Чудище или Одна сплошная рыжая беда

Глава 10

Я больше не буду пить. Я больше не буду пить… Черт возьми, я реально больше никогда не буду пить!

— Ну хоть ты понимаешь, как мне плохо? — жалобно спросила, глядя на сидящий на моей груди собственный похмельный кошмар с пушистым хвостиком. Ни-ни, разбудившая меня десять минут назад своим жалобным писком прямо в ухо, сейчас невозмутимо продолжила умывать свою умильную мородочку. Ага, как будто она тут ну вот совсем ни при делах!

Гадство. Надо мной издевается собственная белка!

Ладно, хоть живая, настоящая и сегодня, а не традиционная, галлюциногенная и вчера!

— Да, мать, ну ты выдала, — ссадив нахалку на подушку, с трудом села на кровати, потирая слипающиеся глаза.

Выдала? Ха! Выдаю я каждый раз Харлеюшке при его закидонах, а тут я, что называется, просто и красиво оторвалась по полной!

Весь четвертый курс на уши поставила, препода шокировала, парней в сервисе перепугала, работу в клубе прогуляла, а потом вообще наклюкалась и на полу вздремнула. Да еще и реветь, как барышня кисейная додумалась!

За последнее было обиднее всего.

Нет, за своего малыша я до сих пор остро переживала и готова была придушить одного отдельно взятого индивида с его самомнением в причинном месте, но…

Думать надо головой, а не тем, на чем сидим. А потому руки в ноги, ноги в зубы, зубы на полку и марш приводить себя в порядок!

Коль верить будильнику, до начала учебы время еще есть, так что можно прошерстить инет на заданную тему. Авось где красочка-то мне нужная, важная, да необходимая и всплыть изволит… Надежда, конечно, слабая. Ну не сидеть же сопли на кулак мотать, в самом-то деле!

Отчаянно зевая и морщась от собственного перегара, выползла в зал… И не сразу поняла, что там за невнятный шум на моей родимой кухне. Переглянулась с голодной зубаткой, вырулила в коридор, шлепая босыми ногами… И обалдела.

Это что за нашествие аборигенов в моих жилых квадратных метрах?!

— Я, конечно, дико извиняюсь, — негромко кашлянула, привлекая к себе внимание двух полуголых папуасов, мирно переругивающихся у плиты. — А вас каким попутным ветром сюда занесло, товарищи нудисты?

— О, Рыж, доброе утро! — приветливо отозвался соседушка, одетый в одни белые пижамные штанишки.

— Завтракать будешь? — не менее радостно улыбнулся Липницкий в одних джинсах, поворачиваясь ко мне вместе со сковородкой, которую сжимал в руке.

— Не факт, — ухмыльнулась моя светлость, проследив взглядом шмякнувшуюся на пол яишенку.

— Да блин! — застонал в ответ Эльфенок, а Миха, вытащив одну руку из кармана, звонко шлепнул его ладошкой по лбу:

— Говорил же, аккуратней! Рыж, они все у тебя такие рукопопики?

— А ты это не заметил, когда с Ариной мою кухню оттирал? — насмешливо поинтересовалась, аккуратно обходя по кругу Игорька, сердито схватившего тряпку с батареи. — Припомни тот арт-хаус и абстракционизм на шкафах, плите и потолке… Малевич и Ван Гог от зависти удавятся! Про пол я скромно промолчу.

— Да не было ничего на потолке! — ворчливо отозвался Игорь, быстро убирая последствия своего недальновидно поведения. И надо признать, у него так ловко ручки двигались, а остатки возможного завтрака метко так в мусорное ведро улетели, что нашептывала моя паранойя о необходимости пополнить съестные запасы.

Явно же тут второй сезон Адской кухни пару часов назад открылся, не позднее! Хотя, ежели вспомнить их кулинарные, с позволения сказать, шедевры, боюсь их не даже не возьмут на шоу «Мастер-шеф» с пометкой «дети»…

— Конечно-конечно, — фыркнула я, сжимая в трясущихся с похмелья лапках кружку с кофе, которую успела отобрать у аппарата, пока кое-кто горничную изобразить пытался. Нет, как профи, конечно, Игорь не прокатит, но если джинсы снять, фартучек надеть, то очень даже может…

Надо Аленке идею подарить, пусть запатентует!

