Глава 5. Ева

В первую очередь в глаза бросается огромный амбар. Современный, даже красивый. Дорожки, что ведут к нему, ухоженные; зелёная травка коротко подстрижена. С разных сторон от амбара расположены построения поменьше: бревенчатые, с сетчатыми надстройками для выгула животных...

Пока мы идём по одной из дорожек, с той или иной стороны доносятся то кряканье, то кукареканье, то блеянье, то визг свиней...

Чёрт, нужно видеть, как меняются выражения лиц участников моей команды с каждым нашим новым шагом!

Я же не могу прекратить улыбаться. Чертовски весело наблюдать за растерянностью золотых деток.

— Чувствую какой-то подвох, — шепчет возле моего уха Стас.

Я тихо смеюсь, ободряюще похлопывая его по руке на моём плече.

В итоге, Станислав Викторович подводит нас к огромному курятнику и останавливается.

— Итак, дети, вы все привыкли, что за вами ухаживают, убираются и заботятся. Настала ваша очередь позаботиться о ком-то другом.

Команда взрывается вскриками недоумения и негодования, но куратор поднимает руку, призывая всех к тишине:

— Если вы успели забыть, я напомню: вы здесь не на отдыхе. Ваша задача на эту неделю — этот курятник. Тишина! Да, вам предстоит каждый день приходить сюда, чтобы накормить и напоить кур. Предстоит содержать его в порядке и чистоте. И... собрать яиц больше, чем это сделают другие команды. Кто-нибудь из вас заметил сегодня на завтраке, что в глазунье желток насыщенного жёлтого цвета?

— Я ела омлет, — усмехнувшись, жму я плечами, потому что все поражённо молчат.

Рядом хмыкает Стас, а его взрослый тезка улыбается мне, кивая:

— Яйца домашних кур отличаются от яиц на птицефабрике. Да, вам приготовят из них, — ведёт он рукой в сторону курятника, — разнообразные, отменные блюда, но задумайтесь о том, что вы приложили к завтраку собственную руку — сами собирали эти яйца — и еда станет в сто крат вкусней. Уверяю вас.

Судя по лицам вокруг, ребята предпочли бы отрубить себе эту самую руку, чем прикладывать её к чему-либо.

Чёрт, такие они забавные, что хочется смеяться в голос.

— В амбаре вы найдёте рабочие комбинезоны, сапоги и прочие вспомогательные средства. Сено, которое вам нужно заметить, корм — тоже там. Советую ознакомиться с фронтом работ и равномерно распределить обязанности. Приступайте. Я буду недалеко, если у вас возникнут вопросы.

Куратор уходит, а команда номер семь продолжает стоять на месте.

— Я до последнего ждала, что это шутка, — морщится Оксана, делая несколько шагов ближе к вольеру, по которому гуляют куры.

Стас отпускает меня и оглядывается вокруг:

— Клянусь, в прошлый раз нас даже на экскурсию сюда не водили! Вот же засада.

— Эксплуатация детского труда, — весело замечает один из парней.

— «Золотой городок»? — улыбаюсь я. — Добро пожаловать в «Деревня-сити»!

— Точно! — хохочет Стас и ещё пара ребят.

— Хватит ржать, — обрывает всех Громов, направляясь к амбару. — Раньше начнём, раньше закончим.

Что вы, что вы...

В амбаре полно ребят из других команд, и они тоже не выглядят довольными. Как по мне — дело плёвое. Грязной работы я точно не боюсь, а тут всего-то почистить курятник. Вот если бы нам предложили убирать стойла...

Маленькой мне приходилось гостить в деревне у тёти в Алтайском крае. Коровы, свиньи, куры... Всё это мне знакомо, пусть и было давным-давно. Вот там настоящая, колоритная деревня. А здесь... Здесь и так всё убрано и ухожено. А сколько современных сподручных средств... Сказка! Тетя Галя даже не подумала бы дать мне респиратор, прежде чем отправить убирать навоз в стойле с Зорькой.

Что касается мажоров... Тот, кто придумал подобное наказание за их проступки, либо гений с хорошим чувством юмора, либо социопат, не терпящий разбалованных детей.

Переодевшись, мы возвращаемся к заверенному нам курятнику и входим внутрь. Как оказалось, далеко не все, а те, кто будут посмелей. А именно — я, Стас, Оксана и... Громов.

— А тут уютненько, — замечаю я, разглядывая «модное» убранство. — Если не обращать внимания на помёт.

— Вот ты им и займёшься, — неожиданно заявляет Громов. — Остальные девчонки соберут яйца, парни займутся сеном, водой и кормом.

— Я не против, — тут же с облегчением выдыхает Оксана.

