Чувства в стиле «All Inclusive»

Chapter 23. Hot nights

И – С – К – У – С – С – Т – В – О

Б – Л – И – З – О – С – Т – И

Песок липнет к коже, когда ты, после нескольких часов безудержных танцев, опускаешься на него всем телом, чтобы передохнуть. Длинная белая юбка тут же пачкается, но ты не обращаешь на это внимания, концентрируясь на жарких ощущениях. Ночной воздух нагретый и спертый, у моря не чувствуется даже легкого ветерка.

Внутри жарко от алкоголя, бегущего по венам. Снаружи – от теплоты погоды. А где-то между телом и органами – от близости желанного человека. Все в тебе плавится до волокон, которые сплетаются между собой, оставляя еще меньше пространства для свежего воздуха. Да и где его взять, если жарко везде?

Настигает близость, к которой стремишься телом и душой, когда сердца бьются в унисон. Она ощущается, как стирающаяся тонкая грань между «я» и «ты».

Эта связь напоминает танец, в котором каждое движение – выражение чувств, каждое прикосновение – подтверждение того, что мы не одни в этом мире. Это искусство, путешествие, где каждый шаг наполняется значением, а каждое мгновение создает уникальное пространство для двоих, полное тепла и света.

Этому искусству не стоит учиться – оно приходит вместе с любовью.

Геля думала, что спустя месяц на этой работе её уже ничего не удивит: здесь она все ощущала так, будто неумелый художник в порыве бешенства постепенно, но хаотично выливал разные краски на холст, составляя самую нелепую картину из образов, в конечном итоге складывающихся в смешных людей и их невероятные истории.

Спустя месяц холст уже был полностью покрыт красками, но одна женщина ворвалась и залила все полотно черным, заставляя вязкие грязные капли медленно стекать на пол и оставляя у Гели странно-неприятный след в душе.

Женщина не была грубой, надоедливый или вечно пьяной. Она просто оказалась очень странной. Одним утром остановив студентку в баре, по пути на волейбол, женщина крепко схватила её за руку и усадила за стол.

– Ох, Ольга, здравствуйте, – от неожиданности Геля испугалась, но она была знакома с этой туристкой средних лет, и даже запомнила имя, поэтому быстро пришла в себя, опуская волейбольной мяч на пол между ступней в кроссовках, – что случилось?

– Что-то нехорошее тебя ждет. Завидуют тебе, убить хотят, – темные зрачки женщины недобро расширились, пока она все еще держала Гелю за руку, – тебе нужна красная нитка на запястье или любой другой оберег. Поверь мне, Ангелина, я не шучу.

Глаза студентки полезли на лоб. Такого она еще не слышала. Эта туристка отдыхала в отеле уже около недели с мужем и дочерью лет десяти: девочка очень нравилась студентке, и та периодически трепала её по белокурым волосам или давала «пять», встречая на пути. С её мамой плотного контакта Геля не имела, а после угрожающих слов не слишком загорелась желанием.

– Простите, что? – ей нужно было бежать на пляж, даже с этой точки бара было видно, что несколько мужчин уже ходят по площадке в ожидании волейбола. Диалоги о смерти не входили в её планы на сегодня.

– Я всегда чувствую людей с сильной энергетикой, как и моя дочь. Она тянется к тебе и ощущает, что скоро придешь, даже если ты где-то вне поля видимости. И когда я коснулась тебя сегодня, сразу же почувствовала угрозу смерти. Кто-то из близких подруг, – она, наконец, отпустила запястье блондинки и стала задумчиво рисовать пальцами какой-то узор, похожий на треугольник, – кто-то заботливый, как мать, внезапно ставший близким в твоей жизни…

Геля невольно начала перебирать в голове подруг: Диана, что находилась в Испании. Варя, которая стремительно ворвалась в её жизнь и действительно была гиперзаботливой, как мать. Девчонки из родного города, с которыми студентка всегда была на связи, даже будучи не в состоянии увидеться в последние несколько лет.