О, кстати об одежке.

— Мишенька, солнышко, — протянула моя светлость тонким милым голоском. «Мишенька», сияя голым торсом, занятый нарезкой бутербродов, настороженно покосился на меня, сжимая в руке тесак неприличного вида. Я невольно прыснула — ну вот и как его после этого на бабки разводить?

— И чего тебе от меня надо? — поинтересовался женишок, выразительно стукнув «ножичком» по разделочной доске. Отрубленная «голова» копченой колбаски подпрыгнула и быстренько свалилась на пол, что б тут же закатиться под стул.

Моя трусливость в любимой рыжей шкурке была почти впечатлена.

— Мне бы это, — смущенно почесала нос, пока Игорь, ворча, полез вылавливать беглянку. — Ну это… денюжку!

— На кой? — еще больше удивилось мое клубное начальство, зажевывая новость уже нарезанным сырком. Я вздохнула.

Нет, продуктов мне не жалко. И нет, соседушка меня не раздражает, у нас такие завтраки как-то входили в привычный жизненный уклад. Не, меня даже не особо волнует наличие Липницкого в моей квартире, и даже подозрительный плеск в ванной!

Мне больше интересно, покормят меня сегодня или нет?

— Не мне, — фыркнула я, алчно косясь на тарелочку с колбаской. — Арине!

— Чего?! — подпрыгнул Михась, роняя на пол булку хлеба. На сей раз Игорек не выдержал и кухню огласил веселый подзатыльник.

— Того, — хихикнула, пряча улыбку за кружкой, глядя как «домашний» рокер, гроза клуба и буйных эмочек неловко потирает пострадавший затылок. — До приема неделя осталась, помнишь? Аришу надо как бэ приодеть… Твоя суровая бабуля ей же все нервы изведет, разглядывая под лупой все стежки на платье. И не дай бог хоть один изъян найдется!

— Об этом я не подумал, — потер нос соседушка. — Твои предложения?

— Мих, тут даже я уже допер, — хмыкнул Игорь, усаживаясь напротив с кружкой чая. — Гони девушкам бабло и отпусти по магазинам!

Да здравствует умная мысля, озвученная устами нашего Эльфенка! И позор на Михину последнюю бандану.

— Вот, слушай, что бывший одноклассник говорит! — назидательно ткнула я в его сторону пальцем. — Раз девушку втянули в этот бедлам с фальшивыми парочками, как минимум, будет нечестно повесить на нее еще и подготовку к сему сомнительному мероприятию. Так что я беру на себя заботы по ее внешнему виду, а ты, мой дорогой жених с приставкой «типа», выступаешь спонсором!

— Да ради бога, — откликнулся Михей, аккуратно складируя нарезанный хлеб на тарелку. — Скажи только, когда, чтобы я успел денег снять. Или тебе карточку выдать?

— Да мне, в принципе, хоть так, хоть так, — задумалась я. — А вот со временем беда. Мне тут еще инет лопатить в поисках того, кто сможет подобрать краску для капота.

— Ты ей еще не сказал? — удивленно повернулся к Игорю Лександрыч.

— Когда? — не менее удивленно отозвался Игорек. — Она ж вчера под стенкой прикорнула еще до того, как я все узнал! Кому там было докладывать? Ее зверюге?

— Вот так номер, чтоб я помер, — мотнула я головой, глупо хлопая глазами. — Это чего вы такого умудрились провернуть, о чем я до сих пор не в курсе, но даже моя белка уже прекрасно осведомлена?

— Да я решил сменить свой «Хаммер» на твою машину, — миленько так улыбнулся сосед. Я чуть под стол не навернулась!

— Шутки шутим, да? — обиженно протянула, с укоризной разглядывая довольное начальство «номер раз».

— Ань, я вчера через пять минут после того, как ты заснула, нашел мастера, который обещал все сделать в лучшем виде, — не выдержав, расхохотался Липницкий. — Ты же завтра на сутки? Утром загонишь, на следующее заберешь…

Не дожидаясь конца фразы, я с визгом повисла на Эльфенке!

Все охватившие меня эмоции можно было описать одним кратким, громким словом: «Аа-а-а-а-а-а!!!».