— Я против! — возмущаюсь я и поворачиваюсь к Громову: — Кто, прости, тебя назначил главным?

Нет, я не белоручка, как успела заметить ранее, но я должна играть её роль. Да и его наглое заявление ужасно бесит. С чего это он решает, кому и что делать?!

— Кому-то его придётся убрать, так почему не тебе? — спрашивает он равнодушно.

— Например, потому что с ним лучше справишься ты сам? — скрещиваю я руки на груди.

— Уверен, лучше тебя с этим никто не справится.

— И откуда такая уверенность? — сужаю я глаза.

Парень усмехается, тоже скрещивает на груди руки, подходит ко мне почти вплотную и чуть наклоняется корпусом вперёд:

— Напомню, ты пришла в мою спальню, потому что очень переживала за командный счёт. Я же отношусь к делу несерьёзно. Других причин для моей уверенности нет, верно? Или...

— Верно! — заверяю я поспешно. — Я переживаю за командный счёт. Да.

— Метла в углу, — насмешливо бросает этот придурок и отходит.

Я-таки показываю средний палец ему в спину и под смех Стаса, который это видит, иду за метлой.

Первые минут сорок работа кипит: Окс с Таней собирают яйца, парни шныряют туда-сюда то с соломой, то с кормом, то с водой. Примечательно то, что Громов больше указывает, чем работает сам. Меня это невыносимо злит, но я каким-то образом чувствую, что нельзя нарываться. Что-то в его взгляде, когда мы спорили в самом начале, меня смутило. Словно он говорил совсем не то, что думал на самом деле. Словно он... Да нет, глупости.

Я почти заканчиваю в курятнике, когда слышу из зоны выгула громкое улюлюканье. И запоздало понимаю, что парни оттуда так и не вернулись. И Оксана, кстати, тоже.

Выхожу к ним и вижу, как трое парней, в том числе Громов, наклонившись над курицами, удерживают их на месте, а затем по крику Стаса «Погнали!» отпускают кур и хлопками ладоней подгоняют к импровизированному финишу — Оксане.

Моя соседка выглядит ужасно забавно: на её лице ведут борьбу веселье и отвращение.

Но, чёрт, кто же этот массовик-затейник, что устроил куриные бега?

Естественно, ни одна курица не бежит по прямой, они верещат и бросаются в разные стороны, спасаясь от угрозы, а парни ржут и всеми способами пытаются привести к финишу свою подопечную. Странно, что они их не путают в мешанине пернатых тушек.

За сеткой стоят остальные из нашей команды и несколько ребят из других. Всем весело до колик в животе. Замечаю, что я и сама улыбаюсь, наблюдая за этим цирком.

Но куриц жалко, конечно. Какая-нибудь из них нет-нет да и сляжет с инфарктом.

По чистой удаче забег в итоге выигрывает здоровяк. Оксана, хоть и согласилась играть роль финиша, с визгом бросается вон от курицы. В сторону... петуха. А тот и так слишком долго не вступался за своих дам, потому решает отыграться за всё на девчонке, бросаясь в бой.

Оксана визжит ещё громче, убегая в другую сторону, но петух не отстаёт. Расправив крылья и вытянув шею, взлохмаченный и грозный, он преследует свою жертву по пятам.

— Сделайте что-нибудь! — взмаливается Оксана, на её лице полнейший ужас. — Я ему сразу не понравилась, я видела!

Но... Парни почти валяются на земле от смеха.

Я тоже его едва сдерживаю и выхожу вперёд. Дожидаюсь, когда моя соседка пробежит мимо и бросаюсь на петуха с метлой:

— А ну пошёл отсюда!

Именно такими словами, если мне не изменяет память, тётя Галя отгоняла от себя нерадивых петухов.

В любом случае они действуют, или действует метла, но наш разбойник тормозит, важно ведёт шеей и успокаивается.

В загоне воцаряется немая тишина, если не считать кудахтанье взволнованных кур. Все вокруг пялятся на меня, словно я совершила что-то невероятное.

— Эля! — кидается мне на шею Оксана. — Господи, спасибо! Но... — отстраняется она, — откуда ты знала, как его остановить?

Так в этом всё дело? Я опять допустила оплошность?

Не знаю почему, но я бросаю взгляд на Громова и вижу, что он ухмыляется. Стискиваю сильнее пальцы на метле и высокомерно отвечаю всем разом, особенно этому придурку:

— Лучшая защита — нападение. Я думала, это всем известно.

Громов кивает своим мыслям и насмешливо бросает:

— Но тебе, похоже, больше остальных.

— На что ты намекаешь? — сужаю я глаза.

— Вы как хотите, — брезгливо-опасливо замечает Оксана, — а я больше не могу здесь оставаться и мгновения.

