не хватало.
— Я, наверное, схожу…
Из внутреннего дворика стали доноситься довольные смешки и хихиканье. Один голос принадлежал мужчине. Затем начали раздаваться звуки похожие на то, что кого-то мучили или, наоборот, доводили до блаженства.
— Вы что, издеваетесь? — Оливия сунула мне в руку свой обед. — О боги любви, для этого есть пустые классы и кровати, наконец.
Прежде чем я смогла ее остановить, она толкнула дверь в дворик. Если она не занималась сексом, то и остальные не могли?
— Оливия!
— Эй! — она рванула вперед. — Эй вы, маленькие извращенцы! Идите и снимите комнату!
Оливия уже скрылась за кустами, когда я, закатив глаза, потащилась за ней. Попав во внутренний дворик, ты как будто попадал в другой мир. Смешение сладких и острых запахов, цветов и растений обрушилось на мое обостренное обоняние. Уникальные растения зеленели летом и зимой. Думаю, без божественной силы здесь не обошлось.
Греческие статуи, расположенные вдоль дорожки, служили напоминанием, что Боги всегда наблюдают. Руны и различные символы, выгравированные на дорожке, символизировали различных богов. Это место походило на Райский Сад.
И кто-то здесь практиковался в «освоении запретных плодов».
— Эй вы, найдите… ой.
Оливия так резко остановилась, что я чуть не врезалась в неё. Она застыла возле растения рода пасленовых, которым оракулы одурманивали себя. Не знаю, почему я сначала заметила эти фиолетовые лепестки. Возможно, сработал инстинкт самосохранения.
Но потом я увидела Елену.
Я никогда не видела её в таком виде. Юбка задрана, блузка распахнута на столько, что... было видно больше, чем мне бы хотелось. Затем мой взгляд упал на её партнера.
— О. Мой. Бог! — закричала я, жалея, что руки заняты, и я не могу прикрыть ими глаза или выколоть их.
Взгляд золотых, горящих вожделением глаз, встретился с моим.
— Мы можем вам чем-нибудь помочь? — спросил абсолютно равнодушный к нашему появлению Сет.
Я отвернулась, зажмуривая глаза. Мое лицо, наверное, расцвело множеством оттенков красного.
— Нет. Ничего. — Оливия включила задний ход. — Извините, что прервали.
— Вы уверены, что не хотите присоединиться? Здесь найдется одно-два места и для вас.
— Сет! — крикнула Елена, явно не в восторге от его слов.
Я кинулась обратно вверх по тропинке, Оливия сзади наступала мне на пятки. Громкий смех Сета преследовал нас весь путь. Мы не сказали друг другу ни слова, пока не остановились перед нашим общежитием. Жара я больше не ощущала. Должно быть, его заглушил шок.
По множеству причин, я чувствовала себя замечательно.
— Ну — немного неуверенно произнесла Оливия.
— Мда...
Поджав губы, она произнесла:
— Я терпеть не могу Сета. Я думаю, что он осел, но у него отличная задница.
— Ага...
Оливия широко распахнула глаза и сказала:
— Знаешь что? Я собираюсь пойти и найти Калеба. И сделаю это прямо сейчас.
Я хихикнула.
— Правильно, иди и сделай.
Глава 7
Я не удивилась, когда вечером Сет постучал в моё окно. Честно говоря, комендантский час, делающий меня заключённой в своей собственной комнате, и отсутствие нормального сна сводили с ума, поэтому я была даже рада его приходу. Особенно мне нравилось, когда он просто смотрел фильм, пока я засыпала.
Но сегодня ночью всё было по-другому.
Большой проблемой было то, что я ещё не решила, что надеть завтра. Эйден видел меня только в скучной тренировочной одежде. Мне нужно было что-то миленькое и сексуальное, но в тоже время, я должна была выглядеть совершенно естественно. Весь мой гардероб лежал на кровати.
И я только что видела некоторые очень интимные части тела Сета, поэтому видеть его лицо, сегодня не хотелось.
Снова раздался стук, более настойчивый. Застонав, я подошла к окну и открыла его. К счастью, Сет был полностью одет.
— Что?
Сет перегнулся через подоконник.
— Хорошенькая пижамка.
— Заткнись. — Я схватила с кровати свитер и натянула его, жалея, что на мне шорты и короткий топ, а не длинные пижамные штаны, в которых я бы чувствовала себя комфортней.
— Ты знаешь, что мне плевать на твои метки. Они придают тебе опасный и сексуальный вид.
— Я не метки старалась прикрыть, и ты это знаешь.— Это правда, но только наполовину. Шрамы смущают тебя, потому что ты чрезвычайно тщеславная цыпочка, которая хочет стать Стражем. И тебе неловко быть полуголой в моем присутствии.
— Я не полуголая! И мне не неловко в твоем присутствии. И я не тщеславная.
— Ты ужасная лгунья. — Он присел на мою кровать.
Окей. Я лгала. Тщеславие не самый худший грех и да, с Сетом я чувствовала себя неловко по многим причинам, но сейчас дело было не в этом.
— Зачем ты здесь?
— Я хотел тебя проверить.
Я нахмурила брови.
— Зачем?
Он оглядел комнату и его взгляд остановился на разбросанной вокруг одежде.
— Не можешь решить, что надеть?
— Э-э... Я просто убиралась в шкафу.
— Вижу.
Вздохнув, я устало провела рукой по лбу.
— Что ты хочешь? Как видишь, я немного занята.
— Понял. Твоя жизнь очень насыщена событиями, и поэтому ты разбираешь свой гардероб в пятницу вечером.
— Ну не у всех такая захватывающе интересная жизнь как у тебя, Сет.
Он довольно ухмыльнулся.
— Я так и знал.
— Знал что?
— Ты на меня сердишься.
Уставившись на него, я жестом показала, что жду дальнейших объяснений.
— Ты выглядела расстроенной сегодня днем. — Он отодвинул несколько потенциальных вариантов для завтрашней встречи и откинулся назад. — Ты ревнуешь, Алекс?
Моя челюсть практически упала на пол. Мне потребовалось некоторое время, чтобы ответить:
— С чего ты взял, что я ревную?
Сет заговорщицки посмотрел на меня.
— Может быть, ты завидуешь Елене?
— Что? — Я взяла с кровати симпатичный свитер, который успела купить до того, как ввели комендантский час. — Я завидую Елене? Это та, у которой прическа а-ля Тинкер Белл. Ну, уж нет.
Он потянулся и выдернул свитер из моих рук
— Оу, злюка, разве нет?
— Совсем нет. Если б я только знала о твоем комплексе Питера Пэна, то свела бы вас раньше. — Я потянулась за свитером, но он скомкал его и бросил через всю комнату. — Уфф. Ты меня бесишь!
— Просто признай, что ты ревнуешь. Это, во-первых, во-вторых, сделай с этим что-нибудь.
Я посмотрела на Сета.
— Мне совершенно всё равно, чем или кем ты занят в свободное время. — Затем кое-что поразило меня. — Подожди. Знаешь что? Всё перепуталось.
— Расскажи.
— Все говорят мне о том, что каждая вещь, сделанная мною, отражается на тебе, но ты развлекаешься с девушками в саду. Это правильно?
— Ты говоришь об этом, как о чем-то неприятном. — Он улыбнулся, довольный как кот. — Не осуждай, пока не попробуешь. Ох. Постой. Ты же не пробовала ничего такого? Моя маленькая девственница Аполлион.
Я замахнулась на него. Сет предвидел это и поймал мою руку. Его глаза вспыхнули опасным огнем, и он потянул меня на себя. Под его силой я полетела вперед.
Сет обхватил меня руками.
— Ты всё время дерешься. — У него был веселый голос. — Я думаю, что нам надо поработать над твоими манерами.
Одна сторона моего лица была зарыта в кучу блузок из категории «может быть».
— Перестань, ты помнешь всю мою одежду, идиот.
— Твоя одежда в порядке. Мы можем поговорить?
Я попыталась отпихнуть его локтями, но мои руки были слишком сильно зажаты.
— Ты действительно хочешь разговаривать прямо сейчас?
Он прижался ко мне теснее.
— Да.
— И нам обязательно вот так лежать?
— Нет, но мне приятно. И тебе тоже приятно. И я говорю вовсе не о том, о чем, я уверен, ты подумала. — Он замолчал, и я чувствовала, как поднимается и опускается его грудь. — Наши тела расслабляются, когда мы рядом.
Я лежала, прижатая лицом к кровати, пытаясь понять его мотивы.
— Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?
— Конечно, — сказал он весело. — Давай поговорим о том, как плохо ты спишь.
— Что? — мне удалось извернуться, чтобы освободить одну руку и перевернуться на спину — Я... я хорошо сплю.
— Ты спишь несколько часов. Потом просыпаешься. Кошмары, да?
Я уставилась на него.
— Почему ты всегда такой жуткий?
Его губы дрогнули. На мгновение, его лицо стало веселым, затем превратилось в обычную самодовольную маску.
— Видишь ли, каждый раз, когда ты расстроена, я чувствую это. Это будит меня по ночам, и я не могу спать, если я не рядом с тобой.
Я отпрянула от него, но он схватил меня за руку.
— Ну, прости. Я не знаю, как это прекратить. Если бы я знала, то не стала бы тревожить твой драгоценный сон.
Сет грустно усмехнулся.
— Я думаю, чем больше мы проводим времени вместе, тем сильнее становится наша связь. Из-за твоих эмоциональных перепадов, половину дня я живу думая о валиуме.
Желание спихнуть его с кровати стало невыносимым.
— У меня нет эмоциональных перепадов.
Он не ответил.
— Не кажется ли тебе странным, что ты спишь всю ночь только тогда, когда я остаюсь с тобой?
Мне тоже казалось это странным и раздражающим.
— И что?
Сет наклонился.
— Твое тело расслабляется рядом со мной, и ты отдыхаешь. И это все благодаря нашей связи. Если ты расстроена, ты нуждаешься во мне. Связь будет работать в обоих направлениях, как только ты Пробудишься.
Я отпрянула от него настолько далеко, насколько смогла, но получилось не очень далеко.
— О, ради бога, ты должно быть шутишь.
— Алекс, я серьезен, как демон в атаке.
Я знала, что он был серьезен, но просто не хотела этого признавать. При мысли о том, что он мог ощущать мои эмоции, мне хотелось чем-нибудь бросить в него. Если бы мне захотелось заплакать, он бы знал. Если бы я ударила кого-то или если бы была в процессе страстного времяпрепровождения, он бы знал и....
Мои глаза расширились от понимания, и странное чувство развернулось в моем животе.
— Подожди. Подожди одну секунду, Сет. Если ты можешь чувствовать мои эмоции или то, как я съезжаю с катушек, то я должна чувствовать твои.
— Справедливо, но не...
Я двигалась так быстро, что смогла вырваться из его объятий и вскочила на ноги. Он, полулежа, развалился на кровати
— О. Мой. Бог. Я чувствую тебя.
Брови Сета медленно поднялись.
— Нет, я знаю, как укрыть себя, чтобы не показывать каждое свое желание.
— О. Нет. Ты ошибаешься. — Мои щеки горели даже при мысли об этом. Той ночью, когда я чувствовала себя возбужденной и разгоряченной, и потом, когда мы наткнулись на него и Елену — это были не только мои гиперактивные гормоны. — Ох, вот отстой.
Заинтересованность появилась в его глазах, и он сел, положив руки на колени.
— О чем ты говоришь?
— Я чувствовала тебя пару раз, ночью. Например, когда ты занимался своим... делом.
Он коротко рассмеялся, впрочем, это казалось, поразило его. Его рот открылся.
— Занимался своим делом?
— Даа, — сказала я, мое разочарование усилилось. Неужели я должна все разъяснять? — Просто забудь, что я сказала.
— Нет. Навряд ли. Что ты чувствовала?
Это действительно отстой. Кроме того, это было оскорбительно и запредельно странно.
— Не морочь мне голову, ты знаешь. Я чувствовала... то же, что и ты.
