Чудо для Мадонны

Глава 4

Мгновение они пристально смотрели друг на друга. Лорд первым овладел собой и проговорил совершенно спокойно и убедительно:

— Я же говорил, что мне необходимо увидеть вас!

— Как вы… попали сюда? — спросила девушка и тихонько вскрикнула. — Вы, должно быть, взобрались по стене?

Он улыбнулся, задернул занавески и подошел к кровати.

— Вы могли… погибнуть! — с трудом выдохнула она, — Уверяю вас, мне ничего не грозило. Он стоял рядом, глядя на нее, потом, подумав, что она смутится, если он сядет на кровать, пододвинул себе стул.

— В-вы не должны… находиться здесь, — произнесла она дрожащим голосом.

— Я знаю, но мы одни, никто не знает, что я здесь, так что давайте поговорим откровенно.

Он чувствовал, что Флоренчия едва ли слышит его, только пристально смотрит на него, и ее глаза кажутся огромными и бездонными. Наконец она тихо сказала:

— Это… смело с вашей стороны… но вам лучше уйти.

— Думаю, — возразил лорд Миер, — мой уход разочаровал бы вас. Сейчас мы можем поговорить без помех. Я так много хочу услышать от вас, что не стоит попусту тратить время на то, что не имеет никакого значения.

Неожиданно для лорда девушка слегка улыбнулась.

— Трудно сообразить, что именно нужно сказать… при таких обстоятельствах.

— Не думаю. Вы ведь не хуже меня понимаете, что между нами произошло нечто странное. Во всяком случае, я сознаю так ясно, как не сознавал ничего другого за всю мою прошлую жизнь, что должен помочь вам.

Флоренчия слегка вздрогнула, и лорд понял, что его слова напомнили ей о князе Винченте.

Он смотрел на нее и думал, что никогда еще не видел женщины, которая была бы так очаровательна в постели и в то же время так чиста и невинна.

Золотистые волосы ниспадали по ее плечам почти до талии. Ночная сорочка, отделанная кружевом, застегивалась у самого горла. В ней было что-то детское, но лорд подумал, что Мария, когда перед ней предстал архангел Гавриил, наверное, выглядела так же.

Ни в одной женщине прежде лорд Миер не встречал подобной чистоты души и тела, чистоты божественно совершенной.

Он очень мягко повторил:

— Доверьтесь мне.

— Как я могу? Даже если я расскажу вам, что происходит, вы ничего не сможете изменить.

— Почему вы столь уверены в этом?

Флоренчия посмотрела на него, и ее взгляд проник глубоко-глубоко в его сердце.

Лорд Миер и сам поступал так, когда пытался понять другого человека, усилием воли проникнуть в глубину чужой души. Он молчал, не отводя глаз, как бы удерживая ее взгляд, пока она не произнесла, немного робко, будто размышляя сама с собой:

— К-как получается, что вы совсем… другой, чем все?

— Но ведь мы с вами родственные души, поэтому я прошу вас довериться мне. Мы оба некоторым образом отличаемся от других, и это необъяснимое отличие, возможно, даст нам силу совершить чудо.

Ее глаза озарились внезапным светом, как будто он сказал то, о чем она непрерывно молилась. Обеими руками Флоренчия стиснула край покрывала, отороченного кружевами. Пальцы у нее были тонкие, длинные и такие красивые, что любой живописец дорого бы дал за возможность запечатлеть их на холсте.

Лорд ждал ответа. Через минуту девушка очень тихо сказала:

— Я… я не знаю, с чего начать. Внезапно за дверью раздался мужской голос. Человек говорил по-итальянски. Лорд Миер вскочил на ноги, а Флоренчия воскликнула, задыхаясь от волнения:

— Это… мой брат! Он… не должен… обнаружить вас здесь!

Не отвечая, лорд Миер быстро пересек комнату и, зная, что в его распоряжении не более одной-двух секунд, спрятался за занавесками окна, соседнего с тем, через которое он попал в спальню.

Едва он успел задернуть занавески, дверь открылась и он услышал восклицание Флоренчии:

— Антонио! Что случилось? Отчего ты так поздно?!

— Вот уж не ожидал увидеть тебя здесь, — ответил ей брат. — Ты так добра, что не ложилась, ожидала меня?

— Где ты был? Папа думал, ты приедешь раньше!

— Да, я знаю, — отвечал князь Антонио. Лорду Миеру было слышно, как с этими словами Антонио поставил на пол что-то тяжелое. Секунду спустя он услышал, как кто-то другой, очевидно, слуга, вносит багаж.

