Чудовищный секрет Авроры 3, или Дочь ректора все объяснит

Глава 16. О сиянии вдалеке

Аврора

Любимой?.. Любимой?!

Тролль дери! Ну невозможный ведь человек? Вот кто помирает на полслова?

Какое еще «утром»?!

Я так разозлилась на Салливана, что еще сильнее разревелась. Впервые со мной приключился потоп такого масштаба. Словно все невыплаканные за годы слезы решили вылиться в один присест.

Я уже и не пыталась размазывать блестящую влагу по щекам. Равнодушно позволяла катиться каплям по шее, заливаться за воротник платья. Падать на троллью физиономию и стекать по ней, оставляя сверкающие дорожки на заросших щеках.

Нет. Не позволю, не отпущу! Я тоже поймала. А так легко от меня еще никто не убегал.

Тело просило деятельности, ноги рвались куда-то бежать, искать спасение… Но едва Рандор опустился на землю и уронил тяжелую голову на мои колени, я поняла: больше я его не оставлю. Не брошу одного в темноте, чтобы отправиться на поиски несуществующего лекарства. Потому что это будет не спасение, а трусливый побег от реальности, которая меня категорически не устраивала.

Утром, когда отступит мрак, мы попробуем добраться до дома чародея. Пойдем на это сияние вдвоем. Потихоньку. Пусть медленно, но вместе.

Сколько шансов, что там найдется хотя бы карта? Не говоря уже о телепортирующем заряженном артефакте или, Судьба-богиня, чемоданчике с антидотами?

Мерцавший на солнце огонек далекого дома давно погас, растворив в ночи единственный наш ориентир. И до утра он не разгорится вновь. Так что все, что нам остается, – это копить силы к рассвету.

Я знала, что старательно занимаюсь самообманом. Делала это с упоением, с азартом. Утро… Утро принесет только боль.

Но пока ведь ночь. Грудь Салливана еще не лишилась возможности дышать, и потому вздымается ровно, умиротворенно. Его лоб горяч, а не холоден. И сердце бьется.

***

Рассветные лучи потревожили веки, и я приоткрыла глаза.

Мир вокруг окутался розовой дымкой. Из земли поднимался пар, как если бы она, разгоряченная, решила подышать на морозе. Утренней прохладой кололо плечи, и я пожалела, что мы с Салливаном сбросили плащи много километров назад.

Мы лежали в обнимку под тем же деревом, даря друг другу свое тепло. Голова Рандора все так же покоилась на моих согнутых ногах, ласково обнятая моими ладонями. Рука крепко сжимала мою, предостерегая от побега.

Его лоб уже не был горяч, и мои слезы на заросших щеках давно просохли. Я всхлипнула, затряслась. Горло свело спазмом.

– Какого… тролля… – он недовольно поерзал на моих дрожащих коленях, утрамбовываясь поудобнее. – Еще слишком рано, птичка. Мне сегодня ко второму…

– Вообще-то сегодня вам к первому, – возмущенно засопела на живехонького тролля, так меня перепугавшего.

А ведь действительно мы с ним второй день прогуливали занятия. По очень уважительной причине.

Я еще раз потрогала магистерский лоб. Нет, он вовсе не холодный. Он нормальный. Какой бывает у обычных, здоровых троллей.

– У вас лицо блестит, княжна, – задумчиво отметил Салливан, разглядывая меня во все глаза. Опять пялился, как на шурхово божество, отчаянно меня смущая.

– У вас тоже, – вытолкнула из дрожащих губ.

Зуб на зуб не попадал от волнения. Или то уже истерика была – я в них, право слово, не очень разбираюсь.

Рандор поймал мои пальцы и рассмотрел подушечки в утренних лучах. Перевел ошеломленный взгляд на меня. Словно спрашивая, чем этаким я плакать изволила. А мне откуда знать? Я вообще не специалист по слезам! Со мной такой потоп, может, впервые стрясся.

– Вы живы, – сообщила магистру, размазывая по лицу новую порцию. Обычных, не сияющих.

– Я заметил. И очень этим фактом удивлен, – он нахмурился, но все-таки позволил своим губам дрогнуть в улыбке. – Похоже, вы не готовы были отпустить меня без ответов на ваши важные вопросы.