Сет смотрел на меня так долго, что я начала думать, что он проглотил язык. Когда я уже начала беспокоится, он запрокинул голову и засмеялся. Действительно громко и не останавливаясь.
Я уставилась на него.
— Это не смешно!
— О, это, наверное, самая чертовски смешная вещь, которую мне доводилась слышать за последнее время. — Он остановился и глубоко вздохнул. — Это здорово.
— Это не здорово. Какого рода эта связь? Какая-то односторонняя экстренная линия извращенцев? — Я сделала шаг вперед, взбешенная. — Это отвратительно. Ненормально. Прекрати ржать, Сет!
— Я не могу, — выдохнул он. — Из всего времени, когда ты могла установить связь со мной, ты выбрала именно этот момент? Проклятье, Алекс, я не знал, что ты любишь подглядывать.
Я сильно ударила его по руке. Это не было шутливым ударом. Будет синяк. Я хотела сделать больше, например, ударить его по голове.
— Черт. И ты такая сильная. Знаешь, как завести.
Я снова замахнулась на него, но на это раз Сет ожидал этого. Он уклонился от моего кулака, и схватил за талию. Прежде чем я успела вырваться из его объятий, он перевернул меня на спину. На этот раз Сет навис надо мной, руки легли по обе стороны от моей головы.
Дикая и красивая улыбка убрала часть равнодушия с его лица. Не все, но некоторое.
— Это бесценно.
— Ты так бесишь.
Это, казалось, позабавило его еще больше. Он рассмеялся так сильно, что я почувствовала грохот от смеха. Не такой, как обычный смех Эйдена. Смех Эйдена заставлял меня ощущать себя воздушной и порхающей. Сет заставлял меня чувствовать себя странно-разгоряченной. Но часть меня хотела услышать его снова или почувствовать это еще раз. Это было неправильно — все виды неправильности — потому что я не думала о нем в этом смысле. По крайней мере, мой мозг не думал. У моего тела, с другой стороны была полностью противоположная точка зрения на эту ситуацию.
Моему телу было грустно и одиноко.
— Знаешь, — Сет ухмыльнулся, — тебе, наверное, не следовало мне об этом рассказывать. Потому что я собираюсь воспользоваться ситуацией. Алекс, что ты делаешь?
Сначала я не поняла, о чем он говорил. Когда мои глаза опустились вниз, я увидела свою руку, прижатую к его животу и сжимающую его рубашку. Каким образом она могла туда попасть, потому что, я точно этого не делала?
Казалось, что Сет собирается что-то сказать, что-то невежливое, как всегда, но он стал тихим, очень тихим. Я даже подумала, что он перестал дышать. Медленно подняв взгляд, я обнаружила то, что и ожидала. Витые символы распространились по всей левой половине его лица. Замысловатый узор татуировки, выгравированный по его шее, исчез под рубашкой и вновь проявился на его левой руке до самого её основания.
И Сет, ну, Сет больше не смеялся. Его странные глаза нашли мои и вспыхнули темно-желтым цветом. Он опустил голову, пряди его волос щекотали мою щеку. Я отдернула руку, но он все еще был близко, слишком близко. Поэтому я сделала единственное, что было правильно в этой ситуации. Я сильно толкнула его в живот.
Он скатился с меня на спину, засмеявшись.
— Дерьмо, Алекс, зачем ты сделала это? Это действительно больно, знаешь?
Я поспешно вскочила с кровати, увеличивая расстояние между нами, насколько это было возможно.
— Я тебя ненавижу.
— Нет, это не так. — Он поднял голову и наши взгляды встретились. — Я думаю, что это должно было случиться. Чем больше времени мы проводим вместе, тем сильнее наша связь. Это путь Аполлиона.
— Почему бы тебе не уйти?
Сет перевернулся на живот, положив подбородок на руки.
— Я бы с удовольствием. Могу зайти к Елене на секундочку, прямо сейчас.
Я застонала, подняв к потолку глаза:
— Тебе никто не мешает.
— Правильно, но тогда ты не уснешь, будешь читать какой-нибудь невероятно скучный учебник, тебе приснится еще один кошмар о маме, а потом и я не буду спать всю ночь. — Он поднял свои светлые брови. — Мне нужен мой драгоценный сон.
Я посмотрела на него.
— Ты больше здесь не останешься, Сет. У тебя есть спальня. И не одна. Вперед.
— Тебя это не заботило последние пару раз.
— Потому что... это было другое. — Прошипела я, проводя рукой по волосам. Обернувшись, я начала поднимать одежду с пола. — Я не знала, что ты оставался. Ты просто помогал себе.
Сет вздохнул.
— Тебе все это не нравится, не так ли?
— Нет. Мне не нравится не контролировать себя. Ты знаешь это. — Я схватила еще одну блузку. Мне также не нравился тот факт, как мое тело отреагировало на него, хотя мое сердце не участвовало. — Я говорю о контроле. — Я бросила одежду и выпрямилась. — Помнишь, что ты сказал мне летом, когда ночью был в моей комнате?
Он смутился.
— Не совсем.
Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.
— Ты обещал мне, что ты остановишься, если ситуация выйдет из-под контроля. Ты помнишь это?
Сет поджал губы.
— Да, помню.
— Ты еще считаешь также? — я шагнула, встав прямо перед ним. — Да?
— Да. Я по-прежнему так считаю. Я дал тебе обещание, а я сдерживаю свои обещания.
Сет потянулся и схватил меня за руку, нежно притянув меня к себе. Чтобы я там не почувствовала, это было не долгим.
— Ты знаешь, что я нахожу интересным?
Я устало посмотрела на него:
— Что?
Он взглянул на меня
— Ты никогда не хотела узнать меня получше. Ты ничего обо мне не знаешь.
— Это неправда.
Его губы скривились в сардонической усмешке, и он отпустил мою руку.
— Ты даже не знаешь мою фамилию, Алекс.
Ну, разве он нуждался в фамилии. Сет был для меня просто Сетом.
— Ты не знаешь, откуда я родом, не знаешь, кто из моих родителей был чистокровным. — Он продолжил — Готов поспорить, что ты не знаешь, сколько мне лет.
Я начала протестовать, но Сет был прав. Мы знаем друг друга около четырех месяцев, плюс-минус неделя или две, но я ничего не знаю о нем. Все время, что мы проводили вместе, пока тренировались или когда он торчал в моей комнате, мы никогда не говорили о личном. Мне не приходило в голову спросить об этом. Я нахмурилась. Я что, настолько эгоцентрична?
Сет вздохнул.
— Ты знаешь, что одержима осуществлением одной идеи.
Я посмотрела на него.
— Ты же не можешь читать мои мысли, правильно?
— Нет. Но некоторые твои мысли вполне очевидны для меня, даже без чтения мыслей. — Он повернулся ко мне. — Все, о чем ты думаешь, все, что ты чувствуешь, написано на твоем лице. Ты плохо умеешь скрывать свои эмоции и мысли. Как я уже сказал: одержима одной идеей. Может это возвращение в Ковенант, битва с твоей матерью или борьба со своей судьбой, а может... особенный человек в твоей жизни.
— В моей жизни нет особенного человека! — Я почувствовала, что мои щеки начинают гореть. — Я понятия не имею, с чего ты это взял.
Один уголок его губ поднялся вверх, когда он встретился со мной взглядом.
— Девятнадцать.
Я моргнула.
— А?
Сет закатил глаза.
— Мне девятнадцать лет.
— Оу. Оу. Только девятнадцать, ничего себе. Я думала ты старше.
— Отлично. Я должен быть оскорблен или польщен?
— Польщен, я думаю.
Прошло несколько минут, прежде чем он снова заговорил.
— Я родом с крошечного островка вблизи Греции.
— Аа, это объясняет твой голос. Акцент. Что за остров?
Сет пожал плечами, и не ответил. Время откровений, закончилось. Почему я никогда не думала о том, чтобы попытаться узнать Сета получше? В конце концов, я же застряла с ним на неопределенный период.
Я закусила губу.
— Ты думаешь, я эгоистична?
Он удивленно рассмеялся.
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что ты сказал, что я одержима одной идеей. И все, что ты перечислил, имело отношение только ко мне, как будто я ни о чем и ни о ком, кроме себя, не думаю.
Сет выдохнул и поднялся на ноги.
— Ты хочешь, чтобы я был честен?
— Да.
Он смотрел на меня несколько секунд.
— Иногда, ты больше похожа на чистокровную, чем полукровку, Алекс.
Мой рот открылся, я была шокирована тем, что он сказал обо мне.
Он провел рукой по голове.
— Слушай, у меня еще есть дела, которые я должен сделать. Увидимся позже.
Я ничего не сказала, когда он вылезал в окно. Я села на кровать. Удовольствие от поиска хорошей одежды на завтра утратило свою привлекательность.
Ты больше похожа на чистокровную, чем полукровку.
Это было ужасное оскорбление для полукровки, словно я была позорной подделкой, не заслуживающей доверия. Как будто, если бы дело дошло до выбора между двумя сторонами, я выбрала бы чистокровную.
Похоже, что кто-то залез в мои волосы ночью и свил там гнездо. Ни плойка, ни утюжок не помогли мне исправить ситуацию. С одной стороны волосы ниспадали волнами, с другой болтались как вялые спагетти.
Может, я была слишком самокритична, но мне правда казалось, что темные круги под глазами делали меня похожей на человека на первой стадии превращения в зомби. Я нанесла на себя слишком много блеска для губ, затем вытерла губы и снова накрасила. Я наложила кучу корректора на отвратительно огромный прыщ на виске, от чего он стал казаться еще больше.
Схватив в очередной раз блеск для губ, я смогла, наконец, оторваться от зеркала в ванной. Я остановила свой выбор на паре узких джинсов марки Таргерт. Темно-красный свитер, с глубоким вырезом, и убийственные каблуки, украденные из шкафа Оливии, довершили образ.
Но, прежде чем я выбежала, чтобы встретиться с Эйденом, я похолодела от мысли, что это может быть своего рода выездная практика. Это определенно было не свидание, так какого черта я делаю?
И если это практическое занятие, то я буду глупо выглядеть на каблуках и с выпадающей из декольте грудью. Большинство обрадовалось бы такому наряду, но я сомневалась, что Эйден будет мне благодарен. Не имея больше времени для выбора, я скользнула в клетчатые туфли на низком каблуке и более разумный черный вязаный свитер с орнаментом.
В тренажерный зал я, конечно, опоздала.
— Прости, — запыхавшись от бега, сказала я, как только заметила темноволосую голову Эйдена у стены с колюще-режущим оружием.
— Мне... мне надо было кое-что сделать.
Оправдания, которые я придумывала по дороге, вылетели из моей головы, когда я рассмотрела Эйдена. Он был одет в пару поношенных джинсов, которые выглядели настолько удобными, что хотелось самому в них влезть. Еще он был в сером свитере, и, о боги, который так хорошо смотрелся на нем, как будто был сшит специально, чтобы подчеркивать его сильные, широкие плечи, грудь и руки.
Мне нужно было взять себя в руки.
Я редко видела Эйдена в чем-то кроме тренировочной одежды и униформы. Он был одет по-другому той ночью, когда я посылала духов на лодках в море, но тогда мне было не до этого. Мои мысли были слишком заняты.
— Ничего страшного. Ты готова?
Я отрывисто кивнула. Вообще, я чувствовала себя как корова в посудной лавке.
— Так что мы будем делать? — спросила я, ужаснувшись тому, как надломился мой голос на середине вопроса.
Эйден либо не заметил этого, либо сделал вид, что не заметил.
— Это сюрприз, Алекс. — Он собрался уходить. — Ты идешь, или как?
Я поспешила за ним и мои опасения подтвердились, когда он повел меня через черный ход.
— Мы уходим из Ковенанта, да?
Он отбросил волосы со лба, сдерживая улыбку. Эйден сунул руку в карман и вынул ключи, поболтав ими перед моим лицом.
— Да.
— Практическое занятие! Я так и знала. — Я тихо поблагодарила богов за то, что у меня хватило здравого смысла сменить обувь.