Она взмахивает белокурыми волосами при развороте и скрывается в проёме. За ней уходят ещё несколько парней. А Громов останавливается в метре от меня:

— Ты почему вообще выперлась, Еэля? Закончила с помётом?

— Да как ты... — возмущённо соплю я, а затем бью черенком метлы ему в грудь: — Не закончила, оставила немного тебе! Потому что все должны работать!

— Да, и особенно ты, — сквозь зубы говорит он, не спеша принимать метлу. — Помёт — твоя область.

— Ты совсем оборзел, Громов?

Парень обхватывает своими пальцами мою кисть и напирает на меня, возвращая метлу мне. Мы стоим близко друг к другу, разделённые лишь черенком, и скрещиваем разгневанные взгляды. Секунда, две. И Громов зло замечает:

— Наглости здесь не занимать тебе. Советую не забывать своего места, навозница.

С этими словами он ощутимо пихает меня и отходит, направляясь к выходу.

Я сжимаю зубы, чувствуя, как ярость поднимается вверх по пищеводу, и резко разворачиваюсь в его сторону. Поднимаю метлу и бросаю её в его спину. Пока она летит, перекручиваясь в воздухе, я ору:

— Теперь это твоё место, придурок!

Черенок метлы ударяется о его плечо и, отскочив, падает на свеженькую солому, а парень с перекошенным от гнева лицом поворачивается ко мне.

Упс.

Я срываюсь с места в противоположную от него сторону, распугивая едва успокоившихся кур. Он бежит за мной. Сейчас мы наверняка очень сильно напоминаем недавние догонялки Оксаны с петухом. По крайней мере, Громов такой же распушившийся и свирепый. Я бегу по периметру загона, ловлю попавшуюся под руки курицу и запускаю в него. Прости меня, квошка. Тот уворачивается от верещащей птицы и прибавляет скорости.

Вскоре мне удаётся проскочить в проём, в полумраке я врезаюсь в кого-то, едва удерживаю равновесие и спешу к выходу. Громов не отстаёт.

— Новая игра? — весело кричит нам в спины Стас.

Похоже, именно в него я и врезалась. Но сейчас это неважно. Важно убраться подальше от Громова. Рычание которого раздаётся за моей спиной.

Но, мой золотой мальчик, я, если что, была самой быстрой в своём классе на уроках физкультуры, так что удачи тебе.

Меня пробирает смех триумфа, когда я выхожу на прямую и прибавляю скорости. Но радуюсь я рано... На дорожку, по которой я бегу, дёргая хвостом-трубой, выпрыгивает чёрная кошка. А чёрные коты на пути, как правило, не сулят ничего хорошего. Я пытаюсь обежать мурлыку по траве, но запинаюсь о что-то невидимое в ней и лечу на газон. Падаю набок, а сверху на меня уже наваливается туша килограммов семидесяти, вышибая дух. Некоторое время мы боремся друг с другом, но в итоге этот придурок умудряется прижать мою спину к земле и скрутить мои руки своими.

— Пошёл к чёрту! — шиплю я, тяжело дыша.

Он тоже тяжело дышит и ухмыляется у моего лица, обездвиживая мои ноги своими.

Я сопротивляюсь, пока не выбиваюсь из сил.

— Тебе просто повезло, придурок!

— Думаешь, ты смогла бы от меня убежать? — хищно скалится он. — Здесь негде прятаться, идиотка.

— Я и не собиралась от тебя прятаться! — делаю я провальную попытку его оттолкнуть.

— Что здесь происходит?! — доносится до нас сверху строгий голос куратора. — Громов, отпусти Королёву! Быстро!

— Как раз собирался это сделать, — смерив меня уничтожающим взглядом, заявляет парень. Отталкивает меня от себя, словно я вмиг превратилась во что-то омерзительное, и начинает подниматься: — Она у нас помётом занималась, теперь от неё пованивает.

Вот же урод!

Я приподнимаюсь на локтях, вижу стоящих недалеко ребят, которые явно сдерживают смех, и вновь скреплю зубами от злости.

Станислав Викторович подходит ближе и протягивает мне руку.

— О, я бы посоветовал не прикасаться к ней... — насмешливо замечает на это Громов.

Некоторые ребята считают это замечание ужасно смешным и начинают хохотать. Этот придурок тоже ржёт, направляясь в их сторону.

— Очень по-мужски, Никита, — качает головой куратор, помогая мне подняться.

Я не обращаю на его слова внимания, потому что чётко осознаю, что с этого момента все вокруг будут считать, что от меня воняет.

Пара фраз богатенького придурка — и «навозница» поставлена на место.

Загрузка...