Любимой. Он сказал «любимой»! Конечно, не готова. А он что, ожидал, что легко отделается? Скажет и в кусты спрячется? Ничему его горький опыт моих шмырлов и крысоловов не научил!

– Потом ответите, – смилостивилась над едва живым троллем и аккуратно приподняла его голову со своих колен, возвращая магистра в вертикальное положение. – Очень пить хочется. Я, кажется, всю жидкость выплакала, что была в организме. Надеюсь, в том доме есть вода. И нет ядовитых цветов.

– Пойдем, Аврора. Только… небыстро, – он пошатнулся, ухватил меня за руку и потянул вперед. Но уже через минуту сам оперся на мое плечо, поглядел на мерцающую впереди точку и вздохнул. – Ты ведешь меня к свету, Аврора. Снова.

– Я не веду. Вы идете сами, – заверила тролля. Но ладонь с его спины все равно не убрала.

Мне так спокойнее. Когда он в моих руках.

***

Мерцающая точка впереди, казалось, не приближалась, хотя мы шли не меньше двух часов. А потом как-то внезапно, когда я уже и не надеялась, она приобрела очертания двухэтажного здания с покатой стеклянной крышей. Хоть бы там никого не было! Нет, не так. Хоть бы там не было Тамары.

Второе дыхание дало мне пинка под пятую точку, а я в свою очередь подтолкнула магистра. Хотя, надо признать, сейчас он выглядел живее, чем я. И теперь не висел на моем плече, а напротив, поддерживал, чтобы не упала на кочках.

Ночь, омытая слезами и отчаянием, выпила из меня все соки. Я уже готова была приложиться растрескавшимися губами к любой грязной лужице, даже с условием, что после этого стану камнехвостом.

– Пришли, – выдохнул Салливан, вбивая подошвы ботинок в утоптанную дорожку, ведущую к увитым серым плющом воротам. Я свои туфельки так и не нашла, так что страдала сильнее. – Осторожнее, Аврора… Мы можем быть не одни.

Я повисла на калитке всем своим крошечным весом и толкнула внутрь. Артефакт на фонарном столбе тоненько, хрипло зазвенел, предупреждая хозяина о гостях. Деревянные амулеты, примотанные веревками к решетке, опасно колыхнулись. Камни, вшитые в них, мигнули… и погасли.

– Тут стояла защита частной территории, – прокомментировал Рандор и подтолкнул меня дальше. – Но заряд давно истощился. Идем.

Оно и понятно – эту территорию надо было защищать не от людей, а от запустения. Некогда аккуратный садик зарос, сплелся в непролазное месиво из разномастных растений. Посреди этой зеленой вакханалии торчало крыльцо, к которому еще предстояло пробраться сквозь изгородь из шипастых кустов. В гуще слева журчала вода. То ли ручеек, то ли знававший лучшие времена фонтан.

– Вода! – выдохнула изнеможенно и, бросившись на колени, проползла под переплетенными намертво лианами, свисавшими со старых плодовых деревьев.

Глаза застилал пот, что струился по лбу последний час. Так что я почти вслепую преодолела три метра и открыла веки лишь тогда, когда ладони уткнулись во влажную землю. Упала лицом в небольшую шурхову лужицу, кружившую сухую листву. Боги, как вкусно!

Утопленная в землю чаша обветшавшего фонтана собрала для нас дождевую воду. В ней плавало несколько упавших яблок – мелких, выродившихся, но, как выяснилось минутой позже, сладких и сочных.

Рандор нашел в изгороди щель, протиснулся и подошел к чаше с другой стороны. Опустился на колени, протер водой лицо, сделал несколько жадных глотков. И уставился на меня в немом ожидании.

– Вы все еще тролль, – успокоила мужчину, растирая липкие щеки чистой водой. – Камнехвостом пока не стали.

В доме было тихо. Только скрипучие деревянные половицы наполняли старый особняк звуками. Салливан первым делом пошел вверх по лестнице, оставив меня внизу. Даже пальцем пригрозил, чтобы не дергалась и не шумела.