— Ты ж мой прелесть, — тискала я довольно гогочущего приятеля. — Ты ж моя лапочка, ты ж моя умница! Ты ж моя кисонька, ты ж моя заинька…

— Надо Харлею альтернативу предложить, — задумчиво протянул Алёхин в ответ на последний хвалебный эпитет.

Мы с Липницким обниматься тут же перестали. А Лександрыч… тот поржал, явно находясь сегодня в ударе. Не, он по утрам, конечно, грубоват местами… Не удивительно, что его могу временами переносить только я! И все-таки.

Вот же пакость соседская! Финтиплюшка байкерская! Ну, ничего, я, как говорится, еще испорчу вам праздник…

Радостно пританцовывая, я вернулась на свое место. Настроение после такой новости скакнуло… ну прямо до небес! Вот честно, даже похмелье отступило! И вся такая радостная я, нетерпеливо подпрыгивая на стуле, предвкушающее потирала лапки, глядя на выставляемую перед нами еду и довольно мурлыкая вслух:

— Сейчас меня покормят, сейчас я буду кушать!

— Кстати, всегда было интересно, на каком успокоительном сидит медведь из этого мультика? — соорудив бутерброд, клубное начальство уселось на разделочный стол между чайником и микроволновкой, за неимением свободных сидячих мест. И задумчиво так протянул, многозначительно посматривая в мою сторону. — А то на некоторых рыжих Машенек иногда никаких нервов не хватает.

У меня от возмущения даже бутерброд из пальцев выпал!

Игорь прыснул, но мужественно кусок свой проглотил. Вот же ж братья-акробатья… Смешно вам, да?

— Ну что ж еще делать бедной Машеньке, коль Мишенька всегда в кроватке? — невозмутимо отозвалось мое ехидство, заново сооружая распавшийся бутерброд. — Только прыгать рядышком и радостно просить: «Поиграй со мною…».

— Не надо!!! — моментально взвыл сосед, люто ненавидящий, когда я нудила эти строчки у него над ухом. И недовольно буркнул. — Садистка.

Ха! Вот так-то. А то все маленьких обидеть норовят!

Согласно покивав, я поудобнее перехватила нехитрый завтрак, открыла рот… Вместе с этим открылась дверь в ванную, и мой бутерброд опять шмякнулся на стол.

Вау, какая прелесть… А можно вот этого и мне? Ну, хоть совсем немножечко? Ну, хоть чуть-чуть и на маленько?

Босые ноги, полотенце, знакомый пресс, шикарные плечи, шея с витой серебряной цепочкой, родимая, почти любимая мордяшка…

Вытирая мокрые серебристо-пепельные волосы маленьким полотенцем, на кухню заходил Богдан.

— Количество аборигенов увеличивается прямо пропорционально уменьшению на них количества одежды, — брякнула порядком ошарашенная я.

— Уже проснулась? — с убойной невозмутимостью поинтересовался этот… этот… индивид!

Я разве что сквозь зубы не шипела. У меня тут, понимаешь, гормоны буйствуют на фоне благодарности и нежных «чуйств», а он спокоен, как Титаник перед айсбергом!

Правда тот, помнится, нифига не хорошо закончил…

— С вами поспишь тут, — проворчала, снова собирая несчастный бутерброд трясущимися лапками. И дрожали они уже ни разу не с похмелья! — Не, ребят, я все понимаю. Вам тут уютно и не жарко, пачкаться лишний раз в процессе готовки не будете опять же… Но коль меня за это выгонят из родимой хаты, жить я пойду к кому-нибудь из вас!

— А разве кто-то против? — переглянувшись, выдали все трое. А я снова лишилась бутерброда!

Да что ж такое… дадут мне эти садюги сегодня покушать или нет?!

Поесть мне дали. И даже помыться, одеться, собраться. Их великодушие порой не знает границ, да. Как набросится, как душит, душит… а зачем — в упор само не знает!

А через полчаса мы шумным тройничком, потеряв по дороге Алехина на его монстре, ввалились в универ. Машину я свою оставила на парковке между тачками Игоря и Богдана. Знаковый вишневый кроссовер, слава всем богам, сегодня отсутствовал.

Разглядев стоящую в курилке Лёлю, явно поджидающую нас, Липницкий усвистел вперед. Воспользовавшись моментом, сияющая я уцепила под локоток Богдана.

— Ну, я это, — пояснила, глядя на его насмешливый, но удивленный взгляд. — Спасибо тебе.