Эйден загадочно посмотрел на меня.
— Я думаю, что ты можешь считать это практическим опытом.
Я последовала за ним к одному из черных хаммеров, чувствуя себя достаточно уверенно, чтобы продолжить выяснения.
— Так что же мы будем делать? Выследим несколько демонов и отправим их обратно в улей? — я залезла на пассажирское сидение и подождала, пока он сядет за руль. — Я должна признаться, что не очень хороша в слежке. Я больше…
— Я знаю, — он включил двигатель и потихоньку вывел динозавроподобный автомобиль из автопарка. — Ты, скорее девушка действия, чем девушка сиди-и-будь-паинькой.
Я улыбнулась, хотя и сомневалась, что это комплимент.
— Ну, мой тихий-как-ниндзя навык явно требует действия.
Еще одна улыбка промелькнула на его лице
— Ну, а другие навыки? Не так много. Я не думаю, что тебе нужны дополнительные занятия. Тебе нужно больше времени для себя, чтобы отдыхать.
Я сияла примерно в течение трех секунд. Нет дополнительной практики — нет Эйдена. Моя улыбка исчезла, и я уставилась на него. Вдруг, словно гигантские часы появились между нами, отсчитывая время до того момента, когда Эйдена больше не будет в моей жизни.
Эта мысль угнетала.
— Что?
Я смотрела прямо перед собой, проглотив комок, застрявший в горле.
— Ничего.
Когда нас остановил первый наряд Охраны, я ожидала расспросов по поводу того, почему с Эйденом полукровка. Но они позволили нам проехать, не требуя объяснений. То же самое произошло на втором мосту, ведущем с Острова Богов на Остров Лысой головы.
— Я не могу поверить, что они так просто без единого вопроса позволили тебе вывезти меня с острова, — сказала я, в то время, как Эйден пересекал улицы смертного острова. — Что случилось с правилами?
— Просто я чистокровный.
— А я полукровка, которая не должна делать ни шагу из Ковенанта, не говоря уже о том, чтобы покидать Остров. Не то, чтобы я жаловалась, нет. Просто я немного удивлена.
— Они считают, что у нас практические занятия.
Я взглянула на него:
— А разве нет?
Улыбаясь, Эйден наклонился и включил радио. Он остановился на рок станции, а я уставилась на него. Первоначальная самоуверенность начала испаряться. Он не ответил на мои дальнейшие расспросы, и наконец, я решила бросить это занятие, и мы заговорили о повседневных вещах. О моих занятиях, о телевизионном шоу Сэнфорд и Сын, в каждом эпизоде которого некий парень притворялся в том, что у него приключился сердечный приступ. Я об этом шоу не слышала, но Эйден считал его веселым. Сомневаюсь в том, что это смешно.
Мы говорили о том, как я чуть не победила его вчера на тренировке, и что он подумывает о покупке мотоцикла. Я была сильно за, потому что, действительно, что могло сделать Эйдена круче, чем он уже есть?
Мотоцикл.
— О каком байке ты думаешь?
Его лицо приобрело мечтательное выражение, почти такое же, как у меня при виде шоколада... или его.
— Хаябуса.
Он ловко обогнал ряд машин.
— Крочрокет? — я потянулась к приемнику, переключить станцию. Видимо Эйдену пришла в голову та же мысль, потому что его пальцы коснулись моих. Дернувшись назад, я покраснела.
Эйден откашлялся:
— Это больше чем крочрокет. Это, ну, чтобы было яснее. Если бы передо мной встал вопрос что спасать Хаябусу или Министра, это было бы трудным решением.
Я прыснула от смеха:
— О боги, не верю, что ты признался в этом.
Он тоже начал улыбаться:
— Ну..
— Это потрясающе, — я вздохнула.
От улыбки у него появились ямочки на щеках. На мгновение я перестала смеяться, улыбаться и, черт возьми, кажется даже дышать. Затем я увидела указатель на Ашеборо и, действительно, задержала дыхание на несколько секунд.
Мы были в тридцати милях от Ашеборо.
— Я была тут, — прошептала я.
— Я знаю.
Я почувствовала, что он смотрит на меня, но не могла отвести взгляд от вида за окном. Деревья вдоль дороги пестрили гаммой из коричневого, красного и желтого цветов. В последний раз я была рядом с Ашеборо летом, и холмы тогда были зелеными.
Семь лет назад.
Оторвав взгляд от окна, я уставилась на Эйдена. Он сосредоточенно смотрел на дорогу.
— Я знаю, куда мы едем.
— Знаешь?
Волнение с долей недоверия охватило меня. Я подпрыгнула на своем сидении.
— Это не выездная тренировка.
Губы Эйдена дрогнули:
— Считай, что это опыт нормально-проведенного выходного дня.
— Ты везешь меня в зоопарк! — я завизжала, снова подпрыгнув. Ремни безопасности притянули меня обратно.
Он не смог сдержать улыбку, озарившую его лицо.
— Да мы едем в зоопарк.
— Но, но почему? — я развернулась на сидении, прижав лицо к окну. Я широко улыбалась. — Я этого не заслуживаю.
Через несколько секунд он сказал.
— Я думаю, что ты заслужила отдых. Ты много работаешь, тянешь двойную, тройную нагрузку. И не жалуешься...
Я обернулась лицом к нему.
— Я жалуюсь. Я все время жалуюсь.
Эйден, покачав головой, рассмеялся.
— Ты исправляешься.
Глупости продолжали вырываться из моих уст.
— Я влипла в такие неприятности. Я запустила в Леа яблоком. Я подралась с Охранниками. Я списывала на экзамене по тригонометрии.
Эйден посмотрел на меня и нахмурился:
— Ты списывала на экзамене по тригонометрии?
— Ой, забудь об этом. Просто, вау, я потрясена.
— Алекс, тебе необходимо отдыхать от этого всего. Ты должна устраивать себе небольшие паузы. Так же как это делаю я. — Он замолчал, сосредоточившись на дороге. — Я подумал, что мы можем отдохнуть вместе.
Сердце готово было взорваться в тот же миг. Важность того, что он сделал, была ясна для меня. Это было очень, очень важно для нас. Чистокровный и полукровка не проводили время вместе. Мы могли сосуществовать вместе, но все равно жили в разных мирах. Мы были вынуждены. Это было правило, закон нашего общества и Эйден рискнул многим, пойдя на это. Если нас случайно заметят, у него будет масса неприятностей. Может не так много как у меня, но, черт возьми, мне было все равно. Мне было все равно, потому что он сделал это для меня.
Это должно было что-то значить — что-то действительно замечательное.
Эйден посмотрел на меня, в его глазах светилось — что? Я не поняла, но в тот момент я осознала, что сама испытывала к нему.
До настоящего момента, я не готова была признать, что чувствую нечто больше, чем просто влечение или страсть. Серьезно. Кто не хотел Эйдена? Но то, что росло в моей груди, заставляя мое сердце увеличиваться, до тех пор, пока оно не вырвется наружу, не было просто глупым увлечением. Это не было простым физическим влечением.
Это была любовь.
Я любила Эйдена — я любила чистокровного.
Глава 8
Я смотрела на Эйдена, охваченная пониманием того, что ЛЮБЛЮ его. На самом деле люблю.
О боги. Пьянящее чувство появилось в душе.
Несмотря на загар, было видно, как щеки Эйдена вспыхнули.
— Я хочу сказать, что всем нам необходим один день отдыха от всего мира. Должна существовать передышка, когда всё можно послать к черту. — Он посмотрел на меня, кривоватой улыбкой заменив ту, ради которой я бы набросилась на любого демона. — Давай, сегодня будет самый обычный выходной день. Мы не будем говорить о тренировках или нападениях демонов.
— Окей. — Я глубоко вздохнула, приказав себе успокоиться. Затем увидела указатель зоопарка и прильнула лицом к окну.
— Мы не сможем оставаться тут долго, только на пару часов, иначе охрана заподозрит что-нибудь. Ты должна всё держать в секрете, и никто не должен узнать о нас.
Я кивнула.
— Конечно, я не скажу ни слова. Просто сама себе не поверю, когда вспомню об этом.
Я все еще не могла поверить в то, что была влюблена в чистокровного.
Выражение его лица вдруг стало серьезным.
— Я помню все, что ты говоришь.
Отвернувшись от окна, я вспомнила тот день, когда рассказала ему о своей любви к животным и о зоопарке. Это было в медицинском кабинете, когда он втирал мазь в мои ушибы. Не ожидала, что он запомнит тот день, или любой другой, или, что он помнит все, что я говорила ему. И если это так, тогда...
Сжав пальцы на руках, я почувствовала себя страшной дурой. Глубоко вздохнула и сказала:
— Прости меня.
Эйден быстро взглянул на меня:
— За что?
Я уставилась на свои руки, чувство вины сжигало меня. Почему не извинилась раньше?
— Прости за то, что сказала, что ты такой же, как и другие чистокровные. Я так не считаю, и ты не имеешь ничего общего с ними.
— Алекс, не извиняйся. Ты была зла и я тоже. Все это в прошлом. Тема закрыта.
Чувство вины стало немного меньше, я взглянула в окно и застарелая тоска проникла в сердце. Это место любила мама. Знакомые места приносили печаль и радость одновременно. Я вздохнула, стараясь радоваться, но чувствовала себя при этом плохо.
Вдоль извилистой дороги, ведущей к входу, росли деревья. Мама знала названия этих растений, а я нет. Вдали показалась верхушка главного здания.
— Тем не менее, это тебя беспокоит, — сказала я, когда Эйден припарковал Хаммер. Людей было полно. Погода для этого времени года была еще достаточно теплая, и зоопарк был переполнен. Отстегивая ремень безопасности, я повернулась в его сторону. — Я знаю, что это так.
Эйден выключил двигатель и вытащил ключи. Оторвав взгляд от его рук, я встретилась с пристальным взглядом
— Да, это так.
Я закусила губу, ощутив желание извиниться еще раз.
— Просто не хочу, чтобы ты думала обо мне плохо. — У него вырвался короткий смешок, и он уставился на руль. — То, что ты сказала, не должно было беспокоить меня. Я чистокровный и должен быть как все остальные — беспокоиться о том, что другие чистокровные будут думать обо мне.
— Уверена, все думают, что ты замечательный, — я покраснела, потому что это прозвучало глупо. — Во всяком случае, наплевать, кто что думает. Кому какое дело, правда?
Он улыбнулся и взглянул на меня, и мое сердце замерло.
— Да, какая разница. Мы в зоопарке. Пошли они все.
— Да, пошли они.
Эйден запрокинул голову и облегченно выдохнул.
— Хочешь пончиков?
— Хочу гамбургер и хот-дог, — я подумала секунду, — и мороженое в вафельном рожке. И хочу посмотреть на больших кошек.
— Так много желаний, — пробормотал он улыбаясь. — Тогда нам лучше начать прямо сейчас.
Первая наша остановка была у плотного лысого продавца пончиков, у которого жира на рубашке было больше, чем в кастрюле. Эйден очень любил пончики. Пока я стояла рядом с ним в очереди, заметила палатку с гамбургерами. Я побежала в её сторону так быстро, что Эйден после заметил, что никогда не видел, чтобы я двигалась с такой скоростью.
Когда мы, наконец, получили из еды все, что хотели и двинулись дальше в парк, от переполняющих эмоций у меня закружилась голова. Легкий ветерок принес странно-заманчивый запах животных и людей. Когда мы направились к аттракционам, солнечный свет тонкими лучами проникал сквозь кроны деревьев.
Вероятно, я выглядела глупо, улыбаясь прохожим, но была так счастлива снова находиться в большом мире и вместе с Эйденом. Я с интересом наблюдала, как смертные реагировали на него. Возможно, причина была в его выдающемся росте или из-за того, что он был божественно красив, и мужчины и женщины оглядывались на него. А может, их привлекал звук его смеха, такой мягкий и глубокий. В любом случае, я получала истинное удовольствие от происходящего и старалась игнорировать любопытные взгляды.