–…Завидует очень черной завистью, которая может быть смертельно опасна, – как ни в чём не бывало, продолжила женщина, все еще рисуя треугольник, – она где-то в Европе…Я бы сказала, в Испании. Это Мадрид? – слишком уверенно задала вопрос туристка, а у Гели по спине поползли жуткие мурашки, смешиваясь с потом от жары.

– У меня есть такая подруга, но…это невозможно, – студентка была поражена этим странным попаданием в локацию её близкого человека, и, как назло, знала, что Мадрид на карте мира был изображен в виде неровного треугольника, – с чего ей мне завидовать?

– Ты любовь свою нашла, – грустно сказала женщина, будто это могло все объяснить, – настоящую.

Геля не знала, чему удивляться больше: словам о «смертельной зависти» или «настоящей любви», но решила обмозговать это позже. Возвращая мяч обратно в руки, она почувствовала тянущую боль в запястье.

Студентка не была суеверной, но решила найти где-нибудь красную нить хотя бы для защиты от таких словесных нападений. Она пробыла в отеле меньше половины отведенного срока практики, но уже сейчас устала удивляться поведению некоторых людей.

Тарзана не уволили.

Новость об этом пронеслась по отелю, как тайфун, и настигла Гелю на очередном завтраке, которые студентка не пропускала никогда. Турецкие туристы, которые всегда играли с её длинноволосым коллегой в дартс, поделились информацией в очереди на стойке с жареными пончиками. Каждое утро Геля брала две штуки и поливала их густым шоколадным соусом, иногда задевая омлет с томатами, выложенный на ту же тарелку. Но сегодня, на радостях, навалила только кучу пончиков и отправилась искать стол сокомандников.

– Тарза-а-ан, – радостно пропела она, отодвигая стул напротив парня и размещая тарелку в центре стола, – я набрала пончиков в честь того, что ты остаешься! Поздравляю!

Коллега, чьи синяки под глазами уже превратились в черные бездны, вымученно улыбнулся:

– Спасибо. Еще пару дней, и я бы стал седой, – ответил парень, делая глоток апельсинового фреша, – откуда ты знаешь?

– Только что встретила твоих вечных игроков в дартс, – и одних из немногих турок, которые свободно говорят на английском, добавило подсознание, но вслух Геля это не озвучила.

Чем дольше девушка работала, тем больше национальных «отпускных» особенностей замечала. Так, например, если она хотела найти именно турецких гостей, нужно было идти в бар – большие семьи, в основном с покрытыми женщинами и громкими детьми, целыми днями обитали за столиками в тени, попивая чай и ракы

13

Англичане почти всегда размещались на бассейнах, дружелюбно улыбались и легко шли на контакт первыми, задавая те или иные вопросы об отеле и развлекательной программе. Когда Геля спросила одну пожилую женщину, почему она с внуками никогда не доходит до моря, та с улыбкой ответила:

– У нас страховка на море не распространяется, а купание должно быть безопасным. Если с моими малышами что-то случится, лучше уж это произойдет около бассейна. В Великобритании живут достаточно прагматично, дорогая.

Гелю это удивило – из России, да и других стран СНГ, туристы прилетали в Турцию ради моря, глубоко уверенные в пользе соленой воды и воздуха, и за суровую зиму соскучившиеся по жаркому климату. Поэтому, когда ей не хотелось грузить голову общением на иностранных языках, девушка смело шла на пляж, зная, что встретит там много русских.

Пока блондинка витала в своих мыслях, Тарзан успел поделиться, что спасли его от увольнения именно турецкие туристы с дартса – после очередной игры парень поделился своими переживаниями с большой семьей из Стамбула, которая незамедлительно отправилась искать какого-нибудь менеджера, по их словам, «ответственного за это безобразие». Подняв на уши половину отеля, они убедили высшее руководство, что Тарзан – лучший работник, и они категорически не согласны с решением об увольнении. Реакция была незамедлительной – Ибрагим позвонил коллеге через 20 минут.

– Я очень рада за тебя, правда, – искренне сказала Геля, протягивая парню пончик, весь покрытый шоколадным топпингом, и парень с удовольствием его взял.