— Это все, Джордже, — сказал князь.

— Прислать к вам камердинера, ваше высочество?

— Нет, я сам справлюсь.

Слуга пожелал ему спокойной ночи и вышел из комнаты. Лорд услышал, как князь опустился на тот же стул возле кровати, на котором только что сидел он сам.

— Ты беспокоилась? — спросил князь.

— Оно у тебя с собой? — тихо спросила Флоренчия.

— Да, я вернул колье. Одна из причин, почему я так задержался, в том, что я заезжал на Понте-Веккью к Джованни. Надо было укрепить один из камней в оправе.

— Ни один из них не пропал?

— Нет, все на месте, и Джованни утверждает, что с тех пор, как он видел колье в последний раз, его цена возросла вдвое!

Брат с сестрой замолчали, и лорд Миер представил, какой несчастный вид сейчас у Флоренчии.

— Бесполезно, дорогая, — резко сказал князь. — Мы не можем помешать им завладеть этим колье. Но вряд ли оно принесет им счастье.

— Н-но… они ведь… хотят получить… и меня тоже! Флоренчия выговорила это с трудом, будто пыталась, но была не в силах помешать этим словам сорваться с ее губ.

— Знаю, знаю! — раздраженно произнес Антонио. — Но мы уже все передумали. Похоже, нет другого способа спасти папу.

Снова воцарилось молчание. Потом Флоренция, видимо, вспомнив о присутствии лорда Миера, спросила:

— Ты, кажется, собирался… лечь спать? Брат улыбнулся.

— Ты так уютно устроилась здесь, что мне не хочется тебя тревожить. Мы можем поменяться комнатами завтра утром.

— Я пришла сюда, что боялась не увидеть тебя. Ты ведь мог уйти из дома рано утром, прежде чем я проснусь. Князь засмеялся.

— А мог бы прийти так поздно, что ты уже уснула бы. Бьянка просила меня остаться с ней, но я знал, что вы будете ждать меня к завтраку, и поэтому отказался.

— Ты виделся с Бьянкой?

— Она скучала по мне не меньше, чем ты»— отвечал князь, — и у нее были кое-какие новости для меня.

— Новости?

— Отчет о новых неблаговидных поступках, которые этот дьявол Винченте совершил в городе. Я составляю их перечень!

— Зачем?

— Сейчас нам от этого никакой выгоды нет, но кто знает? Когда-нибудь может и пригодиться. Никогда нельзя быть уверенным заранее!

— Н-не могли бы мы… — запинаясь, произнесла Флоренчия, — использовать это против него, чтобы мне не нужно было… выходить за него замуж?

Брат покачал головой.

— Сомневаюсь. Все знают, что он собой представляет, и порицают его поведение, но пока он не совершал преступления с точки зрения закона.

В его голосе звучала полная безнадежность. Потом князь Антонио взволнованно добавил:

— О Боже, Флоренчия, ты же знаешь, я спас бы тебя, если бы мог! Но если не убить его, что еще могу я, черт побери, сделать?!

— Я знаю, Антонио, дорогой, но если ты убьешь его, тебя повесят, и это будет позором для семьи… Папа не переживет этого.

— Он все равно не переживет, если потеряет тебя. Флоренция не ответила, а Антонио через минуту сказал уже спокойнее:

— Ты устала. Ложись, дорогая моя, и молись до последнего момента, чтобы свершилось чудо, которое спасет всех нас. Нам больше некого просить, кроме Всевышнего.

— Я молилась и молюсь все время, — сказала Флоренчия с дрожью и отчаянием в голосе. — Только сомневаюсь, что Бог меня слышит.

Брат нагнулся и поцеловал ее:

— По крайней мере у нас есть колье, которое хоть немного облегчит папину участь.

— Ты поступил очень смело, вернув его, — ответила Флоренчия. — Спокойной ночи, Антонио.

— Спокойной ночи, моя дорогая сестричка, — ответил князь, — и да хранит тебя Бог.

Он пересек комнату, и лорду Миеру показалось, что он взял с пола один из чемоданов, которые принес слуга.

Потом князь вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Из коридора послышался звук удаляющихся шагов.

Лорд Миер не двигался, боясь навредить и себе, и Флоренчии, проявив излишнюю поспешность.

Через некоторое время он услышал тихий испуганный голос Флоренчии;

— Вы… вы еще… здесь?