— Ты не часто бываешь, среди местных, не так ли? — спросила я, когда мы вошли в Парковую зону и смотрели на горилл, сидящих на скале и занятых выискиванием блох.
Эйден усмехнулся:
— Это так очевидно?
— Есть немного.
Он придвинулся ближе, понизив голос:
— Смертные меня пугают.
— Что? — я рассмеялась.
Он шутливо толкнул меня в бок:
— Они такие непредсказуемые существа. Не знаешь, что они сделают в следующую минуту: полезут обниматься или драться. Ими правят эмоции.
— А нами нет?
Эйден постарался объяснить:
— Я считаю, что мы хорошо научились контролировать свои эмоции. Мы не позволяем им влиять на наши решения, все и вся в нашем мире подчинены логике и сохранению расы. Ты ведь знаешь это.
Я взглянула на него и заметила, что гордое выражение лица сейчас смягчилось. В такие моменты он выглядел юным и беззаботным. Я нравился мне таким — его глаза, наполненные светом и смехом, его красиво очерченный рот. Глядя на него сейчас, было трудно поверить, что он гораздо опаснее любого дикого зверя в зоопарке.
— Но ты, кажется, здесь в своей тарелке. — Он кивнул в сторону семьи, состоящей из матери, отца и двух маленьких детей. Маленькая девочка протянула брату недоеденное мороженое. — У тебя больше опыта общения с ними, чем у меня.
Я кивнула и повернулась к клеткам. Еще одна горилла направилась к скале. Может произойти что-нибудь интересное.
— Я жила среди них, но никогда не была своей. Они будто чувствуют, что что-то не так, и поэтому стремятся держаться подальше.
— Не могу представить тебя, живущей среди смертных.
— Почему? Думаю, что хорошо потрудилась, чтобы оставаться незамеченной в течение трех лет.
— Ты ни на кого не похожа, Алекс.
Я улыбнулась:
— Буду считать, что это комплимент.
— Это он и есть. — Он снова шутливо пихнул меня, и моя улыбка стала похожей на то, как Калеб улыбался Оливии, когда их головы соприкасались. — Ты невероятно умная, Алекс. Смешная и...
— Хорошенькая? — я постаралась выглядеть только наполовину серьезной.
— Нет, не то.
— Милая?
— Нет.
Я нахмурилась.
— Ладно.
Смех Эйдена вызвал у меня мурашки.
— Я хотел сказать потрясающая. Ты потрясающе красивая.
Мои щеки покраснели, и я резко втянула в себя воздух. Я откинула голову назад и наши взгляды встретились. Я не заметила, что Эйден стоит так близко ко мне. Так близко, что почувствовала его теплое дыхание на своей щеке. Оно ускоряло мой пульс.
— О, — только и могла прошептать я в ответ.
— Ну, так почему ты любишь зоопарки? — Эйден потянулся.
Дрожащий вздох вырвался из моей груди, взгляд упал на маленькую девочку с косичками. Она улыбнулась мне, и я улыбнулась ей в ответ.
— Я люблю животных. — Наконец сказала я.
Эйден взглянул на меня, его взгляд... его взгляд был полон тоски.
— Почему ты была так взволнована в машине?
— Ты заметил, да? Моя мама любила животных. Однажды она сказала, что мы очень похожи — нас тоже кормят, о нас заботятся, но мы тоже живем в клетке. Я никогда не соглашалась с этим.
— А сейчас?
— Не-а. Здесь животные находятся в безопасности. Выпусти их в дикую природу, и они начнут охотиться друг на друга. Они потеряли свободу, оказавшись здесь, но иногда приходится чем-то жертвовать.
— Это странная перспектива для тебя.
— Ты имеешь в виду, что это странная перспектива для полукровки. Я знаю. Но нужно чем-то пожертвовать, чтобы получить что-то взамен.
Эйден схватил меня за руку и оттащил с пути женщины, везущей коляску. Я была так сосредоточена на нем, что не видела женщину, и не слышала плач ее ребенка. Его рука все еще сжимала мою. Такой простой жест вызвал прилив тепла по всему телу.
Эйден вел меня сквозь всё возрастающую толпу посетителей. Он раздвигал людей как Красное море. Они просто уходили с его пути, и таким образом, мы вышли из обезьяньего заповедника.
— Могу тебя кое о чем спросить? — сказала я.
— Конечно.
— Что бы ты сделал, если бы не был чистокровным? Я хочу сказать, чем бы занимался в жизни?
Эйден взглянул на наши переплетенные руки, а затем посмотрел мне прямо в глаза:
— Прямо сейчас? Я бы хотел сделать намного больше того, что уже позволил себе сделать.
Меня бросило в жар, мысли закрутились в пьянящем беспорядке. Я почти убедила себя, что это все недостаток сна почти свел меня с ума и начались слуховые галлюцинации.
Его пальцы сжали мои.
— Но я думаю, что тебя интересует нечто большее. Что бы я сделал, если бы был смертным? Я не знаю. Никогда об этом не думал.
Мне пришлось мысленно пнуть себя, чтобы найти свой голос.
— Ты никогда не думал об этом? На самом деле?
— Нет, никогда. Раньше я знал, что должен идти по стопам своих родителей. Ковенант готовил меня к этому. Я приобрел все необходимые навыки: в политике, в обычаях, в умении вести переговоры. Это было самое скучное обучение, какое ты только можешь себе представить. После атаки демона все изменилось. У меня появилось желание уберечь другие семьи от того, через что прошел Дикон.
— И ты, — тихо добавила я.
Он кивнул.
— Я не знаю, что сделал, если бы проснувшись завтра, у меня был выбор. Но я могу думать о карьере.
— У тебя есть выбор. Чистокровным открыты все дороги.
Посмотрев на меня, он нахмурился
— Нет, это не так. Ты заблуждаешься. Полукровки думают, что мы имеем массу возможностей, но и у нас полно ограничений, только других.
Я так не считала, но спорить не стала, чтобы не портить момент.
— Значит... ты не знаешь, чем бы ты стал заниматься? — он отрицательно покачал головой, и я сделала свое предположение, — ты мог бы стать полицейским.
Эйден поднял брови.
— Полицейским, ты так думаешь?
Я кивнула.
— Тебе нравится помогать людям, и ты неподкупный. Страж и полицейский, по сути, это одно и то же. Борьба с плохими парнями, сохранение мира и так далее.
— Может ты и права. — Он улыбнулся. Смертная девушка, моя ровесница, споткнулась, оглянувшись на нас. Эйден, казалось, не обратил на неё никакого внимания. — Эй, я бы хотел получить значок. Сейчас у меня нет ни одного.
— Я тоже хочу значок.
Эйден кивнул в сторону, все еще смеясь.
— Конечно, ты бы хотела получить значок. Эй, посмотри, что это там? — он указал на поворот.
— Кошки!
Его рука крепче сжала меня, почти бессознательно я ответила на его рукопожатие.
Ограждение и несколько ярдов свободного пространства отделяли льва от посетителей. Я не сразу его заметила, он бродил позади скалы, потряхивая гривой. Его желто-оранжевая шерсть напомнила мне глаза Сета.
Лев остановился перед толпой посетителей и зевнул, открыв пасть, полную острых зубов, что тоже напомнило мне Сета.
— Он красивый, — прошептала я, жалея, что не могла подобраться поближе.
— Он вроде сходит с ума от скуки.
Мы еще немного понаблюдали за тем, как он прогуливался среди травы, перед тем как забраться на вершину скалы и лечь, свесив хвост вниз. Наконец, показались львицы. Я рассказала Эйдену, то, что услышала на Animal Planet1; что охотятся львицы и они гораздо агрессивнее самцов. Через пару минут, одна из них присоединилась ко льву на скале.
Я застонала, когда она легла рядом.
— Давай же, скинь его со скалы.
Эйден усмехнулся:
— Я думаю, что у него есть еще подруга.
— Кобель, — пробормотала я.
Мы прошли дальше, оказавшись в той части, где были животные из Северной Америки. Если сравнивать с другими частями зоопарка здесь практически не было посетителей. В вольерах находились медведи и другие известные животные. Эйден был очарован ими, и тут я увидела рысь. Отпустив руку Эйдена, я подобралась очень близко к клетке, и рысь почуяла наш запах.
Застыв в охотничьей стойке, она замерла и посмотрела в нашу сторону. На секунду или две наши глаза встретились. Длинные тонкие усы дернулись, когда она нюхала воздух.
— Как ты думаешь, она поняла, кто мы? — спросила я
Эйден оперся на перила.
— Не знаю.
Нам не разрешалось иметь домашних животных на острове, а я всегда хотела иметь кошку.
— Мама считала, что животные могут отличить нас от смертных, особенно кошки.
Он немного помолчал, как будто разгадывая ребус.
— Твоя мама любила кошек?
Я пожала плечами:
— Думаю, что это как-то связано с моим отцом. Каждый раз, когда мы сюда приезжали, осмотр заканчивался здесь. Мы сидели на тех скамейках и наблюдали за кошками.
Эйден придвинулся ближе, но ничего не сказал.
— Только один раз мама заговорила об отце, она никогда о нем много не рассказывала. Только то, что у него самые прекрасные карие глаза в мире. — Я сжала руки вокруг прутьев клетки. — В последний раз, когда мы здесь были, она сказала мне, что мой отец мертв и назвала его имя. Знаешь, она назвала меня в его честь. Я думаю, именно поэтому Люциан ненавидел, когда мама называла меня Алекс. Со временем она стала называть меня Лекси. Имя моего отца — Александр.
Какое-то время никто из нас ничего не говорил. Эйден заговорил первым:
— Вот почему тебе так сильно здесь нравится.
— Да, ты прав. — Я застенчиво рассмеялась.
— Тебе не надо стеснятся желания быть там, где все напоминает о близких.
— Я даже не знаю кто он, Эйден.
— И, тем не менее, он твой отец.
Я смотрела на рысь несколько секунд. Она больше не интересовалась нашим присутствием. Её мощные мышцы сокращались и расслаблялись под пятнистой шкурой. Было какое-то удивительное изящество в том, как она двигалась.
— Мне не хочется этого говорить, но нам пора возвращаться, Алекс.
— Я знаю.
Мы пошли обратно через парк. Эйден был молчалив и казался погруженным в свои мысли. Возвращение не заняло много времени. Деревья придали нашей прогулке почти сюрреалистичный вид.
Когда я уже сидела на пассажирском сидении Хаммера, а Эйден вставил ключи в замок, он не завел машину, а повернулся ко мне. Выражение его лица заставило мое сердце сильнее забиться в груди.
— Я знаю, какая ты храбрая, Алекс, но не надо быть такой все время. Это нормально, позволить кому-то побыть храбрым за тебя. В этом нет ничего постыдного. Ты множество раз доказывала, что у тебя столько достоинств, сколько нет и у некоторых чистокровных.
— Ты, должно быть, объелся сладкого.
Эйден засмеялся.
— Ты просто не видишь, то, что вижу я, Алекс. Даже когда ты ведешь себя нелепо или просто находишься среди других людей и ничего не делаешь, тебя трудно не заметить. Чистота крови это последнее, на что в тебе обращают внимание. — Его глаза стали интенсивного серебристого оттенка. — Ты даже не представляешь...
Мир за пределами автомобиля перестал существовать.
— Не представляю что?
— С тех пор, как я встретил тебя, мне захотелось нарушить все правила. — Эйден отвернулся, и я увидела, как напряглись мышцы на его шее. Он вздохнул. — Однажды, ты станешь для кого-то центром мира, и он будет самым счастливым сукиным сыном на земле.
Сказанные им слова вызвали такой безумный поток сильнейших эмоций, что мне стало жарко. В целом мире остались только мы вдвоем. Эйден взглянул на меня, его губы раскрылись. Вспыхнувший взгляд и голод в глазах вскружили мою голову. Его грудь резко поднималась.
— Спасибо, — промямлила я. — Спасибо, что сделал это для меня.
— Тебе не за что меня благодарить.
— Когда я смогу тебя за что-нибудь поблагодарить?