За пять минут ожидания я окончательно извелась и принялась гулять по первому этажу. Набрела на кухню, постучала дверцами шкафов. В одной из банок наткнулась на коричневый порошок. Принюхалась, поморщилась… Кофе! Ну почему все пьют кофе?

Из ржавого крана тонкой струйкой текла вода, и я поспешила закрутить вентиль. На деревянном столике валялся коробок спичек. Я недоуменно покрутила его в руках. Какая-то новая, странная реальность… Первый и последний раз я пользовалась спичками в двенадцать лет, когда мы с Артом и Фридрихом пошли в импровизированный поход «без жезлов».

В нижнем шкафу под раковиной обнаружилась гора консервных банок с мясом, овощами, соусами и чем-то супоподобным. Я снова удивленно хлопала глазами: даже не просроченные! А я уже до каких только кулинарных экспериментов в мыслях не дошла, пока мы сюда топали.

В последнем ящике нашлась аптечка. Не настолько богатая, чтобы пасть на колени и возносить хвалу Судьбе, но пара полезных снадобий и трав в ней имелась.

– Тамара жила тут. Принесла с собой кое-какие безделушки для комфорта, не зная, как долго ей придется скрываться, – объяснил Салливан, появляясь в дверном проеме. – Но ни карт, ни телепортирующих артефактов, ни сигнальных маячков. И… она ушла. Пару дней назад, не меньше.

– То есть она вполне могла быть и в Эстер-Хазе, и в Заповеднике, и в Академии собственной персоной? – нехотя уточнила.

– Могла. И сейчас может, – кивнул он. – Что тут у вас?

– Сейчас я буду вас лечить, – заявила Салливану, угрожающе тряхнув аптечкой.

– Я уже вполне… Аврора! – Рандор поднял руки, «сдаваясь», когда я двинулась на него. – Я отлично себя чувствую.

– А будете еще лучше, – заверила тролля.

Задумчиво покрутила в пальцах флакон с белым порошком, подписанный как «Пурифика». Это сухое снадобье, растворенное в воде, очищает организм от токсинов и прочих гадостей. Незаменимо в случае отравления. Если не просроченное, конечно.

– Вы только меня спасли… снова. Разве не заслужил я пожить хоть немного? – картинно хмурился мужчина, пока я заталкивала его в банное помещение.

Не замечая его тяжелых вздохов, я крутанула оба вентиля в ванной и, убедившись, что вода набирается вполне чистая и даже немного теплая, сыпанула в нее содержимое флакона. Следом вытряхнула из тканевого мешочка смесь трав – судя по запаху, в сбор входили Полынь Непорочная, Чабрец Тысячелетний и Ромашка Кусачая. Помешала хорошенько, взбивая пену, идущую от порошка.

– Сами разденетесь и залезете или опять заталкивать, магистр Салливан? – я строго свела брови и кивнула на наполняющуюся ванну. С пенкой даже! И приятным цветочно-травяным ароматом. Мечта любого тролля!

– Сам, – послушно выдохнул Рандор, опираясь рукой о стол со сложенными горкой полотенцами.

– А я пока поэкспериментирую… в кулинарном смысле, – уведомила мужчину и устало вывалилась за дверь.

Судя по тяжелому «оху», с которым он уронил на пол свою рубашку, выжить он сегодня опять не планировал.

***

Обнаружив чистую ложку, я вскрыла первую попавшуюся консервную банку и принялась дегустировать содержимое.

Во-первых, я была голодна, как горный тролль в конце зимы. Во-вторых, не готова была предложить своему мужчине то, чего сама не пробовала. Вдруг оно тоже смертельное? Как ни крути, а самая главная неприятность, в которую угодил магистр – это я.

Пряное нечто из красной фасоли, томатов и перцев, с редкими вкраплениями кусочков мяса, оказалось вполне вкусным. А сейчас так и вовсе ощущалось пищей богов. Так что я достала еще две банки и выставила на стол. Вот, приготовила! Чем не хозяйка?

В ванной было подозрительно тихо, и я отважилась заглянуть внутрь. Не могла же я снова отравить магистра?

Из-за плотно зашторенных окон внутри создавался полумрак. Казалось, уже наступил вечер. Прежний хозяин явно не был фанатом дневного света: кое-где ставни были вовсе наглухо заколочены.