Он вышел из своего укрытия и увидел ее напряженный взгляд, устремленный на него; ее лицо было очень бледно. Лорд почувствовал, что она напугана и взволнована еще сильнее, чем при появлении брата.

Он подошел и сел на край кровати, чтобы никто не подслушал их разговор. В безмолвии ночи даже тихие голоса могли быть легко услышаны.

Мгновение они лишь смотрели друг на друга. Потом лорд Миер сказал:

— Теперь вам незачем притворяться передо мной. Расскажите, почему ваш брат был вынужден украсть колье у моей сестры и отдать его семье Гориция?

Флоренчия зажала рот рукой, словно пытаясь сдержать крик, готовый вырваться из ее груди. Потом шепотом сказала:

— Я понятия не имела, что это ваша сестра владела колье! Я только знала, что оно было продано какому-то высокопоставленному английскому аристократу.

— Благодаря совершенно удивительному совпадению он оказался женат на моей сестре. Но как мог ваш отец продать такую необыкновенную фамильную драгоценность?

Флоренчия отвела взгляд и горестно стиснула руки.

— Я действительно могу вам доверять? Он протянул руки и тихонько взял ее ладонь. Она вся дрожала, а ее пальцы трепетали в его руках, как маленькая птичка, попавшая в силок.

— Клянусь вам перед Богом, что вы не только можете мне доверять, — заговорил лорд Миер, — но что я найду способ избавить вас от брака с Винченте!

Она слушала его, не шелохнувшись, только ее лицо сияло нездешним светом.

— Вы… сможете?

— Я попытаюсь, и у меня предчувствие, что добьюсь успеха.

— Если вы это сделаете… значит, мои молитвы будут услышаны.

— Но сначала вы должны помочь мне. Мне надо знать правду — всю правду! — мягко сказал лорд.

Он не выпускал ее руку, чувствуя, что его прикосновение к ее пальцам успокаивает девушку. Наконец она нашла в себе силы нерешительно начать свой рассказ:

— Я… я полагаю, вам известно, что между нами и кланом Гориция веками длилась вендетта?

— Да, я слышал об этом.

— Мы с Антонио обычно смеялись над этим. Это казалось таким старомодным!

Она едва сдержала слезу, прежде чем добавить:

— Но напрасно мы… смеялись… Возможно, именно наши насмешки по адресу Винченте возбудили у него желание… отомстить.

— Что же он сделал?

— Он шантажирует папу!

— Каким образом?

Последовало недолгое молчание. Флоренчия, видимо, искала слова, которые были бы понятны иностранцу:

— Вы знаете, что с момента вступления на престол короля Умберто появилось много людей, настроенных против правительства и самого короля?

— Я слышал об этом, — подтвердил лорд Миер.

— Ходят слухи, что не раз составлялись заговоры против него, в которых неизменно участвовал некий Орсини. Лорд Миер кивнул.

— Он могуществен, но принужден скрываться, так как те, кто поддерживает короля, полны решимости привлечь его к суду за разные преступления.

Лорд Миер напряженно слушал, припоминая то, что говорил граф Росберри по этому поводу.

— Теперь я знаю, — продолжала Флоренчия, — что Гориция действовали заодно с Орсини, но у нас нет доказательств. Они вели себя чрезвычайно умно и сумели скомпрометировать отца.

Лорд Миер придвинулся чуть ближе к ней, по-прежнему не отпуская руку девушки.

— Продолжайте, — мягко произнес он.

— Папа получил письмо от человека, с которым был давно знаком. В письме говорилось, что у того крупные неприятности. Он просил папу встретиться с ним поблизости от палаццо — в тайном месте, где их никто не увидит. Папе это показалось странным, но он никогда никому не отказывал в помощи, а тем более не мог отказать старому другу.

— Он пошел к месту встречи один? — уточнил лорд Миер.

— Да, это было особо оговорено в письме. Он прошел через сад на поляну в лесу — это очень уединенное место, — где этот человек ждал его.

— Ваш отец узнал его?

— Нет, это был не тот, кого он ожидал увидеть, но незнакомец сказал, что друг отца болен и не мог прийти сам, поэтому попросил передать папе письмо от него.

— Вашему отцу не показалось это странным?

— Нет, он сказал, что человек, с которым он встретился в лесу, выглядел честным и порядочным к его манера говорить была исполнена достоинства. Папа пообещал, что постарается всячески помочь старому другу, попавшему в беду. Ом пожал руку тому человеку и вернулся в палаццо с письмом.