— Да не за что, — зажав мою голову подмышкой, парень снисходительно пошлепал меня ладошкой по голове. Вот… вот… Вот почему он такой, а?

А как же моя неловкость от извинений? Напряженный момент? Комканное, неправильное признание, неудачные попытки подобрать слова?

Не, ну я так не играю!

— Не порти прическу, изверг, — фыркнула я, выбираясь из осторожной хватки. И, щурясь от солнца, искрившегося на быстро тающем снегу, открыто улыбнулась. — Ты местами точно фея-крестная. Всегда оказываешься рядом, когда нужен.

— Я слышал, тебе скоро на бал, — усмехнулся парень, доставая из кармана знакомые вкусно пахнущие сигареты. — Туфельки еще нужны, раз уж карету скоро Игорь в порядок приведет?

— Количество фей на один квадратный метр, видимо, зависит от количества полуголых туземцев на моей родимой кухне! — расхохоталась я. — Но за предложение спасибо. А на бал пойду в любимых кедах — их-то точно не потеряю!

Уточнять факт, что эти кеды вместо туфелек мне итак уже презентовал принц, ну тот самый, который козел египетский, я благоразумно не стала. Вместо этого подпрыгнула, благодарно чмокнула блондина в щеку (хотя, коль говорить начистоту, хотелось ну другое совершенно!) и ускакала к обнимающимся друзьям.

И уже в курилке, оттеснив Липницкого, радостно повисла на Аленке, громко заявив:

— А я парня твоего люблю, ты в курсе?

Эльфенок от такого беспредела чуть не подавился сигаретой. Подошедший Богдан невозмутимо похлопал друга по спине, а понимающая Лёлька улыбнулась:

— Если как друга, то мне не жалко.

— Рыжая, а ты не охренела?! — послышалось вдруг сзади. — Тебе Исаева и Громова мало было?!

— О, Личаева, — повернулась я и узрела одногруппницу в компании ее товарок. Девчата сверлили меня ненавистным взглядом, да только моему позитиву сегодня на всякие нападки было откровенно наплевать. — И тебе не кашлять. Слушай, а проигрывать надо уметь. Как и завидовать — молча!

— Кому завидовать? — на меня вылили привычную тонну пренебрежения с презрением во взгляде. — Тебе?

— Аха, — покивала моя вредность. — Гарем у мну, не видишь?

— Да ты…

— Да я? — иронично вскинула я брови.

— Угомонись, чудовище, — насмешливо отозвался Игорек, хватая меня за капюшон и спокойно утаскивая подальше. — Не надоело? Не подливай масла в огонь. Они итак тебя на британский флаг порвать готовы.

— Согласна, — почесала я нос и сунула сигарету в зубы. А то чего все уже покурили, а я еще нет? — Да только, Эльфенок, они ж меня все равно доставать весь день будут. Сегодня, завтра и всегда. А молчать в ответ я не умею, уж извини.

— Она права, — посмотрел на Игоря Богдан. — Пока Исаев сам не прекратит все слухи, от Аньки не отстанут.

— А если его убить, может, оно как-то самой пройдет? — с надеждой посмотрела я на парней. Алёнка только глаза закатила.

Попрощалась с Игоркем и, не слушая возражений, утащила меня на занятия. За капюшон любимой черной куртки. Вот же… два сапога пара! Что б я еще раз, да сводничеством занималась? Да никогда!

Лекции прошли… ну весело. Меня доставали сокурсники, я машинально огрызалась, хохотала с Лелькой, но честно отвечала на все вопросы преподом. А гоняли меня знатно! И мне прям даже интересно стало, по какой именно причине: из-за пропусков, моего ехидства, слухов о связи с нечестивцем али же просто из-за вселенской несправедливости и очередных магнитных бурь?

Но, что ни говори, испытания двумя парами я выдержала с блеском. Была после них только одна беда-беда-печалька.

— Кушать хочется, — тоскливо вздохнула я.

— Так пойдем, Игорь ждет нас в кафетерии, — легко согласилась Аленка, отрываясь от мобильника. Спрятав его в лаковую сумочку, девушка расправила ворот симпатичного пуховичка и поправила белый беретик на бровках. Мое раздолбайство завистливо одернуло потертые вельветовые джинсы на коленках…

И почему я не могу быть такой милой и нежной? Эх, не судьба, видать! Ну ладно.