Я подошла к без движений лежавшему телу и напряженно всмотрелась в воду. Пена почти осела и теперь плавала по поверхности тонкими полупрозрачными островками.

Глаза магистра были закрыты. Салливан ведь живой, правда? Я же не добила бедного тролля целительским экспериментом?

Я обеспокоенно протянула руку к воде и отогнала пенку, чтобы нащупать пульс.

– А я ведь говорил, княжна!..

Из ванны в окружении брызг резко выпрыгнула троллья лапа, и на моем запястье сомкнулись крепкие пальцы. Не знаю, как у магистра, но у меня пульс в этот момент зашкаливал.

– Умм? – промычала, отводя глаза от воды, с которой пенку я таки успела согнать.

– Что подходить к спящему монстру опасно, – прошептал угрожающе Салливан. – Потому что он может вовсе и не спать, Аврора. И подстерегать свою жертву.

– Я думала, что опять вас случайно убила, – выдохнула покаянно. И с испуганным вскриком дернулась вперед.

Не сама, конечно, дернулась. Меня самым нахальным образом дернули! Опрокинули на грудь магистра, вытеснив мной из ванны половину воды.

– Поймал, – довольно заявил тролль, устраивая мое взволнованное тело, облепленное мокрой тканью, на себе.

Обхватил лапами с обеих сторон, уложил головой на твердое плечо. Пригладил юбку, парусом взметнувшуюся к поверхности.

– Спятили? – обреченно уточнила у кого-то из местных тараканов.

Потому как сам Салливан вряд ли стоял у руля во время этого не самого взрослого поступка. Платье у меня всего одно, и его теперь придется снять и где-то сушить!

– С вами, Аврора Андреевна, княжна Карповская, это самый логичный, естественный исход, – хрипло заявил Рандор, набирая в ладонь ароматную воду и поливая мне на шею. – Хотите, чтобы отпустил вас на волю?

– Не хочу… Чтобы отпускали – не хочу, – замотала головой и подставила под тягучую струю горячую щеку.

Блаженство… После двух дней хождения по жуткому «Острову» этот ветхий дом, оснащенный благами человеческой цивилизации, воспринимался как оазис.

Лежать в остывшей ванне на абсолютно голом тролле было очень волнительно. Настолько, что я старалась лишний раз не ерзать и под островки блуждающей пены не заглядывать.

Салливан тщательно смывал с моих рук и плеч остатки грязи, пота и Сияющей материи, что всю ночь размазывалась, где придется. Гладил влажными пальцами обветренные щеки, сгонял струей воды пену с мокрых волос. Щекотал уши, ласково массировал затылок.

Прикрыв глаза, я смущенно кусала губы, постанывала и мычала от удовольствия. Была не в состоянии контролировать свою реакцию на запредельно приятные ощущения.

– Ммм…

– Хара… – шептал надо мной мужчина, зачерпывая одной ладонью воду, а другой приобнимая меня за плечо. – И яд, и противоядие… в одном крошечном теле… отважной птички…

Тонкая струйка дразняще потекла мне на ключицу, и я задрожала в его лапе. Выдохнула резко, потянулась к губам. В нестерпимой тяге его поцеловать. А дальше – по обстоятельствам…

И ухнулась под воду.

Потому что этот… тролль! Резко выбрался из-под меня, огласил комнату неприличной руганью и вылез из ванны.

– М-магистр… С-салливан… – возмущенно прокашляла, хватаясь руками за бортик и отплевываясь от пены.

– Отдыхайте, Аврора. Теперь ваша очередь купаться, – прохрипела спина магистра, уже успевшего натянуть брюки прямо на мокрое тело. – А кулинарный эксперимент побудет на моей совести.

Это Рандор, конечно, намеренно устроил. Рассчитывал, что так у него больше шансов остаться в живых.

Тяжело дыша, я еще немножко полежала в ванне. Джил говорит, что вода расслабляет. Немудрено – это ведь ее стихия.

Что до меня, то я, напротив, была напряжена, как туго натянутая гитарная струна. Все тело звенело, стоило к нему прикоснуться. Желало играть мелодию, подчиняясь талантливому музыканту. А он сбежал!