— Это все?

— Нет… нет… за этим стоит нечто гораздо большее.

— Что же?

— Человек, с которым папа встретился в лесу, был Орсини!

— И что же?

— Вы, как и папа, конечно, не догадываетесь, что, пока они разговаривали, Винченте или кто-то из его сообщников фотографировал» папу рядом с человеком, которого разыскивают все те, на кого возложена обязанность охранять особу короля!

Лорд Миер выпрямился, не спуская глаз с Флоренчии. Он начинал понимать то, что прежде казалось столь загадочным.

Ему, конечно; было известно это изумительное изобретение — фотография. В Англии Пол Мартин уже снискал известность своими поистине фантастическими снимками.

Лорд Миер тоже приобрел аппарат Фолкона, но лишь теперь он впервые задумался над тем, каким страшным оружием может быть фотография в руках шантажистов.

— Когда через несколько дней Винченте встретился с папой и показал ему снимки, папа просто не мог поверить в то, что произошло! — продолжала Флоренчия тихим, надломленным голосом. — На одной фотографии папа пожимал руку Орсини, на другой — Орсини вручал ему письмо. Это выглядело так, будто он передает папе деньги. На других снимках было видно, что они ведут серьезный разговор.

Лорд хорошо понимал, что, если эти фотографии показать королю или тем, кто отвечает за его безопасность, князю будет трудно оправдаться.

— Ваш отец не знал, кто был тот человек, с которым он встречался в лесу?

— Нет, пока ему не сказал Винченте.

— Что произошло потом?

— Винченте потребовал от папы огромную сумму за молчание и обещание не показывать эти фотографии королю!

— Так вот почему ваш отец был вынужден продать Мадонну Ансидеи! — едва слышно произнес лорд Миер.

— Вы догадались, что это копия?!

— Да.

— Но ее копировал один из величайших современных художников, человек, которому… можно доверять.

Папа помог ему, когда тот был еще беден и с трудом пробивал себе дорогу.

— Согласен, копия великолепна, — подтвердил лорд Миер, — однако ей чего-то недостает.

— Чего же? — с любопытством спросила Флоренчия.

— Не могу в точности объяснить, но я особенно люблю Рафаэля, и на меня флюиды его работ действуют подобно тем, которые исходят от вас. Их я и не ощутил, рассматривая копию.

Он говорил совершенно спокойно, но Флоренчия потупила глаза, и краска залила ее бледное личико. Она была так очаровательна, что лорд с трудом сдерживал желание поцеловать ее. Однако он знал, что этого делать нельзя, и лишь сжал ее руки в своих со словами:

— Продолжайте. Я уверен, что Винченте не ограничился одним разом, он продолжает вымогать деньги снова и снова.

— Винченте требовал все больше и больше… Мы почти уверены, что часть этих средств… идет в пользу того движения, которое возглавляет Орсини… — Она остановилась и нерешительно добавила:

— ..Остальные он тратит на свои развлечения… которые, насколько я могу судить… очень дороги.

В ее глазах стояли слезы, но она заставила себя продолжать:

— Папа не осмелился продать еще какую-нибудь картину, кроме двух, поменьше размером и не таких знаменитых… Он боялся, что кто-нибудь узнает об этом. Если люди начнут задавать вопросы, вся история скоро выйдет наружу.

— Я понимаю, — с глубоким сочувствием произнес лорд Миер.

— Наконец пришел день, когда Винченте потребовал это колье. Он не знал, что мы уже продали его.

Слезы покатились по ее щекам, когда она проговорила:

— Продажа колье… состарила папу на десять лет. Оно принадлежало нашей семье с тех пор, как было изготовлено более полутора веков назад.

— Этих денег хватило, чтобы успокоить Винченте?

— Только на короткое время. Когда папа сказал, что у него ничего не осталось, тот засмеялся и ответил:

— Флоренчии исполнилось восемнадцать. Что может быть для нее лучше, чем выйти за меня замуж?

По выражению лица Флоренчии лорд Миер понял, каким ударом было для нее подобное предложение.

— Я не могла поверить, когда папа сказал мне об этом, — прошептала она. — Я ведь знаю, я вовсе не нужна Винченте как женщина. Это кульминация его мести роду Соджино.

Лорд Миер молчал, не зная, что сказать, дивясь извращенности мышления князя Винченте.

— В довершение ко всему, — снова заговорила Флоренчия, — Винченте потребовал, чтобы колье было частью приданого.