– Я тоже счастлив еще ненадолго задержаться. Семья бы этого не вынесла, – его вздох был нервным, со смесью облегчения, и Геля понимающе закивала головой. Если работа здесь – самый легкий и удобный способ для парня, чтобы содержать большую семью, было бы кощунством лишать его этого, – приятно, что ты переживаешь. Все-таки, вы с Таней какие-то неправильные русские.

– О чем ты?

– Вы добрые, веселые и постоянно улыбаетесь. Я привык к коренастым русским мужчинам, выражения лиц которых напоминают физиономии главарей мафии. А еще к их женам и детям, которые часто смотрят на меня подозрительно и очень сложно идут на контакт. До того, как вы приехали, мы с парнями думали, что улыбаются только девочки, которые нас хотят. Извини, – добавил парень, глядя на выражение лица студентки. Она сконфузилась.

Многие иностранные туристы отмечали, что русские не выглядят так, будто готовы доверять кому-то, кроме своей семьи, и отдыхают обособленно. Но, ввиду отсутствия языкового барьера, со «своими» Геле было проще всего общаться.

Когда гости не хотели идти на контакт, это становилось неким челленджем для студентки: она бросала вызов самой себе в попытке растопить глыбы недоверия в сердцах туристов.

В один из прошедших дней Геля встретила такую семью – мужа, жену и двоих маленьких детей. Они всегда лежали на пляже в одном и том же месте, прямо у воды: никогда не здоровались, не улыбались и вообще делали вид, что взбалмошных аниматоров в кислотных футболках не существует. Блондинка точно знала, что они русские, а потому по несколько раз в день, будто невзначай, ходила мимо и отпускала легкие шутки. Когда спустя три дня семьи не оказалось на привычном месте, она с деланым шоком обнаружила их на другом конце пляжа. Со словами: «Я вас потеряла, уже пол отеля обыскала! Знаю же, что вы всегда лежите с той стороны» она подбежала к ним. А затем добавила: «Что случилось? Почему вы оказались так далеко?», и тогда их броня треснула. Мужчина рассмеялся, а его жена заулыбалась так, что легкие морщинки собрались вокруг глаз.

Немного подумав, девушка согласилась с мнением Тарзана и стереотипом о том, что русские идут на контакт труднее, чем другие национальности, но объяснила, что с друзьями и близкими они такие же улыбчивые и открытые, иногда даже слишком.

– Попробуй подружиться с какой-нибудь русской семьей. Они тебя удивят, – подначила она парня, быстро шагая рядом через ресепшен, чтобы вовремя прийти на утреннее собрание.

Кайл не писал второй день. Геля подумала, что расстояние, а еще бог знает какие вещи, проветрили парню голову от чувств и мыслей, ограничивавших его здесь, в стенах отеля.

– Может, он просто решил не возвращаться? – грустно спросила блондинка у Вари, оперевшись локтями о мраморную стойку ресепшена.

Сегодня её соседку отправили из офиса вниз: помогать с заездом и отвечать на вопросы новоприбывших туристов прямо в большом лобби. Геля в перерыве пришла составить компанию и поразмышлять о наболевшем.

– Ага, а еще за десять дней нашел новую девушку и предложил ей сыграть свадьбу, – Варя копошилась в бумажках, все время поправляя перекручивающуюся на талии рубашку, – не паникуй, он сказал вчера Сирилу, что совсем скоро будет в отеле.

– Легко же тебе рассуждать, когда твой парень все время находится в зоне видимости, – Геля подперла кулаком светловолосую голову, когда услышала позади голос.

– А где же твой? – она обернулась и увидела Кайла, спешно приближавшегося к ресепшену от главного входа, – здравствуйте, девушки. Можно обратиться к вам с вопросом? – он задорно сверкнул зелеными глазами, коротко проведя рукой по спине блондинки снизу вверх и послав по позвоночнику разряд тока, а затем повернулся к Варе, – я потерял свою красивую, но вечно переживающую девушку. Вы её не видели?

– Ту, которая самая красивая? Была где-то здесь, – Варя подыграла, весело переводя взгляд с соседки на парня, а Кайл развернулся на пятках обратно в сторону выхода.