Так и не придя к обещанному умиротворению и согласию с самой собой, я выбралась из воды. Разволнованная, трепещущая каждой клеточкой. И прямо так, как была, в мокром платье отправилась на поиски музыканта.

Прошлепала до кухни и остановилась на пороге, рассматривая напряженную голую спину. Тролль медленно выдохнул, явно проводя массовый аутотренинг среди тараканов, и развернулся.

– От вас остаются лужи, княжна, – он сдержанно улыбнулся. – Стихийное бедствие во плоти.

– Так уж вышло, магистр Салливан, что у меня нет сменной одежды, – напомнила искупавшему меня мужчине. – А заматываться в полотенца, которыми тролль знает кто пользовался до меня, тоже не хочется.

Он сделал пару шагов ко мне, положил руки на талию и потянул вперед. Сам Рандор, надо отметить, тоже был не первой сухости. И брюки умудрились промокнуть, и волоски на груди просохнуть не успели…

– Я проверил комнаты наверху. Здесь есть две спальни, – зачем-то рассказывал мне магистр, разглядывая мокрую ткань, облепившую мою… мой живот. Наверное. – В обеих довольно чисто и аккуратно, совсем немного пыли. Ночь еще нескоро, но вы можете выбрать…

– Нам хватит одной, – я сглотнула и подняла на него глаза.

В том, что одной кровати нам будет более чем достаточно, я была уверена. Жалела лишь, что до ночи еще далеко, а средь бела дня укладываться спать – довольно странное мероприятие. Хоть при закрытых ставнях и можно было себя обмануть. При желании.

– Да, Аврора. Хватит, – сосредоточенно кивнул Салливан и резким движением подхватил меня на руки.

Сделал шаг. Чуть не поскользнулся на луже, оставленной моим платьем, но устоял и пошел к лестнице. С юбки продолжала течь вода, умывая скрипучие ступени, пока Рандор нес меня наверх. В какую-то из двух спален.

– Я сама могла бы дойти, – прошептала с укором.

Он недавно помирать собирался. Под деревом валялся без сознания. Ни к чему сейчас эти подвиги!

– Можешь. Ты все можешь, – согласно прохрипел тролль, уволакивая меня все дальше, все выше, под самую крышу. – Но я в состоянии отнести свою женщину в постель, Аврора.

– Л-ладно, – послушно кивнула упертому мужчине, молясь, чтобы он не поскользнулся на мокрых ступенях. Сегодня умирать отчаянно не хотелось. – Вы хоть поели? Организму нужна энергия на восстановление и…

– Не могу думать о еде, когда…

Он замолк и так выразительно на меня покосился, что нетрудно было прийти к выводу: я отбила магистру всякий аппетит.

Ну, может, не всякий. До спальни мы все-таки дошли, после чего я была внесена внутрь и поставлена перед фактом. То есть перед мокрым, шумно дышащим, отчего-то дрожащим мужчиной. Неподалеку от широкой двуспальной кровати с резным деревянным изголовьем.

– Платье лучше снять, – задумчиво пробормотал Салливан. Намекал, что в одежде, с которой льет ручьем, он меня в общую постель не пустит.

Я почти так же выразительно оглядела его самого. Далеко не факт, что брюки магистра пройдут мой строгий контроль. Ему определенно стоило вытереться, прежде чем их натягивать. А поскольку кровать общая, то я тоже имею право голоса…

– В доме нет чая, – зачем-то признался тролль, аккуратно стягивая с моих плеч облепившую их мокрую ткань. – И какао тоже нет. Нет даже лондонского дождя, княжна.

– Это ничего, – я суетливо поерзала в его лапах, помогая освободить себя от лишней «шелухи», настырно липнущей к коже. – Будет повод пригласить меня на еще одно свидание, магистр.

– Больше никаких свиданий, – строго выдал Рандор и стянул с меня ткань до пояса.

Остановился, выдохнул. Устал, видно, бороться с непослушным платьем. Проехался мутным взглядом от пупка до подбородка и остановился на щеках, залитых, уж понятное дело, румянцем. Как назло, в этой спальне задернуть шторы никто не додумался, и света было предостаточно.