— Когда я действительно сделаю что-то, что стоит благодарности.
Эти слова так поразили меня, что я не заметила, кто сделал первый шаг. Кто пересек невидимую границу между нами? Кто первый нарушил правила? Эйден? Я? Все, что я знала, это то, что мы оба этого хотели. Руки Эйдена обвили меня, я прижалась к его груди. Его сердце билось так же часто, как и моё. В это же мгновение наши губы встретились.
Этот поцелуй не был похож на то, что было между нами в первый раз. От страсти перехватило дыхание. В наших действиях не было ни колебаний, ни нерешительности. Только всепоглощающее желание совершать еще более сумасшедшие вещи. Его губы обжигали мои, руки опустились на плечи и ниже, гладили меня. Кожа горела под свитером, и, оу, это был не просто поцелуй. Я чувствовала, будто он коснулся самой сокровенной части моего «я». Сердце и душа уже никогда после этого не станут прежними. Затмевающая разум необходимость реализовать что-то мощное и немедленно, толкнула меня в неизвестность.
Эйден отпрянул и уперся в меня лбом. Он тяжело дышал. То, что в следующую секунду вырвалось из моих уст, я не планировала говорить, просто выдохнула эти три слова едва слышно.
— Я люблю тебя.
Эйден дернулся назад, широко раскрыв глаза.
— Нет, Алекс. Не говори этого. Ты не можешь... ты не можешь любить меня.
Я потянулась к нему, но затем отдернула руку обратно.
— Но я люблю.
Его лицо исказилось, как от сильной боли. Потом он закрыл глаза, наклонился и прижался губами к моему лбу. Он застыл так на несколько мгновений, прежде чем отодвинуться. Его грудь продолжала сильно подниматься и опускаться, а я все смотрела на него.
Эйден потер ладонями глаза, позволил себе еще один прерывистый вздох и сказал
— Алекс...
— О боже, — прошептала я. — Я не собиралась этого говорить. Никогда.
— Все хорошо, — Эйден прочистил горло. — Все в порядке.
Все хорошо? Но, похоже, что это не так. И хорошо и все в порядке — это совсем не те слова, которые я бы хотела услышать. Мне надо услышать, что он тоже меня любит. Этого не было сказано после признания в любви, и это означало, что не все в порядке. Конечно, он заботился обо мне, хотел меня в физическом смысле, но так и не произнес этих трех коротких слов.
Ведь эти три слова были очень важны. Они все меняли.
Я старалась приглушить боль в сердце. Может быть, он просто не ожидал услышать это. Может быть, он не знал что сказать. Может, он чувствует то же самое, но считает, что не имеет права говорить об этом.
Может мне следовало держать свой рот на замке.
Я заснула во время обратной дороги, преследуя несколько целей — чертовски хотела спать и избегала той неловкой ситуации, в которой оказалась. Пока мы пересекали мосты, я делала вид, что сплю.
Эйден держался отчужденно, как будто и не целовал меня, а я не признавалась ему в своей бессмертной любви. Он даже выскочил и открыл для меня дверь, раньше, чем я отстегнула ремень безопасности. Или он истинный джентльмен или просто хотел поскорее от меня избавиться.
После скомканного прощания я направилась к себе в общежитие. Пробираясь через двор и обходя группки людей, вспоминала, что делал и говорил Эйден.
Он не сказал, что любит меня, он ничего не сказал после моего признания.
Я бросила камушек в соседний куст сирени. Был шанс, что я все слишком близко принимаю к сердцу. Подведя итог, я решила, что Эйден в последние несколько часов своими действиями доказал, что заботится обо мне и это полностью перевешивало тот факт, что он не признался мне в любви.
Я подошла к розовому кусту и сорвала цветок. Здесь росли розы без шипов. Понятия не имела, как их вывели, но я вообще ни о чем не имела понятия сейчас. Закрыв глаза, я вдыхала чистый аромат цветов и вспоминала, как мама любила гибискусы, а мне нравились розы. Они напоминали о весне и о новизне.
— Дитя, розы не облегчат твою сердечную боль. Будешь двигаться дальше? Отпустишь? Остановишься на выборе твоего сердца? Легко не будет.
Мои глаза широко распахнулись от удивления:
— Вы издеваетесь надо мной?
Сухой грубый гогот, похожий на предсмертный, был ответом от того, кто стоял у меня за спиной. Я повернулась. На середине тропинки стояла бабушка Пипери. Она была оракулом. Её волосы были такими, же какими я их запомнила в последнюю встречу, как и её огромное туловище.
Она улыбнулась, и тонкая кожа сильно натянулась. Это придало её лицу гротескный и сумасшедший вид.
— Ты знаешь, почему сердце так требовательно? Выживание. Сердце выбирает, чтобы обеспечить выживание своего вида.
Я опять стояла перед оракулом, и она опять говорила мне какое-то сумасшедшее дерьмо.
— Почему ты не сказала, что моя мама стала демоном? — я сжала хрупкий стебель в руке. — Почему не сказала мне правду?
Пипери склонила голову на бок:
— Дитя, я говорю, и говорила тебе только правду.
— Ты мне ничего не говорила!
— Нет, нет. — Она покачала головой. — Я сказала тебе все.
Я уставилась на нее.
— Ты наговорила мне кучу сумасшедших вещей, которые не имели никакого смысла. Ты могла бы просто сказать «Эй, ты будешь вторым Аполлионом. Твоя мать демон и захочет обратить тебя. И, кстати, она попытается убить твоего друга!»
— А разве я тебе этого не сказала?
— Нет! — я закричала и бросила розу на землю. — Это не то, что ты мне сказала.
Пипери снова закудахтала:
— Имеющий уши да услышит. Люди никогда не слушают. Ты запомнила только то, что хотела.
— О. Мой. Бог. Женщина, ты причина того, что моя мать превратилась в демона. Если бы ты не сказала ей про меня…
— Твоя мама пыталась спасти тебя, спасти от твоей судьбы. Они хотят, чтобы вас было двое, для своих планов. — Она снова покачала головой и посмотрела на меня потемневшим от горя лицом. — Они боятся тебя, боятся того, что ты можешь сделать. Я говорила тебе, дитя. Я говорила тебе, что твой путь и то, что должно быть сделано — темны.
Я заморгала.
— Оу... окей.
Пипери заковыляла и остановилась прямо передо мной. Я вспомнила, какая она сильная и отступила на шаг назад. Она усмехнулась, и на этот раз смех походил на предсмертные хрипы. О Боже, мне оставалось надеяться, что она не рухнет прямо здесь. Подняв голову, Пипери улыбнулась мне во весь свой беззубый рот.
— Ты хочешь знать о любви, дитя?
— Ой, да ладно. — Я застонала. — Из-за тебя мне хочется наложить на себя руки!
— Любовь, дитя, любовь — это основа всего хорошего и плохого, что есть в этой жизни. Любовь — основа Аполлиона.
Я переминалась с ноги на ногу.
— Да, я думаю примерно также и говорю до свидания. Надеюсь, ты прекрасно доберешься до дома, из какой бы лачуги не вылезла.
Пипери протянула руку и схватила меня. Её кожа была похожа на тонкую сухую бумагу. Я попыталась выдернуть руку, но не смогла. Она была просто неестественно сильна. Пипери впилась в меня глазами.
— Послушай меня, дитя. Жребий брошен, назад пути нет. Твоя судьба определена, но история ещё может повториться и пока есть время нажать на СТОП, чтобы все изменить.
— Не понимаю о чем ты. Мне очень жаль. Ты не…
— Послушай!
— Я слушаю. Но не могла бы ты говорить на этот раз яснее?
Пальцы Пипери скользнули по моим, а потом разжались, она прохрипела:
— Ничего другого, ничего больше. Ты должна увидеть то, что я тебе показала. Услышать то, о чем я тебе говорила. Ничто не является тем, чем кажется. Зло прячется в тени и строит планы, пока ты боишься демонов.
Я нахмурилась:
— Но я не боюсь демонов.
Её черные глаза пронзили меня взглядом:
— Ты должна бояться тех, кто стоит за старое. Тех, кто не хочет перемен и не хочет, чтобы кто-то стал как они. И то, какой путь они выбрали. Конец близок. Он, — она посмотрела на небо, — увидит его.
Я закатила глаза.
— О, ради бога, это не имеет никакого смысла.
Она снова покачала головой.
— Ты не должна этого делать. Слушай меня. — Пипери ткнула плацем мне в грудь. — Ты должна выбрать — предназначение или неизвестность.
— Ой, — я отступила на шаг. Она снова ткнула в меня пальцем. — Хватит. Прекрати!
— Рискни или пострадаешь от последствий! — Она внезапно остановилась, глаза её широко раскрылись, и встревоженный взгляд метнулся в сторону сада. — Не принимай подарки от тех, кто стремиться тебя уничтожить.
— И сладости, — пробормотала я.
Пипери проигнорировала мой сарказм.
— Ты должна держаться подальше от того, кто не принесет тебе ничего кроме страданий и смерти. Ты слышишь меня? Он приносит только смерть. Всегда только это. Пойми разницу между необходимостью и любовью, судьбой и своим будущим. Если ты этого не сделаешь, значит, твоя мать пожертвовала собою напрасно.
Эти слова, наконец, привлекли мое внимание, потому что это, наверное, единственное, что было ясным из того, что она говорила.
— Кто он?
Он не тот, кем кажется. Он обманывает всех, так как когда то обманули его. Чистокровные не видят этого. Он не видит этого — это его судьба.
Она вздохнула.
— Кто-то играет на две стороны. Ты не знаешь, не можешь знать… он…
Я попыталась подхватить её, думая, что она сейчас грохнется лицом вниз. Так что я была удивлена, когда она не упала... и совершенно потрясена, когда увидела, как её тело сложилось, а затем превратилось в горстку пыли.
Глава 9
— Оракул мертв. — Люциан ходил по кругу, обращаясь к каждому из нас. Он выглядел нелепо из-за того как белая мантия, вертелась вокруг его тонкого тела. — К власти пришел другой.
У меня болела голова.
Очевидно, смерть оракула не была большим делом — бабушка Пипери была древней. Я просто натолкнулась на нее в день смерти. Как же мне повезло.
Вау.
Леон поднял свою массивную руку и зажал переносицу на носу. Это импровизированное собрание умов походило не очень хорошо. Я стояла перед Маркусом с того момента как бабушка Пипери испарилась, и тогда, он собрал всех нас в своем кабинете. К сожалению, Люциан привел с собой крайне не сговорчивого Сета. И, что гораздо хуже, по какой-то непонятной причине, Эйден был в кабине Маркуса, еще до меня.
Маркус сделал глубокий вдох.
— Алекс, что произошло на самом деле?
— Я уже все рассказала. Столкнулась с ней в саду. Она разговаривала, а затем вдруг испарилась...
— Она испарилась? — захохотал Сет. — Он расположился в углу со скрещенными на груди руками. — Серьезно?
—Да, она испарилась. Как если бы, вот она стоит и разговаривает со мной, а затем становится кучкой пыли
— Мы так просто не испаримся, Алекс. Этого не случается.
— Ну, а с ней случилось. Она потыкала меня в грудь костлявым пальцем и наговорила кучу всякой сумасшедшей дряни. А затем она испарилась!
Брови Сета взлетели вверх, и он рассмеялся снова.
— Чем ты сегодня занималась? Курила что-то?
Я всплеснула руками, обращаясь к Маркусу. Понятия не имею, почему Сет был таким придурком со мной. Он начал это как только вошел в комнату, и сейчас я хотела его убить.
— Ему обязательно быть здесь?
— Он там, где я нуждаюсь в его присутствии,— сказал Люциан. — И я нуждаюсь в том, чтобы он был здесь.
— Может он, хотя бы, заткнется?— Я скучала по более очаровательной версии Сета. Эта версия была дерьмовой. — Нет никакой надобности в том, чтобы он комментировал всё, что выходит из моего рта!
—Я всё комментирую, потому что это звучит так, будто ты курила крэк,— возразил Сет, — где ты была весь день?