— А ваш отец не мог признаться, что уже продал его?

— Конечно, нет. Об этом никто не знал, кроме ювелира Джованни, нашего друга, который никогда нас не выдаст.

— Так вот почему ваш брат вынужден был вернуть колье столь оригинальным образом!

— Прошу вас, поймите: Антонио при обычных обстоятельствах никогда… не унизился бы… до такого бесчестья! Речь шла о спасении папы.

Она жалобно посмотрела на лорда Миера, страшась услышать из его уст осуждение поступку брата.

— Теперь я понимаю, — задумчиво ответил лорд Миер. — Но я должен поразмыслить, что могу сделать для спасения вас и, конечно, вашего отца.

— Вы думаете, что сможете? Действительно сможете? — спросила она.

В ее голосе звучала безудержная, мгновенно вспыхнувшая радость. Затем она добавила совсем другим тоном:

— Но… я прошу… слишком многого! Как может кто-либо спасти нас от них? В их руках фотографии — неопровержимое свидетельство, которое так легко неверно истолковать.

— Я подумаю обо всем этом, — постарался успокоить девушку лорд Миер. — Теперь скажите мне, Флоренчия, когда ваш отец в последний раз видел эти фотографии? — — Когда Винченте показал ему оттиски, и папа едва мог поверить, что это не сон!

— И, конечно, негативы хранятся в надежном месте?

— В очень надежном. Винченте уверил меня в этом не далее, как на прошлой неделе.

— Что в точности он сказал? — напряженно спросил лорд Миер.

Флоренчия смущенно отвернулась и очень тихо ответила:

— Я просила Винченте не принуждать меня к браку с ним, я говорила ему, что ненавижу его за то, что он сделал с моим отцом, и что мы не можем быть счастливы вместе.

Она слегка всхлипнула, воспоминание о недавнем унижении, видимо, было так живо в ее памяти, словно все это случилось вчера. Лорд Миер увидел, что по ее щекам покатились слезы.

— Вы получите колье, — сказала я. — Вы можете получить все, что есть в палаццо моего отца, если эти сокровища нужны вам, но не заставляйте меня выходить замуж за вас…

Ее голос прервался на последних словах. В комнате сгустилась тишина. Зная, что лорд Миер ждет продолжения, Флоренчия через несколько минут усилием воли заставила себя заговорить снова:

— На мгновение мне показалось, что он серьезно слушает меня, даже представилось, что он склонен согласиться. Потом он засмеялся! Боже, что это был за издевательский смех!

Лорд Миер сжал ее руки, желая успокоить:

— А дальше?

— Он сказал: «Вы всегда будете делать все, что я захочу, так как в сейфе моей спальни хранится бесспорное доказательство измены вашего отца родине и королю!»

С этими словами девушка высвободила руки и закрыла ими лицо. Не в силах совладать с собой, лорд Миер обнял ее и прижал к себе. Флоренчия горько заплакала у него на плече.

— Не плачьте, — успокаивал ее лорд. — Теперь я знаю, с чем предстоит сражаться, и я уверен, что сумею спасти вас.

На мгновение она затихла. Потом подняла лицо и взглянула ему в глаза.

Слезы еще не высохли на ее щеках и длинных темных ресницах.

— Вы… не хотите ли вы сказать, что собираетесь пробраться в палаццо Гориция? Нет… нет! Даже не думайте об этом!

— Почему?

— Это опасно, крайне опасно! У них гораздо больше слуг, чем у нас. Если Винченте обнаружит вас, он в-вас убьет…

— Я не боюсь.

— Но я… боюсь! Как могу я позволить вам… умереть ради нас?

— Ради вас, Флоренчия, — очень нежно ответил лорд Миер.

Он смотрел на нее, не отрывая глаз, и очень медленно и осторожно, как если бы это было предопределено с самого начала времен, его губы нашли ее губы.

Он почувствовал, как затрепетало тело девушки, а потом ощутил нежность ее губ, все еще дрожащих после недавно пролитых слез. Бурный восторг, подобного которому он не испытывал за всю свою жизнь, захлестнул его.

Это было не просто соприкосновение их губ. Потоки флюидов устремились навстречу друг другу и слились в единую волну. Его сердце коснулось ее сердца, его душа соединилась с ее душой.

Этот долгий поцелуй был священным и, казалось, вместил в себя целую жизнь.

В какой-то момент лорд Миер почувствовал податливость этого юного тела и крепче сжал девушку в своих объятиях. Его губы стали более требовательными, более настойчивыми.