— Да я с радостью! — покивала, цепляя лямки рюкзака, пока подруга заканчивала вертеться в холле перед зеркалом. — Давай только до машины доползем, я кошелек забыла.

Аленка согласилась. На улице я радостно скакала через лужи, а блондинка аккуратно их обходила по дуге, боясь запачкать белые сапожки. Попутно травясь родным никотином, добрались до парковки…

При виде кучи студиозов возникло дежавю.

Та-а-ак… Ну и какой Сусанин и кого на сей раз привел к нам потаенными тропками? Надеюсь, что это не ко мне, ибо еще одно какое-нибудь знакомое лицо, и весь универ меня дружно закопает прямо тут, в асфальте!

— Лель, я боюсь туда идти, — честно призналась, туша окурок кедом.

— Пойдем, — нахмурилась Аленка и, взяв меня за руку, уверенно потянула меня сквозь толпу на стоянке. Вот честное нечистое, лучше б она этого не делала!

Не, я догадывалась, что Кир в машинах шарит… Но когда ж он умудрился из моей машинки, подручными средствами, да Оптимуса Прайма на скорую руку соорудить? Да еще с явной тягой к ненавистному гламуру?

По-моему, у моей «Тойоты» трансформеры никогда в родне не примелькались! Не, а как еще все эти изменения объяснить?

Хищная морда с «ангельскими глазками», хром на литых дисках, короткий кузов, черный лак — на месте моего любимого авто стоял изумительный образчик производства знаменитых немецких мастеров… Украшенный широкой алой лентой и крупным бантиком на крыше!

— Я больше не пью, — машинально повторила утреннюю фразу, на автомате подходя поближе, не обращая внимания на громкие шепотки за спиной и нервно дергающийся глаз Алёнки. Протянула руку, вытащила из-под ленты на капоте маленькую папочку под авто-документы. Изучила. Прочла вложенную небольшую открытку со знакомым крупным почерком… и парковку огласил дикий, гневный вопль. — ИСАЕВ!!!

В столовую, полную народа, я влетала с невыносимым желанием убивать.

— Исаев! — ну и конечно же, на мой зов обернулись все, кто угодно, только не сам великий гений оригинальных извинений…

— Солнцева, я так понимаю, вторая часть Марлезонского балета? — раздался веселый голос со стороны преподавательского стола. — Какая на этот раз статья?

— Сто пятая, Игнат Владимирович, — отозвалась я, выцедив взглядом знакомую фигуру, походя между столиков, попутно засучивая рукава. — Сто пятая. На этот раз без вариантов!

И только мимолетные слова Аленки о том, что кое-кто извиняется, как может, заставили меня шлепнуть бумажник на чью-то тарелку с отбивной, а не макнуть в суп Липницкого чью-то дурную головенку.

— Где. Моя. Машина? — уперев руки в стол возле спокойного Исаева, с трудом цедя слова, спросила я, чувствуя, как спину колют сотни глаз.

Видимо, чуя остатками инстинкта самосохранения, что он снова накосячил, шатнет отставил чашку с кофе. И, сложив руки на груди, с громким скрипом отодвинулся вместе со стулом. В столовой мгновенно повисла тишина…

Народ-таки жаждал хлеба и зрелищ. И если первым они итак располагали, то второе я сейчас им быстренько организую!

— На парковке, — спокойно отозвался Демьян, смотря на меня снизу вверх и явно не чувствуя себя ущемленным. И его даже не волновало, что в этот момент в двери кафетерия протиснулась толпа любопытных студентов, последовавших следом за мной с улицы.

Я скрипнула зубами, сжимая край стола, и вежливо уточнила:

— Та «БМВ» которая с бантиком? Оставь себе, спасибо!

— Чего? — округлил глаза Игорек, переглядываясь с не менее удивленным Полонским. И нахмурившись, негромко протянул. — Дем, ты что опять натворил?

— Этот… нечестивец, — с трудом подобрав наименее ругательное слово, усмехнулась я. — Решил загладить свою вину, презентовав подарок. Маленький такой. Забавный!

— А что не так? — насмешливо выгнул брови этот… недалекий богатого разлива. — Если не нравится модель, я поменяю.