— Сет,— предупредил Эйден. Это было первое, что он сказал с тех пор, как началась встреча. Он был одет в форму Стража, и было адски трудно не смотреть на него,— ты можешь помолчать хотя бы пару секунд?
Глаза Сета метали молнии.
— Ему обязательно быть здесь? Он всего лишь Страж.
—Он был здесь раньше, чем кто-либо из вас,— отозвался Маркус с туго натянутой улыбкой.— И Сет, пожалуйста, попытайся сдерживать свои комментарии.
Сет прислонился к стене, подняв руки в поражении.
— Конечно. Конечно. Продолжай, Александрия. Расскажи нам еще раз о том, как она испарилась.
— Я уже рассказала об этом,— сказала я, — это элементарно для понимания. Даже для тебя. Или ты сегодня встал не с той ноги глупости?
— Алекс, — вздохнул Эйден.— Просто поговори с Маркусом.
Я напряглась.
— Прости, если он скажет ещё одно слово, я возьму этот кинжал со стены и проткну ему глаз.
Сет выпрямился.
— Ну, это довольно смело для маленького Аполлиона, который еще только учится. Но если ты все же хочешь попытаться, то я в игре.
— Сет, — закричал Маркус, хлопнув ладонями по столу. Бухгалтерские отчеты и книги чуть не упали.
Мое терпение трещало по швам.
— Знаешь что? Бьюсь об заклад, твоя мать захотела тебя утопить сразу после твоего рождения.
— Александрия! — Маркус начал обходить стол. — Не могли бы вы оба…
— И это причина, по которой матери превращаются в демонов, пытаясь убить своих дочерей!
Я вскочила, и побежала через комнату, чтобы схватить кинжал за спиной Маркуса. Я хотела прорваться через него, но Эйден выглядел так, словно готов был любыми средствами удержать меня от убийства Сета.
— Не делай этого, — приказал в полголоса Эйден. — просто игнорируй его.
— Не говори мне что делать! — вскипела я, — я хочу взять кинжал и порезать его.
— Порезать меня? — Сет засмеялся. — Что ты, маленький уличный бандит Аполлион сможешь мне сделать?
Люциан сел в одно из кожаных сидений.
— Так много страсти между вами двумя, — пробормотал он. — Этого стоило ожидать. Вы похожи. Дай им уйти. Мы можем продолжить разговор без перерывов на развлекательные представления.
Я остановилась. Сет тоже. Вообще-то, каждый, кто был в комнате, остановился и посмотрел на Люциана.
— Что?
Улыбаясь, словно знал какой-то важный секрет, он хрустнул запястьем.
— Пусть идут. Александрия уже рассказала нам, что случилось. Оракул умер и другой пришел к власти. Дай им заняться их любовными делами наедине.
Глаза Сета округлились. У меня был один ответ, причина, почему Маркус хотел закрыть меня в темной комнате и никогда не дать мне уйти снова.
— Мы ещё не определили, что сказал оракул Александрии.— Вставил Леон из-за угла. Я уже почти забыла, что он там.
— Она уже сказала нам все, что могла. Что это было, дорогая?— Люциан повернулся в мою сторону. Моя рука зачесалась, от желания ударить его по голове. — Она сказала, что судьбу можно изменить? Разве это не хорошие новости? Оракул ссылалась на двух наших Аполлионов?
Я сердито посмотрела на него.
— Почему в твоей голове все всегда возвращается к Аполлиону?
Люциан снова махнул рукой.
— Пусть идут.
Пристальный взгляд Эйдена метался между нами.
— Я не думаю, что в данный момент это хорошая идея. Один из них может серьезно поранить другого.
Я задавалась вопросом, он действительно так думал или его беспокоила мысль о «решении» наших «любовных проблем» наедине.
Маркус вздохнул.
— Я думаю, что это превосходная идея, так как мы ни к чему не придем с этими двумя в ком…
—Думаю, что Люциан нуждался в том, чтобы Сет присутствовал здесь,— прервал Эйден.
Что-то смехотворно глупое ожило в моей груди. Эйден ревновал?
— Знаете что? — Я бросила на Эйдена дерзкий взгляд.— Пойдем. Давай, Сет. Давай пойдем, продолжим выяснение наших любовных отношений.
Оттолкнувшись от стены, Сет поднял бровь.
— Да, любовь моя, это звучит фантастически. Не забудь взять кинжал и вонзить его мне в глаз. А, точно,— он с сочувствием посмотрел на меня, — только обученный Страж может пользоваться кинжалом.
Я усмехнулась, а затем развернулась и вышла из комнаты. Моя голова стучала как сумасшедшая и, хотя я согласилась уйти, я не хотела продолжать разговор с Сетом. Мы разговаривали на втором этаже до этого, и это был настоящий ад.
Сет схватил меня за руку и потащил в один из пустых кабинетов, захлопнув дверь позади себя.
— Ты мелкий надоедливый ребенок, какого черта ты сегодня творила весь день?
Я освободила свою руку от его хватки и отошла в другую часть кабинета. Сет последовал за мной, и я подумала о том, как он похож на льва. Ему нужен только хвост. Я засмеялась, не в состоянии остановиться. Я просто представила Сета с хвостом, и это было забавно.
Сет хмурясь, резко остановился.
— Что тебя так рассмешило?
Я перестала смеяться.
— Да так, ничего.
— Чем ты занималась весь день, Алекс?
— А чем ты занимался?— Я обошла его, оставив небольшое расстояние между нами. — И почему ты не кажешься мне обеспокоенным кончиной оракула?
— Алекс, она была древней. И как минимум последнюю пару столетий была старой. Это должно было произойти. И Люциан прав. Другой пришел к власти и бла, бла.
— Она умерла прямо напротив меня! Вот что меня беспокоит.
Сет наклонил голову набок.
— Ты хочешь, чтобы я устроил тебе вечеринку сочувствия? Я уверен, что смогу найти пару человек, которые принесут тебе соболезнования.
— Боги, тебя что, убила бы хоть капелька доброты? О. Подожди. Действительно убила бы. Поэтому извини меня, у меня есть дела, с которыми я должна разобраться.
Я уже потянулась к двери, но Сет перехватил мою руку. Его кожа обжигала как огонь.
— Сет, отвали. Я страдаю от долбаной головной боли и ...
Он впился взглядом в мое лицо.
— Чем ты сегодня занималась весь день?
Я начинала себя чувствовать некомфортно.
— Тренировалась, чем еще, черт тебя подери, я могла заниматься?
— Тренировалась? — хрипло рассмеялся Сет,— где?
— Здесь,— ответила я незамедлительно.
Глаза сета сузились.
— Ты, маленькая лгунья, я проверял тренировочную комнату. Тебя там не было.
Ох, дерьмо.
Самодовольная улыбка медленно расцветала на его лице.
— Поэтому, я проверил все другие учебные центры, и спортзал, и пляж, и, наконец, твою комнату. Тебя нигде не было.
Ох, двойное дерьмо.
— Поэтому не лги мне.
Он шел на меня, пока я не уперлась в край стола.
— Твои щеки кроваво-красные, твой пульс зашкаливает, и ты — ужасная лгунья.
Я сжала край стола.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
Сет наклонился так, что наши глаза оказались на одном уровне.
— Точно?
— Нет.
— Я собираюсь спросить тебя последний раз, Алекс. Где ты сегодня была?
— Или что? — Потребовала я.— Что ты собираешься делать? И почему тебя это заботит?
— Потому что эмоции, которые ты испытывала сегодня, были неистовыми.
— Боже, этот день никогда не закончится,— пробормотала я. Потирая виски, я была более чем уверена, что во мне было достаточно злости, чтобы заткнуть Сета хотя бы по этому пункту.— Кому есть до этого дело?
— Мне есть, потому что предполагалось, что ты будешь тренироваться сегодня с Эйденом, и тогда не было бы никакой причины, почему бы ты чувствовала такие... — глаза Сета расширились. Клянусь, я никогда не видела, чтобы его зрачки настолько расширялись, и, судя по тому, как он тянул меня к себе, он точно отпустил меня слишком быстро. — О. Нет, нет, нет.
Предчувствие нарастало, мгновенно сковав мои внутренности.
— Что?
—Ты не могла,— он провел рукой вниз по лицу.— Хотя, стой, о чем это я? Как раз ты могла бы поступить так глупо.
Я прислонилась к столу.
— Ммм… ну, спасибо.
Сет рванул вперед, схватив меня за плечи. Я вздрогнула, неспособная подавить естественную реакцию.
— Пожалуйста, скажи мне, что я неправ. Скажите мне, что ты не путаешься с чертовым чистовкровкой. Черт побери, Алекс. Он? Боги, это многое объясняет.
В голове не осталось ни одной связанной мысли. Мой мозг всегда так поступает, когда я больше всего нуждаюсь в способности быстро соображать.
Он резко рассмеялся.
— Теперь, по крайней мере, я знаю, почему он ненавидит меня. Почему он всегда находится рядом с тобой. Я просто полагал, что это было в переносном смысле, а не буквально. О чем, ты, черт возьми, думаешь? О чем он думает? Ты собираешься все бросить! Свое будущее — мое будущее — и для чего? Стремишься к чистокровности?
Уже в сотый раз я сбросила его руки с плеч.
— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь! Я не путаюсь с Эйденом.
— Даже не смей врать мне о таких вещах. — Он ткнул пальцем в мое лицо. У меня возникло желание сломать его, — ты не можешь делать это, Алекс. Я не позволю этому продолжаться. — Сет начал двигаться в сторону двери.
— Нет. Нет! Сет, стой! Пожалуйста. — На этот раз я схватила его, отодвинув от двери. — Пожалуйста, послушай меня, это не то, что ты думаешь!
Его глаза практически пылали, настолько он был сердит.
— Это не то, о чем я думаю. Это — то, что я чувствовал сегодня!
— Пожалуйста. Просто послушай меня хотя бы секунду. — Мои пальцы впились в его руку. — Ты не можешь ничего рассказать. Они...
— Я не собираюсь рассказывать об этом Совету, ты маленькая идиотка. Они отправили бы тебя в рабство за секунду. — Он толкнул меня, ругаясь себе под нос, — знаешь, я действительно считал, что он мог бы быть не таким как остальные чистокровки, но как выяснилось, на самом деле он не так уж и отличается.
— Что собираешься делать? Ты не можешь...
— Я собираюсь пойти и немного поболтать с Эйденом.
Я встала перед ним, заговорив дверь.
— Ты не собираешься разговаривать с ним! Ты намерен с ним подраться.
— Вполне возможно. А сейчас убирайся с моей дороги.
— Нет.
—Уйди с дороги, Алекс, — проворчал он. Знаки Аполлиона начали искажать его безупречную кожу.
— Хорошо,— выдохнула я, прижимаясь к двери, — я скажу тебе правду. Только, пожалуйста, не натвори ничего глупого ….
—Не думаю, что ты вправе читать мне лекции о том, как себя вести.
Я сосчитала до десяти. Сейчас не время терять терпение.
— Между Эйденом и мной ничего не происходит. Хорошо? Он мне небезразличен, ну и что? Знаю, что это неправильно. — Я закрыла глаза, мечтая о том, чтобы слова не ранили так сильно.— Знаю, что это глупо, но между нами ничего не происходит.
—То, что я сегодня ощущал через тебя, говорит об обратном, Алекс. Ты продолжаешь мне врать.
— Хорошо. Мы поцеловались, но — стоп! — Я отодвинула Сета назад, когда он попытался убрать меня от двери. — Послушай меня. Мы действительно целовались, но это — неважно. Это было глупость — ошибка. Здесь не из-за чего переживать.
Он уставился на меня, плотно сжав губы. А затем закрыл глаза. Между нами воцарилось краткое молчание.
— Ты... ты любишь его, не так ли?
Я смотрела на него, в то время как сердце громыхало в груди.
— Нет. Конечно же, нет.
Сет кивнул, снова проведя рукой по лицу.
— Алекс … Алекс, ты безумна.