Пламя охватило их обоих, и оно было так прекрасно, что лорд Миер понял: он наконец встретил то, что искал всю жизнь и уже отчаялся найти.

Ни одна его любовная связь, когда он был увлечен, порабощен или восхищен женщиной, с которой занимался любовью, не давала ему того упоения и блаженства, которое он пережил, целуя Флоренчию.

Он знал, что это ее первый поцелуй, и знал, потому что с легкостью читал ее мысли, что она испытывает сейчас. Ее чувства были так же чисты и прекрасны, как ее молитвы, как та красота, в окружении которой она жила и которая стала неотъемлемой частью ее самой.

Только когда они оторвались друг от друга и она спрятала лицо на его груди, лорд нежно сказал:

— Теперь ты знаешь, дорогая, почему я спасу тебя и почему ничто и никто не сможет встать у меня на пути и помешать мне жениться на тебе.

Она не ответила. Он знал, что она плачет, но это были слезы счастья и надежды.

Лорд Миер в полной мере сознавал, что, если их застанут вместе, это погубит репутацию Флоренчии. Он поцеловал ее еще раз, снова испытав такое ощущение, будто оба они вознеслись в небесные сферы и окунулись в лунный свет, и сказал:

— Я должен покинуть тебя, дорогая. Ложись спать, верь в меня и молись за меня.

— Я буду молиться за тебя непрестанно, — ответила Флоренчия. — И еще я благодарю Бога за то, что Он послал мне тебя.

— Не говори об этом никому, даже отцу или брату. Понимаешь?

— Я понимаю.

— Это будет тайной, нашей тайной! Она взглянула ему в глаза, и он тоже долго не отрывал от нее взгляда.

— Ты жила в моем сердце с тех пор, как я помню себя, — сказал лорд, — но я и помыслить не мог о том, что найду тебя не на картине, а в жизни.

— Но я здесь… я… живая.

— Я знаю и клянусь тебе, мое самое драгоценное сокровище, что скорее умру, чем позволю тебе выйти замуж за кого-нибудь, кроме меня, а тем более за этого дьявола, который терзает твоего отца!

Флоренчия слегка вскрикнула.

— А вдруг он… тебя ранит… или убьет?

— Я буду беречь себя ради тебя. Он еще раз нежно поцеловал ее, отчего им показалось, будто они парят в воздухе, оторвавшись от земли. Затем лорд Миер со вздохом поднялся.

— Спокойной ночи, моя драгоценная, моя прекрасная будущая жена!

Его проникновенный голос, любовь, которая светилась в его глазах, заставили девушку снова потянуться к нему губами, но лорд лишь взял ее руки, поцеловал одну за другой, потом повернул их, поцеловал ладони, страстно и настойчиво, и, сделав усилие над собой, направился к окну.

Прежде чем отодвинуть занавески, он обернулся еще раз. Флоренция смотрела ему вслед широко раскрытыми, полными тревоги глазами, стиснув руки, как если бы она уже молилась за него.

Он улыбнулся ей, занавески сомкнулись за его спиной, он перелез через перила балкона и стал медленно и осторожно спускаться на землю.

Хикс ждал там, где лорд Миер оставил его. Они поехали через лес, поначалу медленно, чтобы кто-нибудь не услышал удаляющегося топота копыт.

Выбравшись на открытое пространство, где луна ярко освещала дорогу, они пустили коней в галоп.

Только когда лошади были поставлены обратно в конюшню и Хикс помогал лорду Миеру раздеваться, они заговорили.

— Завтра вам надо будет посетить палаццо князя да Гориция, — сказал лорд. — Надеюсь, Хикс, вы будете действовать так же умно, как сегодня. Самое важное — выяснить, в какой комнате спит князь Винченте и как проще всего пробраться туда.

— Вам не следует слишком уж искушать судьбу, милорд, — заметил Хикс.

— Я вынужден это делать, но мне не обойтись без вашей верной службы, Хикс. Ваша задача — выведать как можно больше.

Самому лорду не представлялось возможным нанести визит семье ди Гориция, если только не… На мгновение он задумался. Действительно, сэр Юлиус на этот раз не мог помочь ему, поскольку неоднократно резко высказывался о клане Гориция. Но совсем другое дело, если приглашение лорду устроит графиня.

Хикс уже ушел, а лорд Миер лежал в постели, но не спал. Его мозг работал быстро и эффективно, как бывало всегда, когда он выполнял наиболее сложные миссии на континенте.