— Верни мою машину, идиот! — не выдержала я, честно собиравшаяся ранее матом не ругаться и стулья в неприятных дядей не швырять. — Мою! Старую. Не из салона!

— Зачем? — искренне удивился Исаев и решил на всякий случай пояснить свою позицию. — По моей вине пострадала твоя машина. Я купил тебе новую. Что тебе опять не нравится?

Да ты мне не нравишься, убогий!! Нет, я все понимаю, он действительно извиняется, как может и умеет… Но почему ж ты осспади, его при рождении мозгами-то не наградил?!

— Верни мою машину, — глубоко вздохнув и с трудом взяв себя в руки, чтобы реально не изобразить сто пятую статью, причем которая с пометкой «часть вторая», почти спокойно попросила я.

А Исаев улыбнулся! И хмыкнув, коротко отрезал:

— Нет.

Твою ж дивизию, ну что за баран упертый-то? Весы ненастроенные, козерог недорезанный, скорпион не ужаленный, водолей недолитый, телец недобитый! Да каким стрельцом его надо по деве ударить, что б до этого нечесаного льва наконец-то дошла простая рыбья истина, понятная даже последним ракам-близнецам?!

Уф-ф-ф-ф… дайте мне, пожалуйста, терпения, понимания, внутренней гармонии и пару миллионов долларов. Не для себя прошу последнее, на нужды насущные — работа киллера, как говорят, сейчас дорого оплачивается!

Не, можно, конечно, и Кира попросить, по знакомству оно всяко подешевле выйдет.

О, кстати, а почему бы и нет? Раз по-хорошему кто-то отказывается понимать, значит, будем по-плохому!

Пока никто не успел ничего добавить к вышесказанному, я легонько шлепнула ладонями по столу, оттолкнулась, обошла Исаева и, положив руки на его широкие плечи, обтянутые тонкой полосатой кофтой, наклонилась к самому его уху. И тихо шепнула:

— На машине стоит система спутникового слежения. Не заставляй меня, пожалуйста, звонить Кириллу, чтобы выяснить, где ты ее припарковал.

Таки ура! Верной дорогой пошли мы, товарищи!

Достав из кармана джинс ключи от моей машины, Исаев бросил их на стол и, поморщившись, со скучающим видом признал:

— На парковке для охраны.

— А вот за это спасибочки, — улыбнулась я и, подхватив ключи от родимой бибики, с гордостью ретировалась. Как ни странно, народ в проходе расступился молча, и лишь кто-то решил вякнуть:

— Лишением секса пригрозила?

В столовой кто-то громко треснул по столу!

— Там, тебе, по-моему, сейчас в подробностях ответят, кто, кого и когда на самом деле поимеет, — негромко бросила через плечо, распознав старосту со старшего курса. И, сделав ручкой, удалилась.

В том, что Исаев расслышал ее слова, я ни капли не сомневалась — ну не головой же он решил об стол побиться, раскаиваясь в собственном поступке?

Специальная парковка находилась у дороги, за пределами студенческого городка. По негласным правилам, в сопровождении охраны студенты в универ не допускались, так что суровые мужчинки в «Гелендвагенах» обычно дожидались своих подопечных в специально отведенном месте. И до него мне, увы, пешком было еще пилить или пилить.

Но не успела я проделать и половину пути, как позади сначала раздался знакомый рев, а затем рядом тормознула белая лапушка Липницкого.

Мне отказываться дважды не пришлось, и я игом шмыгнула на заднее сидение. Переднее пассажирское оказалось занято Богданом.

— А Алёнка где? — поинтересовалась удивленно, скидывая капюшон и растирая замерзшие лапки.

— Осталась разговаривать с этим… пеньком с глазами! — отозвался явно недовольный Игорь, резко трогаясь с места так, что машина прошлифовала на мокрой дороге. — Она единственная из нас, кто не попытается его убить.

— Лёльку надо канонизировать при жизни, — фыркнула я, суя мордашку между передними сидениями. — Мне б ее терпение и добродетель! Игорек, цени — тебе достался ангел!

— А Исаеву чёрт? — с любопытством поинтересовался Богдан. Моя светлость удивилась:

— А я-то откуда знаю, с кем он решит связать свою дальнейшую жизнь? Как узнаете, маякните, отправлю ей открытку с соболезнованиями!