Очевидно, он мне не верил. Я должна была заставить Сета понять, что с этим ничего не нужно делать. Не было никакой причины, по которой он будет преследовать Эйдена. Только боги знают, что сделал бы Сет, или, что сделал бы Эйден. Я уже представляла, как они дерутся на пляже. Шаг за шагом и Совет узнает. Чистокровки накачают меня, чтобы подавить во мне Аполлиона, и я буду драить полы всю оставшуюся жизнь. Эйден никогда бы себя не простил. Я не могла этого позволить. И еще этот идиот, стоящий передо мной. Если бы Сет напал на чистокровного, то все это непременно случится. Совет пошел бы против Сета, и даже притом, что я хотела его придушить, я не хотела … хорошо, я не хотела бы, чтобы с ним хоть что-то произошло.
Назовем это самосохранением.
— Ничего не происходит, сказала я.— Просто пообещай мне, что ты ничего не будешь делать.
Сет смотрел на меня так долго, что тишина, которая окутала нас, начала добираться до меня. Тогда татуировка начала втягиваться обратно в его кожу, и он выглядел на удивление спокойно.
— Ты ведь ничего не собираешься делать, верно?
— Нет. — Сет подошел ко мне и вырвал из моей руки ручку двери. — Я не собираюсь ни о чем рассказывать.
Облегчение, затопило меня. Я громко выдохнула.
— Спасибо тебе.
—Ты не спросишь почему?
— Нет,— я покачала головой,— я не собираюсь смотреть дареному коню в зубы.
—Ты хоть знаешь, что это означает?
— Не так чтобы очень,— сказала я,— но звучит мудро.
Сет приподнял бровь, а затем оттащил меня от двери.
— Ладно, давай пойдем.
Я искоса взглянула на наши соединенные руки.
— Куда мы собираемся?
— Мы собираемся немного потренироваться, так как сегодня ты ничем не занималась, со времени своего исчезновения.
— Она испарилась? Черт, это сумасшествие.
Я уставилась на Калеба, желая, чтобы он сам испарился.
— Что все заладили с этой терминологией? Клянусь богами, если еще хоть один человек подвергнет это сомнению, то я его убью.
— Испарилась, — прошептала Оливия, усмехаясь.
Я бросила на нее злобный взгляд.
— Ха. Смешно.
— Прости. — Она водила рукой по руке Калеба. Очевидно, они помирились. Это сделало меня счастливой. Мне нравилось то, как они смотрели друг на друга, когда не ссорились. — Держу пари, что все же это было странно.
— «Странно» это еще не то слово.
— Она была стара как мир, — сказал Калеб. — старая карга была отчасти интересна.
«Интересная» не то слово, которое я бы использовала, чтобы описать бабушку Пипери. Я откинулась на спинку стула, и прикрыла глаза, наблюдая, как Оливия и Калеб начали говорить о вечеринке, на которой они были прошлой ночью. Я почувствовала искру ревности и горечи. Меня не пригласили. Возможно, Калеб тоже думал, что я больше чистокровка, чем полукровка. Жесть.
Я снова сфокусировала свои мысли на Пипери. Даже несколько дней спустя, я была до сих пор настолько поглощена мыслями об Эйдене и моих несуществующих отношениях, чтобы слишком много думать о том, что она сказала, прежде чем умерла.
Разговор, который произошел между нами, не имел никакого смысла ... что в принципе не было для меня большим сюрпризом. Единственная важная вещь, которую я поняла, была о парне, который не тот, кем кажется, и который всех дурачит. Если бы только она не превратилась в пепел через секунду, возможно, она сказала бы его имя, и это бы чрезвычайно помогло. Я ни с кем не поделилась этой частью разговора. Казалось, что, кем бы он ни был, он не был моим другом. С другой стороны я не была уверена. После той мысли я, должно быть, задремала, потому что я встрепенулась, услышав свое имя.
— Мисс Андрос.
Я протерла глаза и увидела Леона, стоящего в дверном проеме комнаты отдыха.
— Да?
—Тебе не позволено здесь находится.
Странно. Когда это Леона успели назначить моей няней? Я видела его в кампусе только тогда, когда ему нужно было сообщить нечто ужасное и срочное. — Да ладно тебе! — пожаловалась я.
Калеб перегнулся через спинку дивана.
— Она ведь никого не беспокоит.
Леон даже не взглянул на Калеба.
— Поднимайся.
Калеб повернулся ко мне.
— Когда-нибудь тебе будет разрешено остаться до конца и веселится. Тогда, наконец, в нашем мире всё будет в порядке.
Поднимаясь из кресла, я закатила глаза.
— Леон, я могу поиграть с друзьями? — Это заставило Оливию рассмеяться.
Выражение лица Леона оставалось непроницаемым.
— Возможно, тебе бы позволили поиграть с друзьями, если бы ты держалась подальше от проблем в течение недели.
— Полагаю, это означает «нет». — Калеб усмехнулся мне. — Зато теперь ты знаешь, что делать. Держись от проблем подальше неделю, Алекс. Целую неделю.
Проходя мимо дивана, я треснула Калеба по затылку. Он замахнулся в ответ, но Оливия помешала ему
— Пока! — прощебетала Оливия, уже уютно устроившись подле Калеба.
Помахав им рукой, я последовала за Леоном из зала. Я чувствовала себя немного неловко идя около него. Он был почти семь футов высотой, и было похоже на то, что он принадлежит к независимой федерации реслинга. Не говоря уже о том что, я не знала, как много знал Леон. Я помнила, что он не выглядел удивленным, когда Маркус упомянул, что я являюсь Аполлионом.
Я искала, что бы такого сказать, но мой мозг был абсолютно пуст, пока мой пристальный взгляд не упал на статую Аполлиона.
— Эй, а ты немного похож на Аполлона. Тебе это кто-нибудь говорил? Все что тебе нужно это светлые волосы и неистовые гормоны. Возможно он твой пра-пра-пра-прапрадед или что-то вроде того.
Леон посмотрел на статую.
— Нет. Мне этого никто не говорил.
— Ха. Смешно. Потому что ты правда похож. Интересно, есть ли у тебя еще что-то общее с Аполлоном.
— Что, например?
— Знаешь. Разве Аполлону не нравятся милые парни? — Фыркнула я. — Подожди, разве Аполлону не нравится все, что движется? Пока они не превращаются в деревья или цветы.
— Что? — Леон на миг застыл, взглянув на меня. — Некоторые мифы правдивы, но большинство преувеличено.
Я подняла брови в насмешке.
— Извини, не знала, что ты фанат Аполлона.
— Я не фанат.
— Ладно. Тогда не бери в голову.
— Знаешь, Александрия, что действительно интересно?— спросил он, спустя несколько секунд.
— Нет. Не очень. — Я задрожала от холодного воздуха.
— Как тебе удалось встретиться с оракулом как раз перед её смертью?
Я поглядывала по сторонам почти пустого кампуса, замечая лишь Стражей или Охрану. До этого я и не понимала, что уже настолько поздно.
— Я не знаю. Думаю, это что-то вроде моего персонального везения.
— Уже во второй раз?
Я бросила на него резкий взгляд. Он знал больше, чем я полагала. — Я так думаю.
Леон кивнул, в то время как его глаза, изучали дорогу, ведущую в общежитие девочек.
— Ты знала о том, что оракул ищет только тех, кого захочет? А также о том, что множество чистокровных проживают свою жизнь даже не разу его не увидев?
— Нет. — Я обняла себя руками, задаваясь вопросом, куда ушло лето. Был почти конец октября, но обычно в это время не было настолько холодно.
— Получается, она хотела сказать тебе нечто чрезвычайно важное. И я предполагаю, что это что-то гораздо большее, чем просто возможность изменить историю, — сказал Леон.
Мои шаги замедлились, когда слова оракула вспыхнули в сознании. Он не тот, кем кажется. Он обманывает всех. Он играет на две стороны. Я посмотрела наЛеона, опасаясь, куда зашел этот разговор. Я ничего не знала о Леоне, кроме его замечательной способности появляться, когда мне этого совершенно не надо... и его фанатская любовь к Аполлону.
— Это все, что она сказала.
Леон остановился перед ступеньками к общежитию, сложив руки на груди. — Звучит довольно неопределенно.
— Пипери всегда...всегда была неопределенной. Все, что она когда либо мне говорила, не имело для меня никакого смысла.
Он наклонил голову на бок, и маленькая улыбка появилась на его лице. Я думаю, что впервые за все время увидела его улыбку.
— Это особенность оракулов. Они всегда говорят правду, просто нужно постараться, чтобы услышать ее.
Мои брови взлетели вверх.
— Ну, видимо я не расслышала.
Леон взглянул на меня. — Я уверен, что когда в этом будет необходимость, ты поймешь. — Тогда он повернулся и пошел обратно.
Я постояла там еще немного, смотря ему в след. Это был мой самый долгий разговор с парнем, и по бессмысленности мог соревноваться с тем, что состоялся у меня с оракулом.
Теперь я немного беспокоилась. В Леоне всегда было что-то, что выглядело неправильным...какая-то потусторонняя черта. Но мог ли он оказаться тем, о ком говорила Пипери?
Я задрожала и взбежала вверх по лестнице. Надеюсь, нет.
Ведь тогда ни один из нас не выйдет целым из этой битвы.
Глава 10
Я была вся на нервах от страха.
И все из-за этой маленькой коробочки в моей спортивной сумке. Было приятно, что Дикон упаковал медиатор, но теперь я чувствовала себя глупо, собираясь подарить его Эйдену, особенно после всего, что произошло между нами в зоопарке.
Но подарок у меня, и я должна его отдать. Если нет, то Дикон может намекнуть ему об этом, и тогда будет еще хуже. И ведь это всего лишь медиатор для гитары. Он ведь не означал «я люблю тебя» или что-то в этом роде. Не то чтобы это имело значение, я и так уже проболталась.
На занятии с Эйденом, я вся будто онемела. Упустить шанс сказать «с днем рожденья!» или же отдать ему эту чертову коробочку. Просто не могу заставить себя сделать это.
Что если он будет смеяться надо мной? А если ему не понравиться? А что если он посмотрит на меня и скажет: «Что это, черт возьми, такое?» и бросит коробочку на мат? А потом растопчет ее?
Я не могла перестать думать о том, что еще может пойти не так. Но, разве его реакция имела значение? После нашей поездки в зоопарк и моего признания в любви он держался отстраненно и холодно. Было лишь несколько раз, когда я поймала его заинтересованный взгляд на себе. Мне всегда было интересно, о чем он думает в такие моменты.
Эйден снова странно на меня посмотрел, и я почувствовала, как начинаю краснеть.
Я никогда еще так себя не ненавидела.
Не удивительно, что мне не хватало времени. В то время как мое сердце бешено колотилось в груди, я наклонилась и достала небольшую белую коробочку из моей сумки. Дикон даже прицепил черный бантик на неё. Я и не знала, что он настолько хитрый.
— Алекс, что ты делаешь?
Я стояла, сжимая коробку в руке.
— Так у тебя есть какие-то… хм… особые планы на сегодняшний вечер?
Он начал сматывать мат.
— Не особо. А что?
Я поежилась, пряча коробку в руках.
— Это ведь твой День Рождения. Разве ты не должен праздновать?
На его лице отразилось удивление.
— Откуда ты знаешь, что он сегодня? Подожди-ка… — он слабо улыбнулся. — Дикон сказал тебе.
— Ну, твой День Рождения накануне Хэллоуина. Об этом трудно забыть.
Эйден пожал плечами.
— Мы собирались поужинать в тесном кругу, но ничего особенного.
— Ну, уже что-то.
— Ну да.
Просто отдай ему эту глупую коробку Алекс.
—В общем… ты не должен работать сегодня вечером, верно?
Дай ему эту чертову коробку Алекс, и хватит болтать.
На лице Эйдена промелькнула улыбка, и взгляд остановился на мне.
— Нет, у меня выходной. Алекс, я должен сказать тебе…
Я шагнула, протягивая свои руки к нему. Можно сказать, что я сунула коробку ему прямо в грудь.