Мне не хотелось закрываться от него руками, поэтому стояла перед Салливаном, как есть, без всякой «шелухи». Что, впрочем, совсем не значило, что мне это привычно и я не испытываю смущения. Коленки точно дрожали не просто так.

– Я тебя смутил, птичка, – с опозданием догадался непробиваемый тролль, пристально рассматривая мое лицо и пытаясь считать с него эмоции. – Сильно?

– Смутили вы меня еще в ванной, – выдохнула с укором. – А сейчас я уже привыкла. То есть второго свидания у нас не будет?

– Одного было более чем достаточно, – проворчал Рандор.

– Достаточно для чего? – удивилась я.

Да я только во вкус вошла! Хотелось даже заявить, что ни один магистр во время прогулки не пострадал. Но это была бы неправда.

– Для всего.

Тролль мягко потянул меня за ткань юбки. Не настаивая, лишь предлагая. И я послушно привстала на носочки и подалась вперед. Впечаталась кожей в шурховы волоски и застыла: не сбежит.

Все, я его поймала! Или он меня. Теперь это было совсем неважно.

– Вы обещали мне ответы, – напомнила магистру, пока сама еще что-то соображала.

– Вот тебе ответ, – он нежно прикоснулся губами к виску. Переместился на скулу. И к уголку губ. И к шее. – И вот. Вот. Вот…

Погладил спину, уложил свой заросший подбородок на мое голое плечо. Прижал к себе мягко, но настойчиво. Крепко, уверенно. Словно все-таки это он меня поймал. И всем видом обещал не отпускать.

– Попалась, птичка, – уведомил, вжимая мое хрупкое тело в свое и слегка отрывая от земли.

Я растаяла в тепле и нежности его объятий. В надежности его сильных рук. В уверенных, спокойных движениях. Рандор все решил. Совсем, окончательно.

Я улыбнулась, проглотив слова, что и не собиралась улетать. Сдалась без сопротивления. Потому что эта история и правда не про гордость – она про любовь. Про возможность прощения и невозможность прощания.

И так все происходящее – без слов, в тишине – было волнительно… Так оно было важно и нужно, что грудь разрывалась от чувств и дышать становилось все труднее. Чтобы снизить хоть немного градус момента – видит Судьба, меня уже трясло! – я ехидно поглядела на Салливана.

– А магические капли здесь так ослаблены, магистр, что едва теплятся… – поиграла бровью, довольно щурясь в его лицо. – И уж точно никуда не тянутся. Не представляю, на какого еще паразита вы планируете свалить…

– Помолчи, Аврора, – проворчал тролль, варварски разбираясь с застежкой на юбке. – Об этом я подумаю завтра.

– И если вам все еще интересно, то вас зовут Рандор и вы…

– Я знаю, кто я, княжна, – выдохнул в мои губы. – И чего хочу.

Не переставая покрывать мое лицо короткими, сладкими поцелуями – словно не мог надолго отрываться и сам по себе к нему магнитился, – Салливан как-то все же умудрился стянуть с меня мокрую тряпку. Скинул платье на пол, к моим ногам. Подхватил на руки и парой порывистых движений уложил на постель. Ветерок из приоткрытого окна тут же до мурашек обласкал оголенную кожу.

– Аврора… Я… – надо мной нависло сосредоточенное лицо мужчины, явно запланировавшего очень длинную речь.

– Помолчи, Рандор, – выдохнула в его подбородок, ухватила магистра за шею и обрушила на себя.

***

Мы парили в ласковой невесомости. Бездна лизала наши пятки, пока мир постепенно наполнялся звоном.

Блуждания по телу шершавых пальцев, решивших, видно, пересчитать все имеющиеся родинки, уносили меня все выше и выше… Подбрасывали к облакам, укутывали в небесную вату. Медленно опускали на землю и снова возносили вверх. Кожа так к ним привыкла, что теперь и не представляла себе жизни без рук магистра.

Наши тела вплавлялись друг в друга без всякой магии, без всякого притяжения капель. Без диких инстинктов, без сумбура в голове, без исступленной жажды. Так уверенно и спокойно, словно мы с Рандором были лет десять, как женаты, и знали изгибы друг друга наизусть.