Лорд давно научился в полной мере ценить контакты с кем бы то ни было.

Когда-то в прошлом он услышал изречение, которое никогда не забывал, хотя не помнил, кому оно принадлежало: «Даже от самого маленького камушка, брошенного в воду, может пойти большая рябь».

Теперь, хотя графиня ничего не значила лично для него после его встречи с Флоренчией, она могла оказаться ему полезной.

Когда он наконец закрыл глаза, собираясь уснуть, в его уме уже сложился план, в котором все было рассчитано до мелочей.

Его соратники по прошлым кампаниям были бы удивлены, но он постарался на этот раз свести риск к минимуму. Не ради себя самого — ради Флоренчии.

Утром, спустившись к завтраку, накрытому на веранде рядом со столовой, лорд не увидел хозяина дома.

Даже в тех случаях, когда лорд Миер спал всего по три-четыре часа в сутки, он чувствовал себя свежим, бодрым и отдохнувшим.

За минувшие годы он приучил себя обходиться таким количеством сна, какое было возможно в данных обстоятельствах, и мог успешно работать даже по ночам. Но он знал, что не все обладали подобными качествами.

Поэтому не удивился, когда к нему подошел слуга и сказал:

— Сожалею, милорд, но сэр Юлиус провел ночь без сна и потому решил остаться в постели до ленча.

— Скажите сэру Юлиусу, — ответил Миер, — что я нахожу его решение разумным. Я должен съездить в город с визитом. Надеюсь, сэр Юлиус не будет возражать, если я воспользуюсь его каретой.

По дороге к дому графини Мацара лорд Миер остановился, чтобы купить большую корзину орхидей. Эти цветы казались ему подходящим подарком для нее.

В цветочном магазине его внимание привлекли необыкновенной красоты лилии. Они напомнили ему о Флоренчии. Ему очень хотелось послать их ей, но он знал, что этого делать не следует.

Лорд подумал, что еще настанет день, когда он окружит ее этими белыми цветами, которые так гармонировали с чистотой его любимой.

Корзину с орхидеями вынесли из магазина и поставили в карету, и лорд двинулся дальше, стараясь не думать о Флоренчии и сосредоточиться на графине.

Как он и ожидал, графиня была очень рада его приезду и, не заставляя себя ждать, стремительно вошла в зал, куда его провели слуги.

Она была очень соблазнительно одета, хотя этот наряд не соответствовал традиционному утреннему туалету.

— Я с таким нетерпением ждала новой встречи с вами, милорд, — сказала графиня, протягивая ему руку для поцелуя.

— Я бы посетил вас еще вчера, но сэр Юлиус увез меня осматривать палаццо Соджино. Графиня улыбнулась:

— Я не сомневалась, что он сделает это. Уверена, вам понравились картины.

— О да, они великолепны!

— После сокровищ Соджино мне, пожалуй, будет неловко демонстрировать вам свою маленькую коллекцию. — произнесла графиня с некоторой долей притворной скромности.

— Что вы, я с нетерпением жду, когда смогу ее увидеть, — галантно отвечал лорд. Помолчав, он добавил:

— Любопытно было бы взглянуть и на собрание семьи Гориция.

— Их картины ничто по сравнению с теми, что принадлежат Соджино! — откликнулась графиня.

— — Я слышал об этом, но граф Росберри — он, возможно, вы знаете, занимает пост секретаря министерства иностранных дел, — неоднократно говорил мне, что Гориция владеют двумя выдающимися картинами, и мне хотелось бы непременно увидеть их, пока я во Флоренции.

Лорд говорил наугад, но графиня ответила:

— Вы, очевидно, имеете в виду работы Леонардо да Винчи и Энгра. Да, думаю, это действительно выдающиеся произведения!

— Я был бы счастлив посмотреть их вместе с вами, — сказал лорд Миер.

Его манера говорить льстила графине, и она легко попалась в расставленную ловушку.

— Мы можем поехать вместе после ленча.

— Не могу представить себе ничего более восхитительного, — ответил лорд Миер.

Чтобы помешать графине немедленно повести его в ее собственную галерею, пришлось сослаться на неотложное дело в британском посольстве. Эта экскурсия непременно должна была завершиться в личных покоях хозяйки дома, а это противоречило и желаниям, и планам лорда.