Полонский расхохотался. Я прыснула, а Эльфенок спросил:

— Кстати, а что ты ему такого сказала, что он ключи сразу отдал?

— О-о-о, — с наслаждением протянула я и призналась. — Я пригрозила ему самым лучшим, самым сильным, самым смелым и шикарным мужчиной в моей жизни!

— Неужели Стасиком? — насмешливо вклинился Богдан. Одновременно с этим Липницкий привычно влетел боком на парковку… Машина встала, почудился запах паленой резины и Игорь повернулся ко мне, брякнувшейся на заднее сидение, помирающей от смеха:

— Я про кого-то не знаю?

— Я вас при случае обязательно познакомлю! — хихикнув, пообещала я и выползла их машины.

Мой малыш сверкал на солнце посреди стоянки и казался быстрой акулой среди огромных неповоротливых китов. Быстро оббежав джипы, не обращая внимания на удивленные взгляды местных качающих туда-сюда мордоворотов, я прильнула к любимой машинке:

— Маленький мой, солнышко мое! Обижали тебя нехорошие дяди, да? Укради, гады такие? Дверкой хлопали, на сидение падали и руль некрасиво дергали, да? У-у-у, бедненький ты мой! Ничего, мы тебя сегодня переобуем, утром помоем, покрасим, и будешь ты у меня самый красивый!

— Слушай, это надо было заснять, — не удержавшись о колкости, предложил Липницкий, глядя, как я с умилительной моськой глажу найденную машинку по зеркалам, капоту и крыше. — И показать Дему. Может хоть тогда до него дойдет?

— Игорь, боюсь, чтобы до Исаева хоть что-то дошло, его надо будет этой машиной переехать! — саркастично отозвался Богдан. Я только отмахнулась, устраиваясь на пузе прямо на капоте, улыбаясь, как сумасшедший, увидевший солнышко впервые после долгих лет заточения в психушке.

Покачав головой, Полонский усмехнулся, доставая-таки телефон. Я послушно полностью заползла на капотину, прикрывая виднеющиеся царапины, выставила локти, пристроила подбородок на ладошках, коленки согнула, болтая кедами в воздухе. Улыбаться даже не пришлось, там счастье на лице было написано крупными буквами слева направо, сверху вниз и даже по диагонали!

Кстати, получился классный кадр…

— А-а-а-ань, — неожиданно хитро протянул Игорек.

— А? — оторвалась я от экрана телефона Богдана, на котором придирчиво рассматривала фотку. — Где-то я уже слышала эти заманчивые нотки… Эльфенок, что хочу?

— Может, погоняем? — предложит приятель, широко и плутовски улыбаясь. — Пока гололеда нет?

— Или пока Алёнки? — уточнила и без того догадываясь, каким будет ответ. Подумала-подумала… — А, чёрт с ним! Как, куда и ставки?

— По городу, без объездных, до ЦУМа, — предложил Липницкий. — Если первый я, с тебя как обычно. Если ты… покраска за мой счет!

— Что б ты поддался? — сложила я лапки на груди. — Не проканает товарищ партизан, окопы нынче заняты!

— Варианты?

— Желание, — чуток подумав, предложила я, невинно хлопая глазами. Эльфенок задумался, подозрительно косясь на меня, невозмутимо попыхивающую сигареткой… и дал добро.

— Окей. Богдан, ты с нами?

— А разве я могу это пропустить? — иронично выгнул брови Полонский. Мы с Липницким радостно переглянулись… и побежали по машинам.

Как ни странно, но внезапный пассажир устроился в моем авто.

— А не боишься? — ехидно поинтересовалась, глядя на блондина, и пару раз на педальку активно понажимала. Малыш довольно порычал.

— А должен? — тем же тоном откликнулся Богдан и заметил. — У Игоря механка.

— И что? — пакостливо потерла я ручки. — А у меня двигатель мощнее… Но это маленькая тайна. Не сдашь?

— Смотря, что мне за это будет, — насмешливо ухмыльнулся парень. Ха! Не удивил!

— Пристегнись лучше, шантажист, — фыркнула я, аккуратно выруливая с парковки. Ну, во всяком случае, аккуратно только пока, ровно до тех пор, пока не выйдем на главную дорогу.

А уж там посмотрим, что я успела не забыть из курса Громова по экстремальному вождению.