– Если я сейчас же тебя не поцелую, воспламенюсь прямо здесь от напряжения, – он прошептал это Геле на ухо так томно и мимолетно, что коленки предательски подогнулись, – давай в машину, она на парковке, – и размашистыми шагами отправился обратно к выходу, даже не оставив большие дорожные сумки.

Оказавшись за территорией отеля в зеленом внедорожнике, марку которого студентка так и не запомнила, она не успела сделать вдох, как Кайл перегнулся через сидение, целуя её со всем нетерпением, и схватил руками за талию.

– Не так, – недовольно простонал парень, подняв Гелю и посадив на себя сверху, сразу после того, как откинул кресло немного назад для увеличения пространства. Девушка положила руки на его грудь в безразмерной черной футболке и вдохнула любимый запах.

– Боже, как я скучала, – вылетело изо рта прежде, чем она успела подумать, – тебя не было 10 дней! Нельзя было решить дела побыстрее? Минут за 15, например?

Кайл попытался возмутиться, но блондинка, набравшись смелости, снова припала к его мягким губам.

– И я скучал, Бэмби. Как безумный. Но сначала посмотри, что у меня для тебя есть, – он придвинул девушку к себе, хватая рукой за ребра прямо под грудью, чтобы другой рукой из бардачка достать квадратную черную коробку в прозрачной упаковке, – дарю.

Пока Геля пыталась понять, что внутри, парень ни на секунду не отпускал её тело, отчего мысли слегка путались.

– Что это? – золотые буквы на незнакомом языке не давали никакого понимания, но коробочка была похожа на упаковку духов.

– Мой парфюм, который так тебе понравился. Будешь брызгать вокруг себя по ночам, чтобы представлять, что я рядом. Ведь ты делала именно это, отправляя мне все те фотографии? – взгляд парня потемнел, и с игривостью в нем смешалась тонкая пелена возбуждения. Геля сразу поняла, о чем речь.

Отсутствие Кайла рядом сказалось на ней не только тоской, но и желанием поиграть с ним в игры, в которые студентка раньше не играла, в надежде ускорить его возвращение. На фотографиях не было ничего развратного, но с каждым селфи на девушке оставалось все меньше одежды. Последнее, что она ему отправила два дня назад – фото в запотевшее зеркало в ванной, на котором можно было разглядеть лишь очертания голого женского тела, но и этого Кайлу хватило, чтобы сойти с ума от желания.

– Покажешь мне то, что отправляла? – глухо продолжил парень, блуждая взглядом по фигуре напротив и опуская руки на её колени вокруг своего торса. Девушка аккуратно подцепила пальчиками нежно-розовую футболку, медленно поднимая ровно до лифчика и оголяя плоский живот, загар «зеброй» на котором страшно смущал её, но Кайл не обратил на это никакого внимания.

– Выше, Бэмби, – сквозь зубы выдохнул парень в ожидании. Геля послушала, вновь поднимая футболку. Треугольное кружево белого лифчика совсем не скрывало соски, но она носила такое белье исключительно из-за его легкости в жару, а не чтобы соблазнять парней. Выглянув в окно и обнаружив на парковке вокруг полное отсутствие других машин, Геля сняла футболку через голову и кинула на пассажирское сидение.

– Тонировка, малышка. Никто ничего не увидит, – еще тише и глубже сказал парень, не отрывая взгляда от тела блондинки, – я хочу это снять, – не услышав возражений, Кайл провел пальцем по контуру соска под кружевом, с удовольствием отмечая, как тот напрягся, и потянулся к застежке лифчика на спине, оставляя невесомый поцелуй на ключице.

Почувствовав острые зубы на голой груди, Геля издала приглушенный стон и всем телом подалась навстречу этим ощущениям, хватаясь за плечи парня. То, как она хотела его в данный момент, в этой неудобной позе и совсем неподходящей локации для первого раза, безумно пугало и заводило.

– Я трахну тебя прямо сейчас, если не перестанешь так тереться, – шепот на ухо должен был прозвучать для девушки грозно, но она лишь ближе прижалась к Кайлу, перекрывая его губам доступ к груди и заставляя посмотреть на себя снизу вверх.