Все-таки это была магия. Но какая-то другая, без парящих в воздухе искр, без раскаленного воздуха, без скапывающей на простыни Сияющей материи…

Самый обычный мужчина и самая обычная женщина, что решили раствориться друг в друге. Вплестись друг в друга корнями, прорасти мыслями, чувствами. Сделать получившееся единое целое таким крепким и устойчивым, что у неприятностей вокруг не осталось бы шансов.

Он словно вживлялся мне под кожу, под сердце. Растворялся во мне, оставаясь собой. Так сладко и неспешно, будто боялся напугать птичку и повредить хрупкие перышки. Я совсем перестала нервничать. Недоумевала, как вообще умудрилась чего-то испугаться рядом с моим надежным, уверенным троллем. Он всегда поймает. Всегда.

– Ты мне… невыносима… Аврора… – выдохнул рвано в шею, соединяясь со мной в общей дрожи, что расползалась от нас по простыням.

Я приоткрыла глаза и обнаружила залитое дневным светом лицо мужчины. Точно, еще ведь не ночь. И это чудесно: у нас полно времени до заката.

***

Голод напомнил о себе ближе к вечеру, когда за окном на серый, безжизненный, лишенный магии «Остров» спустились сумерки. Утолив его максимально быстро, мы вернулись к неоконченному разговору, не отходя далеко от кухни. Мне нужно было больше ответов… На все, все вопросы.

– Ты права, Аврора, – вжимая меня в прохладную стену дома, бормотал магистр. Сдвигал носом свою рубашку с моего плеча, словно не сам ее надел на меня часом ранее.

– В чем?

– Неважно, как было раньше, – серьезно заявил он. – Так или не так. Я не могу исправить всего, что наворотил. И вернуть то, что уже забрал.

Я подозрительно сощурилась и запыхтела. Сомнительная затея: забрать, потом вернуть, потом опять забрать «по-правильному»… Мне и одного раза хватило, между прочим!

– Важно, как будет дальше, – прохрипел Салливан, приспуская рубашку со второго плеча.

– А как будет?

Сейчас я чувствовала себя какой-то особенно маленькой. Во всех смыслах. Совсем не хотелось суетиться и куда-то бежать. Хотелось стоять и слушать, что он скажет. Как он решит. Я чувствовала, что готова ему довериться.

– С тобой в моей мертвой, серой квартире появились жизнь и цвет, – признался Рандор, упираясь локтем в стену за моей спиной. – И не только в квартире. Те три вида чая… И какао… И вазочка… Ты верно заметила, что к ним должна прилагаться женщина.

Так выходит, он и впрямь даму приманивал. Особыми, неизвестными миру чарами: на чай и вазочки. Надеялся, что она внезапно сама заведется в тролльем логове. Прилетит и не захочет улетать.

– А как же непослушная капля, тараканы, Судьба-богиня и прочие паразиты? – уточнила, очерчивая пальцем линию мужественного подбородка.

– Я попробую с ними договориться, – кивнул серьезно.

– А если я вам что-нибудь внушу?

Любовь любовью, а договариваться нужно на берегу. Мало ли какие еще сюрпризы ожидают нас на пути.

– Я тебя отшлепаю, – без шуток пригрозил тролль.

– Я животных люблю, – призналась сосредоточенно. – И в доме тоже.

– Насколько крупных? – насторожился магистр. Даже узор рисовать на моем бедре перестал, так впечатлился открывающейся перспективой.

– Не крупнее некоторых троллей! – фыркнула в его щеку. И, смилостивившись, добавила: – Тигрицу, так и быть, приводить не буду.

Посмотрела на него растерянно. Выдохнула, потерла лицо. Только бы Сажелька была жива!

Это все здорово, конечно – строить планы на три вида чая и какао. Но сколько шансов у нас вернуться вовремя? Там ведь Блэр. И Вяземский. И дракон. И неизвестно, который из трех хуже.

– Вернемся, – прочитал мои мысли Салливан.

– А потом?

– А потом я тебя никуда не отпущу, Аврора, – он припал губами к моему лбу, да так там и остался.

– В дождь? – улыбнулась.

– И в дождь тоже.