Он пообещал вернуться как можно скорее и предоставил ей возможность заниматься приготовлениями ко второй половине дня. В частности, послать слугу к князю Гориция с сообщением, что она и лорд Миер прибудут в его палаццо примерно в половине второго. Предпочитая не лгать графине без надобности, лорд действительно сразу же поехал в британское посольство, чтобы засвидетельствовать свое почтение послу, что, впрочем, не заняло у него особенно много времени.

На обратном пути он остановил карету на Понте-Веккью, где располагались ювелирные мастерские, самая знаменитая из которых принадлежала Джованни. Лорд знал этого старого ювелира еще по прошлому посещению Флоренции. Сейчас, появившись в его маленькой частной конторе, он пожал руку владельцу и сел на предложенный стул.

— Могу ли я чем-нибудь служить, милорд? — спросил Джованни.

Лорд Миер сказал, что ищет подходящий подарок для своей сестры, и осмотрел несколько изысканных экземпляров кораллов, отделанных алмазами.

После некоторых размышлений он остановил свой выбор на серьгах и кольце, которые прелестно гармонировали друг с другом, Он заказал к ним еще колье, надеясь, что это будет подарок для Флоренчии, когда он получит право осыпать ее подарками.

Лишь когда Джованни приступил к оформлению счета, а один из его помощников упаковывал серьги и кольцо, лорд Миер как бы невзначай заметил:

— Я слышал, вы занимаетесь небольшой починкой знаменитого колье, принадлежащего Соджино. Мне не раз говорили, что это самое бесподобное ювелирное изделие во всей Европе.

— Вы правы, милорд, — ответил Джованни. — Сказать по правде, мне доставляет радость просто смотреть на него, не говоря уж о работе с ним!

Джованни слегка вздохнул. Потом заговорил снова:

— Я полагаю, это князь Антонио поведал вам, что привез его мне вчера поздно вечером. Он и не подозревал, как рад я был увидеть это колье!

— Почему, собственно?

— Потому, милорд, что во Флоренции ходили слухи, будто колье покинуло наш город. А вы знаете, как ревностно Флоренция оберегает свои сокровища. Коллекционеры уже наводили справки, основываясь на злобных толках, что князь Соджино якобы распродает картины. Конечно, я-то не верил, но вы же знаете, какие порой ходят слухи и как их раздувают.

— Разумеется, — ответил лорд Миер. — Иногда люди готовы распускать слухи без всякого повода.

— Так вот, я готов заявить любому, кто меня об этом спросит, что колье здесь, такое же прекрасное, каким было всегда!

— Уверен, вы всем будете говорить правду, — сказал лорд Миер. — Я питаю глубокое уважение к князю ди Соджино, и мне бы не понравилось, если бы я узнал, что на него клевещут.

— Вы правы, милорд, — отвечал Джованни. — Он благородный человек, но, как у всех аристократов, у него есть враги.

Невозможно было усомниться в том, кого имеет в виду старый ювелир, но лорд Миер сделал вид, что удивлен:

— Неужто старомодные, нелепые вендетты прошлого века длятся по сей день?

— Боюсь, что да, — ответил Джованни. — Ходит слух, хотя я не могу в него поверить, что княжна Флоренчия ди Соджино выйдет замуж за князя Винченте ди Гориция.

— Право, не верится! Из всего, что я слышал, у меня сложилось впечатление, что этот молодой человек мало подходит княжне.

— Он негодяй, милорд! Настоящий негодяй! Если бы вы знали, что он творит почти каждую ночь в злачных местах города, вы пришли бы в ужас.

Старик говорил с таким отвращением, что лорд Миер не усомнился, что слухи о бесчинствах, творимых князем Винченте, не были преувеличением.

— Разве нельзя как-то помешать ему? — спросил лорд, — Ведь совершенно ясно, что его жертвы и их родители должны ненавидеть его!

— Они бы убили его, милорд, если бы у них была возможность. — Понизив голос, Джованни добавил:

— Насколько я знаю, один человек, оскорбленный поведением князя по отношению к его дочери, пробовал напасть на него. Но телохранитель князя — ночью при нем всегда находится телохранитель — убил этого человека!

— Жаль! — лаконично заметил лорд Миер. Он поднялся с кресла. Все, что он хотел, он узнал. Пакет для него был готов, и он попрощался с Джованни.

Выйдя от ювелира, лорд сел в карету и отправился на виллу. После ленча его ждала встреча с графиней. Лорд заранее знал, что в ее темных глазах он прочтет призыв еще более настойчивый, чем в тот вечер, когда он только познакомился с ней.