– Не перестану, – эти два простых слова стали спусковым крючком. Кайл не переспрашивал и не останавливался, как-то неимоверно быстро поменяв позицию и оказавшись сверху, еще больше опуская кресло назад. Теперь Геля лежала на спине в одних шортах, в то время как парень нависал сверху, щекоча её шею кудряшками. Запах возбуждения в машине был такой концентрированный, что его можно было грести лопатой, а Кайл уже прокладывал дорожку из поцелуев по животу, щелкая застежкой на джинсовых шортах.

– Ты хоть представляешь, как давно я этого хотел? – он размашисто толкнулся бедрами вперед, даже сквозь слои одежды показывая свою готовность, а у Гели засверкало перед глазами.

Да, она представляет. Ведь она тоже хочет.

Все глубокие чувства опускаются из глубин тела и души прямо в низ живота, скапливаясь в бешеной пульсации.

Слишком нетерпеливо девушка тянется к черной футболке парня, чтобы оставить между телами как можно меньше искусственных слоев, и замирает руками на груди, впервые открыто рассматривая татуировки.

Во время совместного купания и прогулки на яхте у Гели тоже была такая возможность, но она была чересчур поглощена изумрудами глаз, лишь мельком обращая внимания на линии на коже.

Сегодня она замечает, что татуировки тянутся от плеча к середине груди, образуя собой единый рисунок: солнечную систему, где прямо в центре, в области сердца, расположена Земля. Порядок планет хаотичный, солнце с длинными витиеватыми лучами начинает татуировку прямо под левым плечом, а от него звезды и планеты косым рядом спускаются к Земле. Геля останавливает палец с острым ноготком прямо там, где бешено бьется сердце Кайла.

– Почему Земля именно здесь?

– Потому что эта планета подарила мне жизнь. И она будет жить на моем теле, биться, пока бьется сердце, – слишком лирично отвечает парень, но не дает Геле обдумать всю глубину своей фразы, снова притягивая ближе – кожа к коже.

Когда между разгоряченными телами не остается даже миллиметра одежды, Геля окончательно теряет все свои мысли. Всё то, что она выстраивала в голове огромной ровной книжной полкой, над которой располагались вывески «организованность» и «осторожность», полетело прахом: это место заняло дикое желание того, чтобы Кайл оказался внутри. Но парень перестал спешить, наслаждаясь видом на извивающуюся голую девушку прямо под собой.

– Ты меня смущаешь, – сокрушенно сказала Геля, не имея возможности прикрыться и замотав головой из стороны в сторону, чтобы хотя бы волосы скрыли возбуждение в её глазах. Парень принял этот жест, как вызов, одной рукой убирая светлые пряди напротив, а другую опуская между её ног.

– Да? А так? – Кайл бедрами шире раздвинул ноги девушки, рукой делая то же самое с её половыми губами, уже блестящими от влаги, а затем большим пальцем коснулся клитора. Геля лишь больше захныкала в предвкушении, не зная, куда деть разметавшиеся по салону непослушные руки.

– А так сводишь с ума, – её голос дрогнул в конце, и Кайл довольно опустился ближе, удостоверившись, что Геля готова, и резко входя в неё. Ощущать восхитительно-теплую влажность внутри и тугие стенки её узких бедер оказалось выше его сил, и парень сразу начал двигаться в быстром темпе, пока окончательно не снесло крышу.

– Боже, Кайл, – чувство наполненности, близость его подкачанного тела и любимый запах после долгого предвкушения ощущались как самая высшая похвала. Геля не обратила никакого внимания на зудящий дискомфорт первого раза после долгого перерыва, полностью отдаваясь чувствам.

– Да, Ангелина, – звук её имени, так красиво и своевременно слетевший с его губ, только подлил масла в огонь возбуждения, воспламеняя тело. Стекла в машине давно запотели, а пошлые звуки касаний, соприкосновений возбужденных тел и стонов не прекратились ни на секунду.

Близость становится искусством, а искусство – близостью, когда ты готов отдать человеку не только приятные эмоции, но и кусочек своей души. Эти ощущения способны свести с ума, но ведь тебе нравится быть безумным, не так ли?