— С Днем Рождения! — я чувствовала себя настоящей идиоткой.
Он посмотрел вниз, потом снова перевел взгляд на меня. Он взял коробочку.
— Что это?
— Это просто маленький подарок. Ничего особенного, — протараторила я. — Это тебе на День Рождения. Разумеется.
— Алекс, ты не обязана это делать, — он повертел её в своих изящных пальцах. — Ты не должна мне дарить что-то.
— Я знаю, — я сдула несколько прядей со своего лица. — Но мне захотелось.
— Я могу потрясти её?
— Да, он не разобьется.
Ухмыляясь, он встряхнул коробочку. Бант немного съехал. Он взглянул на меня еще раз, а затем развязал черный бант. Затаив дыхание, я наблюдала, как он осторожно открыл крышку, и заглянул внутрь. Глаза Эйдена сузились, а губы приоткрылись от удивления. Я понятия не имела, что означает это выражение. Медленно он потянулся внутрь и достал медиатор.
Эйден держал его как драгоценный камень, вертя между своими длинными пальцами, с недоверчивым выражением на лице.
—Он черный.
Мой взгляд заметался по комнате.
— Да. Он черный. Эм, я увидела, что у тебя были все цвета, кроме черного.
Он продолжал смотреть на медиатор с ошеломленным выражением. Я сложила руки на груди, понимая, что сейчас расплачусь.
— Если тебе не нравится, ты можешь его вернуть. Я купила это в интернет-магазине. Они могут...
— Нет,— Эйден посмотрел прямо на меня. Его глаза стали темно-серыми.
— Нет. Я не хочу возвращать его, — он все продолжал вертеть подарок в руках. — Он идеальный.
Я покраснела все еще желая расплакаться, но теперь от радости.
— Ты действительно так думаешь?
Эйден сделал шаг вперед, его глаза были словно жидкое серебро. Они полностью поглотили. Я не знала, что произойдет дальше. Все, что я знала, это то, что окончательно и бесповоротно запала на него.
— Вот вы где, — Маркус стоял у входа в тренировочный зал. — Я везде вас искал.
Эйден с необычайной грацией сунул коробочку в свой карман. Я не видела его лица, но могла с точностью сказать, что оно было лишено каких-либо эмоций. Его могли выдать только глаза, но Маркус никогда не сможет понять по ним то, что могу я.
Однако я была уверена, что мое лицо может рассказать все. Я поспешила к своей сумке и начала возиться с ремнем.
— Что случилось? — спросил Эйден небрежным тоном.
— Практика у вас немного затянулась, не так ли?
— Мы как раз заканчивали.
— Александрия, что ты там делаешь? — спросил Маркус.
Ругаясь себе под нос, я закинула сумку на плечо и посмотрела на дядю. Он был одет в костюм-тройку. Никто в кампусе не одевался так, как он.
— Ничего, я просто забирала свои вещи.
Он элегантно поднял бровь.
— Ты опоздала на занятие и заставила Эйдена задержаться? Ты должна иметь больше уважения к его времени.
Я кинула мрачный взгляд на дядю, но промолчала.
— Все в порядке, — быстро ответил Эйден. — Она не сильно опоздала.
Маркус кивнул.
— Что же, я рад, что нашел вас обоих.
Мои брови медленно поползли вверх, и возникло огромное желание рассмеяться. Эйден выглядел менее удивленным.
— Я обдумывал то, что ты предложил Эйден, и я согласен с этим.
Эйден сжал губы.
— Я еще не имел возможности обсудить это с Алекс.
Маркус нахмурился.
— Не беспокойся об этом. Ты прекрасно поработал с ней. Должен признаться, я не был уверен, что она сможет наверстать упущенное, но ты оказался прав. Мы можем закончить дополнительные занятия.
Я сделала шаг вперед, но не чувствовала пола под ногами.
— Конец дополнительным занятиям?
— Эйден считает, что ты больше не нуждаешься в этих занятиях, и я согласен с ним. Ты продолжишь заниматься с Сетом, но у тебя появится свободное время, да и Эйден сможет целиком посвятить себя своим обязанностям Стража.
Я уставилась на Маркуса, слыша его, но не понимая. Затем я повернулась к Эйдену. Его лицо ничего не выражало. Я знала, что должна была радоваться этому, что это огромный шаг в верном направлении, и Маркус в некотором роде похвалил меня, но я ничего не могла поделать с огромной дырой, которая образовалась у меня в груди. Эйден и я никогда бы не встретились, если бы не эти тренировки.
— Эйден, ты поговорил об этом с Сетом? — спросил Маркус. — Обсудил направления для дальнейшего улучшения?
— Да, Сет в курсе, что теперь у нее будет больше времени для работы с ним, — голос Эйдена был на удивление пустым.
Он уже обговорил это с Сетом? Я вздохнула, но воздух не попал в мои легкие. Грудь сжалась, в то время как мозг пытался сказать, что я знала, что этот день настанет. Я просто не ожидала, что он придет так быстро.
— Что ж, я не хочу вас задерживать. Наслаждайтесь сегодняшним ужином,— Маркус остановился, казалось, замечая, что я все еще стою на месте. Он повернулся ко мне, вежливо улыбаясь. — Спокойной ночи, Александрия.
Он не стал ждать моего ответа, что было хорошо, так как его не последовало. В момент, когда я убедилась, что он был вне пределов слышимости, я повернулась к Эйдену.
— Мы не собираемся больше тренироваться?
Эйден все еще не смотрел на меня.
— Я собирался поговорить с тобой об этом. Я думаю…
— Ты собирался поговорить со мной об этом? Почему ты не рассказал мне об этом, прежде чем это сделал Маркус?
— Я ходил к Маркусу на прошлой неделе Алекс.
— После… того как мы вернулись из зоопарка? Вот почему ты был в кабинете Маркуса, когда я туда попала?
Эйден так и не посмотрел на меня, ни разу с тех пор как Маркус сообщил мне новость.
— Да.
— Я… я не понимаю, — я вцепилась в сумку на плече, как в спасательный круг. — Почему ты не хочешь больше тренировать меня?
— Алекс, ты больше не нуждаешься в тренировках со мной, — он напрягся. — Ты догнала остальных студентов.
— Если это правда, тогда зачем тебе нужно было обсуждать с Сетом дальнейшие тренировки? Почему ты сам не можешь заняться ими?
Эйден полностью отвернулся, проведя рукой по волосам.
— Тебе нужна передышка. Ты все время уставшая, от чего-то придется отказаться. Тебе нужно гораздо больше работать с Сетом, чем со мной. Он может работать с тобой над элементами, подготовить тебя к Пробуждению.
У меня шумело в ушах и от этого все казалось еще более нереальным.
— Это не правда. Мне не нужен Сет.
Эйден повернул голову в мою сторону.
— Я больше не нужен тебе, Алекс.
Мне понадобилось приложить кое-какие усилия, что бы сказать хоть слово из-за большого комка в моем горле.
— Нужен. Я не смогу тебя больше видеть, если мы перестанем тренироваться.
— Ты увидишь меня на Совете, Алекс, и на территории. Не будь смешной.
Я не обратила внимания на холод в его голосе.
— А после этого? Я не увижу тебя, — мой голос охрип. Это звучало унизительно, и в то же время грустно.
— Ну, я думаю, что так будет лучше.
Было ощущение, что он залез мне в грудь и раздавил легкие, оставив только два безжизненных комка. Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, но дыра в моей груди болела невыносимо. Мое сердце болело так сильно, что все казалось реальным. Все, что я могла, это стоять и смотреть на него.
— Это… из-за того, что я сказала тебе тогда в зоопарке? Почему ты не хочешь больше меня тренировать?
Тело Эйдена снова напряглось, и скулы резко очертились.
— Да, все дело в этом.
Дыра в моем сердце увеличилась.
— Потому… потому что я сказала, что люблю тебя?
— И потому что я не… — он остановился, смотря в сторону. — Я не чувствую того же к тебе. Я не могу. Понятно? Я не могу позволить себе любить тебя. Если я это сделаю, то заберу у тебя все. Я не могу так с тобой поступить. Я не буду так поступать с тобой.
— Что? Это не…
— Это не имеет значения, Алекс.
Я потянулась к его руке, но Эйден отошел от меня. Уязвленная, я обхватила себя за талию.
— Ты говоришь это…
— Хватит, — он снова запустил руку в волосы.
Жестокость в его голосе резала меня.
— Тогда зачем ты наговорил мне столько всего в зоопарке? Почему сказал, что заботишься обо мне, что хочешь нарушить правила ради меня? Для чего ты все это говорил?
Эйден перевел свой взор на меня, и я невольно отступила назад. В нем не было ничего от того Эйдена, которого я знала. Эйден никогда не смотрел на меня так холодно, так отстранено.
— Я забочусь о тебе, Алекс. Я не хочу видеть, что с тобой случилось что-то плохое или, что тебе больно.
— Нет, — я затрясла головой. — Это было нечто большее. Ты… ты держал меня за руку, — последние слова прозвучали жалким шепотом.
Он вздрогнул.
— Это было… глупой ошибкой.
Теперь вздрогнула я и не смогла удержать слова.
— Нет. Ты хочешь меня..
— Конечно, я хочу тебя, — сказал он жестко. — Я мужчина, а ты красивая девушка. Я ничего не могу с этим поделать. Желание к тебе в физическом смысле не имеет ничего общего с тем, как я отношусь к тебе.
Мой рот открылся, но я не могла ничего сказать. Я заморгала, стараясь удержать жгучие слезы.
Эйден сжал руки в кулаки.
— Ты полукровка, Алекс. Ты не можешь любить меня, также как чистокровные не могут любить полукровок.
Я отшатнулась, как если бы он ударил меня по лицу. Я была так смущена, так унижена. Как я могла так сильно ошибиться в его чувствах ко мне. Я все истолковала неверно.
Неровно дыша, я отвернулась от Эйдена, который закрыл глаза и опустил голову. Живот болел, я шла в общежитие как в тумане. Хуже всего было то, что я опозорилась. Я не могла забыть это, не могла не думать об этом. Я отчаянно сражалась со жжением в глазах. Слезы никогда не решали проблем, но, черт возьми, это было все, что я хотела делать. В груди ныло, сердце разрывалось на части.
Открыв дверь в свою комнату, я не была сильно удивлена, увидев Сета на диване. Не удивлена, но зла. Пора начать запирать окно в спальне.
Он даже не посмотрел на меня.
— Привет.
— Пожалуйста, уходи,— я бросила сумку на пол.
Сет сжал губы и посмотрел прямо.
— Я не могу этого сделать.
Вихрь эмоций сжигал меня изнутри. Я не могла потерять контроль перед Сетом.
— Я не собираюсь играть с тобой. Убирайся.
Он поднял на меня свои глаза цвета теплого заката.
— Мне очень жаль, но я не могу уйти.
Я шагнула вперед, сжимая свои руки.
— Меня не волнует, как то, что я сейчас ощущаю, влияет на тебя. Пожалуйста, уходи.
Сет медленно поднялся.
— Я не уйду. Тебе нужна компания.
Я ненавидела эту связь, передающую мои эмоции Сету, большего всего в жизни.
— Не толкай меня на крайности Сет. Уходи или я заставлю тебя уйти.
Он в мгновенье оказался около моего лица. Схватив меня за руки, он наклонился так, что наши лица оказались на одном уровне.
—Слушай, я могу покинуть эту комнату. Хорошо. Но ты будешь продолжать чувствовать себя как в аду, а значит, и я буду чувствовать себя так же.
Я вздохнула, не в силах вырваться от него. Слезы жгли глаза, ком в горле грозил задушить меня.
Он сделал глубокий вдох.
— Я знал, что ты лгала, когда сказала, что не любишь его. Зачем ты так с собой? Эйден такой же, как и другие чистокровки, Алекс. Конечно, он иногда может выглядеть по-другому, но он чистокровный.
Я отвернула голову от Сета, закусив губу, пока не почувствовала вкус крови. Час назад, я бы никогда не согласилась с этим, но Эйден сказал тоже самое.